Но ведь это -- политический паллиатив; на практике он означает, что вместо понижения немногих цен, которых непосредственно коснулось изменение спроса, приходится повышать куда большее число цен, чтобы восстановить международное равновесие после того, как упала международная цена местной валюты. Первоначальный мотив агитации в пользу плавающих обменных курсов национальных валют был, поэтому, чисто инфляционистским, хотя и была предпринята неумная попытка возложить бремя приспособления на страны с активным сальдо платежного баланса. Однако позднее эта идея была подхвачена странами, которые хотели защитить себя от инфляционистской политики других стран. Предотвращение сокращения количества денег, обращающихся в какой-либо стране, или части какого-то более крупного сообщества, оправдано не более чем меры правительства, препятствующие падению денежных доходов отдельных .лиц или групп, -- хотя такие меры способны временно облегчить трудное положение этих групп населения. Для честного правительства важнее всего, чтобы никто не обладал властью освобождать какие-то группы населения от необходимости приспосабливаться к непредвиденным изменениям, поскольку, если правительство позволит себе это один раз, оно будет вынуждено поступать так постоянно. Жесткость ставок заработной платы: перемещение вверх всей структуры цен в стране нельзя считать решением Опыт показал, что способ преодоления негативных последствий ригидности, т.е. негибкости ставок заработной платы, представляющийся таким легким и состоящий в повышении общею уровня цен, лишь ухудшает положение в стране, практически освобождая профсоюзы от ответственности за безработицу, которая, в противном случае, наступила бы в ответ на их требования о повышении заработной платы. Этот способ также создает необычайно сильное давление на правительство с тем, чтобы оно смягчило эти последствия, провоцируя инфляцию. Поэтому я, как и прежде, остаюсь противником денежного национализма и плавающих обменных курсов. <Историческое происхождение озабоченности национальным уровнем цен, а также другие аспекты денежного национализма рассмотрены в моей книге: Monetary Nationalism [The Graduate School of International Studies, Geneva, 1937], см. особенно р. 43.> Однако теперь простой конвертируемости национальных валют друг в друга по фиксированному курсу я предпочитаю полную отмену валютных границ. Вся концепция "вырезания" какого-то сектора из международной структуры цен, где бы понижение или повышение цен происходило как бы "сообща" относительно цен на те же товары во всех других регионах, до сих пор представляется мне идеей, которая могла зародиться только в мозгах людей, мыслящих исключительно в терминах национальных <"макро-">, а не индивидуальных <"микро-"> уровней цен. Похоже, они стали считать, что средний уровень цен, сложившийся в данной экономике, стал определяющим фактором человеческой деятельности, и утратили, тем самым, понимание роли относительных цен. Стабильный уровень внутренних цен может подорвать экономическую деятельность В действительности нет никаких причин, по которым нам следовало бы желать, чтобы уровень цен в регионе, связанном с мировой экономикой большим числом товарных потоков, оставался стабильным. Поддержание его стабильности в условиях перемещения спроса в страну и из страны лишь расстраивает функционирование рынка, не облегчая его. В этом смысле отношения между регионами или отдельными районами не слишком отличаются от отношений между странами. Перемещение спроса на самолеты из Сиэттла в Лос-Анджелес действительно приведет к потере рабочих мест, падению доходов и, вероятно, розничных цен в Сиэттле; но если в Сиэттле упадет заработная плата, то это, скорее всего, привлечет в этот город другие отрасли. Ничего нельзя выиграть, разве что на кроткое время, увеличивая количество денег в Сиэттле или в штате Вашингтон в целом. И проблема нисколько не упростится, если весь Северо-запад Соединенных Штатов будет иметь собственную валюту, объем которой можно будет поддерживать постоянным или даже увеличивать, облегчая невзгоды некоторых его жителей. Хотя у нас нет оснований желать, чтобы отдельные регионы имели свои индивидуальные валюты, возникает совершенно другой вопрос, а именно, не приведет ли повсеместная свободная эмиссия конкурентных валют во всех регионах к