– Повесьте этого черномазого! – раздался чей-то гневный мужской голос, казавшийся особенно громким во мраке ночи. – Повесьте его на самом высоком суку, и пусть стервятники склюют его. Только так мы сможем преподать урок этим ублюдкам.
      – Нет! Только не моего мальчика! О Господи, нет! Умоляю, пощадите его! Он никуда никому не причинял зла. Вы и так уже ранили его. Не надо вешать его, заклинаю вас! О Господи, Господи!..
      Крики принадлежали Ноли. Китти попыталась ускорить шаг, но тропа была скользкой, а она не могла рисковать – падение неминуемо сказалось бы на ребенке. Нужно подобраться поближе, чтобы тщательно прицелиться, прежде чем нажать на курок. Поддерживая одной рукой юбки, чтобы не оступиться, другой она крепко вцепилась в ружье. Теперь перед ней ясно предстала вся картина. Шестеро людей, одетых в белые балахоны, стояли вокруг тела, лежащего на земле. Она не могла различить их лица, так как они носили капюшоны с вырезами для глаз, носа и рта. Зачем устраивать весь этот маскарад, нарядившись, словно привидения из детских сказок?
      Однако времени на размышления не было. Она разглядела в полумраке Ноли, державшую в объятиях Гедеона, раскачивавшуюся из стороны в сторону со стонами и рыданиями. Приблизившись на достаточное расстояние. Китти остановилась и огляделась. Значит, Гедеон тайком пробрался сюда, чтобы повидаться с матерью. Человек, объявленный вне закона! Но ведь это ее земля, и она не потерпит тут никакой стрельбы и никакого самосуда. Вряд ли эти негодяи – служители закона, иначе бы они не пытались взять правосудие в свои собственные руки. Но только не на ее земле.
      Она заметила Джекоба, сидевшего на корточках рядом с Ноли. Глаза его были полны ужаса. Трое мужчин держали в руках факелы, остальные – ружья. Один из них заревел:
      – Лучше уйдите от него, не то мы подстрелим вас обоих!
      Китти выстрелила у них над головами, и все резко обернулись, уставившись на нее сквозь прорези для глаз в капюшонах.
      – Опустите ружья! – во весь голос закричала Китти и быстро спустила курок, когда один из мужчин схватился за винтовку, выбив оружие у него из рук. Тот схватился за оцарапанное пулей запястье, недоверчиво глядя на беременную женщину с ружьем. Другие даже не пытались противодействовать ей.
      – Джекоб, забери у них оружие, – приказала она.
      Старый негр бросил на нее ошеломленный взгляд. Ноли продолжала укачивать на руках тяжело раненного сына, обливаясь слезами.
      – Я же сказала тебе, забери оружие! – повторила Китти. – Поторопись!
      Старик очень медленно поднялся на ноги и с робким, неуверенным видом обошел людей в белых одеждах одного за другим, пока не собрал все ружья.
      – Брось их вон там; – Китти указала кивком головы на ближайший куст. С громким лязгом ружья были свалены в кучу.
      – Сама напрашиваешься на неприятности, Китти Райт, – предупредил мужчина, стоявший к ней ближе всего. – Этот черномазый – разбойник, объявленный вне закона, и мы хотим его повесить. Значит, ты все это время знала, что он пробирался сюда украдкой, чтобы повидаться со своей мамашей?
      – Я не обязана давать вам объяснения по поводу того, что здесь происходит. Эта земля принадлежит мне. Если Гедеон совершил преступление, пусть с ним разбирается суд. – Хотя голос ее был холодным и спокойным, ее охватил настоящий ужас. – Джекоб, возьми одну из их лошадей и отправляйся за помощью. Скачи до самого города, если понадобится, но постарайся найти кого-нибудь, у кого хватит порядочности вызволить из беды Гедеона. А потом сдадим этих людей шерифу.
      – Защитница черномазых! – фыркнул другой мужчина, когда Джекоб бросился к лошади, вскочил в седло и направил ее галопом по мерзлой земле. – Только посмотрите на нее! Янки сделал ей ребенка. Надо бы прикончить и ее тоже, заодно с ее ублюдком!
      Ноли перестала стонать и раскачиваться, подняв полные слез глаза на Китти. Ее лицо блестело при свете факелов.
      – Мисс Китти, я просила моего мальчика больше не появляться здесь. Но он заболел, и сегодня вечером пришел ко мне, чтобы я дала ему какое-нибудь лекарство от лихорадки. Должно быть, эти люди не спускали глаз с дома. А теперь тяжело ранили его – По ее черным щекам текли слезы.
      – Мы позаботимся о нем, Ноли, – мягко отозвалась Китти, всем сердцем сочувствуя старой женщине.
