Первой заговорила Кайлея, испустив саркастический вздох:
      - Старая песня. Держать здесь Джессику - это просто политика. Отказ жениться на мне - это просто политика. Скрывать свое участие в делах Ромбура и связь с его повстанцами - это тоже просто политика. Я устала от твоей политики. Ты такой же интриган, как и все правители империи.
      - Я не интриган, но у меня есть враги, которые плетут против меня заговоры.
      - Это слова настоящего параноика. Теперь я понимаю, почему ты не женишься на мне и не даешь Виктору прав наследования. Это результат заговора Харконненов.
      От этих слов Лето потерял остатки спокойствия и пришел в неописуемую ярость.
      - Я никогда не обещал жениться на тебе, Кайлея, но я не взял себе другой наложницы только ради тебя.
      - Какое это имеет значение, если я не могу стать твоей законной супругой? - Подавленный смешок только подчеркнул презрение в тоне Каплей. Твоя "верность" - это всего лишь шоу, которое ты устроил, чтобы выглядеть честным. Это опять просто политика.
      Лето шумно вздохнул, словно слова Кайлеи причинили ему физическую боль.
      - Возможно, ты права, - согласился он тоном, ледяным, как ветер Ланкивейля. - Но какое мне до этого дело? - Лето с треском распахнул дверь спальни, и Гават, словно привидение, растаял в проходе. - Я не твоя кукла и не глупец. Я герцог.
      Лето зашагал по коридору, бормоча проклятия и ругательства. За полуоткрытой дверью зарыдала Кайлея. Скоро она позовет Кьяру, и пухлая старушка успокоит женщину во время ночной беседы.
      Оставаясь невидимым, Гават последовал за Лето сначала по одному коридору, потом по другому. Не постучав и не спросив разрешения, герцог открыл дверь апартаментов Джессики.
      ***
      Сказалась тренировка, приобретенная в Школе Бене Гессерит. Джессика мгновенно проснулась и включила светильник. Вокруг нее, рассеяв тьму, образовался круг света.
      Герцог Лето!
      Сидя на кровати, которая когда-то принадлежала Елене Атрейдес, Джессика не сделала попытки прикрыться. На ней была надета ночная рубашка из розового шелка с низким вырезом. В воздухе плавал едва уловимый аромат лаванды, источаемый эмиттером феромонов, спрятанным под пологом кровати. Этой ночью, как и всегда, она приготовилась к встрече, надеясь, что сегодня герцог придет к ней в спальню.
      - Милорд? - Джессика сразу заметила его гнев и растерянность, когда он вступил в круг света. - У вас что-то случилось?
      Лето лихорадочно оглянулся, словно ища своими серыми глазами какую-то одну ему ведомую вещь, потом глубоко вздохнул, стараясь унять бушующий в крови адреналин и избавиться от неуверенности, которая боролась в его душе с решимостью. Черный китель формы Атрейдесов криво болтался на его плечах, словно он надел его наспех, только вскочив с постели.
      - Я пришел, хотя не должен был приходить, - ответил он. Джессика соскользнула с кровати и накинула на плечи зеленую накидку.
      - Но у вас были причины прийти, и я должна принять их с благодарностью. Вам что-то нужно? Могу ли я хоть чем-то помочь вам?
      Она ждала его так много месяцев, что сейчас испытывала чувство торжества, хотя и была озабочена плохим настроением Лето.
      Высокий, похожий на хищную птицу, мужчина сбросил китель и сел на край кровати.
      - Я не в том состоянии, чтобы приходить к женщине. Придвинувшись к Лето, Джессика помассировала ему плечи.
      - Вы - герцог, и это ваш замок. Вы можете вести себя здесь так, как вам угодно.
      Джессика коснулась пальцами его темных волос и нежно провела ладонями по его вискам.
      Лето закрыл глаза, словно ему хотелось увидеть какой-то чудный сон, но сна не было, и он резко поднял веки. Джессика провела пальцами по его щекам и прижала их к губам Лето. Сейчас были неуместны любые слова. Зеленые глаза Джессики сияли.
