Но Лалита была слишком потрясена случившимся, чтобы думать о чем-либо, кроме того, что рядом с ней находится ее супруг и ей больше ничего не угрожает.

Быстрая лодочка доставила их к берегу, где лорда Ротвина ожидал экипаж. Супруг помог Лалите расположиться в карете, и тут же рядом с ней оказался Монарх. Собачка преданно положила голову ей на колени. Лалита инстинктивно обернулась к лорду Ротвину, зарылась лицом в складках его плаща и разрыдалась. Он нежно прижал ее к себе и произнес:

— Все хорошо! Все будет хорошо!

— Я так и знала… что вы спасете меня… Я мысленно… все время взывала к вам…

— Я услышал вас, — ответил лорд Ротвин, крепко прижимая к себе девушку. — Ваш зов разбудил меня, но честь спасения вас принадлежит Монарху.

— Но… неужели вы бы ушли… если бы Монарх не начал царапать обшивку?

— Я был готов разодрать это суденышко на части, — ответил его светлость, — потому что Монарх демонстрировал абсолютную убежденность в том, что вы находитесь там.

Лалита даже перестала плакать от любопытства, а лорд Ротвин продолжал:

— Когда я подъехал к причалу, я сразу же отправился искать те корабли, которые готовы были отплыть с утренним отливом. Когда мы проходили мимо уже пустой якорной стоянки, по поведению Монарха я понял, что вы были в этом месте. Вместе со мной был офицер береговой охраны, которому я заранее высказал свои предположения по поводу причин вашего исчезновения.

— Как же вы догадались об этом? — изумилась Лалита.

—Я расскажу вам об этом чуть позже, — ответил лорд Ротвин, — а пока продолжим воспоминания.

Я поинтересовался, что за судно пришвартовывалось на этом месте, и портовые рабочие объяснили, что это некое голландское судно, которое еще не успело выйти в море и двигалось по реке, будучи в пределах видимости.

— Что за груз был на этом корабле? — спросил рабочих офицер.

— Потешный груз… женские тела кое-для каких надобностей, — ухмыляясь ответил один из грузчиков.

— После этого мы бросились в погоню за вашим судном, — завершил свой рассказ лорд Ротвин.

Лалите показалось, что он хотел было добавить еще что-то, но сдержался, он просто прижал ее к себе и вытер ее слезы своим носовым платком.

Когда супруги вернулись в Ротвин-Хаус, было еще очень рано, но вся челядь дожидалась их приезда. Нэтти выглядела чуть бледнее, чем обычно, но в основном все было, как всегда. Лорд Ротвин помог супруге выйти из кареты и подняться по лестнице, потом, полагая, что она еще слишком слаба, он поднял ее на руки и понес наверх, в ее спальню. Она весила не тяжелее ребенка, и войдя в ее комнату, сэр Ротвин бережно положил Лалиту на постель.

— Присмотри за ней, Нэтти, — распорядился хозяин дома. — Ее светлость очень устала и нуждается в отдыхе и глубоком сне прежде всего.

Он собрался выйти, но Л ал ита удержала его, прошептав:

— Неужели… вы уходите?

— Мне нужно оставить вас ненадолго, но я обещаю, что вас будут хорошо охранять. В вашу комнату не будет допущен никто без особого разрешения Нэтти, кроме того, двое людей, которым я доверяю, будут стоять на страже у дверей, но все эти меры предосторожности предприняты вовсе не потому, что вам что-то угрожает, а просто чтобы вы не беспокоились за свою безопасность.

Лорд Ротвин заглянул в глаза своей юной жены и, видя, что она все еще колеблется, сказал улыбаясь:

— Поверьте мне! Обещаю, что никогда больше не расстанусь в вами!

Внезапно глаза Лалиты вспыхнули, как будто в его словах заключался особый смысл для нее. После этого лорд Ротвин ушел, а Нэтти уложила молодую госпожу в постель. После этого Лалита выпила напиток, который пах медом и травами и после которого она забылась глубоким и долгим сном без сновидений.

Должно быть, уже день, подумала девушка, проснувшись, и прислушалась к ударам старинных часов внизу. Пять… шесть… семь… этого не может быть!

Лалита потянулась и увидела, что в спальне возле камина сидит Нэтти. Кормилица поднялась и подошла к кровати.

— Уже проснулись, моя госпожа?

— Неужели уже семь часов? — спросила Лалита.

— Вы крепко спали, моя крошка. Теперь все пойдет на поправку. Я прикажу, чтобы вам принесли поесть.

Нэтти позвонила в колокольчик.

— Могу ли я… не обедать сегодня с его светлостью? — спросила Лалита.

