Девушка чуть не проговорилась, кого она надеется найти в Торисене – не господина, а брата, но слова не приходили. Помолчав минуту, Марк подбросил в огонь веток на ночь, и они улеглись по разные стороны костра – спать.

Завернувшись в одеяло вместе с прижавшимся к боку Журом, Джейм слушала потрескивание горящей хвои и говорливый плеск ручья. Она чувствовала себя висящей меж двух миров. Позади остался Тай-Тестигон, где она сама создавала свою жизнь – что, возможно, не соответствует кенцирским стандартам, но так важно для нее самой. А впереди – Заречье и брат, которого она уже не знает, но к кому так стремится. Она никогда серьезно не думала о том, что Торисен будет делать с ней или она с ним. В конце концов, Марк не так уж и неправ. Тори еще будет ей благодарен.

На рассвете они отправились дальше. По ту сторону реки, за узким лугом, усыпанным белыми цветами, вздымался лес, полуприкрытый туманом, – это уже Безвластия. С деревьев срывались серые, цвета затяжного дождя, птички, кружили над кронами и в тишине ныряли обратно.

Да, северный берег зарос лесом, но по другую сторону торговой дороги голая земля круто уходила вверх, к Снежным Пикам. Это были территории племен. Дюжина кланов соперничала здесь друг с другом за охотничье пространство, отмечая свои границы малирами, черепами тотемных животных, повешенными на столб, а ниже свисали кости. Когда дул ветер, их сухое клацанье заполняло все вокруг.

– Я начинаю понимать, почему караваны, направляющиеся на запад, не рассеиваются в Пештаре, – сказала Джейм. – Эта земля не из тех, что называют гостеприимной.

– Радуйся, что в это время большинство племен охотятся на оленей и друг на друга на нижних склонах Снежных Пиков. Добыча с каждым годом скудеет, а кланы становятся все яростнее. Недолго ждать, чтобы они перешли к людоедству, как Рой.

– Но если охота так плоха здесь, почему какое-нибудь племя не переберется на ту сторону Стремительного? Эти леса должны кишеть дичью.

– Все племена считают те земли священными. Насколько я понимаю, три тысячи лет назад, незадолго до нашего прихода в Ратиллен, кто-то или что-то внезапно преградило им путь в Безвластия. До того они верили, что их мертвые пересекают реку и отправляются в новую жизнь, да и душа всего племени имеет корни на том берегу. Шаманы до сих пор ходят на ту сторону вершить тайные обряды – надеются когда-нибудь вновь открыть дорогу в леса. Лучше держаться от них подальше.

– Ну, не знаю, – протянула Джейм, поглядывая за реку. – Мне кажется, это стоящее место, да и сами обряды могут оказаться весьма интересными.

Марк пристально и встревожено посмотрел на нее. Он знал, насколько для Джейм привлекательны религии разных народов, но он никогда еще не слышал в ее голосе таких ноток – словно она обнаружила в отвратительнейшем существе милые ее сердцу черты. Он очень беспокоился за Джейм после Пештара, где она так мимоходом распорола горло бандиту. Как многие кендары, Марка не слишком волновали шаниры, возможно, потому, что в тех обязательно должна была быть хоть капля крови высокорожденных. Он всегда полагал, что Джейм – высокорожденная на четверть, потому что даже полукровке никто не позволил бы скитаться в полном одиночестве. О когтях девушки он знал чуть ли не с самого начала, но и они сами по себе не смущали его. Он видел, как неохотно Джейм пользуется ими. Неужели что-то изменилось? Он не знал и не хотел спрашивать.

Второй и третий дни они двигались куда медленнее из-за неожиданно захромавшего пони. Джейм подозревала симуляцию – и доказала это, напустив на коняшку Жура. Но после первого испуга (то-то он мчался) пони продолжал так же припадать на ногу, как и раньше, и уже не реагировал на провокации. Марк настороженно оглядывал холмы. Он не собирался рассказывать Джейм всего об излюбленных обычаях племен.

