Глава 15

ВЫЗОВ МИСТЕРУ МЕРРИОТУ

Невозможно было понять, что думал обо всех этих делах Джон – сие флегматичное создание. Его молодые хозяева подозревали, что он в большей степени посвящен в секреты своего хозяина, нежели они сами, однако от Джона нельзя было добиться ни слова. Когда произошло первое, поразившее всех появление милорда, они тут же сообщили ему эту новость в надежде вызвать в нем хоть некоторое удивление. Но ничего подобного не дождались. Джон только буркнул, что он и не сомневался в скором появлении хозяина. Что же касается его манеры, она показалась Джону совершенно естественной, и после того он стал обращаться к милорду, прибавляя титул. Старый джентльмен всегда ласково улыбался ему и беззаботно протягивал руку. Как-то Джон насупился и отрывисто сказал, что милорду следует поинтересоваться делами мастера Робина. Он отважился высказать свое мнение, что теперешний костюм Робина крайне неуместен. А что касается мисс Прю, то, чем скорее она выберется из этой путаницы, тем лучше. Манеры Джона отличались грубостью, но молодые хозяева никогда не сомневались в его преданности. Ничто не могло умерить великолепную веру милорда в себя, но, несомненно, со своим слугой он был далеко не так экстравагантен, как с детьми, и даже снисходил к тому, что прислушивался к неодобрительному ворчанию последнего. Но даже и Джон едва ли мог надеяться хоть как-то повлиять на сей великолепный ум. Милорд успокоительно помахал рукой и пообещал ему окончательный успех.

– Вы играете в игру, которой я не понимаю, милорд, – сурово сказал Джон. – Это все, конечно, для вас как театр, но зачем вам это нужно, сэр, я не понимаю.

– Я планирую блестящий ход, – уверил его милорд. – Но в моих действиях не должно быть ничего грубого, Джон. Я двигаюсь осторожно, и я выкручусь. О, я исхитрюсь изобрести такой ход!.. Продолжай оберегать моих детей!

– Хорошо, что есть хоть кто-то по этой части, – проворчал Джон. – Потому что от вас им заботы не дождаться. У вас одни маскарады на уме.

– Дорогой мой Джон, не говори глупостей. Ты просто ничего не понимаешь. Мое крыло всегда распростерто над детьми.

– Или вот эта мисс Грейсон, – продолжал Джон, не обращая никакого внимания на слова милорда. – Мастер Робин изволил в нее влюбиться. А я перекинулся словцом с камердинером сэра Хамфри... Он на такую партию никогда не согласится.

Старый джентльмен полузакрыл глаза.

– Он согласится, Джон. Если даже мне не суждено добиться титула – чего не может случиться, – то и тогда... он согласится. Вы все будете плясать под мою дудку, – закончил он, улыбаясь при этой мысли. В некоторых вещах он был сущий ребенок.

– А вот есть один такой, который под нее не запляшет, милорд, – выпустил Джон свою последнюю стрелу. – И это сонный джентльмен нашей мисс Прю.

Милорд потратил целых три минуты на обдумывание этого заявления, но пришел к выводу, что и это тоже не так. Его нельзя было заставить усомниться в себе.

В высшем обществе стало известно, что мистер Ренсли получил плохие вести от стряпчих, ведущих его дело. Вскоре поползли слухи, что они считают необходимым провести какое-то расследование касательно прошлой жизни милорда, прежде чем его можно будет объявить законным Тримейном-оф-Бэрхем. Милорд казался совершенно удовлетворенным таким решением. Он улыбался и, сложив вместе кончики пальцев согласно своему обыкновению, умолял стряпчих делать все, что они считают нужным. Тем временем он продолжал блистать в обществе.