формированию валютных зон -- или, точнее, зон, где преобладают определенные валюты, хотя могут использоваться и другие. Как мы уже убедились <раздел XII>, при отмене валютной монополии могли бы проявиться различные предпочтения по поводу состава товарного эквивалента, в котором следовало бы сохранять постоянство валюты. В слаборазвитой стране, где основные предметы потребления составляют рис, рыба, свинина, хлопок и древесина, разные люди по большей части будут интересоваться разными ценами -- хотя локальные тенденции такого рода будут, вероятно, нейтрализовываться теми из пользователей, которые в своих предпочтениях будут руководствоваться доверием к эмитентам с международной репутацией, а не к тем, кому лучше других удалось приспособить свою валюту к особенностям местных условий. Я не удивлюсь, если на больших пространствах для обычных сделок будет использоваться только одна валюта, пока потенциальная конкуренция будет заставлять эмитента сохранять ее стабильной. Как и везде, пока дело не дошло до попыток инноваций и улучшений, конкуренция in posse будет, вероятно, почти столь же эффективной, как конкуренция in esse . Ясно, что свободная конвертируемость повсеместно используемой валюты позволит всем, кто имеет какие-то связи за пределами региона, достаточно быстро обменивать свои накопления на другую валюту, как только на ее счет у них возникнут какие-либо подозрения. Зоны с одной доминирующей валютой не будут, однако, иметь четких или устойчивых границ, а будут перекрывать друг друга, разделительные линии между ними будут подвижными. Если такой принцип найдет всеобщее признание в ведущих экономически развитых странах, он, вероятно, быстро распространится повсюду, где люди могут сами выбирать свои институты. Без сомнения, останутся диктаторские анклавы, где диктаторы не пожелают поступиться своей властью над деньгами -- даже после того, как отсутствие валютного контроля станет отличительным признаком цивилизованной и честной страны.       Глава XXI. Влияние на государственные финансы и расходы
      Хорошие национальные деньги невозможны при демократическом правительстве, зависящем от групп со специфическими интересами Правительственная денежная монополия и правительственные расходы Правительственные деньги и несбалансированность бюджетов Власть правительств над деньгами способствует централизации
      Цели управления системой государственных финансов и обеспечения страны удовлетворительной валютой совершенно различны и, по большей части, противоречат друг другу. Возлагать обе задачи на одно и то же ведомство всегда означало путаницу, и привело к катастрофическим результатам в последние годы. Это проявилось не только в том, что деньги стали главной причиной экономических колебаний, но и в неконтролируемом росте государственных расходов. Если мы хотим сохранить функционирующую рыночную экономику (и с ней индивидуальную свободу), ничто не может быть более настоятельным, чем расторжение неправедною брака между денежной и фискальной политикой, брака, который долго оставался тайным, хотя и формально освящен кейнсианской теорией. Нет необходимости излагать все последствия пагубного влияния финансовых "нужд" правительства на предложение денег. Дело не только в том, что все случаи наиболее острой инфляции до недавнего времени были результатом деятельности правительств, покрывавших свои финансовые "нужды" с помощью печатного станка. Даже в течение периодов относительной стабильности необходимость удовлетворять финансовые "нужды" правительств, постоянно возникавшая перед центральными банками, и решавшаяся ими путем поддержания низких процентных ставок, была источником постоянных затруднений: она мешала попыткам банков обеспечить стабильность и придавала их политике инфляционистский уклон, который исправлялся, обычно с запозданием, с помощью механизма золотого стандарта. Хорошие национальные деньги невозможны при демократическом правительстве, зависящем от групп -- со специфическими интересами Не будет большим преувеличением, если я скажу, что центральный банк, подверженный политическому контролю или просто серьезному политическому давлению, совершенно неспособен регулировать количество денег так, чтобы это благоприятствовало четкой работе рыночного механизма. Хорошие деньги, как и хорошие законы, должны действовать