— Подлец! — с ненавистью охарактеризовала владельца «сиренки» хозяйка пуделя. — Чтоб его самого заперли в багажнике!

Тереска со Шпулькой были с ней солидарны. Котёнок, как бы чувствуя близкую помощь, развопился с новой силой и, в то же время, ещё жалобнее. Кто-то предложил вызвать милицию, пожарных и «скорую ветеринарную помощь».

Рядом с Тереской и Шпулькой вдруг возникла Яночка, волоча по земле кисти огромной пурпурной шали.

— Брат уже позвонил, — сообщила она по секрету. — Они только болтать могут, а дело стоит. Он влез через окно в дежурку — было открыто,а там телефон и телефонная книжка, вызвал пожарных и милицию, а «скорую помощь» — мы не сообразили. Сказали, что выезжают.

Толпа вокруг «сиренки» все увеличивалась. Человеческие крики почти заглушили кошачьи, и весь лагерь уже проснулся. Солнце как раз выглянуло из утреннего тумана, когда издалека послышался звук милицейской сирены. Котёнок притих, но на это никто не обратил внимания, все ринулись на дорогу.

Милицейский «газик» въехал на стоянку, и вышедший из него поручик с изумлением посмотрел на окружившую его толпу сумасшедших в маскарадных костюмах. Ни один человек не был одет нормально, а в придачу все одновременно несли полную чушь о каком-то коте, садистах и зверских преступлениях, выкрикивая угрозы в адрес какого-то сейчас отсутствующего водителя. Через несколько минут до него, наконец, дошло, что речь идёт не о дорожно-транспортном происшествии, виновник которого скрылся, а о котёнке, уже неделю запертом в багажнике и все это время мяукающим.

— Ну, и где он мяукает? — сурово спросил милиционер, пытаясь собраться с мыслями. — Я ничего не слышу.

Все замолчали. Наступила абсолютная тишина. Вредный котёнок затаился и не издавал ни звука. Эту затянувшуюся немую сцену, когда живописно одетые люди обалдело уставились друг на друга с поручиком посередине, прервал оглушительный вой сирены пожарной команды.

Пять минут спустя на стоянке у озера начался сущий ад. Поручик страшно возмущался, грозя, что не позволит шутки с милицией шутить, и добивался признания, кто звонил. Жертвы кота тут же переругались, приехавшие пожарные пытались узнать, в чем, собственно, дело, а выведенные хозяевами на прогулку две собаки подняли отчаянный лай. Из всех присутствующих молчал только проклятый котёнок.

И, лишь когда пожарная команда уже завела мотор, а поручик, залезая в «газик», зловеще обещал привлечь к ответственности за глупые шутки, из старой «сиренки» благим матом взвыл виновник происшествия, демонстрируя такую бездну отчаяния и муки, что сразу реабилитировал отдыхающих в глазах представителей власти.

После довольно длительного совещания, в котором приняли участие все участники спасательной операции, было решено в присутствии свидетелей открыть багажник. Хриплое мяуканье котёнка просто разрывало сердце, и тронутые до глубины души милиция и пожарная охрана совместными усилиями приступили к вскрытию. Остальные столпились вокруг и дышали им в затылок Багажник оказался пуст. Котёнок стонал из последних сил. Теперь спасателей уже ничто не могло остановить. Моментально были открыты капот и дверцы. Несколько человек стукнулись лбами, пытаясь одновременно заглянуть в салон. Кота там не было. Подняли сиденья, выкинули запасное колесо. Ещё немного, и машину разобрали бы по винтику. Как только люди, отчаявшись, опустили руки, находчивый братишка Яночки тут же выдвинул идею, что зверушка, наверное, сидит на заднем мосте.

Сначала поручик, а за ним по очереди все пожарники заползали под «сиренку», стараясь заглянуть, что там снизу. Безрезультатно. Тем не менее предложение мальчишки показалось дельным и решено было приподнять машину. Техника пожарных позволила сделать это без малейшего труда, но состояние автомобиля внушало опасения, что он такой операции не переживёт и развалится на куски. Дискуссия продолжалась, котёнок разрывался. Окончательно потерявшие голову люди начали снимать колёса.

