— Да, Лисса, моя дочь, — бесстрастно ответил он, чуть сузив глаза цвета замерзшей воды.

Ты глупец, Маркус. Она совсем не та воспитанная дама, какой была твоя жена! Она и этот индеец…

— Довольно, Жермен, — резко оборвал он. — Ты уже не раз бросала эти безумные, лживые, ревнивые обвинения, и я отказываюсь слушать подобный вздор.

Маркус поднялся, возвышаясь над ней на целую голову, хотя Жермен не была миниатюрной.

— Ты рад от всего отказаться! После всего, что я отдала тебе, следовало бы понять, что о лжи не может быть и речи…

— Все, что ты отдала, — передразнил он, злобно усмехаясь. — Да, затащила меня в постель, когда я оказался в Сент-Луисе, совсем один, отчаянно нуждаясь в женской ласке после смерти Меллисандры. Да нет, тебе ничего не стоит солгать, дорогая. Все что угодно, лишь бы опорочить мое единственное дитя.

— Она не…

— Молчи! И не смей больше об этом говорить! Я вижу, куда ведут подобные беседы, и не желаю ничего знать.

— Ты плохо ко мне относишься, Маркус.

— Великолепно отношусь, и ты, черт возьми, прекрасно знаешь! — рявкнул он. — Оставил по завещанию немалые денежки, живешь в моем доме, на всем готовом, чего же еще?!

— И заставил меня поклясться Святой Девой, что никогда никому не расскажу о прошлом, иначе лишусь всего, — с беспощадной горечью пробормотала она.

Маркус улыбнулся, холодно, пренебрежительно.

— Это все твои папистские суеверия, можешь в любую минуту нарушить клятву, — вызывающе бросил он.

Жермен, казалось, на мгновение съежилась, но тут же, выпрямившись, гордо встала перед Маркусом, полыхнув темными глазами.

— Ты прекрасно знаешь, я этого не сделаю. В отличие от тебя, я верна слову. Ты и твоя дочь… одинаково беспринципны! Она еще покроет тебя позором, Маркус. Мне ничего не придется для этого делать. Только молчать и ждать.

Жермен повернулась и вышла из комнаты, оставив Маркуса Джейкобсона раскаиваться в совершенных ошибках и сожалеть о том дне, когда он, обезумев от скорби, сделал Жермен Шанно своей любовницей.

Их связь оборвалась задолго до того, как Лисса вернулась из Сент-Луиса. Маркус никогда не позволил бы своей невинной дочери узнать об этом омерзительном союзе, да еще с такой вульгарной особой, как Жермен.

Ни одна женщина не могла заменить его возлюбленную Меллисандру. Ему и в голову не пришло бы жениться вторично, и уж, во всяком случае, не на обедневшей француженке из Каналы, некрасивой и к тому же не слишком строгой нравственности.

В сотый раз он напомнил себе, что в те дни в Вайоминге было слишком мало женщин, и в сотый раз он проклял судьбу, которая свела его с Жермен. Француженка безрассудно ревновала к Лиссе, что в конце концов было вполне понятно, и обе с самого начала не ладили друг с другом, а с тех пор, как девушка вернулась домой навсегда, вражда только усилилась. Теперь же ненависть достигла такой степени, что Жермен посмела высказать эти смехотворные обвинения относительно связи Лиссы с наемником-полукровкой. Конечно, дочь выказала интерес к экзотическому незнакомцу, но Маркус знал: Роббинс слишком умен, чтобы попытаться хотя бы прикоснуться к ней, и, что важнее всего, нравственные принципы Лиссы были так же высоки, как в свое время у ее матери.

— Черт возьми, эта Жермен вечно сеет смуту, — сказал вслух Маркус, поднося к губам чашку с кофе. На языке остался странно горьковатый привкус, и он, поморщившись, оставил чашку и вновь погрузился в счетные книги.

