Глава 5

В лаборатории Ц-4 «Гоулер Стал Лтд» Поль Делькруа добросовестно занимался порученной ему работой. В частности ему приходилось подвергать образец сплава испытанию с температурой и проверять после каждого ее повышения на сто градусов сопротивляемость сплава на сжатие.

Открылась стальная дверь, вошел Дейл Кемпси.

— Джентльмены, сэр Киллуэй только что сообщил мне, что текущая программа исследований должна быть полностью выполнена до пятнадцатого сентября, — заявил начальник отдела, завладев всеобщим вниманием. — Если кто-то из вас считает, что сроки слишком жестки, чтобы завершить личное задание, зайдите в мой кабинет между десятью и одиннадцатью часами для утренней смены, между двадцатью и двадцать одним для ночной. Мы совместно обсудим проблемы сроков.

Сотрудники лаборатории встретили эту информацию неоднозначно. Большая часть опасалась, что не успеет закончить работы за столь короткий срок.

Из слов Кемпси Коплан заключил, что событие состоится вскоре после пятнадцатого сентября. Начальник направился к нему.

— Вы довольны своей работой? — любезно осведомился Кемпси, положив руку ему на плечо.

Делькруа сдержанно улыбнулся.

— Вполне, — ответил он. — Единственное, что мне не нравится, что мои занятия — чистая рутина и у меня нет возможностей для личной инициативы.

— Я знаю, — сказал Кемпси немного тише. — Я вполне согласен с вами, что опыты, которые вы делаете, не требуют столь высокой квалификации, как ваша, и могут показаться вам скучными. Но всему свое время. Вы должны пройти все ступени; таковы правила нашей фирмы. Потерпите несколько недель и покажите, на что вы способны, даже если выполняете маловажные задачи. Рано или поздно вас переведут в отдел фундаментальных исследований.

— О, только не подумайте, что я сгораю от честолюбия! — скромно сказал Делькруа. — Регулярные измерения, графики тоже важны, и кто-то должен это делать. Однако для меня главное — конкретные цели. Меня это очень стимулирует. Поскольку я все-таки чувствую себя в вашей стране немного одиноко и не имею ни друзей, ни знакомых, работа занимает в моей жизни главное место, и я бы хотел, чтобы она приносила удовлетворение.

— Разумеется... Я понимаю, вы чувствуете себя одиноко и ваша жизнь не изобилует развлечениями, но дела мало-помалу пойдут лучше, вот увидите.

— Не сомневаюсь, — произнес Делькруа, бросив на него неопределенный взгляд.

В мельбурнской штаб-квартире спецотдела криминальной полиции, этой британской контрразведывательной службы, конкурирующей с МИ-5 и призванной вместе с ней охранять ядерные секреты, старший инспектор Рой Чепс, скрывая под внешней флегматичностью напряженное внимание, слушал доклад своего сотрудника, инспектора Вейна:

— Скажу откровенно, ничего подобного я не ожидал, — рассказывал тот. — Поскольку, согласно полученным инструкциям, я должен заниматься Маркусом Фоллсом, я начал наблюдение, когда он вышел из завода. Вернулся он прямо домой, и можно было предположить, что он проспит до трех-четырех часов дня, как обычно, когда работает в ночную смену. Однако он вышел из дома около одиннадцати утра. Зашел в «Крейзи-бар», через несколько минут вышел. Я сразу заметил его необычное поведение. Он выглядел встревоженным, нервозным...

Вейн прикрыл рот ладонью, кашлянул и продолжал:

— Мне пришлось начать преследование... Уверяю вас, он заставил меня попотеть. Он явно старался оторваться от наблюдения, перескакивая с автобуса в такси и обратно. Детали я опускаю... Наконец он вошел в одну пивную на Маркет-стрит, пробыл там не более пятнадцати минут. Вновь появилась одна наша знакомая. Догадываетесь кто? Энн Лекстер...

