1. Последний Совет

Две недели спустя

– Долго еще ждать вердикта? – спросила Клэри.

Она не знала, сколько времени прошло, но ей казалось, что часов десять. В спальне Изабель, выдержанной в черном и ярко-розовом цвете, не было часов, только горы одежды, стопки книг, куча оружия, несметное количество косметики, грязные кисточки для туши и открытые шкафчики, доверху наполненные кружевным бельем, тонкими колготками и боа из перьев. Комната была похожа на гримерную в кабаре, но за последние две недели Клэри провела среди этого сверкающего беспорядка так много времени, что уже успела к нему привык нуть.

Изабель стояла у окна, держа Чёрча на руках, и рассеянно поглаживала круглую голову кота; кот глядел на нее зловещими желтыми глазами. За окном бушевала ноябрьская гроза, дождь оставлял на окнах длинные прозрачные полосы.

– Недолго, минут пять, – медленно произнесла Изабель. Без макияжа она выглядела моложе своих лет, ее черные глаза казались больше, чем обычно.

Клэри сидела на кровати меж кипой журналов и гремящей кучей клинков серафимов. В горле скопилась неприятная горечь. Я вернусь. Через пять минут. Последнее, что она успела сказать тому, кого любила больше всех на свете. Теперь она наверняка уже никогда ничего ему не скажет.

Клэри отчетливо помнила те мгновения. Оранжерея на крыше, хрустальная осенняя ночь, льдисто-белые звезды на черном небе. Брусчатка, испещренная черными рунами в пятнах крови. Губы Джейса, касающиеся ее губ, – единственный островок тепла в содрогающемся от холода мире. Цепочка с кольцом Моргенштернов обвивала ее шею. Их любовь двигала всем – солнцем и звездами. Лифт унес ее вниз, в полумрак, и она обернулась. Глаза искали Джейса. Внизу Клэри присоединилась к остальным и обняла маму, здесь же были Люк и Саймон. Но какая-то частичка ее души осталась на крыше с Джейсом и парила высоко над сверкающим холодными электрическими огнями городом.

Мариза и Кадир зашли в лифт, чтобы подняться на крышу, где их должен был ждать Джейс, и взглянуть на то, что осталось после ритуала Лилит. Еще через десять минут Мариза вернулась одна. Когда двери лифта открылись и Клэри увидела ее лицо – бледное, безумное, – она все поняла.

То, что произошло потом, было похоже на сон. Толпа Сумеречных охотников бросилась к Маризе; Алек отошел от Магнуса, Изабель вскочила. Мягкие белые всполохи света, похожие на вспышки фотокамер, снимающих место преступления, осветили комнату – клинки серафимов пронзали мрак. Клэри слышала обрывки рассказа Маризы. Оранжерея пуста. Джейса нет. Стеклянный гроб, где лежал Себастьян, разбит, повсюду осколки. С пьедестала, на котором стоял гроб, стекает свежая кровь.

Сумеречные охотники решили рассеяться и обыскать окрестности здания. Магнус повернулся к Клэри и спросил, нет ли у нее с собой какой-нибудь вещи Джейса, на которую можно было бы наложить заклятие поиска. Руки колдуна искрились голубым светом. Оцепенев, она протянула ему кольцо Моргенштернов и отошла за угол, чтобы позвонить Саймону. Едва она захлопнула телефон, как раздался голос кого-то из Сумеречных охотников, звучавший громче остальных.

– Заклятие поиска? Оно сработает, только если он жив. Но там столько крови, что я сомневаюсь в этом.

Это стало последней каплей. Клэри почувствовала, как у нее подгибаются ноги. Мать подхватила ее, не дав упасть. Потом все вокруг расплылось темным пятном. Очнулась она на следующее утро, сидя в кровати в доме Люка. Сердце бешено колотилось. Она была уверена, что ей приснился кошмар, но синяки на руках и ногах и отсутствие кольца свидетельствовали об обратном.

Выбравшись из постели и быстро натянув джинсы, Клэри прошла в гостиную, где с мрачными лицами сидели Джослин, Люк и Саймон. Все было очевидно, но она все же спросила:

– Его нашли? Он вернулся?

Джослин встала:

– Нет, дорогая, пока не нашли.

– Но ведь он не умер? Тела ведь не нашли? – Она рухнула на диван рядом с Саймоном. – Нет, не умер. Иначе я бы знала.

Пока Люк рассказывал, что удалось выяснить, Саймон держал ее за руку. Джейс пропал, и Себастьян – тоже. Плохие новости заключались в том, что кровь на пьедестале принадлежала Джейсу. Хорошие – крови было меньше, чем казалось на первый взгляд, ее разбавила вода из гроба. Это давало надежду на то, что Джейс выжил.

– Но что там произошло? – взволнованно спросила она.

– Никто не знает… – Люк покачал головой, его голубые глаза помрачнели.

Клэри показалось, что вместо крови по ее венам струится ледяная вода.

– Я хочу помочь! Сделать что-нибудь! Джейс пропал, мне нельзя сидеть сложа руки!

– На твоем месте я бы об этом не беспокоилась, – мрачно сказала Джослин. – Совет хочет выслушать тебя.

Клэри встала. Невидимый лед, сковавший суставы и сухожилия, треснул.

– Ладно. Если они найдут Джейса, я им все расскажу.

– Ты им и так все расскажешь, потому что у них есть Меч смерти! – В голосе Джослин слышалось отчаяние. – Ох, милая! Мне так жаль.

На протяжении двух недель Клэри неоднократно давала показания, и было привлечено немало свидетелей. Теперь она сидела в спальне Изабель и ждала, когда Совет решит ее судьбу. Воспоминания о том, как она держала в руках Меч смерти, не покидали ее. В кожу словно впивались крошечные рыболовные крючки, вытягивая из нее правду. Стоя на коленях в Круге Говорящих звезд, она слышала, как ее собственный голос рассказывает Совету все: как Валентин вызвал ангела Разиэля, как она перехватила у него власть над ангелом, написав на песке свое имя вместо имени Валентина. Она рассказала им и то, что ангел предложил ей исполнить одно желание, и она попросила, чтобы он воскресил Джейса; что Лилит поработила Джейса и хотела использовать кровь Саймона, чтобы оживить Себастьяна, брата Клэри, которого считала своим сыном; что Метка Каина убила Лилит; что им казалось, будто Себастьян тоже мертв и угрозы не представляет.

Клэри вздохнула и открыла телефон, чтобы узнать время.

– Они уже час там сидят. Это нормально или дурной знак?

Изабель бросила Чёрча, и кот возмущенно взвизгнул. Потом подошла к кровати и села рядом с Клэри. Теперь она казалась еще стройнее, чем обычно. Как и Клэри, Изабель за последние две недели сильно похудела, но в черном трико и сером обтягивающем топике оставалась, как всегда, элегантной. Глаза девушки были перемазаны тушью, но даже в таком виде она напоминала французскую кинозвезду.

Изабель потрясла руками, и браслеты с рунами мелодично зазвенели.

– Нет, это вовсе не дурной знак, – ответила она. – Просто им есть о чем поговорить… – Она покрутила кольцо Лайтвудов на пальце. – Все будет хорошо. Ты не нарушила закон. Это главное.

Клэри вздохнула. Тепло, исходившее от плеча Изабель, не могло растопить лед в ее венах. Она и сама знала, что не нарушила закон, но понимала, что Совет злится на нее. По закону Сумеречный охотник не имеет права воскрешать мертвых. Хотя на призванного ангела закон и не распространялся, просьба оживить Джейса была такой дерзкой, что об этом надо было помалкивать. Она и помалкивала, но члены Совета обо всем узнали и при шли в бешенство. Клэри понимала, что ее хотят наказать за последствия ее решения, которые были катастрофическими. Ей и самой хотелось, чтобы ее наказали: переломали кости, вырвали ногти, позволили Безмолвным братьям исполосовать мозг острыми, как клинки, мыслями. Она была готова на сделку с дьяволом, согласилась бы вытерпеть любую боль, лишь бы Джейса вернули ей живым. Тогда она перестала бы винить себя в том, что бросила его на крыше. И Изабель, и остальные уже сто раз говорили ей, что это смешно: они все ошибались, посчитав, что на крыше Джейсу ничего не угрожает, и если бы Клэри осталась там, то тоже пропала бы.

– Перестань, – произнесла Изабель.

Клэри не сразу поняла, к кому она обращалась – к ней или к коту. Чёрч делал то же, что и всегда, когда его бросали на пол, – лежал на спине, подняв все четыре лапы в воздух, и притворялся мертвым, чтобы пристыдить хозяйку. Но когда Изабель смахнула с лица черные локоны и посмотрела на нее, Клэри поняла, что обращается она все-таки к ней.

– Что перестать?

– Перестань думать об ужасах, которые могли бы случиться с тобой просто потому, что ты жива, а Джейс… пропал… – Голос Изабель дрогнул. – Перестань желать, чтобы с тобой произошло что-то кошмарное!

Изабель никогда не говорила, что Джейс умер или что «он ушел от нас», – они с Алеком отказывались признавать, что такое возможно. И она ни разу не упрекнула Клэри в том, что та хранила страшную тайну. Она всегда оставалась ее верной защитницей. Каждый день, встречая Клэри у дверей зала, где заседал Совет, она брала ее за руку и вела мимо перешептывавшихся Сумеречных охотников, бросавших на них косые взгляды. Клэри была благодарна ей, но сильно озадачена ее поведением. Они с Изабель никогда не были особенно близки, и обе предпочитали общаться с мальчиками. Но теперь Изабель ни на минуту не оставляла ее одну.

– Это не дает мне покоя, – сказала Клэри. – Если бы мне позволили присоединиться к патрульной группе… или сделать хоть что-нибудь, все было бы иначе.

– Не знаю, – устало ответила Изабель. В последние две недели они с Алеком вымотались от беспрестанных поисков, длившихся по шестнадцать часов каждый день. – Иногда мне кажется, что все это совершенно бессмысленно, – добавила она.

Клэри снова охватила ледяная дрожь.

– Ты думаешь, Джейс мертв…

– Нет. Но он вряд ли до сих пор в Нью-Йорке.

– Но ведь в других городах его тоже ищут?

Клэри машинально дотронулась до шеи, забыв, что на цепочке больше не было кольца Моргенштернов. Магнус все еще безуспешно пытался найти Джейса при помощи заклятия поиска.

– Разумеется. – Изабель с любопытством коснулась миниатюрного серебряного колокольчика, который теперь висел на цепочке вместо кольца. – А что это такое?

Клэри смутилась. Колокольчик – подарок от Королевы фей. Нет, не так. Королева фей не дарит подарков. Колокольчик нужен, чтобы Клэри могла дать Королеве фей сигнал, если ей вдруг понадобится ее помощь. Шло время, следов Джейса не было, и Клэри поймала себя на том, что тянется к колокольчику все чаще. Ее останавливало лишь то, что она понимала: Королева фей ничего не отдает даром и за помощь наверняка придется заплатить ужасную цену.

Прежде чем она успела ответить на вопрос Изабель, дверь распахнулась. Обе девушки напряглись. Клэри вцепилась в розовые подушки с такой силой, что ей в ладони впились украшавшие их стразы.

– Привет!

В комнату вошел Алек, старший брат Изабель; на нем были распахнутая черная мантия, расшитая серебряными рунами – такую носили члены Совета, – а под ней обычные джинсы и черная футболка с длинными рукавами. Из-за обилия черного его бледная кожа казалась еще бледнее, а яркие голубые глаза – еще голубее. Такие же черные и прямые, как у сестры, волосы Алека были коротко подстрижены.

Губы Алека сжимались в тонкую полосу. Сердце Клэри забилось быстрее. Он явно был чем-то недоволен. Но… с какими бы вестями он ни пришел, ничего хорошего ждать не приходилось.

Первой заговорила Изабель.

– Ну, как все прошло? – тихо спросила она. – Какое решение приняли?

Алек отодвинул стул, стоявший у туалетного столика, и сел на него верхом, не потрудившись повернуть.

– Клэри, – сказал он. – Джия Пенхоллоу вынесла вердикт. Ты не виновна. Ты не нарушила закон. И Джия считает, что ты уже понесла заслуженное наказание.

Изабель шумно выдохнула и улыбнулась. Чувство облегчения на мгновение пробило корку льда, сковавшего Клэри. Ее не собирались наказывать, запирать в Городе безмолвия, отправлять туда, откуда она уже не смогла бы помочь Джейсу. Люк, представлявший на Совете оборотней, обещал позвонить Джослин, как только решение будет вынесено, но Клэри все равно потянулась к своему телефону: искушение сообщить матери хорошую новость было слишком велико.

– Клэри, – произнес Алек, когда она открыла телефон. – Подожди.

Клэри взглянула на него. По-прежнему серьезен, как гробовщик. Внезапно встревожившись, она положила телефон на кровать:

– Что, Алек?

– Заседание затянулось надолго не из-за вынесения вердикта. Они еще кое-что обсуждали.

Лед снова сковал Клэри.

– Джейса?

– Не совсем. – Алек наклонился вперед, сложив руки на спинке стула. – Рано утром пришло сообщение из Института в Москве. Барьер на острове Врангеля вчера пробили. Туда направили ремонтную бригаду, но это важный барьер, а брешь в нем слишком долго оставалась открытой. Теперь это экстренный вопрос.

Барьерами, которые представлялись Клэри чем-то вроде магических заборов, окружило Землю первое поколение Сумеречных охотников, чтобы защитить ее от проникновения демонов. Демоны все же могли преодолеть барьеры, но давалось им это нелегко, и пока масштабных вторжений не было.

Она вспомнила, как Джейс рассказывал ей, что раньше демоны вторгались небольшими группами и с этой проблемой можно было справиться. Но затем число демонов, проникавших сквозь барьеры, стало стремительно расти.

– Это плохо, конечно, – сказала Клэри. – Но какое отношение это имеет…

– У Совета свои приоритеты, – перебил Алек. – В последние две недели основное внимание уделялось поискам Джейса и Себастьяна. Обыскали все людные места Нижнего мира – их нет. Заклятия поиска Магнуса не работают. Элоди, женщина, вырастившая настоящего Себастьяна Верлака, подтвердила, что с ней никто на связь не выходил. Да и вряд ли они попытались бы сделать это. Донесений о подозрительной активности членов старого Круга Валентина не было. А Безмолвные братья так и не выяснили, с какой целью Лилит проводила свой ритуал и удалось ли ей завершить его. Все сошлись на том, что Джейса похитил Себастьян – они называют его Джонатаном, – но это не новость.

– И? – спросила Изабель. – Что это значит? Поиски будут вестись активнее?

Алек покачал головой.

– Нет, – тихо сказал он. – Наоборот. Поиски не будут сворачивать, но, откровенно говоря, для Совета они отошли на второй план. Прошло две недели, но никаких результатов нет. Поисковые группы, присланные из Идриса, возвращаются обратно. Сейчас для Совета важнее всего барьер. Кроме того, они ведут сложные переговоры и собираются переписать законы. Ожидается реорганизация Совета, будут назначены новые Консул и Инквизитор. Они собираются разобраться с жителями Нижнего мира и не хотят, чтобы их отвлекали от дел.

Клэри посмотрела на него с недоумением:

– Они считают, что исчезновение Джейса отвлекло их от переписывания глупых древних законов? Они собираются все бросить и сдаться?

– Они не сдались…

– Алек, – резко одернула его Изабель.

Алек вздохнул и закрыл лицо руками. Пальцы у него были длинными, как у Джейса, и тоже в шрамах. На тыльной стороне правой руки виднелась Метка Сумеречного охотника – Глаз.

– Клэри, для тебя – для нас – важнее всего всегда поиски Джейса. Но Совет ищет прежде всего Себастьяна. И Джейса тоже, но в первую очередь – Себастьяна. Он опасен. Он уничтожил барьеры, защищающие Аликанте. На его счету множество жертв. Джейс…

– Джейс всего лишь обычный Сумеречный охотник, – произнесла Изабель. – Кто-то из охотников постоянно пропадает без вести.

– Ну, допустим, он не совсем обычный, а герой Смертельной войны, – сказал Алек. – И Совет ясно дал понять: поиски будут продолжаться. Сейчас они ждут следующего шага Себастьяна. А пока Себастьян не даст о себе знать, они хотят, чтобы мы вернулись к нормальной жизни.

К нормальной жизни? Клэри не могла в это поверить. К нормальной жизни без Джейса?

– То же самое они говорили, когда погиб Макс, – сказала Изабель. Ее темные глаза пылали гневом. – Они говорили, что мы быстрее оправимся от горя, если вернемся к нормальной жизни.

– Они думают, что это хороший совет, – заметил Алек.

– Скажи это отцу. Он вернулся из Идриса, чтобы присутствовать на Совете?

Алек покачал головой, опуская руки:

– Нет. Если это тебя утешит, многие члены Совета высказались за то, чтобы не сворачивать поиски Джейса. Магнус, разумеется, Люк, Джия Пенхоллоу, даже брат Захария. Но этого все же оказалось недостаточно.

Клэри пристально смотрела на него.

– Алек, – сказала она. – Ты ничего не чувствуешь?

Голубые глаза Алека расширились и потемнели, и на мгновение Клэри вспомнила вечно сердитого мальчишку с обкусанными ногтями и дырами в свитере, ненавидевшего ее, когда она впервые появилась в Институте.

– Я знаю, что ты расстроена, Клэри, – сказал он резко, – но если ты думаешь, что мы с Из меньше беспокоимся о Джейсе, чем ты…

– Да нет же, – перебила Клэри. – Я о вашей связи. Я читала о заклятии парабатай в Кодексе. Я знаю, что вы – парабатаи, и это связывает вас. Ты чувствуешь некоторые вещи, связанные с Джейсом. То, что помогает вам в сражении. Та к вот… я к чему… ты не чувствуешь, жив он или нет?

– Клэри, – взволнованно проговорила Изабель, – я думала, ты не…

– Он жив, – осторожно произнес Алек. – Думаете, если бы он умер, я был бы так спокоен? Но с ним что-то не так. Я не знаю что именно. Могу только сказать, что он все еще дышит.

– Может быть, он в плену? – предположила Клэри.

Алек отвернулся к окну:

– Может быть. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Я не могу объяснить это ощущение. Но он жив, я в этом уверен.

– Тогда к черту Совет. Мы сами найдем его, – решительно произнесла Клэри.

– Клэри… если бы мы могли… тебе не кажется, что мы бы уже… – начал Алек.

– Раньше мы выполняли приказы Совета, – сказала Изабель. – Искали, патрулировали территорию. Но есть и другие способы.

– Ты имеешь в виду противозаконные способы? – спросил Алек.

Клэри надеялась, что он не станет вспоминать девиз Сумеречных охотников, которого они придерживались всегда, когда речь заходила о законе: Dura lex, sed lex – закон суров, но это закон. Она бы этого не вынесла.

– Когда в Идрисе устраивали фейерверк, фрейлина Королевы фей передала мне подарок от своей повелительницы, – сказала Клэри. Сердце замерло от воспоминаний, и она замолчала, чтобы отдышаться. – Теперь у меня есть способ связаться с ней.

– Королева фей ничего не дает даром.

– Я знаю. Но что бы она ни попросила, я отдам свой долг.

Клэри вспомнила слова феи, которая протянула ей колокольчик.

Ты пошла бы на все, чтобы спасти его? Отдала бы все, о чем попросят, в аду или в раю, разве не так?

– Вы пойдете со мной? Я плохо понимаю язык фей, и с вами не вляпаюсь во что-нибудь совсем уж ужасное. Но если Королева хоть чем-нибудь может помочь…

– Я пойду, – тут же сказала Изабель.

Алек мрачно взглянул на сестру:

– С феями мы уже беседовали – Совет допросил их. А врать они не умеют.

– Совет спросил, не знают ли они, где Джейс и Себастьян. Но они не спрашивали, согласны ли феи поискать их, – сказала Клэри. – Королева фей знала о моем отце, знала и об ангеле, которого он призвал и поймал в ловушку, а еще она знала правду о нашем с Джейсом происхождении. Не думаю, что в мире есть что-то, о чем ей неизвестно.