— Его светлость еще не вернулся. Лалита села в кровати.

— Откуда? Где он был?

Нэтти еще не успела ответить, а девушка уже угадала ответ на свой вопрос. Он, безусловно, ездил устраивать судьбу девушек, которых похитили, как и ее саму. Он чувствовал, что его долг заключается в том, чтобы облегчить их участь, как впрочем и в том, чтобы справедливо наказать торговцев белым товаром.

Подали обед — вкуснейшие, прекрасно сервированные для возбуждения аппетита блюда. Лалита постаралась попробовать все: она знала, что Нэтти это будет приятно. Но голодна она не была. Все, чего она хотела, это поскорее увидеть лорда Ротвина, чтобы выяснить, что произошло с девушками, и убедиться в том, что ей больше ничего не грозит. Ей захотелось признаться ему, что она не сомневается в том, что инициатором ее похищения была ее мачеха. Кроме того Лалита собиралась расспросить Нэтти об Эльзи и Генри, но ей почему-то казалось неудобным обсуждать эти вопросы до возвращения лорда Рот-вина. У нее было чувство, что лорд Ротвин не одобрил бы ее расспросов.

Завершив обед, Лалита почувствовала легкость и силу во всем теле. Глубокий сон и целебные травы, которые, она не сомневалась, были присланы травницей-знахаркой, положили конец всем недомоганиям — и физическим, и душевным. Остались только те, которые мог исцелить только ее супруг.

Время шло, и Нэтти стала торопить Лалиту готовиться ко сну. Кормилица расчесала волосы своей подопечной так, что они блестели, принесла ей свежую ночную рубашку и отвела Монарха вниз, чтобы его вывели на прогулку.

— Кто будет выгуливать его сегодня? — подозрительно поинтересовалась Лалита.

— Сам мистер Хобсон! — ответила Нэтти. Возвращение Монарха в дом ознаменовалось стуком в дверь спальни, и Лалита слышала, что Нэтти за дверью беседует с дворецким.

Верная нянюшка вернулась в комнату госпожи не с одним Монархом — в руках она держала серебряное ведерко со льдом, откуда выступало горлышко бутылки шампанского.

— Его светлость вернулись! — торжественно объявила кормилица.

— Он вернулся?! — радостно возбуждаясь, переспросила Лалита.

— Он присоединится к вашей светлости, когда примет ванну и переоденется, — ответила Нэтти.

Лалиту захлестнула волна чувств, не изведанных ранее, казалось, каждая клеточка ее тела напряглась и была преисполнена жизни.

Нэтти поставила ведерко с шампанским на низенький столик рядом со старинным креслом. После этого она приняла от дворецкого, который все еще ждал за дверью, серебряный поднос и два хрустальных бокала.

— Госпожа, сейчас я вас оставлю, скажите, не нужно ли вам чего? — спросила Нэтти.

— Нет, спасибо, Нэтти, я так признательна тебе, что ты целый день провела возле меня. Тебе, должно быть, было очень скучно.

—Мне надо было сказать Господу столько слов благодарности за ваше чудесное спасение, что я не заметила, как пролетело время, — улыбнулась добрейшая нянюшка. В горле у нее стоял комок, и Лалита испугалась, как бы старушка не расплакалась, когда она вдруг резко отвернулась от своей молодой госпожи.

Едва дверь за Нэтти закрылась, как на кровать к Лалите вскочил Монарх, он-то прекрасно знал, что теперь его никто не прогонит с теплой постели.

Так они сидели некоторое время, дожидаясь супруга и хозяина, но Монарх начал вилять хвостом прежде, чем раздался стук в дверь, соединяющую спальни супругов. Лорд Ротвин распахнул дверь, не дожидаясь ответа. Когда он вошел, девушке показалось, что комната осветилась сотней свечей.

Лорд Ротвин был без своего безупречного костюма, в котором его привыкла видеть Лалита, на нем был только шелковый халат. Таким своего супруга девушка еще не знала.

Плотно закрыв за собой дверь, лорд Ротвин приблизился к кровати, где — ни жива ни мертва — на подушках возлежала Лалита. Она казалась легкой и воздушной, как существо неземное, но под тончайшей ночной сорочкой угадывались вполне земные и привлекательные груди. Глаза ее были широко распахнуты и, казалось, господствовали на лице.

— Как вы себя чувствуете? — спросил лорд Ротвин.

— Должно быть, вы очень устали, — вместо ответа заметила Лалита. — Не болит ли ваша рана? Вы не переутомились?

— Лалита, скажите, вы действительно беспокоитесь о моем здоровье? — спросил лорд Ротвин.