      Пальцы Китти совсем закоченели. Долго ли у нее хватит сил стоять здесь? Стальной приклад обжигал онемевшую кожу, словно лед. Неизвестно, сколько времени потребуется Джекобу. Если бы только поблизости оказался хоть кто-нибудь, связал бы этих негодяев, а она бы отложила в сторону оружие, согрела руки и сделала бы все, что в ее силах, чтобы помочь Гедеону. Насколько она могла заметить, рана на груди юноши сильно кровоточила – очень дурной признак.
      – Он преступник, – произнес один из мужчин. В его спокойном голосе и в южном акценте с едва уловимым повышением тона в конце каждой фразы было нечто до странности знакомое. – Вы знаете, что его вот уже многие месяцы разыскивают стражи порядка.
      – Тогда пусть они и разбираются с ним, а не вы. За кого вы себя принимаете? Как смеете вторгаться в мои владения посреди ночи в белых балахонах с капюшонами? Вы и сами похожи в них на бандитов.
      – Слуги закона не могут быть во многих местах сразу, но если у них будет достаточно верных сторонников вроде нас, то вместе мы сможем проникать повсюду. Не принимайте этого близко к сердцу, мисс Райт. Положите ваше ружье и дайте нам повесить этого разбойника. Тогда мы уйдем и оставим вас в покое.
      – Вы не в том положении, чтобы торговаться, – парировала Китти. – И я думаю, что шерифу будет весьма любопытно узнать о том, что произошло здесь этой ночью. У нас в стране еще остались законы, чтобы расквитаться с подонками вроде вас, у которых хватило дерзости взять правосудие в собственные руки.
      Она заметила, как он глубоко вздохнул под капюшоном.
      – Даю вам последнюю возможность, мисс Райт. Либо вы уберете ружье и уйдете с нашего пути, либо у нас не останется иного выбора, кроме как проучить вас. Нам нужна поддержка белого населения, если мы хотим, чтобы эти нахальные черномазые знали свое место после того, как янки дали им волю. Белым южанам остается либо держаться крепче друг за друга, либо погибнуть.
      Один из его спутников фыркнул:
      – Черт возьми, неужели вы и вправду думаете, что Юг для нее значит больше, чем кусок дерьма? Мы же говорили вам, что ее папаша был предателем, и всему графству известно, что ее любовник-янки уложил одного из наших лучших офицеров. Понапрасну тратите слова, пытаясь уговорами переманить ее на нашу сторону. Она с самого начала знала, что Гедеон приходил сюда. Он бы никогда не осмелился появиться в этих местах, если бы не был уверен в своей безопасности.
      – Мисс Райт! – снова произнес знакомый голос по-прежнему невозмутимо. – Вряд ли вы сами понимаете, что делаете. Вы не покидаете своего участка и не знаете, что черномазые совсем отбились от рук. Нам, белым, надо держаться вместе и брать на себя то, что не в состоянии сделать суды. И если по округе разнесется слух, что вы вступились за объявленного вне закона преступника, последствия будут самыми серьезными.
      – Этот акцент… – произнесла Китти изумленно. – Виргинский акцент. Теперь я узнала вас, Джером Дантон!
      На какое-то мгновение Китти буквально оцепенела от своего открытия, и Джером с его людьми заметили это и не преминули обратить себе на пользу. Трое мужчин, державших факелы, внезапно бросили их на землю, и в возникшей суматохе Китти не могла противостоять человеку, схватившему ее за запястье и выбившему из рук ружье. Кто-то швырнул Китти на землю и поставил на колени, заломив ей руки за спиной.
      – Держите ее и постарайтесь не поранить, – распорядился Джером. – Теперь мы хозяева положения и нам ни к чему грубо обращаться с беременной дамой.
      – Дамой! – захохотал человек, державший Китти. – Вы называете эту брюхатую сучку дамой? Давайте покажем ей, на что она годится. Она такая же подлая предательница, как и ее бестолковый папаша. И мне ровным счетом наплевать, что у нее смазливое личико и что мужчины по всей округе, по их словам, так и рвутся вкусить ее прелестей. А ну-ка, сорвем с нее одежду и научим ее кое-чему!
      Джером метнулся вперед так быстро, что Китти не заметила, как его кулак угодил в лицо мужчины, разбив его в кровь. Пошатнувшись, но все же устояв на ногах, он отпустил ее. Она рухнула ничком на землю и увидела, что по белому капюшону ее обидчика потекла кровь.
      – Надо бы убить тебя за это, Дантон, – огрызнулся он, выплевывая выбитый зуб.