без оглядки на то, как повлияют решения эмитента на какие-либо группы или отдельные лица. Благожелательный диктатор мог бы сознательно игнорировать их интересы, но ни одно демократическое правительство, зависящее от множества групп со специфическими интересами, на это совершенно не способно. Использование контроля над предложением денег в качестве инструмента для достижения конкретных целей разрушает балансирующее действие ценового механизма, необходимое для осуществления непрерывного процесса приспособления рынка, при котором шансы индивидов на то, что их ожидания сбудутся, оказываются весьма высоки. Правительственная денежная монополия и правительственные расходы О вреде, который причиняет денежная политика, направляемая финансовыми соображениями, сказано уже достаточно. Теперь нам предстоит рассмотреть обратное влияние власти над предложением денег на финансовую политику. Подобно тому, как отсутствие конкуренции оградило монополистического поставщика денег от целительной дисциплины рынка, власть над деньгами освободила правительства от необходимости согласовывать расходы с доходами. В основном именно по этой причине кейнсианская теория так быстро приобрела популярность у экономистов социалистического толка. В самом деле, если экономисты говорят министрам финансов, что создание дефицита является достойным делом, и что дополнительные правительственные расходы не стоят народу ничего, коль скоро в экономике имеются свободные ресурсы, то все действенные барьеры на пути быстрого роста государственных расходов оказываются сломанными. Вряд ли можно усомниться в том, что поразительный рост государственных расходов в последние 30 лет, когда правительства некоторых западных стран стали требовать на свои цели до половины национального дохода, а иногда и более, стал возможным благодаря контролю денежной эмиссии со стороны правительств. С одной стороны, инфляция постоянно втаскивала людей с данным уровнем реальных доходов в категории с гораздо более высокими ставками налогообложения, чем они могли предвидеть, когда одобряли такую налоговую шкалу, так что налоговые поступления в правительственную казну росли намного быстрее, чем это входило в их намерения. С другой стороны, ставшие привычными огромные бюджетные дефицита и сравнительная легкость выхода за пределы утвержденных бюджетных показателей еще больше увеличивали размеры той доли продукта в реальном выражении, которую правительства могли требовать на свои цели. Правительственные деньги и несбалансированность бюджетов В известном смысле требование к правительству сбалансировать бюджет в течение периода, равного календарному году, является произвольным. Однако чередование времен года и твердо установившаяся практика бухгалтерской отчетности дают серьезные основания для такого требования, а практика бизнеса, при которой поступления и расходы регулярно балансируются с известными отклонениями, еще более подкрепляет его. Если крупные экономические колебания можно предотвратить с помощью других мер, то такое балансирование лучше всего производить на протяжении года, традиционного для составления бюджетов срока. Если допустить, что регулирование предложения денег путем конкуренции между частными валютами действительно должно обеспечить не только стабильность ценности денег, но и стабильность экономической конъюнктуры, аргумент о необходимости государственного дефицита для сокращения безработицы сведется к утверждению, что правительственный контроль над деньгами нужен, чтобы излечить болезнь, которую он сам и вызвал. Непонятно, зачем вообще в условиях стабильных денег у правительства должно быть право тратить средств больше, чем оно имеет. И, конечно, куда важнее, чтобы правительственные расходы не становились причиной общей нестабильности, чем чтобы занять громоздкий правительственный аппарат (если сделать маловероятное предположение, что он срабатывает вовремя) для противодействия любому ослаблению экономической активности. Легкость, с какой министр финансов наших дней может и составить бюджет с превышением расходов над поступлениями, и превысить этот уровень расходов, создала совершенно новый стиль управления финансами по сравнению с осторожным их ведением в прошлом. А благодаря легкости, с какой уступают одному требованию за другим, вызывая все новые и новые ожидания