– Это так, – сказала Изабель, слегка оживившись. – Алек, ты же знаешь, чтобы услышать от фей то, что хочешь, им нужно задать точный вопрос. Да, они всегда говорят правду, но допрашивать их очень сложно. А вот дар фей – это уже другое дело.

– Ну да, и он может оказаться невероятно опасным, – сказал Алек. – Если бы Джейс узнал, что я отпустил Клэри к Королеве фей, он бы…

– Мне все равно. Он и сам встретился бы с ней ради меня, разве нет? Ну, если бы я пропала…

– Да уж, он спалил бы весь мир, а потом выкопал бы тебя из пепла, – устало произнес Алек. – Думаете, мне самому не хочется сейчас спалить весь мир? Я всего лишь пытаюсь вести себя как…

– Как старший брат. Это я уже поняла, – сказала Изабель.

Алек пытался взять ситуацию под свой контроль:

– Если бы что-то произошло с тобой, Изабель, после того как Макс и Джейс…

Девушка встала, подошла к брату и, обняв его, стала что-то шептать ему на ухо. Их темные волосы сплелись. Клэри наблюдала за ними с легкой завистью. Ей всегда хотелось иметь брата. И он у нее был. Себастьян. Но она хотела щенка, а ей подарили адского пса – вот на что это было похоже.

Алек с любовью потрепал сестру по волосам и кивнул.

– Мы все пойдем с тобой. Но сначала надо предупредить Магнуса, – сказал он.

– Возьми мой телефон, – предложила Изабель, протянув ему старую розовую трубку.

Алек мотнул головой:

– Он ждет внизу вместе с остальными. Люку тоже придется что-то сказать, Клэри. Он наверняка думает, что ты вернешься домой вместе с ним. Он говорит, твоя мама страдает из-за того, что случилось.

– Она винит себя в том, что Себастьян… такой. Сама она много лет считала, что он умер, – сказала Клэри.

– Она не виновата. – И Изабель сняла со стены золоченый кнут и обернула его вокруг запястья так, что он стал похож на колечки золотых браслетов.

– Когда человек винит себя сам, ему все равно, считают ли его виноватым другие, – сказал Алек.

Втроем они молча прошли по коридорам Института, в которых теперь встречалось на удивление много Сумеречных охотников, присланных из Идриса. На Алека, Изабель и Клэри они смотрели без малейшего любопытства. Впрочем, Клэри вынесла немало косых взглядов и так часто слышала «дочь Валентина» за спиной, что ей уже было все равно, как на них смотрят.

Они спустились вниз на лифте. Неф освещался не только свечами, но и колдовским огнем. Всюду толпились члены Совета с семьями. Люк и Магнус сидели на скамье и разговаривали. Рядом с Люком сидела высокая голубоглазая женщина, похожая на него как две капли воды. Волосы ее были выкрашены в каштановый цвет и искусно завиты, но Клэри все же узнала сестру Люка, Аматис. При виде Алека Магнус встал и направился к нему; Изабель увидела знакомого на дальней скамейке и побежала в ту сторону, не сказав ни слова остальным. Клэри отправилась к Люку и Аматис; у обоих был усталый вид, Аматис сочувственно хлопала Люка по плечу. Увидев Клэри, Люк встал и обнял ее. Аматис поздравила ее с тем, что Совет снял с нее обвинения, и Клэри кивнула. На вопросы она отвечала машинально.

Краем глаза она увидела, как Алек на секунду прильнул к Магнусу. Она была рада видеть их счастливыми, но в то же время ей было больно. Будет ли теперь в ее жизни что-то подобное? Она вспомнила слова Джейса: «Мне никто, кроме тебя, не нужен».

– Клэри, домой не собираешься? – сказал Люк. – Маме не терпится тебя увидеть, да и с Аматис она не прочь повидаться, перед тем как та отправится в Идрис. Я думал, мы поужинаем. Ресторан выбирай сама.

Он пытался скрыть беспокойство в голосе, и Клэри понимала причины этого беспокойства. В последнее время она мало ела, и одежда на ней болталась.

– Не хочется мне праздновать, когда Совет признался, что поиски Джейса никого больше не интересуют.

– Но, Клэри, это же не означает, что они перестанут его искать, – сказал Люк.

– Я знаю. Но… все это звучит так, будто спасательная операция превращается в операцию по поиску трупа. – Она сглотнула. – Ладно. Я собиралась в «Таки», поужинаю с Изабель и Алеком. Просто захотелось заняться чем-то… нормальным.

Аматис прищурилась и посмотрела на дверь:

– Там льет как из ведра.

Клэри растянула губы в улыбке; ей стало интересно, насколько фальшиво ее улыбка выглядит со стороны.

– Ничего, не растаю.

Люк протянул ей несколько свернутых купюр:

– Только обещай, что будешь есть.

– Ладно.

Чувствуя себя виноватой, она отвернулась.

Магнуса и Алека уже не было видно. Посмотрев по сторонам, Клэри увидела в толпе Изабель. Та стояла у больших двойных дверей Института и разговаривала с кем-то, кого Клэри разглядеть не могла. Она направилась в ее сторону и, подойдя ближе, к своему удивлению, узнала Алину Пенхоллоу. У Алины были блестящие черные волосы и стильная стрижка до плеч. Рядом с ней стояла стройная девушка с золотистыми кудрявыми волосами, убранными назад так, что были видны заостренные кончики ушей. Одета она была в мантию Совета. Подойдя еще ближе, Клэри разглядела необычные сине-зеленые глаза незнакомки, и ей впервые за две недели захотелось взять в руки карандаш.

– Наверное, здорово, когда твоя мама – Консул, – услышала Клэри голос Изабель. – Не то чтобы Джия так уж лучше… Привет, Клэри. Алина, помнишь Клэри?

Девушки обменялись кивками. Клэри однажды видела, как Алина целует Джейса. Наблюдать за этим было больно, но воспоминание больше не беспокоило ее. Сейчас она бы обрадовалась, увидев, как Джейс целуется с другой. Это означало бы только то, что он жив.

– А это девушка Алины, Хелен Блэкторн, – сказала Изабель, подчеркнув слово «девушка».

Клэри бросила на подругу сердитый взгляд. Неужели Изабе ль принимает ее за идиотку? Кроме того, она помнила, как Алина объясняла ей, что решила поцеловать Джейса в качестве эксперимента – хотела узнать, привлекают ли ее мальчики. Ответ, судя по всему, был отрицательным.

– Семья Хелен управляет Институтом в Лос-Анджелесе. Хелен, это Клэри Фрэй.

– Дочь Валентина? – Хелен была удивлена.

– Я стараюсь об этом не думать, – поморщилась Клэри.

– Прости. Я тебя понимаю. – Хелен покраснела. Ее бледная кожа слегка отливала перламутром. – Я проголосовала за то, чтобы поиски Джейса продолжались. Мне жаль, что нас меньшинство.

– Спасибо. – Клэри повернулась к Алине, пытаясь сменить тему: – Я слышала, твою маму избрали Консулом. Поздравляю. Наверное, это большая радость для вас.

Алина пожала плечами:

– Теперь у нее будет больше работы. – Она повернулась к Изабель: – А ты знала, что твой папа баллотируется на пост Инквизитора?

Клэри почувствовала, как Изабель замерла.

– Нет, не знала.

– Я и сама удивилась, – добавила Алина, – думала, ему нравится работа главы Института… – Она замолчала и посмотрела за спину Клэри. – Хелен, по-моему, твой брат вознамерился сделать самую большую в мире лужу растопленного воска. Не хочешь его остановить?

Хелен вздохнула, пробормотала что-то о двенадцатилетних оболтусах и исчезла в толпе. К ним подошел Алек. Он обнял Алину, и Клэри сразу вспомнила, что Пенхоллоу и Лайтвуды дружили много лет.

– Это твоя девушка была? – спросил Алек.

– Хелен Блэкторн, – кивнула Алина.

– Я слышал, в ее роду есть кровь фей…

Ага, подумала Клэри, теперь понятно, почему у нее такие ушки. Кровь нефилимов всегда сильнее, и дети фей и Сумеречных охотников становятся Сумеречными охотниками, но даже самое дальнее родство с феями может проявиться самым неожиданным образом.

– Да, немного. Слушай, Алек, спасибо, – сказала Алина.

– За что? – обескураженно спросил Алек.

– За то, что ты сделал в Зале соглашений. За то, что поцеловал Магнуса. Это подтолкнуло меня рассказать обо всем своим родителям. Если бы я не сделала этого, то не смогла бы признаться в любви Хелен, когда встретила ее.

– А! – Алек был поражен, ему и в голову не приходило, что его поступки могут повлиять на кого-то, кроме ближайших родственников. – А твои родители… они не против?

Алина закатила глаза:

– Они просто не обращают внимания. Им кажется, что все это пройдет. Но могло быть и хуже.

Клэри вспомнила, что Изабель говорила ей об отношении Совета к нетрадиционным связям: «Об этом не стоит говорить».

– Да, могло быть и хуже, это уж точно, – мрачно подтвердил Алек.

На лице Алины появилось участливое выражение.

– Мне жаль, если твои родители…

– Они не против, – резко сказала Изабель.

– Ясно. Странно говорить об этом, когда Джейс пропал. Вы все, наверное, переживаете. – Алина вздохнула. – Вам наверняка наговорили про него всяких глупостей. Та к всегда бывает, когда сказать нечего. Я… Я тоже хотела вам кое-что рассказать. – Проводив взглядом проходившего мимо члена Совета, она прошептала: – Алек, Иззи, я помню, как вы навещали нас в Идрисе. Мне было тринадцать, а Джейсу… кажется, двенадцать. Мы с ним собрались погулять в Броселиндском лесу, взяли напрокат лошадей и поехали туда. Ну и заблудились, конечно. Броселиндский лес – непролазная чаща. Темнело, лес становился все гуще, и я перепугалась. Но Джейс – нисколько. Он ни на минуту не терял уверенности, что мы найдем дорогу домой. И мы нашли ее, пусть не сразу. Я не знала, как его благодарить, а он смотрел на меня как на сумасшедшую: за что благодарить, если мы в любом случае добрались бы до дома? А как же иначе? Я к чему – в этот раз он тоже найдет дорогу назад. Я уверена.

Клэри никогда не видела, как Изабель плачет, но сейчас она явно пыталась удержаться от слез. Глаза девушки подозрительно расширились и заблестели. Алек уставился на свои ботинки.

– Спасибо, Алина, – сказала Клэри, поняв, что ни Изабель, ни Алек говорить не в состоянии. – Правда, спасибо.

Алина смущенно улыбнулась.

– Алина! – позвала ее Хелен. Она крепко сжимала запястье мальчишки. Руки сорванца были перемазаны голубым воском. Сине-зеленые глаза и лукавая ухмылка роднили его с сестрой, но волосы у него были темно-русые. – Нам, наверное, пора идти, а то Жюль тут все разнесет. Куда подевались Тиббс и Ливви, ума не приложу?

– Они воск ели, – ехидно сказал Жюль.

– О боже! – нахмурилась Хелен и извиняющимся взглядом посмотрела на собеседников. – Не обращайте внимания. У меня шесть младших братьев и сестер и один старший. С ними вечно как в зоопарке.

Жюль посмотрел на Алека, потом на Изабель и, наконец, на Клэри.

– А у вас сколько братьев и сестер? – спросил он.

Хелен побледнела.

– Нас трое, – спокойно ответила Изабель.

Жюль не отрывал глаз от Клэри:

– Ты на них не похожа.

– Изабель не меня имела в виду, – ответила девушка. – У меня нет ни братьев, ни сестер.

– Совсем? – недоверчиво спросил мальчик, будто она призналась ему, что у нее перепонки между пальцами. – Поэтому ты такая грустная?

Клэри вспомнила о Себастьяне, о его белых, как снег, волосах и черных глазах.

Ах, подумала она, если бы у меня и в самом деле не было брата! Тогда бы и беды не случилось. Проснувшаяся в ней ненависть разогрела ледяную кровь.

– Да, – сказала она, – поэтому я такая грустная.

2. Шипы

Саймон ждал Клэри, Алека и Изабель около Института, под каменным навесом, почти не спасавшим от дождя.

Мокрые темные волосы налипли на лоб и шею. Саймон убрал их со лба и вопрошающе посмотрел на Клэри.

– Меня оправдали, – сказала она.

Саймон хотел улыбнуться, но Клэри грустно продолжила:

– Поиски Джейса отошли на второй план. Я… я уверена – они считают, что он мертв.

Саймон посмотрел на свои мокрые джинсы и серую футболку с надписью: «Я часто в жизни ошибался» – и растерянно помотал головой.

– Мне жаль, Клэри.

– Чего-то другого ожидать от Совета глупо, – сказала Изабель.

– Basia coquum, – сказал Саймон, – или какой у них там девиз.

– Descensus Averno facilis est – дорога в ад легка. А ты сказал «Поцелуй повариху», – уточнил Алек.

– Черт, – воскликнул Саймон, – так и знал, что Джейс мне лапшу на уши вешал.

Мокрые волосы снова упали ему на глаза, он отбросил их, и Клэри увидела, как блеснула серебристая Метка Каина у него на лбу.

– И что теперь?

– Теперь мы должны встретиться с Королевой фей.

Дотронувшись до колокольчика на шее, она рассказала Саймону о том, что Каэли была на помолвке Люка и Джослин и пообещала Клэри, что Королева фей поможет ей.

Саймон недоверчиво взглянул на нее:

– Та рыжеволосая дама с дурным характером, которая заставила тебя поцеловать Джейса? Мне она не понравилась.

– Это все, что ты о ней помнишь? Что она заставила Клэри поцеловать Джейса? – раздраженно спросила Изабель. – Королева фей опасна. Тогда она просто забавлялась. Обычно она развлекает себя тем, что еще до завтрака сводит кого-нибудь с ума.

– Мне-то что? Я не человек. Ну, уже не человек… – Он бросил мимолетный взгляд на Изабель, опустил глаза и повернулся к Клэри: – Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Было бы неплохо. Метка Каина, Светоч… На свете есть вещи, которые могут впечатлить даже Королеву фей.

– Я бы не стал на это надеяться, – сказал Алек.

– А где Магнус? – спросила Клэри.

– Он сказал, что будет лучше, если он останется. Видимо, у них с Королевой фей что-то было.

Изабель удивленно посмотрела на брата.

– Да не в том смысле. Какая-то вражда, – раздраженно сказал Алек. – Учитывая, как он вел себя до того, как встретил меня, в этом нет ничего удивительного, – добавил он полушепотом.

– Алек! – укоризненно произнесла Изабель.

Клэри со щелчком раскрыла зонтик с динозаврами. Сто лет назад Саймон купил этот зонт в Музее естественной истории. Теперь он удивился, узнав его.

– Пойдем? – спросил Саймон и подал ей руку.

Дождь все лил, по тротуарам текли ручьи, из-под колес проезжавших машин разлетались брызги.

Саймон не ощущал холода, но сырая одежда заставляла ежиться. Он взглянул через плечо на Алека и Изабель. Изабель ни разу не посмотрела ему в глаза с тех пор, как они вышли из Института, и ему было интересно, о чем она думает. Когда они остановились на углу Парк-авеню, Саймон услышал, как Изабель сказала брату:

– Та к что ты думаешь по поводу того, что папа решил стать Инквизитором?

– По-моему, та еще занудная работенка. Не знаю, зачем ему это понадобилось.

У Изабель был прозрачный пластиковый зонт, украшенный цветными наклейками в форме цветов. Саймон никогда в жизни не видел ничего более девчачьего и поэтому понимал Алека, который предпочел идти под дождем.

– Не в том дело, что скучная, – произнесла Изабель. – Если он станет Инквизитором, то будет безвылазно сидеть в Идрисе. Все время, понимаешь? Он не сможет одновременно управлять Институтом и быть Инквизитором.

– Как ты могла заметить, он и так безвылазно сидит в Идрисе.

– Алек…

Расслышать, что сказала Изабель, не удалось. Мимо них пронеслась вереница машин, освещая их фарами и разбрызгивая ледяную воду. Клэри увернулась от холодной струи и едва не налетела на Саймона. Он схватил ее за руку, чтобы помочь сохранить равновесие.

– Прости, – улыбнулась она. Ее рука казалась маленькой и холодной.

– Да ничего. – Саймон старался не выказать беспокойства.

В последние две недели Клэри почти ни на что не обращала внимания. Сначала плакала, потом злилась – злилась на то, что не может присоединиться к поискам Джейса, злилась на Совет за бесконечные допросы, за то, что ее держали под домашним арестом из-за того, что ее подозревали в нарушении закона. Но сильнее всего злилась на саму себя – за то, что не сумела подобрать руну, которая смогла бы помочь. По ночам она часами сидела за столом, сжимая стилус так крепко, что Саймон боялся, как бы он не переломился надвое. Она пыталась представить, где именно находится Джейс. Но ничего не происходило, и так – ночь за ночью.

Они вошли в парк через пролом в каменной стене на Пятой авеню. Клэри теперь казалась старше – она уже не была той девчонкой, которая вошла в клуб «Адское логово» в ту судьбоносную ночь. Она повзрослела, но дело было не только в этом. Она стала серьезнее, шагала решительнее и грациознее, ее зеленые глаза смотрели прямо и уже не бегали, как прежде. К своему удивлению, Саймон понял, что она стала похожа на Джослин.

Наконец Клэри остановилась в кругу деревьев, ветви которых почти полностью укрывали их от дож дя. Девушки прислонили к стволам свои зонтики. Клэри разомкнула цепочку на шее, и колокольчик соскользнул в ее ладонь. Она с серьезным видом оглядела друзей.

– Это большой риск, – сказала она. – Я почти уверена, что, если решусь, дороги назад не будет. Если кто-то из вас не захочет идти со мной, я пойму.

Саймон протянул руку и положил ее на руку Клэри. И думать нечего. Он пойдет за Клэри куда угодно. Они слишком много пережили вместе, иначе и быть не могло. Изабель тоже не сомневалась. Последним сделал шаг вперед Алек. Капли дождя стекали с его длинных черных ресниц, словно слезы, но выражение лица было решительным. Все четверо прижались головами друг к другу.

Клэри позвонила в колокольчик.

Ей показалось, что мир вокруг пошел кругом – не так, как в те минуты, когда ее засасывало в водоворот портала, а по-другому – будто она сидела на карусели, которая вертелась все быстрее и быстрее.

Голова закружилась, стало тяжело дышать, но неприятные ощущения внезапно прошли. Она снова стояла на месте, а Изабель, Алек и Саймон держали ее за руку. Потом они отпустили ее, и Клэри оглянулась. Она уже бывала в этом сверкающем коридоре, словно вырезанном из тигрового глаза. За тысячи лет ноги фей истерли пол, сделав его гладким. Блестящие крохи золота в стенах светились, а в конце коридора висел разноцветный занавес, колыхавшийся, словно от ветра, хотя здесь, под землей, никакого ветра не было. Клэри приблизилась к нему и увидела, что он соткан из бабочек. Некоторые из них, еще живые, пытались вырваться и улететь – вот почему занавес колыхался. Она сглотнула горечь, скопившуюся в горле.

– Привет! Здесь есть кто-нибудь?

Занавес с шорохом приподнялся, и в коридор вышел рыцарь Мелиорн. Он носил все те же белые доспехи, что запомнились Клэри, но на груди, с левой стороны, теперь красовался такой же знак, как на мантии Люка, – четыре буквы «C», знак принадлежности к Совету. На лице Мелиорна, прямо под зелеными, как листья, глазами, появился шрам, которого она раньше не замечала.

Рыцарь с ужасом посмотрел на нее:

– Королеву фей не подобает приветствовать варварским «Привет!», как служанку. Ты должна была сказать «Рада встрече».

– Но мы же еще не встретились. Я даже не знаю, здесь ли она…

Мелиорн презрительно посмотрел на девушку:

– Если бы Королева фей отлучилась или не была готова принять тебя, ты бы не перенеслась сюда, позвонив в колокольчик. А теперь следуй за мной. И спутникам своим вели.

