Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Любовь и ярость

ModernLib.Net / Любовь и эротика / Хаган Патриция / Любовь и ярость - Чтение (стр. 3)
Автор: Хаган Патриция
Жанр: Любовь и эротика

 

 


      Казалось, Дани просто не слушала его, - Рада тебя видеть, Гевин, мне давно хотелось поговорить с тобой, - мягко произнесла она. Что-то незнакомое в её голосе заставило его насторожиться и, резко вскинув голову, он пристально посмотрел ей в глаза, забыв про испачканную рубашку. Гевину страшно не понравилось, что при этих словах она прижимала к груди молитвенник
      - Ты так много времени проводишь теперь в церкви, что ни я, ни Элейн почти не видим тебя. Насколько мне известно, ты и обедать остаешься в монастыре. Мне это не нравится, Дани. Я страшно скучаю по тебе.
      Но лицо девушки осталось при этих словах по-прежнему безмятежным и Гевин не на шутку встревожился. - Мне уже давно надо серьезно поговорить с тобой, Гевин, - тихо сказала Дани. Я должна принять одно очень важное для себя решение. Это очень трудно, я много молилась и плакала, прежде, чем пойти на это. Но сейчас все уже позади, я успокоилась, а тебе и тете Элейн пришло наконец время узнать, что я решила.
      Но мысли Гевина были заняты деньгами Тревиса Колтрейна, он просто не мог сейчас думать ни о чем другом, а поэтому нетерпеливо отмахнулся от слов Дани. - Потом, дорогая. Сейчас у нас есть дела посерьезнее. Послушай меня, Дани, нам очень нужно поговорить с тобой.
      - Но то, о чем я хотела рассказать вам, очень важно, - она схватила его за руки и, протянув к себе, слегка встряхнула, чтобы заставить, наконец, услышать её.
      - Послушай, Гевин, ведь решается моя жизнь, и ...
      - Дорогая моя, - нетерпеливо перебил он и насмешливо улыбнулся, заметив, как она, уронив молитвенник на колени, с досадой стиснула руки. Какое-то внутреннее чувство подсказывала ему, что необходимо сделать все возможное, чтобы помешать Дани высказаться. И он, зажмурившись, быстро заговорил, чтобы не передумать, - Послушай, милая, больше всего на свете я хочу, чтобы мы поженились. Вот уже много лет, как я понял, что безумно люблю тебя. Но я и сам не догадывался об этом, пока ты не стала проводить все время здесь, в своей комнате. Я мучился, тосковал, мне казалось, что ты не хочешь видеть меня, что ты, возможно, увлечена кем-то еще. Прости, любовь моя, но я не выдержал и стал следить за тобой, и теперь, когда я знаю, что ты не бываешь нигде, кроме церкви, мне стыдно смотреть тебе в глаза.
      - Нам с тобой нужно многое решить, - настойчиво продолжал Гевин, стараясь не замечать растерянного выражения её лица. Она слабо дернулась, пытаясь отнять свою руку, которую Гевин слишком сильно сжал, но он не позволил ей этого. Он никак не мог понять странного выражения широко распахнутых глаз Дани, что в них было - испуг? Возмущение? Почувствовав закипающую в груди тяжелую ярость, он с трудом взял себя в руки. Если он выйдет из себя, то может все испортить, да и потом, какая ему, в сущности разница, что она чувствует?! Это будет брак по необходимости необходимости иметь деньги. И при этом совершенно не важно, сможет ли она когда-нибудь полюбить его.
      - Думаю, Дани, ты давно уже догадывалась, какие чувства ты будишь во мне. Конечно, я помню, что мы росли, как брат и сестра, и очень долго соответственно относились друг к другу. Но ты всегда была мне гораздо ближе, чем сестра. А сейчас я просто сгораю от желания назвать тебя своей навсегда! Давай обвенчаемся как можно скорее! А потом отправимся на родину в Неваду, чтобы потребовать то, что принадлежит тебе по праву ...