Чепс кивнул и заметил:

— Довольно долго она вела себя тихо. Я уже думал, что она завязала.

Вейн смахнул пылинки со своей коричневой шляпы, поморщился и сказал:

— Мы каждый раз думаем, что они восстановят девственность и вернутся на прямую дорогу, но каждый раз ошибаемся... Короче, когда Энн вышла из бара, я решил заняться ею, поскольку, на мой взгляд, весьма сомнительно, что ее появление в баре — случайность. Я не спускал с девицы глаз, можете мне поверить. С Маркет-стрит она вернулась прямиком домой. Я вошел в ее бунгало чуть ли не за ней по пятам. И вот результат...

Он указал кивком на желтый конверт, который положил на стол в начале разговора. Инспектор Чепс наклонился, взял конверт и задумчиво повертел в руках.

— Все-таки я никогда не пойму человеческую психологию до конца, — пробормотал он. — После пятнадцати лет службы мне все еще приходится удивляться. Какие бы меры безопасности ни принимались, почти любой, кто участвует в работах, имеющих отношение к национальной обороне, является потенциальным шпионом. Следовало бы приставить к каждому по «ангелу-хранителю».

— Для этого надо в несколько раз увеличить наши штаты...

— А Министерство финансов противится всякому увеличению нашего бюджета, — протянул Чепс.

В дверь тихо постучали, и вошел представитель австралийской службы безопасности Баннерс.

— Добрый день, господа.

— Добрый день, мистер Баннерс, — ответили оба детектива Скотленд-Ярда.

— Вы меня вызывали?

— Да, — ответил старший инспектор и протянул конверт. — Вот те самые снимки. Покажите их вашим научным консультантам. По всей вероятности, речь идет о краже секретной информации... А теперь договоримся, должны ли мы арестовать виновного или у вас есть другие планы?

Баннерс, который уже был в курсе дела из предварительного телефонного разговора, наморщил лоб.

— Маркус Фоллс, — пробормотал он. — Ему известно, что снимки не дошли по назначению?

— Очевидно, нет, — сказал Чепс. — Инспектор Вейн сумел отнять их... хм... неортодоксальным способом у одной молодой женщины по фамилии Лекстер. Она простой связник и, понятно, не сочла нужным предупреждать Фоллса о случившемся... Адресат тоже воздержится от этого, иначе Фоллс может отказаться от дальнейшего сотрудничества.

— Тогда оставим все как есть, — заявил Баннерс. — Фоллс очень нужен «Гоулер Стал». Пусть спокойно работает — по крайней мере пока.

— Как? — удивился Вейн, откинувшись на спинку стула. — Вы не собираетесь обезвредить этого мерзавца?

Баннерс покачал головой:

— Нет... Зачем его арестовывать? Он нам нужен на свободе. Хозяева Лекстер обязательно выведут ее из игры, а связь с Фоллсом поручат другому агенту. А мы будем его поджидать.

— Кстати, — вступил в разговор Вейн, — забыл рассказать. Предположив, что, очнувшись, Энн Лекстер позовет на помощь, я остался поблизости, и, разумеется, скоро явился Вилли Клюг. Я дождался, пока он выйдет, и всадил пулю в кузов его машины, чтобы он не забывал, что имеет дело с конкурирующей сетью.

— Отличная тактика, — одобрил старший инспектор Чепс. — Лучше доводить американцев до кондиции исподтишка, чем выступать против них официально. Наверху совершенно не хотят ссориться с ЦРУ. В последнее время наши отношения с Вашингтоном и так складываются не лучшим образом.

— Вот видите, — сказал Баннерс, обращаясь к Вейну. — Оставив Фоллса на свободе, мы выигрываем. Мы не знали, что он продает промышленные секреты именно американцам, а теперь знаем, как себя вести. К тому же на поверхность выплывут не известные до сих пор агенты, которые должны будут восстановить с ним связь... За две недели до события мы проведем большую чистку.