Мистер Ренсли вскоре с бешенством узнал, что прошлое его предполагаемого кузена скрыто за таким покровом тайны, который едва ли можно будет сдернуть. Расследование не привело, в сущности, ни к чему. Правда, что некий мистер Шалонне когда-то содержал игорный дом в Мюнхене, и предполагалось, что оттуда он проследовал в Рим. Но там его след затерялся. Впрочем, как они могли вообще оказаться там? Если бы эти искатели правды назвали имя некоего немецкого барона, жившего в Риме несколько лет назад, они могли бы разузнать кое-что весьма интересное от людей, помнивших этого примечательного джентльмена. Однако расследователи, к несчастью, никогда не слыхивали ни о каком бароне, и им пришлось отказаться от своих поисков.

Теперь стало известно, что милорд имеет двоих детей. Он с восхищением говорил о них при любом случае. Слушая его, сэр Энтони с юмором заметил ему:

– Видно, вас можно поздравить с такими наследниками, сэр!

– Именно так! – Милорд обратил свой магнетический взор на неподвижного большого джентльмена.

– Моя дочь, моя Прюденс, – Венера! – сентиментально произнес он. – Хотя не мне, ее родителю, хвалить ее! Она пошла в мать, мою бедную Марию. Статуя из бело-розового мрамора! Богиня с золотым голосом! Вскоре вы ее увидите, – пообещал он.

– Клянусь небом, нам не терпится, сэр! – сказал мистер Молиньюкс, скрывая усмешку. – А ваш сын тоже так же богоподобен?

– Мой маленький Робин! – вздохнул милорд. – К сожалению, у него нет такого роста. Но он очень хорош. Увидите его на дуэли – он несравненный фехтовальщик! Я так мечтаю поскорее прижать его к своей груди!

– И – если позволено осведомиться, сэр, – сказал сэр Энтони, разглядывая в лорнет пылинку на своих манжетах, – где сейчас находятся эти образчики совершенства?

– Они живут с моими друзьями во Франции. Я пошлю за ними, как только кончится это дело.

– Видели ли вы или слышали что-либо подобное? – спросил сэр Раймонд Ортон, когда старый джентльмен ушел.

– Замечательный человек, – сказал сэр Энтони, зевнув из-за своего надушенного платка.

Сама Прюденс, встретившись с милордом на приеме у леди Элтон, узнала, что ей предстоит счастье быть представленной его дочери. Она учтиво поклонилась и выразила восхищение этим будущим событием.

Вскоре новое известие стало передаваться из одних уст в другие. Оказалось, что никто не мог узнать, откуда же появился милорд в Англии. Предполагалось, что он прибыл из Франции, но не удалось обнаружить никаких следов ни в Кале, ни на одном из пакетботов. Казалось, что он просто возник из воздуха, поскольку имени его не было ни в одном из списков пассажиров.

Именно у мистера Деверю появилась блестящая догадка о том, что милорд вовсе не был во Франции, однако и эта идея ни к чему не привела.

Прюденс, припомнив былые приключения, догадалась, что милорд был пассажиром на одном из тех судов, которые прилежно избегают заходов в порты и встреч с судами королевского флота, но причаливают в неведомых бухточках на побережье под покровом ночи. Но эту догадку она держала при себе.

Мистер Деверю умолял ее сказать, считает ли она справедливыми притязания милорда.

Она засмеялась, ударив хлыстом по сапогу:

– О, сэр, мне не стоит высказывать свое мнение. Но мне кажется, что его милость просто рожден, чтобы носить этот титул.

– Верно, очень верно, – кивал мистер Деверю. – Чарльз только что говорил, что у него манеры лучше, чем у нашего друга Ренсли.

– Ну, едва ли можно иметь манеры хуже, чем у Ренсли, – сухо заметила Прюденс.

Она услышала за спиной тяжелые шаги. По несчастливой случайности мистер Ренсли именно в этот момент вошел в комнату и направился к группе людей у камина. У него только что была неприятная встреча со стряпчим; он чувствовал, что везде и всеми обсуждаются его шансы. А теперь, войдя в Уайтс-клуб, он услышал, как юный выскочка из провинции отпускает обидные замечания на его счет.

