Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Крысы - Однажды

ModernLib.Net / Ужасы и мистика / Херберт Джеймс / Однажды - Чтение (стр. 21)
Автор: Херберт Джеймс
Жанр: Ужасы и мистика
Серия: Крысы

 

 


Для Тома это оказалось уже слишком. Его непослушное тело среагировало так, будто получило команду от некой более могущественной силы, чем его собственное напуганное "я". Ригвит советовал Тому прислушиваться к внутреннему голосу, и теперь этот голос, казалось, проявил нетерпение, прикрикнул на Тома и послал вперед, невзирая на сопротивление его конечностей и всего тела.

Как раз в тот момент, когда Том, спотыкаясь, приблизился к кровати, молния вспыхнула вновь, одновременно раскат грома потряс потолок и заставил дребезжать большие окна. Дверь на крышу, которая была открыта, когда он вошел в комнату, захлопнулась со стуком, почти неразличимым из-за грома, но тут же распахнулась снова. Что-то появилось на краю поля зрения, что-то высокое, неуклюже движущееся вперед из темного угла комнаты.

Киндред рефлекторно повернулся в сторону этой новой тени, потому что двигалась она именно к нему, и чуть не упал на пол. Внутри он беззвучно закричал: «Нет, нет, не может быть, только не он!»

Это был Скелет, но каким-то образом он стал гораздо выше, его худое мертвенно-бледное лицо маячило где-то над головой Тома. Плечи его были сгорблены, локти согнуты, длинные с тощими пальцами руки тянулись к нему...

Итак, слуга — предатель, а все его раны — симуляция, уловка, чтобы послать Тома наверх одного. Но затем молодой человек догадался, что это преувеличенная фигура из кошмарного сна, видение, явно намеревавшееся напугать его до остановки сердца.

И действительно, видение оставалось всего лишь фигурой из кошмарного сна, хотя и возвышалось над Томом, а на черепообразном лице застыла тошнотворная торжествующая ухмылка. Глаза его иглами пронзали глаза Тома, мышцы и кости как будто проникали в самый мозг и, самое невероятное, причиняли боль.

Огромная спальня стала водоворотом действий и звуков, каждый человек в ней — кроме Нелл, которая все еще стояла неподвижно, как в трансе, — мучился своим собственным, особым кошмаром.

Кошмар... Это слово повторялось в мозгу Тома снова и снова, когда длинные костлявые пальцы вцепились ему в горло и стали сжимать с неослабевающей мертвой хваткой. При этом Скелет смеялся, брызгая слюной между испорченных зубов, и брызги эти попадали на щеку и нос Тома, а рука все сжималась, выдавливая из него жизнь.

Внезапно через весь этот шум прорвался голос — спокойный, нежный, негромкий, но ясно различимый. Хотя Том находился в тисках рук Скелета, он тем не менее сумел разглядеть дверной проем, обе створки которого теперь были раскрыты: там стояли две фигуры, одна очень маленькая, другая повыше.

Дженнет, чье встревоженное нежное лицо озаряли свечи, обращалась к нему:

— Том, твой внутренний голос — слушайся его. Он скажет тебе, что это, и придаст тебе силы.

Пальцы на его горле по-прежнему сжимались, но он помнил, что Ригвит велел ему слушать внутренний голос. И Бетан, его мать, говорила ему о том же. Но если это не срабатывало раньше, так почему должно сработать сейчас?

Комната закружилась вокруг Тома, в глазах потемнело. Однако он слышал, но не воображаемый внутренний голос, а слова Дженнет, ясно различая их в шуме. Она по-прежнему настаивала, чтобы он ушел в себя, спасся отступлением, — нет, она сказала: «погружением» — в самого себя. Однако так трудно оказалось сделать это, когда... он... задыхался...

На самом деле именно яростное нападение позволило ему найти этот «голос», ведь он терял сознание, нырял и погружался в глубину. И внутренний голос ждал его, потому что находился гораздо ниже уровня его сознания. «Ужас, — говорил ему голос, — кошмар, который так долго мучил тебя, — это твой самый худший страх...»