— Конечно я беспокоюсь, вам не следует переутомляться, — ответила девушка.

Его светлость улыбнулся и сказал: I

— Полагаю, в сложившихся обстоятельствах врач пpoписал бы нам по бокалу шампанского.

— Вот оно! — и Лалита указала на серебряное ведерко.

Лорд Ротвин осторожно вынул бутылку изо льда и налил золотистый напиток в бокалы. Один он протянул Лалите, другой оставил себе и произнес:

— Мы должны выпить за то, что мы снова вместе! Нечто в его голосе заставило Лалиту потупить взор.

— Не выпить ли нам за наше счастье? — продолжал его светлость.

— Мне… мне бы хотелось, — шепотом ответила девушка. Лорд Ротвин поднял бокал.

— За наше счастье отныне и навеки!

Лалита сделала крошечный глоток, и ей показалось, будто солнечный лучик скользнул ей внутрь. Немного стесняясь, она предложила:

— Присядьте, пожалуйста, я хочу так о многом расспросить вас, но, если вы устали, мне бы не хотелось утомлять вас.

Снова наполнив свой бокал, лорд Ротвин ответил:

— Я и не думал уставать, но, если мы должны выговориться, я готов сесть поудобнее и начать беседу. А не сесть ли нам поближе друг к другу, как мы это сделали в хижине лесорубов?

Лалита с радостным изумлением подняла глаза на супруга. Не дожидаясь ее ответа, лорд Ротвин устроился на кровати рядом с Лалитой, так что спиной он также возлежал на

подушках, а ноги его были вытянуты поверх одеяла вдоль кровати. Лалита почувствовала, как по спине ее поползли мурашки.

Когда они возвращались в карете с пристани, он тоже прижимал ее к себе, но в тот день Лалита была слишком напугана и взволнована, чтобы думать о чем-либо интимном. Но теперь она вполне отдавала себе отчет в том, что без ума от супруга и от его близости, и ей было бы очень тяжело подавить в себе естественные желания.

— Итак, с чего мы начнем нашу беседу? — спросил лорд Ротвин.

— Умоляю, расскажите, как вы разыскали меня.

— Я проснулся в два часа с чувством, что вы зовете меня.

— Значит, вы и вправду слышали меня! — воскликнула Лалита. — Именно в это время я молилась и призывала на помощь Господа и вас!

— Когда я проснулся, — продолжал лорд Ротвин, я услышал, что за вашей дверью скулит Монарх.

Хозяин дома продолжил свой печальный рассказ и дошел в своем повествовании до того момента, как Генри и Эльзи были подкуплены ее мачехой. При одном упоминании имени женщины, которая так долго унижала и мучила ее, Лалиту передернуло.

— Я так и знала, что это она! — воскликнула девушка. — Я так и знала, что она не простит мне то… что вы не остались с Софи, когда она приехала в Рот-Парк. Она не успокоится… пока не сведет счеты со мной!

— Ну, уж это ей не удастся! — заверил лорд Ротвин жену.

— Но она уже пыталась сделать это и не оставит своих попыток, — печально произнесла Лалита.

— После того как я помог офицерам береговой охраны схватить команду корабля, который занимался неблаговидным промыслом, — продолжил свое повествование лорд Ротвин, — они взяли под стражу владельца корабля и еще двоих. Владелец, несомненно, является главой преступной организации, которая промышляла похищением и переправкой несмышленых девушек.

— Так вы поймали его! — воскликнула Лалита. — О, как я рада!

— Когда он был пойман и разоблачен, а несчастные девушки разъехались по своим деревням, я навестил миссис Клементе на Хилл-Стрит.

— Миссис… Клементе? — запинаясь, переспросила Лалита.

— Она никогда не была замужем за вашим папой, — объяснил лорд Ротвин. — Некоторое время назад я предпринял розыски и самостоятельное расследование, потому что из случайно оброненных вами фраз вырисовывалась весьма неприглядная картина.

— Так… вы поняли… что она заняла мамино место? — прошептала Лалита.

— Я догадался обо всем, что она совершила, в частности о том, что она выдавала Софи за законную дочь вашего отца и так и представила ее обществу. Но больше вам не надо ее бояться, — предупредил супругу его светлость. — Она умерла.

— Умерла! — всплеснула руками Лалита.

— Я предупредил ее, что полиция уже выписала ордер на ее арест, что ей предъявлено обвинение в мошенничестве, наказанием за что является ссылка, и другое обвинение в похищении людей и эксплуатации малолетних в аморальных целях, наказанием за что является смерть. — Помолчав, лорд Ротвин продолжал: — Так или иначе, чтобы избежать упоминания вашего имени на процессе, я дал миссис Клементе возможность бежать, пока за ней не явилась полиция. Некое судно должно было сегодня отплыть в Южный Уэльс, и я сказал старой мошеннице, что если она успеет скрыться до прихода полиции, то наказание ждет ее лишь в случае возвращения в страну.