      - Гевин, ради Бога, замолчи немедленно! - отчаянно закричала она и пронзительный крик этот гулким эхом прокатился по огромной полупустой комнате. Он был так громок, что его не смогли смягчить ни стены, покрытые шелковыми нежно-розовыми обоями, ни пышные драпировки из белой парчи.
      От этого отчаянного крика, от звучавшей в нем безнадежности у Гевина даже перехватило дыхание. Он впился в неё испытующим взглядом.
      Вырвав, наконец, руку из его горячих ладоней, Дани откинулась на спинку стула, задумчиво разглядывая так, казалось, хорошо известного ей человека. Что произошло, почему он решился на этот безумный шаг? Ведь раньше, когда они росли вместе, Гевин, казалось, терпеть её не мог. С ним было безумно тяжело, и таким он был всегда - грубым, себялюбивым и испорченным. Похоже, он никогда и ни к кому не был привязан по-настоящему, поэтому сама мысль, что он может влюбиться и, тем более, в неё показалась ей совершенно абсурдной.
      Очень осторожно, стараясь не задеть ещё больше его гордость, Дани покачала головой. - Но, Гевин, ты ведь это не серьезно? Конечно же, ты шутишь! Вот что, давай лучше просто забудем об этом разговоре!
      - Ни за что! - резко вскочив на ноги, Гевин в ярости принялся метаться из угла в угол. Конечно, он достаточно хорошо знал, как к нему относится Дани, чтобы не рассчитывать на то, что она бросится от счастья ему на шею и ответит немедленным согласием. Он заранее был готов к тому, что понадобится немало времени и усилий с его стороны, чтобы она посмотрела на сложившуюся ситуацию так же, как и он. Но такой резкий, категоричный и решительный отказ совершенно потряс Гевина.
      Не мог же он рассказать ей о письме, полученном Элейн от Тревиса. Не мог объяснить, что она должна потребовать свою долю наследства. Ведь если Дани узнает об этом, то неминуемо догадается, почему Гевин вдруг бросился просить её руки.
      Все это с быстротой молнии пронеслось у него в голове и, мгновенно оценив ситуацию, он взял себя в руки. С самым сокрушенным видом Гевин опустился на одно колено у ног Дани, сделав вид, что не заметил, как она невольно с отвращением отшатнулась. - Посмотри, - тихо произнес он, обводя рукой комнату, - Красиво, не правда ли? И всю эту роскошь можно купить за деньги. Только так ты и должна жить, Дани, купаясь в роскоши, как принцесса. Ты просто создана для этой жизни! Но всему этому придет конец, если ты не согласишься стать моей женой, потому что только я смогу обеспечить тебе такую жизнь. Тебе, надеюсь, хорошо известно, что Клод оставил Элейн в наследство одни долги, но я - я буду трудиться, не покладая рук, чтобы нажить богатство для нас обоих.
      Дани безнадежно покачала головой. Ну как заставить его прислушаться к её словам?!
      - Выходи за меня замуж, - с дрожью в голосе прошептал он, - Ты ведь можешь сделать меня счастливейшим из смертных, слышишь, Дани? Мы поедем в Америку и потребуем то, что является твоим по праву. Если нужно, я готов стать простым ковбоем на ранчо твоего отца. Просто позволь мне позаботиться о тебе. Ведь я люблю тебя.
      Гевин уже раскрыл ей объятия, но она с криком отпрянула в сторону. Нет, Гевин, ни за что! Я никогда не выйду за тебя! Я вообще никогда не выйду замуж.
      - Может быть, ты сейчас и не любишь меня, так, как я, но потом, со временем ...
      - Нет! - Крепко стиснув дрожащими пальцами висевшее на груди распятие, Дани вскочила на ноги и бросилась в дальний угол комнаты, подальше от него. - Вот кому я дала слово принадлежать, Гевин. Это все, что мне нужно в этом мире. Больше ничего для меня не важно.
      Гевину показалось, что он сходит с ума, он не понимал, о чем она говорит. Ему казалось, что она просто упрямится, как когда-то в детстве. Неторопливо поднявшись с колен, он одернул смокинг и, отбросив назад упавшую на лоб непослушную прядь волос, терпеливо сказал, - Ну, хорошо. Мы продолжим этот разговор за ужином. Конечно, я понимаю, все это немного неожиданно для тебя. Но если ты хорошенько подумаешь, то поймешь, что это единственный выход для нас обоих.