На третью ночь они разбили лагерь под тополем над обрывом. Поутру Джейм распустила свои длинные черные волосы и запустила в них пальцы.

– Фу, грязь, – фыркнула она с гримаской и спустилась к реке.

Жур потрусил за ней.

И опять кендар ничего не сказал, несмотря на дурные предчувствия. Если бы он прекратил думать об этом, то удивился бы тому, что, несмотря на семьдесят лет старшинства, ему всегда было трудно что-то приказать девочке. Теперь же Марк попытался забыть о тревогах и заняться приготовлением завтрака. Он раздул огонь и потянулся к сумке с провизией, когда на нее наступила чья-то нога. Перед ним стоял горец. Марк хотел взять секиру, но окаменел, почувствовав укол в спину. Еще двое, вооруженные охотничьими копьями, бесшумно подошли сзади.

– Кто вы? – громко спросил он, надеясь, что Джейм услышит и поостережется. – Чего хотите?

Не обращая на него внимания, первый пришелец принялся рыться в мешке Джейм. Он извлек на свет Меч, но отбросил, лишь только увидел, что он сломан. Следующим он вытянул Кольцо Ганса, все еще надетое на иссохший палец Серого Лорда. Он кинул палец в огонь и примерил Кольцо. Не успел горец докопаться до Книги в Бледном Переплете, как его товарищ вскрикнул.

На краю обрыва стояла Джейм. Тоненькая, безмолвная, с обнаженной грудью, на которой играли солнечные зайчики, она выглядела как некий дух рощи в человеческом обличье. В диких уголках мира всякое встречается. Даже Марк, глядя на нее, ощутил дуновение первобытного ужаса.

Первый горец поднялся и попятился к кендару, не отрывая взгляда от Джейм. А потом, словно желая проверить, как странное существо отреагирует, он повернулся и сильно ударил Марка кулаком по голове. Кендар, полуоглушенный, покачнулся. На секунду ему показалось, что он ослеп, но это кровь бежала по лицу из ранки, нанесенной Кольцом Ганса.

Прозрев, Марк увидел серебристый блеск в глазах Джейм и ее медленную, жуткую улыбку. Жур отползал от хозяйки. Она скользила по земле, танцевала между деревьями, все приближаясь, и утренний свет сгущался и темнел вокруг нее. Марк видел, как Джейм танцевала в «Рес-аб-Тирре», и уже тогда был ошарашен. Теперь же он почувствовал, что вот он, истинный танец Плетущей Мечты, а Абтирр была лишь ее тенью.

Горцы застыли, разинув рты, увязая в паутине танца. Джеймсиль оказалась возле того, кто ударил Марка. Умелыми прикосновениями она извлекла его душу и заставила ее дрожать на краю существования – урожай созрел для жатвы. Она обняла человека. Марк видел, как высунулись острые кончики ее когтей и медленно, неуклонно потянулись к пульсирующей на горле артерии. Вот они изогнулись…

– Нет! – выкрикнул кендар.

Джейм моргнула. Какого черта?..

Она резко ударила горца коленом в пах, а когда тот согнулся – в челюсть.

Марк, уклонившись, бросился назад. Одно копье просвистело под локтем, другое пробило край куртки и застряло. Он подхватил на лету первое и отправил его в обратный путь. Второй копьеносец пытался высвободить оружие. Марк схватил древко, резко потянул его – и острие вонзилось человеку в руку. Пока тот выдергивал копье, третий нападавший сбежал. Марк и Джейм переглянулись, стоя над двумя поверженными телами. Девушка выглядела очень молодой – и очень испуганной.

Гигант-кендар потряс головой, словно стараясь очистить мысли. Джейм почти видела, как в его глазах увядает память.

– Этот человек ударил меня, и потом… потом… ах, не имеет значения. – Он стер с лица кровь. – Что ж такое, тебя вечно хватают за горло, а меня – бьют по голове. Вот… – Он наклонился и сорвал Кольцо Ганса с руки горца. – Боюсь, что палец не вернуть, но я всегда считал, что его следует предать огню. Лучше тебе надеть его – для большей сохранности.

