5.

Утро тусовщика ранним не бывает. Все мои друзья-тусовщики просыпаются в выходные не раньше четырех. Но это не ко мне. Даже если я тусил всю ночь, пил всю ночь и заснул в восемь утра, встаю все равно не позже двенадцати. Мне просто жаль тратить время на сон. Ведь хочется успеть так много.

Но иногда в двенадцать встать ой как непросто. Пятнадцать минут самоосмысления приводят меня в чувство. Главное начать задавать себе правильные вопросы, такие как:

кто я;

где я;

а что было вчера;

если ее нет рядом, значит ли это, что она уже ушла, или я лег спать один;

как ее зовут;

она действительно мне понравилась или я выпил много;

чего я хочу в настоящий момент – чаю, что-нибудь съесть или не вставать.

Все эти мысли – они словно масло, немного вязкие. Все эти вопросы – они как программа самореабилитации. Ты их себе задаешь, а они тебя лечат. И вот спустя пятнадцать минут, восстановив память, ты идешь в ванную комнату для восстановления тела. Десять минут горячего душа – и появляется чувство голода. Но здесь у меня всегда прокол. Очередной раз заглянув в холодильник, я понимаю, что мой микрозавтрак – это кружка горячего красного чая с долькой лимона и двумя ложечками сахара.

А нормальный завтрак – овсянка, тост с тунцом или яичница и мегакапучино – меня жду в ресторанчике или кофейне. Бывали ли вы когда-нибудь поутру в воскресенье на Чистых прудах в «Кофе-Бине»? Свежая пресса, десятки сортов кофе, завтрак, утренние жители из соседних домов и отсутствие машин на Бульварном кольце. Лучи света наполняют солнечными зайчиками внутреннее пространство кофейни. Блики прыгают по деревянным столам и стульчикам. И ты думаешь: черт побери – отличное утро. Завтрак наполняет смыслом человеческое существование. Самоосмысление завершается, и ты готов к новым подвигам.

6.

Воскресный день – это возможность быть живым в понедельник. Надо восстановиться самому, привести в порядок гардероб, сделать кое-какие дела по дому, поучить испанский, побывать на тренировке в спортклубе, расслабиться в сауне, чтобы в ночь с воскресенья на понедельник переключиться на работу.

И где же в этом расписании намеченная встреча с девушкой?

Нигде. Если только поужинать вместе? Так тому и быть. Тренировка и сауна получились скомканными. Ровно в шесть вечера надо было быть у метро на Цветном бульваре. У меня были сомнения, смогу ли я ее узнать. Сколько раз убеждался, что при дневном освещении и при отсутствии алкоголя в крови многие лица меняются. Я слегка побаивался разочароваться. Но ее лицо не изменилось. Я узнал ее сразу.

– Лео?

– Леонид?

Кресло «Ягуара» обняло ее точеную фигуру. Поужинать решили в Глубоком переулке рядом с московским Белым домом. Там так готовят теплый салат с уткой!

Уселись на втором этаже. На близвисящей плазме крутили FashionTV. Красивые девушки бодро вышагивали по подиуму. Если бы они только знали, что экран телевизора слегка растягивает их тела вширь и они становятся весьма и весьма пышнотелыми.

– Лео! – Я подумал, что мне нравится произносить это имя и оно созвучно с моим.

– Мне нравится, что наши имена близки по звучанию, – произнесла она, как будто читала мои мысли.

В этот момент ей позвонили, и она увлеклась разговором. У меня было время насладиться салатом и ее мимикой. Даже разговаривая по телефону, она улыбалась и крутила в пальчиках кончики волос, как будто неведомый собеседник был рядом и мог ее видеть. Или может быть, это я должен быть вовлечен таким образом в разговор? И действительно, разговаривая, она то умудрялась одарить меня мечтательным взглядом, то пожать мою руку. В общем, я не чувствовал себя обделенным вниманием.

Мы болтали и о моде, и о спорте, и о далеких странах мира, в которых хотелось бы побывать. Обсудили вкусовые пристрастия друг друга. Попытались понять, когда у каждого из нас последний раз был секс. Ее очень интересовало, как именно я расстался с последней девушкой.

