Его глаза горели яростью, казалось, что он черпал свою энергию из самой земли. Он сложил в голове заклинание и послал его мощными выстрелами энергии, которые разорвались как раз под тем местом, где мирно покоились валуны. Часть карниза вздрогнула от мощи удара. Камни сдвинулись со своего ложа и начали катиться вниз. Их движение увлекало за собой другие камни, которые попадались на пути, пока этот поток не превратился в рычащего монстра из камней, земли и гравия. Солдаты замерли на месте, глядя с ужасом на приближавшуюся лавину. Потом они попытались бежать, но было уже слишком поздно.

– Назад! – прокричал Валориан своим людям.

Вне себя от ужаса, охотники подхватили раненых и поспешили в сторону от надвигавшейся лавины, которая, окруженная клубами пыли, с грохотом скатилась мимо них вниз в долину. Она подхватила тарнишских солдат и засосала их во вращающейся массе камней. Лавина продолжала сметать все на своем пути, пока не достигла берега реки, где ее движение начало замедляться, а гулкое эхо, сопровождавшее ее движение, постепенно стихало.

Валориан мрачно смотрел на опускающуюся пыль и полосу совершенно голой земли. Вся земля у его ног была покрыта стволами деревьев, изувеченными телами людей, распростертыми среди камней. Он заметил, что некоторые солдаты пытались выбраться из-под каменных обломков или помочь тем, кто оказался в ловушке или был ранен, но насколько он мог судить по их застывшим лицам и медленным движениям, они вряд ли представляли угрозу для племени.

Вождь повернулся в другую сторону, чтобы посмотреть, в каком состоянии были его люди. У него не было времени, чтобы понять, кто был убит или ранен, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда он поспешил к каравану.

Головные повозки остановились, когда попали в засаду, и тем самым был остановлен весь караван. Кто-то помогал раненым, в то время как остальные спешили собраться во главе каравана, чтобы поближе рассмотреть поверженных тарнишей.

Валориан кинул только один мимолетный взгляд на повозки, а затем соскочил с Хуннула и поторопился на помощь раненым. Сердце его сжималось от отчаяния. Когда он увидел Айдана, живого и невредимого, его страхи и опасения несколько утихли, но затем с новой силой обрушились на него, когда он заметил лица двух погибших охранников, которые вместе с ним ехали от ворот Актигориум и стояли на его стороне во время дуэли с Карезом. Еще один его телохранитель был слегка поцарапан, и пятеро воинов получили ранения. Но Валориан все никак не мог отыскать одно знакомое лицо.

Он торопливо двигался от одной группы людей к другой, помогая, где только можно, погружая раненых в повозки, и все время искал. Он использовал свою волшебную силу, чтобы уничтожить стрелы, торчавшие из ран, и превращал обрывки тканей в чистые бинты.

Наконец он прокричал брату:

– Где Мордан?

Айдан покачал головой и показал на повозку, которая стояла позади нескольких телег. С мрачным лицом Валориан поспешил туда и там нашел своего друга, который лежал на куче покрывал, торопливо стащенных сюда изо всех углов. Мордан чуть вздрогнул, когда Валориан залез в повозку, но вождь все равно похолодел от отчаяния. Он сразу же понял, почему кто-то положил Мордана сюда, даже не пытаясь перевязать его рану. Из кровавого месива, которое когда-то было туникой, выглядывала застрявшая в ребрах стрела.

Валориан почувствовал, что ему плохо. Глаза Мордана были раскрыты, словно темные озера на фоне смертельно побледневшей кожи. Он втягивал воздух отрывистыми быстрыми глотками, и его руки сжимались от боли. Он увидел своего вождя и слабо улыбнулся.

