А точнее, Анкилле, которая уже давно убедила себя, что вышла из того возраста, когда любят танцы, на этот раз отчаянно хотелось отправиться на бал! «Только на этот — и все! — убеждала она себя. — Чем мне это грозит, если сама миссис Андерхилл упорно настаивает, чтобы я приняла приглашение? У меня хватит ума не дать вскружить себе голову!» В то же время разум безжалостно возражал: «О каком уме может идти речь? Где он у тебя? Ты хочешь пойти на бал только по одной причине — там будет сэр Вэлдо. Но если в твоих мозгах осталась хоть крупица здравого смысла, ты должна выкинуть вон его из сердца, пока он не погубил тебя окончательно!»

Сердце победило. Мисс Трент отправилась на бал, намереваясь вести себя крайне осмотрительно. Но едва только сделала подобающую прическу, от ее благих намерений не осталось и следа. Она вновь ощутила себя юной, восторженной и счастливой, как девочка, собирающаяся на свой первый вечер.

Подогреваемая огнями, смехом и музыкой, мисс Трент вскоре почувствовала, как ее скованность куда-то исчезает. Ей еще хватило осмотрительности попробовать отказаться, когда сэр Вэлдо пригласил ее на первый вальс, но потом стало не до этого! Анкилла была несказанно счастлива, что ее избрал мужчина, о котором она мечтала, и когда сэр Вэлдо пригласил ее на вальс во второй раз, уже не раздумывала. Не расставался он с ней и за ужином. А когда все отправились в сад смотреть фейерверк, не забыл захватить ее шаль, чтобы накинуть ей на плечи. Она была так беспечна и в таком восторге, что напрочь забыла о присутствующих матронах, исходящих желчью от происходящего у них на глазах. Поэтому испытала настоящий шок, когда случайно услышала едкое замечание миссис Бэннингем, из которого поняла, что она якобы пытается «заарканить» Идеального Мужчину. Анкилла готова была сгореть от стыда. А когда леди Колебатч, смеясь, сказала ей: «Так откровенно флиртовать с сэром Вэлдо? Вы рискованная особа, мисс Трент!» — от ее радости вообще не осталось ничего.

Про себя мисс Трент знала, что она совсем не искушена в любви, но сэр Вэлдо, по ее разумению, был далеко не новичок в этом деле. Не вызывало сомнений, что он увлекся ею не на шутку, но вот что у него на уме — обычный флирт или нечто более серьезное — это ей было неведомо. Когда их глаза встречались, Анкилла не могла не думать, что нельзя вот так смотреть и улыбаться, если не испытываешь более глубокого чувства, чем мимолетное увлечение. Но тут же думала, что она далеко не единственная женщина, подпавшая под очарование его улыбки, и терзалась сомнениями — видела ли еще какая-либо леди точно такую же улыбку, которую он адресовал ей? И принималась себя убеждать, что кумир дам способен заставить любую поверить, будто влюблен именно в нее.

Почти столь же мучительной, как эти сомнения, была и мысль о том, что, позволив Идеальному Мужчине выделить ее из прочих, она, так часто выговаривающая Тиффани за нарушение приличий, теперь сама стала возмутитель-ницей спокойствия в округе. Ее поведение, видимо, настолько вышло из рамок, что даже Кауртни не преминул это отметить, заявив с ухмылкой: «Боже, мэм, Тиффани, должно быть, вконец рехнулась от злости, когда увидела, как сам Идеальный Мужчина отдает вам предпочтение, да еще так явно!»

Однако в голове Тиффани просто-напросто не укладывалась мысль, что какой-нибудь мужчина, не говоря уже о звезде такой величины, как сэр Вэлдо, может увлечься гувернанткой. В разговорах о бале она как бы вскользь обмолвилась, что, когда сэр Вэлдо пригласил мисс Трент на пару вальсов, некоторые старые перечницы не замедлили наморщить носы, вообразив, будто он ухаживает за ней. Тиффани это сочла хорошей шуткой.

— Вы и сэр Вэлдо, Анкилла? — фыркнула она. — Вообразить такое, как вы сами понимаете?.. Да из всех нелепиц…

— Не думаю, что это так уж абсурдно, — не замедлила встать в позу Шарлотта. — Будет более нелепо, если кто-то вдруг вообразит, что сэр Вэлдо ухаживает за тобой! Ты злишься только потому, что он не тебя пригласил первой!