      Стоя на том же месте, у широко распахнутого окна, Дани тяжело вздохнула. - Я никогда не выйду за тебя замуж, Гевин, - медленно и терпеливо, как будто разговаривая с ребенком, повторила она. - Я вообще не собираюсь замуж. И обсуждать тут нечего, разве что ... - Она замолчала, заметив, что он не слушает её.
      Уже открыв дверь, Гевин обернулся. - Сегодня вечером мы должны окончательно все решить. Я думаю, все будет очень просто: скромная свадьба, а затем медовый месяц, который мы проведем в Америке.
      Захлопнув за собой тяжелую дверь, он с трудом перевел дыхание, стараясь подавить душившую его ярость. Будь она трижды проклята, упрямая девчонка! Но он заставит её согласиться, другого выхода у него не было. Иначе им конец.
      Погрузившись в невеселые мысли, он направился к лестнице, когда вдруг краем глаза заметил, как что-то мелькнуло в конце коридора. Быстро обернувшись, он успел увидеть Бриану, юркнувшую в открытую дверь ближайшей комнаты. Бросившись со всех ног за девушкой, Гевин пытался угадать, удалось ли ей подслушать его разговор с Дани. Перед глазами и без того разгоряченного молодого человека возникла стройная, точеная фигурка. Он успел заметить, пышную, упругую грудь под простой крестьянской блузой и привычное возбуждение охватило его. Гевин даже губами причмокнул, представив, как ему неожиданно повезло.
      В три прыжка промчавшись через коридор, он без колебаний рванул на себя дверь комнаты, где только что скрылась Бриана. Убедившись, что его жертва там, он плотно прикрыл дверь за собой и направился к испуганной девушке.
      Бриана застыла, как изваяние, посреди комнаты. Крепко сжимая в руках грязную тряпку, она как можно тверже предупредила, - Лучше держись от меня подальше, Гевин. Я безумно устала от твоих наглых приставаний!
      Хищная усмешка искривила его тонкие губы. - А ты не забыла, милочка, что теперь я здесь хозяин?! И если ты по-прежнему хочешь работать в замке, тебе надо научиться получше угождать своему новому господину - как следует угождать, ты понимаешь меня?
      - Тогда я уйду отсюда, раз ты не оставляешь мне выхода, - сухо сказала Бриана.
      - А как ты собираешься кормить брата ? - с жестокой усмешкой протянул он, и даже руки потер от радости, заметив, какая боль появилась в её глазах при упоминании о брате. Тревога исказила прелестные черты нежного лица и Бриана отчаянно прижала к груди руки, - Ведь тебе хорошо известно, что он никогда не сможет работать, бедняга. Такой молодой, а уже калека, Боже, как печально ...
      - Ах ты, мерзавец! - её затрясло от возмущения, - да как у тебя язык повернулся говорить о Шарле, да ещё таким тоном?! А теперь убирайся прочь, не видишь, у меня работы по горло!
      Он сделал осторожный шаг вперед, и тогда Бриана схватила первое, что подвернулось ей под руку - тяжелый медный подсвечник. Это произошло машинально, но в глазах её горели холодной, яростной злобой, а рука, державшая тяжелый подсвечник, не дрожала. И Гевин заколебался, сообразив, что у отчаянной девчонки, пожалуй, хватит смелости швырнуть в него чем угодно. - Ты ещё проклянешь тот день, когда решилась поднять на меня руку, бесстыжая сука, - прошипел он. Резко повернувшись, Гевин выскочил из комнаты, из всех сил хлопнув дверью, так что несколько висевших по стенам тяжелых картин с оглушительным грохотом рухнули вниз. От этого зрелища он ещё больше осатанел.