      - Я рада вам в любом состоянии, милорд.
      Он не стал сопротивляться, когда она расстегнула пуговицы его рубашки и ласково уложила его на постель. Истощенный морально и физически, мучаясь от сознания своей вины, герцог послушно улегся на простыни лицом вниз, вдыхая запах роз и кориандра. Он погрузился в мягкую постель и, расслабившись, стал уплывать в дальнюю страну забытья.
      Нежные пальчики Джессики гладили кожу Лето, разминали его напряженные мышцы так ловко и сноровисто, как будто Джессика делала это тысячи раз. Вся прошедшая вечность была залогом того, что Лето придет и она станет ласково помогать ему. Самой судьбой герцог был предназначен для нее и только для нее.
      Наконец он перевернулся на спину и посмотрел на Джессику. Когда их взгляды встретились, она не увидела в его глазах гнева, зато они были полны страсти. Он обнял девушку и приник к ее губам долгим жарким поцелуем.
      - Я счастлива, что вы, здесь, мой герцог, - сказала она, вспомнив об уроках соблазна, преподанных ей в Бене Гессерит. Но они не пригодились ей, слова были сказаны искренне. Джессика действительно чувствовала то, что говорила.
      - Мне не надо было так долго ждать, Джессика, - сказал он.
      ***
      Кайлея рыдала, чувствуя, что ее все сильнее душит обида. Женщина не могла простить себе проигрыш, ее больше злила собственная неудача, чем то, что она упустила Лето. Он так ее разочаровал - Кьяра не уставала напоминать ей о ее прирожденных правах и благородном происхождении; старуха так красиво говорила о будущем, которого заслуживала Кайлея. Она была в отчаянии оттого, что все надежды рассыпались в прах.
      Дом Верниусов был не совсем мертв, и его выживание во многом зависело от Кайлеи. Она была сильнее брата, чья поддержка повстанцев была почти эфемерной. Кайлея же, несмотря на свою мягкость, отличалась стальной волей: Дом Верниусов возродится только благодаря ее усилиям и только через ее сына Виктора.
      Она добьется для него монаршего статуса. Всю любовь, все свои мечты она принесет в жертву счастью сына.
      Наконец она крепко уснула, убаюканная этой мыслью.
      ***
      В последующие недели Лето часто искал общества Джессики и в конце концов начал считать ее своей наложницей. Иногда он без предупреждения входил в ее спальню, овладевал ею, а потом, насытившись, часами разговаривал с ней.
      Шестнадцать месяцев, пользуясь навыками, приобретенными в Бене Гессерит, Джессика изучала характер Лето и вникала в дела Каладана. Она понимала, с какими трудностями сталкивается Лето Атрейдес, которому приходилось управлять планетой, заниматься делами Дома, посещать заседания Ландсраада и быть в курсе всех политических и экономических махинаций, творившихся в империи.
      Джессика всегда точно знала, что надо говорить, что посоветовать, и делала это без нажима, не подталкивая Лето к нужному решению. Постепенно он стал смотреть на Джессику не только как на любовницу.
      Она старалась не смотреть на Кайлею как на соперницу, но не могла не понимать, что эта женщина поступала неверно, стараясь подчинить этого гордого аристократа своей воле. Герцог Лето был не тот человек, которого можно к чему-то принудить.
      Иногда, когда они с Джессикой гуляли по тропинкам среди скал, Лето рассказывал Джессике о своем ожесточении против Кайлеи.
      - Вы в своем праве, милорд, - мягким, как морской ветерок Каладана, голосом отвечала на это Джессика. - Но она выглядит очень печальной. Мне кажется, что для нее надо что-то сделать. Мы с ней можем и должны стать подругами.
      Темные волосы Лето развевались на свежем ветру. Он озадаченно посмотрел на Джессику.
      - Ты намного лучше ее. Она исходит ядом, когда слышит твое имя.