– Ну как же? Я же должна знать симптомы, когда ты больше не захочешь со мной встречаться! – сказала она.

Я, в свою очередь решительно обнаглев, поинтересовался цветом нижнего белья, надетого на ней сегодня.

– А вот угадай с одного раза! – также решительно заявила она.

– Черное! – сказал я и не угадал.

– Белое! – ответила она.

Снова ее телефон зазвонил арабскую мелодию, и очередной собеседник или собеседница отвлекли ее разговором. Я не люблю подслушивать чужие телефонные разговоры, хотя и знаю, что таким образом можно узнать человека гораздо быстрее. Кстати, по мелодии звонка тоже можно понять темперамент человека, его увлечения и комплексы. Арабский лейтмотив – это что-то новое. Девушка по виду очень даже русская.

Поинтересовался, чем увлекается. Оказалось, что изучает в свободное время турецкий. Работала в прошлом году в турецкой строительной компании. Работу бросила, а турецким языком увлеклась.

Ужин закончился. Нужно было принимать решение, что делать дальше. Девушка была интересная, симпатичная, неординарная. Но! Завтра надо быть в форме, а работать на сей раз целых пять дней. И потом, если соблазнить ее сегодня, то что делать с ней завтра? Иногда хочется продлить удовольствие подольше. Я произнес про себя «Лео, Лео, Лео». Определенно, мне нравится это звучание. Пусть позвучит еще недельку. Но на всякий случай спросил:

– Ну что? В кино?

– Прости, но я не могу сегодня. – В ее ответе не было слова «кино». – Я обещала приехать сегодня вечером к подруге. Я давно обещала.

Пахнуло присутствием другого мужчины. Ну что же! Даже если это так, то только интересней. Мне не в первой завоевывать популярную девушку, за которой ходят толпы мужчин. Я плотоядно улыбнулся и мысленно поблагодарил ее подругу или друга за сегодняшнюю возможность подготовиться к рабочей неделе. Все впереди.

– Очень жаль. Тебя куда-нибудь подвезти? – спросил я, улыбаясь.

– Да, на Комсомольский, – ответила она.

Расплатились. Вышли. Мой темно-зеленый «Ягуар» дважды приветственно подмигнул нам по-кошачьи желтыми глазами и осветил внутреннее пространство салона мягким лунным светом. Светлая кожа салона приглашала нас в свои кресла. Обожаю темного цвета машины в сочетании со светлым кожаным салоном. Многие из моих друзей боятся светлых салонов, потому что думают, что за ними будет хлопотно ухаживать. На самом деле в добротных машинах – добротные салоны. И это главное, что нужно знать.

Уселись. Я включил Fashion-сборник от одного знакомого диджея. Очень качественно подобранные композиции и не менее талантливо сведенные. В животе было уютно от поглощенной за ужином теплой утки с фруктами и овощами. Еле слышно урчал двигатель. На соседнем кресле была очаровательная спутница. Я блаженно улыбался. Перевел рукоять коробки передач в положение Drive, наши руки соприкоснулись, и мы тронулись в путь.

Девушка потрясенно и слегка вопросительно смотрела на меня.

– А чему ты так радуешься? – спросила она, и это прозвучало подобно «ты радуешься, потому что мы сейчас расстаемся?».

– Л-е-о! – мягко, слегка нараспев произнес я, как будто пробуя на вкус это имя.

– Л-е-о! Расстаться сегодня – это встретиться завтра… или не встретиться. И в этом весь вкус жизни.

Мы помолчали. Я продолжал блаженно улыбаться и вести авто.

– Так мы встретимся завтра? – спросила она, когда мы уже приехали.

– Не знаю, Лео. Прости, приехали.

