Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Письма Скорпиона

ModernLib.Net / Триллеры / Каннинг Виктор / Письма Скорпиона - Чтение (стр. 3)
Автор: Каннинг Виктор
Жанр: Триллеры

 

 


– Зарублю себе на носу не ездить в спальных вагонах.

Сайнат вновь гулко расхохотался. Потом сказал:

– Как найдете Скорпиона, отдайте его мне. За это я оплачу вам все расходы. И еще сделаю хороший подарок.

– Вы забегаете вперед, – заметил Джордж. – Впрочем, ловлю вас на слове. Вы знаете, что в этом деле, – Константайн вновь помахал письмом к профессору, – замешаны четверо.

– Да. И вы, насколько я понимаю, работаете на профессора Дина?

– Верно.

– Значит, остаются еще Надя Темпл и Берни. Господи, и почему вы помешали завтракать не ему, а мне!

– К политикам с утра пораньше в гости не ходят. А теперь слушайте внимательно, сэр Александер. Я уже встречался с дочерью Нади Темпл. Осталось повидать только Берни, и в руках у нас будут четыре тайны. Не исключено, что в совокупности они выведут нас на след Скорпиона. Я уже почти уверен, что его письма Феттони получал откуда-то из района Сен-Тропе.

– Неужели? Ну да ладно. Итак, на что вы рассчитываете?

– Я знаю, на чем погорел профессор Дин. То же, и как можно подробнее, хочу узнать о вас, Наде Темпл и Берни. И вполне возможно, смогу зацепиться за какую-нибудь подробность в ваших историях. Вы согласны с таким подходом?

Сайнат посидел немного в раздумье, а потом согласно кивнул.

– Расскажите обо всем прямо сейчас, – предложил Джордж.

– Да, чем скорее, тем лучше. Мало того, я дам вам рекомендательное письмо к Берни. Итак, с чего начнем?

– Сначала ответьте на несколько вопросов. Не пытались ли вы вычислить Скорпиона через счет его фирмы «Скорпион Холдингз»?

– Пытался. В банкирских кругах у меня связей больше, чем у кого бы то ни было. Но я так ничего и не добился. Впрочем, кое-какие мысли насчет «Скорпион Холдинга» у меня есть. Но, по-моему, этой фирмой лучше заняться Джону Берни. Поговорите с ним.

– Хорошо. А слово «Бьянери» для вас что-нибудь значит?

– Нет.

– А фамилия Феттони?

– Он работал официантом в ресторане «Эль Драго», который я посещал когда-то давным-давно. Во время войны этот ресторан разбомбили. Примерно тогда начались и мои беды. Но, могу поклясться, Феттони о них ничего не знает. Он был простым лакеем.

– А чем вас шантажируют?

– Ах, это… Дело в том, что мой отец с братом переехали на юг Англии еще до первой мировой войны и открыли в Лондоне строительную контору. Заправилой, мозгом предприятия был именно дядя, и дела шли отменно. Однако после его смерти контора стала приходить в упадок. Потом – году в тридцатом – руководить ею начал я (мне тогда едва исполнилось двадцать), изо всех сил стараясь спасти ее от банкротства.