      Бриана тяжело вздохнула и поставила подсвечник на прежнее место. При мысли, что она вполне могла проломить ему голову, по спине девушки пробежала холодная дрожь. Господи, помилуй, она бы сделала это, если бы не осталось другого выхода! Бриана с первого дня ненавидела и презирала Гевина Мейсона. Он всегда был наглым, злобным, до мозга костей испорченным человеком. Она ни минуты не колебалась, сразу и бесповоротно отвергнув его ухаживания, даже зная, чем это может обернуться ... для неё и Шарля.
      Ах, Шарль!
      Слезы любви и сострадания выступили у неё на глазах. С первых же дней жизни она заботилась о младшем братишке. Шарлю было всего десять, он был почти на девять лет моложе её. Хрупкое маленькое тельце мальчика было скрючено, ноги отказывались служить. Он ещё кое-как мог переползать по полу с места на место, цепляясь за все и подтягиваясь на руках, но был не в состоянии самостоятельно взобраться на кровать или в кресло. Когда Шарль был ещё шестилетним ребенком, отец поднакопил денег и отвез сына в Париж. Все доктора, кому он показывал ребенка, в один голос заявили, что случай совершенно безнадежный и мальчик останется калекой на всю жизнь. Один из светил медицины даже предупредил отца, что, по мере того, как мальчик будет расти, начнет увеличиваться давление на и без того хрупкие кости позвоночника. А однажды хребет калеки не выдержит ... и это будет конец. Операция могла бы помочь, добавил врач, но болезнь Шарля ещё настолько мало изучена, что любое хирургическое вмешательство может закончиться трагически. Это был бы своего рода эксперимент - опасный, и, конечно, безумно дорогой.
      Конечно же, таких денег у их семьи не было, так что они не смогли бы рискнуть, даже если бы захотели. Им всегда с трудом удавалось сводить концы с концами на то крошечное жалованье, которое отец получал, управляя имением графа. Но деньги для них значили гораздо меньше, чем возможность бесплатно жить в крошечном домике почти на границе имения. С тех пор, как прошлом году внезапно умер отец, Бриана не знала покоя, опасаясь, что их со дня на день заставят убраться из коттеджа.
      Черная тоска охватила девушку. Что сулило ей будущее? Скоро она потеряет Дани, свою единственную близкую подругу. Когда Дани покинет замок, Бриана останется совершенно одна. А хуже всего было то, что после отъезда Дани её могли в любую минуту просто вышвырнуть на улицу. У Элейн всегда был ужасный, отвратительно вздорный характер, а что касается Гевина, то он, наверняка, станет ещё невыносимее. Девушке хотелось плакать, когда она с отчаянием обводила взглядом ветхий домик с двумя крошечными комнатками. Ведь это был её единственный дом. Неужели же ей придется уехать? Но в душе она понимала, что когда-нибудь, рано или поздно, это должно случиться.
      И куда же ей тогда идти, одинокой, без единого друга, и с десятилетним братом-калекой на руках?!
      В отчаянии Бриана вспомнила, что у неё нет ни гроша. Она работала у Элейн за стол и крышу над головой. А сколько вокруг таких поместий, где ей не удалось бы получить и этого! И впервые ей пришло в голову, что она одна, без поддержки может оказаться просто не в состоянии позаботиться о Шарле.
      Без сил опустившись на пол, она долго просидела без сил, без мыслей. Но постепенно придя в себя, девушка вдруг впервые подумала, что, возможно, у неё просто нет никакого выхода. Похоже, она должна была уступить домогательствам Гевина. Если бы дело было только в ней, она бы, конечно, не поддалась. Но у Шарля не было никого, кроме сестры. О Господи, ведь если с ней что-то случиться, Шарлю придется просить милостыню или он просто умрет с голоду.
      Ну уж нет. Бриана вздрогнула и принялась яростно оттирать грязное пятнышко с крышки тяжелого полированного стола красного дерева. Она никогда не допустит, чтобы с Шарлем случилось что-либо подобное. Она хорошо знала, как голод и нужда толкает некоторых женщин на панель. И раз ей суждена такая судьба, значит, так тому и быть. Кроме того, какая разница, пустить к себе в постель одного мужчину или нескольких? Она должна позаботиться о Шарле, а Гевин пусть позаботится о ней. Если он обеспечит её несчастному брату сытую и достойную жизнь, она сможет вынести все: и жестокий нрав Гевина, и капризы Элейн.