И это было правдой, потому что внутренний голос мог говорить только правду, — вне зависимости от того, как сильно восставали против нее разум или сознание Тома. Этот голос жил внутри каждого мужчины, женщины и ребенка, он проводил черту между правильным и неправильным. Можно назвать его совестью, внутренний голос, который не одолеет и не исказит никакая сила извне. Голос разума, голос души.

Том «слышал» невысказанные слова. Враждебные существа в комнате, призраки, сотворенные Нелл Квик в ее колдовском помрачении ума, явились действительно из собственных кошмаров каждого человека. Самому Тому принадлежали сны о том, как Скелет приходит за ним, повторявшиеся со времени памятного инцидента в подвале много лет назад. Здесь же нашел воплощение вечный ужас Хьюго перед змеями, которых он, несомненно, видел во сне, когда был чем-то расстроен. Таковой оказалась и клаустрофобия сэра Рассела, его ужас перед закрытыми комнатами, ограниченными пространствами. Именно по этой причине он настаивал на том, чтобы все двери в доме были открыты, отказывался пристроить лифт.

Здесь появились свидетельства частных страхов, внутренних фобий каждого человека, собранные вместе этой ночью, когда Нелл Квик хотела вызвать к жизни только одно — величайший ужас сэра Рассела, который привел бы к последнему и смертельному сердечному приступу. Блит-старший должен был умереть в эту ночь, но Нелл оказалась дурой, современной ведьмой, которая могла напустить порчу и сотворить заклятия, но понятия не имела о том, как направлять или сдерживать силы, ею же и вызванные.

Хватка вокруг горла стала чуть менее жесткой, словно правда была оружием, которое можно использовать против врага, обитавшего в его собственных затаенных мыслях. Однако руки не отпустили его полностью. Развенчанное видение, якобы бывшее Скелетом, хотя на самом деле старик в этот момент лежал без сознания, а может быть, даже мертвый на твердом холодном полу подвала, не исчезло. Оно по-прежнему нависало над Томом в своем устрашающем облике. И змеи продолжали терроризировать Хьюго, а фигуры в капюшонах — окружать сэра Рассела.

Том предпочел не думать, а действовать. Кисти его рук взметнулись, ухватились за руки призрака и одним быстрым резким движением разомкнули хватку. Все еще ошеломленный тем, что дух не исчез в свете разума, он посмотрел на Дженнет, стоявшую в дверном проеме.

Она и эльф рискнули войти в комнату, но, кажется, не хотели подходить ближе.

— Теперь ты должен воспользоваться книгой, — сказала она. Ее прелестное лицо выражало тревогу и озабоченность.

Девушка говорила что-то еще, но тут полыхнула молния, и в спальне раздался раскат грома, эхом отражаясь от окон и стен. Том прижал ладони к ушам. Даже после того, как гром стих (словно вышел через распахнутую дверь на крышу), он ничего не слышал.

На Скелета и других призраков гром не произвел никакого впечатления: они продолжали нападать, угрожать, запугивать.

Том сообразил, что, когда его сшибли змеи он выронил книгу, принесенную Ригвитом. Она лежала у стены в неверном сиянии свечи, открытая, страницы мелькали одна за другой, как будто по комнате гулял ветер. Молодой человек потянулся за книгой как раз в тот момент, когда призрак, изображавший Скелета, опять подошел к нему. Однако Том успел поднять книгу и теперь бешено листал ее.

— Любую страницу, любую страницу! — закричал Ригвит, и наконец его тонкий голосок был услышан.

— Просто выбери страницу и затем подумай о них, — как будто издалека раздался голос Дженнет. — Пожелай, чтобы они пришли к тебе.

Прижавшись спиной к стене, Том сидел по-турецки, книга была открыта у него на коленях.

Скелет навис над ним: злобная ухмылка, недобрые, безумные глаза, пальцы изогнуты, как когти.

— Скорее, Том!