Вся эта колготня кончилась на втором. Из-за снятого колёса, толком никто даже не понял откуда, выскочило с придушенным мявом что-то крохотное, серенькое, дрожащее, до смерти перепуганное и одним махом шмыгнуло в кусты. За ним одновременно бросились Тереска и хозяйка пуделя.

Обе обнаружили в зарослях котёнка, у которого максимум две недели назад прорезались глазки. Совсем ошалев от страха, он дико таращился, шипел, пытался царапаться и дрожал, как осиновый лист.

— Бедняжка, — пожалела его хозяйка пуделя. — Не знал, как выбраться, бензина надышался и совсем голову потерял. Ну все, не бойся уже, все прошло…

— Вы его возьмёте? — озабоченно спросила Тереска. — Если нет, то я…

— Конечно, возьму. Ему нужен только покой и молоко. Наголодался, мой маленький! У меня ему будет хорошо, я только людей не люблю.

Женщина осторожно подняла трясущийся серый комочек и, не обращая внимания на царапающиеся коготки, обернула его полой пижамы. Тереска вспомнила рассказ Яночки, что особа эта явно помешана на животных, и сразу почувствовала большое облегчение, так как уже беспокоилась, как поведёт себя перепуганный котёнок, окажись он в байдарке, не придётся ли в связи с этим прервать путешествие, и что на это скажет Шпулька…

А Шпулька в это время разглядывала какого-то человека, появившегося на автостоянке последним и отличавшегося от всех присутствующих тем, что одет был нормально. Он протиснулся в ликующую толпу и принял участие в оживлённом обмене впечатлениями. Всеведущая Яночка тут же его заметила и не преминула поделиться информацией.

— Интересно, куда это он дел машину? — спросила она с подозрением. — Всегда ездит на авто, разбил, что ли?

— Не скажешь, что жертва аварии, — заметила Шпулька и обернулась к Тереске. — Слушай, где-то я его видела. А ты?

Тереска с большим трудом заставила себя переключиться с котёнка на человека.

— Кого? Этого одетого? Точно, знакомое лицо, но не помню откуда.

— Директор чего-то, — сообщила Яночка. — Странно, что вы его знаете. У него ночной образ жизни. Вечером уезжает, утром возвращается. Подозрительный тип.

— Почему? Многие любят ночную жизнь, особенно во время отпуска. Что тут подозрительного? Яночку этот аргумент явно не убедил.

— Трезвый, — объяснила она. — Всегда трезвый возвращается. Я специально проверяла. Ни разу не видела его пьяным, а в придачу ещё и старается пройти незамеченным. Машину оставляет далеко, а теперь и вовсе спрятал. А я и так знаю, что у него «таунус» WF-1818.

— Три года после Венского конгресса, — машинально отсчитала Шпулька и отчаянно зевнула. — Прямо урожай какой-то на подозрительных типов на здешних озёрах. Климат тут такой особый или что? Мы пойдём когда-нибудь спать?

— В недобрый час ты вчера ляпнула, что наконец-то выспимся, — недовольно ворчала Тереска, залезая в палатку. — В другой раз хорошенько подумай, прежде чем пророчествовать. Мне вовсе не улыбается разглядывать подозрительных типов на рассвете…

Стояла по-прежнему солнечная и жаркая погода, а наши юные путешественницы, выбиваясь из последних сил, продвигались на юг. Какое-то время около них крутилась парусная лодка, пассажиры которой — два весёлых, загорелых, симпатичных паренька — явно старались завязать знакомство, выдвигая разные заманчивые предложения, как провести вместе время. Но подруги были непоколебимы, как скала. Только развлечений им и не хватало… Несолоно хлебавши, ребята повернули назад.

— Классные девчонки, но какие-то дикие, — заметил один из них.

— Гребут, как черти, — добавил другой. — Факт, нетипичные…

Проплывавший мимо в небольшой лодочке с парусом молодой человек услышал этот обмен мнениями и с интересом посмотрел вперёд. У самого конца озера два весла, поблёскивая на солнце, работали синхронно, как на гонках. Байдарка направлялась на озеро Ягодное. Лодочка неторопливо двинулась следом.