Клэри жестом пригласила друзей идти за ней; вслед за Мелиорном они прошли за занавес, вжимая голову в плечи и стараясь не задеть трепещущих крылышек. Все четверо оказались в дворцовом зале. Клэри удивленно моргнула. Все здесь выглядело совсем не так, как раньше. Королева возлежала на бело-золотом диване, а пол напоминал огромную шахматную доску. С потолка свисали гроздья опасных с виду шипов, и на каждый был наколот блуждающий огонек, освещающий комнату. Обычно такие огоньки светили ослепительно-ярко, но эти едва мерцали, словно вот-вот умрут. Придворных в зале не было. Мелиорн подошел к Королеве, и она села, выпрямив спину. В прозрачном серебряно-золотом платье, она была прекрасна. Ее розовато-медные волосы были аккуратно уложены. Для кого она так старается? – подумала Клэри. Красота ее могла очаровать разве что Саймона, а он ее ненавидел.

– Рада встрече, нефилим и Светоч. Зачем ты пришла ко мне, дочь Валентина? – спросила Королева, наклонив голову в их сторону.

Клэри разжала руку. Колокольчик в ней обвинительно сверкнул.

– Ваша фрейлина говорила мне, что я могу позвонить в этот колокольчик, если понадобится помощь.

– А ты ей ответила, что у тебя есть всё и тебе ничего от меня не нужно!

Клэри отчаянно пыталась вспомнить, что говорил Джейс во время прошлой встречи с Королевой, как он льстил ей. Освоить бы этот язык… Она оглянулась на Изабель и Алека, но Изабель лишь раздраженным жестом велела ей поддержать беседу.

– Все меняется, – сказала Клэри.

Королева вальяжно вытянула ноги:

– Хорошо. И что же тебе от меня нужно?

– Я хочу, чтобы вы нашли Джейса Лайтвуда.

В воцарившейся тишине слышался едва различимый стон мерцающих огоньков. Наконец Королева проговорила:

– Если ты считаешь, что феям удастся сделать то, что не удалось Совету, то поистине веришь в нашу силу.

– Совет ищет Себастьяна. А мне на него плевать. Мне нужен Джейс, – сказала Клэри. – И кроме того, я уже знаю, что вам известно больше, чем кажется. Вы предсказали, что произошло, и прислали мне фрейлину с колокольчиком в ту же ночь, когда пропал Джейс. Я не верю, что это случайность.

– Может быть, и нет, – сказала Королева, любуясь сверкающими ногтями на пальцах своих ног.

– Я заметила, что феи часто говорят «может быть», когда хотят скрыть правду. Та к вы уклоняетесь от ответа, – отважилась произнести Клэри.

– Возможно. – Королева довольно улыбнулась.

– «Вероятно» – тоже хорошее слово, – подсказал Алек.

– Еще – «не исключено», – добавила Изабель.

– Не вижу ничего плохого в «может быть». Звучит простовато, но смысл ясен, – внес свою лепту Саймон.

Королева отмахнулась от них, как от назойливых пчел:

– Я не верю тебе, дочь Валентина. Когда-то мне нужна была твоя услуга, но это время прошло. Теперь Мелиорн – член Совета. Не думаю, что ты сможешь отплатить мне за помощь.

– Если бы вы и вправду так думали, то не передали бы мне колокольчик, – сказала Клэри.

Они смерили друг друга взглядом. Прекрасное лицо Королевы почему-то напомнило Клэри кости маленького животного, белеющие на солнце.

Наконец Королева сказала:

– Хорошо. Может быть, я смогу помочь тебе. Но ты должна будешь отплатить мне за это.

– А мы-то не знали! – пробормотал Саймон. Он убрал руки в карманы и теперь смотрел на Королеву с презрением.

Алек засмеялся.

Глаза Королевы сверкнули. Алек вскрикнул и попятился назад. Затем с изумлением посмотрел на свои руки – кожа на них сморщилась, суставы распухли. Другие заметили, что спина Алека сгорбилась, волосы поседели, голубые глаза выцвели и утонули в глубоких морщинах. Клэри открыла рот от удивления. На месте Алека стоял испуганный, дрожащий старик.

– Как недолговечна красота смертных! – злорадно произнесла Королева. – Посмотри на себя, Александр Лайтвуд. Таким ты станешь всего-то через шесть десятков лет. Сочтет ли тебя красавцем твой возлюбленный колдун?

Грудь Алека тяжело вздымалась. Изабель быстро подошла к брату и взяла его за руку:

– Алек, это всего лишь чары! – Она повернулась к Королеве: – Снимите его с них. Снимите!

– Я об этом подумаю, если вы будете разговаривать со мной с должным уважением.

– Будем, будем, – быстро произнесла Клэри. – Простите нас за грубость.

Королева вздохнула.

– А я скучаю по вашему Джейсу, – сказала она. – Он был самым симпатичным и воспитанным из вас.

– Мы тоже по нему скучаем. – Клэри едва не плакала. – Мы не хотели обидеть вас. Иногда, когда у людей большое горе, с ними бывает сложно.

– Гм… – хмыкнула Королева, затем щелкнула пальцами, и чары с Алека спали.

Он был бледен, но снова стал собой.

Королева высокомерно окинула его взглядом и обратилась к Клэри:

– Мой отец владел парой колец. Кольца эти, выкованные феями, обладали невероятной силой. Они позволяли тем, кто наденет их, общаться телепатически, как это делают Безмолвные братья. Насколько мне известно, сейчас эти кольца – экспонат в вашем Институте. Я хочу вернуть их.

– Что-то такое я видела, – задумчиво произнесла Изабель. – Два кольца фей под стеклом на втором этаже Библиотеки…

– Вы хотите, чтобы я украла их из Института? – удивилась Клэри. Такой просьбы она ждала меньше всего.

– Это не воровство. Ты возвратишь кольца законной владелице.

– И тогда вы найдете Джейса? Только не говорите «может быть». Что именно вы сделаете?

– Я помогу вам найти его. Даю слово – помощь моя будет неоценимой. Например, я могу сказать вам, почему все ваши поисковые заклинания не сработали. Могу подсказать, в каком городе он, вероятнее всего, находится.

– Но Совет допрашивал вас, – прервал ее Саймон. – Им невозможно соврать…

– Они так и не задали нужного вопроса, вот и весь секрет.

– Но зачем вам врать им? На чьей вы стороне? – сердито спросила Изабель.

– Ни на чьей. Если Джонатан Моргенштерн не станет моим врагом, он может стать сильным союзником. Зачем злить его или подвергать опасности без выгоды для нас? Феи – древний народ, мы не принимаем поспешных решений, не разобравшись что к чему.

– Но эти кольца для вас так важны, что, если мы найдем их, вы рискнете разозлить его? – спросил Алек.

В ответ Королева лишь улыбнулась многообещающей улыбкой.

– Думаю, на сегодня хватит, – сказала она. – Возвращайтесь с кольцами, и мы продолжим разговор.

Клэри замешкалась и обернулась сначала к Алеку, а потом к Изабель.

– Думаете, это нормально? Воровать из Института? – спросила она.

– Мы должны найти Джейса, – ответила Изабель.

– Любой ценой, – кивнул Алек.

Отбросив сомнения, Клэри повернулась к Королеве фей, которая смотрела на нее выжидающе:

– Договорились.

Королева довольно улыбнулась и потянулась:

– Прощайте, маленькие Сумеречные охотники, и позвольте предостеречь вас, пусть вы еще ничем и не заслужили этого. Подумайте. Возможно, поиски вашего друга – не слишком умная идея. Часто бывает так, что мы теряем что-то ценное для нас, а потом, когда находим, это оказывается уже не таким, как прежде.

Когда Алек наконец добрался до дома Магнуса в Грин-пойнте, было уже одиннадцать. Изабель убедила брата поужинать с Клэри и Саймоном в «Таки». Поначалу он противился, но теперь был рад, что все же согласился. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы успокоиться после того, что произошло. Он не хотел, чтобы Магнус узнал, какое потрясение он только что пережил.

Алеку не надо было звонить, чтобы Магнус впустил его. У него был свой ключ, и он втайне гордился этим. Он открыл дверь и направился на второй этаж. Кто жил на первом этаже, он понятия не имел, но, кажется, у соседей Магнуса был бурный роман. Однажды он увидел разбросанные по всему холлу вещи; к отвороту замшевой куртки была прикреплена записка «Тому еще лжецу». Теперь у двери лежал букет цветов с открыткой «Прости». В Нью-Йорке каждый знает о жизни соседей больше, чем следовало…

Дверь квартиры Магнуса была слегка приоткрыта, и в коридор проникали тихие звуки музыки. Сегодня – Чайковский. Алек почувствовал, как его плечи расправляются. Интерьер квартиры постоянно менялся. На этот раз обстановка была минималистской: белые диваны, красные столики и черно-белые виды Парижа на стенах. Запах, однако, остался прежним: одеколон, чернила, чай лапсанг сушонг и жженый сахар – запах волшебства. Он подошел к подоконнику, взял на руки мирно дремавшего Председателя Мяо и прошел в ка бинет.

Магнус поднял голову. Он был одет в черные джинсы и черную рубашку с заклепками на вороте и манжетах. Черные волосы спутались, будто он раздраженно теребил их; веки кошачьих глаз потяжелели от усталости.

– Председателю ты нравишься, – ухмыльнулся он, отложив ручку.

– Ему все нравятся, лишь бы за ухом чесали. – Алек поудобнее перехватил урчащего кота.

Магнус откинулся на спинку кресла и зевнул. Стол был усеян бумагами, исписанными убористым почерком. На многих был один и тот же рисунок – тот самый, что они обнаружили на залитой кровью крыше, с которой исчез Джейс.

– Ну и как там Королева фей?

– Как обычно.

– Злобная мегера?

– В общем, да.

Алек рассказал Магнусу о том, что произошло. Вышло скупо, но по-другому он не умел.

– Я волнуюсь за Клэри, – сказал Магнус, выслушав его. – Боюсь, девчонка сунула свой милый носик не в свое дело.

Посадив Председателя Мяо на стол, Алек покачал головой:

– Она хочет найти Джейса. Ты же не станешь ее в этом винить?

Взгляд Магнуса смягчился. Он зацепил джинсы Алека пальцами и подтащил его к себе:

– Так значит, если бы пропал я, ты бы поступил так же?

Алек бросил взгляд на лист бумаги, который только что отложил Магнус:

– Ты опять эти штуки рассматриваешь?

Слегка разочаровавшись, Магнус отпустил парня:

– Должен же найтись ключ к разгадке. Какой-нибудь язык, который я пока не знаю. Что-нибудь древнее… Древняя черная магия, с какой я еще не сталкивался… Знаешь что, подай-ка мне вон ту табакерку. Серебряную, на краю стола.

Алек проследил глазами за жестом Магнуса и увидел небольшой серебряный ящичек на дальнем краю стола. Он протянул руку и взял его. На резной крышке бриллиантами были выложены инициалы В. С.

В, подумал он. Вилл?

– Вилл, – подтвердил Магнус, и Алек вспомнил, что этим именем его пугала Камилла. Боже, как это было давно!

– Что это? – спросил он.

– Табакерка, разве ты не слышал? – ответил Магнус, не отрываясь от бумаг.

– Табакерка? Чтобы готовить цыпленка табака?

Хозяин дома поднял глаза и рассмеялся:

– Чтобы курить табак, глупый. Такие штуки были популярны лет триста назад. Теперь я в ней всякий хлам держу.

Алек отдал ему табакерку.

– Тебе не кажется… Тебя не беспокоит то, что Камилла где-то рядом? – вырвалось у него. – Что она ушла…

«Из-за меня», – хотел продолжить он, но промолчал. Магнусу незачем было об этом знать.

– Она всегда была где-то рядом, – сказал Магнус. – Я знаю, что Совет был не слишком этим доволен, но я привык к мысли, что она живет своей жизнью и ей нет нужды связываться со мной. Если когда-то меня это и беспокоило, то очень, очень давно.

– Но ты ведь любил ее… Когда-то.

Магнус провел пальцем по бриллиантам на табакерке:

– Мне казалось, что да.

– И она все еще любит тебя.

– Не думаю. В прошлый раз, когда я ее видел, она вела себя не очень любезно. Может быть, потому, что у меня есть восемнадцатилетний парень с руной Выносливости, а у нее – нет.

– Как вышеупомянутый парень с руной Выносливости, я протестую, чтобы меня так описывали! – возмутился Алек.

– Она всегда была ревнивой, – ухмыльнулся Магнус.

Алек подумал, что его друг чертовски ловко умеет менять тему разговора. Он ясно дал понять, что не любит разговоров о своих бывших возлюбленных, и в воздухе сразу повисло что-то такое, что Алек почувствовал себя неуютно. Как бы молодо ни выглядел Магнус – а сейчас, босоногий и взъерошенный, он выглядел максимум на восемнадцать, – их разделял океан времени.

Магнус открыл табакерку, достал оттуда несколько кнопок и приколол ими лист к столу.

– Все в порядке? – спросил он, увидев, что выражение лица Алека изменилось.

Вместо ответа Алек взял Магнуса за руки и заставил подняться. Прежде чем Магнус успел что-то сказать, он прижал его к себе. Магнус еле слышно застонал, задрал рубашку на спине Алека и провел холодными пальцами по его позвоночнику. Алек навалился на него и прошептал:

– Уже поздно. Пойдем спать.

Магнус отстранился и взглянул через плечо на бумаги на столе:

– Иди. Я скоро приду – пять минут, не больше.

– Конечно. – Алек выпрямился, зная, что, когда Магнус погружается в изучение древних языков, пять минут легко могли превратиться в пять часов. – Я тебя подожду.

– Т-с-с-с…

Клэри поднесла палец к губам и жестом велела Саймону войти в дом Люка. В гостиной было темно и тихо. Отправив Саймона в свою комнату, она пошла на кухню за стаканом воды и застыла на полпути. В коридоре слышался голос ее матери. Клэри почувствовала, как мама напряжена. Джослин знала, что ее сын жив и способен на что угодно, и это терзало ее душу.

– Но ее оправдали, Джослин… – Это говорил Люк. – Никто не собирается ее наказывать.

– Это я, я виновата. – Голос Джослин звучал глухо. – Если бы я не родила на свет… эту тварь, Клэри не пришлось бы сейчас страдать.

– Ты не могла предвидеть… – шепнул Люк.

Ты не могла предвидеть. Услышав это, Клэри устыдилась на мгновение вспыхнувшей в душе злости на мать: почему Джослин и в самом деле не убила его? Развернувшись, она метнулась в другой конец дома, в свою спальню.

Саймон, сидевший на кровати и игравший в Nintendo DS, удивленно посмотрел на нее:

– Эй, все в порядке?

Клэри попыталась улыбнуться. Она привыкла видеть его в этой комнате – в детстве он часто оставался ночевать у Люка. Когда-то эта комната считалась гостевой, но потом перешла в ее безраздельную собственность. Рама зеркала над комодом ощетинилась беспорядочно натыканными под нее фотографиями. Клэри с Саймоном. Она же с Джейсом. Мама и Люк. Лайтвуды… Люк подарил ей чертежную доску, и она аккуратно сложила рядом с ней принадлежности для рисования. На стенах висели плакаты любимых аниме: Fullmetal Alchemist, Rurouni Kenshin, Bleach.

Признаки того, что Клэри – Сумеречный охотник, тоже были повсюду: толстый фолиант «Кодекса» с ее пометками и рисунками на полях, полка с книгами об оккультизме и паранормальных явлениях, стилус на письменном столе и новый глобус, подаренный Люком, – в центре Европы располагался Идрис, границы которого были очерчены золотой рамкой.

У прошлой жизни Клэри и этой, нынешней, было мало общего. Но Саймон, сидевший сейчас на ее кровати, всегда оставался рядом. Бледное лицо, темные глаза. На лбу еле заметно блестит Метка Каина.

– Мама плохо себя чувствует, – сказала Клэри, прислонившись к двери.

– Разве она не рада? Ну, что с тебя сняли обвинения?

– Она никак не может отделаться от мыслей о Себастьяне. Винит себя во всем.

– Она не виновата в том, что случилось. Виноват Валентин.

Клэри промолчала. Ужасная мысль о том, что ее матери стоило убить Себастьяна при рождении, снова пришла ей в голову.

– Вы обе вините себя зря. Ты – за то, что оставила Джейса на крыше…

Она рывком подняла голову. Саймон попал в точку, но ей казалось, что она никогда не говорила об этом.

– Я не…

– Винишь, винишь, – кивнул Саймон. – Но я тоже ничего не сделал, и Изабель, и Алек, а ведь Алек – его парабатай. Мы не могли ничего предвидеть. Если бы ты осталась на крыше, могло бы быть еще хуже.

– Может быть.

Клэри не хотелось говорить об этом. Избегая взгляда Саймона, она направилась в ванную, чтобы почистить зубы и надеть пижаму. Она старалась не смотреть на себя в зеркало. Ее бесил бледный цвет кожи, раздражали круги под глазами. Но она была сильной и не собиралась превращаться в развалину. У нее был план, пусть и безумный, пусть и включавший в себя ограбление Института.

Выходя из ванной и собирая в хвост вьющиеся волосы, она заметила, что Саймон что-то убирает в пакет. Почти наверняка – бутылочку крови, купленную в «Таки». Она подошла и взъерошила ему волосы:

– Если не устраивает комнатная температура, можешь хранить бутылки в холодильнике.

– Холодная кровь еще хуже. Лучше всего теплая, но твоя мама рассердится, если я стану подогревать ее в сотейнике.

– А Джордан не против? – спросила Клэри, сомневаясь, что Джордан вообще помнил, что Саймон жил с ним. Всю последнюю неделю Саймон ночевал у нее.

В первые дни после того, как пропал Джейс, она не могла уснуть. Накрывалась пятью одеялами, но все равно мерзла. Ей снились темные моря, айсберги, замерзшие озера и… Джейс. Он отворачивался от нее или лицо скрывала тень. Заснув на несколько минут, она просыпалась с тяжелым чувством, будто едва не утонула.

После того как Совет впервые допросил ее, она вернулась домой, заползла в постель и лежала не смыкая глаз, пока в окно не постучали. Это был Саймон. Он перелез через подоконник, забрался на постель и растянулся рядом, не сказав ни слова. Кожа его была холодной, и от него пахло городом.

Она дотронулась до его плеча, и напряжение, сковывавшее ее тело, слегка отступило.

– Надолго ты останешься? – прошептала она.

– Это как ты захочешь.

Она повернулась на бок и посмотрела на него:

– А Иззи не против?

– Она сама предложила, чтобы я пришел. Сказала, что ты не спишь, и если я останусь с тобой, это поможет. Я могу остаться до тех пор, пока ты не уснешь.

Клэри облегченно вздохнула.

– Останься на всю ночь, – попросила она. – Пожалуйста.

Он остался. В ту ночь ей не снились кошмары.

Когда он был рядом, она не видела снов – только темный океан пустоты. Сон становился забвением, не приносящим боли.

– До крови Джордану большого дела нет, – вернул ее к действительности голос Саймона. – Ему важнее, чтобы я смирился с тем, что я теперь такой. Чтобы вошел в контакт с «внутренним вампиром» и все такое.

Клэри легла рядом и обняла подушку:

– А твой «внутренний вампир» чем-то отличается от внешнего?

– Еще как! Он хочет, чтобы я носил шелковые рубашки и фетровые шляпы. И еще хочет, чтобы я демонстрировал окружающим свою осиную талию. Но я пока сопротивляюсь.

Клэри едва заметно улыбнулась.

– Кстати, вспомнил… – Саймон порылся в сумке, вытащил два томика манги, победно помахал ими и протянул Клэри: – «Волшебные джентльмены любви», тома пятнадцатый и шестнадцатый. Распроданы везде, кроме «Мидтаун Комикс».

Еще недавно она бы всплеснула руками от восторга, но теперь у нее не было и мысли о том, чтобы отвлекаться на подобную ерунду.

– Ты – чудо, – все-таки сказала она, легонько толкнув Саймона плечом, и откинулась на подушку, положив книжки себе на колени. – Спасибо, что сходил со мной к Королеве фей. Я знаю, это будит неприятные воспоминания, но мне всегда лучше, когда ты рядом.