Мы были на Комсомольском проспекте недалеко от МДМ. Она попросила остановиться около жилого дома. Молча взяла в руки сумочку, открыла дверь, свесила точеные ножки на улицу, обернулась. Какое-то мгновение ее зеленые глаза смотрели на мою улыбающуюся физиономию. Затем был вихрь движения, внутри которого оказался я сам. Ее руки обвили мои шею и голову, ее губы страстно слились с моими, ее горячее дыхание было теплом, согревающим душу. Все это длилось лишь мгновение, но ради этого и стоит жить. Я протянул руки, чтобы поймать вихрь, но Лео уже была снаружи и победно улыбалась.

– Расстаться сегодня – это встретиться завтра… или не встретиться… Звони… мой вкус жизни… – сказала она и исчезла в глубине арки.

7.

Завтра была работа на завтрак, работа на обед и работа на ужин. Голова шла кругом. В голове прокручивались и обсчитывались многочисленные проекты, придумывались неординарные маркетинговые ходы, отслеживались новые поступающие данные. Но как только мозг пытался переключиться с одной интересной задачи на другую, в качестве заставки всегда мелькало «Л-е-о». Поначалу я решил позвонить только в среду. В середине дня дата звонка была перенесена на вторник. В четыре дня – желание позвонить прямо сейчас стало навязчивым. В пять часов – оно начало мешать работе.

«Ух ты! – подумал я. – У меня появился новый тренажер воли по имени «Лео». Отлично. Стоять. Сосредоточиться на работе до 19.30. Потом можно звонить».

В 17.10 желание позвонить было еле сдерживаемым. Но запрет действовал. «Псих! Мазохист хренов!» – сказал я себе, но звонить не стал.

В 19.31, унимая сердцебиение, я набрал ее номер.

– Привет! Это ты? – спросил мягкий мелодичный голос.

– Это я, – ответил мой слегка сдавленный голос.

Я сам удивился своему голосу, как будто это был не я.

– Ты знаешь, я о тебе только подумала, а тут ты и звонишь. Правда, здорово?

– Правда, – также сдавленно ответил я. – Как у тебя дела, Лео? – Мне нравилось произносить ее имя.

– Отлично. Была сегодня в университете. Сдала курсовую. Сейчас уже дома.

– А где ты живешь?

– Я живу на «Щелковской». Сиреневый бульвар знаешь? А ты?

– На западе.

Она живет на востоке города, а ты – на западе. Вот так разбивается любовь в современном мегаполисе. Я понял, встречаться с Лео – это подвиг.

– А точнее? – спросила она.

– Осенний бульвар. Тоже, кстати, бульвар.

В ее направлении по вечерам всегда пробки, в моем – мигалки. Машины разные, а результат один – в час пик минимум один час в одну сторону.

– Встретимся? – просто спросил я.

– Нет, – твердо ответила она. – Сегодня у одной моей подруги день рождения. Не обижайся, пожалуйста, но я обещала быть еще тогда, когда мы были незнакомы. Прости. Я не могу отказаться.

– Да нет, все о’кей. Тогда созвонимся в другой раз. Dial?

– Диал-диал… Мой вкус жизни с английским уклоном, – сказала она и положила трубку.

Ночью мне снились гудки в телефонной трубке, какие-то английские слова, набранные крупным шрифтом поверх финансового отчета, и крупно слово «Лео» – почему-то зелеными чернилами на чистом белоснежном листе бумаги.

8.

Утром за завтраком я решил бороться за независимость моего сердца от вируса «Лео». Мои методы были стары как мир. Если тусовщику мешает что-то тусоваться, значит, надо тусоваться еще больше.

Если хочешь спасти себя от женского порабощения, нужно сделать следующее:

во-первых, если захочется позвонить девушке, можно позвонить ей в любое неутреннее время, можно расспросить ее о вчерашнем вечере, проведенном не с тобой, можно говорить с ней вообще о чем угодно, можно, если хочется, признаться ей в любви, но! – ни в коем случае не приглашать на свидание;

во-вторых, в награду себе любимому за то, что удержался от свидания, и, главное, удержался от того, чтобы перезвонить ей позже и все же пригласить на свидание, надо! – пригласить на свидание любую другую девушку, с которой у вас есть симпатии друг к другу;

в-третьих, попытаться на свидании с другой дать ей понять, что именно эта другая на сегодняшний вечер – главный человек в твоей жизни.