Очень осторожно орудуя кинжалом, Валориан отрезал часть туники Мордана. Он ощупал пальцами края раны и изучил его лицо. Обычно, если стрела вонзалась в грудь, человек умирал. У членов племени были очень примитивные навыки лечения, и они имели только травы в своем распоряжении. Если он попытается извлечь зазубренный наконечник стрелы, Мордан мгновенно умрет, но то же самое случится и в том случае, если стрелу не извлечь из раны.

Но надежды Валориана несколько окрепли, когда он увидел мускулистое тело воина. Он не думал, что наконечник стрелы повредил сердце или легкое Мордана, потому что на губах у него не было крови, а кожные покровы не были бледными, как это всегда бывает при приближении смерти. Возможно, что с помощью своего колдовства он сможет помочь другу. Он не мог исцелить его. Он мог только извлечь стрелу. Но, может быть, как раз этого и будет достаточно, чтобы дать Мордану шанс побороться за свою жизнь.

Очень осторожно Валориан дотронулся до кроваво-красной раны. Мордан смотрел ему в лицо, всецело полагаясь на своего друга. Возникла небольшая пауза, во время которой Валориан сосредоточился, а затем послышалось короткое заклинание, и стрела растаяла, словно облако, оставив после себя лишь рану в том месте, где она вонзилась в кожу.

Пальцы Мордана медленно разжались.

– У тебя привычка разочаровывать Посланников, – с благодарностью прошептал он.

– Пусть поспорят с Амарой, – отозвался Валориан, пряча огромное облегчение под сосредоточенностью, с которой он принялся перевязывать рану. Он потрепал Мордана по плечу и уже совсем было собрался уходить, когда его руку сжала рука воина.

– Лорд, – проговорил Мордан, его голос казался неестественно хриплым от боли и тревоги, – это была лишь незначительная часть их сил, которая пыталась нас остановить. Они знали, что мы идем. Следи за тылом!

Валориан вскочил на ноги, словно молнией пораженный. Слова Мордана имели слишком большое значение. Замерший на месте караван представлял собой легкую добычу и был чрезвычайно уязвим для любого нападения. К тому же он извивался по долине длинной нитью, местами теряясь среди деревьев, и Валориан был просто не в состоянии разглядеть хвост колонны. Если нападение на головные повозки имело своей целью остановить ее, тогда, вполне вероятно, существовала опасность нападения и на его хвост. Все в нем закипело от необходимости срочных действий.

Он свистнул Хуннулу.

– Увидимся, когда достигнем перевала, – мягко сказал он Мордану, и прыгнул на спину Хуннулу прямо из повозки. Он прокричал брату:

– Айдан, заставь караван сейчас же возобновить движение! Веди их к перевалу! – и он пропал, промчавшись мимо цепочки повозок, направляясь в конец процессии.

– Двигайтесь! Вперед! Вперед! – кричал он возницам, пролетая мимо телег. – Не останавливайтесь! Продолжайте движение!

Он и жеребец уже преодолели полпути к концу каравана, когда раздавшийся сигнал горна охраны отчаянно прокатился по долине. И почти тут же ему завторили призывные сигналы тарнишских горнов, они возвещали о начале атаки. Страх распространился среди людей. Возницы, и без того нервные и напряженные из-за попавшейся на пути засады, начали подгонять сидевших в своих повозках людей и орать друг на друга. Погонщики вновь погнали стада вперед.

Наверное, около тридцати мужчин и ребят увидели скачущего в конец каравана Валориана и поспешили присоединиться к нему. От хвоста послышались стоны, смешанные с бряцанием оружия.

Хуннул в два скачка преодолел небольшие заросли деревьев у себя на пути как раз вовремя, чтобы увидеть, как охрана каравана врукопашную сражалась с тарнишской кавалерией, имевшей нашивки Четвертого Легиона. Люди сошлись слишком близко, чтобы Валориан мог использовать волшебство, поэтому он замедлил бег Хуннула, давая возможность остальным всадникам догнать его. Затем он извлек меч и издал устрашающий боевой клич. Небольшая группка охотников рванулась в бой. Хуннул ворвался в самую гущу тарнишских всадников, лягаясь и кусая их. Валориан сражался с отчаянием и холодной яростью, нанося удары черным мечом направо и налево так, словно каждый его противник был самим Тирранисом.