Он сосредоточился... но ничего не произошло.

Он пожелал, чтобы феи появились с пожелтевших страниц.

Безрезультатно.

Руки Скелета, такие же материальные, как любой твердый предмет, схватили его за рубашку и потащили.

— Помоги мне! — крикнул Том, чувствуя, что его поднимают с пола.

— Я не могу. Ты должен сделать это сам.

И тогда он опустошил свой ум — не то чтобы совсем выбросил свой страх, но отгородился от него на короткое время. В почти пустом пространстве своего сознания, пространстве, осажденном со всех сторон, Киндред просто беззвучно произнес:

«Придите».

Феи вырвались из открытой книги так, словно давно ждали этого зова, и сразу со свистом разлетелись по всей комнате, рассыпая искрящийся порошок.

Фантом, вцепившийся в его рубашку, сразу отпустил ее и отпрыгнул назад. Сначала на его лице появилось выражение удивления, затем — сомнения, страха и даже ненависти. Возникали все новые и новые существа, светились магические огоньки, принося с собой новую энергию. Том воспрянул духом, а страх его ослабел. И чем лучше он себя чувствовал, тем быстрее стал исчезать нависавший над ним фантом. Скоро Том уже смог следить за происходящим сквозь призрак.

Полчища фей пронеслись сквозь черную массу, окружавшую распростертое тело сэра Рассела. Эти фигуры в капюшонах находились так близко от него, что, казалось, старик скорее будет раздавлен, чем умрет от сердечного приступа Но теперь черное видение раскололось. Его разорвали на части крохотные, но яростные противники всех сил зла Золотые, серебряные, фиолетовые, синие, красные, пурпурные, индиго, зеленые и чисто-белые — все эти блестящие цвета рассеивали плотный мрак, разрывали его, так что он начал разрушаться, распадаться на маленькие кусочки. А тени, напоминавшие монахов в капюшонах, взвыли от боли, их вопли наполнили воздух, словно они действительно отчаянно страдали, — и хотелось от души надеяться, что так оно и есть.

Сэр Рассел получил временное облегчение, тело под простыней освободилось от мучителей, но его блестящие глаза по-прежнему были полны ужаса. Кислородная маска помутнела от крови, и Том понял, что старик давится, захлебывается, дрожащие руки слишком слабы, чтобы сорвать ее. Молодой человек поспешно отложил книгу в сторону, убедившись, что она открыта (маленькие существа продолжали появляться, по-прежнему порхая, как бабочки, но теперь несколько менее стремительно, их бессвязный лепет и пение на высоких тонах наполняли комнату, будто эти голоса тоже помогали победить тьму), затем резко вскочил на ноги и бросился сквозь прозрачную фигуру Скелета, своим телом довершив ее полный распад. Теперь в воздухе плавали лишь серые клочья.

Подбежав к кровати, он вцепился в кислородную маску сэра Рассела, подсунул пальцы под края и стал стаскивать ее, разрывая завязки. Кровь потекла по лицу старика, окрашивая пергаментную кожу в блестящий красный цвет. Старик выплюнул кровь, наполнившую рот, и его ужасающе худая рука вцепилась в запястье Тома. Слабое тело судорожно сжалось в объятиях молодого человека, и веки дрогнули, словно борясь с надвигающейся потерей сознания. Измученные глаза внезапно сосредоточились на молодом человеке.

Тому показалось, что он ошибается, что, возможно, это лишь эффект мерцающего света, потому что блестящие огоньки разлетелись по всей комнате, и пламя свечей задрожало от поднятого ими ветерка... Но затем он увидел, что безгубый рот действительно сложился в улыбку — слабую, но все-таки улыбку — и что во влажных, но блестящих глазах старика мелькнул отблеск узнавания. В это время пронзительный крик привлек его внимание к противоположному углу комнаты.