И Сайнат начал рассказывать о своих ухищрениях. Заключив деловой союз с неким Винеску, владельцем ресторана «Эль Драго» в Сохо, Сайнат скупал пустующие помещения и перестраивал их под многоквартирные дома, а Винеску – сдавал их внаем. Предприятие процветало. Потом, в тридцать седьмом году, умер отец Сайната: сын попытался пробиться к государственным заказам. Винеску, имевшему большие связи в правительственных кругах, удалось добиться, чтобы выгодные подряды передавались его фирме. Успех дела превзошел все ожидания. Однако накануне войны Сайнат, ставший уже и сам по себе человеком довольно влиятельным, прекратил деловые отношения с Винеску. Произошло это полюбовно, без скандала и потому, как догадывался Джордж, что Сайнат не нуждался более в методах Винеску. Взяв в партнеры некоего Линса, Сайнат к концу войны очень разбогател и планы строил самые грандиозные. А Винеску с женой погибли – в «Эль Драго» попала бомба. Сайнат, как сообразил Джордж, горевал об этом недолго. В то время он стал членом муниципалитета Лондона и готовился возглавить новую компанию «Ливери». Он был богат и молод; в конце концов стал бы олдерменом, а оттуда была прямая дорога в пэры Англии и на место лорда мэра Лондона. Отменная перспектива для честолюбца. Но в 1946 году Сайнат получил первое послание от Скорпиона. В нем были ксерокопии его писем к Винеску, копии чеков, выписки из бухгалтерских книг – словом, материалы, способные, по словам Сайната, не оставить от его честолюбивых планов камня на камне. Сайнат откупился от Скорпиона и послал по его следам частного сыщика, а когда эта затея провалилась, стал исправно платить вымогателю.

– Я по большей части горжусь достигнутым в те годы, – закончил свой рассказ Сайнат. – Однако, если хочешь добиться настоящего успеха, ангелом оставаться невозможно.

– Что ваш сыщик узнал о Винеску? – спросил Джордж, когда сэр Александер умолк.

– Его предки в незапамятные времена переселились к нам из Румынии. А он женился на некой Карле Самуэлс из Хакни. В 1943-м они погибли. Бомба, по моим расчетам, должна была уничтожить и все бумаги Винеску.

– Дети у него были?

– Нет. По завещанию, все отошло к сестре миссис Винеску – Грейс Пиннок. Мой парень к ней заходил. Она живет в отеле в Тэнбридж Уэллз. Он не добился от нее ничего, кроме одного – бумаг Винеску она не брала.

– Хорошо ли вы знали Винеску?

– Вначале мы крепко дружили, хотя он был намного старше меня. Я ходил на вечеринки, которые он устраивал у себя в квартире над рестораном.

– А как насчет его знакомых? Друзей? Приближенных к нему людей, которые могли добраться до бумаг?

– По-моему, он был человеком довольно замкнутым. Даже Феттони, главного официанта, он на вечеринки не приглашал. Была одна молоденькая девушка – ее звали Элзи – он с ней заигрывал. Но жена – ей Элзи очень нравилась – устраивала ему из-за нее сцены, и я не думаю, что у Винеску был с Элзи серьезный роман. Кстати, с этим связан один занятный случай. Я поехал в Венецию – в сорок девятом, кажется, – остановился у Данелли и однажды заметил у гостиничной пристани, как Элзи садилась в гондолу вместе с высоким светловолосым мужчиной. Не успел я приблизиться к ним, как они отчалили. Впрочем, не могу поклясться, что видел именно Элзи, но встречу не забыл. Мой рассказ увязывается как-нибудь с историей профессора Дина?

– Боюсь, нет. Но я его еще толком не расспрашивал.

– А вы не бросите поиски Скорпиона?

– Конечно нет.

– И готовы нанести визит Берни? – Да.

– Тогда подождите здесь.

Едва Сайнат вышел из комнаты, как за дверью заскулил вездесущий пудель. Сэр Александер вернулся через десять минут, сопровождаемый приветственным тявканьем баловня.

– Берни ждет вас в одиннадцать. У себя в Куинз-гейт. Я сказал, что вы имеете к нему важный конфиденциальный разговор и пользуетесь моим полным доверием и поддержкой. Вам этого достаточно?

– Благодарю вас, сэр Александер. Буду держать с вами связь.

Сайнат позвонил в колокольчик и, когда вошел привратник, распорядился:

– Проводите мистера Константайна, Миллиган. – Он пожал Джорджу руку; тот был уже у самой двери, услышав брошенное ему вдогонку предупреждение: – И остерегайтесь этого чертова пуделя.

А собачонка уже во весь дух неслась навстречу Константайну. Однако привратник ловко ее перехватил, сунул под мышку и так вместе с нею дошел до самого выхода.