– Ты здорово держалась. Показала этой задаваке, где раки зимуют.

Они лежали и разглядывали знакомые звездочки на потолке, когда-то светившиеся в темноте, но давно уже утратившие эту способность.

– Так ты правда собираешься это сделать? Украсть кольца для Королевы? – наконец спросил Саймон.

– Да, – выдохнула она. – Завтра в полдень заседание Совета. Все будут там. Самое подходящее время…

– Не нравится мне это, Клэри.

Она напряглась:

– Не нравится что?

– То, что ты связалась с феями. Феи – лгуньи.

– Но они не могут лгать!

– Ты же понимаешь, о чем я. Согласись, «феи – обманщицы» звучит глупо.

Она повернулась и посмотрела на него, уткнувшись подбородком в его ключицу. Он машинально обнял ее за плечи и притянул к себе. Тело его было прохладным, рубашка – все еще сырой от дождя. Волосы высохли и вились растрепанными кудрями.

– Мне самой не хочется иметь дело с феями, честное слово. Но ради Джейса я на это готова. А ты пойдешь на это ради меня?

– Не вопрос. Но идея все равно плохая. – Он снова посмотрел на нее. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда умер мой отец…

Она снова напряглась:

– Джейс не умер.

– Я знаю. Я не об этом. Просто… не стоит говорить, что тебе лучше, когда я рядом. Я всегда рядом. Горе заставляет тебя думать, что ты одна, но это не так. Я знаю, ты не веришь в… в религию… так, как я, но можешь же ты поверить в то, что окружена теми, кто тебя любит по-настоящему?

Его большие карие глаза были полны надежды.

Я в это верю, подумала Клэри, просто не уверена, что это что-то меняет.

Она легонько толкнула его:

– Можно вопрос? Личный, но очень важный.

– Что такое? – В его голосе прозвучала нотка беспокойства.

– У тебя Метка Каина, так? Значит, если я тебя ночью случайно лягну, меня семь раз лягнет в ответ незримая сила?

Он рассмеялся:

– Давай спать, Фрэй.

3. Злые ангелы

– А я уж было подумал, ты забыл, что здесь живешь, – сказал Джордан, когда Саймон вошел в гостиную их маленькой квартирки с ключами в руке.

Обычно Джордан возлежал на диване с контроллером от Xbox в руках, но сегодня, к удивлению Саймона, он сидел ссутулив широкие плечи и засунув руки в карманы джинсов, а контроллера поблизости не было. Казалось, увидев Саймона, он испытал облегчение, и Саймон сразу понял почему.

Его друг был не один. Напротив него в грубом бархатном оранжевом кресле – вся мебель в квартире была разных цветов – сидела Майя, буйные кудри которой были собраны в две смешные косички. В последний раз Саймон видел ее в роскошном праздничном наряде, но теперь она снова носила привычную одежду: джинсы с потрепанными отворотами, футболку с длинными рукавами, кожаную куртку карамельного цвета. Судя по виду, ей было так же неуютно, как и Джордану, – она неестественно выпрямила спину и без конца поглядывала в окно. Увидев Саймона, она с облегчением поднялась и обняла его:

– Привет. Я зашла проверить, как ты тут.

– Я нормально. Ну, если можно так сказать… Ты же знаешь, что произошло.

– Я не про Джейса. Ты-то как?

– Я? – поразился Саймон. – Сказал же, нормально, только волнуюсь за Изабель и Клэри. Ты же знаешь, Совет допрашивал ее…

– Я слышала, ее оправдали. Это хорошо. Но я спрашиваю о тебе. О том, что твоя мама…

А ты-то откуда об этом знаешь? Саймон посмотрел на Джордана, но тот едва заметно мотнул головой. Он ничего не говорил ей.

Майя потрепала себя за косичку:

– Представляешь, я встретила Эрика. Это он рассказал мне, что случилось… и что из-за этого ты уже две недели не выступаешь с «Тысячелетней пылью».

– У них теперь новое название, – сказал Джордан. – «Полуночное буррито».

Майя бросила раздраженный взгляд на Джордана, и он прикусил язык. Саймону стало интересно, о чем они разговаривали до его прихода.

– Ты говорил еще с кем-нибудь из родственников? – мягко спросила Майя. Ее янтарные глаза были полны беспокойства.

Саймон знал, что это невежливо, но все же не любил, когда на него так смотрели. Беспокойство Майи делало проблему реальной, мешая ему притворяться, будто ничего не произошло.

– Да, – ответил он. – С ними все в порядке.

– Правда? Ты же телефон тут оставил. – Джордан поднял гаджет со столика. – Твоя сестра звонила каждые пять минут. И сегодня, и вчера.

Саймон похолодел. Он взял телефон у Джордана и взглянул на экран. Семнадцать пропущенных звонков от Ребекки.

– Черт, – сказал он. – Я надеялся этого избежать.

– Ну, это же твоя сестра, – произнесла Майя. – Рано или поздно она бы все равно позвонила.

– Знаю, но я ее вроде как отпугивал. Оставлял сообщения, когда ее не было дома, и все такое. Наверное, пытался отсрочить неизбежное.

– И что теперь?

Саймон положил телефон на подоконник:

– Я буду продолжать избегать ее.

– Не надо. – Джордан вынул руки из карманов. – Ты должен с ней поговорить.

– И что я ей скажу? – Вопрос прозвучал грубее, чем хотелось Саймону.

– Твоя мама наверняка ей что-то наговорила, – сказал Джордан. – Она, наверное, волнуется.

Саймон мотнул головой:

– Через пару недель Ребекка приезжает домой на День благодарения. Не хочу, чтобы ее тряхнуло так же, как маму.

– Ее уже тряхнуло, – сказала Майя. – Она же твоя сестра. И кроме того, то, что происходит с мамой, – это часть твоей жизни.

– А я хочу, чтобы она не лезла в нее.

Саймон знал, что ведет себя неразумно, но ничего не мог с собой поделать. Ребекка была другой, особенной. И она была единственной, кого пока еще не затронула вся эта жуть.

Майя всплеснула руками и повернулась к Джордану:

– Ну скажи что-нибудь. Ты же его страж-преторианец.

– Да ладно вам, – сказал Саймон, прежде чем Джордан успел открыть рот. – Вы сами-то с предками общаетесь? А с родственниками?

Они переглянулись.

– Нет, – нерешительно произнес Джордан. – Но у нас отношения никогда не отличались особой теплотой.

– Сдаюсь, – сказал Саймон. – Мы все сиротки. Сиротки в бурю.

– Нельзя игнорировать собственную сестру, – стояла на своем Майя.

– А я намерен делать это.

– А теперь представь. Ребекка приедет домой, а там – как на съемочной площадке «Изгоняющего дьявола». Твоя мама будет говорить, что не знает, куда ты подевался… – В возбуждении Джордан даже подался вперед. – Твоя сестра позвонит в полицию, и… И твою маму обвинят в твоем исчезновении.

– Не думаю, что я готов разговаривать с Ребеккой, – сказал Саймон, понимая, что его друзья правы. – Ладно, обещаю, что напишу ей эсэмэску.

– Что ж, для начала неплохо.

Джордан взглянул на Майю, словно хотел понять, оценила ли она его усилия по уговорам Саймона. А сам Саймон подумал, встречались ли они в те две недели, пока его не было дома. Судя по всему, нет, но с этой парочкой ни в чем нельзя было быть уверенным.

Гремящий золотой лифт остановился на третьем этаже Института; сделав глубокий вдох, Клэри вышла в коридор. Там было тихо и пустынно, как и обещали Лайтвуды. Снаружи доносился тихий шорох машин. Ей казалось, что она слышит, как трутся друг о друга пылинки, танцующие в лучах света у окна. На стене располагались вешалки для одежды. На одном из крючков все еще висела черная куртка Джейса, пустые рукава которой наводили на грустные мысли.

Содрогнувшись, Клэри пошла дальше, вспомнив, как ее впервые провел по этим коридорам Джейс, беспечно рассказывая о Сумеречных охотниках, об Идрисе… она тогда и не подозревала о существовании тайного мира. Просто слушала Джейса и наблюдала за грациозными движениями его рук, когда он жестикулировал, любовалась тусклым сиянием его волос. Тогда ей казалось, что она делает это тайком, но потом поняла, что Джейс все заметил.

Она дошла до Библиотеки, никого не встретив на пути, и открыла дверь. Ее снова бросило в дрожь, как и в первый раз, когда она здесь оказалась. Библиотека находилась в башне и потому была круглой; сразу над полками располагались перила галереи второго этажа. В центре стоял стол, вырезанный из цельного куска дерева, широкую столешницу подпирали спины двух коленопреклоненных ангелов. Клэри до сих пор считала, что это стол Ходжа, и готова была увидеть, как он сидит за ним с вороном Хьюго на плече. Помотав головой, она быстро прошла к круговой лестнице в дальнем конце зала. Одета она была в джинсы и кроссовки на резиновой подошве, на лодыжку была нанесена руна Бесшумности.

Когда Клэри поднялась по ступеням в галерею, повисла жутковатая тишина. Здесь книги были заперты под стеклом. Некоторые, судя по всему, были очень древними, настолько истрепались их обложки. Другие, очевидно, содержали в себе опасные заклятия: «Зловещие культы», «Дьявольская чума», «Практическое руководство по воскрешению мертвых».

Меж запертыми книжными шкафами стояли стеклянные витрины, в каждой из которых находилась какая-нибудь редкая вещь: изящный стеклянный флакон, пробкой для которого служил огромный изумруд; корона с бриллиантом в центре, сделанная явно не в расчете на голову человека; медальон в форме ангела с крыльями из шестеренок и колесиков; и, наконец, как и говорила Изабель, пара выкованных феями изящных сверка ющих золотых колец в форме свернувшихся листьев.

Витрина оказалась заперта, но Клэри смогла отпереть замок руной Размыкания (она чертила ее, высунув язык от усердия; если бы стекло разлетелось вдребезги, в Библиотеку тут же набежали бы Сумеречные охотники).

Осторожно открыв витрину и убирая стилус в карман, девушка замешкалась. Неужели она и вправду это делает? Неужели обкрадывает Институт, чтобы отплатить за помощь Королеве фей, обещания которой, как однажды сказал ей Джейс, все равно что скорпионы с ядовитым жалом на хвосте?

Она снова тряхнула головой, словно бы для того, чтобы прогнать сомнения, – и замерла. Дверь Библиотеки открывалась. Услышав скрип дерева, приглушенные голоса и шаги, она тут же легла на прохладный деревянный пол галереи и прижалась к нему.

– Ты был прав, Джейс, – прозвучал снизу знакомый голос. – Здесь и вправду никого нет.

Клэри застыла, не в силах ни двигаться, ни дышать. Такого сильного потрясения она не испытывала с тех пор, как отец собирался вонзить меч в грудь Джейса. Она медленно подползла к краю галереи, посмотрела вниз и прикусила губу, чтобы не закричать. Вершина остроконечной крыши здания была застеклена, и солнечный свет падал на пол, освещая его, как прожектор – сцену. Клэри увидела, что стекло, мрамор и драгоценные камни, которыми был выложен пол, составляют мозаику: ангел Разиэль с чашей и мечом. На одном из распростертых крыльев ангела стоял Джонатан Кристофер Моргенштерн. Себастьян.

Та к вот как выглядел ее брат, когда был жив. Высокий, худощавый. Бледное, угловатое лицо. Одет во все темное. Когда она впервые увидела его, он был с крашенными в черный цвет волосами, как у настоящего Себастьяна Верлака. Теперь же его шевелюра была серебристо-белой, и этот цвет шел ему больше. Темные глаза блестели. В стеклянном гробу на месте одной из рук у него была перевязанная культя. Теперь рука была целой; на запястье блестел серебряный браслет.

А рядом с Себастьяном стоял… Джейс. Его волосы мерцали в бледных лучах солнца. В последние две недели она представляла его совсем не таким. На его теле не было ни следов крови, ни синяков, и он не казался истощенным. Он был таким, каким она его помнила, когда позволяла себе вспоминать, – здоровым, румяным… неотразимым. Он небрежно сунул руки в карманы джинсов, сквозь белую футболку просвечивали Метки. На нем была коричневая замшевая куртка, которую Клэри раньше не видела; замша придавала его коже золотистый оттенок. Джейс слегка запрокинул голову назад, словно наслаждался светящим в лицо солнцем.

– Я всегда прав, Себастьян, – сказал он. – Пора бы тебе это запомнить.

Себастьян улыбнулся. Клэри удивилась – улыбка казалась искренней. Но она могла ошибаться – не так давно Себастьян улыбался и ей, но это оказалось обманом.

– Так где тут книги о призыве существ? Здесь вообще можно что-то найти?

– С трудом. Книги расставлены не по алфавиту. У Ходжа была особая система.

– У того самого Ходжа, которого я убил? Да, незадача… – сказал Себастьян. – Давай так, я пойду наверх, а ты поищи внизу.

Он направился к лестнице, ведущей в галерею. Сердце Клэри чуть не выпрыгнуло от страха. Для нее Себастьян ассоциировался с кровью, убийством, болью и ужасом. Она знала, что Джейс сражался с ним и победил, но едва не погиб в том бою. Ей не одолеть брата врукопашную. Сможет ли она спрыгнуть с перил, не сломав ногу? И если да, то что дальше? Как поведет себя Джейс?

Себастьян уже стоял одной ногой на нижней ступеньке, когда Джейс позвал его:

– Эй, подожди! Это здесь. В разделе «Магия несмертельная».

– Несмертельная? Фу, как скучно! – Себастьян убрал ногу со ступени и направился к Джейсу. – Хорошая библиотека, – сказал он, проходя мимо полок и зачитывая вслух названия книг. – О, «Демоны без прикрас. Уход за домашним бесенком». – Он взял книгу с полки и вдруг засмеялся.

– Что случилось? – спросил Джейс.

Клэри хотелось побежать вниз и броситься ему в объятия, но она прикусила губу, и боль мгновенно отрезвила ее.

– Это же порнография, – сказал Себастьян. – Гляди.

Джейс подошел к нему сзади и заглянул в книгу через плечо. Та к же он вел себя с Алеком, но видеть его рядом с Себастьяном… для Клэри это было ужасно.

– С чего ты взял?

Себастьян захлопнул книгу и легонько ударил ею Джейса по плечу:

– Есть вещи, в которых я смыслю больше тебя. Ну, что ты нашел?

– Вот. – Джейс взял с маленького столика стопку тяжелых на вид томов. – У нас есть время заглянуть в мою комнату? Мне бы кое-какие вещи захватить…

– Что тебе нужно?

Джейс пожал плечами:

– Одежда, оружие какое-нибудь…

Себастьян мотнул головой:

– Это слишком опасно, нам нужно торопиться. Если брать, то только самое необходимое.

– Любимая куртка – это и есть самое необходимое, – сказал Джейс. «Точно так же он разговаривал с Алеком», – снова подумала Клэри. – Стильная и теплая, совсем как я.

– Слушай, у нас куча денег. Купи себе одежду. Через пару недель ты станешь тут хозяином. Захочешь – поднимешь свою куртку на флагшток и сделаешь из нее знамя.

Джейс рассмеялся тихим, выразительным смехом, который так любила Клэри.

– Предупреждаю, эта куртка – просто огонь. Мы можем весь Институт спалить дотла.

– А… убогое место, что его жалеть! – Себастьян схватил Джейса за руку и потащил к выходу: – Пошли. Книги не забудь.

Он взглянул на тонкое серебряное кольцо, поблескивающее на правой руке, и повернул его большим пальцем другой руки.

– Эй, – сказал Джейс. – Думаешь… – И осекся.

Клэри показалось, что, подняв голову вверх, он увидел ее, но не успела она вздохнуть, как Джейс и Себастьян исчезли.

Она без сил опустила голову на руки. Во рту все еще ощущался вкус крови – прикушенная губа кровоточила. Она знала, что ей нужно встать и убежать. Но она боялась, что лед в венах треснет, стоит ей только пошевелиться.

Алек проснулся от того, что Магнус тряс его за плечо:

– Вставай, заинька. Новый день настал.

Юноша сонно поворочался в теплом гнезде из подушек и одеял и нехотя открыл глаза. Магнус выглядел раздражающе бодро. С мокрых волос стекали капли воды, и белая футболка на плечах становилась прозрачной. На нем были дырявые, потертые джинсы, а это означало, что сегодня он собирался остаться дома.

– Заинька? – недовольно спросил Алек.

– Тебе не нравится? По-моему, милое прозвище.

– Не надо, а?

Магнус пожал плечами:

– Ладно, придумаю что-нибудь еще. – Он протянул Алеку голубую чашку со сколотыми краями – кофе, приготовленный так, как нравилось его другу, с сахаром, но без сливок. – Просыпайся уже!

Алек сел, протер глаза и взял чашку. После первого же глотка по телу прошла волна энергии. Он вспомнил, как прошлой ночью лежал и ждал Магнуса, но около пяти его все-таки сморил сон.

– На заседание Совета я сегодня не пойду, – сказал он.

– Знаю, но у тебя назначена встреча с сестрой и остальными в Тёртл Парк. Ты просил напомнить.

Алек свесил ноги с кровати:

– Который час?

Магнус осторожно взял чашку из его рук и поставил ее на прикроватный столик:

– Успеешь. Еще час у тебя есть.

Он наклонился и поцеловал Алека; Алек вспомнил их первый поцелуй – здесь, в этой квартире, – и ему захотелось обнять любимого. Но что-то его останавливало.

Он встал и подошел к шкафу. У него был здесь свой шкаф для одежды. В ванной лежала его зубная щетка. И у него был ключ от входной двери. Он, Алек, занимал заметное место в жизни Магнуса, но все же не мог избавиться от холодного чувства страха.

Магнус наблюдал за другом с кровати, лежа на спине и заложив руку за голову.

– Вон тот шарф надень, – сказал он, указывая на голубой кашемировый шарф. – Под цвет глаз подойдет.

Алек посмотрел на шарф и внезапно преисполнился ненависти – и к шарфу, и к Магнусу, но главное, к себе.

– Хватит мне указывать, – сказал он. – Этому шарфу больше ста лет, и его перед смертью вручила тебе королева Виктория за особые заслуги перед Короной. Или что-то в этом духе, так?

Магнус сел:

– Эй, что на тебя нашло?

Алек пристально посмотрел на него:

– Я – самое новое, что есть в твоей квартире?

– Ну нет, эта честь досталась Председателю Мяо. Ему всего два года.

– Я сказал новое, а не молодое, – огрызнулся Алек. – Кто такой В. С.? Это Вилл?

Магнус потряс головой, как будто ему в уши попала вода:

– Ты о чем? О табакерке? В. С. – это Вулси Скотт. Он…

– Основал «Претор Люпус». – Алек натянул и застегнул джинсы. – Знаю. Ты о нем раньше упоминал. Он – известная историческая личность. А его табакерку ты превратил в ящик для мусора. И что ты там еще приберег? Щипчики для ногтей Сумеречного охотника Джонатана?

Кошачьи глаза Магнуса сузились.

– Что с тобой, Александр? Я тебе не вру. Хочешь что-то обо мне узнать – спроси.

– Чушь, – отрезал Алек, застегивая рубашку. – Ты добрый, веселый и все такое прочее, но уж точно не искренний. Ты можешь весь день говорить о проблемах других людей, но не станешь разговаривать о себе и своем прошлом. Когда я спрашиваю, ты начинаешь юлить, как червяк на крючке.

– Может быть, тебя волнует, что я буду жить вечно, а ты – нет? Может, мое бессмертие становится третьим лишним в наших отношениях? Что скажешь, Алек?

– В наших отношениях не должно быть третьего.

– Вот именно.

Алеку много чего хотелось сказать, но он никогда не умел говорить так, как Джейс или Магнус. Вместо этого он схватил голубой шарф и с вызовом обмотал его вокруг шеи:

– Не жди. Мне сегодня ночью еще патрулировать.

Захлопнув за собой дверь, он услышал, как Магнус кричит в спину:

– Шарф – от Gap! В прошлом году купил.