Хьюго поднялся на ноги, его тело покрывали змеи. Они были меньше, чем раньше, но выглядели так же отвратительно. На руках, которые, казалось, умоляюще протянулись к Тому, сомкнулись браслеты из извивавшихся рептилий. Твари были медно-зеленые, почти черные, и имели мало сходства с маленькими травяными змейками, которых так панически боялся его приятель с самого детства Они ползали по груди своей жертвы, забирались под одежду, так что их движения бугорками вздымали ткань.

Хьюго снова закричал, когда змея поползла по его липу, заглушая крик. Глаза его, похоже, готовы были выскочить из орбит. Он схватился за змею на лице оплетенными другими мерзкими тварями руками, пытаясь снять, уперся спиной в угол, и только стены удержали его от падения. Змея ущипнула его толстые пальцы, затем, впившись ядовитыми клыками, повисла.

— Помоги мне!

Теперь все его тело представляло собой плотный узел шевелящихся змей. Они кольцами завивались вокруг его шеи, туго обхватывая ее, превращаясь в удавку, плотно сжимавшую горло.

Том не имел понятия, что делать, чтобы помочь Хьюго. Вокруг него по-прежнему стоял шум — сотни летающих звезд и их неземное пение, стон колеблющихся теней, потому что сама тьма тоже обладала голосом. Он увидел Дженнет с эльфом у стены рядом с дверью. Глаза их были расширены, Ригвит дрожал. Все больше и больше летучих огоньков появлялись из открытой книги на полу, присоединяясь к своим собратьям. Они яростно сверкали, но пока не могли рассеять тьму.

Дженнет поймала его взгляд. В глазах девушки читалась тревога, даже страх — как и в его взгляде, Том не сомневался в этом, — но даже в подобных обстоятельствах лицо Дженнет излучало нежность, направленную ему одному.

Он указал на Хьюго, и она поняла.

Дженнет обратилась к парящим феям на их языке, таким же высоким голосом, и множество крошечных созданий собралось перед ней целым пчелиным роем. Она, в свою очередь, указала им на обвитую змеями фигуру в углу, мгновение спустя целая эскадрилья крошечных и не самых крошечных летающих огоньков устремилась в дальний конец комнаты. По пути они совершили небольшой маневр, облетев пентаграмму, начертанную мелом на полу, в центре которой в трансе застыла Нелл. Мерцающий поток тянулся за ними через всю комнату, но ни одна из составляющих его светящихся точек не попала в границы символического круга.

Феи собрались над Хьюго и его живыми цепями, затем рассеялись вокруг, высыпая свой порошок. Змеи задрали головы и обнажили капающие ядом клыки, затем многие развернули кольца и рухнули на пол расслабленными кучами. Некоторые уползли в пещерную тьму под кроватью или к скрипучей двери на террасу. Итак, Хьюго оказался не способен постоять за себя. Он забился в угол, лицо его было белым и неподвижным даже в теплом свете свечей и разноцветных огоньков фей, глаза смотрели прямо перед собой. Казалось, Хьюго ушел в свой собственный мир, где ничто не могло коснуться его, несмотря на то что змеиный кошмар происходил откуда-то из глубины его собственного мозга. Вероятно, он оказался запертым в каком-то месте, которое находилось вне границ как сознания, так и подсознания (может быть, даже где-то между ними), в каком-то тайнике, куда ничто — ни внутренний конфликт, ни внешнее влияние — не могло проникнуть.

Снаружи, сверху, донесся невероятный раскат грома, а молния осветила все на несколько долгих секунд. Удар был так силен, что молодой человек автоматически прикрыл собой, как щитом, иссохшее тело деда. Потолок устоял, хотя пыль с него слетела вниз, смешиваясь с блестящими частицами порошка, рассыпанного крошечным народцем.

Когда последняя змея упала с неподвижного тела Хьюго, феи возобновили свою атаку на темноту, потому что внутри ее зарождались новые странные формы — искаженные кривые, обрисовывавшие какие-то непостижимые создания. Битва еще далеко не закончилась — хотя и ослабев, тьма все еще преобладала, а быстрые огоньки походили на падающие звезды в черной вселенной.