На пороге он на секунду сбросил маску непроницаемости и сказал:

– Извините за этого пса, сэр. Он – сущий дьяволенок, да простит меня Господь за такие слова.

– Ничего страшного, – успокоил его Джордж. – Но если хотите избавиться от лишних хлопот, последуйте моему совету – каждое утро бегайте с ним вокруг парка. Это сотворит настоящее чудо с вами обоими.


Секретарь Берни проводил Джорджа на второй этаж и по коридору, выстланному красно-коричневым с черной полосой посередине ковром, они прошли в гостиную, отделанную белым с золотом. На полу в ней красовался черный ковер с золотой восьмиконечной звездой. Досточтимый пэр Англии Джон Хоуп Берни стоял у западного ее конца.

Он был высок, хорошо сложен, одет в светлый твидовый костюм с галстуком члена совета графства и отлично начищенные коричневые башмаки на толстой подошве. Его лицо можно было бы назвать почти красивым: во всяком случае, черты его выказывали и силу характера, и деловитость, и решимость. Каштановые волосы слегка прикрывали уши, а цвета темной сливы глаза были исполнены теплой, грустной искренности, которая вкупе с начинающими появляться на подбородке брылами придавала ему вид честной собаки – то ли гончей, то ли спаниеля, что, кстати, исправно приносило ему на выборах немало дополнительных голосов.

Когда секретарь ушел, Джордж мысленно приказал себе держаться с предельной вежливостью и тщательно выбирать выражения. Ведь он не у Сайната.

– Садитесь, Константайн, – пригласил Берни и вынул из кармана жилета часы. – В вашем распоряжении тридцать минут. Я уезжаю в провинцию. – Последнее предложение он произнес так, словно провинция где-то там, вдали, с нетерпением ждала его приезда. Голосом пэр обладал необыкновенно глубоким, в словах его проскальзывал уэльский выговор – это был голос, который, по выражению одного из политических комментаторов, разнесся во время Суэцкого кризиса «по Эдему из конца в конец».

– Я рад, господин министр, что вы согласились принять меня, – ответил Джордж. – Постараюсь быть предельно кратким.

– Постарайтесь, – повторил за ним Берни и улыбнулся. – Тогда я хоть ненадолго отвлекусь от многословия, которым потчуют меня коллеги.

Истинной шуткой это не прозвучало, и министр усмехнулся над ней так, словно хотел поскорее избавиться от нее.

– Дело в том, господин министр, – Джордж по обыкновению взял быка за рога, – что одного моего друга шантажируют, Сайната тоже, и я бы хотел узнать, не вымогают ли деньги и у вас. Кличка шантажиста – Скорпион.

Ни один мускул не дрогнул на лице Берни. Министр просто смотрел на Джорджа с застывшей улыбкой на губах. Потом очень медленно подошел к буфету с мраморным верхом и, потянувшись за графином, произнес:

– По утрам, Константайн, я обычно не пью. Однако со мной так откровенно, как сегодня, никто не беседовал уже давно – ни по утрам, ни по вечерам. Так, может быть, выпьете глоток коньяку за компанию?

– Нет, нет, не беспокойтесь, сэр. И простите за откровенность. Если я попал пальцем в небо, то не стану более отнимать у вас время.

Берни повернулся, держа в поднятой руке рюмку, наполнил ее коньяком до краев и сказал:

– Напротив, Константайн, продолжайте говорить столь же искренне. Вопреки слухам, которые обо мне распускают, хорошим слушателем я быть все-таки могу.

Тогда Джордж пересказал ему то, что уже говорил Сайнату. Добавил, что Сайнат признал себя жертвой шантажа, и вызвался начать войну со Скорпионом, если его союзниками в ней станут и другие пострадавшие от вымогателя. О Винеску Джордж не упомянул, просто подчеркнул, что в историях четверых шантажируемых может найтись нечто, способное навести на след Скорпиона. Пока Джордж говорил, а министр слушал, у Константайна сложилось впечатление, что за его темными умными глазами, внимательно смотрящими на него, на полную мощь заработал первоклассный мозг. В каком бы обличье Берни ни преподносил себя избирателям, по сути это был человек, сделавший себя сам: он поднялся высоко и быстро, а потому не мог допустить, чтобы его сейчас остановили.