— Ах, да он просто не успел! — возразила Тиффани самодовольно. — Его опередил мистер Калвер. Сэру Вэлдо пришлось дожидаться второго вальса. А бедняге Линдету — третьего!

Мисс Трент на мгновение остановила на ней задумчивый взгляд, прежде чем опустить глаза на платок, который вышивала. На балу она настолько уж была поглощена собственными делами, что не проследила за поведением Тиффани. И будучи хорошо знакомой с методами, практикуемыми ее подопечной для наказания провинившихся поклонников, не удивилась, когда увидела, что она не сводит восхищенных глаз с лица мистера Калвера, не обращая ни малейшего внимания на Джулиана. Обычно мисс Трент скорее развлекала, чем раздражала такая тактика Тиффани, так как, по ее мнению, это говорило лишь о том, как она молода. Подобное поведение могло бы вызвать желаемую ревность у местного неотесанного пария, но у такой утонченной натуры, как Линдет, — ничего, кроме отвращения. Анкилла хотя и надеялась, что эти штучки Тиффани кое с кем и пройдут, но больше опасалась, что все ее маневры настолько шиты белыми нитками, что заметны не ей одной.

Во всяком случае, на этот раз все ее уловки были более чем очевидны Лоурснсу. Он не обладал высоким интеллектом, зато излишне остро воспринимал происходящее, к тому же он определенно был одарен тонким нюхом на скандалы. Отправляясь на бал, Лоуренс уже подозревал, что его кузен Линдет достаточно серьезно интересуется пока что неизвестной ему красавицей. Лондонскому щеголю не потребовалось много времени, чтобы на балу в этом убедиться, как и в том, что между ними явно произошла размолвка. Это делало ситуацию пикантной и сулило много возможностей. Девушка оказалась кокеткой, переменчивой, как эхо, и, уж конечно, никак не подходила Линдету. Вэлдо должен был знать об этом. Поэтому у Лоуреиса возник вопрос: что же он делает, чтобы воспрепятствовать столь нежелательному союзу? Или пока просто занимает выжидательную позицию? Если так, то будет ли Идеальный Мужчина благодарен вмешательству своего второго кузена? «Да, — решил Лоуренс, — если их отношения зашли далеко, Вэлдо, несомненно, должен только приветствовать мое вступление в игру». Она обещала быть увлекательной и вовсе не трудной: красотка и так уже строила ему глазки. Он ответил на ее заигрывание. И вскоре понял, что Тиффани действительно запустила коготки в Линдета, а теперь вознамерилась вызвать у него жгучую ревность. «Что ж, возможно, ей это и удастся, — подумал Лоуренс. — Тогда будет на что поглядеть! С другой стороны, если, по ее мнению, лучший способ добиться желаемого — это беззастенчиво флиртовать с другим мужчиной, возникает вопрос: а столь же она неумна, как и красива?»

Все это выглядело интригующе и приятно будоражило кровь. Не менее приятно оказалось понять и другое — почему Вэлдо до сих пор околачивается в этой богом забытой глуши. Оказалось, он завел тут роман. Правда, на него это было не очень-то похоже — избрать объектом внимания незамужнюю особу, да еще в статусе какой-то гувернантки-компаньонки. Но Лоуренс быстро нашел этому объяснение: девушки никогда не пленяли воображения Вэлдо, а, кроме них, тут, по-видимому, водились только такие кривляки, как леди Колебатч, или такие, какими впору пугать ворон, как миссис Бэннингем и жена сквайра.