Джейм взяла Кольцо. Ей вдруг стало холодно – и от ледяной воды Стремительного, и от запоздалого шока. Она поспешно оделась трясущимися руками. Да, Марк и вправду все забыл. Загадкой Абтирр было то, что после танца никто не мог точно вспомнить, что происходило, даже сама танцовщица – до сих пор. Сейчас же Джейм помнила. Всемилостивые Трое, она чуть не забрала жизнь и душу этого человека. А до того? Порыв показать когти несчастной служанке Земляной Женщины и потанцевать в гостинице Пештара – связано ли это с вмешательством Мразаля, или она всегда была столь опрометчива? Аррин-кен говорил о чести и равновесии. Как далеко можно продвинуться в ту или иную сторону и не упасть? Где граница невиновности?

«Не пытайся искать, девочка, – сказала она себе. – Будь очень, очень внимательна, ведь так просто сорваться».

Джейм надела Кольцо отца. Оно было велико ей, сваливалось даже с большого пальца, но перчатка поставила все на место. Холодное прикосновение успокоило ее. Кольцо и Меч должны быть отданы брату, для этого она и несет их, и сейчас ее основная обязанность – сохранить вещи. Она подобрала Разящего Родню и чуть не уронила его вновь. Странное покалывание пробежало по рукам. Об этом Мече рассказывали многое, включая то, что он увеличивает силу своего полноправного владельца, но раньше Джейм часто держала его, не чувствуя ничего необычного. Правда, прежде она никогда не надевала Кольцо. Ощущения утихли. Джейм пожала плечами и уложила обломки Меча обратно в заплечный мешок.

Марк связал обоих пленников их же ремнями и теперь допрашивал того, которого свалила Джейм.

– У нас проблемы, – обратился он к девушке на кенцирском. – Это земля оскалов, на всем пути до Невиданных Холмов. Он говорит, что они с братьями охотились поблизости – в общем, браконьерствовали, – когда с неба на них свалился человек.

– Человек?

– Он не нашел другого слова. Тот был голым, и скользкая кожа натянута между конечностями и туловищем – так, как мы видели вчера. А еще у него на лице отпечаталось выжженное клеймо иму.

– Трое! Так это переврат из Пештара.

– Похоже на то, тем паче что он назвался посланником Черной Банды. Бортис, должно быть, в сговоре с Гришарки, предводителем оскалов, который не прочь поразбойничать за компанию. В итоге этих охотников послали вперед выследить нас, а переврат полетел дальше собирать оскалов из Вирдена, цитадели Гришарки. И сейчас они, должно быть, приближаются.

– Значит, с одной стороны на нас наступают оскалы, а с другой – разбойники. Чудненько. И что теперь?

– Можно свернуть на северо-запад и попытаться обойти оскалов… Но нет. Мы только столкнемся с прочими охотниками. Сдается мне, что сбывается твое желание, женщина: перед нами Безвластия.

В бурном потоке Стремительного лежали четыре больших камня, по которым шаманы перебирались на ту сторону, в каждом – врезанный образ иму. На том берегу стояли два малира. Каждый столб венчал череп раторна, который был бы похож на лошадиный, если бы не два бивня и кривой рог между широких глазниц – у жеребца справа. У кобылы слева были только клыки.

Подвешенные снизу кости постукивали друг о друга на ветру. Дорога, вымощенная белыми булыжниками, бежала прямо между малиров через луг, к деревьям.

– Это заговоренный путь горных племен, – сказал Марк. – Шаманы проходят в Безвластия только здесь, и ни один простой горец не ступал сюда. Так что мы ускользнем от оскалов и от разбойников, в которых течет горная кровь.

– Но не от Бортиса?

– Сомневаюсь. Он не похож на человека, чтящего табу, но, если нам повезет, мы сможем улизнуть от него, не углубляясь далеко в Безвластия. Готова?