— Все-таки обидно, — пожаловался Вейн. — Мы часто работали с этими парнями рука об руку, а теперь вынуждены с ними драться.

— Что вы хотите, — вздохнул Чепс. — Перед войной технологической «холодная» война отступает на второй план, и тут уж нет ни союзников, ни друзей... Между нами, если ЦРУ действует на территории Содружества, то и наша агентура в Штатах тоже не сидит сложа руки, давайте это признаем. Даже внутри одной страны фирмы без смущения используют шпионаж, чтобы обойти конкурентов. Это один из парадоксов нашей эпохи.

Баннерс беззвучно засмеялся.

— Однако Штаты и Великобритания продолжают сотрудничество в области разведки против третьих стран, — подчеркнул он. — Ядерная физика диктует поведению специалистов новые нравы. Этот Маркус Фоллс, например... Кто бы мог предположить, что человек таких способностей, с безупречным прошлым и скорее робкий по характеру, докатился до предательства? И вы лучше меня знаете, что это не единичный случай.

— Именно это я имел в виду, — согласился Чепс. — Промышленный шпионаж превратился в настоящую эпидемию. Можно подумать, что все ученые свихнулись.

— В общем-то, есть от чего, — начал Вейн, но телефонный звонок помешал закончить мысль.

Старший инспектор снял трубку.

— Рой Чепс. Слушаю.

Он услышал щелчок, а потом официальный голос:

— Говорит управление полиции южного округа. Передаю трубку инспектору Даффлингсу...

В трубке зазвучал другой голос:

— Алло! Старший инспектор Чепс? Это Даффлингс. Мне очень жаль, но вынужден сообщить вам, что убит один из инженеров «Гоулер Стил».

Чепс выпрямился, лицо его посуровело.

— Что вы сказали? Как его имя?

— Маркус Фоллс. Его тело нашли на стройке в предместье Аделаиды, рядом с рекой Торренс. Согласно первым заключениям экспертов, он был убит сегодня, около половины восьмого утра.

Глядя на Вейна и Баннерса, Чепс произнес в трубку:

— Спасибо за сообщение, Даффлингс. Я вылетаю немедленно и буду в Аделаиде через три часа.

— Прекрасно. Буду ждать вас в управлении.

Чепс положил трубку, глубоко вздохнул и сообщил новость коллегам:

— Сожалею, Баннерс, но наши планы не осуществятся: наш друг Фоллс убит сегодня утром.

* * *

В конце дня черный полицейский «бентли» въехал во двор «Гоулер Стил Лтд».

Роя Чепса и Стенли Вейна немедленно проводили в кабинет сэра Киллуэя. Они со сдержанным сочувствием сообщили генеральному директору о смерти инженера Фоллса.

Сэр Киллуэй, будучи образцовым джентльменом, воспринял новость очень хладнокровно. Он поднял брови, поджал губы и проронил:

— Этому человеку будет трудно найти замену. Это было единственным комментарием.

Затем он охотно ответил на вопросы Чепса. Сотрудник спецотдела полиции выполнял эту формальность исключительно потому, что таковы были правила. Он прекрасно знал, что генеральный директор не будет интересоваться личной жизнью своих служащих, однако хотел узнать имя непосредственного начальника Маркуса Фоллса.

После беседы детективов проводили к Дейлу Кемпси. Тот лучше знал своих подчиненных, но именно о Маркусе Фоллсе мог сказать меньше, чем об остальных. В силу своего характера покойный не любил откровенничать.

— Может быть, его коллеги знают больше? — предположил Чепс.

— Допросите их, — предложил Кемпси, — но я сильно сомневаюсь, что и они вам что-то скажут. Фоллс был замкнутым человеком, и его отношения с коллегами ограничивались исключительно служебными интересами.

Полицейские расположились в кабинете секретарши, смежном с кабинетом Кемпси. Смерть Фоллса ставила перед ними сложную проблему. Кто был заинтересован в его ликвидации? Во всяком случае, не те, на кого он работал!