После просторов Негочина двухсотметровая полоса воды казалась слишком узкой. Тереска со Шпулькой устали и сбавили темп. Озеро казалось длиннющим, прямо-таки бесконечным. Берега были изрезаны многочисленными заливчиками и мысочками, по правому тянулось оживлённое шоссе. Девчонки шли зигзагом, исследуя попеременно оба берега и тем самым удлиняли себе путь.

— Лес, — равнодушно констатировала Тереска, когда байдарка снова приблизилась к левому.

— Ага, — тупо поддакнула Шпулька. — И тростники.

Заросли тростника непроходимой стеной отгораживали прекрасный густой лес. Вдруг в них блеснул просвет, и подруги разглядели небольшой полуостровок, поросший деревьями, с узкой полоской песка у самой воды. Тут же виднелась весьма гостеприимная полянка, на краю которой торчал столб с надписью, обращённой в сторону озера.

— Кемпинг, — прочитала Шпулька и остановилась.

— Строго запрещается? — равнодушно продолжила Тереска печально знакомую фразу.

Шпулька какое-то время озадаченно молчала.

— Нет. Просто кемпинг.

— Как это?

— Ну, так. Написано «кемпинг», и все.

Ткнувшись носом в берег, обе долго всматривались в щит, пытаясь понять содержание столь специфической надписи. Место относилось к категории «люкс», о таком можно было только мечтать, а такое, как они уже знали по опыту, должно быть совершенно недоступным и запретным.

— Это невозможно, — твёрдо заявила Тереска. — Чтобы никаких запретов? Исключено! Может, замазано?

— Ничего не замазано, сама видишь. Одно слово: кемпинг. И точка. Глазам своим не верю.

— И я. Это что же получается, здесь можно остановиться? В таком месте?

В лесу? И никого нет?! Шпулька взглянула в воду.

— Дно чистое. Песочек и только чуть-чуть ила. Значит, и купаться можно?

Тереска зачерпнула воды и плеснула себе в лицо.

— Или это какая-то ошибка, или у нас галлюцинации. Мираж.

— Миражи только в пустыне бывают. Давай лучше выйдем и посмотрим хорошенько. Может, дальше написано «Стой! Стреляют!» Дальше оказалось ещё лучше. Вглубь леса уходила заросшая тропинка, рядом рос густой малинник, в траве краснела земляника. Ближе к воде была масса места и для палатки и для костра.

— Я, кажется, сейчас разревусь от счастья, — сказала Шпулька. — Не пойму, как такая благодать сохранилась? Почему здесь нет людей?

Тереска обвела взглядом лес и тропинку.

— Похоже, место это малодоступное. По берегу не очень-то доберёшься.

— Просто чудо! Смотри-ка, и правда, чем дальше на юг, тем лучше! Тут мы будем как в раю!

— Помоемся тёплой водой. Смешаем в кастрюле горячую с холодной. Займись заготовками, пока светло, а я разведу костёр. Палатку поставим, пока вода будет греться…

Усталости как не бывало, и воспрявшие духом подруги с новыми силами принялись за устройство лагеря. Тереска рубила сухостой с такой энергией, как будто перед этим целый месяц отдыхала в санатории. Счастливая Шпулька на карачках ползала по полянке, стараясь собрать всю землянику.

Самые крупные ягоды росли в высокой траве под кустами. Очистив полянку, Шпулька перелезла через упавшее дерево и прямо за ним, у самого берега, увидела пирамидку из камней. Присев перед ней на корточки, девочка разглядывала их с опаской, анализируя возможность появления где-нибудь поблизости ненормального аристократа. Сделав наконец вывод, что такой шанс ничтожно мал, она вернулась к подруге и сообщила:

— Похоже, у нас есть новый очаг. Тереска заглянула за поваленное дерево, оценила находку и тут же приняла решение:

— Отлично! Как специально под наши кастрюли. Здесь и разожжём огонь…

Было уже совсем темно, когда девочки наконец улеглись. Светила луна, в камышах что-то шуршало и плескалось, лес стоял тёмный и таинственный. Решив завтра обязательно выложить вокруг лагеря защитную полосу из сухих веточек, которые в случае приближения врага затрещат у него под ногами, и так и не вспомнив, как подобное сооружение называют в Африке, страшно усталые, путешественницы заснули мёртвым сном.