Крики ярости, стоны боли, глухие удары железа о железо наполняли воздух. Охотники вокруг Валориана сражались словно волки, используя любое оружие, которое только можно было держать в руках. Конечно, они уступали легионерам в вооружении и боевой подготовке, но в случае своего поражения они потеряли бы все. Поэтому каждый член племени знал, что поражения быть не должно.

Валориан отразил мощный удар, нанесенный по голове здоровенным тарнишским офицером, увернулся от второго и аккуратно вонзил лезвие в небольшое незащищенное пространство между челюстью офицера и местом, где начиналась нагрудная пластина. Кровь хлынула из раны, и тарниш упал с лошади. А Хуннул прокладывал себе дорогу сквозь дерущуюся массу людей и лошадей.

– Во имя Шургарта и Амары! – прокричал Валориан, перекрывая гул сражения, и его люди ответили на его призыв боевым кличем.

Очень медленно тарниши начали отступать под яростным натиском оборонявшихся охотников. Солдаты ожидали встретить здесь слабых, тупых аборигенов, которые должны были спасаться бегством при первой же атаке. Они не были готовы встретить здесь мужчин и почти детей, сражавшихся с горевшими от ярости глазами, а их сила, казалось, была рождена просто самой безвыходностью ситуации.

Вдруг рукопашный бой словно замер, а тарниши призадумались на секунду.

– Отступаем! – прокричал какой-то солдат, и ряды тарнишей сломались. Они развернули своих лошадей и помчались галопом прочь, оставив охотников вздыхать от облегчения. Выигравший сражение арьергард каравана заулюлюкал вслед улепетывавшим по долине легионерам.

– Лорд Валориан, вы всегда приносите добрые вести своим появлением, – с усталой улыбкой выкрикнул один из воинов.

Вождь повис на Хуннуле, который от возбуждения описывал большие круги, и спросил:

– Что здесь произошло?

– Они появились вон из тех лесов, – ответил ему воин, указывая на большие заросли деревьев на краю долины. – Мы как раз проезжали мимо, и они набросились на нас. Их там, наверное, была целая сотня! Если бы вы не подоспели вовремя, они бы точно нас всех перебили.

– А вы не видели с ними генерала Тирраниса?

Охотник покачал головой.

– Нет.

Валориан с беспокойством посмотрел в ту сторону, куда поскакали тарниши. Если в засаде, на которую напоролась головная часть каравана, было около ста солдат, и столько же напало на арьергард, то где же находилась остальная часть гарнизона? Где был сам Тирранис? Генерал никогда не позволит племени так просто ускользнуть от него!

Вождь поторопил своих людей собрать убитых и раненых и погрузить их на последние повозки. Наконец-то караван начал двигаться, и охрана поспешила присоединиться к нему. На помощь Валориану прискакало еще несколько всадников из колонны, и теперь здесь собралось около сотни человек: мужчин, парней и нескольких женщин всех возрастов, которые собрались у повозок неровными рядами.

Теперь караван вместе с Айданом возглавлял сильный отряд мужчин, так же как и его тыл. Несмотря на все обстоятельства, вождь все же в глубине души надеялся, что этого будет достаточно. С другой стороны, у него просто не хватит людей, чтобы защитить караван со всех сторон. Однако он не думал, что им следовало опасаться нападения на середину каравана. Если бы даже это и входило в планы, то должно было бы совпадать по времени с засадой во главе колонны и нападением на ее тыл, то есть уже случилось бы. Сама долина защищала их, потому что с рекой, протекавшей по ней, она была слишком узка, чтобы позволить большим силам беспрепятственно достичь середины каравана и напасть на него. Он предполагал, что Тирранис устроил засаду, чтобы остановить колонну и дать возможность большим остальным силам проскользнуть и напасть на них внезапно. Но его план не сработал, и теперь племя снова двигалось вперед.