Последний пункт очень важен для получения позитивного настроя, так необходимого для жизни, для борьбы и для утихомиривания совести.

Сказано – сделано. Главное – все спланировать. Провернуть потом – дело техники.

Днем я поболтал о том о сем с Лео. Даже удались несколько шуток. Ни слова не сказав, когда позвоню в следующий раз, и не предложив встретиться, я весело распрощался и повесил трубку.

Отсутствие феминизма в России – великая вещь. Именно от мужчины должна исходить инициатива, а это – огромное преимущество. Иначе нас – слабеньких – давно бы уже…

К вечеру ближе я позвонил Аленке.

– Аленчик! Я по тебе так соскучился. Давай встретимся, а? – прощебетал я как можно веселее.

– А где ты пропадал две недели, мой птенчик? – пропел в ответ мягкий бархатный голос.

– Все! Понял! Виноват! Исправлюсь, сэр! Т. е. мэм! Цветы, мэм! Плюс я у ваших ног, мэм! – по-военному отрапортовал я.

– Леня! Умеешь ты все-таки уговаривать. Хорошо! В «О..» в восемь. Ладно?

– Да, мэм! Буду как штык, мэм! – пролаял я.

– Ну, насчет твоего штыка это у тебя вряд ли пройдет. Ну, да на цветочках погадаем.

Ну никогда по такому телефонному разговору не скажешь, что на том конце провода – тоненькая девочка-припевочка двадцати лет от роду с изящными чертами лица, ангельскими глазками и кудряшками. Итак, Алена – девочка-припевочка, а в языке – три ряда зубов.

Алена не терпит опозданий. Алена сама приходит вовремя. Я был в «О..» без пяти восемь. Пару минут поболтал с Павлом, управляющим рестораном, и занял предложенный столик. Для роз официантка принесла хрустальную вазу, похожую на огромный мегастакан для виски. Не прошло и пяти минут, как меня обняла сзади за шею тоненькими ручками прелестная Аленка.

– Так-так! Одиннадцать роз. А почему именно одиннадцать, а не семь, к примеру? – спросила она.

– Магия чисел! Одиннадцать – это единичка и еще единичка. Я хочу быть первым и единственным для тебя. Ну, хотя бы сегодня.

Интересно, услышала ли она в моих словах двойной смысл?

– Ладно, Леня! Подхалим злодейский! Пить-то будем?

– Ради тебя я готов на все, мой дорогой генерал. Даже в атаку без штанов, – бодро ответил я.

– Хорошо. Так и быть. Отправим тебя без штанов воевать с армией кактусов. Как ты уже, наверное, понял, я буду текилу.

– Я согласен. Колючки мне, а текилу тебе. В принципе справедиво, пополам.

– Попа-лам, – повторила она, – и лайм не забудь заказать.

– Бокал вина, лайм, соль, текилу и меню, пожалуйста, – сказал я официанту.

Беседа с Аленой продолжилась в том же ключе. Я находился под командованием острого язычка. Вел себя как на фронте. К заданиям подходил ответственно. И не удивился, когда после ужина она по-кошачьи потянулась в кресле, сверкнула глазками и произнесла.

– Леня! Я тут погадала на розах… Мы едем ко мне. Ведь ты этого хочешь? – В глазах ее полыхало теплое пламя.

– Яволь, мой генерал. Желаю, мой генерал. Как прикажете, мой генерал.

– Я желаю, чтобы ты перестал рапортовать и стал ласковым котиком. Пожалуйста! – Она протянула пальчики и коснулась моей руки.

– Алена! Ты – самая удивительная девушка на свете. Ты всегда точно знаешь, чего ты хочешь. И умеешь об этом сказать на доступном для понимания языке. И еще, с тобой так весело и легко. Ну что? Едем?

– Поехали.

