– Ничего, госпожа. Если я имею право спросить… Я думал о татуировке. Почему она на левой стороне вашего лица?

– Ты имеешь полное право знать. Эта метка свидетельствует о том, что я – поклявшаяся Луне воительница. – Гвенивер улыбнулась, и юноше вдруг показалось, что она превратилась в другую женщину, холодную, с суровым взглядом, яростную. – А вы все думали, что подобное существует только в песнях бардов, не так ли?

Рикин сглотнул, удивленный так, словно она дала ему пощечину. Дагвин резко втянул ноздрями воздух.

– Теперь главой клана Волка является леди Макла, – продолжала Гвенивер. – Она назначила меня капитаном своего боевого отряда до тех пор, пока не выйдет замуж и ее муж не приведет с собой своих воинов. Если мы к тому времени все еще будем живы, то у вас будет выбор: дать клятву ее мужу или следовать за мной. А сейчас мы отправляемся в Кермор на летние сражения. Волки поклялись привести людей, а клан Волка никогда не нарушает клятву.

– Хорошо, госпожа, – сказал Рикин. – Возможно, нам далеко до боевого отряда, но если кто-нибудь скажет о нашем капитане что-то не так, то я лично перережу ублюдку горло.

Направляясь в Кермор, они двигались осторожно на тот случай, если кто-то из Вепрей караулит на дорогах. Когда небольшой отряд пробирался по узким тропинкам через холмы, Дагвин и Камлун по очереди ехали впереди. Хотя до Кермора было десять дней пути, безопасность ждала их гораздо ближе – в дунах старых союзников клана Волка на юге и востоке. Два дня они огибали владения клана Волка, не смея следовать по своим собственным землям. Вепри могли быть везде.

Утром третьего дня маленький отряд пересек реку Нерр по броду, которым редко пользовались, и взял направление на восток, к землям клана Оленя. Этой ночью они встали лагерем у края леса, которым Олени и Волки пользовались совместно, как охотничьим заповедником. Вид знакомых деревьев вызвал у Гвенивер слезы, в особенности, когда она вспомнила, как ее братья любили здесь охотиться.

Пока мужчины стреноживали лошадей и разбивали лагерь, Гвенивер беспокойно расхаживала взад-вперед. Она начинала испытывать сильные сомнения. Одно дело – говорить о том, чтобы самой отправиться на войну, совсем другое – понимать, что жизнь людей, составляющих ее крошечный боевой отряд, зависит от того, насколько хорошим или дурным командиром она окажется.

Сказав, что идет собирать хворост для костра, Гвенивер отправилась в лес и бродила между деревьев, пока не нашла маленький ручей, который тихо бежал по камням и между поросших папоротниками берегов. Старые дубы отбрасывали тени, которые, казалось, лежали там с начала времен.

– Богиня, правильную ли дорогу я избрала? – прошептала Гвенивер.

В мерцающей поверхности ручья она не увидела никаких знамений.

Когда девушка достала меч из ножен и посмотрела на лезвие, то вспомнила, как оно светилось огнем на алтаре Богини, и ей показалось, что она чувствует, как вокруг нее собрались призраки умерших: Авоика, Мароика, Беноика и ее отца Каддрика. Высокие мрачные мужчины, которые всегда господствовали над ней. Их чувство собственного достоинства и честь выковали и ее.

– Я никогда не позволю, чтобы вы остались неотомщенными.

Она услышала, как они вздохнули от горечи своего вирда. А может, это просто ветер гулял среди деревьях, потому что призраки ушли так же молча и быстро, как собрались. Тем не менее, Гвенивер знала: Богиня дала ей знак, точно так же, как в тот миг, когда Она благословила ее меч.

– Месть! Мы отомстим ради Богини.

Все еще держа меч в руке, Гвенивер направилась назад, к своим воинам, но тут услышала, как хрустнула ветка у нее за спиной. Гвенивер резко развернулась и подняла меч.

– Выходи! – крикнула она. – Кто беспокоит жрицу Темного Времени?

Из-за кустов вышли двое мужчин в порванной грязной одежде, с давно небритыми лицами и спутавшимися волосами.

Они держали мечи наготове.

Пока они, прищурившись, оглядывали ее, Гвенивер почувствовала, как Богиня собирается за ее спиной. То было ощутимое присутствие сверхъестественного, от которого у нее волосы встали дыбом. Гвенивер посмотрела на мужчин с холодной улыбкой, которая, казалось, появилась у нее на лице сама по себе.