Матрацы слегка покачивались на воде у самых камышей, а девчонки наслаждались долгожданным отдыхом. Тереска — лёжа на спине, а Шпулька — на животе. Обе, закрыв глаза, блаженствовали на солнце, вокруг стояла ничем не нарушаемая благословенная тишина.

То, что произошло в следующую секунду, произвело эффект разорвавшейся бомбы: из-под матраца Шпульки что-то метнулось с истошным криком, послышалось отчаянное хлопанье крыльев, истерическое кряканье, во все стороны полетели брызги. Шпулька в ужасе взвизгнула, попыталась вскочить и, потеряв равновесие, шлёпнулась в воду. Испуганная Тереска открыла глаза.

До смерти переполошённая утка удирала что было сил каким-то полулетом-полускоком, бешено молотя крыльями и нервно вскрикивая. Шпулька вынырнула, отплёвываясь и чихая, доплыла до матраца и ухватилась за него, стараясь прийти в себя. Тереска, сообразив, что случилось, так и покатилась со смеху.

— Ты что наделала? У неё же инфаркт будет! Разве можно так пугать ни в чем не повинных птичек?

— Это у меня инфаркт будет! Чокнутая какая-то утка, не видела матраца, что ли?

— Ясное дело, не видела. Нырнула в камыши, а вынырнула прямо под тобой. Давай помогу, а то не вылезешь обратно.

Шпулька попыталась взобраться на свой матрац. Из-за тростника вынырнул парус, которого обе занятые манипуляциями подружки не заметили. Молодой человек в лодке издали услышал дикие крики и плеск воды и на всякий случай поспешил в эту сторону. Раздвинув камыши, он увидел двух хохочущих девушек в воде рядом с двумя матрацами и принялся наблюдать, что будет дальше.

— Тьфу, — недовольно произнесла Тереска. — Какая-то трава в рот попала. Корова бы скорее забралась, чем ты.

— А зачем ты отпускаешь в последний момент? — разозлилась Шпулька. — Хотела придержать, так держи!

— А кто мне ногой под дых врезал?! Нет, так ничего не выйдет. Поплыли к берегу.

Молодой человек под прикрытием камышей следовал за весело плещущимися купальщицами. Один голос показался ему знакомым, и, действительно, он узнал девушку, которую уже несколько раз встречал в Варшаве. На душе у него сразу стало как-то теплее, и, сам того не замечая, он улыбнулся.

— Одно можно сказать железно — всю рыбу с этой стороны мы распугали, — заметила запыхавшаяся Тереска, вылезая наконец на берег и раскладывая матрацы для просушки. — Придётся плыть на другую. Как это время летит! Сегодня, пожалуй, уже не успеем исследовать лес.

Шпулька проверила лагерь. Все оказалось в полном порядке. Ни у их палатки, ни у каменной «плиты» не заметно было никаких подозрительных следов.

— Завтра обязательно исследуем, — сказала она, стаскивая отовсюду корявые палки и растопыренные ветки. — Уже малина созрела. Копай своих червяков, а я сделаю зерибу, вспомнила наконец, как называется эта африканская загородка. Зериба. Очень бы пригодились кактусы с длинными шипами.

— Поцарапаться можешь и об акацию.

Молодой человек, спрятавшись в камышах, переждал, пока подруги накопают червей, подготовят байдарку и удочки и направятся к югу. Затем подплыл к полянке и высадился на берег.

Осторожно, ничего не трогая, он обошёл весь лагерь, все внимательно осмотрел, затем углубился в лес, перелез через поваленное дерево и оказался прямо перед каменной пирамидкой. Парень взглянул на неё и буквально врос в землю. Следы огня были хорошо заметны.