Оказавшись в Шайенне, Джесс сразу отправился на телеграф, где уже лежала телеграмма от Парди. Наем-пик вместе с дюжиной отборных спутников прибудет в понедельник и, как только Джесс получит обещанную помощь, ловушка для грабителей будет расставлена. Джесс несколько раз выслеживал Слайго до заброшенной хижины, читал все оставленные им записки, но вместо того чтобы перехватить бандитов, позволил им угнать несколько небольших стад с отдаленных пастбищ и велел удвоить количество ковбоев, охранявших гурты на больших участках, ближе к центральной усадьбе ранчо «Джей Бар». Это помогло снизить потери, но не решило проблемы.

После осеннего клеймения четырехлеток должны отправить на продажу, а остальной скот развезти по обширным пространствам ранчо. Зимние снега не позволят тщательно следить за стадами, да и ковбоев на ранчо будет поменьше — многие предпочтут уволиться и переждать холода в городе. К весне, перед новым клеймением, рассеянные по всему ранчо стада станут легкой добычей угонщиков, только и дожидавшихся перемены погоды.

Но почему эта шайка избрала именно «Джей Бар» мишенью своих набегов? «Даймонд Е», «Эмпайр Ленд» и «Кэттл» были почти того же размера, однако Ивере и Макферсон пострадали гораздо меньше, да уводились лишь те гурты, которые паслись на границе с «Джей Бар». Кто-то намеренно разоряет Маркуса Джейкобсона. Кто? Почему?

Погруженный в невеселые мысли, Джесс рассеянно сложил телеграмму, сунул в карман куртки и вышел на шумную улицу, едва не столкнувшись с Камеллой Альварес, державшей кокетливое сооружение из бантов и оборок, именуемое зонтиком.

— Осторожнее с этой чертовой штукой, Камелла! Ты мне чуть глаз не выколола, — буркнул Джесс, отводя от лица наконечник.

Камелла отвела взгляд от уличного зазывалы, помятого человечка в цилиндре, рекламирующего несравненные целебные свойства бальзама от кашля, кровяных таблеток и масла волшебника, изобретенных доктором Хэмлином.

— Что ты делаешь в городе, Джесс?

Влажные черные глаза лукаво блеснули. Ловко вращая зонтик на плече, Камелла исподтишка изучала Джесса. Сегодня она была нарядной, словно с обложки модного журнала: ярко-розовое платье из тафты с огромным турнюром красиво оттеняло оливковую кожу и угольно-черные волосы. Широкий рот растянулся в белозубой улыбке.

— Я скучала по тебе, милый, — прошептала она, по-хозяйски беря его под руку.

По причинам, в которых предпочитал не признаваться даже себе, Джессу почему-то было неловко в ее присутствие, — он хорошо знал, чем кончаются все разговоры с Кэмми. Но сейчас последнее место на земле, где он хотел бы очутиться, была ее постель.

— Ты рано встала сегодня. Какая-то особая причина? — осведомился он.

Кэмми пожала плечами.

— Любой женщине надоело бы репетировать целый день, а потом каждый вечер выламываться перед слюнявыми пьяницами. Просто захотелось побыть на свежем воздухе. А какие планы у тебя? У меня весь день свободен.

— Прости, Кэмми, некогда. Заехал только получить телеграмму. Я должен до заката быть на «Джей Бар».

— Если проводишь меня до театра, могу рассказать кое-что о Слайго… и его дружках.

Приманка была выбрана верно. Джесс зашагал рядом с ней.

— Что же ты знаешь о Слайго?

— Был в мюзик-холле три дня назад. Нализался в доску. Вроде хочет скоро уезжать из Вайоминга.

Джесс обдумал услышанное. Должно быть, у грабителей дела неважные.

— Может, угонщики недовольны своими лазутчиками?

Кэмми пожала плечами.

— Бармен уже хотел выкинуть Слайго, но тут подоспели двое с «Даймонд Е» и усмирили его.

Джесс замер на месте:

— Кто такие?