И мы поехали к ней на Мичуринский. Поднялись на двадцатый этаж. У нее из окон завораживающий вид на университет. Я смотрел на альма матер. Вспомнились студенческие времена. Накатили воспоминания. Алена подошла сзади, обняла и осторожно поцеловала в плечо. Потянула тоненькими ручками на себя, и мы повалились на кровать.

Ее голое тело было податливым и горячим. Отчетливо возвышались груди и холмик ниже пояса. Я чувствовал себя сильным и гибким тигром, обязанным быть ласковым и нежным. Наверное, это меня и подвело. Я гладил ее плоский живот. Гладил уверенными сильными, но мягкими движениями ее тело, ноги, иногда проходясь по внутренней части бедер, иногда касаясь холмика. В эти моменты она выгибалась и слегка постанывала.

Но я не чувствовал ни малейшего желания. Я выполнял ее приказ быть нежным и ласковым. Я был массажистом и подходил к делу ответственно. Но в обязанности массажиста не входят половые функции. Она выгибалась и была готова. Она обнимала меня. Ласково, но настойчиво гладила по спине и ниже. Призывно прикусывала нижнюю губку.

В какой-то момент меня все же завело. Я победно схватился за презерватив. Попытался вскрыть упаковку. Она не поддавалась. Я вцепился зубами в блестящий пластик и попытался надорвать край. Он медленно растягивался, постепенно высвобождая содержимое. Наконец я выхватил из упаковки резинку и понял, что надевать ее уже не на что.

Я чуть не озверел от такой непослушности своего тела. «Соберись, тряпка!» – потребовал я от себя. Посмотрел на Алену, она – с любопытством мне ниже пояса.

– И это ты называешь желанием? – спросила она с еле заметным презрением.

– Погладь меня, – попросил я ласково, хотя внутри все клокотало от бешенства на самого себя.

Она приподнялась. Дотронулась губами до моей груди. Обхватила руками. Мягко повалила на спину. Начала гладить руками. Она была мягкой и нежной. Женственность и гибкость были в каждом ее движении. Мое бешенство безвозвратно ушло. Я наслаждался ее гибким станом, ее изящными линиями. Постепенно пришло спокойствие и умиротворение, но не желание! Это слегка нервировало. Было стыдно, и это мучило. Минут пять она пробовала меня пробудить. Постепенно робость и недоумение передались и ей.

– Ты знаешь? Мне, кажется, сегодня все-таки не наш день, – мягко заметила она, смотря мне несколько ниже пупка.

– Может, ты мне посвистишь? – проговорил я, окончательно измученный тщетными попытками приподнять мужское достоинство.

– Чего? Это еще как? – надменно спросила она.

– В свисток, – ответил я. – Понимаешь, я вдруг вспомнил старый-старый порнофильм, по-моему, «Эммануэль», – продолжал я уже со смехом. – Так вот, там девушка приглашает к себе солдата и во время секса командует его движениями при помощи свистка.

– Мой дорогой Леонид, – с улыбкой ответила Алена, – так то ж во время секса, а не во время его полного отсутствия.

– Так может, поможет, в смысле – поднимет?

– Тамбовский волк тебе поможет… С ампутацией, – безапелляционно заявила Алена и начала одеваться. И вдруг добавила: – Леня! Ты, кажется, влюбился, и к сожалению, не в меня. Не знакомь меня с ней, ладно?

Я понял, что выполнить последний третий пункт моих личных заповедей сегодня нереально. Женщины – это другое измерение. Они приходят к выводам при помощи чувств без участия логики.

9.

По дороге на работу я зачем-то заехал в «Спортмастер» и купил себе свисток.

– Па-а, па-а, па-па, па-а. Па-па-па-па, па-па-а, – свистел я, подъезжая к офису.

– Кажись, паранойя, – сказал я себе вслух, занимая личное место на служебной парковке.

Дел было много. И в этом было спасение. Поступала свежая информация, на которую надо было срочно реагировать. Потом пришлось закрыться в переговорной, чтобы завершить планирование на следующий квартал. Секретаря попросил ни с кем не соединять, кроме экстренных звонков. Спустя час она все же позвонила, извинилась, сказала, что уже трижды звонили из службы маркетинга и просили назначить время встречи для согласования планов по продвижению новой продукции. Назначил на 15.00 во время бизнес-ланча и снова углубился в работу. Без пятнадцати три планирование было завершено. Десять минут ушло на упущенные вызовы.