Джейм вскинула мешок и примостила его поудобнее на спине. Там кроме Меча и Книги лежали еще остатки еды и запасная одежда. Пони стоял поблизости, недоумевая, как это он вдруг оказался ненагруженным и свободным.

– Готова, – отозвалась она.

– Иди первой, женщина, и гляди под ноги.

Джейм отступила на пару шагов, разбежалась и прыгнула на первый камень, лежащий в воде в шести футах от берега. Огибающая его пенная вода неслась действительно стремительно и была неожиданно глубока, а сам камень оказался скользким от ила. Девушка перепрыгнула на второй, потом на третий, видя, как мелькают под ногами зеленые лица. На берегу она обернулась, чтобы Жур мог воспользоваться ее глазами при переправе. За барсом перешел и Марк.

Они шагнули на белую заговоренную дорогу и пошли по лугу. Впереди камни были разбросаны, и дорога кончалась под тенью деревьев. Некоторые булыжники обросли длинным разноцветным мхом, который птицы вплетали в свои гнезда. Нет, это не мох. И не булыжники. Внезапно Джейм поняла, что за ритуалы проводили здесь шаманы и как горцы использовали головы своих врагов.

Позади раздались голоса. Под покровом тумана, заслонившего луг, кенциры проскользнули в лес. Оглянувшись, они увидели кусочек противоположного берега и цепочку из примерно тридцати людей, перебирающихся по камням через реку. Один из них был слишком знаком.

– Проклятие, – вполголоса выругалась Джейм. – Бортис. Он, должно быть, всю дорогу наступал нам на пятки. Но как?

– Наверное, он не возвращался в Хмарь и не собирал своих людей, а просто отправился за нами с теми, кто оставался в Пештаре.

– С ним один из охотников-оскалов. А что… О Трое!

Пронзительный крик оказался громче бурления Стремительного. Горец съежился у ног Бортиса, одна из его кос, грубо отрубленная, болталась в руках главаря разбойников.

– Идем, – окликнул Марк. – Придется зайти глубже, чем я рассчитывал. – Он повернулся и широко зашагал в чащу. Джейм и Жур едва поспевали следом.

– А почему? Что случилось?

– Я недооценил коварство и жестокость Бортиса. Оскалы верят, что их мужество заключено в косах. Теперь этот горец проведет Бортиса куда угодно, а то останется ни с чем, а нюх у него получше волчьего.

Они пробирались на юг между деревьями, сквозь заросли сорняков, зовущихся «дыханием мертвеца», чье зловоние могло хоть на время приглушить обоняние ищейки-проводника. Поблизости журчал ручеек, вливающийся в Стремительный. Сколько-то они прошли по воде вверх по течению, прежде чем вновь свернуть к югу. Зима запоздала в этот уголок мира – листья не поменяли цвета и воздух был теплым. Тишина накрыла землю. Казалось, что деревья жмутся к реке, но теперь Джейм увидела, что настоящий лес начинается только здесь, по ту сторону широкой просеки. Кенциры прошли под сенью листвы одинокого красного клена в сторону темно-зеленых деревьев. Подул ветерок, туман заслонил луг – и внезапно они вновь оказались перед кленом.

Джейм даже застыла в изумлении, приоткрыв рот.

– Во имя всех имен!.. Марк, я теряю остатки разума или мы действительно только что отпрыгнули назад на пятьдесят ярдов?

– Так оно и есть. Очень странно. – Кендар медленно зашагал по только что пройденному участку, Джейм и Жур – за ним. – Интересно, и насколько далеко мы…

Он испарился.

– … зайдем? – раздался голос позади. Джейм развернулась и увидела Марка, неуклюже направляющегося к ней от клена. – Угу, примерно досюда, – сказал он, останавливаясь рядом и показывая на землю в нескольких футах впереди. – Значит, вот как Безвластия были закрыты от горного народа.

– И от нас?