      И тут ручьем хлынули слезы. Ах, если бы не Шарль, разве решилась бы она на это. Ей и в голову никогда не могло прийти, что ещё что-то, кроме страстной любви, может толкнуть её в мужские объятия. Но, к сожалению, с судьбой иногда невозможно бороться, и Бриана ясно поняла это ещё много лет назад.
      Высунувшись по пояс из окна, девушка устремила задумчивый взгляд на море, где лучи заходящего солнца пронизывали темно-синюю толщу воды почти до самого дна, и солнечные зайчики весело играли на стенах комнаты. А для нее, уныло подумала Бриана, это был действительно закат солнца.
      Глава 3
      Карсон Сити, Невада
      Июль1889
      Колт сидел за массивным столом красного дерева, принадлежащим его отцу, время от времени злобно поглядывая на кипу скопившихся перед ним деловых бумаг. Раньше всю деловую переписку Колтрейнов просматривала мать. И его и отца это вполне устраивало. Отец ненавидел копаться в бумагах, считая подобную работу "поденщиной". Колт понимающее усмехнулся. Теперь он лучше понимал отца, норовившего всегда увильнуть от этого занудства.
      Он потянулся за стоявшей на столе бутылкой и плеснул в стакан немного бренди. Что ж, мрачно напомнил он себе, теперь, когда родители во Франции, "поденщиной" предстоит заниматься ему, как, впрочем, и всеми остальными делами семейства
      Он отхлебнул немного и задумчиво обвел взглядом кабинет. Всей остальной частью двухэтажного дома занималась мать, но кабинет отражал вкусы отца. Тут стояли несколько удобных диванов и кресел, на окнах висели простые шторы, а книжные шкафы от пола до потолка были заставлены военными мемуарами - любимым чтением Тревиса. Одну из стен кабинета полностью занимал огромный, сложенный из неотесанных валунов, камин.
      На стенах висели чучела зверей - драгоценные охотничьи трофеи Тревиса, добытые им в бесчисленных сафари по всему миру. Колт внезапно вспомнил, как их ненавидела Китти. Она всегда говорила, что стоит ей только переступить порог, как ей кажется, что глаза оленя, чья голова висела как раз напротив двери, останавливаются на ней с грустью и укором.
      Он откинулся на спинку удобного кожаного кресла, закинув ноги на стол. Весь этот длинный день Колт провел в седле, объезжая границы огромного ранчо, простиравшегося до Карсон Ривер, и теперь, съев плотный ужин, приготовленный для него поваром-мексиканцем, мечтал только об одном - как бы поскорее отправиться в постель. Он так бы и поступил, если бы не эта чертова гора бумаг, которая ждала его уже несколько дней. Колт с радостью отложил бы все это на неопределенное время, но, к сожалению, это было невозможно.
      Сейчас мысли Колта уже не в первый раз вертелись вокруг огромной резиденции Колтрейнов. Что, скажите, Бога ради, ему одному делать в доме, где целых четырнадцать комнат?! Как он отличался от того крохотного коттеджа, в котором прошло его детство. Величественный главный вход, украшенный колоннами, от которого в дом вела широкая лестница с мраморными ступенями, на первом этаже просторный холл, роскошно отделанная парадная столовая для больших приемов и более скромная - для семейных обедов. Кроме них были ещё не уступавшие им в великолепии парадный зал и восхитительная небольшая гостиная. Каждую из этих комнат украшал камин. Внизу Китти устроила себе небольшой кабинет, в котором иногда занималась шитьем или просто читала - она до сих пор увлекалась медициной и стремилась быть в курсе последних достижений в этой области.
      Кухня размещалась в задней части особняка. Вокруг неё шла длинная, хорошо освещенная солнцем веранда, которую Китти превратила в настоящую оранжерею. Цветы были ещё одним её увлечением, она страстно любила копаться в земле. Колт уже в который раз с раскаянием напомнил себе, что постоянно забывает поливать их.