дальнейших подарков, возникает самоускоряющийся процесс, который даже люди, искренне желающие его избежать, оказываются неспособными остановить. Всякий, кому известно, как трудно сдержать постоянное расширение бюрократического аппарата, не подчиняющегося исчислению прибылей и убытков, знает также, что без жесткого барьера в виде строго ограниченных средств ничто не остановит безудержный рост правительственных расходов. Пока мы не восстановим положения дел, при котором правительства (и другие государственные органы) будут понимать, что если они совершат перерасход, то, как и любой человек, окажутся неспособными выполнить свои обязательства, будет невозможно прекратить этот рост, который, подменяя частную деятельность коллективной, станет грозить удушением индивидуальной инициативы. При существующей форме неограниченной демократии, когда правительство в состоянии одаривать те или иные группы разного рода материальными льготами, ему ничего не остается, как покупать поддержку достаточного числа людей для обеспечения большинства среди избирателей. Никакое правительство даже с самыми лучшими намерениями не сможет противостоять этому давлению, если не сумеет сослаться на прочный барьер, который оно не может преодолевать. Хотя правительства будут иногда вынуждены обращаться к обществу за займами для удовлетворения непредвиденных нужд или финансирования за счет этого каких-то инвестиций, крайне нежелательно, чтобы эти средства, при любых обстоятельствах, обеспечивались созданием дополнительных денег. Столь же нежелательно, чтобы в обращение подобным образом вводились те приращения совокупной денежной массы, которые требуются в растущей экономике для снабжения поставщиков дополнительных факторов производства необходимым запасом наличных денег. Власть правительств над деньгами способствует централизации Можно не сомневаться и в том, что способность центрального правительства прибегать к такого рода финансированию -- одна из главных причин, усиливающих крайне нежелательную централизацию государственного управления. Можно было бы только приветствовать лишение правительств власти над деньгами, что позволило бы остановить кажущуюся непреодолимой тенденцию к ускоренному росту доли национального дохода, на которую они заявляют права. Если позволить этой тенденции развиться, она за несколько лет приведет нас к состоянию, при котором правительства будут претендовать на 100 процентов всех ресурсов <в Великобритании и Швеции эта доля уже превышает 60 процентов> и станут, вследствие этого, в буквальном смысле "тоталитарными". <Одним из тревожных сигналов, говорящих об угрозе, которая еще недостаточно оценена, является распространяющаяся тенденция считать правительственную пенсию единственным надежным обеспечением в старости, поскольку опыт, по-видимому, подсказывает, что политическая целесообразность заставляет правительства поддерживать или даже увеличивать ее реальную величину.> Чем полнее будут отделены государственные финансы от регулирования денежного обращения, тем лучше. Эта власть была вредной всегда. Ее использование в финансовых целях всегда вело к злоупотреблениям. И у правительства нет ни заинтересованности, ни способности пользоваться ею так, как требуется для обеспечения бесперебойного хода экономической деятельности. Предложение лишить правительство монополии на эмиссию денег и способности делать любые деньги "законным платежным средством" при оплате всех существующих долгов было выдвинуто прежде всего, потому, что правительства неизменно и неизбежно чудовищно злоупотребляли этой властью на протяжении всей истории и этим сильно расстраивали саморегулирующийся механизм рынка. Но может статься, что отстранение правительства от источника, питающего его дополнительными деньгами, окажется не менее важным и для того, чтобы остановить тенденцию к безудержному росту, внутренне присущую системе неограниченного правления, которая становится такой же опасной угрозой для будущего цивилизации, как и плохие деньги, ей поставляемые. Только если люди осознают, что те деньги, которые правительство вправе потратить, они должны платить ему -- в форме явных налогов (или добровольных займов), можно будет остановить процесс подкупа большинства посредством раздачи разного рода льгот все возрастающему числу людей и групп с особыми интересами.