Критически оглядев мисс Трент, Лоуренс засомневался — подходит ли она для флирта? Красотой не блещет, да и высоковата на его вкус. Просто привлекательная женщина, и ничего из ряда вон выходящего! Если Вэлдо не поостережется, то рискует привлечь к себе внимание, вот тогда заварится хорошая каша! Последний из Хаукриджей — надо же! — не нашел ничего лучше, как связаться с женщиной, которая зарабатывает себе на хлеб тем, что учит школьниц в провинции читать, писать и заниматься вышиванием. Вот будет весело! Однако Вэлдо несвойственно шутить с женскими чувствами и возбуждать в сердцах леди ложные надежды. Достаточно вспомнить, что все его прежние связи были с замужними светскими львицами и ни к чему никого не обязывали, а в отношении тех, кто всерьез подыскивал себе подходящих мужей, у Вэлдо были чисто пуританские понятия: он никогда не позволял себе водить их за нос. Тем более казалось непонятным, как это он не видит, что этот синий чулок, похоже, близка к тому, чтобы влюбиться в него по уши?

Готовый, подобно гончей собаке, рвануть по горячему следу, Лоуренс в поисках информации обратился к младшему кузену, спросив как бы между делом:

— Ты не говорил мне, что у Вэлдо тут роман. Кто она такая?

— Роман? — уставился на него Джулиан. — У Вэлдо?

— Ты что, слепой или притворяешься? — с издевкой протянул Лоуренс. — Высокая женщина — вроде бы чья-то гувернантка, как я понимаю. Господи, Джулиан, ты что, и впрямь принимаешь меня за олуха?

— Мисс Трент? Великий боже! Что у тебя следующим номером? Роман, ну ты даешь! Она компаньонка мисс Вилд, в высшей степени приятная женщина, но чтобы флиртовать с Вэлдо?.. Тебе бы следовало знать его лучше.

— Зачем лезть в бутылку? Но я сам видел, как вчера вечером из-за них вовсю бушевали страсти.

— Догадываюсь! Местных сплетниц хлебом не корми, а только дай раздуть кадило!

— Но кто же она такая? — гнул свою линию Лоурепс. — Или это тоже из серии тех вопросов, которые нельзя задавать?

— Отнюдь нет. Ты, возможно, знаком с ее кузеном Бернардом Трентом. Ее отец пал на поле брани и оставил семью без средств, как я понимаю. Генерал Трент приходится ей дядей.

— Даже так? — удивился Лоуренс, его глаза расширились.

Больше он не задавал вопросов, так как не хотел, чтобы Вэлдо подумал, что он суется в его дела; рассчитывать, что Джулиан будет держать язык за зубами об этом разговоре, не приходилось — по простоте душевной он мог сболтнуть все, что угодно. Да, судя по всему, Линдет вряд ли и сам знал больше. Он и так сказал вполне достаточно, чтобы придать делу новую окраску: стало вырисовываться, что Вэлдо, пожалуй, собирается остепениться. В этом не было ничего удивительного: ведь должен же наступить день, когда он наконец женится. Поражало другое: имея возможность выбрать любую невесту из высших слоев общества, Вэлдо нашел какую-то мисс Трент, которая, возможно, и родилась в весьма приличной семье, но никому не известна, не имеет титула, приданого, да и сверхкрасавицей ее тоже не назовешь. Боже, какой тут пахнет сенсацией! Лоуренс знал несколько признанных красавиц с деньгами и положением в обществе, которые позеленеют, когда услышат эту невероятную новость: кстати, одна из них как-то раз указала ему от ворот поворот. Как же отрадно будет нашептать ей на ушко сногсшибательное известие!

Конечно, не исключено, что все это не соответствует действительности: он сможет лучше судить, что к чему, когда увидит их снова вместе. Лоуренс надеялся, что встретит мисс Трент на обеде с черепаховым супом у миссис Андерхилл, — подобный вариант казался более чем вероятным. Он всерьез решил познакомиться с нею поближе. Если есть хоть малейший шанс, что она сможет стать женой Вэлдо, тогда завязать с ней хорошие отношения — задача первостепенной важности. Поистине, какая удача, что он прибыл в Йоркшир!

Мисс Трент была на обеде, хотя, если бы могла найти предлог уклониться от этой чести, не нарушая тщательно спланированного миссис Андерхилл размещения гостей за накрытым столом, не преминула бы им воспользоваться. Она попыталась сослаться на то, что у Шарлотты сильная головная боль, и та, по-видимому, не сможет спуститься в гостиную, а посему ей лучше остаться с ней наверху, но миссис Андерхилл не желала и слышать об этом.

— Где же я найду леди на ваше место, мисс Трент? — строго спросила она.