      На втором этаже были две огромные смежные комнаты, служившие спальнями, при каждой была отдельная гардеробная. Родители, уезжая, предлагали ему занять любую и них, поскольку он теперь становился единственным обитателем громадного особняка. Но Колт предпочел остаться в своей прежней комнате, в дальнем крыле. От родительской спальни её отделяли три гостевые комнаты, одна из которых, конечно, предназначалась в свое время для его сестры. Она успела прожить в ней всего несколько лет.
      Дани.
      Он тяжело вздохнул. Колт иногда задумывался, какие чувства он испытывает к сводной сестре, которую не видел уже почти тринадцать лет. Конечно, он не забыл ужасный скандал, закончившийся их дракой перед её отъездом, но, в конце концов, они же были тогда детьми и он давно уже не таил обиды на сестру.
      И сейчас единственное, что он не мог простить Дани, это то, что она порвала с отцом, ведь за все годы с тех пор, как она уехала с Элейн, от неё не было ни единого письма.
      Колт вспомнил разговор с отцом вечером накануне их отъезда во Францию. Тревис как раз просматривал документы, подготовленные для него адвокатом, то самое завещание, по условиям которого серебряный рудник после его смерти становился общей собственностью Дани и Колта. У Китти с Тревисом и без того было достаточно денег, чтобы жить безбедно до конца своих дней, даже если у них не будет ни рудника, ни ранчо.
      Колт хорошо знал, что рудник - личная собственность отца, с которой тот волен поступать, как заблагорассудится. Если он готов оставить половину его дочери, которая знать его не желает, что ж, это его личное дело, и Колт ни слова не скажет против. Тем не менее, его приводила в бешенство мысль о том, что эта дрянная девчонка в один прекрасный день появится, чтобы потребовать свою долю ... а трудиться приходится ему, Колту.
      Правда, в последние годы рудник уже не приносил такой доход, как раньше, и причин этому было несколько. Вначале правительство значительно уменьшила долю серебра в звонкой монете. Постепенно цены на него стали падать и множество шахт просто закрылись. Раньше вокруг каждого рудника быстро появлялся большой поселок, а то и город, в которых жизнь била ключом, сейчас они опустели, как будто вымерли. Силвер Бьют, который появился на месте обычного лагеря старателей, стремительно рос и скоро превратился в довольно большой город, каких в округе было немало.
      Колтрейнов спасло от разорения то, что Тревис терпеть не мог зависеть от процветания одной только шахты, какой бы богатой она не казалась. Он с азартом занялся разведением породистого скота и скоро оказался владельцем огромного стада. И несмотря на то, что цены на мясо были непредсказуемы, что перевозка его по железной дороге стоила дорого, а несколько суровых зим существенно снизили поголовье, несмотря на это удача сопутствовала Тревису. Семья не только не разорилась, наоборот, очень скоро Колтрейны стали одной из богатейших семей в Неваде.
      Воспоминания привели приунывшего было Колта в гораздо более бодрое настроение. Да, конечно, он хорошо знал свое дело. Он работал на ранчо и копался на руднике с мальчишеских лет, как только оказался в силах держать в руках кирку и веревку. Но, видит Бог, он никогда не собирался ворочать всеми делами в семейном бизнесе. На самом деле Колт втайне мечтал бросить все дела и отправиться путешествовать, поездить пару лет по стране, чтобы хорошенько утолить свою страсть к перемене мест.
      Ну что ж, мрачно, напомнил он себе, придется теперь забыть об этом. И внезапно он почувствовал, какой тяжкий груз ответственности отец возложил на его плечи. По правде говоря, он понимал, что попал в ловушку, но поделать уже ничего было нельзя.
      Дьявол, с таким же успехом он мог дать себя женить! Налив ещё бренди, чтобы взбодриться немного, он в отчаянии покачал головой. Шарлин, слава Богу, перестала тащить его алтарю после того как он серьезно поговорил с ней и предупредил, что пока и не думает жениться. Но потом, когда до неё дошли слухи об отъезде Колтрейнов в Париж и все вокруг запричитали, что бедному Колту придется одному жить в таком огромном, пустом доме и тащить на себе все дела, Шарлин снова бросилась за ним в погоню. Ему страшно не хотелось обижать её и потому Колт старался под любым предлогом избегать даже случайных встреч с девушкой. Ну могла же она понять, черт побери, что он вовсе не намерен обзаводиться семьей! По крайней мере, в ближайшее время...