Ветер задувал сквозь болтавшуюся дверь, что выходила на крышу, и заставлял изгибаться пламя свечей. Даже феи с их блестящими, но тонкими крыльями с трудом противостояли его порывам, порошок, который они рассыпали, завихриваясь, кружил по огромной спальне. Том заметил, что ветер, подхватив длинные черные волосы Нелл, разметал их по плечам, длинная свободная юбка развевалась в воздушных потоках. Ведьма прижимала к груди черный кинжал, на котором виднелся анк, странный крест, свисавший с шеи на серебряной цепочке. Колдунья застыла, все еще пребывая в неком подобии транса, глаза ее были закрыты.

Несмотря на все, что происходило, невзирая на весь ужас, Том все-таки успел заметить, какой потрясающе красивой она казалась в туманном и приглушенном свете свечей. Женщина стояла, словно молчаливая сирена, экзотически и эротически притягательная — но смертоносная. Молодой человек моргнул, чтобы избавиться от ее чар.

И когда он это сделал, глаза ведьмы открылись. Нелл огляделась, и наконец ее взгляд упал на Тома и на больного старика, которого тот обхватил руками. Малиновые губы изогнулись в ухмылке, в черных глазах вспыхнула страсть, источником которой служила ненависть. Рука с зажатым кинжалом потянулась к Тому.

Он осторожно положил своего деда на постель и, оставаясь в полусидячем положении, снова повернулся навстречу Нелл и ее злобному взгляду. Зелье, которое Том выпил на лестнице, видимо, переставало действовать, потому что он опять был близок к изнеможению. Возможно, ужас, наполнявший его сердце, притупил действие магии — или постоянный страх ослабил его душу. Однако ни по каким причинам и ни при каких условиях Том не собирался сдаваться этому монстру. Нелл придется сначала убить его, чтобы добраться до старика.

40

Гости из кошмаров

Они пришли из тьмы, для того чтобы заявить на нее свои права, поскольку их длинные, похожие на клочья тумана, руки тянулись только к ней.

Сначала Нелл не заметила их. Ее глаза по-прежнему горели ненавистью, а взгляд был устремлен на Тома. И от внимания женщины не ускользнул несомненный испуг в его глазах, относившийся явно не к ней, а к кому-то или чему-то за ее спиной. А затем она замерла.

Ненависть ушла из красивых, но опасных глаз и уступила место тревоге. Женщина обернулась — и закричала.

Огромные бесформенные существа — сгущаясь, они образовали более плотные фигуры, им придавало форму неосторожное и безграмотное погружение Нелл Квик в искусство черной магии, ее тщеславные призывы и безрассудство.

Приверженцы самого Князя Тьмы, они возникли из глубин, чтобы обрести форму и суть в мстительных карикатурах древних ведьм.

Это были истинные ведьмы — разрушители и злодеи, ненавидящие всех и вся, их поносили достойные и почитали порочные.

* * *

Они выглядели иссохшими и морщинистыми, покрытые струпьями лица, наполовину скрытые капюшонами, говорили о вечном несчастье и порочности. Чем ближе они подходили, тем отчетливей становились, хотя породившая их чернота просвечивала через одеяния. Хотя фигуры ведьм не были плотными, они казались такими же реальными, как любой человек в этой комнате, а исходившая от них вонь — гораздо более отвратительной, чем общий дурной запах этого помещения, который оказался не в силах развеять даже яростный ветер.

Нелл съежилась и втянула голову в плечи, несмотря на то что эти воплощения зла изначально были тем, чем она мечтала стать. Страшные ведьмы являлись и ее наставниками, и ее целью. Но она еще не поняла, что гниение души всегда приводит к перерождению плоти.

Женщина дико озиралась. Это неправильно, так не должно было получиться! Почему она чувствует исходящую от них угрозу? Почему они так смотрят на нее? Почему ухмыляются? Она не хотела, чтобы ее касались чешуйчатые, в струпьях руки, не хотела, чтобы они тащили ее к себе! Нелл бросила черный кинжал, и чудовищные гости мгновенно поглотили его металл. Она кричала, а они хихикали и подходили все ближе.