Валориан кинул взгляд назад через плечо. Его одолевали мысли о том, что теперь должен был предпринять Тирранис.

Но ему не пришлось долго мучиться в поисках ответа. Без дальнейших проволочек племя преодолело то место, где была устроена первая засада. Не обращая внимания на мертвых и раненых тарнишских солдат, они двигались вперед так быстро, как только позволяла им неровная местность. Но не успели они проехать и небольшого расстояния по дороге, когда раздавшийся крик заставил оглянуться воинов, ехавших последними. Один из них указывал назад, и тут все заметили оставшиеся силы тарнишского гарнизона, которые появились из-за вершины уступа у реки. На их копьях развевались красные флажки, оружие блестело в полуденном солнце.

Воины племени следили за тем, как кавалерия тарнишей вихрем заняла свои позиции, образовав семь широких рядов, которые растянулись от реки до самых склонов долины. Валориан почувствовал, как усиливается его напряжение. Похоже, что солдаты собирались прибегнуть к другой тактике в надежде помешать ему прибегнуть к колдовству. Их ряды были намного тоньше и куда более растянуты, чем прежде, возможно, чтобы не дать ему сотворить заклинание, направленное против большого числа людей.

К его великому раздражению, они были совершенно правы. Его могущество было огромным, но он был один перед лицом сотен, а его силы и способности к концентрации были ограничены слабостью его тела. Если тарниши будут бороться до конца и отвлекут его или убьют, тогда они без труда завладеют всем караваном.

Во рту Валориана все пересохло. Очень медленно он достал свой меч и попытался успокоиться, чтобы вернуть ясность мыслям. Он мысленно вознес молитву сразу всем четырем богам, хранившим племя. Сегодня Посланникам и так пришлось достаточно потрудиться в этой долине, и ему не хотелось бы больше утруждать их. Он взглянул на своих спутников и понял, что они были напряжены так же, как и он сам. Он с удивлением обнаружил, что рядом с ним на большой белой лошади сидит Карез. Наверное, этот здоровяк присоединился к ним всего несколько мгновений назад. Валориан ощутил легкое неудобство при мысли о том, что теперь ему, похоже, придется следить за своим тылом тоже.

Карез заметил, что вождь смотрит на него, и улыбнулся, зубы сверкнули в темной бороде. Словно догадавшись, о чем думает вождь, он острием меча указал на противника.

Как раз в этот момент тарнишские трубы протрубили сигнал к наступлению. Трубные звуки разнеслись по всей долине, сопровождаемые громким криком и неожиданно присоединившимся к нему громом скачущих копыт.

Охотники не задумываясь рванулись вперед, но Валориан отозвал их:

– Оставайтесь на местах!

Он прижался к гриве Хуннула, в то время как жеребец чуть отступил в сторону, и поскакал вперед, к передовым редким рядам защитников племени.

За его спиной караван карабкался вверх по подъему, все ускоряя и ускоряя движение. Стада лошадей и домашних животных проносились мимо словно птицы.

Нападающие тарниши приближались с устрашающей быстротой. Их ряды несколько изогнулись, потому что лошади скакали по неровной местности. Раздался еще один громкий призыв горна, и копья всадников одновременно опустились, целясь в застывших в ожидании воинов.

Валориан позволил себе только на секунду задуматься, где мог находиться в этот момент сам генерал Тирранис, прежде чем он поднял руки и начал свою первую атаку. Он выпустил шесть больших шаров энергии на огромной скорости, целясь вдоль линии скакавших галопом лошадей. Его волшебная артиллерия с ужасной силой обрушилась на всадников. Взрывы вздыбили землю, разбрасывая во все стороны грязь и осколки камней, пугая лошадей, а некоторых сбивая с копыт.