Алек бегом спустился по лестнице. Одинокая лампочка, обычно освещавшая холл, не горела, и он не сразу разглядел фигуру в капюшоне, выступившую из тени. Увидев ее, он так испугался, что выронил ключи, и они с грохотом упали на пол. Он не смог разобрать ни возраста, ни пола, ни даже человек ли это. Из-под капюшона раздался низкий хриплый голос:

– У меня для тебя сообщение, Алек Лайтвуд. От Камиллы Белькур.

– Хочешь, сегодня пойдем патрулировать вместе? – спросил Джордан.

Майя повернулась и удивленно посмотрела на него. Он сидел за кухонным столом, положив на него локти. Беспечность его позы не могла быть искренней. Майя подумала, что так бывает всегда, если хорошо знаешь кого-то: притворяться бывает очень трудно.

– Патрулировать вместе? – переспросила она.

Саймон переодевался в своей комнате, она пообещала, что проводит его до метро, и теперь жалела об этом. Она понимала, что ей нужно поговорить с Джорданом после их последней встречи, когда она опрометчиво поцеловала его. Но потом пропал Джейс, мир разлетелся на куски, и у нее появился предлог забыть обо всей этой истории. Конечно, не думать о том, кто разбил тебе сердце и превратил в оборотня, намного проще, если он не стоит перед тобой в зеленой футболке, обтягивающей стройное тело и подчеркивающей ореховый цвет глаз.

– Я думала, Джейса уже не ищут, – сказала она, отвернувшись от Джордана.

– Ищут, просто не очень активно. Но я не член Совета, я – претор, поэтому могу отправиться на его поиски, когда захочу.

– Да, – кивнула она.

Он укладывал в ряд куски рафинада, но его внимание было по-прежнему обращено к ней.

– Ты же хотела учиться в Стэнфорде. Не передумала?

Ее сердце екнуло.

– Я не думала об учебе с тех пор… – она запнулась, – с тех пор, как я изменилась.

Его щеки залились краской.

– Ты же всегда хотела перебраться в Калифорнию. Собиралась изучать историю. А я хотел поехать туда, чтобы заняться сёрфингом. Помнишь?

Майя убрала руки в карманы кожаной куртки. Она думала, что ей следует разозлиться, но не могла этого сделать. Она долго винила Джордана в том, что перестала задумываться о человеческом будущем – о доме, учебе, может быть, о семье. Но в стае были оборотни, которые остались верны своей мечте. Бэт, например.

– Я помню, – сказала она.

Он снова залился краской:

– Насчет планов на сегодня. На бруклинской верфи никто не искал, так что я подумал… Одному искать скучно… Но если ты не хочешь…

– Нет, – сказала Майя, и собственный голос показался ей чужим. – То есть да, я пойду с тобой.

– Правда?

Его ореховые глаза загорелись, и Майя прокляла себя. Не нужно было обнадеживать Джордана, ведь она не уверена в своих чувствах. Было сложно поверить, что для него это и в самом деле так важно.

Он наклонился вперед, и на шее блеснул медальон «Претор Люпуса». Майя уловила знакомый аромат мыла – и волчий дух. В этот момент распахнулась дверь, и в кухню вошел Саймон. Ему хватило секунды, чтобы оценить ситуацию.

– Знаешь, до метро я и сам дойду, – сказал он Майе, улыбнувшись уголком рта. – Если хочешь, можешь остаться здесь.

– Нет. – Майя быстро вынула сжатые от напряжения кулаки из карманов. – Нет, я пойду с тобой. Джордан… увидимся позже.

– Сегодня вечером, – крикнул он ей в спину, но она уже спешила за Саймоном и не обернулась.

Саймон в одиночестве поднялся по покатому холму; крики метателей фрисби за спиной казались ему музыкой. Стоял ветреный и свежий ноябрьский день, солнце окрашивало немногие оставшиеся на деревьях листья в яркие пурпурные, золотые и янтарные оттенки. Вершина холма была усеяна валунами. Изабель сидела на одном из них. На ней были длинное изумрудное платье и расшитое черно-серебристое пальто. Когда Саймон подошел к ней, она подняла глаза и откинула с лица прядь длинных темных волос.

– Я думала, ты с Клэри, – сказала она. – Где она?

– Пишет, что вышла из Института и скоро будет здесь, – ответил он, присаживаясь на камень рядом с Изабель и убирая руки в карманы ветровки.

– Алек тоже вышел… – начала девушка и осеклась, когда у Саймона в кармане завибрировал телефон. – Кажется, тебе эсэмэска.

– Потом прочитаю, – пожал он плечами.

Она взглянула на него из-под длинных ресниц:

– Та к вот, Алек тоже идет сюда. Он едет из Бруклина, так что…

Телефон Саймона снова завибрировал.

– Ну, все. Не хочешь сам читать, значит, я прочитаю.

Изабель наклонилась вперед и, несмотря на возражения Саймона, засунула руку ему в карман, коснувшись головой его подбородка. Он вдохнул аромат ее кожи и ванильных духов. Когда она достала телефон и отвела голову назад, он почувствовал облегчение и… разочарование от того, что этот волшебный момент закончился.

Она прищурилась и посмотрела на экран:

– Ребекка? Кто это?

– Моя сестра.

Изабель расслабилась:

– Она хочет встретиться. Говорит, давно тебя не видела.

Саймон вырвал телефон у нее из рук, выключил его и сунул в карман:

– Да знаю я.

– Не хочешь встречаться?

– Хочу. Больше всего на свете. Просто не хочу, чтобы она узнала. Про меня. – Саймон поднял с земли палку и швырнул ее. – Помнишь, что случилось, когда узнала мама?

– Та к устрой встречу в каком-нибудь ресторанчике подальше от дома. Чтобы она не смогла закатить скандал.

– Даже если она не закатит скандал, то все равно подумает обо мне то же, что мама. Что я – чудовище, – тихо сказал Саймон.

Изабель осторожно дотронулась до его запястья:

– Мама вышвырнула Джейса из дому, потому что думала, что он шпион и сын Валентина, а потом ужасно об этом жалела. Родители уже смирились с тем, что Алек встречается с Магнусом. Твоя мама тоже ко всему привыкнет. Постарайся, чтобы сестра перешла на твою сторону. Это поможет. – Она слегка наклонила голову. – Иногда мне кажется, что братья и сестры понимают друг друга лучше, чем родители. Они не требуют слишком многого. Что бы Алек ни делал, мне никогда не хотелось вычеркнуть его из своей жизни. И Джейса тоже. – Она сжала его ладонь, а потом отпустила руку. – Я не знаю, что с Джейсом, и, может быть, уже никогда не увижу его. Не обрекай сестру на такие муки, Саймон.

– Что стряслось?

Алек шел по склону холма, пиная сухие листья. Он был одет в серый свитер и джинсы, но еще на нем был голубой шарф под цвет глаз. Наверняка подарок от Магнуса, подумал Саймон. Сам Алек никогда бы не купил такой. Он не умел выбирать одежду под цвет глаз.

– Сестра Саймона… – начала Изабель.

И не закончила. Холодный ветер вскружил сухие листья. В воздухе засверкали прозрачные искры открывающегося портала, которые ни с чем нельзя было перепутать, и перед ними предстала Клэри. Она была в слезах и держала в руке стилус.

4. Бессмертие

– Ты уверена, что это был Джейс? – спросила Изабель. Как показалось Клэри – в сорок седьмой раз.

Клэри снова прикусила израненную губу.

– Думаешь, я Джейса не узнаю? – в запале произнесла она и обратилась к Алеку, голубой шарф которого развевался на ветру, как флаг: – Вот ты бы Магнуса с кем-нибудь перепутал?

– Нет, никогда, – ответил Алек. Его голубые глаза потемнели от беспокойства. – Просто… Ну, понятно же, почему мы спрашиваем. Тут что-то не сходится.

– Может, Себастьян взял его в заложники? – предположил Саймон; осеннее солнце окрасило его глаза в цвет молотого кофе. – Допустим, пригрозил сделать что-нибудь ужасное с дорогим Джейсу человеком, если Джейс ему не подчинится.

Все повернулись к Клэри, но она мотнула головой:

– Вы их не видели. Заложники так себя не ведут. Он был… таким довольным.

– Значит, Себастьян его поработил, – сказал Алек. – Как это сделала Лилит.

– Я сначала тоже так подумала. Но когда его поработила Лилит, он стал вести себя как робот. Твердил одно и то же. А в этот раз он был нормальным. Шутил и смеялся, как всегда.

– Может, у него стокгольмский синдром, – предположил Саймон. – Ну, это, знаете, когда жертва начинает сочувствовать захватчику.

– Стокгольмский синдром может начаться через много месяцев, – возразил Алек. – А как он выглядел? Больным, истощенным? Опиши еще раз обоих.

Клэри повторила, что и Джейс, и Себастьян выглядели здоровыми и полными сил. Они были совершенно спокойны. Джейс был одет в стильную повседневную одежду. На Себастьяне – длинное, дорогое черное шерстяное пальто.

– Прямо реклама «Бербери» какая-то, – сказал Саймон, когда она закончила.

Изабель бросила на него сердитый взгляд.

– Может быть, у Джейса есть какой-то план, – сказала она. – Может, он водит Себастьяна за нос. Втирается в доверие, чтобы узнать, что он задумал.

– Нет, он бы предупредил нас, – сказал Алек. – Он бы не заставил нас паниковать. Это слишком жестоко.

– Но если раскрыть нам свои планы… слишком рискованно? В конце концов, Джейс понадеялся на то, что мы ему доверяем. И это правда, мы всегда доверяли ему. – Голос Изабель задрожал.

– А не стоит ли нам рассказать все Совету? – предложила Клэри. – То есть… Мне кажется, мы одни не справимся.

– Нет, этого делать нельзя, – решительно отрезала Изабель.

– Почему?

– Если они подумают, что Джейс стал сообщником Себастьяна, то велят убить его. Таков закон, – объяснил Алек.

– Даже если Изабель права? Даже если он просто дурачит Себастьяна? Притворяется своим, чтобы все разузнать? – спросил Саймон с ноткой сомнения в голосе.

– Нам этого не доказать. Допустим, мы станем утверждать, что Джейс ведет свою игру… тогда Себастьян убьет его, если узнает, – сказал Алек. – А если Джейс порабощен, то его убьют по приказу Совета. Нет, им нельзя ничего говорить.

Клэри посмотрела на него с удивлением. Обычно Алек старался следовать правилам, а тут сам призывал нарушить их.

– Это же Себастьян. Больше, чем его, Совет ненавидит разве что Валентина, но он мертв. У любого найдется знакомый, погибший на Смертельной вой не, а барьеры, если вы помните, снял Себастьян, – сказала Изабель.

Клэри поковыряла носком гравий под ногами.

– Тогда что будем делать дальше?

– Поговорим с Магнусом. Посмотрим, есть ли у него идеи. – Алек дернул край шарфа. – Он не пойдет на Совет. Я его попрошу.

– Если он проигнорирует твою просьбу, значит, плохой из него бойфренд, – вздохнула Изабель.

– Я же сказал, что не пойдет…

– А Королева фей? Есть ли смысл с ней встречаться? – спросила Клэри. – Мы знаем, что Джейс или порабощен, или специально скрывается.

– На назначенную Королевой аудиенцию нельзя не явиться. Если жизнь дорога, конечно, – решительно заявила Изабель.

– Но она же просто заберет у Клэри кольца и не скажет ничего нового. Теперь мы многое узнали, и вопросы к ней уже другие. Но она не станет на них отвечать, а ответит только на старые. С феями всегда так. Они не помогают. Она же не позволит нам поговорить с Магнусом, а потом вернуться, – заметил Саймон.

– Неважно, – сказала Клэри; теперь глаза ее были сухими, и это придало ей уверенности – она не хотела, чтобы Королева видела ее заплаканной. – Но… Кольца я не взяла.

– Что?! – вскрикнула Изабель.

– Я так перепугалась, увидев Джейса и Себастьяна, что уже не смогла забрать кольца. Я выбежала из Института и открыла портал сюда.

– Тогда к Королеве идти нельзя. Она рассвирепеет, если узнает, что ты не выполнила ее просьбу, – нахмурился Алек.

– И это еще мягко сказано, – заметила Изабель. – Вы видели, что она сделала с Алеком? А ведь это были обычные чары. Она, наверное, превратит Клэри в лобстера или во что-то подобное.

– Она обо всем знала, – сказала Клэри. – Она сказала, что, когда мы найдем его, он будет уже не таким, как прежде… – В голове Клэри зазвучал голос Королевы, и она содрогнулась. Теперь она понимала, почему Саймон так ненавидит фей. Их слова застревали в мозгу занозой, их нельзя было забыть. – Мне кажется… она просто играет с нами. Ей нужны кольца, и только. Не думаю, что она в самом деле может нам как-то помочь.

– Может, ты и права, – произнесла Изабель. – Но если ей было известно об этом, возможно, она знает и еще что-то. К Совету обращаться нельзя. Но к кому тогда?

– К Магнусу, – уверенно сказала Клэри. – Он уже давно пытается расшифровать заклятие Лилит. Может быть, если я расскажу ему, что видела, это поможет ему, и…

Саймон поморщился.

– Хорошо, что среди нас есть бойфренд Магнуса, – вздохнул он. – Иначе нам бы туго пришлось. Например, продавали бы лимонад, чтобы собрать деньги и нанять этого великого колдуна.

– В таком случае лимонад пришлось бы заправлять метамфетамином, – недовольно произнес Алек.

– Да брось ты! Это же просто фигура речи. Всем известно, что услуги Магнуса стоят недешево. Просто… Не хочется бегать к нему по любому поводу.

– Он тоже от этого не в восторге, – сказал Алек. – Ладно, днем он занят, но вечером я поговорю с ним, а завтра утром мы все встретимся у него.

Клэри устало кивнула. Сейчас ей хотелось только одного – спать. Она чувствовала себя такой уставшей, будто потеряла в библиотеке половину крови, что текла по ее жилам.

Изабель наклонилась к Саймону:

– Получается, вечер у нас свободен. Может, пойдем в «Таки»? Ты там подкрепишься.

Саймон бросил взгляд на Клэри:

– Ты как, пойдешь?

– Нет, но вы идите. Я возьму такси до Уильямсбурга. Мне надо немного побыть с мамой. Она расстроилась из-за Себастьяна, и теперь…

Изабель отвела с лица черную прядь:

– Клэри, ей нельзя говорить о том, что ты видела. Джослин не сможет утаить это от Люка, а Люк – член Совета. Он обязан доложить им…

– Знаю.

Клэри окинула взглядом друзей, которые взволнованно смотрели на нее. Как так получилось? – подумала она. У нее никогда не было секретов от мамы, а теперь ей придется утаить от нее и Люка страшную тайну. Совсем недавно она и не подозревала о существовании Алека и Изабель, понятия не имела о том, кто такой Магнус Бейн, а теперь они помогают ей. Как быстро меняются жизнь и представления о том, кому можно доверять. Но, по крайней мере, рядом с ней по-прежнему оставался Саймон, верный, надежный друг.

Она подошла, поцеловала его в щеку, махнула остальным на прощание и пошла к выходу из парка, сминая кроссовками опавшие листья.

Алек соврал. Занят был не Магнус, а он сам. Он знал, что совершает ошибку, но ничего не мог с собой поделать – жажда выведать тайну похожа на наркотик. И вот теперь он стоял в подземке, держа в руке колдовской огонь, и думал о том, какого черта затеял все это. Здесь, как и на всех станциях нью-йоркского метро, пахло сыростью, ржавчиной, гнилью и металлом. Но были и отличия. Во-первых, тишина. Во-вторых, полное отсутствие народу. Стены и платформа – чистые, хотя и со следами подтеков. Арочный потолок выложен зеленой плиткой. На стене – название станции: «Сити-Холл». Эта станция не работала с 1945 года, но ее содержали в порядке. Иногда здесь делал разворот поезд шестого маршрута, но это «иногда» случалось крайне редко. Алек пробрался сюда через люк в Сити-Холл Парке (ему пришлось поискать его в зарослях кизила). Прыгнуть вниз надо было с большой высоты – обычный человек переломал бы ноги, но Алек не был обычным человеком. И вот теперь он стоял здесь, вдыхая пыльный воздух, и сердце его билось все быстрее.

На станцию он пришел, потому что так было указано в письме, которое передал ему вестник. Сначала он решил, что не примет предложение, но так и не смог заставить себя выкинуть письмо. Он смял его и убрал в карман джинсов. Но он ни на минуту не забывал о письме, даже когда встречался с друзьями.

С Магнусом – та же история. Алек все время думал о нем, как о больном зубе, хотя знал, что от этого ему будет только хуже. Магнус не сделал ничего плохого. В конце концов, он не виноват в том, что ему несколько сотен лет и что в его жизни, разумеется, случались романы. Но мысль об этом все равно не давала Алеку покоя. А тут еще Джейс… Ему нужно было поговорить с кем-нибудь, куда-нибудь пойти и что-нибудь сделать. Вот почему он был здесь.

Он медленно прошелся вдоль платформы. В центре арочного потолка находилось застекленное окно, пропускавшее свет. От него тянулись ровные линии плиток. Небольшая лестница в дальнем конце платформы вела наверх, в темноту. Алек понял, что без чар здесь не обошлось: обычный человек там, где он видел лестницу, увидел бы бетонную стену и ничего больше. Он бесшумно поднялся по лестнице и оказался в комнатенке с низким потолком; аметистовое окно наверху пропускало немного света. В углу стоял бархатный диван с гнутой золоченой спинкой, а на диване сидела Камилла.

В последний раз он видел ее прикованной к трубе в недостроенном здании, она была грязная и в рваном платье. Но сейчас на ней были дорогой черный костюм и красные туфли на высоком каблуке. Волосы спадали на плечи красивыми волнами. На коленях Камиллы лежала открытая книга: «La Place de l’Etoile» Патрика Модиано. Алек неважно знал французский, но сумел перевести название: «Площадь Звезды».

Камилла молча смотрела на него.

– Привет, – сказал он.

Она кивнула и холодно улыбнулась:

– Я узнала тебя по шагам на лестнице, Александр Лайтвуд. Магнус просил тебя что-нибудь передать мне?

Алек промолчал.

– Ах, ну да, глупость сказала. Он же не знает, где ты.

– По лестнице мог подниматься кто угодно. Но ты все-таки догадалась, что это я…

– Ничего удивительного, ты же Лайтвуд. Вы, Лайтвуды, никогда не сдаетесь. Я знала, что ты не успокоишься. Письмо было необходимо только для того, чтобы пробудить воспоминания.

– Мне не нужно напоминать о том, что ты мне обещала. Или ты солгала?

– В ту ночь я сказала бы что угодно, лишь бы меня освободили. Но я не лгала. – Она наклонилась вперед; глаза ее были одновременно и яркими, и мрачными.

– Ты – нефилим, и ты, кажется, входишь в Совет. За мою голову обещана награда. Я ведь убийца Сумеречных охотников. Но ты пришел не за тем, чтобы привести их ко мне, так?

– Я хочу знать, где Джейс, – сказал Алек.

– Понимаю, – сказала она после небольшой паузы. – Но мне это неизвестно. Все, что я знаю, – это то, что его похитил сын Лилит, а у меня нет причин сохранять верность ей. Лилит больше нет. Я слышала, меня искали, надеясь выведать, что мне известно. Та к вот, теперь я могу признаться – мне неизвестно ничего. Я сказала бы тебе, где твой друг, если бы знала. У меня нет больше причин враждовать с нефилимами. – Она задумчиво поправила густые светлые волосы. – Но ты ведь здесь не за этим. Правда, Александр?

Алек почувствовал, как его дыхание ускорилось. Да, правда… Сколько раз он лежал рядом с Магнусом по ночам и считал собственные выдохи. Каждый выдох приближал его к старости и смерти. К концу.

– Ты говорила, что знаешь способ сделать меня бессмертным, – сказал Алек. – Чтобы мы с Магнусом могли вечно быть вместе.

– Да? Я так говорила? Как интересно!

– Прошу тебя!