Парень постарше, кажется, его Кирк звали. И Янси Брюстер.

— Будь я проклят! Ты раньше их не видела вместе? — спросил Джесс, открывая заднюю дверь в здание мюзик-холла. Они переступили порог. Здесь, как всегда по утрам, царила мертвая тишина.

— Я слыхала, эти двое работали вместе в Колорадо, прежде чем Брюстер стал управляющим.

Джесс тихо свистнул.

— Кэмми, я у тебя в долгу.

— О, у меня куча способов заставить тебя платить, Джесс, — сообщила она, играя глазами. — Пойдем со мной наверх. У тебя еще много времени, успеешь до темноты добраться до ранчо.

— Не сегодня, — покачал он головой.

Кэмми уставилась на Джесса, чувствуя, как тот весь напрягается, когда она дотрагивается до его руки.

— Дело не в работе, дорогой, не так ли? Я сразу поняла, когда коснулась тебя. Ты весь сжимаешься. Кто эта женщина?

Джесс пробормотал ругательство.

— Слушай, Кэмми, я не могу объяснить сейчас. И, наверное, никогда не смогу.

Кэмми встревоженно ахнула.

— Кто бы ни была… она причинила тебе боль.

— Скорее я обидел ее, — мрачно признался Джесс.

— Дочь старого Маркуса! Да-да, конечно! Джейкобсон убьет тебя, если хотя бы взглянешь на нее! — пробормотала Кэмми, вне себя от беспокойства, — а… может, она первая взглянула на тебя?

Но Джесс пропустил вопрос мимо ушей.

— Знаю, это ни к чему не приведет, Кэмми. Как только закончу работу, немедленно уезжаю из Вайоминга.

Он нежно поцеловал ее в дрожащие губы и потянулся к ручке двери.

— Если еще что-нибудь узнаешь, оставь для меня записку на телеграфе. И… спасибо, Кэмми.

— Я бы посоветовала тебе держаться подальше от нее, но готова поставить на свою новую шляпу, что ты не послушаешься. Будь осторожнее, милый. И помни, я всегда здесь.

— Но Лисса, ты должна понять, какую прекрасную возможность предоставляет наш бал.

Лемюэл, снисходительно улыбаясь, сидел в гостиной рядом с Лиссой, держа ее за руку. Он и Маркус только сейчас закончили деловой разговор в библиотеке. После ужина отец Лиссы извинился и вышел, оставив дочь и компаньона наедине. Лемюэл должен был провести ночь на ранчо.

— Я уже объясняла, мне нужно больше времени, чтобы подумать над вашим предложением. О том, чтобы объявить на балу о нашей помолвке, не может быть и речи.

Ну вот, она сказала это вслух. И смело встретила пронизывающий взгляд Мэтиса. Его лицо покраснело — терпению Лемюэла пришел конец.

— Вы ведь понимаете, как горячо ваш отец желает этого союза, — заныл он.

— Прекрасно понимаю, поверьте. И не хочу обидеть папу…

Голос Лиссы постепенно стих — она невольно сравнивала сидевшего рядом скучного тяжеловесного бизнесмена с Джессом Роббинсом.

Словно прочитав ее мысли, Маркус спросил:

— У вас другой поклонник, Лисса? Этот парень, Брюстер?

— Нет, — слишком уж поспешно вырвалось у Лиссы, но тут же, поняв, что ухаживания Янси могут стать хорошим прикрытием, она добавила: — То есть… Брюстер один их тех, кто оказывает мне внимание. Девятнадцать лет — еще не старость, Лемюэл. Мне не хочется так быстро связывать себя. Еще немного…

Еще немного времени с Джессом.

Широкий лоб Мэтиса озабоченно нахмурился.

— Но в девятнадцать остальные женщины давно уже замужем. И замужняя жизнь не означает конец балам и веселью, если вы выйдете за меня. Сможете жить в Шайенне. стать хозяйкой моего великолепного кирпичного дома, посещать все собрания, празднества и приемы. Немного иная жизнь, чем та, которую может предложить молодой Брюстер. Он всего-навсего ковбой, сумевший втереться в милость Сайруса Иверса, — полупрезрительно бросил Мэтис.