Чепс и Вейн поочередно допросили всех сотрудников лаборатории С-12. Они получили только подтверждение мнения Кемпси и узнали, что коллегам Фоллса ничего не известно о его личной жизни. Большинство из них даже не знали, женат он или холост, и его смерть, кажется, их нисколько не взволновала.

Агенты контрразведки на всякий случай расширили район своих поисков и стали допрашивать служащих других лабораторий.

Поля Делькруа вызвали, как и всех остальных. Внимание инспектора Вейна привлекло его иностранное происхождение.

— Почему вы покинули такую прекрасную страну, как Франция, и перебрались в Австралию, мистер Делькруа?

— Потому что, не имея ни семьи, ни близких, я решил попробовать добиться успеха в новой стране.

— Возможно, кто-нибудь из вашей семьи эмигрировал сюда в прошлом?

— Нет.

— С кем вы поддерживаете отношения вне работы?

— Почти ни с кем... Только с соседкой по этажу, молодой журналисткой.

— Как ее зовут?

— Ханна Уоллис.

Вейн записал и продолжил:

— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?

Коплан непринужденно улыбнулся.

— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.

Вейн понимающе кивнул.

— Вам нравится в Австралии? — спросил он почти дружеским тоном.

— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...

— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.

Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:

— Вы видели личное дело этого француза?

— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.

— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.

— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.

— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.

— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.

Глаза Вейна округлились.

— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.

— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.

Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.

Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.

Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.

— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...

— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?

— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.

В день второй встречи Коплана с Джефферсоном Райсом Франсису оказалось невероятно сложно убедить Ханну, что она не может пойти вместе с ним.

— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.

— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?

— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.

— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.

Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.

— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.

— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.

Ханна, оттаяв, рассмеялась.

— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.

Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.

Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.

Советский агент сидел с мрачной физиономией.

— Смерть Фоллса тяжелый удар, — буркнул он вполголоса, когда Коплан сел рядом.

— Как вы узнали? — спросил Франсис.

— Вы не читаете газет? Об убийстве напечатано на первой странице вечернего выпуска.

— Я узнал об этом от полиции. На завод приехали двое инспекторов. Они нас допрашивали. А какое отношение убийство Фоллса имеет к вам? Ведь он не был вашим корреспондентом, не так ли?

— Не был, — подтвердил Райс, — но нас это все же касается. Вы мне расскажете новости... это убийство встревожило полицию и контрразведку, и меры безопасности и слежки за старшим персоналом будут усилены, поверьте мне. Все это усложнит жизнь.

— А! — фаталистски заметил Коплан. — В этом нет ничего необычного. Мы вынуждены постоянно остерегаться и обходить ловушки.

— Согласен, но я бы предпочел, чтобы ищейки этой страны не насторожились из-за этого дела. Они удвоят активность, по крайней мере до тех пор, пока не раскроют преступление.

— Возможно, но я могу заметить, что это расследование оттянет часть их сил.

Райс озабоченно скривился. Наступило молчание.

— Вы действительно непричастны к этой истории? — спросил Франсис, глядя на собеседника испытующим взглядом.

— Я?! — воскликнул Райс. — Вы шутите... Я не знал этого Фоллса ни с какого бока!

— Мне это нравится. Поставьте себя на мое место. Если бы начали убирать ваших друзей, я бы почувствовал себя неуютно.

— Нет-нет, успокойтесь. Этот человек никогда не входил в мою сеть, — заявил Райс. — Даю вам слово.

Он провел рукой по щеке, словно проверяя щетину, отпил глоток пива и наконец спросил:

— У вас есть сведения для меня?

— Есть. Впрочем, информация маловажная. Все подготовительные работы должны быть завершены к пятнадцатому сентября.

Райс пробормотал:

— Это значит, что взрыв, по всей видимости, состоится в начале октября. К этому времени мы успеем подготовиться.