– Хорошо. В обмен на услугу, – сказала Камилла и отложила книгу в сторону.

– Никаких услуг! Я тебя освободил, и теперь ты расскажешь мне все, что я хочу. Или я сдам тебя Совету. Они прикуют тебя цепями к крыше Института, и ты останешься там до рассвета.

Ее глаза сузились.

– Тебе меня не запугать!

– Раскрой тайну.

Она встала и провела руками по костюму, разглаживая складки:

– А ты заставь меня сделать это, Сумеречный охотник.

Отчаяние, страх и разочарование, скопившиеся внутри Алека, вырвались наружу. Он метнулся к Камилле, обнажившей клыки. У него едва хватило времени вытащить клинок серафимов, прежде чем она накинулась на него. Ему уже доводилось сражаться с вампирами, и он знал, что бой с ними – это бой с торнадо. Алек прыгнул в сторону, перекатился, вскочил на ноги и пинком обрушил на нее лестницу. Подняв клинок, он успел крикнуть:

– Нуриэль!

Клинок вспыхнул ярким светом, Камилла замешкалась, но тут же снова бросилась на него. Ее острые когти вонзились ему в плечо. Алек развернулся и попытался нанести ей удар, но она ловко отпрыгнула. Он побежал к лестнице, ведущей на платформу, но в самом конце ее прижался к стене и, когда Камилла понеслась вниз, предпринял новую атаку. Они столкнулись; она вопила и царапала его когтями, но он крепко вцепился в ее руку и не отпускал до тех пор, пока они вместе не рухнули наземь. Алек мысленно поблагодарил Джейса, который научил его кое-каким приемам. Например, подниматься в воздух, по крайней мере на несколько секунд, оттолкнувшись от любой поверхности.

Чтобы победить, ему нужно было прижать ее к земле в том месте, где на пол падали лучи света. Они катались по платформе, и он пытался достать ее клинком, но Камилла легко уклонялась от ударов. Кроме когтей, в ход пошли острые каблуки. Алек выругался, и Камилла ответила ему потоком грязной брани. Она могла бы еще долго сыпать непристойностями, но тут Алеку повезло – он заметил, что они оказались в самом центре, там, где сквозь окно в потолке проникали лучи солнца. Алек схватил Камиллу за запястье и потянул к яркому кружку на полу. Рука тут же покрылась огромными белыми волдырями – Алек почувствовал, как от нее исходит жар, – и Камилла оглушительно завизжала. Наконец ей удалось отдернуть руку, и она попыталась укусить его. Алек ударил ее локтем в лицо и рассек губу; по подбородку Камиллы потекла густая кровь.

– Довольно? Или хочешь еще? – зло сказал он и снова потянул ее руку в круг света. Раны на руке уже затягивались, воспаленная, покрытая волдырями кожа медленно розовела.

– Нет! – закричала она и начала дрожать всем телом.

И тут Алек понял, что она смеется – смеется своим окровавленным ртом.

– Я снова почувствовала себя живой, маленький нефилим. Мне следует поблагодарить тебя за славный бой.

– Отблагодари меня по-другому – ответь на мой вопрос. – Алек тяжело дышал. – Или я оставлю от тебя кучку пепла. Хватит с меня игр.

Улыбка стала еще шире. Лицо Камиллы по-прежнему было в крови, но раны уже затянулись.

– Тебя нельзя сделать бессмертным. Разве что с помощью черной магии или превратив в вампира. Но эти варианты тебя не устроят.

– Но ты говорила, что есть другой способ…

– Конечно есть. – Ее глаза лукаво заблестели. – Ты не сможешь стать бессмертным, маленький нефилим, по крайней мере так, чтобы тебя это устроило. Но ты можешь лишить бессмертия Магнуса.

Клэри сидела за письменным столом в своей спальне с ручкой в руке. Перед ней лежал листок бумаги. Солнце уже зашло, и она включила настольную лампу, чтобы руна, которую она начала чертить, вышла точной.

Когда она ехала домой, в голову ей пришло нечто необычное. Едва переступив порог, она заперлась в спальне, не отвечая на вопросы матери, и взялась за работу.

В дверь постучали. Клэри быстро спрятала листок с набросками под другой лист, чистый, и нехотя открыла дверь.

– Знаю, знаю, – сказала Джослин, подняв руку в ответ на протесты дочери, – ты хочешь, чтобы тебя оставили одну. Но Люк приготовил ужин. Тебе нужно поесть.

Клэри с укоризной взглянула на мать:

– И тебе тоже.

Как и дочь, Джослин в стрессовых ситуациях теряла аппетит, и сейчас лицо ее осунулось. Будь все по-другому, она бы паковала чемоданы, готовясь отправиться в свадебное путешествие. Но свадьба была отложена на неопределенный срок, и Клэри слышала, как мама плачет ночью за стенкой. «Это я во всем виновата» – вот о чем говорил этот плач.

– Хорошо, я поем вместе с тобой, – сказала Джослин, натянуто улыбнувшись. – Люк готовит макароны.

Клэри села за стол, надеясь, что Джослин не спросит, чем она занимается.

– Мам, – сказала она. – Я хотела спросить…

– О чем?

Клэри прикусила ручку. Эту вредную привычку она сохранила с тех пор, когда только училась рисовать.

– Я слышала, что при рождении Сумеречные охотники проходят защитный обряд. Что его проводят Безмолвные братья и Железные сестры. И я подумала…

– Хочешь спросить, проходила ли ты этот обряд?

Клэри кивнула.

Джослин вздохнула и провела руками по волосам.

– Да, – сказала она. – Магнус помог мне все организовать. Обряд проводился в присутствии Безмолвного брата, который дал обет хранить тайну, и одной колдуньи, замещавшей Железную сестру. Я едва не отказалась от обряда. Я так хорошо спрятала тебя, что не думала, что тебе может угрожать сверхъестественное. Но Магнус уговорил меня… и был прав.

Клэри с любопытством посмотрела на нее:

– А кто эта колдунья?

– Джослин! Вода убежала! – позвал с кухни Люк.

Джослин спешно поцеловала Клэри в лоб:

– Прости, кулинарная катастрофа. Через пять минут увидимся, да?

Клэри кивнула, а потом, когда мать вышла из комнаты, снова повернулась к письменному столу. Недочерченная руна по-прежнему занимала все ее мысли. Завершив рисунок, она окинула его взглядом. Получилось что-то похожее на руну Открытия, но это была не она. Это был простой рисунок, но в нем таилась угроза, порожденная яростью, чувством вины и бессильной злостью.

Руна была могущественной. Но хотя Клэри точно знала, как ее использовать, она не могла понять, какой от нее может быть толк сейчас. Воображение нарисовало картинку: ее машина вышла из строя на пустынной дороге, и вместо кабеля для зарядки аккумулятора она с победным видом извлекает из багажника удлинитель – вот на что это было похоже. Ей казалось, что волшебная сила смеется над ней. Выругавшись, Клэри бросила ручку на письменный стол и обхватила лицо руками.

Внутри старая больница была выкрашена в белый цвет, и все вокруг зловеще сверкало. Большинство окон были заколочены, но даже в полумраке Майя могла разглядеть детали – осыпавшуюся штукатурку на голом полу в коридорах, провода, змеящие ся по стенам, разбитые лампы под потолком и даже мышей, копошащихся по темным углам.

За спиной раздался голос:

– Восточное крыло я обыскал. Ничего. А у тебя?

Майя обернулась. Позади нее стоял Джордан в темных джинсах, зеленой футболке и полузастегнутом черном кардигане.

– У меня тоже ничего. Шаткие лестницы. Архитектура любопытная, если тебе интересно, – ответила она.

– Пойдем отсюда. У меня от этого места мурашки по коже.

Майя кивнула, радуясь тому, что ей не пришлось самой признаться в этом.

Она последовала за Джорданом вниз по лестнице, перила которой были запорошены осыпавшейся штукатуркой. Она не задумывалась над тем, почему они искали Джейса именно здесь, но не могла отрицать, что они хорошо сработались. С Джорданом было легко. Несмотря на то, что произошло между ними незадолго до исчезновения Джейса, он относился к ней с уважением, держал дистанцию и не ставил в неловкое положение. Они вышли из больницы. Недалеко от дверей в свете луны горбилось кривое деревце, ронявшее последние листья.

– Только время зря потеряли, – вздохнул Джордан.

Майя смотрела на него, а он – на заколоченные окна больницы, и ей это нравилось. Ей нравилось наблюдать за Джорданом, когда он этого не замечал. Она могла любоваться его скулами, темными кудрями, спадавшими на шею, изгибом ключицы под вырезом футболки, не боясь, что он будет от нее ожидать большего. Когда они познакомились, он был угловатым подростком с длинными ресницами, но теперь Джордан повзрослел – на костяшках пальцев появились белые шрамы, под обтягивающей футболкой двигались мышцы. Кожа Джордана все еще сохраняла оливковый оттенок, напоминая о его итальянских корнях, а ореховые глаза были все такими же, какими она их запомнила, разве что золотистые ободки вокруг зрачков выдавали в нем оборотня. Такие же зрачки она видела каждое утро, когда смотрела на себя в зеркало. И все это из-за него…

– Майя? – Теперь он смотрел на нее. – Ну, что ты об этом думаешь?

– А? – моргнула она. – Честно говоря, даже не знаю, зачем мы сюда пришли. Что Джейсу делать на бруклинской верфи? Вроде бы любви к кораблям за ним никто не замечал.

Джордан помрачнел:

– Трупы, сброшенные в Ист-Ривер, вода часто приносит сюда. На верфь.

– Мы что, труп ищем?

– Не знаю.

Джордан пожал плечами и зашагал в сторону дороги. Под ногами хрустела жухлая трава.

– Знаешь, я готов продолжать поиски только потому, что сдаваться неправильно, – сказал он.

Они шли рядом. Майя не отрывала глаза от панорамы Манхэттена, от сверкающей дорожки света на воде. Когда они вышли к неглубокому заливу Уоллабут, вдалеке показались Бруклинский мост и расцвеченный огнями прямоугольник порта на Саут-стрит. Майя чуяла затхлый запах воды, дизельного топлива и мелких животных, шнырявших в траве.

– Мне кажется, Джейс не умер, – наконец сказала она. – Просто не хочет, чтобы мы его нашли.

Джордан обернулся к ней:

– Так ты считаешь, что искать не нужно?

– Нет, – ответила она неуверенно.

Шагая, Майя вела рукой по неширокому ограждению, отделявшему асфальт от воды.

– Когда я сбежала в Нью-Йорк, я тоже не хотела, чтобы меня нашли. Но мне было бы приятно, если бы меня искали, как ищут Джейса Лайтвуда.

– Джейс тебе нравился? – спокойно спросил Джордан.

– Нравился? Ну, нет, не в этом смысле.

Джордан рассмеялся:

– Я не об этом. Хотя его обычно считают красавцем.

– Ты же не собираешься притворяться, что не отличишь красавца от урода, как это делают большинство мужчин? Уж не хочешь ли ты сказать, что для тебя Джейс и волосатый индус из забегаловки на Девятой улице на одно лицо?

– Ну, у индуса на лице бородавка, так что у Джейса есть преимущество. Если, конечно, кому вообще по вкусу стройные блондины модельной внешности.

Он украдкой взглянул на нее.

– А мне всегда нравились брюнеты, – сказала она тихо.

– Вроде Саймона?

– Ну, да. Наверное. – Майя уже давно не думала о Саймоне как о мужчине.

– А еще тебе нравятся музыканты… – Он потянулся и сорвал одинокий лист с ветки над головой. – Я – певец, Бэт – диджей, а Саймон…

– Мне нравится музыка. – Майя убрала с лица волосы.

– А что еще? – Джордан остановился, сел на перегородку и развернулся к ней. – В смысле, чем бы тебе хотелось зарабатывать на жизнь?

Она удивленно посмотрела на него:

– А почему ты спрашиваешь?

– Помнишь, откуда у меня эти штуки?

Он сбросил кардиган и остался в футболке. На бицепсах были вытатуированы мантры шанти на санскрите. Майя хорошо помнила, как эти татуировки делала ему бесплатно их общая подруга Валери в тату-салоне в Рэдбэнке. Протянув руку, она неуверенно провела пальцем по буквам на левой руке. Джордан закрыл глаза.

– Веди нас от нереального к реальному. Веди нас из тьмы в свет. Веди нас из тьмы в свет, – прочитала она вслух. Кожа под пальцами была гладкой. – Это из Упанишад.

– Это ты придумала. Ты была всезнайкой, вечно что-то читала… – Он открыл глаза – они были чуть светлее воды за его спиной – и посмотрел на нее: – Майя, ты только скажи, чего хочешь, и я тебе помогу. «Претор Люпус» хорошо платит, и я много скопил. Я мог бы оплатить твою учебу в Стэнфорде. Ну, большую часть. Если ты все еще хочешь учиться, конечно.

– Не знаю… – сказала она, и мысли в ее голове закружились вихрем. – Когда я присоединилась к стае, я не думала, что оборотень может стать кем-то еще… что он может стать личностью. Мне казалось, что он может быть только частью стаи. Я думала, так безопаснее. Но Люк живет полнокровной жизнью. Он держит магазин, а ты… ты – преторианец. Наверное, оборотень все же может чего-то добиться…

– Майя, ты никогда не была просто оборотнем. Ты вот только что сказала, что тебе было бы приятно знать, что тебя ищут… – Он глубоко вздохнул. – Я искал тебя. Искал не переставая.

Джордан не двигался, но костяшки пальцев, которыми он сжимал колени, побелели. Майя наклонилась вперед, разглядела едва заметную щетину на подбородке и снова почуяла его запах – запах волка, зубной пасты и… мужчины. Она положила руки ему на плечи и сказала:

– Что ж, ты меня нашел.

А потом он поцеловал ее. Его губы были такими же нежными, какими она их запомнила. Она обняла его, провела пальцами по густым темным кудрям, осторожно дотронулась до шеи и почувствовала, как ее бьет дрожь.

Джордан прижал ее к себе. Она ощущала жар его сильного тела, и ее руки скользнули вниз по его спине.

– Майя, – прошептал он, приподнимая край ее свитера. – Я люблю тебя. Всегда любил. Ты моя. Всегда будешь моей.

Ее сердце колотилось, и она рванулась от него, поправляя свитер:

– Джордан… Перестань.

Он взглянул на нее потрясенно:

– Извини. Я плохо целуюсь? Кроме тебя, я никого не целовал… с тех самых пор.

Он осекся. Майя мотнула головой:

– Нет, просто… Просто я не могу.

– Ладно, – сказал он, и Майя подумала, что обидела его.

– Нам не стоит ничего… – Она искала нужные слова. – Просто это… чересчур.

– Это просто поцелуй.

– Ты сказал, что любишь меня… – Ее голос дрожал. – Ты предложил часть своих сбережений. Я не могу этого принять.

– Что ты не можешь принять? – спросил Джордан дрогнувшим голосом. – Деньги или любовь?

– Ни то ни другое. Я просто не могу. Не с тобой, не сейчас. – Она попятилась назад. – Не преследуй меня, пожалуйста.

Майя развернулась и поспешила домой.

5. Сын Валентина

Ей снова снился снег. Бесконечная холодная тундра, плавучие льды в черных водах Арктики, заснеженные вершины гор и ледяные башни, похожие на стеклянные дворцы Аликанте.

Она спускалась по крутому холму, пытаясь добраться до замерзшего озера, хотя сама не знала зачем. Посреди скованной льдом водной глади стояли две темные фигуры. Руки Клэри замерзли, в сапоги набился снег.

Приблизившись к озеру, она увидела юношу, за спиной которого виднелись черные, как у ворона, крылья. Волосы юноши были такими же белыми, как снег. Себастьян. А рядом с ним – Джейс. Золотые волосы Джейса – единственное пятно цвета в черно-белом мире.

Джейс распростер мерцающие крылья цвета белого золота и пошел навстречу Клэри. Она спустилась еще на несколько футов и рухнула на колени от усталости. Руки ее посинели и кровоточили, губы растрескались, ледяной воздух с каждым вдохом обжигал невыносимой болью.

– Джейс, – прошептала она.

Он подошел, помог встать на ноги и окутал крыльями. Она быстро согрелась – тело оттаяло, по рукам и ногам побежали приятные мурашки.

– Клэри, – сказал он, нежно поглаживая ее по волосам, – обещай, что не будешь кричать.

Клэри открыла глаза. Она лежала на боку под теплым одеялом в своей спальне в доме Люка; кровать стояла рядом со шкафом с треснувшим зеркалом; из окон открывался вид на Ист-Ривер; над шкафом горел слабый огонек противопожарной сигнализации. По спине Клэри разливалось приятное тепло. Ее обняла чья-то рука. Она решила, что это Саймон пробрался через окно и лег рядом, как в детстве, когда они спали в одной кровати.

Но тело Саймона не было теплым, он был вампиром.

Вздрогнув, Клэри повернулась. Рядом с ней, подперев голову рукой и глядя на нее, лежал Джейс. В тусклом свете луны его волосы казались нимбом, а глаза по-кошачьи блестели. На нем была та же белая футболка с короткими рукавами, в которой она видела его в тот день, когда он пропал, руки были покрыты рунами.

Она испугалась. Джейс, ее Джейс, никогда не смотрел на нее так. Он смотрел на нее страстно, но не ленивым взглядом хищника, от которого сердце сбивалось с ритма.

Клэри открыла рот – то ли для того, чтобы закричать, то ли для того, чтобы назвать его имя. Джейс навалился на нее сверху и зажал рот рукой. Она почувствовала, как его стройное, мускулистое тело давит на нее.

– Я не сделаю тебе больно. Никогда. Но я не хочу, чтобы ты кричала. Нам нужно поговорить, – сказал он.

Она потрясенно уставилась на него.

– Я все понимаю по выражению твоего лица, Клэри Фрэй, – засмеялся он. – Стоит мне разжать твой рот – и ты закричишь. Или сломаешь мне запястья. Пообещай, что не будешь делать ничего такого. Поклянись ангелом.

На этот раз она округлила глаза.

– Ладно, ты права, – сказал он. – Как же ты поклянешься, если я зажал тебе рот? Я его разожму. Но если ты закричишь, – он наклонил голову, и бледно-золотистые волосы упали ему на глаза, – я исчезну.

Он убрал руку.

Клэри тяжело дышала, а он по-прежнему давил на нее всем телом. Его плоский, упругий живот соприкасается с ее кожей. Она залилась краской, поняв, что топик задрался. И вместе с тем ей казалось, что по ее жилам бегут ледяные иголки.

– Что ты здесь делаешь?

Он слегка отпрянул и разочарованно посмотрел на нее:

– Вау, я ожидал не этого, а скорее «Аллилуйя!». В конце концов, твой парень не каждый день воскресает из мертвых.

– Я знала, что ты жив, – онемевшими губами проговорила она. Видела тебя в Библиотеке с…

– Полковником Мастардом?[6]

– Себастьяном.

Он тихо усмехнулся:

– Я знал, что ты была там. Чувствовал это.

Она напряглась.

– Ты пропал и напугал меня, – сказала она. – Я думала, что ты… что ты, возможно… – Она осеклась. Это было выше ее сил – произнести «умер». – Это непростительно! Если бы я так с тобой поступила…

– Клэри… – Он нежно дышал ей в ухо, и это ужасно отвлекало. – Клэри, мне пришлось это сделать. Было слишком опасно. Если бы я сказал тебе обо всем, у тебя не осталось бы другого выбора, кроме как признаться Совету, что я жив, и позволить им начать охоту на меня. Правда, я подозреваю, что ты бы предпочла сохранить тайну, но тогда в их глазах ты бы стала моей сообщницей. После того как ты увидела меня в Библиотеке, мне нужно было подождать. Узнать, любишь ли ты меня до сих пор, расскажешь ли Совету о том, что видела. Убедиться, что я важнее для тебя, чем закон. Ну, что скажешь?

– Не знаю, – прошептала она. – Ты кто?

– Я все тот же Джейс, – сказал он. – И я люблю тебя.