— И она… согласилась? — с дрожью в голосе спросила Лалита.

— У нее не было выбора, — отозвался супруг, и по его тону девушка поняла, как он был разгневан.

— Я проводил ее до пристани, — стараясь сдерживаться, рассказывал его светлость. — Судно было готово к отплытию и уже стояло на середине реки. Последних пассажиров, среди которых была и миссис Клементе, доставляли к борту корабля на лодке. Я продолжал следить за ней, чтобы точно знать, что она не пустилась на очередную грязную хитрость. Но, как только лодка достигла борта судна и сверху спустили веревочную лестницу, миссис Клементе выбросилась из лодки.

Лалита вскрикнула.

— Было время отлива, но ни миссис Клементе, ни ее соседи по лодке судя по всему не умели плавать…

— Она утонула! — одними губами прошептала Лалита.

— Спасти ее было невозможно. Ее быстро уносило волнами прилива на середину реки, и прежде чем кто-либо понял, что случилось, тело миссис Клементе скрылось под водой.

Лалита не могла прийти в себя. Лорд Ротвин нежно обнял ее и прижал к себе.

— Кошмар кончился! Вам больше нечего бояться! Теперь я знаю, кто вы, я знаю, что ваш отец был уважаемым человеком, а вашу мать нежно любили все соседи.

Лалита чуть слышно всхлипнула.

— Они оба хотели бы видеть вас счастливой, и обещаю — вы будете счастлива.

— А Софи? Что случилось с Софи?

Лалите показалось, что лорд Ротвин весь сжался, перед тем как ответить:

— Сначала я хотел заставить Софи уехать вместе с матерью, но затем, принимая во внимание, что когда-то она была дорога мне, я дал ей позволение выйти замуж за сэра Томаса Вернсайда.

— Но… как она сможет… он ужасен…

— Она согласилась, — успокоил жену лорд Ротвин. — Кроме того, Вернсайд признался мне, что он больше не имеет ни сил, ни средств, чтобы жить в Лондоне, поэтому он заберет жену в свое поместье на севере страны и вряд ли он когда-нибудь приедет сюда.

Лалита, помолчав секунду, сказала:

— Но… ведь вы… любите ее… Она такая… красивая… Через довольно продолжительное время лорд Ротвин ответил:

— Вчера вечером я спросил вас, что вы считаете более красивым, шедевр Рубенса, который висит над камином, или наброски, которые я вам подарил. И вы сказали мне, что эти карандашные наброски вдохновляют вас и вы душой чувствуете их.

— Да, — согласилась Лалита. — Именно так я и сказала.

— Так вот, я купил эти наброски, потому что каждый из них напоминал мне вас.

— Меня?

— В них так много недосказанного, так много того, что на первый взгляд незаметно, — попытался объяснить сэр Ротвин. « Бегущая юность» — это радость жизни, это то состояние, в котором вы пребываете сейчас, когда вы поправились. А пейзаж отражает состояние вашего ума. У ангела, написанного Леонардо да Винчи, одухотворенное, мистическое лицо, глядеть на которое никому не может наскучить.

— Я не… понимаю…

— Не понимаете, что я говорю вам, дорогая? — мягко переспросил лорд Ротвин. — Я говорю вам, что вы самый красивый человек, которого я когда-либо видел, что красота ваша пленяет и вдохновляет меня и что мне никогда не наскучит смотреть на вас.

— Этого не может быть! — заявила Лалита. — Не может быть, чтобы вы все это сказали… мне.

— Неужели вы так и не поняли, что… я люблю вас? — нежно глядя на жену сверху вниз, спросил лорд Ротвин.

Неожиданный румянец залил ей щеки. Его светлость продолжал:

— Когда я понял, как плохо с вами обращались, я решил, что мне просто жаль вас. Одновременно я чувствовал необходимость помочь вам прийти в себя, восстановить свое здоровье и обрести душевные силы. Я подсознательно чувствовал, что под зияющими шрамами и ранами скрывается нежная и трепетная душа, бесценное сокровище.

Лорд Ротвин еще крепче прижал к себе Лалиту и продолжал:

— Вы взывали ко мне о помощи, Лалита, и этот зов не просто исходил из вашего сердца, это был зов любви.

— Вы… уверены? — запинаясь, спросила Лалита. — Вы абсолютно уверены? Или, может быть, я грежу?