Нелл стояла спиной к нему, поэтому Том не видел ее лица, но мог вообразить написанный на нем ужас. Она по-прежнему сжимала в руке бумагу, и молодой человек внезапно догадался, что это завещание его деда, предположительно написанное под диктовку рукой Хартгроува. На секунду он задал себе вопрос: зачем она принесла его сюда — не для того ли, чтобы торжествовать победу перед умирающим стариком?

Другую руку Нелл вытянула вперед, чтобы хоть как-то защититься от наступающей толпы ведьм, и на миг — на очень короткий миг — Том почти пожалел ее. Ведь это ее кошмары стали реальностью, и Нелл не могла управлять ими, так же как не могла справиться ни с чем происходившим ранее в эту жуткую ночь. Она ведь только собиралась в буквальном смысле слова напугать сэра Рассела до смерти, вызвать еще один сердечный приступ, который стал бы последним. Сейчас эта женщина заплатит за свое безумие, за то, что она тщеславно воображала, будто сможет не только призвать эти потусторонние создания, но и управлять ими. Но, конечно, все, что колдунья сумела пробудить, это личный кошмар каждого присутствующего в комнате, включая и ее.

Когда злобствующие ведьмы окружили женщину, дергая за одежду, задирая юбку, пиная ее, капюшоны упали на сгорбленные плечи, открывая лица, оказавшиеся еще ужаснее, чем это можно было вообразить. Кожа на головах, с которых свисали скудные пряди седых волос, оказалась покрытой струпьями и язвами, на сморщенных лицах виднелись болячки и раны, а из них сочился желтый гной. Серые глаза не имели век, приговоренные к вечному видению, даже во сне. У некоторых остался только один глаз, а пустая кровавая глазница свидетельствовала о том, что глазное яблоко из нее когда-то вырвали. Носы отвратительных созданий казались изглоданными болезнью, виднелись только части кости и хрящ. Ухмыляющиеся безгубые рты были в основном без зубов — просто черные дыры, которые неумолчно лопотали что-то на непонятном языке.

Казалось, они рады видеть Нелл (или, возможно, просто радовались возможности освободиться на некоторое время от своего собственного ада). Ведьмы хихикали, тыкая в нее худыми, в язвах руками с длинными кривыми, как когти, ногтями. Их намерения были очевидны, потому что между тычками и щипками они показывали на себя, и Том начал понимать их искаженное лопотание.

Именно на такое будущее — в своем тщеславии, в слепых амбициях, в порочности — Нелл обрекла себя. Злоупотребление магической силой, обращение к силам, которых она не могла и не имела права сдерживать, привело бы к физическому разрушению ее собственного тела, внутренний мир отразился бы во внешнем облике — такова цена следования оккультным наукам и власти, к которой она стремилась. Цена, которую сами ведьмы заплатили в ходе своей жизни.

Охваченный кошмаром, но все еще быстрый ум Нелл осознал истинное значение этих злобных тварей, которые оказались больше чем простым видением, и она закричала Она кричала и кричала...

Но надвигалось нечто гораздо худшее.

* * *

Молния озарила комнату, гром сотряс стены и потолок, миллионы сверкающих осколков изверглись в комнату. Ветер с ревом ворвался в разбитое окно.

Том опять закрыл собой распростертое тело деда и почувствовал, что кровать под ними вибрирует.

Все осветилось. Даже огоньки, исходившие от фей, как будто посветлели, потому что это вошло в комнату и оставалось в течение нескольких секунд — интенсивный, слепящий поток яркого света, превративший всех в бесцветные скульптуры. И даже когда свет замигал и погас, а раскат грома заглох, вся толпа ведьм как одна отвернулась от Нелл Квик, глядя на открытую дверь на террасу, поскольку они учуяли присутствие хозяина раньше, чем он себя обнаружил. Ветер внезапно стих, но сама темнота продолжала клубиться словно густой туман. Огоньки фей поблекли, пламя многих свечей тоже потускнело, блестящее стекло, рассыпанное по полу, казалось матовым.