Поэтому он направился крупными шагами к Прюденс и с весьма злобным выражением лица выпалил:

– У кого и что едва ли могло быть хуже, мой прекрасный юноша?

Очевидно, Ренсли слышал все. Мистер Деверю закашлялся и, разглядывая потолок, размышлял, как это похоже на Ренсли – выбирать себе в жертвы самого слабого.

Прюденс слегка повернулась к мистеру Ренсли. Сейчас она смотрела прямо в глаза опасности и хорошо это понимала.

Она спокойно ответила:

– Я говорил с мистером Деверю, сэр, как мне кажется.

– Ваши слова не предназначались для моих ушей, в чем я не сомневаюсь, – зловеще сказал Ренсли.

Прюденс поклонилась:

– Вы справедливо заметили это, сэр.

В комнате повисло молчание; Прюденс чувствовала, что ее репутация поставлена на карту. Один только Бог знал, чем это может кончиться!

Мистер Ренсли вполне мог бы оставить ее в покое. Но он злобно смотрел на Прюденс, и ему показалось, что за его спиной опять что-то прошептали на его счет. Слишком много шепотов стало в последнее время! Мистеру Ренсли неудержимо хотелось выместить на ком-нибудь свою ярость. Ему ничего не мешало сделать из Прюденс козла отпущения. Этот юный возмутитель спокойствия, к тому же нестерпимо важничающий, – давно пора проучить его!

Мистер Ренсли заговорил еще более оскорбительным тоном:

– Я вижу, мистер Мерриот, что вы не желаете повторить ваши слова.

Наступила полная тишина.

– Нет, мистер Ренсли.

– По какой причине, хотелось бы знать?

– По причине хороших манер, мистер Ренсли.

Ренсли побагровел:

– Которых, как вы считаете, мне не хватает?

– Я не говорил вам этого, сэр.

– Но подумали.

Наступила небольшая пауза. Прюденс поняла, что стоящие за ней люди с любопытством ожидают, чем же она ответит на вызов противника. Постараться поладить с этим краснолицым разъяренным человеком означало упасть в глазах всех присутствующих. Она стала бы изгоем, жертвой всеобщего остракизма. Ей был брошен вызов, и, очевидно, она должна принять его. Нельзя было удерживать свою гордость.

Она отчетливо произнесла:

– Я предпочитаю, мистер Ренсли, оставить этот вопрос без ответа.

– Испугались, а?

В самом деле, испугалась ли она? Она подумала, что она – дочь своего отца.

Ею овладела холодная ярость; она уперлась взглядом в переносицу Ренсли:

– Вы оскорбляете меня, сэр. Позвольте заявить вам, раз вы так этого желаете, что ваши манеры отдают трактиром.

... Уф, дело сделано! Жалеет ли она об этом? Она почувствовала, что мистер Белфорт сжал ее локоть, и увидела одобрение на лицах людей, стоявших возле них кружком. Нет, что бы там ни было, так и следовало поступить, и она не жалела об этом.

Лицо мистера Ренсли еще сильнее побагровело. Когда-нибудь его вполне может хватить удар...

– Я пришлю к вам моих друзей. Соблаговолите назвать ваших секундантов, мистер Мерриот.

– Конечно, сэр. – Она оглянулась на мистера Белфорта, который подбадривающе кивал ей. Мистер Деверю томно улыбнулся и сделал шаг вперед. – Моими секундантами будут мистер Белфорт и мистер Деверю, – сказала она и повернулась к ним, продолжая разговор.

Мистер Ренсли чопорно поклонился и вышел. Белфорт хлопнул Прюденс по плечу.

– Отлично сказано, мой мальчик! – воскликнул он. – Я знал, что вы никогда такого не проглотите! Черт, это уж добрых шесть месяцев, как я в последний раз был секундантом. Вот теперь мы полюбуемся вашим искусством!