      Постаравшись выкинуть все из головы, он тяжело вздохнул и склонился над документами. Был конец месяца, а значит, завтра ему придется поехать в город, составить ведомость, чтобы его рабочие смогли получить деньги. Может быть, задержаться в городе на пару дней, мелькнула мысль ... Было бы неплохо немного встряхнуться!
      Вдруг он вздрогнул и, вскочив на ноги, потянулся за пистолетом. Ему послышалось, что кто-то, крадучись, идет по коридору. Он быстро погасил горевшую на столе лампу и, бесшумно скользнув за дверь, притаился.
      Наступившую тишину нарушили два громких звука, прозвучавшие почти одновременно: скрип открывающейся двери ... и зловещее щелканье затвора.
      - Колт? - прозвучал в темноте дрожащий испуганный голосок.
      - Дьявол тебя забери, Шарлин, ты чуть не нарвалась на пулю!
      Кипя от возмущения, Колт сунул пистолет в кобуру и направился к столу, чтобы зажечь лампу. Усевшись за стол, он повернулся к девушке, не скрывая раздражения. - За каким чертом ты явилась сюда? Что тебе нужно?
      Но та, оправившись от испуга, кокетливо улыбнулась. В голосе её прозвучали низкие, волнующие нотки, - Мне хотелось сделать тебе сюрприз. Я надеялась, что ты уже лег, тогда бы я подкралась к тебе незаметно и скользнула в постель ...
      - Ты окончательно спятила! - взорвался Колт. - Хочешь, чтобы твой папаша пристрелил меня?! И как, скажи на милость, тебе удалось в такое время выбраться из дому?
      Протянув руку, она легко коснулась кончиками его щеки, но он с негодованием оттолкнул её . - Ну же, Колт, не надо быть грубым, - своим детским голосом проворковала она. - Мама с папой уехали, вернутся только утром. Заболела мамина сестра в Пайн Блафф, они уехали навестить её. У нас есть целая ночь.
      Он решительно прервал её. - И не мечтай об этом, Шарлин. Ты не останешься здесь на ночь Я не такой дурак.
      Нежные губы девушки обиженно задрожали, невероятно длинные густые ресницы опустились на нежные щеки, прикрыв затуманенные слезами прелестные темно-голубые глаза. - Ты не хочешь меня, Колт?! Ты не ...Она тяжело вздохнула, тесно облегающий корсаж натянулся на округлой, восхитительно пышной груди. Сквозь тонкую ткань отчетливо просвечивали затвердевшие соски, похожие на две маленькие спелые вишни, так и просившие, чтобы он сжал их губами.
      Колт с отчаянием почувствовал, как в нем горячей волной поднимается желание. Так много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз был с женщиной, а Шарлин могла доставить величайшее наслаждение. Он не испытывал особых угрызений совести, ведь Шарлин уже не была девственницей, когда они в самый первый раз остались наедине. Это случилось уже довольно давно, во время праздника урожая, они лежали вдвоем в фургоне Харли Джернигана за амбаром, и предавались любви, пока все остальные гости танцевали до упаду. С тех пор Колт и не вспоминал об этом. Много лет назад отец сказал как-то, чтобы он не связывался с девственницами. - Если не собираешься жениться, держись от них подальше, - предупредил сына Тревис. - Иначе до конца дней своих не избавишься от угрызений совести и упреков, что лишил девушку её главного сокровища. А, кроме того, с ними хлопот не оберешься, пока научишь любить по-настоящему. И, если ты не собираешься жениться на девушке, с какой стати тратить время на её обучение?