      Джером коротко рассмеялся:
      – Что ж, попробуй, если у тебя хватит на это глупости, идиот! В следующий раз держи язык за зубами и следуй приказам. А теперь пора перейти к делу. Твое мнение касательно мисс Райт не имеет никакого отношения к тому, зачем мы здесь. Мы не опустимся до того, чтобы надругаться над беременной женщиной, вы поняли меня? Теперь она нам не помеха.
      Вытирая ладонью окровавленный рот, обидчик Китти бросил на нее сердитый взгляд через прорези капюшона:
      – Рано или поздно я проучу тебя за все, Китти Райт. Покажу тебе, что значит настоящий мужчина.
      Джером Дантон встал на колени рядом с Китти, мягко приподнял ее подбородок – она вынуждена была смотреть ему в глаза. Кто-то поднес факел к ним поближе, и в его свете отчетливо проступили ее черты и пылающие ненавистью глаза.
      – Я же говорил: с вашей стороны это было глупо, – прошептал ей на ухо Джером с искренним сожалением. – Вы такое прелестное создание, и было бы досадно, если бы нам пришлось причинить вам вред.
      – Эй, этот разбойник мертв! – крикнул кто-то.
      Оставив ее, Джером бросился к Ноли, все еще прижимавшей к груди сына. Он пощупал пульс Гедеона, затем утвердительно кивнул.
      – Проклятие! Не придется позабавиться видом этого черномазого, болтающегося в петле, и услышать, как треснет его шея, – произнес один из спутников Дантона.
      – Придется! – воскликнул Джером. – Мы отнесем его тело к развилке на дороге у реки и там повесим на дереве. Ни один негр не посмеет снять его из страха, что мы следим за ним. Пусть стервятники обглодают его тело до самых костей, и тогда они смогут вволю им любоваться и думать, что то же самое ожидает любого, кто осмелится зайти слишком далеко.
      – Нет-нет, я не отдам его вам! – пронзительно закричала Ноли, когда тело Гедеона вырвали из ее рук. Кто-то ударил несчастную кулаком в грудь, и она без чувств повалилась на землю. Китти видела, как безжизненное тело юноши-негра перекинули через круп лошади.
      – Нет… не делайте этого! – воскликнула она, пытаясь подняться на ноги.
      Спину ее пронизывала боль, словно ее резали ножом. – Уезжайте и оставьте нас в покое. Вы и так уже достаточно натворили.
      – О нет, мисси, мы еще не закончили, – отозвался мужчина, который до того держал ее, и ночной ветер разнес его злорадный смех. – Я хочу еще раз бросить свой факел на крышу дома Райтов и увидеть, как он сгорит дотла. Ты должна уяснить раз и навсегда, что мы не потерпим рядом с собой сброда вроде тебя.
      Он пришпорил лошадь и, приблизившись к ее крохотному домику, на глазах Китти бросил на крышу горящий факел. Еще двое ухмылявшихся наездников последовали его примеру. Остальные медленно направились прочь по тропе, один из всадников увозил с собой мертвое тело Гедеона.
      Дом вспыхнул ярким пламенем, оранжевые и алые искры сверкали во мраке ночи. Джером Дантон, свесившись с седла, уставился сверху вниз на Китти, которая с выражением ужаса на неподвижном лине наблюдала за пожаром.
      – Знаю, о чем вы думаете, – произнес он спокойно. – Вам не терпится известить шерифа, что я принимал во всем этом участие и вы можете меня опознать. Однако позвольте заверить вас, что у меня уже готово алиби. Одна очаровательная юная особа в Голдсборо подтвердит, что я провел с ней весь вечер и не имею никакого отношения к тому, что произошло здесь этой ночью. Поэтому не тратьте понапрасну ваши силы, выдвигая обвинения против меня. И скажите спасибо за то, что я не напустил на вас своих людей, так как для них не имеет ни малейшего значения то, что вы уже на сносях. Они не питают к вам ничего, кроме презрения, и обошлись бы с вами, как с животным. Так что будьте признательны мне хотя бы за это. – Он помолчал. – Могу дать вам еще одно основание для благодарности. Загляните ко мне через пару дней, и я предложу вам справедливую цену за вашу землю, несмотря на то, что ваш дом обратился в пепел. Видите ли, я вовсе не такой бессовестный подлипала, каким вы меня себе представляете.
      Ее замерзшие, окоченевшие на холоде ладони то открывались, то снова сжимались в кулаки. Как ей хотелось впиться ногтями в его лицо! Не будь оно прикрыто этим нелепым капюшоном, она, скорее всего, поддалась бы искушению, невзирая на последствия. Китти уже собиралась бросить ему в лицо слова презрения, когда ночной воздух снова пронизал ружейный выстрел.