Когда Джордж закончил, Берни вернулся к западному концу звезды на ковре и сказал:

– Занятно. И попали вы в самое яблочко. На днях ко мне приходил заместитель начальника лондонской полиции, да и сам я навел кое-какие справки. Признаться, мне очень быстро пришло в голову, что Луиджи Феттони с Фентиман-роуд никак не может быть Скорпионом. – Пэр пригубил коньяк, поднял бровь и, переменив тон, продолжил: – Мой секретарь, Морис, человек очень расторопный. – Берни кивнул в сторону лежавшего на буфете форматного листа с отпечатанным на машинке текстом. – После звонка Сайната он составил вашу довольно подробную биографию. Ознакомившись с ней, я понял, что вы продолжите поиски Скорпиона независимо от того, помогу я вам или нет.

– Совершенно верно, сэр.

– Тогда не будем усложнять. – Берни взглянул на часы. – Провинции придется немного подождать, а я расскажу вам историю, в которую никого посвящать не рассчитывал никогда.

И он выложил Джорджу все – говорил не как политик, стремящийся произвести впечатление на публику, а как адвокат, интересующийся только фактами.

Отец министра богат не был. Когда Берни-младший вернулся из Оксфорда попрактиковаться в изучении юриспруденции, на жизнь ему пришлось зарабатывать самому. Он стал политическим обозревателем, хотя о политической карьере еще не задумывался. Ему вечно недоставало денег, потому что у него была привычка жить не по средствам, усугублявшаяся еще и тем, что Берии вращался в кругу людей относительно богатых. В 1946 году редактор одной лондонской газеты представил его швейцарскому финансовому магнату Густаву Аболеру. Тот владел разветвленной корреспондентской сетью, снабжавшей его сведениями в области финансов, промышленности и политики. И Берни за солидное вознаграждение стал лондонским собкором Аболера – истолковывал ему тенденции в политике, поставлял всевозможные сведения, а главное, подробно описывал лидеров всех партий. За это Аболер платил ему и советовал, куда выгоднее вложить деньги. В 1949-м Берни решил заняться политикой сам. Между тем его письма к Аболеру были откровенные, проницательные, язвительные, и Джон понимал: если их обнародовать, разразится крупный скандал. Поэтому в том же году он приехал к Аболеру – в первый и последний раз – и попросил его уничтожить письма. Аболер согласился. Вскоре Берни победил на выборах и стал профессиональным политиком. В 1955 году Аболер умер. А через месяц после этого Берни получил от Скорпиона первое письмо – с выдержками из самых уничижительных характеристик. Скорпион подчеркивал что стоит показать отчеты тем, о ком в них шла речь, – а к тому времени эти люди стали коллегами Берни, – и его политической карьере придет конец. Джону ничего не оставалось, как откупиться от Скорпиона: близились осенние выборы, и при возвращении к власти своей партии Берни получал важный пост в кабинете министров, а оттуда было рукой подать до самого лакомого кусочка – места премьера. Тогда, в пятьдесят пятом, он заплатил Скорпиону тысячу фунтов. А теперь отстегивал по две тысячи в год.

– Наверно, не стоит говорить, что среди политиков правят подчас мелкие страстишки, недостойные даже пансиона для девиц. Посему моя откровенность в письмах к Аболеру может погубить меня даже сейчас. А я, признаться, совсем не хочу оказаться на задворках. Уж лучше ежегодно расставаться с кругленькой суммой. Этот Скорпион, конечно, кровопийца, но строго следит за тем, чтобы не высасывать своих жертв досуха.

– Расскажите об Аболере. Часто ли вы с ним виделись?