Дженнет вскрикнула — негромко, но ее крик был полон отчаяния; феи зарыдали, создавая негромкую какофонию ужаса.

Сморщенные старухи, чьи формы стали неразличимыми — виднелись лишь темные одеяния, — подняли скрюченные руки к искаженным лицам, закрывая глаза без век от того существа, что заполнило собой дверной проем на другой стороне комнаты. Некоторые, отвернувшись, завыли, в то время как другие молитвенно простерли руки к новому гостю. Нелл, скрючившаяся в попытке защититься от мучительниц, медленно повернула голову к двери. Том последовал за ней взглядом.

Пока еще это не оформилось, некие обрывки, клочья, предполагавшие — но только предполагавшие — человеческую фигуру среднего роста. Из всех гибельных запахов, бродивших по комнате, смрад, сопровождавший ее появление, был самым отвратительным, забивая ноздри и заставляя горло сжиматься.

Ведьмы отступили от намеченной жертвы, оставив Нелл одну внутри нарисованной перевернутой звезды. Феи, чьи ореолы больше не светились, собрались у дальней стены, рядом с Дженнет и Ригвитом, вцепившимися друг в друга, эльф висел на руках у девушки.

Видение двинулось по направлению к Нелл Квик; казалось, будто клубящаяся тьма перемешивалась с цельной формой, скрывая отдельные части, так что те, которые можно было разглядеть, словно передвигались отдельно. Толпа ведьм попятилась. Том видел их фигуры в полумраке, длинные руки с ногтями-когтями, поднятые в воздух, слышал ужас и благоговение в их завываниях.

Существо остановилось перед Нелл. Тьма вокруг него напоминала колеблющийся плащ, раздуваемый ветром. И ветер действительно подул вновь, так что крохотные огоньки свечей по всей комнате задрожали и согнулись, тени задвигались, запахи развеялись, но другие, не менее гнилостные, заняли их место.

Том не спускал глаз с женщины — на ее лице читалось выражение странного экстаза. Темные глаза сияли, когда она смотрела на расплывчатое видение, которое замерло перед ней, грудь вздымалась, она дышала часто и неровно. Пот покрыл лоб, и его капли потекли по щекам, как слезы. Алые губы растянулись, обнажив зубы, все тело дрожало. Тому казалось, что Нелл пребывает в каком-то припадке, или даже в оргазмическом трансе.

Неясная фигура наконец приобрела более отчетливую форму. Худые, белые плечи, еще размытые по краям. Грудь, тоже тощая, почти без мышц, но грудь мужчины — то есть похожая на мужскую грудь, потому что это создание не могло быть человеком. Живот и талия уплотнились — они уже стали видны как некая светлая часть в сумеречном тумане. Остальное тоже проявлялось — или полупроявлялось. Все еще казалось незавершенным, несвязным, непрочным, напоминая набросок: обнаженные ноги, руки, гениталии — мужские гениталии, которые могли бы принадлежать каждому второму мужчине, не большие, не маленькие, просто обычный пенис под обычной мошонкой, за тем исключением, что отсутствовали лобковые волосы. Ступни, плечи, руки туманно и неопределенно мерцали в полумраке. Затем, самой последней, стала возникать голова.

* * *

— Том, отвернись!

Голос Дженнет прорезался сквозь вой ветра, который к тому моменту уже начал стихать, и вопли ведьм, перешедшие в рев.

— Несмотринаэто, несмотринаэто! — донеслось отчаянное предупреждение Ригвита.

Но оформляющееся видение притягивало взгляд с гипнотической силой. То же происходило и с Нелл Квик, потому что она смотрела на это с предвкушением, грудь ее по-прежнему вздымалась, влажные губы приоткрылись, глаза горели внутренним огнем.

Медленное воплощение продолжалось.