      XXII. Проблемы переходного периода
      Подавляющему большинству людей появление нескольких конкурирующих валют попросту предоставит набор альтернативных возможностей; изменений в привычном использовании денег не потребуется. Опыт постепенно научит людей улучшать свое положение, переключаясь от одного вида денег на другие. Банки вскоре предложат розничной торговле соответствующее счетное оборудование, которое избавит ее от трудностей начального периода в менеджменте или бухгалтерском учете. Поскольку эмитент, деньгами которого они пользуются, будет заинтересован в оказании им содействия, они, вероятно, обнаружат, что их обслуживают лучше, чем прежде. В производстве, торговле и сфере услуг приобретение навыков для полного использования всех новых возможностей может отнять несколько больше времени, но в ведении дел не потребуется серьезных изменений или слишком трудной адаптации. Как помешать быстрому обесценению бывшей единственной валюты Есть два вида деятельности, которые будут глубже всего затронуть! новой системой, и в которых потребуется почти полное изменение привычной практики и порядка. Это, во-первых, государственное финансирование и, во-вторых, вся область частных финансовых услуг, включающая банковское дело, страхование, строительные общества, сберегательные и ипотечные банки. Для правительства, кроме изменений в финансовой политике, отмеченных в разделе ХXI, главной задачей станет защита против быстрого вытеснения и последующего ускоренного обесценения валюты, выпускаемой существующим центральным банком. Этого, по-видимому, можно достичь, только сразу же дав ему полную свободу и независимость, то есть, поставив его в равные условия со всеми другими эмиссионными банками, (иностранными или создаваемыми вновь в самой стране) и одновременно вернувшись к политике сбалансированных бюджетов, ограниченной только возможностью получения займов на открытом ссудном рынке, которым нельзя манипулировать. Срочность этих шагов вытекает из того, что раз началось вытеснение единственной дотоле валюты новыми, оно будет так быстро нарастать из-за ее усиливающегося обесценения, что его практически невозможно будет остановить какими-либо обычными методами денежного сжатия. Ни правительство, ни бывшие центральные банки не будут обладать резервами других валют или золота, достаточными для выкупа всех старых денег, от которых публика захочет избавиться, как только сможет перейти от быстро обесценивающейся валюты к той, которая, как имеются веские основания полагать, будет оставаться стабильной. Доверие к старой валюте можно восстановить, только если банк, ее выпускающий, продемонстрирует способность регулировать ее точно таким же образом, как конкурирующие с ним новые эмиссионные банки. Вводить новые валюты сразу, а не постепенно Другое важное условие успеха правительственных действий при переходе к новому порядку состоит в том, чтобы все требуемые свободы давались сразу, без предварительных робких проб или сохранения контрольной власти "на всякий пожарный случай". Особенно существенны для успеха плана возможность свободной конкуренции между множеством эмитентов и полная свобода любых передвижений валюты и капитала через границы. Любой осторожный подход с постепенным ослаблением существующей монополии на эмиссию, безусловно, приведет к неудаче. Люди научатся доверять новым деньгам, только если будут уверены, что эти деньги совершенно свободны от какого-либо правительственного контроля. Только если деньги находятся под контролем жесткой конкуренции, люди будут верить, что частные банки станут поддерживать стабильность своих валют. Только если люди получат возможность свободно выбирать, какой валютой пользоваться в зависимости от их разнообразные целей, процесс отбора приведет к преобладанию хороших денег. Только если начнется активная торговля на валютной бирже, банки-эмитенты смогут вовремя получать предупреждения о необходимых действиях. Только если границы будут открыты для свободного движения валюты и капитала, появится гарантия против тайного сговора местных учреждений в целях манипулирования местной валютой. И только при наличии свободных товарных рынков стабильные средние цены будут означать, что процесс приспособления предложения к спросу идет нормально. Изменения в политике коммерческих банков Если правительству удастся передать дело снабжения деньгами в руки частных учреждений без краха существующей валюты, главной проблемой отдельных коммерческих банков будет