— У вас кто-нибудь есть в районе Монтебелло?

— Разумеется. И в Вумере тоже... Мы пока не знаем, каковы точные намерения англичан. Собираются ли они взорвать бомбу над островом, подняв ее на аэростате, или поместят ядерный заряд в телеуправляемую ракету, которую выпустят из Вумеры по испытательному городку? Вторая гипотеза кажется более вероятной. Вызваны самые видные представители научного мира Содружества.

Коплан сумел скрыть свой интерес.

— В данный момент, — сказал он, — я все еще не вижу связи между изготовлением этой бомбы и работой, которую выполняю на заводе. То, что мне поручают, не выходит за рамки обычных испытаний новых сплавов.

— Наберитесь терпения. Повторяю: важно не столько то, что готовят до испытаний, сколько то, что будет потом. Представьте себе, что испытания пройдут неудачно... Англичанам придется начинать все сначала, а мы бы до того момента сомневались в ценности сведений, которые собрали. А если взрыв удовлетворит все ожидания физиков, в «Гоулер Стил» передадут результаты и мы сможем добыть действительно ценную информацию.

— Да, это логично, — согласился Делькруа. — Я не рассматривал вопрос под этим углом. В таком случае, когда мы встретимся?

Джефферсон Райс подумал.

— Скажем... через три недели, — предложил он, — если, конечно, до того времени у вас не появятся сведения исключительной важности. Однако это маловероятно; с другой стороны, я думаю, следует подождать, пока уляжется шум вокруг смерти Фоллса. Будем осторожны.

— Хорошо.

Джефферсон Райс вышел первым, через двадцать минут за ним последовал Коплан.

* * *

Франсис купил себе летние рубашки, две пары плавок и три пары носков, потом зашел в цветочный магазин и выбрал букет роз.

Со свертком покупок и цветами он вернулся на Куринга-роуд, но не стал загонять машину в гараж, а оставил перед домом.

Ханна начинала терять терпение, но, получив цветы, сразу оживилась, а долгий поцелуй Франсиса окончательно развеял ее плохое настроение.

— Дорогая, сегодня вечером я приглашаю тебя на ужин, — объявил он. — Хочешь аперитив?

— Еще как! Ты моя любовь... Но мне надо переодеться!.. Я буду готова через пять минут...

Чтобы собраться, ей потребовалось на сорок минут больше обещанного. Они поехали в ресторан на «остине». Коплан посмотрел на часы, показывавшие восемь пятнадцать, и его лицо выразило легкое неудовольствие.

Ханна забеспокоилась:

— Что случилось? Мы опаздываем?

— Нет, но прежде чем ехать в ресторан, я хотел заскочить во франко-австралийский культурный центр. Тебя не затруднит подождать меня несколько минут?

— Где?

— Да в машине!

— О'кей, подожду.

Он проехал по Куин Виктория-авеню. В центре города царило оживление. Важный промышленный город, имеющий хорошие пути сообщения с богатыми сельскими районами, Аделаида сосредоточила больше двух третей населения штата Южная Австралия, а через ее порт проходила половина морских перевозок вдоль южного побережья континента. Город процветал, ночная жизнь кипела. Сверкающие машины, обилие рекламных огней, богато одетая толпа, кабаре и ночные клубы свидетельствовали, что финансовые проблемы Соединенного Королевства не затрагивали эту далекую колонию.

Коплан задумчиво разглядывал парад роскошных кабриолетов, многие из которых были американского производства.

Его мысли продолжала занимать смерть Маркуса Фоллса. Если полицейские явились на завод, значит, они считали, что убийство совершил не какой-то бандит, собравшийся завладеть бумажником жертвы.

Подъехав к культурному центру, Франсис рассеянно поцеловал Ханну и вышел из машины.

Он поднялся на второй этаж, где находилась библиотека. Там его встретила очень хорошенькая пикантная брюнетка. Вне всяких сомнений, француженка.

— Что угодно, месье? — осведомилась она с приветливой улыбкой.