      Джессика и сама замечала, какую боль испытывает эта иксианка, видела ее слезы, которые та пыталась скрыть, видела исполненные ненависти взгляды, которые время от времени посылала ей Кайлея.
      - Твое отношение к ней извращено обстоятельствами, - сказала Джессика. - С тех пор как пал Дом Верниусов, ее жизнь стала очень и очень нелегкой.
      - Но я изо всех сил старался скрасить ее жизнь. Я рискнул благополучием моего Дома ради того, чтобы спасти Кайлею и Ромбура, когда их отец и мать стали отступниками. Я делал для нее все, что мог, но она всегда требовала большего.
      - Когда-то вы испытывали к ней сильное чувство, - сказала Джессика. Она родила вам сына. Лето тепло улыбнулся.
      - Виктор... Этот мальчик делает бесценными все те мгновения, что я провел с его матерью. - Он замолчал и несколько мгновений безмолвно смотрел на море. - Ты не по годам мудра, Джессика. Может быть, мне стоит снова попытать счастья.
      Девушка в тот же миг пожалела о том, что сама толкает Лето в объятия Кайлеи. Она и сама не поняла, что на нее нашло. Мохиам, несомненно, отругала бы за это свою воспитанницу. Но как было поступить иначе, как могла она не посоветовать ему проявить больше доброты к матери своего ребенка, к женщине, которую он когда-то любил? Несмотря на все уроки Бене Гессерит, устав которого запрещал любую личную симпатию, Джессика чувствовала, что все больше и больше привязывается к Лето. Слишком глубоко привязывается.
      Но у Джессики была еще одна привязанность, привязанность и обязательства, наложенные на нее с самого рождения и на всю жизнь. Воспитанницы Бене Гессерит умели распорядиться тем, кого и когда им зачать после близости с мужчиной. Она могла и должна была так манипулировать семенем Лето и своими яйцеклетками, чтобы родить девочку, как велели ей Преподобные Матери Бене Гессерит, как приказала ей Мохиам. Так почему она до сих пор не сделала этого? Почему медлит?
      Джессика постоянно чувствовала, как в ее ушах звучит их неумолчный шепот: она должна выполнить свои обязательства, должна быть верной своей клятве. Но что противостояло этим приказам и увещеваниям? Может быть, дело в Лето? Нет. Это было нечто большее, чем просто любовь двоих людей, затерянных в просторах необозримой вселенной.
      Но Джессика не имела ни малейшего представления, что именно это могло быть.
      ***
      На следующий день Лето вошел в покои Кайлеи, где она проводила большую часть времени, что еще больше расширило пропасть, пролегшую между ними. Когда Лето появился в комнате, Кайлея обернула к нему лицо, вспыхнувшее гневом. Однако он, не проявляя злобы, спокойно присел на кушетку.
      - Мне очень жаль, что мы так по-разному смотрим на мир, Кайлея. - Он взял ее руки в свои. - Я не могу согласиться на нашу свадьбу, но это не значит, что я перестал заботиться о тебе.
      Она отпрянула, охваченная подозрениями.
      - Что случилось? Уж не выгнала ли тебя Джессика из своей постели?
      - Вовсе нет. - Лето решил рассказать Кайлее о вчерашнем разговоре с Джессикой, но передумал. Если Кайлея узнает, что за предложением Лето стоит Джессика, то она не примет его предложения. - Я решил прислать тебе подарок, Кайлея.
      Женщина против воли просияла. Лето так давно перестал дарить ей дорогие безделушки.
      - Что это? Драгоценности? - Кайлея протянула руку к карману кителя Лето, где он обычно прятал камни, ожерелья и золото, которыми баловал свою наложницу в начале их отношений. В то время она принималась искать подарки, и этот ритуал часто превращался в прелюдию любовной игры.
      - На этот раз нет. - Лето ласково, но не без горечи улыбнулся. Когда-то ты привыкла к своему отчему дому, который был гораздо комфортабельнее сурового каладанского замка. Ты помнишь бальный зал Гран-Пале с его синими стенами?
      Кайлея озадаченно посмотрела на своего бывшего любовника.