– Дважды. В Лондоне, когда он нанимал меня, и в Швейцарии, когда я просил его уничтожить письма. И еще: в пятьдесят шестом я ездил к его вдове справиться о них. Она ответила, что знает лишь одно: Аболер понял, что медленно умирает от рака, и за два месяца до кончины уничтожил всю личную корреспонденцию. К его домашнему бункеру с конфиденциальными досье доступ имел один он.

– Значит, кто-то снял с ваших писем копии, когда Аболер был еще жив, – предположил Джордж. – А ваша поездка в Швейцарию? Кто был у Аболера тогда? То есть… не мог ли кто-нибудь подслушать вашу просьбу уничтожить письма?

– Никто, если только в кабинете Аболера не было микрофона. А если говорить о посторонних – да, они были. В тот день Аболер давал обед. Но из гостей я почти никого не помню.

– А кого помните?

– Дайте подумать. Был там один итальянец – высокий, светловолосый. Я считал его миланским собкором Аболера, а не забыл потому, что блондин среди итальянцев – редкость. Фамилию его мне уже не вспомнить. Но с ним была женщина – любовница, как сказал мне, по-моему, сам Аболер. Привлекательная, латинского типа. Я отлично помню ее имя – Мария, так звали мою мать.

– А фамилию?

– Запамятовал. Однако с ними был еще мужчина – пожилой лысоватый еврей. По-моему, он возглавлял какую-то театральную постановку, которую финансировал Аболер.

– А остальные гости?

– Помню их очень смутно. Это, по большей части, были совсем молодые люди – то ли швейцарцы, то ли французы. Аболер любил молодежь.

– Англичанки среди них не было?

– По-моему, нет. Теперь я жалею об одном – надо было настоять, чтобы Аболер сжег письма при мне. Но я ему полностью доверял. И до сих пор уверен, что он выполнил мою просьбу. – Отойдя к буфету, Берни поставил пустую рюмку на мраморную полку.

– Деньги Скорпиону вы перечисляли на счет «Скорпион Холдинга» в Сити? – осведомился Джордж.

– Да.

– И что вы думаете по этому поводу?

Берни повернулся к Константайну и с улыбкой ответил:

– Окольным путем я, конечно, наводил об этой фирме справки, но ничего узнать не смог. Впрочем, пойди я даже в высшие круги банковской службы безопасности, что означало бы раскрыть все карты, я не добился бы успеха. Оружие Скорпиона – не только шантаж, но и скрытность. Так помог ли вам мой рассказ?

– Пока нет, но в дальнейшем он может мне пригодиться.

– Значит, вы намерены продолжать поиски Скорпиона?

– Да.

– Прекрасно. Я сделаю для вас все, что в моих силах. – На мгновение голос пэра дрогнул, ослабел, словно тяжкие воспоминания выбили министра из колеи.

– Вы получали письма от Скорпиона многие годы, – продолжил Джордж. – Составилось ли у вас о нем какое-нибудь впечатление?

Берни распрямил плечи, словно сумел скинуть с них усталость, сверкнул глазами и снова стал министром, повелителем избирателей.

– Я бы назвал его человеком светским, умным, образованным; безжалостным, но лишь в пределах, которые он сам себе установил. Мне всегда казалось, что подобных мне у него много, то есть больше известных нам четверых. Вымогательством он явно занимается профессионально, а потому знает о человеческих слабостях и тщеславии все. Впрочем, будь ему выгодней не шантажировать меня, а уничтожить, он сделал бы это не колеблясь.


Вернувшись домой, Джордж позвонил профессору Дину. Их беседа была краткой, и Джордж решил, что она обязательно когда-нибудь зачтется против Скорпиона, если удастся добраться до него. Едва только Джордж огорошил профессора своим сообщением, тот заговорил таким упавшим голосом, что Константайн от жалости невольно стиснул трубку в руках. Жена профессора должна была вернуться под вечер. Джордж договорился встретиться с ним в ресторане «Траут» в Годстоу, а Люси посоветовал сказать, что профессора вызывают в Оксфорд.

Потом Джордж позвонил Никол я и предупредил, что едет к ней. Николя не была от этого в восторге, это было понятно из того, как она ответила, что как раз моет волосы, но Джордж заявил, что ему девушки с мокрыми волосами нравятся даже больше.