— Вы штатный библиотекарь? — поинтересовался он.

— Да.

— Меня зовут Поль Делькруа. Улыбка молодой женщины стала другой.

— Мне знакомо ваше имя, — произнесла она. — Счастлива с вами познакомиться. Я Жинетт Мишель.

Они обменялись рукопожатием, скрепив встречу FX-18 и CN-21.

Остальные посетители, перелистывавшие газеты, журналы и книги, не обратили на это историческое событие никакого внимания.

— Я приготовила для вас несколько книг, — сказала Жинетт Мишель своему новому читателю. — Вы позволите, я запишу их?

— Прошу вас.

Эта коллега была просто очаровательна. К счастью, Ханна ее не видела.

Вскоре Коплан простился с библиотекаршей и вышел из культурного центра с объемистым свертком.

Австралийка засмеялась:

— Ты набрал словарей?

— Нет. Почему ты так решила?

— Твой сверток выглядит очень тяжелым.

— Так и есть, — сказал Франсис, кладя его на заднее сиденье. — Хорошая литература всегда много весит... Это классические произведения. Кстати, ты имеешь представление о том, сколько весит Шекспир в подлиннике?

— Ни малейшего.

— Около двадцати трех кило.

Он сел за руль и двинулся дальше, успокоенный, потому что среди «классических произведений» лежала коробка с бельгийским «браунингом ГП» армейского образца, калибра девять миллиметров, с магазином на тринадцать патронов плюс еще один в стволе.

Это надежное оружие, отличавшееся высокой точностью стрельбы, плотно лежавшее в упаковке вместе с запасными коробками патронов, очень поможет Франсису в игре, которую он собирался вести.

* * *

В начале мая сэр Хилари Киллуэй принял некоторое важное решение, не подозревая, скольких людей оно порадует.

Это произошло во время совещания с начальником отдела Кемпси, старшим инспектором Роем Чепсом и инспектором Вейном.

Кемпси докладывал:

— Внезапная смерть Фоллса поставила меня в сложное положение. Он активно участвовал в создании нового тампера. Должен объяснить, джентльмены, что этим техническим термином обозначают металлическую оболочку, которая окружает расщепляющийся компонент атомной бомбы — уран или плутоний. Роль оболочки очень велика, поскольку от нее зависит коэффициент эффективности бомбы.

— В самом деле? — удивился Вейн. — А я думал, это скорее зависит от количества плутония.

— Это верно только отчасти, — сказал Кемпси. — Представьте себе, что вы вызываете эту реакцию в массе металла, превышающей критическую, которая равна шестнадцати килограммам для плутония и сорока пяти килограммам для урана двести тридцать пять. В момент начала процесса, который приводит к взрыву, выделяется тепло, вызванное быстрым увеличением радиоактивности. Это занимает несколько микросекунд, но может деформировать массу расщепляющегося вещества, прежде чем достигается критический момент взрыва. Реакция может даже остановиться из-за нехватки топлива. В современных бомбах этот подводный риф удалось обойти; однако не удается достичь выброса всей энергии, которой теоретически обладают радиоактивные металлы. До этого далеко. Пока коэффициент полезного действия отвратителен, простите мне это выражение. У бомбы, разрушившей Хиросиму, он не превышал восемь процентов. Таким образом, проблема состоит в том, чтобы максимально отсрочить раздробление ядерного топлива, с тем чтобы повысить эффективность. Для этого и необходим тампер. Это своего рода металлическое одеяло, чья механическая сопротивляемость должна быть как можно мощнее, чтобы ограничить реакцию и удержать заряд в границах. Выигрыш нескольких миллиардных долей секунды даст возможность во много раз увеличить мощность взрыва. Это делает роль «одеяла» необычайно важной.

— Понятно, — сказал Вейн. — В общем, смерть Фоллса ставит под вопрос создание тампера?