      - Да, стены были выложены редким синим обсидианом, но я не видела этот камень много-много лет. - Голос ее стал задумчивым, а мысли начали блуждать в дальних и милых ее сердцу краях. - Я помню себя ребенком, когда, одетая в бальное платье, рассматривала прозрачные стены, в которых одно отражение наслаивалось на другое, превращая стену в галерею причудливых призраков. Канделябры, отраженные в стене, были похожи на яркие созвездия, сияющие с бездонного синего неба.
      - Я решил установить стены из синего обсидиана в бальном зале и в твоих покоях, - объявил Лето. - Все будут знать, что я сделал это для тебя.
      Кайлея не знала, что и думать.
      - Ты делаешь это, чтобы успокоить свою совесть? - спросила она, провоцируя его на возражение. - Хочешь так легко отделаться?
      Лето медленно покачал головой.
      - Я смирил свой гнев, Кайлея, и испытываю к тебе очень теплые чувства. Твой синий обсидиан уже заказан у торговцев Хагала, хотя и будет доставлен сюда лишь через несколько месяцев.
      Он направился к выходу, но на пороге остановился. Кайлея молчала, потом, тяжело вздохнув, как будто ей было очень трудно произнести такие слова, она разжала губы.
      - Я очень благодарна тебе, - сказала она уходящему Лето.
      ***
      Мужчина может победить сильнейшего врага, преодолеть длиннейший путь и пережить самую страшную рану, но при этом он остается беспомощной игрушкой в руках женщины, которую любит.
      Дзенсунни. "Мудрость страннника"
      Задыхаясь от головокружительного предвкушения, Лист Кинес заставлял себя действовать методично и неторопливо, чтобы не наделать ошибок. Хотя он и был взволнован до глубины души предстоящей гонкой за рукой Фарулы, Лиет понимал, что если он не подготовится к михне должным образом, то скорее всего найдет в пустыне не жену, а смерть.
      С неистово бьющимся сердцем он надел защитный костюм и, сдерживая нетерпение, проверил все соединения и застежки, чтобы не терять во время путешествия драгоценную влагу. Надев костюм, он тщательно проверил содержимое мешка, где находились запасы воды и пищи, а потом еще раз развернул фремкит, чтобы убедиться, что и там все на месте: палатка, парамагнитный компас, инструкции, карты, лопатка, инструменты, нож, бинокль, аптечка и запасные части к палатке и костюму. Потом Лиет взял крюк погонщика и вибратор, который понадобится для вызова червя, на котором он отправится в дальнее путешествие через Великую Равнину и Хаббания-Эрг к хребту Хаббания.
      Пещера Птиц - уединенное место, остановочный пункт для фрименов, не имевших постоянного сиетча и совершавших длительные переходы. В Пещере они могли отдохнуть и набраться сил. Фарула, должно быть, отбыла туда два дня назад, вызвав червя, что могли делать лишь немногие фрименские женщины. Фарула, видимо, знала, что сейчас в Пещере никого нет. Теперь она ждет там Лиета или Варрика - в зависимости от того, кто придет первым.
      Лиет, собираясь, сновал по комнате, примыкавшей к спальне родителей. Мать, услышав странную для столь позднего часа возню, появилась на пороге и откинула занавеску.
      - Зачем ты готовишься к долгому путешествию, сынок? Он взглянул на мать.
      - Мама, мне надо уйти, чтобы добыть себе жену. Тонкие губы Фриет растянулись в улыбке, придав мягкое выражение ее смуглому обветренному лицу.
      - Значит, Фарула придумала вам испытание.
      - Да, и мне надо спешить.
      Своими тонкими умелыми пальцами Фриет проверила застежки защитного костюма сына и помогла ему взвалить на спину и пристегнуть фремкит. Тем временем Лиет достал и развернул карту, напечатанную на пряной бумаге, чтобы вспомнить географию планеты, известную только фрименам. Он внимательно рассмотрел топографию пустыни, пристально изучив расположение горных отрогов и соляных озер. В легенде, приложенной к карте, излагались сведения о господствующих ветрах и датах возможных песчаных бурь.