— Думаю, раз уж будет чета Миклби, мэм, вы вполне могли бы пригласить и старшую мисс Миклби, — рискнула предложить Анкилла, не рассчитывая, впрочем, на успех.

— Не говорите глупостей! — взмолилась миссис Андерхилл. — Будто вы не знаете не хуже меня, что миссис Миклби взбеленится, если пригласят только одну из ее дочек, да еще в последний момент. Да она встанет на дыбы, и я могу ее попять: кому поправится, когда тобой хотят заткнуть дыру?

Мисс Трент ничего не оставалось, как подчиниться, и никто из присутствующих на обеде не мог бы даже предположить, наблюдая, с каким холодным достоинством она держалась, что на самом деле на душе у нее скребут кошки. Обвинение, брошенное на балу практически ей в лицо, будто она охотится за Идеальным Мужчиной, так ущемило ее гордость и было настолько мерзким, что Анкилла, вспоминая об этом, испытывала чувство тошноты. Ее поставили на одну доску с вульгарными, не брезгующими ничем созданиями женского рода, лишенными деликатности и чувства стыда, которые пускают в ход любые уловки, лишь бы заполучить мужа. А в данном случае еще хуже — не просто мужа, а богатого и настолько выдающегося, что он по праву считался пределом мечтаний любой женщины. Но кто она такая? Оставшаяся без средств дочка офицера пехотного полка? Мисс Трент не могла обвинить себя в том, что пыталась хоть как-то увлечь сэра Вэлдо, но, оглядываясь на прошедший месяц, вынуждена была признать, что у них было немало совместных поездок верхом и пеших прогулок по саду в Стаплсе. И вот все эти разговоры и шуточки завершились наконец кульминацией — ужасным балом, где такой, как она, нечего было делать. Какой неосторожной она оказалась! Должно быть, уже всем было ясно, что Анкилла явилась на бал, вопреки своему обыкновению не посещать подобных вечеров, только затем, чтобы станцевать с Идеальным Мужчиной. И ведь самое страшное, что так оно и было! А кто, увидев, как мисс Трент дважды станцевала с ним вальс, затем отправилась к столу, опираясь на его руку и позволила ему накинуть себе на плечи шаль, поверит, будто она действовала неосознанно? Конечно же компаньонка мисс Вилд любит его и была настолько счастлива оказаться в его компании, что забыла о том, кто она такая, и утратила понятие о приличиях вообще. Сравнить подобное можно лишь с тем, как если бы на людях поправлять подвязку. Для Анкиллы было суровым испытанием появиться за столом миссис Андерхилл в числе участников обеда, зная, что глаза миссис Микл-би неотрывно наблюдают за ней, а возможно, даже и глаза миссис Чартли. Она выбрала из своего скудного гардероба самое скромное платье и надела чепец на гладко расчесанные волосы, за что незамедлительно удостоилась удивленного восклицания миссис Андерхилл:

— Чего это ради вы напялили на себя чепец, словно старая дева лет сорока? Богом заклинаю, пойдите и снимите его! Еще поносите чепцы, когда выйдете замуж.

— У меня нет уверенности, мэм, что я вообще выйду замуж, и вы знаете, что гувернанткам пола…

— И не выйдете, если не будете хоть немного прихорашиваться! — властно прервала ее миссис Андерхилл. — О каком замужестве может идти речь, если на вас это старое коричневое платье, на которое ни один мужчина и не взглянет? Вы что, как Тиффани, начинаете кривляться?

Мисс Трент отправилась к себе, чтобы снять чепец, но платье менять не стала и не спускалась вниз до тех пор, пока все гости не собрались. Только тогда она незаметно проскользнула в гостиную, отвечая на приветствия улыбками и по возможности кратко. И надо ли говорить, что за столом заняла место как можно дальше от сэра Вэлдо?