* * *

Гром прогремел над головами, словно небеса раскололись надвое, и в мгновенной вспышке света Том увидел, что фигура выросла, а бледная плоть стала темной и морщинистой. Она протянула чешуйчатые руки, как будто собираясь заключить Нелл в объятия, а черты тем временем становились все отчетливей. Толпа ведьм взвизгнула в восхищении и ужасе. Феи потоком бросились к открытой книге, лежавшей на полу, многие из них упали, их огоньки погасли, а тонкие испуганные крики заглушил лепет летящих соратниц.

Даже молния, пунктиром прорезавшая небо, не могла полностью уничтожить тьму, и теперь в углах скопилось множество других порождений тени — странно выглядевших существ, которые могли быть только демонами. Их когорты нависали над женщиной в центре пентаграммы. Свечи, расставленные по углам пятиконечной звезды, задуло ветром, но другие, стоящие по всей комнате, по-прежнему тускло горели. Их свет, однако, казался просто ничем по сравнению со слепящей белизной молнии. В этот раз она не погасла, но продолжала сиять жутким конусообразным свечением, частично осветившее существа, что могли прийти только из какого-то зловещего и страшного места.

Но затем Нелл завизжала, и в этом визге прозвучали настолько истеричные нотки, что Том мог только усомниться в здравости ее рассудка Создание, стоящее перед ней, обрело лицо, и... кто-то бросился на Тома, повалив его на постель!

Дженнет закрыла его собственным телом в тот момент, когда молния наконец погасла, а гром стал стихать в отдалении. Маленькие ладони закрыли его глаза.

— Тебе нельзя смотреть! Тебе нельзя видеть его лицо! — кричала она. — Увидеть дьявола — значит, впустить его в свою душу!

Том пытался встать, но она толкнула его назад, и он оказался рядом со своим дедом. Кто-то вцепился в ноги, повис всем своим весом, и Том понял, что это Ригвит.

— Но Нелл... — слова Тома пропадали в шуме вновь поднявшегося ветра. — Мы должны помочь ей!

— Слишком поздно, — пробормотала девушка ему в ухо. В ее голосе были печаль и жалость к глупой женщине, чьи сомнительные амбиции привели к столь страшному противостоянию. — Она уже принадлежит ему.

Дженнет отняла руки от глаз Тома, и молодой человек, не в силах противостоять соблазну, моргнув, открыл их и сел. Его любопытство упрямо желало, чтобы он своими глазами увидел дьявола.

Однако того уже не было: видение угасало, превращаясь в бледную, расплывчатую тень. Жуткий мерцающий образ постепенно тускнел, и вскоре его окончательно поглотила тьма. Тьма, из которой вновь возникли ведьмы, еще не успевшие покончить с Нелл Квик.

Том почувствовал за спиной движение. Дженнет и Ригвит отпустили его, и молодой человек, обернувшись, увидел, что сэр Рассел смотрит на него и в его глазах больше нет потустороннего блеска. Дрожащая старческая рука сжала запястье Тома.

Ветер ворвался через разбитые окна и открытую дверь, пламя свечей и тени заколебались. Вокруг Нелл образовалось нечто вроде водоворота, раздувавшего ее юбку и блузку, развевавшего спутанные волосы. Сила ветра была так велика, что анк с ее груди сорвало вместе с цепью. Женщина подняла руки, все еще крепко сжимая бумагу. Ведьмы с диким хохотом задирали свои одеяния, показывая иссохшие сморщенные тела. Их уродство заставило Тома содрогнуться. Тощие иссохшие груди свисали до живота, скользкую плоть в струпьях и волдырях покрывали красные фурункулы. Губы их безволосых вагин были растянуты и ужасно морщинисты. Они показывали Нелл Квик, во что она должна превратиться.

Женщина опять закричала, осознав, какую цену придется заплатить за свои амбиции и порочность, потому что это показали ей те, кто шел по тому же пути. И, несмотря на издевательства, они приветствовали ее, прославляя тьму, праздновали присоединение к ним новой подруги. Это означало, что она тоже разделит с ними вечные мучения.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23