Прюденс, которая уже остыла, могла бы по-другому назвать грядущее действие.

– Я не хочу, чтобы это дошло до ушей сестры, Чарльз, – сказала она. – Не думаю, что мне нужно предупреждать вас?

– Ни слова, дорогой Мерриот, доверьтесь мне! – пообещал мистер Белфорт. – Полагаю, он назовет своими секундантами Мэркхема и Джессепа. Вы выберете рапиры, я думаю? Мы устроим все это дело ловко и удобно, будьте уверены.

Мистер Молиньюкс выказал свое неодобрение.

– Видно, Ренсли совсем сошел с ума, – сказал он негромко сэру Раймонду Ортону. – В его-то возрасте и драться с таким юнцом. Сущее детоубийство!

– Ну, до этого не дойдет, Молиньюкс, – уютно-успокаивающим тоном заверил его сэр Раймонд. – Ренсли маленько пырнет его, Мерриот полежит недельку-другую, этим и кончится. Ренсли не пойдет на убийство. Сами знаете, какие нынче стали строгости с дуэлями.

Точно так же думала и Прюденс, возвращаясь домой на Арлингтон-стрит. Она не думала о смерти, просто все это дело было достаточно щекотливым. Правда, она прекрасно владела искусством фехтования, но понимала также, что одно дело – состязаться на рапирах с друзьями и совсем другое – сражаться не на жизнь, а на смерть со своим заклятым врагом.

К тому же сразу было видно, что физически он очень силен. Может быть, у нее и будет преимущество в быстроте; кроме того, ее научили одной-двум уловкам, известным очень немногим. Нет, она не считала положение безнадежным, но признавала в душе, что ей не по сердцу все это дело.

Конечно, можно рассказать обо всем Робину. Да, – и немедленно быть увезенной во Францию или увидеть, как он сбрасывает свой костюм и занимает ее место на дуэли. Он вполне может это сделать: он лишен ее осторожности. Бегство она бесповоротно отвергла. Сбежать, запятнав свое имя трусостью... А большой джентльмен, как же быть с ним? Она почувствовала, как краснеет. Не может же она упасть в его глазах, пусть это и страшная глупость.

Разумеется, остается еще старый джентльмен, но она не могла представить, чем бы он мог ей помочь. Безусловно, он мог бы мгновенно увезти ее из Лондона, точно так же как и Робин, но что потом? Дальше была полная темнота. На что можно надеяться, оставаясь в Англии? Если поразмыслить, то почти не на что. Боже, зачем ей носить этот костюм?..

Она подумала о том, что завела свой корабль в самый водоворот, но вдруг ощутила в себе желание самой, без чужой помощи, вывести его на вольное течение. Довериться Робину в этом деле значило бы расстроить все их планы и, в сущности, самой превратиться в помеху.

Могло случиться и так, что ее тайну раскроют: следовало бы подумать об этом. Рана, хирург – Господи, какой скандал! Если дела обернутся наихудшим образом, думала она, и находчивость ей изменит, может, стоит довериться мистеру Белфорту? У нее было чувство, что он надежный человек. Он сможет устроить все так, чтобы скрыть ее тайну. Можно сыграть на его любви к приключениям. Это было не совсем то, чего бы ей хотелось, но, если она не придумает ничего лучшего, то пригодится и этот план. И не нужно забывать о том, что у нее есть шанс победить мистера Ренсли.

Она вернулась домой молчаливой, и Робин шутил, что она, видно, мечтает о своем мамонте.

Глава 16

НЕОБЪЯСНИМОЕ ПОВЕДЕНИЕ СЭРА ЭНТОНИ ФЭНШО

Сэр Энтони сидел в одиночестве за завтраком, когда объявили о приходе мистера Белфорта. Когда вошел достопочтенный Чарльз, он оторвался от своего бифштекса и предложил Белфорту разделить с ним трапезу.