– Может, да, а может, и нет. В конце концов, кто-то из охотников пробирался же сюда, хотя они и держали способ в секрете. – Он задумчиво почесал бороду. – Ты слышала когда-нибудь о камнях «туда-обратно»?

– Конечно, – нетерпеливо ответила Джейм, погруженная в мысли о разбойниках и заросших сорняками полянах. – Некоторые камни так тесно связаны друг с другом, что если ты их двигаешь, то они каким-то образом могут находиться одновременно и на старом, и на новом месте, этим можно воспользоваться, если знать как. В песнях говорится, что Строители любили такие шуточки. Ага, – сказала она, когда Марк опустился на колени и начал вырезать квадрат дерна. – Понимаю, что ты задумал. Если какие-то из этих особых булыжников зарыты здесь, под травой…

– … то, наступая на них, мы автоматически переносимся к месту их первоначального расположения – под клен. – Он приподнял мох. На дне ямки оказались камни, тесно пригнанные друг к другу, покрытые замысловатыми узорами.

– Это руны Строителей, – Джейм глядела на них. – Кольцо камней «обратно»? Тогда понятно, почему Безвластия закрылись, но зачем Строителям это было нужно, если, конечно, это их работа?

– Понятия не имею. Никто ничего в точности не знает об этом народе. Да. Мы были бы в безопасности, если бы преодолели это препятствие, но вот так, с налету, я что-то не соображу как.

– А вот мне кое-что пришло на ум.

Джейм сбросила заплечный мешок, отошла на несколько ярдов и побежала к разоблаченным камням. Вот она уже близко, прыжок, кувырок – и она опять приземляется у клена. Проклятие. Марк еще поворачивается. Она рванулась к нему сквозь цепляющуюся траву. Ее нога коснулась его крепких, сложенных рук, толчок – и она летит, подброшенная силой гиганта и собственным упорством, как камень из пращи. Земля расплылась где-то далеко внизу, нет, футах в двенадцати или даже меньше – да вот она уже и на месте. Девушка покатилась по траве, остановившись наконец прямо под темными деревьями.

– Все в порядке? – окликнул ее Марк.

– Прекрасно, просто прекрасно, – отозвалась Джейм, с опаской поднимаясь и ощупывая себя. – Я отдельно, желудок отдельно – видно, понравилось ему скакать. А где же край этой штуки… Ага. – Брошенный для пробы нож звякнул о камни подо мхом. – Двадцать футов.

– Вот. – Марк подхватил Жура и перебросил возмущенного барса через скрытую линию. За ним полетел мешок Джейм.

– А теперь ты.

Великан-кендар печально покачал головой:

– Мне никогда не прыгнуть так далеко. А ты иди, женщина, я тебя прикрою.

Джейм в смятении смотрела, как он вынимает из чехла свою боевую секиру и поворачивается, поджидая Черную Банду. Она продолжала прикидывать, как ему перейти. Немыслимо бросить его тут, и еще… еще… нет. Должен быть другой путь через эти чертовы камни.

Камни.

Джейм принялась лихорадочно рыскать по траве, высматривая камни, через которые она только что перекатилась. Отыскав один, она выковыряла его из земли. Марк в недоумении оглянулся, когда камень бухнулся в каких-то восьми футах от него, а Джейм уже выцарапала следующий, еще больший, и, пошатываясь, шла с ним назад.

– Ты там что, пытаешься привлечь мое внимание? Сейчас не время для игр, женщина. Беги, пока можешь.

– Не будь… – запыхавшись, она подняла тяжелый камень и бросила его всего на пару футов, – … глупцом. Гляди, земля, в которой лежат камни «обратно», не слишком-то удерживает их, а должна бы. Два камня, которые я только что бросила, лежали не на своих местах. Их уже перемещали, они были оттуда, где стоишь ты. У меня нет умения или знаний, чтобы сотворить из них камни «сюда», даже если они те, что нужно, но, может быть, они смогут нейтрализовать старое кольцо рун и на них можно будет ступать.