решить, стоит ли пытаться вводить собственную валюту или же избрать другую валюту (или валюты), в которой и вести дела в будущем. Ясно, что огромное большинство банков будет вынуждено довольствоваться чужими валютами. Таким образом, они должны будут <см. разделы XI и XII> следовать тактике "банковского дела со 100-процентным обеспечением" и держать достаточный резерв по всем своим обязательствам, подлежащим оплате по требованию. Необходимость в этом окажется, пожалуй, самым далеко идущим изменением в деловой практике из всех, которые потребует конкуренция валют. Поскольку таким банкам, по-видимому, придется взимать значительную плату за ведение чековых счетов, они проиграют большую часть этих клиентов эмиссионным банкам и их роль будет сведена к управлению менее ликвидными капитальными активами. Если такое изменение можно осуществить путем продуманного перехода к использованию валюты по выбору, оно может оказаться несколько болезненным, но не вызовет не поддающихся контролю проблем. А покончить с такими банками, которые, в сущности, создавали валюту, не неся никакой ответственности за результаты, было в течение более ста лет заветной мечтой всех экономистов, понимавших врожденную неустойчивость механизма, под власть которого мы постепенно попали, но обычно не видевших возможности когда-либо оттуда выбраться. Сторонники явления, оказавшегося таким вредным, а именно банковской системы с частичными резервами, не предполагающей ответственности отдельного банка за деньги (то есть -- чековые депозиты), которые он создал, не вправе сетовать, если поддержка правительственной монополии, сделавшая его существование возможным, будет ликвидирована. Несомненно, должно будет также сложиться намного более четкое разграничение между чисто банковским бизнесом и инвестиционными услугами, или между так называемыми "английскими" и "континентальными" типами банков . Я думаю, что вскоре обнаружится, что бизнес по созданию денег плохо уживается с управлением крупными портфельными инвестициями и даже с контролем за крупными секторами промышленности. Совершенно иной набор трудностей возникнет, конечно, если правительству или его привилегированному банку не удастся предотвратить крах своей валюты. Этой возможности банки, неспособные выпускать собственную валюту, должны бояться, поскольку большая часть их активов, а именно, все ссуды, резко сократятся вместе с большинством обязательств. Но это будет просто означать, что для них окажется особенно сильной опасность высокой инфляции, наподобие той, которая постоянно угрожает сегодня, но которой другие смогут избегать, переходя на иные валюты. Правда, банки обычно утверждают, что более или менее успешно проводят свои активы даже сквозь галопирующую инфляцию. Банкиры, не знающие как это делать, могли бы обратиться за консультацией к своим коллегам в Чили и других местах, где по этой части накоплен богатый опыт. Во всяком случае, избавиться от нынешней нестабильной структуры -- слишком важная задача, чтобы жертвовать ею ради интересов отдельных групп.       Глава XXIII. Защита от государства
      Давление за возвращение к национальным денежным монополиям Возобновление правительственного контроля за движением валюты и капитала
      Несмотря на то, что предлагаемая система полностью возлагает задачу обеспечения деньгами на частные институты, вмешательство государства останется главной опасностью для бесперебойной работы нового механизма. <Я употребляю здесь термин "государство" потому, что многие люди, желая подчеркнуть благодетельную природу данного вида общественной деятельности, обычно используют его в подобном контексте. Большинство людей быстро осознает идеалистический и нереалистичный характер своей аргументации, когда им указывают на то, что действующий субъект -- не абстрактное государство, а вполне конкретное правительство, со всеми недостатками, неизбежно присущими этому политическому институту.