– Благодарю, час назад позавтракал. Вот от вашего эля не откажусь, – с готовностью отозвался мистер Белфорт.

Сэр Энтони подвинул ему кувшин.

– Что-то вы чересчур энергичны, Чарльз, – заметил он. – Чего это вы являетесь с визитом в такую несусветную рань?

– Занят одним делом, видите ли. – Мистер Белфорт таинственно кивнул. – Но я не потому пришел. Я насчет серой кобылки, Тони.

– Дорогой мой Чарльз, решительно не могу говорить о конине за завтраком.

– Уже десятый час! – запротестовал мистер Белфорт. – Дело вот в чем: Ортон предлагает мне сотню гиней, но я сказал, что она уже обещана вам. Но если вы думаете, что она легковата...

– Она мне понравилась, – сказал сэр Энтони. – Я вам дам ту же цену, что и Ортон.

– Тони, никоим образом! Пусть будет, как мы с вами столковались, – в смятении вскричал мистер Белфорт. – Я не какой-нибудь там перекупщик!

И они пустились в дружеские препирательства. Наконец компромиссное решение было принято, и мистер Белфорт пожелал оросить сделку очередной порцией эля. Но, несмотря на все это веселье, у него был вид человека, которого преследует какая-то мучительная мысль.

– Кстати, Тони, юный Мерриот, без сомнения, храбрец, не так ли? – поинтересовался он.

– Понятия не имею. А почему вас это занимает? – Сэр Энтони, не отрывая глаз, следил за мухой, которая кружилась над бифштексом.

– О, просто так! – крайне небрежно ответил мистер Белфорт.

Сэр Энтони изучающе посмотрел на него.

– А что, он дает вам повод усомниться в его храбрости? – произнес он без особого интереса, будто для того лишь, чтобы поддержать разговор.

– Никоим образом, дорогой мой! Просто... я подумал... Но это секрет, понимаете? Никому ни слова!

– В самом деле? – Сэр Энтони вновь сосредоточил все свое внимание на мухе. – Должен предположить, что дело серьезное.

– Ну что до того, то все держится в секрете, только чтобы не дошло до мисс Мерриот. Не говорите ей ничего!

Пальцы сэра Энтони играли ленточкой лорнета.

– Хотите сказать, что Мерриота вызвали на дуэль? – медленно произнес он.

– Это так, – честно ответил мистер Белфорт.

Наступила пауза.

– Кто же этот воинственный человек?

– Ренсли. Молиньюкс считает, что это скандал, – наверное, так оно и есть. Однако Ренсли рвался в драку, так что ничего не поделаешь.

– Ренсли! Боже ты мой! – В глазах сэра Энтони появился намек на удивление. – А Мерриот, говорите, отказался принять вызов?

– Да нет! – Мистер Белфорт был шокирован. – Ничего подобного! Бог с вами, нет, конечно! Хотя в какой-то миг я решил, что он струсит. Но я ошибся, Тони. Он принял вызов, и совершенно хладнокровно.

Сэр Энтони встал и подошел к зеркалу над камином, занявшись перевязыванием галстука.

– Так почему же вы, Чарльз, сомневаетесь в его прыти? – спросил он.

– Не знаю, клянусь вам. Мне показалось вчера, что ему не по душе эта затея. Я уж все устроил. Я его секундант, видите ли. Часа два назад у меня был Джессеп, и мы с ним договорились. Завтра на Грейз-Инн-Филдз, я уже дал знать Мерриоту.

– И вам показалось, что он не в восторге?

– Да, знаете, он как-то чересчур спокоен – но ведь это не грех, Тони? Господи, да он вроде вас, могу поклясться, – пока не позавтракает, ничто ему не мило.

– Весьма возможно, – согласился сэр Энтони и отошел от зеркала.