Лемюэл был невыносимо напыщенным снобом! Что он подумает о Лиссе, если та признается, что мечтает выйти за человека, подобного Джессу? Да его просто удар хватит!

— Позвольте осведомиться, о чем вы думаете? Лемюэл наклонился ближе, неуклюже пытаясь сорвать поцелуй.

— О, ни о чем, Лемюэл, — ответила девушка и, быстро вскочив, подбежала к большому окну. Мэтис последовал за ней, раздраженный такой нервозностью, и встал позади, положив руки ей на плечи.

— Я терпеливо ждал, Лисса, и ваш отец тоже, но вы уже взрослая и несете серьезную ответственность, как единственная наследница Маркуса.

Ладони Мэтиса давили свинцовой тяжестью.

— Мне ежедневно напоминают об этом, Лемюэл, — без улыбки ответила она и уже хотела бы вывернуться, но увидела проезжавшего мимо окна Джесса. Сердце девушки бешено забилось, кровь застучала в висках. Неужели Лемюэл заметит!?

— Ну что ж, вижу: этот метис-наемник уже вернулся из Шайенна после своего небольшого свидания, — неодобрительно заметил он.

— Свидания? — немного слишком резко переспросила Лисса.

Мэтис побагровел и смущенно откашлялся.

— Я… э… только хотел сказать, что идел этого головореза с одной из женщин, замаранных голубок, из «Ройял мюзик-холла»… За такие огромные деньги, которые ваш отец платит ему, мог бы, по крайней мере, ненадолго забыть о развлечениях, до тех пор пока не разделается с грабителями, — добавил он.

На какое-то ужасное мгновение Лисса забылась настолько, что едва не впала в истерику и не выпалила, что Джесс Роббинс вчера развлекался именно с ней.

— Кто эта певичка? Может, Роббинс просто пытался собрать сведения о грабителях?

— Сомневаюсь, что хорошенькая мексиканская… э… шлюшка Камелла Альварес имеет какое-то отношение к грабителям, — сухо сообщил Мэтис.

— Надеюсь, вы извините меня, Лемюэл, мне необходимо помочь Жермен на кухне.

Не дожидаясь ответа, Лисса отвернулась, пока Мэтис не успел заметить слез, угрожавших хлынуть по щекам. Гордо выпрямившись, она вышла из комнаты, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойной и величественной, настоящей леди, совсем как ее учили в академии мисс Джефферсон.

Ужин в этот вечер был для Лиссы окончательно испорчен. Она сидела между отцом и Мэтисом, краем уха прислушиваясь к их беседе, вставляя в нужных местах замечания и пытаясь скрыть горе деланными улыбками. Когда речь зашла о грабителях и Джессе Роббинсе, ей захотелось выбежать из-за стола, но девушка усилием воли заставила себя остаться на месте и вынести все.

— Завтра я еду на клеймение на восточное пастбище Иверса, принцесса. Хочешь поехать со мной? — спросил Маркус, когда Жермен подала пышный горячий пирог с крыжовником.

Лисса рассеянно переворачивала свой кусочек на тарелке, пытаясь проглотить хоть немного, прежде чем отец заметит столь странное отсутствие аппетита.

— Да, папа, мне бы очень хотелось.

— Прекрасно. Отправляемся завтра пораньше. Возьми этого бездельника Кормака. Пусть слопает все припасы Уксусного Джо. Боюсь, Жермен его совершенно не выносит.

Лисса кое-как досидела до конца ужина, потом под предлогом головной боли извинилась и распрощалась. Хмурый, разочарованный Лемюэл Мэтис пожелал ей спокойной ночи и подчеркнуто вежливо напомнил, что должен быть ее кавалером на праздничном субботнем балу в «Джей Бар».