— Вернее, задерживает создание сплава, который мы собирались испытать, — поправил Кемпси. — Оптимальный состав этого металла найти очень трудно, из-за того, что необходимо совместить механические качества особо твердых тел, вроде карбида вольфрама, и, например, бериллия, который отлично отражает нейтроны. Вам я могу сказать: тампер — главная цель предстоящих испытаний, поскольку он позволит уменьшить вес критической массы, то есть сделать бомбу легче, одновременно придав ей большую разрушительную силу. И не забудьте, что атомная бомба служит спичкой для водородной и термоядерной бомб.

— Значит, вы хотите сделать оружие устрашения легче? — спросил Чепс.

Сэр Хиллари и Кемпси подтвердили.

— Бели мы этого добьемся, — продолжил начальник отдела лабораторных исследований, — мы получим более совершенный ядерный заряд, чем те, какими снаряжают свои ракеты американцы, русские и французы. Ставка Великобритании, как вы понимаете, очень высока.

— Да, — согласился Чепс. — Значит, из-за убийства Фоллса вы рискуете не уложиться в заданный срок?

— Вот именно, и замена этого инженера ставит серьезную проблему и требует решения, принять которое в одиночку я не могу. Ошибка может иметь тяжелые последствия... Кроме того, мне необходимо согласие спецслужб.

— Кого же вы предлагаете?

— Французского инженера Поля Делькруа. Мне кажется, что он с успехом продолжит работы, начатые Фоллсом.

Рой Чепс, попыхивая трубкой, бросил взгляд на Вейна и ответил:

— Что касается нас, я не вижу возражений. Связи этого специалиста характеризуют его с самой лучшей стороны. Но для меня существует другой аспект проблемы: безопасность преемника Фоллса. Пока мы не установим причин преступления, я вынужден считать, что над преемником жертвы висит угроза. Не могли бы вы подождать, прежде чем назначить этого преемника?

— Сожалею, инспектор, — отозвался Кемпси. — Безопасность моих служащих — ваша забота, а не моя. Я вынужден соблюдать сроки. Время поджимает, и я не могу дольше задерживать назначение Делькруа. А уж вы должны принять необходимые меры для его защиты.

Наступило долгое молчание.

Сэр Киллуэй обратился к полицейским:

— Ваше расследование по-прежнему стоит на мертвой точке?

Чепс покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Оно продвигалось, но в негативную сторону, вот что плохо... Оружие, которым совершено преступление, не зарегистрировано ни в Австралии, ни в Лондоне, ни в Вашингтоне. Удалось частично реконструировать маршрут Фоллса с завода в то утро, но лам неизвестно, как и зачем он попал на эту стройку. Немногочисленные знакомые, с которыми он поддерживал тесные отношения, сумели представить безупречные алиби.

— Но, в конце концов, — возмутился Кемпси, — должна же существовать причина, мотив! Фоллса ограбили?

— Нет, и это весьма настораживает. Хотя существует масса причин, в силу которых этого человека убили, но ни одна из них не может объяснить убийства.

Вейн внимательно слушал своего шефа, как будто надеялся извлечь из его слов указание, способное вывести их расследование на новый путь.

И снова повисла тишина.

Вейн набрался храбрости и заговорил:

— Я вижу, что единственный выход — назначить Делькруа. Мы установим за ним такое плотное наблюдение, что любая попытка покушения на него будет обречена на провал. Я беру ответственность на себя.

Сэр Киллуэй, восседавший за столом с достоинством и важностью крупного чиновника, заявил:

— Вопрос решен, джентльмены. Интересы Империи (он никак не мог привыкнуть к слову «Содружество») требуют от нас незамедлительных мер. Я утверждаю предложение мистера Кемпси.

Он встал, словно огласив приговор, потом обменялся рукопожатиями со своими собеседниками, что было вежливым способом выставить их за дверь.

* * *

В течение зимних месяцев — с июня по сентябрь — Делькруа интенсивно работал в лаборатории С-12.