– Вы так и не ответили мне, – сказала Гвенивер. – Кто вы такие и что здесь делаете?

Темноволосый стройный парень с легкой улыбкой бросил взгляд на другого, однако его рыжий товарищ отрицательно покачал головой и шагнул вперед.

– Есть ли здесь поблизости храм, госпожа? – спросил он. – Или ты – отшельница в этом лесу?

– Я несу свой храм в седельных вьюках. Раньше вы никогда не встречали жрицу, давшую такую клятву, как я. И, несомненно, никогда больше не встретите.

– У нее на лице метка, это да, – вставил темноволосый. – Но я готов поспорить, что она…

– Попридержи язык, Драуд, – рявкнул рыжий. – Во всем этом кроется что-то странное, черт побери. А теперь скажи, госпожа, неужели ты в самом деле одна в этом проклятом лесу?

– А что вам до того, одна я или нет? Богиня видит святотатство независимо от того, как далеко от людских глаз оно происходит.

Когда Драуд начал говорить, Гвенивер шагнула вперед и взмахнула мечом, проведя дугу в воздухе, словно вызывая на поединок. Она поймала взгляд противника и держала его, борясь с ним силой воли. Гвенивер ощущала присутствие Богини у себя за спиной – темную тень. На губах девушки застыла страшная улыбка. Драуд первым отступил назад, его глаза округлились от страха.

– Она – сумасшедшая, – прошептал он.

– Я сказал: попридержи язык! – рявкнул рыжий. – Есть полоумные, а есть отмеченные божеством, ты, уродливый ублюдок! Госпожа, прости, что побеспокоили тебя. Ты благословишь нас от имени своей Богини?

– О, с радостью, но вы сами не знаете, о чем просите, – внезапно она рассмеялась. – Следуйте за мной.

Гвенивер развернулась и широкими шагами пошла между деревьев. Она слышала, как они тронулись за ней, причем Драуд шепотом возражал приятелю, но ни разу не оглянулась, пока не добралась до лагеря. Когда Рикин увидел, что за Гвенивер идут какие-то незнакомые оборванцы, то крикнул остальных и бросился ей навстречу с мечом в руке.

– Все в порядке, – сказала Гвенивер. – Возможно, я нашла для нас пару рекрутов.

Присутствующие какое-то время пораженно смотрели друг на друга.

– Драуд! Абрин! – выпалил Рикин. – Что, именем богов, с вами случилось? Где остальные ребята из вашего боевого отряда?

И только тогда Гвенивер рассмотрела едва заметные гербы на их грязных рубахах – олени.

– Мертвы, – сообщил Абрин холодным и ровным тоном. – И с ними лорд Мейр. Проклятая большая группа из Кантрейя сильно ударила по нам пять дней назад. Дан стерт с лица земли, и пусть боги проклянут меня, если я знаю, что случилось с женой нашего господина и его детьми.

– Видите ли, мы пытались добраться до клана Волка, – добавил Драуд. Он горько улыбнулся, лицо его исказила гримаса. – Как я понимаю, нам бы от этого не было никакой пользы, черт побери.

– Никакой, – подтвердила Гвенивер. – Наш дан тоже стерт с лица земли. Вы голодны? У нас найдется еда.

Жадно заглатывая сухари и сыр, словно это были самые изысканные лакомства, Абрин и Драуд рассказали свою историю. Примерно сто пятьдесят воинов из числа собственных людей фальшивого короля обрушились на представителей клана Оленя, как раз когда они покидали свой дан, чтобы отправиться в Кермор. Точно так же, как Авоик, лорд Мейр приказал своим людям разбегаться, но у Абрина и Драуда убили лошадей, когда они пытались вырваться. Люди из Кантрейя не стали их преследовать, они направились прямо в дан и ворвались туда без предупреждения до того, как защитники успели запереть ворота.

– Во всяком случае, они туда ворвались, – заключил Абрин. – В любом случае, дан был уже взят, когда мы направлялись сюда.

Гвенивер кивнула и задумалась.

– Так, – произнесла она наконец. – Похоже, они планировали этот набег одновременно с налетом на нас. Я вижу, чего хотят добиться эти вонючие хорьки. Им нужно изолировать земли клана Волка, чтобы Вепрям было легче их удержать.

– Свиньям будет тяжело захватить наши земли, – заметил Абрин. – У лорда Мейра два брата на службе у истинного короля.