Поднявшись к себе, Лисса попыталась уснуть, но металась на постели, пока не сбила простыни в комок. Ночь была теплой и душной, на улице ни ветерка. Перед глазами девушки назойливо всплывала одна и та же картина: Джесс в объятиях мексиканской шлюхи Камеллы — гибкое, темное мужское тело слилось с другим оливково-смуглым; Джесс осыпает Камеллу теми же восхитительными ласками, какими одаривал ее, Лиссу.

Когда наконец настало утро, под глазами девушки темнели круги, а сама она была совершенно без сил.

— Будь я проклята, если позволю ему видеть меня такой и понять, что я сгораю от ревности из-за его похождений, — пробормотала она и, ополоснув лицо холодной водой, намочила полотенце и сделала компресс, пытаясь привести себя в нормальный вид. Потом тщательно расчесала волосы, заплела косы и достала маленькую шкатулку с косметикой, которую прятала от отца и Жермен. Немного пудры на щеки, помаду на губы, тушь на ресницы, — и Лисса стала выглядеть значительно лучше. Она выбрала желтую шелковую блузку в тон рыжеватой коричневой юбке для верховой езды.

Когда Лисса в сопровождении Кормака пришла в конюшню, Джесс уже разговаривал с Маркусом и, заслышав ее шаги, обернулся и вежливо притронулся к полям шляпы. Теплый взгляд серебристых глаз словно зажег в ней миллионы крохотных искр, но Лисса спокойно прошла мимо, коротко бросив:

— Доброе утро!

Люк Диверс подошел к Маркусу с каким-то вопросом, когда все уже садились на коней, и тот отошел, предоставив Джессу помочь девушке. И хотя в данный момент ей меньше всего хотелось ощутить прикосновение его рук, она не могла отказаться от риска вызвать сцену.

— Позвольте, мисс Джейкобсон, — предложил Джесс, удерживая под уздцы ее пегого.

Движения Джесса были сдержанны и спокойны, но волна необузданной чувственной энергии, исходившей от него, казалось, вот-вот окутает девушку и собьет ее с ног.

Обида и боль вспыхнули в ее глазах, прежде чем Лисса смогла скрыть свою реакцию, когда руки Джесса коснулись ее талии. Джесс поднял Лиссу в седло, и она мысленно прокляла странную власть, которой он обладал над ней. Все, что девушка хотела показать — как он ей безразличен, а вместо этого дрожала, едва сдерживая слезы. Сцепив зубы, Лисса невероятным усилием воли взяла себя в руки, обретя контроль над грозящими вырваться на волю чувствами.

— Спасибо, мистер Роббинс, — сдержанно поблагодарила она, отстраняясь.

— Пожалуйста, принцесса, — тихо, но оскорбительно высокомерно ответил Джесс, так, что никто другой не мог слышать. Значит, теперь, немного поразмыслив, ее высочество все-таки решила, что полукровка-наемник не стоит ее внимания! Джесс должен был бы почувствовать облегчение. Разве он не этого хотел? Но вместо этого его охватила боль и ярость, странным образом смешанные с ощущением заброшенности и холодного отчаяния, словно у него отняли что-то хрупкое и очень дорогое.

Дьявол, я должен был принять вчерашнее предложение Кэмми.

Путь до лагеря был коротким, и наездники обменялись всего лишь несколькими словами. Маркус что-то сказал дочери насчет танцев, Джесс кое-что объяснил насчет планов поимки грабителей. Лисса упорно смотрела вперед, следя за проделками Кормака, резвившегося среди густой травы.

Не успев завидеть вдали фургон Уксусного Джо, пес тут же рванулся туда. Вспомнив его страсть воровать еду, Лисса решила, что лучшего предлога избавиться от тревожащего присутствия наемника не придумать.

— Поеду догоню Кормака. прежде чем он получит у Уксусного Джо полный заряд дроби! — крикнула она и пустила пегого в галоп.