За обедом она сидела между сквайром и пастором. Эти мужчины относились к ней неизменно по-дружески и были далеки от досужих сплетен. Туго пришлось ей в гостиной до того, как джентльмены присоединились к леди. Миссис Миклби говорила только о бале с вальсами и умудрилась с ехидной улыбкой всадить немало миниатюрных кинжальчиков в трепещущую плоть мисс Трент. Анкилла отражала улыбку улыбкой и отвечала на колкости с такой невозмутимой вежливостью, что заставила миссис Миклби щуриться от злости. Затем миссис Чартли, воспользовавшись кратким затишьем во время этих военных действий, придвинула свой стул вплотную к Анкилле и сказала:

— Рада, что улучила возможность поговорить с вами, мисс Трент! Вот уже сколько недель я намереваюсь узнать у вас рецепт приготовления грибов, о котором вы мне как-то говорили, но забываю, когда вижу вас, и вспоминаю только после того, как мы расстаемся.

Анкилла не могла не испытать благодарности за то, что жена пастора так своевременно вмешалась, но это заставило ее все-таки покраснеть, чего так и не удалось добиться миссис Миклби всеми своими шпильками. Она пообещала записать рецепт и принести в дом пастора, желая только одного — удалиться куда-нибудь до того, как в гостиную войдут джентльмены. Но сделать так не удалось, потому что миссис Андерхилл попросила ее позже разлить всем чай.

Со стороны Тиффани была предпринята диверсия (причем весьма нежелательная).

— О, мне пришла великолепная мысль! Почему бы нам не сыграть в бирюльки? — внезапно воскликнула она.

При этом она не только перебила Пэтинс, которая ей что-то говорила, но и помешала разговору миссис Миклби с миссис Андерхилл. Анкилла чуть не сгорела от стыда, так как не вызывало сомнений, что такое вопиющее нарушение приличий ее воспитанницей миссис Миклби незамедлительно отнесет на счет гувернантки Тиффани. Хорошего ждать не приходилось.

— Надеюсь, что мисс Чартли доставит всем нам удовольствие послушать ее пение, — поспешно предложила миссис Андерхилл. — Склоняюсь к тому, что и остальные согласятся с тем, что это отличное предложение. Ведь у тебя, дорогуша, такой приятный голосок.

— Ну нет! Играем в бирюльки!

— Тиффани! — окликнула ее мисс Трент спокойным и вместе с тем предостерегающим тоном.

Блестящие глаза воспитанницы повернулись к ней. Анкилла ответила Тиффани пристальным взглядом, но та только разразилась переливчатым смехом.

— Ох, ох! У меня и в мыслях не было оказаться невежливой! Вот и Пэтинс знает, что я не хотела. Разве не так, Пэтинс?

— Конечно, знаю! — незамедлительно ответила мисс Чартли. — Думаю, что намного веселее было бы сыграть в бирюльки. Только вот мисс Трент опять побьет нас всех. У нее такие ловкие пальцы! Мисс Трент, если вы опять затеете дуэль с сэром Вэлдо, в этот раз я уже не стану ставить против вас!

Анкилле оставалось только поблагодарить судьбу за то, что в этот момент открылась дверь и вошли джентльмены. Она сумела оторваться от группы в центре комнаты под предлогом отдать распоряжение одному из лакеев открыть фортепьяно и зажечь свечи, а затем села за инструмент, просматривая ноты. Спустя минуту или две к ней присоединился Лоуренс и предложил с изысканной вежливостью:

— Могу я вам помочь, мэм? Позвольте я подержу ноты?

— Благодарю вас! Пожалуйста, положите их вот сюда на стол, чтобы можно было открыть инструмент.

Он так и сделал, а затем заметил с подкупающей улыбкой:

— Убедительно прошу вас позволить мне сказать, как я рад, что имею удовольствие познакомиться с вами, мэм. С одним членом вашей семьи я уже знаком: полагаю, Бернард Трент ваш кузен, не так ли?

Мисс Трент наклонила голову. Это было не очень обнадеживающим началом, но Лоуренс продолжал в том же духе:

— Первоклассный мужчина! Краса любой компании! Мы вроде как старые друзья — он и я.

— В самом деле? — обронила Анкилла.

Он почувствовал себя не в своей тарелке, так как от ее голоса веяло холодком, а в глазах мелькнуло презрение. Лоуренс терялся в догадках — что за чертовщина с ней творится? И вдруг ощутил прилив раздражения. Любой бы предположил, что ей будет только приятно встретить кого-то, кто знает ее кузена, но вместо этого она косится на него. «Не слишком ли для какой-то гувернантки?» — подумал Лоурепс с негодованием.