На глаза Клэри навернулись горячие слезы. Он осторожно наклонил голову и поцеловал ее сначала в щеки, потом в губы. Волна знакомых ощущений накрыла ее, и она на мгновение прильнула к нему – сомнения уступили перед слепым желанием быть рядом с ним, и в этот момент дверь спальни открылась.

Джейс отпустил ее, сел и ухмыльнулся:

– Ну и ну. Хуже просчитался со временем только Наполеон, решив вторгнуться в Россию зимой…

В дверях стоял Себастьян.

Он изменился со времен Идриса. Волосы его были белыми, как бумага, глаза стали похожи на черные тоннели, прикрытые длинными, словно паучьи лапы, ресницами. Он был одет в белую рубаху с закатанными рукавами, и Клэри увидела красный шрам, окольцовывающий правое запястье как ребристый браслет. На правой ладони тоже был шрам, судя по виду – свежий.

– Эй, ты зачем своими грязными лапами мою сестру трогаешь? – сказал он с усмешкой Джейсу.

– Прости, прости, – неискренне извинился Джейс. – Мы немного забылись.

Клэри вдохнула. Собственный вдох показался ей громоподобным.

– Убирайся отсюда, – сказала она Себастьяну.

Он отошел от двери и подошел к окну. Клэри с удивлением отметила, что у них с Джейсом одинаковая пластика. Они не были похожи, но двигались одинаково.

– Ну же, – сказал Себастьян, – разве так разговаривают со старшим братом?

Он ухмыльнулся, и Клэри с отвращением вспомнила, как он водил ее к руинам сгоревшего дома матери, как целовал ее среди пожарища, прекрасно зная, кем они приходятся друг другу.

Она бросила взгляд на Джейса. Когда Джейс узнал, что Себастьян целовал ее, он едва не убил его. Но сейчас он не проявлял и тени недовольства, разве что был слегка раздражен тем, что им помешали.

– Я тут подумал, нужно чаще проводить время с семьей, – сказал Себастьян, разглядывая свои ногти.

– Думай что хочешь, но ты не мой брат. Ты убийца, – взвилась Клэри.

– Ну, одно не исключает другое. И кстати, я имею в виду нашего дорогого отца. – Он лениво перевел взгляд на Джейса. – Обычно я не люблю вмешиваться в личную жизнь своих друзей, но, видимо придется. Жаль, что я не могу включить свет.

Джейс сел на кровати:

– Дай нам пять минут.

Себастьян театрально вздохнул, вышел и захлопнул дверь.

Клэри уставилась на Джейса.

– Какого черта…

– Не выражайся, Фрэй. – Джейс хитро прищурил глаза. – Расслабься.

Клэри резко вытянула руку, указывая пальцем на дверь:

– Ты слышал, что он сказал. И между прочим, когда он поцеловал меня, он знал, что я – его сестра. Джейс…

Его золотые глаза потемнели, но Клэри показалось, что ее слова не задели его. Она отпрянула:

– Джейс, ты вообще меня слушаешь?

– Клэри, я пойму, если тебе неловко, когда твой брат стоит в коридоре. Я не собирался тебя целовать. Просто подумал, что идея хорошая. – В других обстоятельствах его улыбка показалась бы ей милой, но не сейчас.

Клэри выбралась из постели, дотянулась до халата и надела его. Джейс наблюдал за ней, не пытаясь остановить.

– Я… Я не понимаю. Сначала ты исчезаешь, а потом возвращаешься с ним и ведешь себя так, как будто это не мое дело.

– Я же сказал. Мне нужно было убедиться, что тебе можно верить. Я не хотел, чтобы ты знала, где я, в то время, когда тебя допрашивал Совет. Я думал, тебе будет тяжело…

– Тяжело? – Она почти задыхалась от ярости. – Тяжело сдавать экзамены и пробегать полосу препятствий. Ты меня едва не убил, когда исчез, Джейс. А каково, по-твоему, пришлось Алеку? А Изабель? А Маризе? Ты можешь это представить? Поиски, неизвестность…

Лицо его снова приняло странное выражение, словно он слушал, но не слышал ее.

– Ах да, я как раз собирался спросить… – Он ангельски улыбнулся. – Меня ищут?

Она мотнула головой, плотнее закутываясь в халат. Ей вдруг захотелось укрыться от Джейса, от его красоты и… от его хищной улыбки, говорившей о том, что он готов сделать с ней что угодно, кто бы ни ждал сейчас в коридоре.

– Сказать по правде, я надеялся, что они развесят ориентировки, как это делают, когда пропадают котята, – сказал он. – Пропал прелестный мальчик. Отзывается на «Джейс» и «Красавчик».

– Ушам своим не верю.

– Что, не нравится «Красавчик»? Думаешь, «Сладкие Щечки» лучше? А «Любимчик»? Нет, это уже перебор, слишком по-британски? Хотя, если подумать, у меня британские корни…

– Заткнись. И убирайся, – разъяренно сказала Клэри.

– Я… – судя по виду, Джейс был поражен. – Ладно, Кларисса, давай по-серьезному. Я здесь потому, что хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Куда?

– Пойдем со мной, – сказал он и на секунду замешкался. – И Себастьяном. Я объясню…

Клэри застыла, не отрывая от него глаз. Серебристый свет луны подчеркивал изгибы его губ, глаза в тени ресниц казались бездонными.

– В последний раз, когда я пошла с тобой, меня вырубили и притащили к месту проведения колдовского обряда.

– Это не я. Это все Лилит.

– Джейс Лайтвуд, которого я знала, не смог бы находиться в одной комнате с Джонатаном Моргенштерном. Он убил бы его.

– Боюсь, это пошло бы мне во вред, – беспечным тоном сказал Джейс, засовывая ноги в ботинки. – Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня.

– Связаны? Как это?

Он оставил ее вопрос без ответа.

– Все это серьезнее, чем ты думаешь, Клэри. У Себастьяна есть план. Если бы ты дала мне шанс объяснить…

– Он убил Макса, Джейс, – сказала она. – Твоего младшего брата.

Джейс дернулся, и Клэри показалось, что ей все-таки удалось его задеть. Но уже через мгновение выражение его лица снова стало невозмутимым, словно мятую простыню расправили.

– Это… Это был несчастный случай. И кроме того, Себастьян – тоже мой брат.

– Нет, – Клэри мотнула головой, – он не твой брат, а мой. Знал бы ты, как я жалею, что он вообще родился…

– Как ты можешь так говорить? – сердито спросил Джейс. – Тебе не приходило в голову, что мир, возможно, не такой черно-белый, как тебе представляется? – Он потянулся за ремнем и нацепил его. – Шла война, Клэри, и люди гибли, но теперь все иначе. Теперь я знаю, что Себастьян никогда бы намеренно не причинил вреда моим близким. Бывают, конечно, издержки…

– Ты только что назвал своего брата «издержками»? – Она сорвалась на крик.

– Клэри, ты не слушаешь. Это важно.

– Валентин тоже думал, что то, что он делает, – важно.

– Валентин ошибался. Он был прав в том, что Совет погряз в пороке, но выбрал неверный способ борьбы. А вот Себастьян не промахнулся с выбором. Если бы ты только выслушала нас…

– Нас… – произнесла она. – Джейс…

Он неотрывно смотрел на нее, разбивая взглядом сердце, а она судорожно пыталась вспомнить, где оставила стилус и сможет ли добраться до складного ножа в прикроватной тумбочке, если придется.

– Клэри? – Джейс наклонил голову. – Ты ведь меня все еще любишь?

– Я люблю Джейса Лайтвуда, – сказала она. – А тебя я не знаю.

Джейс переменился в лице, но прежде чем он успел сказать что-то, тишину вспорол крик, за которым раздался звон разбитого стекла.

Клэри сразу узнала голос матери. Даже не взглянув на Джейса, она бросилась в гостиную. От кухни гостиную отделяла длинная стойка, у которой стояла Джослин в стрейчах и потрепанной футболке. Волосы ее были собраны в небрежный пучок. У ног лежали осколки разбитого стакана, в серый ковер медленно впитывалась вода. Лицо Джослин, казалось, лишилось цвета. Она смотрела в другой конец комнаты, и Клэри, даже не повернув головы, тут же поняла, что здесь произошло.

Джослин увидела сына. Себастьяна.

Себастьян с безучастным видом стоял у двери и смотрел на мать. Он чем-то напоминал семнадцатилетнего Валентина на фотографии, сделанной Ходжем. Скорее всего, осанкой.

– Джонатан, – прошептала Джослин.

В гостиную влетел Джейс. Левую руку он держал на ремне, тонкие пальцы были в паре дюймов от кинжала, и Клэри не сомневалась, что в любую секунду он мог пустить его в ход.

– Теперь меня зовут Себастьян, – с усмешкой поправил парень. – Я решил, что не хочу носить имя, которое вы с отцом дали мне. Вы предали меня, и теперь я предпочитаю держаться от вас подальше.

Джослин сделала шаг вперед, ее глаза бегали по лицу Себастьяна.

– Я думала, ты умер. Умер… Я видела, как твои кости превратились в пепел, – прошептала она.

Себастьян прищурил черные глаза:

– Если бы ты была хорошей матерью, ты бы знала, что я жив. Говорят, матери всю жизнь хранят ключ к нашим душам. Но ты выбросила ключ от моей.

Джослин схватилась за стойку, чтобы не упасть. Клэри хотела подбежать к ней, но ее ноги словно примерзли к полу. В голове мелькнула мысль: то, что сейчас происходит, тебя не касается, они сами должны разобраться.

– Только не говори, что ты совсем не рада меня видеть, мама, – ровным голосом сказал Себастьян. – Разве я не такой, каким ты всегда мечтала видеть своего сына? – Он встал в картинную позу. – Сильный, красивый. Вылитый отец!

Джослин мотнула головой:

– Что тебе нужно, Джонатан?

– То же, что и всем. То, что причитается мне по праву. Если конкретно, наследство Моргенштернов.

– Наследство Моргенштернов – кровь и хаос. Мы с дочерью отреклись от этого рода.

Джослин все еще держалась рукой за стойку, но Клэри видела, что мать приходит в себя.

– Если ты уйдешь сейчас, Джонатан, я никому не скажу, что ты был здесь. – Она бросила взгляд на Джейса. – Тебя это тоже касается. Если Совет узнает, что вы сообщники, вас обоих убьют.

Клэри машинально шагнула вперед, чтобы заслонить собой Джейса.

– Разве тебе не все равно, умру я или нет? – спросил Джейс.

– Мне не все равно, что тогда случится с моей дочерью, – ответила Джослин. – Закон суров, даже слишком суров. Но тебя, возможно, еще удастся спасти. – Она взглянула на Себастьяна: – А вот тебя, мой Джонатан… Слишком поздно.

Неожиданно Джослин выбросила вперед руку, в которой был зажат длинный кинжал Люка. По ее щекам лились слезы.

– Я ведь похож на него как две капли воды? – сказал Себастьян, не двигаясь; казалось, он не замечает кинжала. – На Валентина. Поэтому ты так на меня смотришь?

– Ты выглядишь так же, как и всегда. Как демон, – с грустью в голосе произнесла Джослин. – И ты всегда так выглядел, с самого рождения. Мне очень жаль…

– Жаль? Чего?

– Что я не убила тебя сразу.

Она вышла из-за стойки и направилась к Себастьяну. Клэри напряглась. Темные глаза Себастьяна следили за тем, как мать приближается.

– Так вот, чего ты хочешь? – сказал он. – Моей смерти? – Он шагнул вперед. – Ну давай. Убей собственного сына. Я не буду сопротивляться.

– Себастьян, – осторожно сказал Джейс.

Клэри бросила на него недоверчивый взгляд. Неужели он испытывает страх?

Джослин сделала еще один шаг вперед. Нож в ее руке взметнулся, целясь в сердце Себастьяна.

Но тот не шевельнулся.

– Давай же, – тихо сказал он. – Что, не можешь себя заставить? Ты могла бы убить меня при рождении, но не сделала этого. – Он еще больше понизил голос. – Может быть, ты понимаешь, что ребенка можно любить вопреки всему. Может быть, если бы ты любила меня по-настоящему, то смогла бы меня спасти.

Льдисто-зеленые глаза Джослин встретились с черными, как уголь, глазами сына. В уголках рта Джослин прорезались морщины. Клэри могла поклясться, что раньше их не было.

– Ты притворяешься, – сказала Джослин дрожащим голосом. – Ты ничего не чувствуешь, Джонатан. Твой отец научил тебя подражать человеческим эмоциям, как попугая учат повторять слова. Но попугай не понимает, что говорит, а ты не понимаешь, чему подражаешь. Я так хотела, чтобы все было иначе. Но…

Джослин взмахнула кинжалом. Удар был точно просчитан, и клинок должен был вонзиться Себастьяну между ребер, но тот крутанулся назад, и острие лишь царапнуло его.

Джейс, стоявший рядом с Клэри, охнул. Она обернулась и увидела, как по его футболке расплывается красное пятно. Джейс прикоснулся к нему, и на его пальцах остались пятна крови. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня.

Клэри, не раздумывая, бросилась вперед и встала между Джослин и Себастьяном.

– Мама, не надо, – взмолилась она.

– Отойди, Клэри, – не отрывая глаз от Себастьяна, произнесла Джослин.

Себастьян рассмеялся:

– Как мило! Младшая сестренка защищает старшего брата.

– Я тебя не защищаю. – Клэри по-прежнему смотрела на мать. – Все, что происходит с Джонатаном, отражается на Джейсе. Понимаешь, мам? Если ты убьешь его, Джейс умрет. Он уже в крови. Мама, перестань. Пожалуйста.

На лице Джослин появилась тень неуверенности.

– Клэри…

– Ах, какой неловкий момент, – заметил Себастьян. – Мне даже интересно, чем все закончится. В конце концов, я особо не спешу.

– И напрасно, я бы на твоем месте поспешил, – раздался голос из коридора.

Это был Люк – босой, в старом свитере, джинсах и без очков. Он казался моложе своих лет. В руках Люк держал обрез, наставив его на Себастьяна.

– Это винчестер двенадцатого калибра. В нашей стае из него пристреливают бешеных волков. Даже если я не убью тебя, то ногу отстрелю точно, сын Валентина, – сказал он.

Все замерли, кроме Себастьяна.

– Сын Валентина? – насмешливо произнес он. – Ты действительно так меня воспринимаешь? В других обстоятельствах ты бы мог стать моим крестным отцом.

– В других обстоятельствах ты бы мог быть человеком, – ответил Люк, и его палец скользнул на курок.

– Что ж, то же самое можно сказать и о тебе, оборотень.

Казалось, Земля перестала вращаться. Люк прицелился. Себастьян улыбался.

– Люк, – прошептала Клэри. – Люк, не надо.

Это было похоже на кошмарный сон, и больше всего ей хотелось проснуться.

Палец Люка напрягся, и тут Джейс рванулся вперед. Перепрыгнув через диван, он налетел на Люка. Раздался выстрел. Из окна со звоном посыпалось стекло. Люк потерял равновесие и попятился назад. Джейс вырвал винчестер у него из рук и отбросил оружие в сторону.

– Люк… – начал Джейс и получил удар в скулу.

Клэри вскрикнула. Люк всегда становился на сторону Джейса, он защищал его от Джослин, от Маризы, от Совета, наконец, – и вдруг ударил его по лицу. И не просто ударил, а так, что Джейс отлетел к стене.

Воспользовавшись замешательством, Себастьян вытащил из-за пояса длинный тонкий кинжал. Глаза Люка расширились. Он метнулся в сторону, но Себастьян оказался проворнее. Клэри никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро. Он всадил кинжал по самую рукоятку в грудь Люка и резко повернул его. Люк повалился назад и сполз по стене, оставляя на обоях кровавое пятно. Клэри в ужасе застыла. Джослин закричала. Крик ее был страшен, но Клэри казалось, что он долетает до нее издалека. Она смотрела на Люка, лежащего на полу. Ковер под ним быстро краснел.

Себастьян снова занес кинжал. Клэри, не помня себя, бросилась к нему, стараясь сбить с ног. Краем глаза она заметила, что из его рассеченной скулы сочится кровь. Мы с ним связаны. Если кто-то ранит его, кровь потечет у меня, – снова вспомнила она.

– Довольно! – Джейс схватил Себастьяна за ворот куртки. Он побледнел и не смотрел ни на Люка, ни на Клэри. – Мы не за этим сюда пришли.

– Отпусти меня.

– Нет! – Джейс схватил Себастьяна за руку и встретился взглядом с Клэри.

Его губы шевелились, беззвучно произнося что-то. Потом сверкнуло серебро кольца на пальце Себастьяна, и они с Джейсом исчезли.

В ту же секунду в стену, где они только что стояли, вонзился кинжал Люка.

Клэри повернулась к матери, но Джослин было все равно, что творится с ее дочерью. Она метнулась к Люку, села рядом с ним на окровавленный ковер и положила его голову себе на колени. Глаза Люка были закрыты, из уголка рта текла кровь. Кинжал Себастьяна лежал рядом.

– Мам, он… – прошептала Клэри.

– Серебряный, – ответила Джослин. – Шансов, что раны затянутся, мало, но они есть.

Она погладила Люка по щекам. Клэри тихо плакала. Немного успокаивало ее лишь то, что грудь Люка, хотя и с трудом, вздымалась. Она удивлялась тому, как спокойна мать. Но Джослин в прошлом пережила тяжелейшие испытания. Она стояла на пепелище собственного дома, окруженная обгоревшими телами родных, и это не сломило ее.

– Принеси из ванной полотенце, – попросила Джослин. – Надо остановить кровь.

Девушка нетвердой походкой прошла в ванную, сдернула с крючка полотенце и вернулась в гостиную. Одной рукой Джослин поддерживала лежавшего на ее коленях Люка, в другой был сотовый телефон. Увидев дочь, она бросила телефон, потянулась за полотенцем, сложила его пополам и прижала к груди Люка. Клэри в ужасе наблюдала за тем, как ткань пропитывается кровью.

– Люк, – позвала Клэри.

Он не двигался. Лицо его посерело.

– Я позвонила в стаю, – сказала Джослин.

Она не задала ни единого вопроса – ни о Джейсе, ни о Себастьяне, ни о том, почему Джейс оказался в ее спальне. Все ее внимание было поглощено Люком.

– Члены стаи патрулируют территорию. После того как они придут сюда, нам придется уйти. Джейс вернется за тобой.

– Ты не знаешь… – начала Клэри.

– Знаю, – оборвала ее Джослин. – Валентин вернулся за мной через пятнадцать лет. Мужчины рода Моргенштернов не сдаются. Он еще придет за тобой.

Джейс – не Валентин, хотела сказать Клэри, но у нее не повернулся язык. Ей хотелось упасть на колени, взять Люка за руку, крепко сжать и сказать ему, как она его любит… Но то, что произошло в спальне, останавливало ее. Это она во всем виновата, она…

С улицы донеслись приглушенные голоса. Стая. Джослин рывком подняла голову:

– Клэри, собирайся. Возьми все необходимое, но не больше, чем сможешь унести. В этот дом мы уже не вернемся, – добавила она.

6. Ни одно оружие на свете

На плечи Клэри и Джослин, спешащих по Гринпойнт-авеню, со свинцово-серого неба падал снег, с Ист-Ривер дул ледяной ветер. С тех пор как они оставили Люка в заброшенном полицейском участке, служившем штабом стае, Джослин не сказала ни слова. Они обе смутно помнили события последнего часа, настолько велико было потрясение. Члены стаи, несущие вожака на руках, аптечка, запах лекарств… Клэри знала, что Люка нельзя отправлять в обычную больницу, но и оставлять его в незнакомом месте было невероятно тяжело. Ни Джослин, ни Клэри не были частью стаи и, соответственно, не были посвящены во все ее тайны. Клэри искала глазами Майю, свою союзницу, но ее там не было. В какой-то момент Джослин велела дочери подождать в коридоре, потому что в комнате нечем было дышать. Клэри села на пол, положив рюкзачок на колени. Часы показывали начало третьего ночи. Она еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Если Люк умрет… Клэри почти не помнила жизни без него. Люк и мама щедро дарили ей свою любовь. Одно из ее самых первых воспоминаний – то, как Люк сажает ее на плечи, а потом на ветку яблони на своей ферме за городом… В лазарете, когда Бэт, третий по старшинству в стае, доставал бинты и антисептики, Люк дышал шумно, с трудом. Так дышат умирающие, подумала Клэри, но не смогла вспомнить последних слов, сказанных Люку. Разве последние слова, сказанные умирающему, не запоминаются навсегда?