Марк с сомнением посмотрел на два камня, сейчас почти невидимые в траве, и снова потряс головой:

– Слишком непредсказуемо. – Он напрягся. – Вот, они уже идут. Уходи, быстро!

– Слушай ты, идиот, – зашипела на него Джейм, – или ты идешь сюда ко мне, или я возвращаюсь к тебе. Слово чести!

Марк бросил на нее быстрый взгляд и пожал плечами. Он отступил на шаг, прыгнул на первый камень, покачнулся, на второй – а тут уже Джейм схватила его за руку.

– Ух ты, будь я проклят, – выдохнул он. – Сработало. Гляди!

Он оттолкнул Джейм назад – накатывалась первая волна бандитов. Они с криками бросились по скрытым камням и неожиданно обнаружили себя вновь у клена. Разбойники из последних рядов развернулись, думая, что на них напали сзади. Впечатляющее зрелище – все перепуталось, началась всеобщая свалка, а беглецы скрылись за деревьями. По просеке мелькнула тень.

– Черт, – сказала Джейм. – Это переврат. Если он видел, как мы перешли, то расскажет остальным. И что теперь?

– Идем дальше.

Джейм вгляделась в тень возвышающихся впереди деревьев. Мертвая тишина ожидала там, зловещим казалось переплетение листьев и шипов, стволов и ветвей. Но есть ли выбор?

– Да, идем. Должны идти.

Беглецы скользнули в чащу, и зеленый полумрак поглотил их.

Ветви вздымались к небу и переплетались в вышине, как свод величественного храма, устланного листвой. С небес лился зеленый свет. Между деревьями вились серые птицы, изнанка каждого крыла птах была украшена тонкими линиями, соединяющимися в рисунок почти человеческого глаза. Ниже, в резных папоротниках и вокруг серебристо-серых стволов, клубился туман. Все вокруг было подернуто смутной дымкой нереальности, ощущение усиливалось за счет мертвой тишины места. Любой шорох звучал кристально ясно и доносился, казалось, со всех сторон разом. Джейм и Марк старались, насколько могли, не шуметь, прислушиваясь к преследователям. Лес хранил молчание, но Бортис, должно быть, присмирил своих людей, если они перешли кольцо обратных камней. До сих пор лиственная крыша и туман прикрывали кенциров от переврата – если он все еще на страже. А может, они и вправду оторвались от погони. Марк намеревался как можно быстрее вернуться к заговоренному кругу камней и продолжить путь вниз, по пустынному южному берегу Стремительного. Но он не сказал Джейм, что уже весьма смутно представляет, где бежит ручей.

Джейм тоже была смущена. У нее не только не было мыслей о том, в каком направлении двигаться, но и чувства будто стали приглушеннее. Эти чащобы напомнили ей норку Земляной Женщины в Пештаре, хотя чем дальше они заходили в странное место, тем больше это напоминало спуск в глубокую зеленую могилу. Она словно слышала шепот этих листьев в опустевших храмах старых богов Тай-Тестигона. Что-то стояло между ними и этим местом, чтб-то слишком… чужое. Но они с Марком и вправду чужаки тут, как и сказала Земляная Женщина. Это не их мир. Не было ли в Ратиллене такого, с чем не могли справиться ни кенциры, ни их бог? Тяжело здесь их монотеизму, и размывается представление о самом себе.

Проклятие. Те же сомнения, с которыми она впервые столкнулась в Округе Храмов. Но на этот раз никакой паники – по крайней мере, не прежде, чем для этого будет веский повод. «Но, милосердные Трое, как же здесь все необычно», – подумала она, оглядываясь по сторонам.

Там! Что-то промелькнуло в стороне и исчезло, стоило повернуться к нему лицом.

– Что это было? – спросил Марк.

– Не знаю. Что-то невысокое и серое. Оно смотрело на нас. Жур?