      Варрик отбыл из дома раньше и получил фору, но друг Листа не предпринял никаких мер предосторожности, очертя голову бросившись в опасное предприятие и полагаясь на свою фрименскую сноровку и элементарное везение. Но решение внезапно возникших проблем требует времени и сил, и Лиет решил потратить несколько минут, чтобы потом избежать нежелательных задержек.
      Мать поцеловала его в щеку.
      - Помни, что пустыня - не друг и не враг. Она - просто препятствие. Используй это знание к своей выгоде.
      - Хорошо, мама, но Варрик тоже знает, что такое пустыня.
      Пардота Кинес поблизости не оказалось, впрочем, как и всегда. Лиет уедет и успеет вернуться, прежде чем планетолог узнает, что его сын совершил едва ли не самое важное в своей жизни путешествие.
      Лиет выбрался за пределы сиетча и остановился перед зубчатыми горами, окаймлявшими освещенную восходящими лунами пустыню. Вдали слышался ритмичный стук вибратора.
      Варрик уже начал свой путь.
      Лиет бросился вперед по крутой тропинке, ведущей к открытой равнине, но остановился. У каждого червя была своя территория, которую он изо всех сил охранял от других червей, поэтому бесполезно вызывать червя там, где это делает Варрик.
      Поняв это, Лиет, вместо того чтобы спускаться на равнину, поднялся выше в горы, держа путь к еще одному, более мелкому песчаному бассейну. Лиет надеялся, что ему удастся вызвать более крупного и быстрого червя, чем его другу-сопернику.
      Вскарабкавшись на скалу, Лиет огляделся и внимательно осмотрел длинную дюну, обращенную пологим склоном к открытой пустыне. Вот самое подходящее место для ожидания червя. Лиет воткнул вибратор в склон дюны и установил рабочий режим, не включив таймер задержки. В его распоряжении оставалось несколько минут, в течение которых он вполне успеет по рыхлому песку взобраться на вершину дюны. В темноте трудно будет рассмотреть рябь на поверхности песка, возникающую при движении приближающегося чудовища.
      Слушая ритмичное бум-бум-бум, Лиет достал из фремкита необходимые инструменты и разложил их перед собой: телескопический кнут и крюки погонщика, которыми тот крепился к спине зверя. Раньше, когда Лиет вызывал червя, ему помогали другие. Были люди, которые высматривали червя, были те, кто помогал, когда возникали непредвиденные трудности и препятствия. Но сегодня Листу все предстояло делать самому, и он приготовил все, следуя старому, знакомому до мелочей ритуалу. Он прикрепил специальные кошки к сапогам, взял в руку веревки, торопливо спустился с дюны и принялся ждать.
      По ту сторону гряды Варрик уже оседлал своего червя и отправился в путь через Великую Равнину. Листу оставалось только надеяться, что он сумеет наверстать упущенное время. До Пещеры Птиц было два или три дня пути, и кто знает, что может произойти в пустыне за этот бесконечно долгий срок.
      Погрузив кончики пальцев в песок, Лиет застыл в полной неподвижности. Ночь была тиха: ни ветерка, ни постороннего звука. Был слышен только звук работающего вибратора. Наконец до слуха Лиета донесся скрип и шелест песка, мощный рокот движущегося под землей песчаного левиафана, привлеченного ритмичным стуком. Червь подбирался все ближе и ближе, вздымая перед собой гряду движущегося песка.
      - Шаи Хулуд послал большого зверя, - сказал Кинес, испустив вздох облегчения.
      Описав полукруг, червь приблизился к вибратору. Выгнутая исполинская спина, покрытая песком, показалась над поверхностью земли; широкие щели между кольцами были глубоки, как каньоны.
      Лиет на мгновение застыл, охваченный благоговением, а потом побежал навстречу червю, держа в обеих руках крюки. Даже сквозь вставленные в ноздри затычки защитного костюма Лиет ощутил запах серы, расплавленного камня и мощный, резкий эфирный запах пряности, вытекавшей из пор чудовища.