Какое-то время он стоял неподвижно, как бы не веря своим глазам, затем бросился к лодке, вытащил оттуда большой армейский штык-нож, вернулся к камням и стал осторожно прощупывать землю вокруг них. Немного спустя он наткнулся на что-то и бережно извлёк из земли небольшой свёрток, завёрнутый в старый прорезиненный брезент. Развернув пакет, заглянул внутрь, вздохнул с явным облегчением и приступил к тщательной ликвидации следов своей деятельности, утрамбовав землю и вернув на прежнее место даже полусгоревшие палочки и пепел. Закончив работу, молодой человек забрал свёрток, сел в лодку и отчалил, причём на его лице одновременно отражались весьма противоречивые чувства — начиная с озабоченности и неприязни и кончая блаженной радостью.

Тереска со Шпулькой вернулись на закате с весьма скромным уловом, которого едва хватило на один ужин.

— Зря мы столько времени кормили комаров в этих тростниках, — ворчала Тереска. — Знай я, что там дальше речка, сразу бы поплыли туда. В устье реки рыбы всегда больше. На карте она наверняка есть Надо было с самого начала посмотреть. Сплошные ошибки!

Шпулька тоже была недовольна.

— Соль надо было взять… — начала она.

— На хвост им насыпать?

— Да нет, сразу посолить Можно тут же и на сковородку. В следующий раз обязательно с собой заберу.

— Хворосту мало, на костёр не хватит. Интересно, матрацы высохли?

— Займись огнём, а я постелю постели. И рыбу пожарю. Плиту нам,.надеюсь, ещё не развалили?

— Порядок, — успокоила её Тереска, заглянув за поваленное дерево. — Стоит, как стояла. Я думаю, а не поудить ли нам на рассвете, наловили бы про запас. Боже мой, что ты делаешь?!

Шпулька с диким блеском в глазах как раз замахнулась топором на большой бумажный пакет.

— Соль окаменела, — кряхтя, пояснила она. — Надо разбить. На рассвете — можно, если проснёмся. А нет так нет. У нас гуляш есть и яйца.

Еды оказалось предостаточно, и наутро Тереска отказалась от рыбной ловли. В лесу созревала малина, и это дело никак нельзя было пустить на самотёк.

Сбор ягод неопытному человеку может показаться занятием скучным и малопроизводительным. Но если подойти к этому со знанием дела, при средней урожайности результаты бывают просто потрясающими. Наши путешественницы были по ягодам крупными специалистами.

К видневшемуся с полянки малиннику они подошли сзади, исследовав предварительно весь лесок. Зрелых ягод оказалось полным-полно. Разделившись, девочки прочёсывали кусты, пока не встретились в самом конце малинника у озера. Обе одновременно вылезли из зарослей, держа в руках почти доверху наполненные кастрюльку и кувшин, и вдруг остановились как вкопанные.

На краю малинника среди густой травы и крапивы лежал огромный валун. Вокруг него были разбросаны другие, поменьше, явно вывороченные из земли. Похоже, кто-то вырыл здесь глубокую яму, а затем небрежно её засыпал. Сделано это было как минимум несколько дней назад, так как трава уже успела пожухнуть.

— Чистый сюр, — осевшим голосом прошептала Шпулька. — Надо же, я только подумала, что, кажется, зря боялась этого похода. Кругом тишина и спокойствие, ничего страшного не происходит. Как же, разбежалась!

Тереска была согласна с подругой — кто-то здесь похозяйничал. Она задумчиво пнула травяную кочку и проворчала:

— Опять ты думаешь в недобрый час. Делать больше нечего, только думаешь и думаешь… А вообще я не уверена, может, это и не его работа.

— Как не его? А чья же?

— Мы ведь решили, что этот аристократический придурок перекапывает костры. А ведь здесь никакого огня не горело.

— Откуда ты знаешь?

— Нет никаких следов.

— Ну, значит, он ошибся, думал, что горело. На то и сумасшедший. Точь-в-точь все так же разворочено, как и раньше.

Тереска пожала плечами и неуверенно покачала головой.

— Тогда получается, что он шатается по озёрам и переворачивает камни, причём двигается в противоположном нам направлении. Здесь был раньше.

— Откуда ты знаешь?