      Шарлин в обучении не нуждалась. Она была уже довольно искушенной девицей и смогла не раз удивить Колта. Нет, она не была распутницей. Как и всем мужчинам в Силвер Бьют, Колту было прекрасно известно имя её соблазнителя. Это был Билли Эрл Лэссистер. Он больше двух лет ухаживал за Шарлин и все ожидали скорой свадьбы, как вдруг произошло событие, которое словно громом поразило всех, знавших молодую пару: один из жителей Пайн Блафф застукал Билли Эрла, когда тот развлекался с его дочкой. Разъяренный отец сам отвел соблазнителя к священнику и под дулом револьвера заставил обвенчаться. По городу потом долго гулял анекдот о том, что малыш, родившийся меньше, чем через полгода, стер себе пятки, торопясь к свадьбе родителей.
      Конечно, Шарлин не скрывала обиды и горя и все думали, что она в конце концов выйдет замуж за состоятельного человека много старше её, способного утешить её раненую гордость и исцелить разбитое сердце. Но вскоре она стала с надеждой поглядывать на молодого Колтрейна и по городу поползли слухи.
      Вся решимость Колта отослать девушку растаяла, как снег под солнцем, когда он почувствовал, как её горячие пальчики легли на его болезненно закаменевшую, пульсирующую плоть. Облизнув внезапно пересохшие губы, он с трудом взял себя в руки и резко тряхнул Шарлин за плечи. - Послушай, хрипло прошептал он, - Я хочу, чтобы ты немедленно убралась отсюда. Ты прекрасно знаешь, что это может плохо кончиться для нас обоих.
      Слегка улыбнувшись, она кивнула, и Колт отпустил её.
      На самом деле Шарлин и не думала сдаваться. Отойдя на несколько шагов, она двумя пальцами приподняла длинную юбку и, соблазнительно усмехнувшись, открыла взгляду Колта прелестные, стройные ноги. - Ну, попробуй сказать ещё раз, что ты не хочешь меня, - вызывающе прошептала она, откинув назад голову, так что густые золотистые волосы струящимся плащом закрыли спину. Очень медленно она все выше и выше поднимала юбку, и Колт не мог оторвать глаз от восхитительного тела. Вдруг юбка упала и он невольно ахнул.
      Под юбкой на Шарлин ничего не было.
      Колт, замер, словно завороженный, захлебнувшись от внезапно скрутившего его желания, не в силах отвести взгляд от восхитительных золотых завитков, прикрывавших потаенный треугольник. Он попытался было открыть рот, но только что-то хрипло пробормотал.
      Упершись руками в круто изогнутые бедра, девушка маняще рассмеялась. И ведь это все может быть твоим, Колт. Тебе нужно только взять меня на руки и отнести к себе в спальню. А потом я буду принадлежать тебе всю эту долгую ночь. Я буду твоей столько раз, сколько ты захочешь, и так, как ты захочешь ...
      Да, он желал её, ад и все дьяволы! - он просто изнемогал от страсти. С хриплым стоном он кинулся к ней и легко подхватив на руки, прижал к мускулистой груди. Выбежав за дверь, Колт почти бегом пронес её по коридору и взлетел по лестнице. Ему не нужен был свет, в этом доме он знал каждую половицу.
      - Быстрее, ну пожалуйста, быстрее, - стонала она, обжигая его кожу горячим кончиком языка, что заставляло его сходить с ума. - Я безумно хочу тебя.
      Стремительно войдя в комнату, он осторожно положил девушку на постель и лихорадочно сорвал с себя одежду. Секунда и Колт уже накрыл её мощным телом, сжав в объятиях, но Шарлин, слегка отодвинув его, привстала, опершись на локти и, широко раздвинув мускулистые бедра юноши, игриво хихикнула, - Нет, чур я первая.
      Девушка смеялась, откинув назад голову, её роскошные кудри, рассыпавшись по спине, сверкали и переливались в лунном свете струями расплавленного серебра. Высоко подняв бедра и изогнувшись всем телом, она насадила себя на него, вобрав всего без остатка и застонала от наслаждения. - Боже, какой ты огромный! Но посмотри, как ты заполнил меня, да мы просто созданы друг для друга! - она ритмично двигалась, отвечая на его мощные толчки и извиваясь в экстазе.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26