      Лиет побежал вдоль червя, пока тот пожирал вибратор. Прежде чем червь успел снова зарыться в песок, Лиет ловко вонзил блестящее жало крюка в ведущий край кольцевидного сегмента. Потом молодой человек изо всех сил потянул крюки, раздвигая кольца сегментированного туловища, между которыми обнажилась розовая плоть зверя, на которую посыпался шершавый песок, и зафиксировал крюки в нужном положении.
      Чтобы избежать раздражения песком нежной кожи, червь приподнялся над землей и рванулся вперед, увлекая за собой Кинеса. Вытянув свободную руку, Лиет воткнул в червя еще один крюк и снова потянул, растягивая другие сегменты.
      Червь рефлекторно приподнялся, чтобы избавиться от назойливых и неприятных прикосновений.
      Обычно помощники растягивали как можно больше сегментов, но сейчас Листу приходилось действовать в одиночку. Зацепившись кошками за плотную кожу Шаи Хулуда, Лиет взобрался на спину червя и вложил распорки в щели между растянутыми сегментами. Червь приподнялся, и Лиет, ударив его палкой, заставил двигаться в нужном направлении - к Великой Равнине.
      Лиет веревками зафиксировал крюки и встал, взглянув назад, на выгнутое таинственной аркой тело червя. Каким огромным он оказался! Над ним буквально висела аура небывалого собственного достоинства, от червя веяло великой древностью, восходящей своими корнями к самым истокам зарождения планеты. Листу никогда не приходилось видеть такого гиганта. На нем можно передвигаться долго и с большой скоростью.
      Если повезет, то он, пожалуй, перегонит Варрика...
      Луны поднимались все выше, а червь неутомимо мчался мимо песчаных дюн, проглатывая огромные расстояния. По звездам и их скоплениям Лиет проверил правильность курса. Ориентиром служил хвост похожего на мышь созвездия, носившего название Муад'Диб - "Тот, кто показывает путь". Было просто невозможно заблудиться, следуя этому указателю.
      Вот показался след еще одного червя. Наверное, это след Варрика; дети Шаи Хулуда редко по собственной воле выбираются на поверхность. И все же Лиет от души надеялся, что именно ему, несмотря ни на что, улыбнется удача.
      Спустя несколько часов гонка превратилась в привычное монотонное путешествие, и Листа потянуло в сон. Можно было привязать себя к червю и немного вздремнуть, но Лиет не осмелился сделать этого. Надо было бодрствовать, чтобы править несущимся по пустыне левиафаном. Если Шаи Хулуд собьется с пути, то Лиет потеряет время, которое уже не сможет наверстать.
      Он ехал верхом на черве всю ночь, до того момента, когда лимонный свет солнца не коснулся глубокой синевы небосклона, смыв с него звезды. Лиет внимательно вглядывался в небо. Там могли в любой момент появиться патрульные орнитоптеры Харконненов, хотя они редко заходили ниже шестидесятых широт.
      Все утро Лиет продолжал свой путь до тех пор, пока червь не задрожал и не начал сопротивляться всем попыткам подгонять его дальше. Зверь был готов упасть от усталости. Иногда бывали случаи, когда фримены загоняли червей насмерть, но это считалось плохим предзнаменованием, а Лиет не хотел рисковать.
      Он направил длинного, сверкающего на солнце червя к скоплению скал. Потом Лиет выдернул из тела зверя крюки и побежал к хвосту, чтобы спрыгнуть перед тем, как гигант начнет стремительно зарываться в песок. Спрыгнув с червя, Лиет побежал к гряде скал, выделявшихся своей окраской на фоне монотонной гаммы коричневых, желтых и серых цветов пустыни. Этот скалистый барьер отделял один равнинный бассейн от другого.
      Нырнув под защитный тент палатки и завернувшись в отражающее тепловые лучи одеяло, которое он извлек из фремкита, Лиет решил час посвятить полноценному сну. Он мог во сне отреагировать на любой подозрительный шум, но сон был глубоким и освежил молодого человека, придав ему энергии.