Когда измотанная Джослин наконец вышла, она протянула руку дочери и помогла ей подняться с пола.

– Он… – начала Клэри.

– Состояние стабилизировалось, – сказала Джослин, окинув взглядом коридор. – Пойдем.

– Куда? – удивилась Клэри. – Я думала, мы останемся с Люком. Я не хочу его бросать.

– Я тоже не хочу, – отрезала Джослин, и Клэри сразу подумала о том, что ее мать когда-то покинула Идрис, чтобы начать новую жизнь в одиночку. – Но Джейс и Джонатан не должны прийти сюда вслед за нами, – продолжила Джослин. – Это небезопасно для стаи. И для Люка тоже. Джейс первым делом будет искать тебя здесь.

– Тогда куда… – начала Клэри, но тут же замолчала. Она знала ответ.

Снег на тротуаре напоминал сахарную пудру. Перед тем как выйти из дома, Джослин надела длинное пальто, но под ним была перепачканная кровью Люка одежда. Она шла, решительно сжав губы, глядя вперед.

Клэри подумала, что мама, должно быть, выглядела так же, когда покидала Идрис, спрятав под пальто Чашу смерти. Она потрясла головой, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. В памяти возник Себастьян, вонзающий кинжал в Люка, затем она услышала голос Джейса, произносящий слово «издержки», и вспомнила слова Королевы фей. Часто бывает так, что мы теряем что-то ценное для нас, а потом, когда находим, это оказывается уже не таким, как прежде.

Джослин пониже опустила капюшон. Меж ее рыжих прядей блестели снежинки. Она молчала. Улица, по которой они шли, была пустынной. Внезапно Клэри вспомнила. Ночь… Низко нависшее серое небо… Они с мамой идут меж грязных сугробов снега… Она уже видела эту картину, когда Безмолвные братья проникли в ее разум. Тогда мама вела ее к Магнусу, чтобы стереть память. И к Магнусу они шли теперь.

Перед ними возвышался дом из красного кирпича. Джослин открыла стеклянные двери, и они вошли. Внизу был домофон, и Джослин трижды позвонила. Когда они поднялись по лестнице, Магнус ждал их, опершись на перила. Он был одет в светло-желтую пижаму и зеленые тапочки в виде инопланетян с антеннами-пружинками. Кошачьи глаза блестели из-под взъерошенных вихров.

– Добро пожаловать в приют Святого Магнуса, – сказал он и распростер руки. – Свободные комнаты вон там. Вытирайте ноги.

Сегодня его квартира была обставлена в псевдовикторианском стиле – диваны с высокой спинкой и большие позолоченные зеркала. На колоннах светились лампы в форме причудливых цветов. В конце небольшого коридора находились три гостевые комнаты. Клэри наобум выбрала ту, что справа. Стены в ней были оранжевыми, как в ее спальне в Паркслоуп, у стены стояла кушетка, а из маленького окна виднелись темные окна закусочной. Председатель Мяо свернулся на кровати, прикрыв нос хвостом. Клэри села рядом и почесала кота за ухом, животное довольно замурлыкало. Девушка заметила, что рукав ее свитера потемнел от запекшейся крови. Кровь Люка… Она встала, сняла свитер, достала из рюкзака чистые джинсы, черную трикотажную кофту и переоделась. Из зеркала на нее смотрело бледное лицо с проступающими веснушками; пряди волос намокли от снега. Но ей было все равно, как она выглядит. Она вспомнила, как Джейс целовал ее, и в животе закололо так, словно она проглотила острый нож. Посидев, пока не унялась боль, она сделала глубокий вдох и пошла в гостиную. Мама сидела в кресле с позолоченной спинкой, обхватив длинными пальцами кружку горячей воды с лимоном. Магнус устроился на ярко-розовом диване, положив ноги в зеленых тапочках на кофейный столик.

– Стае удалось вывести его из критического состояния, – устало рассказывала Джослин. – Но что будет дальше – неизвестно. Была надежда, что лезвие всего лишь посеребренное, но она не оправдалась. Острие… – Она подняла глаза, увидела Клэри и умолкла.

– Продолжай, мам. Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, что случилось с Люком.

– Они не знают, в чем именно дело, – вздохнула Джослин. – Острие кинжала откололось от удара в ребро и застряло в кости. Они не могут его вытащить. Оно… движется.

– Движется? – озадаченно спросил Магнус.

– Когда они попытались его извлечь, оно еще глубже проникло в кость. Люк – оборотень, обычно раны на нем быстро заживают, но острие мешает ране затянуться и разрушает кость.

– Боюсь, что это не серебро, – сказал Магнус, – это демонический металл.

Джослин наклонилась поближе к нему:

– Сможешь ему помочь? Я заплачу любую цену.

Магнус встал. Клэри подумала, что его тапочки и взъерошенная голова выглядят нелепо.

– Не знаю.

– Но ты исцелил Алека, когда его ранил Старший демон, – сказала Клэри.

Магнус зашагал по комнате из угла в угол:

– Я хотя бы понимал, что с ним. Но о демоническом металле мне ничего не известно. Я мог бы поэкспериментировать, попробовать разные заклятия, но это не самый быстрый способ помочь Люку.

– А кто сможет помочь быстрее?

– «Претор Люпус», – ответил Магнус, подумав. – Волчья стража. Я знал человека, основавшего эту организацию. Вулси Скотт… В силу некоторых… происшествий, его заинтересовало, как демонические металлы и лекарства действуют на оборотней. Он хранил записи об этом, как Безмолвные братья хранят записи о способах исцеления нефилимов. «Претор Люпус» – закрытая организация, но ее член мог бы получить доступ к информации.

– К сожалению, Люк не входит в нее. И насколько я знаю, список членов «Претор Люпуса» хранится в тайне, – сказала Джослин.

– Джордан! Джордан – преторианец. Он сможет все разузнать. Я ему позвоню, – сказала Клэри.

– Я сам это сделаю, – сказал Магнус. – Звонок от меня придаст нашей просьбе весомости. Подождите, я сейчас вернусь.

Он деловито прошлепал на кухню. Антенны на тапочках заколыхались.

Клэри повернулась к матери, смотревшей на кружку с горячей водой, в которой плавал лимон. Джослин любила этот напиток и говорила, что он восстанавливает силы, но Клэри терпеть не могла эту кислятину. Промокшие волосы Джослин высохли и теперь завивались кудрями.

– Мам, – сказала Клэри, и Джослин подняла глаза. – Мам, когда ты бросила нож, ты целилась в Джейса?

– В Джонатана.

Клэри знала, что мать никогда не стала бы звать его Себастьяном.

– Просто… – Клэри глубоко вдохнула. – Это почти то же самое. Ты сама видела. Когда ты ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь. Они как… как отражение друг друга. Если ранить Себастьяна, кровь пойдет у Джейса. Если Себастьяна убить, Джейс тоже умрет.

– Клэри, – Джослин устало потерла глаза, – давай поговорим об этом позже.

– Но ты сказала, что Джейс вернется за мной. Я хочу знать, что ты не причинишь ему вреда.

– Я не могу тебе этого пообещать, Клэри. Не могу! – Мать смотрела на нее, не отрывая глаз. – Я видела, как вы вышли из спальни вдвоем.

Клэри залилась краской:

– Я не хочу…

– Что не хочешь? Говорить об этом? Жаль, ведь ты сама подняла эту тему. Тебе повезло, что я не член Совета. Как давно тебе известно, где Джейс?

– Я не знаю, где он. Сегодня вечером я поговорила с ним в первый раз с тех пор, как он исчез. Вчера я видела его в Институте с Себ… с Джонатаном и сказала об этом Алеку, Изабель и Саймону. Но больше никому рассказать не могла. Если его схватят… Я не могу этого допустить.

– И почему же?

– Потому что это Джейс. Потому что я люблю его.

– Это не Джейс, вот и все, Клэри. Он уже не тот, кем был раньше. Разве ты не видишь?

– Конечно вижу. Я не глупа. Но я верю в него. Я видела, как его поработили и как он освободился от чар. Я думаю, что в глубине души он остался Джейсом. Должен же найтись способ его спасти.

– А если нет?

– Докажи.

– Нельзя доказать отрицание, Кларисса. Я понимаю, что ты любишь его, даже слишком сильно. Думаешь, я сама не любила твоего отца? Думаешь, я не давала ему шанса? Посмотри, что из этого вышло. Джонатан. Если бы я не осталась с твоим отцом, он бы не родился.

– И я тоже, не забывай, – сказала Клэри. – Я родилась после брата, а не до него! – Она пристально посмотрела на мать. – Ты имеешь в виду, что не пожалела бы, если бы я не родилась?

– Нет, я…

Неприятно залязгали ключи в замке, и в квартиру кто-то вошел. Увидев Алека, Клэри вздохнула с облегчением. На нем были длинный кожаный плащ и голубой свитер, в черных волосах застряли снежинки, щеки покраснели от мороза.

– Где Магнус? – спросил он и взглянул в сторону кухни. Клэри увидела у него под ухом синяк.

– Алек!

Магнус послал Алеку воздушный поцелуй и прошел в гостиную. Он сбросил тапочки и теперь был бос. Кошачьи глаза сверкали. Клэри узнала этот взгляд – так она сама смотрела на Джейса.

Но Алек не ответил другу. Он сбросил пальто и повесил его на вешалку. И он был явно расстроен. Руки дрожали, широкие плечи напряглись.

– Ты получил мою эсэмэску? – спросил Магнус.

– Да, я как раз был неподалеку. – Алек неуверенно посмотрел на Клэри, а потом перевел взгляд на Джослин. Они не были хорошо знакомы, хотя и встречались несколько раз. – Магнус сказал правду? Ты опять видела Джейса? – обратился он к Клэри.

– И Себастьяна, – кивнула она.

– Но Джейс… – сказал Алек. – Каким он был… то есть… каким он тебе показался?

Клэри сразу поняла, о чем он спрашивает, они с Алеком понимали друг друга лучше остальных.

– Он не обманывает Себастьяна, – тихо ответила она. – Он правда изменился.

– Как? – спросил Алек со странной смесью злобы и мальчишеской обиды в голосе. – Как он изменился?

Джинсы Клэри протерлись до дыр на коленке, и теперь она ковыряла их, царапая кожу.

– Я так поняла, что он верит Себастьяну. Верит в то, что делает, чем бы это ни было. Я напомнила ему, что Себастьян убил Макса, но ему было все равно. – Ее голос дрогнул. – Он сказал, что Себастьян ему такой же брат, как Макс.

Алек побледнел, и румянец на его щеках стал напоминать кровавые пятна.

– Он спрашивал обо мне? Об Иззи?

Клэри мотнула головой и отвернулась, не в силах вынести выражение лица Алека. Краем глаза она заметила, что Магнус тоже наблюдает за Алеком, на его лице читалась тревога.

– Почему он пришел к тебе домой? Не понимаю! – нахмурился Алек.

– Он хотел, чтобы я пошла с ним. Присоединилась к нему и Себастьяну. Наверное, хотел превратить злодейский дуэт в злодейское трио. – Она пожала плечами. – Может быть, ему просто одиноко? С Себастьяном не очень-то весело.

– В «Скребл» он круто играл, – вставил Магнус.

– Он – маньяк-убийца, – напомнил Алек. – И Джейс это знает.

– Но Джейс теперь… другой, – начал Магнус, но тут зазвонил телефон. – Я возьму. Кто знает, кому еще понадобилось место, где можно укрыться от Совета? Не в отель же идти.

Он пошел в кухню.

Алек сел на диван.

– Совсем не жалеет себя, – сказал он, провожая друга взглядом. – Всю ночь не спал, пытался расшифровать эти руны.

– Он работает на Совет? – спросила Джослин.

– Нет, – ответил Алек. – Он делает это для меня. Потому что Джейс для меня много значит. – Он закатал рукав, показывая Джослин руну Парабатай на предплечье.

Клэри попыталась собраться с мыслями.

– Ты знал, что Джейс жив, – сказала она, – потому что между вами есть связь. Но ты чувствовал, что что-то не так.

– Потому что его поработили. Это его изменило, – кивнула Джослин. – Валентин говорил, что, когда Люк стал оборотнем, он это почувствовал. Что что-то не так…

Алек зябко повел плечами:

– Когда Джейса поработила Лилит, я ничего не чувствовал. А теперь – чувствую. Что-то не так… – Он посмотрел на свои ботинки. – Когда твой парабатай умирает, ты знаешь об этом. Как будто перерезают ниточку, которая тебя к чему-то привязывала, и теперь ты летишь в пропасть. – Он перевел взгляд на Клэри. – Однажды я это почувствовал – в Идрисе, во время битвы. Но это быстро прошло, а потом оказалось, что Джейс жив, и я убедил себя, что ничего такого не было.

Клэри вспомнила Джейса и окровавленный песок у озера Лин. Нет, было…

– А теперь ощущение другое. Я чувствую, что он не умер, а… исчез из мира. Как это объяснить… Он просто не здесь.

– Так и есть, – сказала Клэри. – Оба раза, когда я видела их с Себастьяном, они потом исчезали. Ни портала, ничего. Просто были – и нет.

– Когда мы говорим о «здесь» и «там», о «том» мире и «этом», мы говорим об измерениях, – зевая, сказал Магнус, возвратившийся в гостиную. – Варлоков, способных перемещаться между измерениями, очень мало. Мой старый друг Рагнор был одним из них. Измерения расположены не бок о бок, а сложены вместе, как бумага. Когда они пересекаются, создаются пространственные пузыри, которые мешают поисковым заклинаниям. Никакого здесь уже нет, есть только там.

– Может быть, поэтому нам не удается засечь его? И поэтому Алек его не чувствует? – предположила Клэри.

– Может быть. – Судя по всему, Магнус был впечатлен. – Но тогда получается, что мы не сможем их найти, если они сами этого не захотят. И тот, кто их найдет, не сможет нас об этом оповестить. Это сложная, дорогостоящая магия. У Себастьяна, наверное, есть связи.

Запищал домофон, и все присутствующие подпрыгнули.

– Спокойно, – сказал Магнус и исчез в дверях.

Вскоре он вернулся с незнакомцем в длинном балахоне пергаментного цвета, покрытом по бокам и сзади темно-красными рунами. Лицо гостя было скрыто капюшоном, а балахон был сухой, словно на него не упало ни снежинки. Когда гость откинул капюшон, Клэри узнала брата Захарию.

Джослин со стуком поставила пустую кружку на стол.

– Ты… – сказала она. – Но Магнус сказал, что ты никогда…

«Непредвиденные события заставляют прибегать к непредвиденным мерам, – раздался голос брата Захарии в голове Клэри; по выражению лиц остальных она поняла, что его слышат все. – О том, что произойдет сегодня, я не скажу ни Совету, ни Конклаву. Если у меня будет шанс спасти последнего из рода Эрондейлов, это важнее для меня, чем верность властям».

– Тогда решено, – сказал Магнус. В своей ярко-желтой пижаме рядом с Безмолвным братом он выглядел комично. – Обнаружилось что-нибудь новое о рунах Лилит?

«Я внимательно изучил их и прослушал все показания Совету, – ответил брат Захария. – Полагаю, ритуал был двояким. Сначала Лилит использовала укус Светоча, чтобы пробудить разум Джонатана Моргенштерна. Его тело было слабо, но разум и воля – живы. Полагаю, когда Джейс Эрондейл остался с ним на крыше один, Джонатан воспользовался силой рун Лилит и заставил его войти в колдовской круг. Так он подчинил себе волю Джейса. Вероятно, он воспользовался кровью Джейса, чтобы подняться и покинуть крышу, взяв его с собой».

– Так вот почему между ними возникла эта связь! – вскрикнула Клэри. – Когда мама ранила Себастьяна, у Джейса пошла кровь.

«Да. Ритуал Лилит был неким связующим ритуалом, вроде заклятия парабатай, но мощнее и опаснее. Теперь они неотделимы друг от друга. Если умрет один, умрет и другой. Ни одно оружие на свете не сможет ранить лишь одного из них».

– Когда ты говоришь, что они неотделимы, это означает… Ну… Джейс же ненавидит Себастьяна. И получается, Себастьян убил его, – сказал Алек, наклоняясь вперед.

– Не думаю, что Себастьян в восторге от Джейса. Он всю жизнь испытывал ревность к нему, считал любимчиком Валентина, – добавила Клэри.

– Не говоря о том, что вообще-то Себастьяна убил Джейс. Это никому не понравится, – заметил Магнус.

– Джейс как будто забыл, что все это случилось. Нет, даже не забыл – не верит в это, – расстроенно произнесла Клэри.

«Он обо всем помнит. Но сила, связывающая их, так могущественна, что мысли Джейса минуют эти события, как вода огибает камни на дне реки. Так же было в случае с заклятием, которое наложил на тебя Магнус, Кларисса. Когда ты видела фрагменты невидимого мира, твой разум отторгал их и не принимал. Нет смысла спорить с Джейсом о Джонатане. Даже истина не может разорвать их связь».

Клэри вспомнила, как она напомнила Джейсу, что Себастьян убил Макса. Джейс на мгновение нахмурился, а потом снова принял беззаботный вид.

«Утешьтесь тем, что Джонатан Моргенштерн так же привязан к Джейсу, как и он к нему. Он не сможет причинить ему вреда, даже если захочет», – добавил брат Захария.

Алек всплеснул руками:

– Та к они теперь что, влюблены друг в друга? Стали лучшими друзьями? – В его голосе слышалась ревность.

«Нет. Просто теперь они едины. Каждый видит все так, как видит другой. Они знают, что каждый из них чрезвычайно важен для другого. Себастьяну принадлежит ведущая роль. Джейс поверит всему, во что верит Себастьян, и сделает все, чего тот захочет».

– Значит, он одержим? – спросил Алек.

«При одержимости часть разума жертвы часто остается нетронутой. Одержимые рассказывают, что наблюдали за своими действиями со стороны, кричали, но не могли докричаться. Но разум Джейса находится в его теле и управляет им. Джейс считает, что находится в здравом уме и делает то, что хочет».

– Тогда что ему нужно от меня? Почему он сегодня пришел ко мне? – дрожащим голосом спросила Клэри. Она надеялась, что ее щеки не горят, и старалась прогнать воспоминание о том, как Джейс целовал ее в постели.

«Он все еще любит тебя, – на удивление нежно сказал брат Захария. – Его мир по-прежнему вращается вокруг тебя».

– И поэтому мы должны были уйти, – кивнула Джослин. – Он вернется за ней. Нам нельзя было оставаться и в полицейском участке. Даже не знаю, где сейчас безопасно.

– Здесь, – ответил Магнус. – Я могу установить барьеры, которые не пропустят Джейса и Себастьяна.

Клэри увидела облегчение в глазах матери.

– Спасибо, – сказала Джослин.

Магнус беспечно махнул рукой:

– Обожаю отгонять разъяренных Сумеречных охотников, особенно одержимых.

«Он не одержим», – напомнил им брат Захария.

– Ну, это мелочи, – улыбнулся Магнус. – Вопрос в том, что они собираются делать. Что они задумали?

– Клэри говорит, что, когда она видела их в Библиотеке, Себастьян сказал Джейсу, что скоро он будет управлять Институтом, – сказал Алек.

– Значит, они что-то задумали.

– Наверное, хотят продолжить дело Валентина, – предположил Магнус. – Долой непокорных Сумеречных охотников, тра-та-та.

– Может быть, – неуверенно произнесла Клэри. – Джейс говорил, что Себастьян служит какой-то великой цели.

– Я много лет была замужем за фанатиком, – сказала Джослин. – И уж я-то знаю, что такое «великая цель». Это пытки невинных, кровавые убийства, предательство друзей во имя того, что кажется тебе главным. Но на самом деле это жадность и тщеславие под маской красивых слов.