Без пяти три вышел из офиса и пешочком прогулялся до ресторана. Солнышко пригревало и заставляло щуриться. В воздухе была весна. «Л-е-о», – пропел я про себя. Позвонил секретарю и попросил купить через Интернет билеты в театр на любой негрустный спектакль, и главное, на сегодня. Достал из кармана свисток и выкинул в урну. «Сегодня театр и никакого секса», – твердо решил про себя.

Бизнес-ланч прошел еще более плотно, чем предыдущие рабочие часы. Нужно было не только думать, обсуждать, принимать решения, но еще и выбирать блюда, а затем их поглощать. От процесса отвлекся только один раз, когда позвонила секретарь и сообщила, что я иду вечером в театр с двумя билетами в кармане.

На обратном пути к офису достал телефон и, греясь на солнце, позвонил Лео.

– Лео?

– Да, по этому телефону пока еще я. Привет, Леня. Наверное, ты хочешь меня куда-нибудь пригласить, – произнес ее мягкий голос.

– Неужели я такой обычный и прогнозируемый? – обескураженно произнес я.

– Я угадала? Значит ты прогнозируемый, но успокойся, для меня ты очень даже особенный.

– Какая наглая лесть! И все же приятно, когда ты мне льстишь. Кстати, мы идем вечером в театр. Адрес – Поварская, 33. Начало в семь. Не знаю, как называется спектакль, но должен быть интересным.

– Стоп-стоп-стоп. Затараторил. Переключись, пожалуйста. Я не твоя новая сотрудница. А ты уже купил билеты? – спросила она.

– Да.

– А если бы я не смогла пойти сегодня, ты бы, наверное, позвонил другой и пригласил ее вместо меня? – продолжила она.

Мне вспомнился вчерашний вечер и его концовка.

– Нет, я бы просто пошел один и сидел бы одновременно на двух стульях.

– Ты знаешь, обычно в театрах есть такие жесткие перегородки между креслами, и сидеть на них, наверное, не очень удобно, – заметила она со смехом.

– Ну, я бы тогда сидел поочередно то на одном кресле, то на другом. Или сидел бы на одном, а на второе положил какие-нибудь свои вещи. Например, снял бы ботинок и поставил на кресло.

– Фу! Он, наверное, отравил бы воздух, и вокруг тебя образовалось бы еще больше свободного пространства. Представляешь? Полный зрительный зал, а вокруг тебя такой круг пустых кресел. Только одна старушка с насморком сидит рядом и ничего не понимает. Как тебе компания?

– Обижаешь! – возмутился я. – И я хорошо пахну, и все мои ботинки тоже.

– Ну, если ты так приятно пахнешь, я, так уж и быть, пойду с тобой в театр, – со смехом заключила она.

Мое сердце встретило ее согласие радостным стуком о ребра.

Все складывалось хорошо. Я был у театра без пятнадцати семь. В семь ноль пять прибежала запыхавшаяся и улыбающаяся Лео. С разбегу прыгнула мне в объятия и поцеловала в губы. Я, не отпуская ее, пару раз обернулся вокруг своей оси, и, кружась, мы проскочили мимо контролерши. Пришлось вернуться и предъявить билеты. Это было сумасшествие, но это было весело. Контролерша покачала головой, но улыбнулась. В партер уже не пускали. Мы полубегом поднялись в бельэтаж.

– Как называется спектакль? – спросила Лео.

– Не знаю.

– Ты совершенно безответственный. Смотри быстро в билет и признавайся, куда ты меня притащил, – продолжила она смеясь.

– Когда я тебя приглашал, тебя волновал только запах моего ботинка. Причем ты даже не уточняла, правого или левого, – ответил я с чувством и получил тычок в ребра. – Ой!

– Понял, понял. Называется «Приворотное зелье».