> Хотя основная защита эмиссионных банков от прямого политического давления будет обеспечена международным характером эмиссионного бизнеса <что, впрочем, не избавит их от нападок демагогов>, доверие к любому учреждению будет зависеть, главным образом, от доверия к правительству, при котором оно было создано. Чтобы устранить подозрения в обслуживании политических интересов стран, в которых они учреждены, важно, чтобы имела место конкуренция банков, штаб-квартиры которых расположены в разных странах. Наибольшим доверием, по крайней мере, пока обеспечивается сохранение мира, будут, вероятно, пользоваться институты, созданные в небольших богатых странах, для которых международный бизнес является важным источником доходов и которые по этой причине должны особенно заботиться о своей финансовой репутации. Давление за возвращение к национальным денежным монополиям Многие страны, скорее всего, попытаются, с помощью субсидий и подобных мер сохранить собственный банк, выпускающий национальную валюту, которой придется обращаться наряду с международными валютами, даже если деятельность таких банков будет лишь ограниченно успешной. Тогда появится опасность, что националистические и социалистические силы своей дурацкой агитацией против многонациональных корпораций заставят правительства постепенно вернуться к нынешней системе привилегированных национальных эмитентов валюты, посредством предоставления преимуществ национальным институтам. Возобновление правительственного контроля за движением валюты и капитала Главная опасность, однако, будет исходить от попыток правительств контролировать международные потоки валюты и капитала. Власть над этими потоками в настоящее время является самой серьезной угрозой не только функционированию международной экономики, но и личной свободе; и эта угроза сохранится до тех пор, пока правительства обладают материальной силой, чтобы навязывать такой контроль. Надо надеяться, что люди постепенно распознают эту угрозу личной свободе и полностью запретят употребление таких мер, закрепив это в виде соответствующих конституционных поправок. Последняя защита от правительственной тирании состоит в том, что значительная часть трудоспособных людей может прибегнуть к эмиграции в случае, когда тирания станет нестерпимой. Я боюсь, что немногие англичане, считавшие мое высказывание неоправданно тревожным и преувеличенным 30 лет назад, когда я впервые опубликовал его, продолжают считать его неоправданно тревожным и сегодня: "Распространение контроля, проистекающее из контроля над экономикой, на все сферы жизни хорошо видно на примере операций с иностранной валютой. На первый взгляд государственный контроль за обменом иностранной валюты никак не затрагивает личную жизнь граждан, и для большинства из них безразлично, существует он или нет. Однако опыт большинства стран континентальной Европы показал мыслящим людям, что введение такого контроля является решающим шагом на пути к тоталитаризму и подавлению свободы личности. Фактически, эта мера означает полное подчинение индивида тирании государства, пресечение всякой возможности бегства -- как для богатых, так и для бедных. Когда люди лишаются возможности свободно путешествовать, покупать иностранные журналы и книги, когда контакты с заграницей могут осуществляться только по инициативе или с одобрения официальных инстанций, общественное мнение оказывается под гораздо более жестким контролем, чем это было при любом абсолютистском режиме XVII или XVIII века" . Помимо противодействия чрезмерному росту правительственных расходов, ликвидация правительственной монополии на денежную эмиссию могла бы внести еще один фундаментальный вклад в защиту индивидуальной свободы. Этот вклад будет состоять в интенсификации международных взаимодействий, что сделает установление правительственного контроля за международным движением товаров, капиталов и людей все менее и менее достижимым. Таким образом, у диссидентов сохранятся возможности избежать угнетения со стороны правительств.       Глава XXIV. Долгосрочные перспективы
      Возможность появления множества сходных валют Сохранение стандарта долгосрочных долговых обязательств даже при возможной потере валютой своей ценности Новые правовые рамки банковского дела
      Можно надеяться на то, что конкуренция, как это обычно с ней происходит, приведет к открытию еще неизвестных возможностей, заложенных в феномене денег. Это делает любую попытку предсказания долгосрочных результатов предлагаемой реформы крайне рискованной. Мы, тем не менее, попытаемся вкратце суммировать вероятные долговременные последствия ее осуществления. Я убежден, что когда система полностью сформируется и конкуренция ликвидирует некоторое число неудачных предприятий, в свободном мире останется несколько широко используемых и очень близких по своим качествам валют. В больших регионах будут доминировать одна-две валюты, но эти регионы не будут иметь четких или постоянных границ, а валюты, доминирующие в них, будут пересекаться в широких и изменчивых по своему составу регионах.