      Проснувшись, Лиет встал и взобрался на гряду скал, отделявших его теперь от Хаббания-Эрга. Там Лиет установил второй вибратор и вызвал другого червя, намного меньше первого, но все же имевшего устрашающие размеры. На втором черве Лиет ехал всю вторую половину дня.
      Когда над горизонтом начали сгущаться сумерки, Лиет своим зорким взглядом рассмотрел едва заметную окраску на теневой стороне дюн - светлая серовато-зеленая трава пустила корни в дюнах, укрепляя их и придавая им устойчивость к воздействию ветра. Фримены сажали эту траву и ухаживали за ее робкими побегами. Отец мог считать прогрессом, если давал корни хотя бы один из тысячи посаженных побегов. Настанет день, когда дюны зазеленеют, как в древности.
      Под усыпляющий монотонный шум песка, по которому скользило исполинское тело червя в течение многих часов однообразного пути, Лиет задумался, вспомнив уроки отца. "Надо заякорить пески, и мы выбьем из рук ветра его самое главное оружие. На этой планете есть места, где скорость ветра не достигает и нескольких переходов в час. Эти места мы называем "пятнами минимального риска". Если мы посадим растительность на дюнах, то создадим барьеры на пути ветра и пятен минимального риска станет больше. Так мы сделаем еще один, пусть и крошечный, шажок на пути достижения нашей общей цели".
      Полусонный Лиет удивленно покачал головой. Даже здесь, один, в пустыне, я не могу избавиться от голоса великого человека, от его мечтаний, от его уроков.
      Однако Лиету предстояло ехать еще много часов. Варрика нигде не было видно, но в пустыне много дорог. Лиет не отказался от борьбы и не думал снижать скорость. Наконец впереди, в дрожащем мареве горизонта показалась темная расплывчатая линия: хребет Хаббания, то место, где расположена Пещера Птиц.
      ***
      Варрик оставил своего последнего червя и с удвоенной энергией стал карабкаться вверх по склону горы, цепляясь за нее руками и ногами. Он ориентировался по едва заметным, видимым только фримену приметам. Зеленовато-черные и охряно-красные скалы были обожжены солнцем и вылизаны беспощадными бурями Арракиса. Потоки песка оставили на поверхности скал мелкие углубления и трещины. Вход в пещеру не был виден, но он и не должен быть виден, фримены никогда не рискуют показывать свои жилища чужакам.
      Варрик совершил удачное путешествие, и черви ему попадались хорошие. Он нигде не отдыхал, чувствуя, что должен первым приехать к Фаруле, чтобы просить ее руки.., и для того, чтобы превзойти своего друга Лиета. Потом Варрик будет с гордостью рассказывать эту поучительную историю своим внукам. В сиетчах уже ходят разговоры о том, какое необычное испытание выбрала Фарула для своего ахала.
      Поочередно цепляясь руками за едва заметные выступы в скале, Варрик наконец добрался до узкого карниза. Рядом с замаскированным входом на карнизе виднелся след узкой женской ноги. Ни один фримен не мог оставить такой след случайно, и Фарула поступила так преднамеренно. Это был знак: она здесь и ждет.
      Остановившись в некоторой нерешительности, Варрик вздохнул. Это было долгое и опасное путешествие, и он надеялся, что его друг Лиет остался в живых. Может быть, его кровный брат уже близко и Варрик не видит его только потому, что гряда скал закрывает от него пустыню. Молодой человек не хотел потерять друга даже из-за столь дорогой его сердцу женщины и от всей души надеялся, что ему не придется драться с Листом.
      Но он все равно хотел быть первым.
      Варрик вошел в пещеру, на фоне входа у края скалы обозначился его четкий силуэт. Темнота пещеры ослепила его. Наконец он услышал ласковый женский голос. Слова, как шелковые занавеси, заструились по стенам пещеры.