Достопочтенный Чарльз жизнерадостно попрощался и пошел сообщить сэру Раймонду Ортону, что серая кобылка достанется другому.

После его ухода сэр Энтони некоторое время стоял посреди комнаты, бессмысленно созерцая портрет своего величественного деда. Потом подошел к письменному столу, уселся и весьма решительно подтянул к себе лист бумаги. Он обмакнул гусиное перо в чернильницу, написал дюжину строк и завершил размашистой подписью. Перечел написанное и посыпал бумагу песком. Затем письмо было заклеено облаткой, припечатано красным воском и положено в один из ящиков стола. Сэр Энтони поднялся, велел принести шляпу и трость и неторопливо вышел на улицу.

Неторопливой походкой он направился в Уайтс-клуб, где, невзирая на ранний час, собралось немалое общество. Сэр Энтони уселся перед холодным камином и развернул газету. Члены клуба приходили и уходили. Фэншо перекинулся парой слов с мистером Мерриотом, но ничего не сказал о предстоящей дуэли. Напротив, он даже выразил надежду, что мистер Мерриот пообедает с ним завтра вечером. Прюденс приняла это предложение спокойно, хотя сердце ее упало. Этот день оказался не легче вчерашнего, тем более что в самый ранний час к ней явился достопочтенный Чарльз, который показался ей всего лишь жизнерадостным молодым животным. Она едва ли могла надеяться явиться к обеду в дом сэра Энтони, но нельзя было возбудить в нем подозрения. Прюденс не скрыла желания поскорее отделаться от него и вскоре ушла с мистером Деверю. Последний жаждал дружеского совета в важном вопросе: ему нужно было выбрать очередной расшитый жилет.

Сэр Энтони вернулся к своей газете и не отрывался от нее, пока не услышал смеющийся голос:

– Как же, он отправился брать урок у Галлиано. Белфорт предложил шпаги, хотя Ренсли, понятно, требовал пистолеты.

Тяжелые веки дрогнули. Смеялся сэр Раймонд Ортон. Вокруг него у камина собралась группа джентльменов. Там были и мистер Молиньюкс, и мистер Траубридж, и молодой лорд Кестрел.

Траубридж взял понюшку табаку:

– Конечно, это не наше дело, а все-таки странно, что Ренсли не нашел себе соперника постарше.

– Как это? – удивился милорд. – Ведь Мерриот сам сказал ему что-то оскорбительное, кажется, насчет манер.

– Вы совершенно правы, Траубридж. – Молиньюкс сохранял негодующий вид. – Но Ренсли просто злится на весь белый свет из-за этой своей тяжбы. Ему хотелось поссориться с кем-нибудь, чтобы сорвать на нем злость. Я рад, что молодой Мерриот выбрал шпаги: из пистолета Ренсли бы его убил.

Сэр Энтони отложил газету и обернулся к компании.

– Не похоже, чтобы он очень-то полагался на свою шпагу, – заметил он.

Ортон взглянул на него с презрением:

– Думаю, у него достаточно умения, чтобы разделаться с этим юнцом. Вот только Деверю всем рассказывает, что Мерриот – сущий дьявол в фехтовании да еще знает кое-какие секретные итальянские штучки. Вот наш друг и отправился попрактиковаться часок с Галлиано.

– Мне это кажется каким-то малодушием, – пренебрежительно заметил лорд Кестрел. – А вот Мерриот, например, пошел выбирать жилеты. Воплощенное хладнокровие!

– Ренсли дьявольски разозлится, когда узнает, что его секрет известен и что весь свет в курсе, что он отправился в фехтовальный зал, – захохотал Ортон. Он кивнул сэру Энтони: – Фаррадей зашел к нему с визитом, а лакей возьми да проговорись. За этакие штучки его следовало бы поджарить на медленном огне.