Барс переминался с ноги на ногу. Ему передалась картинка от Джейм, но она не была дополнена его собственными ощущениями. Кем бы или чем бы ни был наблюдатель, он не оставлял ни звука, ни запаха. Внезапно уши большого котенка вздрогнули. Дикий крик забился в воздухе, словно ревела сама земля. На ближайших деревьях затрепетали листья.

– Что?..

– Тс-с. – Марк медленно оборачивался вокруг себя, но заросли и туман отсекали всякую видимость на расстоянии вытянутой руки. Звук мог прилететь откуда угодно. – Это был охотничий зов. Где-то тут раторн.

– Прекрасно. И почему мы всегда попадаем из огня да в полымя?

– Да, выбор невелик. Как бы не оказаться добычей. Джейм фыркнула:

– Ну, будем надеяться, что на сей раз предпочтут кого-то повкуснее… Эй!

Ее нога вдруг провалилась в ямку, прикрытую заплесневевшими листьями, и попала в переплетенный клубок корней засохшего деревца. Они сомкнулись на лодыжке. Джейм попыталась выдернуть ногу, но безуспешно.

– Во имя Порога… Марк, эти корни – они не отпускают меня!

Дерево заскрипело и стало валиться прямо на нее. Марк оттолкнул ствол, и тот с треском ударился о землю, резкий звук взмыл и разлетелся по сторонам, эхо отталкивалось от деревьев, пока не затихло вдалеке. Корни при падении переплелись, еще туже сжав лодыжку. Джейм зашипела от боли.

– Бери скорее секиру… Ох!.. Оно же раздавит мне ногу. Марк разрыл землю и гнилой мох, обнажив сеть жилок и волокон, и погрузил в нее свои ручищи:

– Шаманы никогда не приносят сюда ничего режущего, не говоря уже об оружии. Мы тоже не должны использовать ничего такого.

Он ухватил корни, обвившие ногу Джейм, и потянул их в разные стороны. Мускулы его рук напряглись, вздыбились буграми, дерево хрустнуло – и девушка внезапно освободилась. Она стала осторожно потирать лодыжку. Хвала предкам и сапожнику за прочную обувь. Но была ли это простая случайность или преднамеренное нападение? Из-за этого ли место было (было ли?) столь странным?

Марк и Джейм одновременно вскинули головы. Где-то в чаще кто-то громко вскрикнул от удивления и боли. Затем послышался гул голосов, вскоре утихший.

– Наверное, кто-то еще запустил сюда ногу, – не слишком весело вполголоса предположил Марк.

Ясно, Черная Банда не могла не перебраться через камни «туда-обратно». Охота продолжалась. Марк протянул Джейм руку, и они отправились дальше, настолько быстро и тихо, насколько могли.

День тянулся и тянулся в зеленом полумраке. Они почти не слышали преследователей и еще меньше – обитателей леса, за исключением серых пташек, продолжающих низко кружиться над ними – куда ближе, чем обычно подлетают дикие птицы. «Да им же просто любопытно», – решила Джейм. Не так уж часто забредает сюда человек. Вот одна уселась на ближнюю ветку, раскрыв крылья так, что глаза на перьях, казалось, прищурились на незваных гостей. Джейм заметила, что других глаз у птицы не было. Где-то вдалеке проревел раторн, и все стихло. Так и осталось неясным, выслеживает ли он их, охотников, или и не охотится вовсе.

Жур все время трусил рысцой рядом с Джейм, насторожив уши и принюхиваясь, но до нее доносилось очень мало из того, что он чувствует. Либо их мысленная связь вновь начала слабеть, либо это место встало стеной между ними. Потом барс выбрал дерево и со счастливым видом начал-рыться в его корнях – и все листья разом упали на него. Оскорбленный котенок выбрался из-под зеленой горы с обиженным мяуканьем и поскакал обратно к Джейм, плюхнулся у ее ног и принялся умываться, словно ничего и не случилось.

– А теперь что? – Джейм с опаской глядела на внезапно обнажившееся дерево.