      - Ты пришел вовремя, - сказала Фарула, - я ждала тебя. Она не назвала его по имени, и Варрик на несколько мгновений в нерешительности застыл на месте. Потом Фарула сама подошла к нему. Варрик увидел ее длинные мускулистые руки и ноги. Она пробуравила его взглядом своих огромных глаз. Варрик ощутил запах не похожих на пряность трав и ароматов.
      - Входи, Варрик, мой супруг, - взяв его за руку, Фарула повела Варрика в глубь пещеры.
      Нервничая и не находя нужных слов, Варрик высоко поднял голову и вытащил из носа затычки защитной маски, а Фарула в это время принялась расстегивать застежки его сапог.
      - Я искупил вину, наложенную тобою на меня, - сказал он, произнеся ритуальную фразу фрименской церемонии бракосочетания. - Я лью сладкую воду на тебя в этом безветренном месте.
      Фарула произнесла следующую фразу:
      - Ничего, кроме жизни, не будет между нами. Варрик потянулся к Фаруле.
      - Ты станешь жить во дворце, любовь моя.
      - Наши враги падут, и от них останется лишь прах, - пообещала она.
      - Я хорошо познаю тебя.
      - Воистину хорошо.
      Потом они заговорили вместе;
      - Мы пройдем по этому пути вместе, и моя любовь проложит дорогу для тебя.
      Закончив ритуальную молитву и благословение, они улыбнулись друг другу. Наиб Хейнар проведет церемонию формального бракосочетания, когда молодые вернутся в сиетч Красной Стены, но в глазах Бога и в своих собственных они уже считали себя мужем и женой. Они долго смотрели в глаза друг другу, а потом, взявшись за руки, направились в прохладную темноту пещеры.
      ***
      Лиет, задыхаясь, вскарабкался по склону скалы к входу в пещеру, оскальзываясь на осыпавшейся под его ногами гальке, только затем, чтобы услышать изнутри голоса. В какой-то момент он подумал, что, может быть, Фарула взяла с собой служанку или подругу. Но второй голос явно принадлежал мужчине.
      Варрик.
      Лиет услышал слова свадебной молитвы и понял, что бракосочетание совершилось, и теперь Фарула - жена его друга. И было уже не важно, как сильно Лиет желал Фарулу, как много пережил он, разглядывая таинственный белый бриан. Теперь она была для него окончательно потеряна.
      Лиет молча спустился с карниза и, усевшись в тени скалы, предался невеселым раздумьям. Варрик был его другом, и Лиет должен благородно признать свое поражение, не подавая виду, насколько сильно оно его расстроило. Но все же себе юноша не мог не признаться, что такой глубокой печали он не испытывал никогда в жизни. Понадобится время, чтобы эта рана затянулась и перестала кровоточить.
      Лиет Кинес просидел под скалой почти час, невидящим взором глядя на пустынный горизонт. Потом, не подходя снова к пещере, он спустился с горы и вызвал червя, чтобы отправиться домой.
      ***
      Политические лидеры зачастую не осознают практической пользы силы воображения и новых идей. Эти люди находятся в счастливом неведении до тех пор, пока кровавый бунт не открывает им глаза.
      Кронпринц Рафаэль Коррино. "Рассуждение о галактической власти"
      В сборочном цехе, расположенном в глубинах иксианских недр, где строили лайнеры, было светло, как днем. Мощные лампы освещали каждый угол ровным беспощадным светом, на стенах вырисовывались не правдоподобно четкие тени крепежных балок. Лучи света пронзали воздух, наполненный дымом, валившим от горячего флюса и свариваемых деталей. Надсмотрщики громко выкрикивали команды, огромные фигурные плиты, подгоняемые друг к другу, сталкивались с немыслимым звоном, отдававшимся под сводами пещеры оглушительным эхом.
      Рабочие, загнанные в этот цех, работали ни шатко ни валко, изо всех сил уменьшая доходы ненавистных тлейлаксов. С начала работ прошло уже несколько месяцев, но готов был только металлический остов устаревшего лайнера.