Глава 3

За виллой, вровень со спальнями второго этажа, в склоне холма была вырублена и выложена красной плиткой длинная терраса. По ее краю шла небольшая балюстрада, а за ней виднелось подножье заросшего кустарником и соснами холма и кусочек лазурного моря. Начало террасы затенял полосатый тент, натянутый от карниза над окнами спальни к двум шестам, вставленным в бронзовые гнезда в плитках. Под этим навесом на одном из трех пестрых матрасов и лежала Мария. Она была в желтом бикини; подставив солнцу спину и плечи, она читала книгу, а подняв взгляд от нее, через открытые стеклянные двери могла видеть все, что происходит в спальне, у самого порога которой стоял маленький столик с красным телефоном. Мария читала, согнув длинные ноги, время от времени поглаживая пальцами одной из них подошву другой. Позади нее, в соснах на холме, пиликали цикады, изредка с резкими щелчками раскрывались стручки ракитника. Где-то за террасой журчала льющаяся из невидимого шланга вода, то и дело раздавался радостный, мелодичный свист. Это Джан мыл хозяйскую машину. Потом журчание и свист стихли. А через несколько минут Мария услышала, как открылась внутренняя дверь ее спальни. Она подняла голову, из сумрака комнаты на свет вышел Джан, остановился у стеклянных дверей. Шорты он, когда мыл машину, промочил, с медных волос его стекала вода – закончив работу, он, видимо, сунул под струю голову. Влага блестела у него на шее и на плечах. Он глядел на Марию и улыбался – молодой, узкобедрый, широкоплечий, с приятным лицом.

Не выпуская полотенца из рук, он подошел к Марии, присел подле нее, стал вытирать затылок и шею. Брызги полетели на страницы книги.

– Куда они уехали? – спросил он.

– Думаю, в Канны.

Они говорили по-французски.

– Вернутся поздно?

– Может быть.

Он бросил полотенце, потянулся к сигаретам и зажигалке Марии. Закурил и после первой затяжки откинул голову назад. Мышцы его шеи при этом напряглись. Это знакомое Марии движение как всегда наполнило ее необъяснимым чувственным удовольствием.

– Как бы мне хотелось, – сказал он, – когда-нибудь уехать отсюда. Навсегда.

– И куда же? – Мария улыбнулась.

– Куда угодно. Все равно.

Указательным пальцем Джан провел вдоль неглубокой ложбинки на спине у Марии до самых трусиков.

– Не надо, Джан, – сказала она.

– Почему?

– Ты же знаешь. Лодель убьет тебя.

– Лодель, – хмыкнул он презрительно, убрал руку и вытянулся рядом с Марией. Опершись на локоть и пристально глядя ей прямо в глаза, он спросил:

– Ты любишь Лоделя?

– Нет.

– А Барди?

– Нет.

– А вообще ты любила кого-нибудь?

– Я уже забыла.

Он потихоньку выпустил в лицо Марии струйку дыма, и они рассмеялись.

– Знаешь, почему я иногда напиваюсь? – спросил он.

– Нет.

– Потому что люблю тебя. А когда выпьешь, становится легче. – Он положил руку ей на плечо и нежно покатал ее кожу пальцами. – Давай уедем вместе. У меня есть немного денег. – Джан легонько прикоснулся губами к ее шее.

– Нет, Джан. – Она медленно откатилась в сторону и села.

Он спокойно спросил:

– Ты боишься?

– Да. За тебя.

Зазвонил телефон в спальне. Мария встала, высокая, загорелая, сняла трубку.

Джан услышал, как она сказала: «Да, это Мария», увидел, как потянулась за карандашом и блокнотом, как боком примостилась на столике, головой прижав трубку к плечу, чтобы высвободить руки. Он смотрел, как она пишет, наблюдал за движениями ее рук, за сосредоточенным выражением на ее лице, и ему страшно хотелось стать независимым.