— Все высохло. Разворошил дня два назад и потащился на север.

Шпулька слегка приободрилась, поняв, что сумасшедший удаляется от них, но тут же снова испугалась, услышав слова подруги.

— Надо было там остаться, — продолжала Тереска. — И подстеречь его. Впрочем, может, ещё вернётся, тогда попробуем поймать и здесь.

Теперь уже Шпулька перетрусила не на шутку.

— Господи! Да зачем нам его ловить? И почему он вернётся?

— Ежу понятно: действует он без всякой системы, нашу пирамидку ещё не развалил, может, и вернётся. Надо его отучить такие шутки шутить. Я буду не я, а подкараулю подлеца.

— Спятила! Да что ты ему сделаешь?

— Тресну хорошенько. Веслом! Нет, весло жалко. Топором… Нет, топором можно не рассчитать. Ну, чем-нибудь. А если сковородой?

— Сковороду тоже жалко. У нас только одна. Подожди, да ты совсем тронулась, драться, что ли, будешь? Он же ненормальный! Убьёт — и не поморщится! Черт с ним, пусть себе переворачивает, поставим по новой… Боже мой, да что я несу, совсем с тобой обалдела!.. Надо отсюда сматываться, пока не поздно!

— Ну уж дудки! Ты — точно обалдела. Такое место нашли: рыба, малина, купаться можно. И все это бросить из-за какого-то придурка? Да будь их хоть сотня, с места не сдвинусь!

— Он же может нам что-нибудь сделать!

— Черта с два! — взвилась Тереска. — Пусть сам боится, как бы ему чего не сделали!

Струхнувшей Шпульке не сразу удалось переломить столь воинственный настрой подруги. Но наконец, поддавшись увещаниям и мольбам, Тереска несколько сбавила тон.

— Ну ладно уж, не буду подстерегать его и давать в лоб, — великодушно согласилась она. — Но я считаю, нужно устроить ловушку. На всякий случай. Да успокойся же, он совсем не обязательно вернётся, но, если вернётся, надо быть к этому готовыми. Эту груду у озера он не разрушил, наверное, потому, что здесь крутились туристы. Вот и побоялся. А нас он считает неопасными и безобразит. Раз и навсегда должен запомнить, что с нами шутки плохи. Трудно, что ли? Делать нам все равно нечего, изготовим ему ловушку, в худшем варианте — не понадобится.

После долгих споров Шпулька согласилась. Ловушка во всяком случае позволяла избежать непосредственного контакта с вырожденцем, а это было главное.

— Что бы такое придумать? — задумалась Шпулька. — Как ты думаешь, лучше, чтобы он запутался, испугался, приклеился или провалился и ногу сломал?

Тереска тоже ещё не приняла окончательного решения. Всем ловушкам она бы предпочла глубокую яму с колючей проволокой на дне. Неплохие результаты можно ожидать и от кипящей смолы, если она льётся откуда-нибудь сверху. Но поскольку ни проволоки, ни смолы под рукой не оказалось, пришлось остановиться на самой большой кастрюле с водой, помещённой высоко при помощи сложной конструкции из ветвей и верёвок и опрокидывающейся на голову всякому, кто попытается сдвинуть камни на «плите».

— Грохнется у него за спиной, — мечтала Тереска, сидя на дереве и привязывая дополнительную верёвку. — Даже, может, и обольёт. Сразу не сообразит, в чем дело, испугается и удерёт. Что и требуется. Побольше хворосту навали, чтобы уж точно не полез с другой стороны.

— Жаль, что у нас ничего вонючего нет, — сокрушалась Шпулька. — Яйца — свежие до отвращения.

— И так сойдёт. Положи теперь камень, и давай сюда кастрюлю. Проверим.

Опыт удался на славу. Верёвка, соединявшая верхний камень с кастрюлей, была почти совсем незаметна. Сама же кастрюля едва держалась на ненадёжной конструкции из веток и, стоило чуть-чуть задеть за верёвку, сваливалась, щедро поливая все вокруг. «Плиту» окружал вал из колючих веток и хвороста, оставляя проход только с одной стороны. Ловушка получилась замечательная, и аристократ просто обязан был в неё угодить.