Но все же этого было недостаточно. Тарниши ожидали встретить волшебную бомбардировку и поэтому продолжали настойчиво двигаться вперед.

Валориан лихорадочно раздумывал, пытаясь отыскать в сознании еще какой-нибудь способ остановить их. Он не хотел снова прибегать к огню, потому что линия солдат была слишком растянута, а ветер дул в долину с востока. Он также не мог создать лавины камней, потому что действие разворачивалось на слишком большом пространстве. Ему нужно было выработать новую тактику.

Неожиданно он понял, что существовала-таки одна возможность, но она казалась сумасшедшей, и все же он решил прибегнуть к ней. Он был не способен творить жизнь, но он мог создать иллюзию жизни, как он уже делал не раз, рассказывая о своем путешествии в Гормот. Он воспользуется подобной же картинкой, только сделает ее больше и тогда посмотрит, насколько тарниши бесстрашны.

Он прикрыл глаза, вспоминая маленькие, уродливые тела горфлингов, а затем мысленно сложил в голове заклинание. Воспользовавшись грязью, кусочками гравия, пылью и листьями, чтобы придать своему изображению иллюзию объемности, он направил волшебство на сотворение огромной ожившей фигуры. Он понял, что его затея удалась, когда услышал, как его люди закричали от испуга.

Вождь открыл глаза, и сам был поражен при виде огромной, вполне реальной фигуры, которая стояла теперь между наступавшими тарнишами и воинами племени. Это было воистину страшное зрелище! Монстр, чудовище в виде горфлинга возвышалось над близлежащими деревьями и преграждало путь в долину. Тарнишская кавалерия тоже увидела фигуру и рывком заставила своих лошадей остановиться.

Было очень трудно догадаться, что на самом деле это создание не имело веса и не могло причинить вреда. Но Валориан не стал ждать, пока тарниши сами поймут это, и привел свое творение в движение. Оно ужасно зашипело и потянулось вперед, словно намереваясь схватить лошадей. Ряды тарнишей смешались. Лошади заметались от ужаса, из стороны в сторону бросая седоков. Солдаты с широко раскрытыми ртами повернулись на месте и бросились бежать прочь от страшилища.

– Стойте на месте! – прокричал Валориан своим людям. – Это чудовище всего лишь картинка!

Охотники в изумлении переводили взгляд со своего вождя на изображение горфлинга, их глаза почти вылезли из орбит, но все же они подчинились приказу.

– Теперь медленно отступайте! – приказал Валориан и жестом показал им на караван. Они с благодарностью поспешили выполнить его приказ. Валориан же остался, чтобы удерживать в жизни фигуру горфлинга так долго, как только мог.

В то же самое время, на возвышении в долине у берега реки генерал Тирранис и губернатор Антонин наблюдали за бегством чадарианского гарнизона, но каждый при этом испытывал различные эмоции. Тирранис был просто вне себя от злости на тупых и безмозглых солдат.

Антонин же при виде второй демонстрации волшебной силы находился в шоке и мог с трудом сдержать гнев и страх. Он повернулся к Тирранису, его неудовольствие моментально вытеснило страх, и он начал кричать на генерала.

– Почему вы ничего не сказали мне об этом охотнике, который обладает даром творить чудеса? Мы не можем нанести поражение такому великому колдуну! Мы должны дать им уйти! Вся эта затея – пустая трата времени. Я не позволю своему легиону…

Но ему не дали продолжить. Рука Тирраниса взметнулась и с размаху опустилась на правую щеку и нос молодого губернатора, чуть не вышибив его из седла.

– Заткнись, идиот! – прошипел Тирранис. – Его возможности не безграничны!

Антонин гневно посмотрел на него и вытер кровь, побежавшую из носа, надушенным платком. Он был разгневан не только на чадарианского губернатора, но и на себя самого за то, что не осмеливался возразить. Будь на его месте более сильный мужчина, он не стерпел бы подобного оскорбления.

