Он поставил чашку в мойку. Его внимание привлек поникший цветок на окне. Он полил его водой из стакана, пошел в комнату и поставил пластинку с записью Марии Каллас. И, услышав мелодию «Травиаты», принял окончательное решение погодить с поездкой.

Поздно вечером он стал звонить дочери, которая училась в Народном университете под Стокгольмом. В трубке слышались долгие гудки, но никто не отвечал. В половине одиннадцатого он наконец лег в кровать и тут же уснул.

Назавтра, на четвертый день следствия, около двух часов дня произошло то, чего все давно ждали. Биргитта Тёрн вошла в кабинет Валландера и протянула ему телекс. Милиция города Риги сообщала шведскому МИДу через свое начальство в Москве, что двое убитых, найденные на спасательном плоту у берегов Швеции, вероятно, являются жителями Латвии. Для облегчения дальнейшего хода следствия майор Литвинов из Москвы предлагал шведским коллегам установить прямой контакт с отделом насильственных преступлений города Риги.

– Значит, она все-таки существует, – сказал Валландер. – Милиция Латвии.

– А кто говорил, что ее нет? – возразила Биргитта Тёрн. – Но, если бы вы обратились сразу в Ригу, могли бы возникнуть дипломатические осложнения. Вполне возможно, что мы вообще не получили бы никакого ответа. Я полагаю, вам известно, что положение в Латвии на текущий момент весьма напряженное.

Валландер знал, о чем говорила Биргитта Тёрн. Не прошло и месяца с тех пор, как советские элитные воинские части, так называемые «черные береты», обстреляли здание Министерства внутренних дел в центре Риги. Погибло несколько ни в чем не повинных людей. На фотографиях в газетах Валландер видел баррикады из камней и сваренных вместе труб. Он все еще довольно смутно представлял себе, что там творится, поскольку не обращал особого внимания на то, что происходит за границей.

– И что же нам теперь делать? – неуверенно спросил он.

– Мы устанавливаем контакт с рижской милицией. Прежде всего надо получить подтверждение, что это те самые люди, которые упомянуты в телексе.

Валландер прочел текст сообщения еще раз.

Мужчина с рыбацкого катера, очевидно, оказался прав. Плот действительно приплыл из Прибалтики.

– Мы все еще не знаем имен этих людей, – сказал Валландер.

Но через три часа он уже все знал. К моменту, когда должен был состояться телефонный разговор с Ригой, вся следственная группа собралась в переговорной. От волнения Бьёрк пролил кофе себе на костюм.

– Кто-нибудь говорит по-латышски? – спросил Валландер. – Я нет.

– Разговор будет вестись по-английски, – сказала Биргитта Тёрн. – Мы попросили об этом.

– Говорить будешь ты, – сказал Бьёрк Валландеру.

– Но я плохо говорю по-английски.

– Думаю, он тоже, – вставил Рённлунд. – Как его зовут? Майор Литвинов? Вы будете на равных.

– Майор Литвинов работает в Москве, – поправила его Биргитта Тёрн. – А мы будем говорить с милицией Риги. Это столица Латвии.

Разговор начался в начале шестого. Удивительно, но помехи отсутствовали, и Валландер отчетливо слышал голос человека, который представился как майор Лиепа из уголовного отдела рижской милиции. Валландер слушал и записывал. Ему приходилось то и дело повторять вопросы. Майор Лиепа говорил по-английски настолько плохо, что Валландер стал сомневаться в собственных способностях понимать этот язык. Но, когда разговор завершился, главное было записано в его блокноте.

Два имени. Два человека. Янис Лейя и Юрис Калнс.

– В Риге есть их отпечатки пальцев, – сказал Валландер. – Майор Лиепа утверждает: в том, что два наших трупа принадлежат именно этим личностям, нет никаких сомнений.

– Отлично, – сказал Бьёрк. – И что же это за личности?

Валландер бросил взгляд в блокнот.

– «Notorious criminals», – прочитал он. – Видимо, это следует перевести как «известные преступники».

– Знает ли он, за что они были убиты? – спросил Бьёрк.

– Нет. Но, по-моему, он не особенно удивился. Если я правильно понял, он вышлет нам кое-какие материалы. Он также спросил, не хотим ли мы, чтобы он прислал несколько латвийских милиционеров, чтобы помочь в расследовании.

– Было бы отлично! – воскликнул Бьёрк. – Чем скорее мы сможем покончить с этим делом, тем лучше.

– Разумеется, Министерство иностранных дел поддерживает такое предложение, – добавила Биргитта Тёрн.

На этом и пореши ли. Днем позже, на пятый день следствия, майор Лиепа прислал телекс, в котором сообщал, что прилетит в аэропорт Арланда во второй половине следующего дня. И сразу направится в Стуруп.

– Майор, – произнес Валландер. – Что это означает?

– Понятия не имею, – ответил Мартинссон. – Лично я ощущаю себя в этой профессии разве что капралом.

Биргитта Тёрн вернулась в Стокгольм. Валландер подумал, что больше никогда ее не увидит. Теперь, когда она уехала, ему было трудно вспомнить ее лицо.

«Я никогда больше не увижу ее, – думал он. – И вряд ли узнаю, зачем она сюда приезжала».

Бьёрк решил встретить латышского майора на аэродроме лично. Это означало, что Курт Валландер мог провести вечер, играя в канасту со своим отцом. По дороге в Лёдеруп он думал, что проблема со спасательным плотом, прибившимся к берегу у Моссбюстранда, вскоре будет решена. Латвийский следователь объяснит им причину убийства. А затем все расследование будет перенесено в Ригу. Вероятно, преступники находятся там. Плот приплыл к берегам Швеции. Но истоки убийства находятся по ту сторону моря. Трупы перевезут в Латвию, где дело будет доведено до конца.

Но это оказалось серьезной ошибкой.

На самом деле ничего еще даже не началось.

Тем временем в Сконе пришла настоящая зима.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.