Он тоже прошел в дом, Мария уже кончила разговор, положила трубку, бросила блокнот и карандаш на столик, рядом с телефоном, а когда повернулась к стеклянным дверям, он обнял ее и поцеловал в губы. Сначала она сопротивлялась, пыталась увернуться и что-то сказать, но он целовал ее снова и снова, руками лаская ее спину, и Мария сдалась. Он подхватил ее и, не прерывая поцелуя, понес в постель, положил на подушки, отступил на шаг. Мария взглянула на Джана широко раскрытыми глазами, подняла руку, взяла юношу за локоть и притянула к себе.

За окнами звенели цикады, легкий бриз колыхал зубчатые края тента, в спальне гулял ветерок, нежно перелистывал страницы блокнота. На верхней почерком Марии было написано несколько строк по-французски.

«Вчера Бьянери-12 нанес ежемесячный визит Фет-тони. Дом оказался заперт. Соседи сообщили, что Фет-тони погиб – попал под автобус пять дней назад. Дом обыскали. Письма Скорпиона не обнаружены. Связь между Феттони и Бьянери необходимо скрыть».


Поднявшись в квартиру Темплов, Джордж застал там не только Николя, но и ее мать.

Надя Темпл – высокая, элегантная, темноволосая – конечно же показалась ему обворожительной. К тому же вскоре Джордж убедился, что за ее несколько суетливыми манерами скрывается человек, в себе полностью уверенный, хорошо разбирающийся в людях и умеющий подать себя с наилучшей стороны. Перед Джорджем она решила разыграть роль беспомощной женщины. Когда Николя сообщила ему, что уже предупредила мать о том, что Скорпион, вполне возможно, не погиб, Надя Темпл воскликнула: «Это ужасно, не так ли, мистер Константайн? Это чудовище все еще живо… по-прежнему черной тучей висит над моей судьбой… Еще вчера я была без ума от счастья, воображая себя свободной. Но как мне жить теперь? Как?..»

– Успокойся, мамочка, – перебила ее Николя. – Скорпион терзал тебя многие годы, потерпи же еще немного. Ведь мистер Константайн собирается разыскать его. Верно, Джордж?

– Но как совладать с этим кровопийцем? Он же такой… такой изворотливый! – Надя Темпл всплеснула руками и осторожно, словно бабочка на цветок, опустилась в кресло.

– Такая она не всегда. Нервы у нее вообще-то железные. Она просто хочет вызвать у вас сочувствие, – откровенно объяснила Джорджу Николя и с вызывающей прямотой обратилась к Наде Темпл: – Мама, перестань ломать комедию.

– Я надеюсь предложить вам больше, чем сочувствие, – поспешил заверить их Джордж и поведал о беседах с Сайнатом и Берни, а потом попросил: – Мисс Темпл, не расскажете ли вы, как Скорпион вошел в вашу жизнь? Это поможет делу.

– Что, снова вспоминать все ужасные подробности?! Право, я не знаю…

– Обязательно расскажи Джорджу обо всем, – вмешалась Николя. – К тому же у тебя прекрасно получится.

Надя Темпл взглянула на Константайна, как бы ища у него сочувствия в противовес прямоте дочери, и Джордж, ободряюще улыбнувшись, произнес:

– Прошу, начинайте. А неприятные лично вам частности можете опустить.

– В этой истории мне все неприятно, мистер Константайн.

– Тогда не скрывай ничего, мамочка, – отрезала Николя. – Рассказывай, а я пока пойду высушу волосы.

Оставшись наедине с Джорджем, Надя перестала играть роль беспомощной и слабой женщины и рассказала обо всем без обиняков.