Она спохватилась, что отвечает слишком резко, и добавила со слабой улыбкой:

— Осмелюсь предположить, сэр, что вы лучше знакомы с Бернардом, чем я. Мне нечасто доводилось с ним встречаться.

Она отвернулась, чтобы поправить свечу, а пока занималась этим, подняла глаза и увидела, что сэр Вэлдо находится так близко, что вполне мог слышать их разговор. Их глаза встретились, и Анкилла, прочитав в них легкую усмешку, не могла не улыбнуться в ответ. Это заняло всего лишь мгновение, но от Лоуренса не ускользнуло, как они обменялись взглядами. Он настолько обрадовался подтверждению своим подозрениям, что и думать забыл об охватившем его негодовании. «Эти двое по уши влюблены друг в друга», — подумал Лоури и тактично отошел в сторону.

Сэр Вэлдо не спеша подошел к фортепьяно и, поправляя одну из свечей, тихо произнес:

— Знаете, мой кузен хотел как лучше, но подъехал не с того конца. Конечно, мне бы следовало предостеречь его.

— Боюсь, я была не слишком вежлива, — призналась она.

— Нет, нет! Просто утерли ему нос, — заверил он.

Она опять улыбнулась, но спохватилась, вспомнив, что миссис Миклби не сводит с нее глаз, и сказала:

— Это ничем не лучше! Извините, я должна поговорить с мисс Чартли, — и тут же отошла.

Пока не внесли поднос с чаем, Анкилла держалась от сэра Вэлдо на расстоянии. Сначала ей сыграло на руку то, что миссис Миклби удерживала его возле себя, занимая оживленной болтовней, потом Пэтинс все-таки уговорили спеть собравшимся. После этого Тиффани возобновила свое требование сыграть в бирюльки, что дало возможность мисс Трент покинуть гостиную, чтобы заняться поиском соломинок для игры. Сэр Вэлдо не пытался следовать за ней, но, когда она принялась разносить чай, он подошел к столу, чтобы принять из ее рук свою чашку, и спросил так тихо, словно чем-то обидел:

— Знаете, меня обвиняют в том, что я пытаюсь вскружить вам голову.

Мыслимо ли услышать подобное?! У нее вырвалось:

— Вскружить мне? Быть не может! И каким же образом?

— Сам не знаю. Если это так, то прошу меня простить!

Ее глаза внезапно увлажнились, она не решалась взглянуть на него.

— Какой абсурд! Должна признаться вам, что у меня болит голова, а посему прошу прощения, если говорю бессвязно и не очень умные вещи. Вон там чашка мистера Чартли. Не будете ли вы так добры, сэр Вэлдо, передать ему чай?

Он взял у нее чашку и сказал:

— Если это правда насчет головы, то я искренне огорчен, но, честно говоря, не очень в это верю. Что же произошло такого, что вас так угнетает?

— Ничего. Сэр Вэлдо, умоляю…

— Как невыносимо, что мне всегда приходится встречаться с вами на людях! — в сердцах выдохнул он. — Я собираюсь заехать сюда завтра и надеюсь хоть раз застать вас одну!

— Не думаю… — Ей поневоле пришлось поднять на него глаза. — Впрочем, я не то имела в виду… Не могу понять, сэр… Зачем?..

— Затем, что хочу с вами поговорить наедине, мисс Трент. А сейчас не вздумайте привести меня в оцепенение, как вы поступили с беднягой Лоури, а вместо этого попросту объясните, почему я не могу рассчитывать застать вас одну?

Она заставила себя изобразить улыбку, но ответила весьма сдержанно:

— Очень хорошо. Попросту так попросту! Вы должны знать, сэр, что мне не пристало — в моем положении — принимать посетителей!

— О да! Это мне известно. Но мой визит отнюдь не формальный. — Он заметил, как на ее лице появилось настороженное выражение, и его глаза засветились мягким светом. — У меня… есть к вам предложение, которое я хотел бы изложить, мэм. Нет, сегодня вечером сделать этого не могу — не хочу, чтобы мне при всех откусили нос…