– А-га! – вскричала она. – Ты специально! Вот ты какой! Колдовать! Все! Я ухожу! Сиди один на своих стульях! Вот!

– Я не знал! Если бы я посмотрел на билеты раньше, я бы точно их поменял на что-нибудь типа «Преступление и наказание» или «Анна Каренина»!

– Так я и знала! Значит, ты меня под поезд хочешь бросить или как старушку, топориком. Все! Теперь я точно ухожу. – Смеясь, она развернулась и сделала шаг.

Я поймал ее руку. Притянул к себе. Она развернулась. В глазах ее играли веселые искорки. Приблизилась вплотную, потянулась ко мне и…

– Молодые люди! – услышал я чей-то сварливый голос над самым ухом. – Вы в зал пойдете или вам и здесь хорошо?

– Идем, идем. В зале темнее, – задорно ответила Лео.

В зале действительно было темнее. Спектакль уже шел. В эпицентре сцены возвышалась, словно статуя Свободы, Мария Аронова. Вокруг нее скакал молодым козликом ее ухажер по сериалу «Солдаты». Там он был лейтенантом-интеллигентом, а здесь – инфантильным французом, влюбившимся в итальянку. «Ну вот, “Солдаты-22”», – подумал я про себя. Но оказалось, что француз ухаживает за молодой дочерью Ароновой.

Дело якобы происходило во Флоренции, но декорации изображали морское побережье. Видимо, Золотой мост через море только строился, поэтому его тоже не изобразили. В остальном зрелище было просто феерическим. Больше всех веселил сын Фарады. Фамилия у него не Фарада, а какая-то серьезная, связанная со словом полиция. Зато с ГАИ, наверное, общаться легко. На сцене шалили и шутили. Зал смеялся до слез. По окончании все долго хлопали и дарили цветы.

Мы тоже хлопали и смеялись. Обидно, но когда в спектакле много шуток, потом их невозможно воспроизвести. Ты только помнишь, что было очень смешно, но конкретные шутки сливаются в единый смешной калейдоскоп.

– Что будем делать теперь? – спросил я после спектакля.

– Что хочешь! – просто ответила она.

– Какой прекрасный ответ, лаконичная ты моя, – заметил я и задумался на секунду.

– Джонка! – пришло мне на ум.

– Мы летим в Китай, чтобы покататься на лодке? А мне завтра в институт! Хотя можно и не ходить! Я согласна, – весело выпалила она.

– Я думаю, до утра мы успеем! Наш самолет зовется «Ягуар» и летает над самой землей. Девушка! Займите кресло второго пилота.

– А можно я буду стюардессой? Миленькой такой стюардессой, – кокетливо спросила она.

– Будь! – сказал я и потянул рукоятку коробки передач на себя. Машина взвилась и рванула с места. Через пять минут мы уже совершили посадку на Тверском бульваре около здания МХАТа, в торце которого был расположен ресторан «Джонка».

– Обманщик! Это не Китай! – притворно закричала она, поцеловала в щеку, а острыми пальчиками ущипнула в районе ребер.

– Это не Китай? – также притворно возмутился я. – Это Китай! И еще какой Китай! Такого риса с овощами и морепродуктами ты и в Китае не найдешь!

– Если б я не была так голодна, я бы тебе ни за что не простила такого обмана.

– Да здравствует голод! – воскликнул я, и мы ввалились в «Джонку».

Мы весело перекусили. Принятие пищи в хорошем обществе и в отличном настроении очень способствует ее усвоению. После ужина за чашкой зеленого чая меня мучил один-единственный вопрос: куда ехать и что с этим счастьем делать. Направо поедешь – на Щелковском будешь, налево поедешь – дома на Рублевке будешь. Я всегда мог мысленно гордиться собой, что всегда, получая информацию, осмысливаю ее и принимаю разумное решение. Так и на сей раз. Я точно помнил ответ Лео после театра, что она готова ехать со мной куда угодно и даже готова забыть о завтрашних занятиях. Я, конечно, мог все испортить каким-нибудь идиотским высказыванием или поступком во время ужина, но тогда она не сидела бы сейчас рядом со мной такая сияющая. Итак, ответ понятен, ехать ко мне, то есть налево.