– Ну, – сэр Энтони приятно улыбнулся всей компании, – я и сам собирался к Галлиано. Давно не практиковался. Не исключено, что я встречу там нашего друга. Молиньюкс, составьте мне компанию.

– Как, и вы задумали дуэль? – спросил Траубридж, смеясь.

– Нет, дорогой мой Траубридж, конечно нет. Но практиковаться следует все время. Пойдемте, пофехтуем вместе.

Посыпались шутки, ибо всем было известно миролюбие сэра Энтони. В крайнем весе-лье, предвкушая развлечение от встречи с Ренсли в фехтовальном зале, двое приглашенных, а за ними и Ортон с Кестрелом двинулись вслед за Фэншо. Они испытывали законное желание немножко подразнить Ренсли, а заодно размяться со шпагами. Вполне достойный способ провести утро.

Фехтовальный зал маленького итальянца находился над табачной лавкой в Хеймаркете. Приятели вскоре добрались туда и поднялись по лестнице на второй этаж. Они продолжали смеяться и болтать. Услышав шум, на лестнице появился слуга синьора Галлиано и спросил, не изволят ли джентльмены подождать несколько минут в комнате рядом с залом. Добрый синьор должен закончить заниматься с одним джентльменом.

– Да знаем мы этого джентльмена, Тино! – объявил со смехом милорд Кестрел, протискиваясь в зал. Тино попытался возразить, но хохочущую компанию унять было невозможно.

Милорд распахнул дверь и изобразил крайнее удивление:

– Вот так штука!.. Ренсли? Вы здесь? Мистер Ренсли как раз надевал камзол и при этих словах непритворно вздрогнул. Посреди зала стоял невысокий итальянец, который, опираясь на шпагу, радостно улыбался новым посетителям.

Он тут же разглядел мистера Фэншо и приветственно взмахнул клинком:

– Ага, сейр Антонию? Ага! Пришли ко мне выучить новые пассы, а? У меня для вас есть один. Можете назвать его Le Baiser de la Morte – «Поцелуй смерти»! Я вас этому научу, у вас есть способность понять это. – Его рапира молниеносно коснулась груди лорда Кестрела. – Вас, милорд? Нет! О нет! Это только для оч-чень немногих – можно сказать, для тех, кто превзошел великое искусство, duello! Вас... вас я научу тоже искусству – что делать с вашими ногами. – Он свирепо нахмурился, глядя на сэра Раймонда, хотя глаза его лукаво поблескивали. – Научил ведь я этого плохого сейра Раймондо не налетать, как бык на ворота, а?

– Ладно, ладно, Галли, не так уж плохо это получилось! – возразил Ортон, мигая.

– Не плохо, мой друг! Это было ужасно!.. А, мистер Траубридж! К нему я отношусь спокойно, ага? Мистер Молиньюкс не будет учиться у Галлиано, он любит английскую школу, а это нешто, вообще нешто! Мистер Ренсли тоже напрасно отнимает мое время. Sapristi! Это опять как бык на ворота! Я его за это время убью тысячу раз. Десять тысяч раз!

Галлиано был знаменитостью, и все его фамильярности и строгая критика принимались весело. Милорд Кестрел вспрыгнул на широкий подоконник, требуя, чтобы ему сию минуту показали «Поцелуй смерти». Сэр Энтони с крайним интересом рассматривал мистера Ренсли в лорнет.

– Ну, ну! – произнес он. – И вы научились «Поцелую», Ренсли?

– Bacchus! Вы меня подозреваете в святотатстве? – воскликнул Галлиано. – Я его учил только держать голову на плечах. Думаю, он пойдет на дуэль. Правда, я благодарю богов, что не должен видеть этого! Это разобьет мое сердце!

– А я и понятия не имел, что вы берете уроки у старого Галлиано, Ренсли, – заметил милорд не без презрения.

– Я прихожу к нему иногда на час-другой, – отозвался Ренсли, явно выказывая желание удалиться не медля.