      – Что… что там происходит? – шептала она, охваченная болью и страхом. – Джекоб… они убили Джекоба…
      Раздалось еще несколько выстрелов, и Джером рассмеялся:
      – Нет, старый негр, скорее всего, уже за многие мили отсюда, мчится во весь опор, только бы быть от нас подальше. Это мои люди, дорогая, стреляют в вашу живность – скот, цыплят, все, что попадется под руку. Они не оставят тут камня на камне. Еще до того как вы попытались помешать нам этой ночью, мы намеревались спалить ваш дом, покарать за то, что вы дали приют тому выродку.
      – Боже праведный! – пробормотала Китти, сердце ее сжималось от боли при виде дома, который рухнул, подняв в воздух сноп искр; последние языки алчного, всепожирающего пламени взметнулись вверх. Она закрыла лицо руками, не в силах больше смотреть. Все пропало! У нее не осталось ничего. В самый разгар зимы дом обратился в пепел, скот и прочая живность перебита. Все кончено.
      – Дантон! – Один из его людей мчался обратно по тропе, крича во весь голос. – Там, на дороге, всадники! Они скачут в нашу сторону! Должно быть, черномазому удалось найти помощь. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Мы выбросили тело. Сейчас с ним некогда возиться. Придется пробираться через болота…
      Все поскакали прочь в разные стороны. Джером вскочил на круп лошади, усевшись за спиной своего спутника – его лошадь забрал с собой Джекоб. В отблесках пламени от догоравшего дома, все еще пронизывавших ночное небо, две удалявшиеся фигуры были превосходной мишенью. Китти действовала быстро, невзирая на боль, терзавшую тело и душу.
      Она судорожно сжала ружье. У нее оставалось мало времени, чтобы прицелиться, так как беглецы на полном скаку направлялись к лесу, за которым лежали болота. Но Китти по праву считалась метким стрелком. Она нажала курок, и тишину ночи нарушил оглушительный звук выстрела. В воздухе раздался чей-то вопль, однако лошадь не остановила своего бега. Они скрылись в лесу… но один из них был ранен. Китти надеялась, что Джером Дантон. Она молила Бога, чтобы он умер, и его черная душа была обречена на веки вечные гореть в аду.
      – Ноли… – простонала Китти, охваченная приступом мучительной боли. У нее начались схватки. Боже праведный, Ребенок вот-вот родится! – Ноли, помоги мне… Умоляю…
      Она медленно поползла на четвереньках по промерзшей земле, нащупывая дорогу. Оказавшись рядом со старой негритянкой, взглянула сверху вниз на ее лицо, освещенное сзади огненным заревом.
      Ноли не пошевелилась, даже когда Китти принялась осторожно похлопывать ее по щекам. Что же ей теперь делать – здесь, одной, в преддверии родов? И этот холод… Боже милосердный, и она сама, и младенец замерзнут до смерти на таком холоде! Где Джекоб? И почему она никак не приведет в чувство Ноли? Она молила Бога дать ей силы, чтобы доползти до одной из хижин слуг. По крайней мере, там она сможет укрыться на ночь. Оставалось только надеяться, что ей удастся пережить родовые муки и остаться в полном сознании, чтобы самой, без посторонней помощи, произвести на свет ребенка.
      Внезапно в воздухе разнеслись голоса, перекрывавшие стук лошадиных копыт о мерзлую почву.
      – Стреляли оттуда. Эй, там! Я вижу кого-то.
      Китти обхватила руками раздавшийся, терзаемый схватками живот, перевернувшись на спину. Боль тотчас переметнулась вниз, словно ястреб, хватающий добычу.
      – Мой ребенок… спасите моего ребенка…
      Кто-то склонился над ней, откинув волосы с ее лба:
      – Все будет в порядке, Китти. Я сам позабочусь о вас. Доверьтесь мне.
      Все казалось смутным в странном багряном сиянии ночи. Благостное забвение словно порывалось унести ее прочь от этого чудовищного кошмара, положить конец мукам.
      Она сделала над собой усилие, чтобы сосредоточить взгляд. Лицо человека казалось оранжевым при свете огня, охватившею дом и амбар. На одно драгоценное мгновение ей показалось, что она видит перед собой глаза цвета стали, и ее сердце бешено заколотилось. Тревис. Он вернулся, как она и предполагала. Но затем, к ее отчаянию, серый цвет померк, и перед ней предстала пара блестящих черных глаз, уставившихся на нее из-под густых бровей. Она разглядела ямочку на подбородке, аккуратно подстриженные усы…
      Забвение поглотило ее. Не кто иной, как Кори Макрей, осторожно поднял ее на руки и понес к своей лошади.

Глава 15