– Не безграничны! – повторил он, пытаясь скрыть свой гнев под маской недоверия. – Посмотрите-ка на это существо, которое он там воздвиг. Ни один из наших солдат не осмелится пройти мимо него!

Тирранис издевательски засмеялся:

– Это иллюзия, картинка. Волшебство не может творить жизнь. Посмотрите на него повнимательнее. Он же просвечивается насквозь.

– Я не верю. Генерал Сарджас, вы, без сомнения, не станете рисковать своими войсками против такого чудовища, – обратился Антонин к командующему Двенадцатым Легионом, который сидел рядом с ним на коне, с крепко сцепленными зубами наблюдая за действиями обоих губернаторов.

– А ему и не придется, – выдохнул Тирранис, не давая командующему ответить. – Я возьму с собой свой собственный гарнизон против охраны. Вы же нападайте на само племя. Я уверен, что вы справитесь с женщинами и детьми.

Лицо молодого губернатора гневно покраснело от полученного оскорбления, к тому же оно повторяло его собственные слова, сказанные ранее.

– А что, если там есть еще…

– Там больше нет колдунов! – Тирранис ткнул пальцем в сторону исчезающего каравана. – Там есть только он, и он принадлежит мне!

Всего на долю секунды Антонин случайно сумел заглянуть в темные глаза Тирраниса, сквозь холодный как лед взгляд и иссушающий гнев, в самые глубины сознания. И за это короткое мгновение ему показалось, что он сумел разглядеть там растущее безумие. Его забила дрожь, и он поспешил отвести взгляд от этого ужасного лица.

– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился он. – Мы сделаем это.

Все что угодно, только поскорее закончить это ужасное задание и освободиться от Тирраниса.

Без слов и жестов Тирранис выхватил меч и галопом погнал лошадь вниз по склону, чтобы преградить путь отступающим войскам. Офицеры застыли перед ним у подножия холма, их лица горели от стыда и перекосились от страха, их туники были покрыты грязью, а лошади блестели от пота.

– Скоты! – закричал на них генерал. – Вы не заслуживаете того, чтобы вас называли тарнишами! Немедленно остановите этих людей, пока я вам всем не посносил головы!

Никто из офицеров не осмелился ослушаться его. Торопясь, насколько это было возможно, они остановили улепетывавших солдат, развернули испуганных лошадей и привели войска в порядок. Все это время фигура горфлинга завывала и пыталась схватить кого-то со своего места на дороге.

Когда подразделения Четвертого Легиона были переформированы, генерал объехал ряды застывших с белыми от страха лицами солдат.

– То, что вы видите – это обман! – прокричал он, грозя горфлингу кулаком. – Вы бежите от картинки, идиоты! А вот это – настоящее! – и он указал на исчезавших вдали воинов и последние повозки племени. – Уничтожьте их! – снова закричал он. – Уничтожьте их сию же минуту! Докажите, что вы мужчины, а не кролики!

По рядам воинов пролетел словно неровный выдох. С быстротой и умением, которыми всегда славился в бою Тирранис, он преобразовал своих людей в новые боевые порядки.

Но даже самый лучший его план или самые страшные угрозы не могли заставить легионеров решиться напасть на это завывающее чудовище, если бы Тирранис лично не возглавил нападение. Высоко подняв над головой меч, тарнишский генерал выкрикнул приказ начать атаку и погнал лошадь галопом прямо к ужасающему горфлингу. Солдаты последовали за ним, сперва неохотно, следя, как их генерал приближается к чудовищу, а затем со все более усиливавшейся уверенностью, когда они поняли, что горфлинг не мог схватить человека.

На глазах изумленных тарнишей Тирранис заставил свою лошадь проскакать прямо сквозь ноги чудовища. И с оглушительным криком весь чадарианский гарнизон рванулся за своим лидером.