Марк тихо рассмеялся:

– О, это всего лишь дориш. Они нередко встречаются на берегах Серебряной. – Он шагнул к другому дереву, покрытому чем-то вроде малюсеньких коконов – их были там миллиарды. – А вот кое-что позанимательнее. Оно называется «хозяином». Гляди.

И он легонько стукнул по стволу.

Все коконы лопнули одновременно. Поток молодых бледно-зеленых листочков хлынул в воздух и исчез, прочертив дымку у крон золотой жилкой.

– А когда они упадут? – Джейм, задрав голову, смотрела вслед.

– Не раньше, чем доберутся до зимнего дерева-хозяина далеко на юге. По весне они вернутся…

Начинало темнеть. Под деревьями разрастались туман и тени, принимая причудливые формы призраков, меняясь снова и снова, лишь только ветер пошевелит листву в вышине. Внизу шептал о чем-то папоротник.

– Скоро придется остановиться, – сказал Марк. – После заката тут не место ничему человеческому. И лучше не будем разжигать костер – с одной стороны, огонь могут увидеть люди Бортиса, а с другой – чувствую я, что здесь нужно держаться как можно осторожнее и приносить лесу как можно меньше вреда.

Джейм поймала его руку:

– Смотри.

Впереди между деревьями мелькнул свет. Они осторожно приблизились, полагая, что случайно набрели на лагерь разбойников. Вместо этого в центре поляны обнаружилось кольцо из вкопанных в землю когда-то стоящих камней. Теперь все еще стоял только один, остальные или пьяно склонились, или лежали в густой траве, или и вовсе исчезли, оставив лишь пустую, заросшую впадину. Камни состояли из мелких кристаллов, мягко светящихся в подступающих сумерках.

– Бриллы, – сказал Марк. – Я как-то видел маленькие кусочки, но никогда глыбу целиком. Ну, женщина, если бы мы могли вынести один такой камешек отсюда, то обеспечили бы себя на всю жизнь. Этот материал прочнее алмаза и накапливает солнечный свет.

Его голос отозвался слабым эхом на поляне, казалось, что оно исходит от самих камней. Джейм опустила руки в перчатках на один из них – он слабо вибрировал. При ближайшем рассмотрении в его мутной глубине угадывалась какая-то определенная, но еще не развившаяся форма – Джейм не смогла понять какая. Ее пальцы пробежались по рубцам на торце камня.

– Ты вроде говорил, что никто не приносит в Безвластия никаких инструментов.

– Ну-ка, ну-ка… Ага. Это сделали раторны. Они четверть жизни могут провести, бодая такие камни или любой другой твердый предмет – что найдут. Кость раторна укрепляется все время. Не знаю как грудь, брюшные пластины и наколенники, но их рог растет постоянно и так искривляется, что может в конце концов пронзить насквозь затылок раторна. Некоторые летописцы даже утверждают, что эти животные могут быть бессмертны, если их собственное оружие когда-нибудь не убьет их.

– Марк, остановимся на ночлег здесь.

– Хм, тут свежие следы. К нашей тесной компании может кто-нибудь присоединиться еще до рассвета.

– Здесь мы хоть заметим, как они подойдут. – Гигант-кендар задумчиво посмотрел в сгущающуюся вокруг тень. Вскоре тьма везде станет непроглядной.

– Ладно, согласен.

Они проглотили скудный ужин и улеглись у стоящего камня. Жур растянулся посередине, зевнул и почти мгновенно уснул – как и Марк, хотя он и собирался первым стоять на страже.

Джейм, бодрствуя, наблюдала, как мрак обступает светящиеся бриллы. Ей казалось, что лес вокруг полон туманными фигурами, бродящими, молчащими, зоркими. Она почти слышала, как с хрустом сухой листвы перешептываются голоса. Они хотели рассказать ей что-то, предостеречь, но похрапывание ее спутников спугнуло их. Камни вокруг принялись отражать звуки, и скоро Джейм окружила масса спящих людей и кошек. Сознание заполнило мерное, убаюкивающее гудение, погружающее в глубокий, крепкий сон.