Но сэр Раймонд Ортон непринужденно оперся на дверь:

– «Иногда» – это когда доходит до дуэли? А, Ренсли, наш герой?

– Ну, знаете, Ортон!.. Что за шутки?

– Шутки, да еще какие – всему городу известны!

Сэр Энтони заговорил с Галлиано:

– Мы хотели поупражняться, Галли, но, наверное, сейчас появится мистер Мерриот?

– Не знаю никакого мистера Мерриота, – с негодованием заявил Галлиано. – Я готов заниматься с сейром Антонио. Зачем я буду назначать занятие мистейру, которого я не знаю?

– О, а я-то думал, что теперь пошла мода брать уроки перед дуэлью! – извинился сэр Энтони, теребя свой лорнет. – Оказывается, это только у мистера Ренсли такой обычай. Но каково разочарование!.. Не показали ему этот новый удар! Может, научите его этому «Поцелую», Галли?

Итальянец переводил глаза с одного на другого. Он чувствовал: что-то неладно, и следует быть настороже.

– Я не пытаюсь научить его «Поцелую». Вам – да, вам я его покажу. Но ни мистеру Ренсли, ни вам, милорд, и ни сейру Раймондо – нет!

– Какой вы безжалостный, Галли; просто совершенно бессердечный! – сказал сэр Энтони. – Пожалейте хоть немножко беднягу!

Мистер Ренсли неподвижно стоял рядом с сэром Раймондом. Он сжал губы, глаза сверкали. Мистер Молиньюкс с любопытством глядел на Фэншо, а милорд у окна рассматривал Ренсли и фыркал. Такие шуточки были по нем.

– Нет, вы не понимаете, – настаивал сэр Энтони. – Вот тут у нас Ренсли, ему сил нет как хочется пролить кровь – не свою, разумеется, – и как раз подвертывается подходящий человек. Ну, сначала так показалось, что подходящий – • провинциальный юнец. Что может быть лучше? Но без дьявола не обошлось – оказывается, этот юнец вроде как владеет всякими хитрыми фехтовальными трюками, может быть, и вашим «Поцелуем», Галли, – как знать... Конечно, у нашего бедного Ренсли душа ушла в пятки, тут уж поневоле побежишь к Галлиано. А вы его так подвели! Какой вы нехороший, клянусь, прямо злой! Бедному Ренсли придется отказаться от дуэли, ей-богу!

Смех замер на губах милорда Кестрела; сэр Раймонд быстро оглянулся.

Мистер Ренсли сделал два шага к сэру Энтони и прошипел:

– Не будете ли вы так любезны, сэр Энтони, объяснить смысл ваших замечаний?

Сэр Энтони медленно повернулся к нему. Мистер Ренсли был отнюдь не малого роста, и все же ленивые глаза смотрели на него сверху вниз.

Сэр Энтони перестал теребить свой лорнет, и его лицо сменило свое обычное добродушное выражение на презрительную улыбку.

– С удовольствием, мистер Ренсли. Но я-то думаю, что смысл моих слов совершенно ясен. Просто у вас, без сомнений, есть причина их не понимать.

Ренсли побагровел:

– Вы уже не в первый раз прохаживаетесь на мой счет, сэр Энтони!

– И не в последний, Ренсли. Я желаю, чтобы вы вели себя благопристойно!

– Благодарю вас, сэр, вы прекрасно объяснили мне значение ваших слов. Вы позволяете себе считать меня трусом, потому что мне пришлось сегодня взять часовой урок фехтования?

– Вы все перепутали, мой милый Ренсли, – невозмутимо ответил сэр Энтони. – Я изволю считать вас трусом потому, что вы специально вызвали на ссору человека, который по возрасту годится вам в сыновья.

У сэра Раймонда вырвалось беззвучное восклицание. Шутка неожиданно приняла опасный оборот. И какого дьявола нужно было Фэншо напрашиваться на ссору?