Валориан с отвращением наблюдал за генералом. Он должен был признать, что генерал был не лишен отваги. Но он значительно усложнил ситуацию. Силы Валориана таяли, так как ему приходилось расходовать много волшебной энергии, а теперь тарниши снова перешли в наступление. Он мгновенно стер изображение горфлинга, чтобы сэкономить силы, и погнал Хуннула вдогонку каравана. И снова воинам племени пришлось повернуть свои лица навстречу врагу, в то время как караван продолжал с максимальной скоростью двигаться вперед.

На этот раз тарниши не стали атаковать прямыми рядами. Они разделились на три группы, которые атаковали воинов с разных сторон. Одна группа пронеслась по склону, нависшему над долиной, и выпустила целый лес черных стрел в ряды защитников племени. Остальные две группы, одну из которых вел сам Тирранис, напали с правого фланга и в центр.

Валориан отчаянно пытался спрятаться от дождя стрел под небольшим защитным полем, одновременно удерживая тарнишей на расстоянии с помощью снарядов голубой энергии, огненных шаров и дымовых завес. И все же тарниши преодолевали его преграды и продолжали наступать. Он чувствовал, как тают его силы, а заклинания становятся все слабее. Несмотря на свой волшебный дар, он все же был один перед лицом куда более многочисленного противника, который наступал на него с разных концов. Никто из членов племени не мог помочь ему побороть тарнишей, пока они не приблизятся на расстояние полета стрелы, а к тому времени уже будет поздно.

Атакующие тарниши ворвались в их ряды, их мечи разрушили оборону охотников. Валориан с группой воинов пытался сдерживать их продвижение вперед, но охотники не умели маневрировать или наносить удары сходу. Они умели только открыто принимать бой и обороняться. И слишком скоро их слабые силы растаяли под натиском многочисленного противника. Воины сгрудились вокруг своего вождя в последней попытке отразить нападение. Все вокруг представляло собой кровавое поле, усеянное кувыркавшимися и падающими лошадьми, сражающимися мужчинами, и над всем этим витал запах крови и почти осязаемый страх.

Спустя считанные мгновения тарниши окружили и отрезали от каравана оставшихся в живых охотников. Теперь остальная часть племени осталась без защиты и без помощи.

Осознав нависшую над ними опасность, возницы начали отчаянно погонять лошадей и выхватили оружие, собираясь защитить себя и свои семьи. Но странно, силы чадарианского гарнизона не двигались с места, пытаясь остановить повозки. Вместо этого они сосредоточили всю силу своего удара на попавших в кольцо воинах.

Валориан с ужасающей ясностью все это видел. Он не мог защитить караван, когда он был растянут по дороге, к тому же сейчас он должен был позаботиться о том, чтобы защитить себя и людей вокруг него. Они все вели рукопашный бой. Валориан знал, что, если сейчас же он не предпримет каких-либо быстрых действий, все его воины будут уничтожены, а племя останется без защиты. Он увидел Тирраниса, который мечом прокладывал себе путь к вождю, и он направил Хуннула навстречу генералу.

Затем раздался звук, от которого кровь застыла у него в жилах. Крики перекрыл трубный звук новых фанфар, заглушивший ржание лошадей и бряцание оружия. Вождь рывком вскинул голову, чтобы посмотреть на долину. И то, что он там увидел, наполнило его сознание горьким отчаянием.

Там, рядом с рекой, был целый легион, двигавшийся бесчисленным множеством кавалерии и пехоты, целая тысяча лучших воинов императора, которые преследовали племя. Чувствуя дурноту, Валориан узнал эмблему с изображением черного орла на их туниках. Это был Двенадцатый Легион из долин Рамсарина.

Тирранис перерубил молодого охотника на своем пути и увидел выражение безнадежности, написанное на лице Валориана.

– Да, колдун! Твое племя сейчас умрет!

И на целое мгновение, которое показалось вечностью, Валориан поверил в его правоту.