Отлично! Решение принято! И какое! Это то, чего я хочу сейчас больше всего на свете! Мы выходим из «Джонки» и садимся в машину. Выезжаем на дорогу и поворачиваем… направо! Мы едем в сторону Щелковского шоссе. Я сосредоточенно рулю. Впечатление, будто это не я, а какой-то мой двойник сидит сейчас за рулем и целенаправленно портит мне настроение. Лео притихла на соседнем кресле, инстинктивно понимая, что происходит что-то неладное.

«Ах, да! – думаю я про себя, – я же запрограммировал себя днем на «театр и никакого секса». Ну, так ситуация поменялась! Девушка чуть ли не вслух заявила, что готова сегодня на многое. А я, получается, пасую в самый ответственный момент. Или, может, я боюсь повторения вчерашней истории? Да нет, ту девушку я просто не хотел, а Лео, это – Лео».

Бывает, что делаешь совершенно необъяснимые вещи. Я ехал в сторону ее дома и не мог повернуть назад. Настроение отчаянно портилось. Я уже не мог шутить. Я не мог улыбаться. Лицо будто застыло. Мне хотелось сказать ей, что это не я, но ничего не мог поделать с собой.

В молчании я довез ее до дома. Остановился у подъезда. Повернулся к ней. Она печально посмотрела на меня. Поцеловала в губы и молча вышла из машины. Я постоял немного, переводя дух, и поехал домой.

Я не сказал ей, что улетаю завтра на несколько дней в Париж по делам. Вот такая я сволочь. Сам себе удивляюсь иногда.

10.

Париж – это то место, куда бегут русские, когда на родине им трудно дышать. Я чувствовал себя диссидентом. Мне тоже было трудно, и я пытался забыться сменой обстановки. Хотя это и была запланированная деловая поездка, но ощущения были именно такими. Я чувствовал себя диссидентом, сбежавшим из Москвы от проблем, знакомых и меняющегося мировосприятия.

Это было новым, потому что до этого в Париж я приезжал в совершенно другом настроении. Но так было даже интересней.

В аэропорте Шарля де Голля я арендовал Pegeout 607 и рванул в центр. Русские, приезжая в Европу, традиционно берут какую-нибудь очень большую представительскую машину, видимо, чтобы показать свою значимость на европейском уровне. Даже понимая, что богатый европеец может спокойно ездить по Парижу на «Смарте» – разновидности качественной европейской «Оки», – само понимание, что кто-то может увидеть русского за рулем «Оки», выбивает его из колеи. Поэтому богатые русские часто берут машину формата не меньше С-класса, а потом жутко мучаются, потому что пролезть на ней по улочкам-щелкам невозможно, а припарковаться и подавно.

Мне приходилось сгибать боковые зеркала, чтобы протиснуться меж других автомобилей на французском S-классе. Все парковочные места на улицах Парижа были меньше размеров моей машины. Мне нужно было искать либо два места подряд, либо подземный паркинг. Но даже въезд на паркинг и его парковочные места были для меня жутко неудобными. Я не мог пролезть, проехать, выбраться из машины. Казалось, этот город окружает и давит на меня со всех сторон. От безысходности я начал пользоваться новым вариантом парковки, оставляя машину на углу улицы меж двух пешеходных переходов, подсмотрев этот вариант у местных таксистов.

И хотя я знал, что так будет, я взял большую машину, потому что мне предстояло за несколько дней проехать не менее двух тысяч километров. Мне нужно было поездить по берегам Ла-Манша на северо-западе, а потом перебраться юго-западнее Парижа, чтобы исследовать долину реки Луары. Спустя два месяца мне предстояло везти в эти места партнеров по бизнесу и хотелось чувствовать себя здесь как дома вплоть до ресторанчиков и фирменных блюд. А при переезде на большие расстояния машина нужна очень комфортабельная. Ну, в общем, я поступил как типичный русский, несмотря на все мои оправдания.