Он улыбнулся, услышав детские нотки в ее голосе.

— Нет, вы не грезите, моя дорогая, но я просто боялся напугать вас своими признаниями еще больше, чем вы были уже напуганы. Я люблю вас и не хочу в третий раз рисковать своей любовью!

Лалита посмотрела ему прямо в глаза и поняла, что он говорит чистую правду.

— И единственная гарантия моему спокойствию, Лалита, ваше постоянное со мной пребывание — день за днем и ночь за ночью, вы ведь моя жена.

Лорд Ротвин не услышал ответных слов, он слышал только биение ее сердца через тонкую ткань своего шелкового халата.

Он осторожно притронулся пальцем к ее подбородку и повернул лицо жены к себе.

— Я люблю вас, дорогая, — прошептал лорд Ротвин на ухо Лалите. — А теперь скажите, какие чувства вы испытываете ко мне?

— Я люблю… вас. Я думаю, я люблю вас с тех самых пор, когда вы впервые поцеловали меня, но я никогда не мечтала… не надеялась на то, что вы можете полюбить меня.

— Я не мог забыть прикосновения ваших губ, — сказал лорд Ротвин. — Они были мягкими и, я бы сказал, испуганными, но даже тогда я понял, что ваш поцелуй отличался от прочих, изведанных мною ранее. — Он склонил свою голову к ней и мягко спросил: — Нельзя ли убедиться, не ошибаюсь ли я?

Ее губы были уже готовы для поцелуя, и когда он нашел их, Лалита почувствовала, что вся сила ее любви принадлежит супругу, что его поцелуй был сродни прикосновению к чему-то божественному. Она всегда грезила об этом, но никогда не допускала мысли о том, что это может с ней произойти.

Губы ее супруга, вначале мягкие, стали потом все более и более требовательными. Почувствовав, что Лалита откликается на его поцелуи и ласки, что ее тело вздрагивает в такт его, он стал еще более властным.

Оторвавшись от возлюбленной, лорд Ротвин заглянул ей в лицо и увидел, что оно окрашено печатью неземной красоты.

— Моя бесценная! Моя дорогая! — сказал он низким бархатным голосом. — Я сделаю вас счастливой, я буду вашей защитой и опорой, отныне ничто не сможет омрачить вашу жизнь.

— Я люблю вас, — шептала Лалита. — Но вы такой… замечательный, такой блестящий… Я боюсь… не оправдать ваших надежд!

Лорд Ротвин улыбнулся.

— Вам не следует этого опасаться! Вы мне нужны, как прежде не была нужна никакая другая женщина.

Прочитав немой вопрос в глазах супруги, он продолжал:

— Женщинам всегда было от меня что-то нужно, но когда я чувствовал себя готовым дать им требуемое, я всегда чувствовал, что что-то важное ускользает из отношений. И вот, когда мы с вами принуждены были коротать ночь в хижине дровосеков, я понял, что это было.

— И что же это было? — искренне поинтересовалась Лалита.

— Это та защита, которую мужчине может дать только женщина, которая любит его бескорыстно, как, я надеюсь, вы любите меня. — Голос его потеплел, когда он стал рассказывать дальше:

— Когда я пробудился в ваших объятиях и понял, что голова моя покоится на вашей груди, я понял, что никогда не испытывал волшебного чувства, исходящего от женщины, что ты будто купаешься в ее любви, что она хочет уберечь тебя от напастей и бед.

— Я желала этого. Я думала именно об этом, — подтвердила Лалита.

— Продолжайте, — попросил ее лорд Ротвин.

— Еще я подумала тогда, что вы были почти как ребенок, и я должна защитить вас от одиночества и горя!

Лорд Ротвин издал торжествующий крик.

— Моя бесценная! Моя единственная любовь! Я так и думал, что вы думаете об этом! Бессознательно я всегда ждал этого от женщины.

Губы его приникли к ее губам, но Лалита успела еще сказать:

— Наверное, мое сердце взывало к вашему в эту минуту.

— И я услышал этот зов. Это зов любви, которая будет длиться, пока мы живы.

Он принялся целовать супругу, и Лалите показалось, что губы его были более настойчивыми, более требовательными, более властными, чем раньше. Несомненно, он просил ее о чем-то, и хотя Лалита могла только догадываться, о чем именно, она знала, что готова сделать все, о чем бы он ни попросил.

Она властвовала над его разумом, телом и чувствами и знала, что он тоже отдает себя во власть ей.

Теперь они были нераздельны, они слились в единое существо.

Они обрели целостность. Ответом на зов их любви была любовь.

Примечания