Ночь прошла беспокойно, подруги поминугно просыпались и вслушивались в звуки, доносившиеся снаружи. На рассвете Тереска, выглянув из палатки и увидев, что уже наступает утро, вспомнила о рыбалке.

Разумно рассудив, что раз уж они и так не спят, то стоит извлечь из этого хоть какую-то пользу, вытащила в очередную экспедицию слегка упиравшуюся Шпульку.

Рыба, как и предполагалось, в устье реки клевала наперегонки. Минимум два обеда были обеспечены. Становилось все жарче, подруги возвращались очень голодные, но довольные своими достижениями.

— Хорошо я с солью придумала, — сама себя хвалила Шпулька. — Рыба не испортится и уже готова к жарке. Только в муке обвалять — и на сковороду.

— Молодец! Идея что надо, — согласилась Тереска. — Я жутко голодная. Сначала разведу огонь, а уж потом — купаться. Ты тоже. Поставь рыбу, а сама — в воду. Мы плаваем, а она жарится. Красота! Сколько наловили! Может, попробовать накоптить?

Шпулька живо заинтересовалась предложением:

— А ты умеешь?

— Как тебе сказать… Раз я видела, как это делается. Соорудили что-то вроде короткой трубы. Дым шёл вверх, рыба висела и коптилась. Несколько часов — и готово.

— Так давай попробуем. Тут можжевельника полно. А я знаю, что для копчения можжевельник — первое дело. А труба из чего была?

— Из жести. А внизу — кирпичи и земля. Ни жести, ни кирпичей у нас нет. Но можно поискать, чем заменить.

Тема оказалась столь увлекательной, а голод так силён, что девчонки насмерть забыли о чокнутом аристократе. Тереска выскочила из байдарки и, предоставив подруге позаботиться о рыбе, схватила спички и направилась прямиком к очагу. В ту же секунду Шпулька услышала дикий крик и глухой удар.

Рыба полетела в траву, а сама Шпулька, преодолевая дрожь в ногах и спотыкаясь о весла, схватила первую попавшуюся под руку корягу и, несмотря на охвативший её ужас, бросилась на помощь к подруге.

Тереска, целая и невредимая, но страшно злющая, стояла у пирамидки.

— Черт бы побрал эти ловушки! — разъярённо заявила она. — Мало того, что у меня вся спина мокрая, так ещё и на спички налилось. Совсем забыла об этой проклятой кастрюле!

Коряга выскользнула из рук Шпульки, и она, сразу обмякнув, плюхнулась на ближайший пень, не обращая внимания на сочившуюся смолу.

— Господи! А я-то подумала, что тебя убили!

— И что? Примчалась за меня отомстить?

— Балда! Из-за какой-то воды так орать!

— Не из-за воды, а от неожиданности. Я бы на тебя посмотрела, когда сверху вдруг льётся и грохается. Сразу же не сообразишь!

Шпулька явно ожила.

— А выходит, наша ловушка отлично действует! — радостно сделала она вывод, стараясь оторваться от пня. — Я, кажется, прилипла… Правда, можно умереть от инфаркта, если ты ещё пару раз в неё угодишь, но со временем привыкну. Хорошо ещё, ты заорала, когда я уже на берегу была, а то вся рыба попадала бы в воду — и прощай ..

— Ну да, так она и уплывёт, без головы и выпотрошенная. А вообще, теперь твоя очередь попадаться, а уж я как-нибудь переживу.

— Лучше бы аристократ…

Рыбу пришлось жарить, так как коптильню пока соорудить было не из чего. Запасы еды увеличивались, зато кончалась питьевая вода, а за ней надо было плыть на другой берег, где виднелись какие-то строения.

— Судя по гудкам, неподалёку пристань, — заметила Тереска. — Сразу после завтрака и двинемся. Днём, пожалуй, нашу ловушку нечего устанавливать, этот кретин работает по ночам.