В 1932 году, когда ей было семнадцать, она ушла из Королевской академии драматического искусства и получила небольшую комедийную роль в театре «Хей-маркет». Через два года, успешно сыграв множество эпизодических ролей, она вышла замуж за некоего Дезмонда Кифа. Но вскоре оказалось, что в жизни у него было всего три интереса: выпивка, азартные игры и женщины, причем жил он, как быстро убедилась Надя, в основном за счет двух последних. В тридцать пятом она от него ушла и поселилась вместе с одной девушкой в Хемпстеде, в дешевой квартирке. Два года спустя Киф как-то под вечер заявился к ней. Надя была одна. В то время она получила хорошую роль в престижном театре в Вест-Энде. Когда пришел Киф, Надя собиралась уходить. Он был пьян, требовал денег, а получив отказ, разбушевался и начал бить Надю по щекам. Обезумев от страха за свое лицо, она запустила в него тяжелым ручным зеркалом. Оно попало Кифу в лоб, Дезмонд упал навзничь, ударившись затылком о выложенный изразцами камин. Подбежав к мужу, Надя поняла, что он мертв. И в это самое мгновение в квартиру вошла соседка Нади со своим молодым человеком.

– Поймите, мистер Константайн, в ту минуту я была лишь насмерть перепуганной двадцатидвухлетней девчонкой. Слава Богу, хоть Элзи не растерялась.

– Элзи?

– Моя соседка. Она меня очень любила и знала, каким мерзавцем оказался Киф. Она и ее молодой человек обо всем и позаботились – а я этому только обрадовалась.

Они успокоили Надю и отослали в театр, заверив, что все будет в порядке. А на другое утро труп Кифа был обнаружен у подножья лестницы, ведшей к соседнему с Надиным дому. Во время дознания выяснилось, что свой последний день Киф начал с попойки, а потом заявил о намерении повидать жену. Тогда стоял январь, погода была мерзкая – утром прошел дождь, а к вечеру подморозило, дороги обледенели, потому в полиции решили, что Киф перепутал дом, а на лестнице поскользнулся и расшибся насмерть. Надя показала, что он к ней не приходил и, зная образ жизни Кифа, полицейские даже не подумали ставить ее слова под сомнение. А через полгода соседка Нади по имени Элзи уехала за границу, и они друг друга потеряли из виду.

В 1940 году Надя Темпл стала звездой. Она вышла замуж за Френсиса Мида, военного летчика, а через два месяца после свадьбы ей пришло от Скорпиона первое письмо. В конверт был вложен снимок Дезмонда Кифа, лежащего мертвым в комнате Нади. Рядом с ним были ручное зеркало и номер «Ивнинг Стандарт» за тот день, когда Надя непреднамеренно убила Дезмонда. Она во всем призналась мужу. И он решил, что происшедшее лучше скрыть от полиции, заплатив требуемую Скорпионом сумму. Одновременно он нанял частного сыщика на поиски Элзи и ее молодого человека. Через месяц самолет Мида сбили над Довером. Френсис погиб. А еще через месяц сыщик сообщил, что не смог найти ни девушку, ни 'молодого человека. В феврале 1941 года родилась Николя, и с тех пор Надя исправно платила Скорпиону сумму, возраставшую вместе с ростом ее успеха.

– Как фамилия вашей подруги? – спросил Джордж.

– О'Нил – по крайней мере, таков был ее сценический псевдоним.

– Как она выглядела?

– Высокая, очень живая блондинка. Элзи была танцовщицей, работала в основном с гастролирующими труппами. Чудесная девушка… мы с ней искренно дружили. Не верю, что она как-то замешана в деле с шантажом.

– А ее молодой человек?

– Элзи называла его Риком. Видимо, его имя Ричард. А фамилию я не помню. Кстати, у Элзи было много разных парней. Ричард, казалось, немного важничал – наверно, потому, что был старше Элзи. Смуглолицый, довольно шикарно одетый. И по-моему, он занимался шоу-бизнесом.

– Снимки были сделаны у вас в комнате – очевидно, после вашего ухода, но до того, как тело вынесли из дома. Значит, без Элзи тут все-таки не обошлось.

– Не уверена. Ведь я тогда была почти в истерике, так что Элзи пришлось провожать меня до автобусной остановки. Тем временем Рик мог сфотографировать труп. У Элзи была камера со вспышкой.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15