Пристань оказалась малоинтересной, но рядом угрюмый мужик продавал яблоки белый налив. Первый же попавшийся колодец оказался вполне приличным. Наполненную водой канистру девчонки оттащили в байдарку. Чуть поодаль виднелась автобусная остановка, а рядом — магазинчик, перед которым извивалась длиннющая очередь, состоящая из какой-то школьной экскурсии. Шпулька испугалась было, что все скупят, но быстро успокоилась, выяснив, что молодёжь приобретает только лимонад. Хлеб в магазине был, но вчерашний. Тереска все равно решила купить, рассудив, что закупают впрок, а три или четыре дня — уже без разницы.

Подошёл катер, загудел, и все школьники бросились на пристань, благодаря чему подруги сразу оказались у самого прилавка. На берег сошли люди. Шпулька заволновалась, ибо вспомнила о байдарке, оставшейся под присмотром какого-то речника.

— Смотри, какое столпотворение, — сказала она подруге. — Ему не до наших вещей. А там весла с самого верху. Иди посмотри, только скорее возвращайся. Я одна не справлюсь.

— Ладно,согласилась Тереска.Заодно сетку захвачу.

Она вышла из магазина, сделала несколько шагов и вдруг остановилась как вкопанная. С кораблика на пристань сходил так хорошо ей знакомый молодой человек, случайные встречи с которым озаряли жизнь новым светом. Возможно, Тереске даже удалось бы сдвинуться с места и пойти навстречу, если бы за её знакомым не сбежала по сходням окликнувшая его молодая дама. Тереска тут же с облегчением отметила, что это не та, которую она уже видела в подобных обстоятельствах. И одновременно почувствовала острую зависть, разглядев, как девушка была одета. Последний крик парижской моды на Мазурах! Несчастная Тереска в линялой майке и шортах предпочла подождать в сторонке.

Дама что-то говорила молодому человеку, но стоявший на пристани шум не позволял разобрать слова. Тот ответил, поклонился с едва заметным раздражением и поспешил прочь. Девушка ещё что-то крикнула ему вслед. Тереска не расслышала толком: «в четверг» или «в четыре» и лихорадочно пыталась сообразить, какой сегодня день недели. Парень обернулся, помахал рукой и удалился. Расфуфыренная дама помедлила ещё немного, вздохнула и побрела к автобусной остановке.

Тереска сделала несколько неуверенных шагов и снова остановилась. Ей никак не удавалось разобраться в своих чувствах и даже просто собраться с мыслями. Увидев подъезжающий переполненный автобус, она проследила за тем, как парижская модница втиснулась внутрь. Наконец Тереска спустилась к воде.

Катер стоял рядом, на пристани, молодёжь толпилась на трапе, но их байдаркой никто не интересовался. К Тереске понемногу возвращалась способность соображать.

«Что он делал на теплоходе, если есть лодка?» — думала она, роясь, среди вещей, забыв насмерть, что следует искать. В носовой части была только соль в целлофановом пакете и спички. Тереска тупо на них посмотрела и перебралась на корму. «Надо же, как бабы за ним бегают!» На корме лежала канистра и в сетке — бутылка минеральной воды. «Господи! Какое у неё платье!» — подумала Тереска и тут, наконец, вспомнила, что ищет сетку.

Та, естественно, за что-то зацепилась, и пришлось извлекать канистру, чтобы её достать. Поставив на место канистру, девочка забрала сетку и выбралась на берег. Пройдя несколько шагов, она сообразила, что бутылку с собой таскать незачем, вернулась, вынула бутылку и спрятала. Вылезая из байдарки снова, Тереска спохватилась, что спрятала сетку, а бутылку держит в руках, вернулась опять и произвела замену. Все это проделывалось в замедленном темпе. «Совсем у меня с головой худо», — грустно подумала она и взглянула на озеро.

Прямо перед ней, подгоняемый боковым ветром, возник парус, медленно направлявшийся на юг…

— Я уж думала, ты утонула! — возмущённо воскликнула Шпулька, стоя беспомощно над кучей продуктов: огромной буханкой хлеба, двумя коробками сахара, шестью банками сгущёнки и ещё какими-то пакетами и пакетиками. — Я ещё взяла сыр, чай, лимоны и маргарин. Где ты пропадала столько времени?