– Навряд ли они станут рисковать, пытаясь удержать земли вашего клана, – сказала Гвенивер. – Они слишком далеко на юге. Но стерев дан с лица земли и убив вашего господина, враги убрали нашего ближайшего союзника. Теперь они попытаются установить сильные позиции на владениях Волка, а позднее примутся кусать Оленя.

– Правильно, – Абрин посмотрел на нее с искренним восхищением. – Госпожа определенно разбирается в военных делах.

– А когда я разбиралась в чем-то еще, кроме этой войны? Теперь послушайте. У нас есть запасные лошади. Присоединяйтесь к нам, если хотите, но предупреждаю вас: Богиня, которой я служу, – это богиня тьмы и крови. Именно это я имела в виду, когда говорила об Ее благословении. Хорошо подумайте перед тем, как его принимать.

Они и в самом деле думали об этом, разглядывая ее все то время, пока она говорила. Наконец от лица обоих высказался Абрин:

– А что нам еще остается, госпожа? Мы – никто, только пара обесчещенных воинов без господина, которому мы поклялись служить, без клана, который мог бы нас принять.

– Значит, решено. Вы выполняете мои приказы, и я обещаю вам: у вас будет шанс отомстить.

Они улыбнулись с искренней благодарностью. В те дни воин, который пережил сражение, в котором погиб его господин, считался опозоренным. Ему отказывали в пристанище и куда бы он ни направился, везде над ним смеялись.

Боевой отряд двинулся на юг, к Кермору. По дороге они подобрали еще несколько человек, вроде Абрина и Арауда, – некоторые оказались уцелевшими бойцами из отряда клана Оленя; другие упрямо молчали о своем прошлом, но все они были в достаточном отчаянии, чтобы не удивляться при виде жрицы во главе боевого отряда. В конце концов у Гвенивер собралось тридцать семь воинов – всего на три человека меньше, чем клялся привести Авоик. Эти люди с такой радостью давали ей клятву и с такой легкостью принимали ее саму, что Гвенивер оставалось только удивляться. В последнюю ночь, что они провели в пути, она делила костер с Рикином, который прислуживал ей.

– Скажи мне кое-что, – обратилась она к нему. – Как ты думаешь, эти парни все еще будет выполнять мои приказы, когда мы окажемся в Керморе?

– Конечно, госпожа, – Рикин, казалось, удивился вопросу. – Ты сняла их с дорог и дала им право снова почувствовать себя мужчинами. Кроме того, ты – жрица.

– А это имеет для них значение?

– О, двойное. Послушай, мы же все слышали эти рассказы о поклявшихся Луне воительницах, не так ли? Но еще удивительнее – увидеть такую жрицу на самом деле. Понимаешь, большинство парней считают, что это знак. Это вроде двеомера, и ты – отмеченная двеомером. Мы все знаем, что это принесет нам удачу.

– Удачу? О, удачи вам это не принесет, а только благосклонность Луны в Ее Темное Время. Ты в самом деле хочешь такой благосклонности от Богини, Рикин? Это суровая вещь, холодный ветер из Других Земель.

Рикин содрогнулся, словно на самом деле вдруг почувствовал дуновение этого ветра. Он долго неотрывно смотрел в костер.

– Это все, что мне осталось, – наконец вымолвил он. – Я следую за тобой, а ты следуешь за Богиней, и мы посмотрим, что Она принесет нам обоим.

Кермор находился в устье реки Белавер, которая естественно делила королевство на две части. В устье она разливалась, образуя широкую гавань среди белых известняковых отложений. Более шестидесяти тысяч человек скрывались за высокими каменными стенами Кермора. Теперь, после того, как дан Дэверри опустел, это был самый большой город в королевстве. От длинной линии причалов и пирсов город растянулся вверх по течению реки. Во все стороны разбегались петляющие улочки – подобно тому, как круги расходятся по воде после падения камня.

Пока гвербреты обеспечивали его безопасность, торговля с Бардеком делала город богатым. Крепость внутри крепости, дан Кермор стоял на невысокой искусственной горе в центре города недалеко от реки. Внутри двойного кольца стен находился каменный комплекс брохей, каменные надворные постройки и каменные казармы, все покрытые шифером; нигде не было ни куска дерева, которое могло бы загореться от горящей стрелы, выпущенной врагом. Перед главными воротами находились барбаканы, покрытые железом ворота открывались и закрывались при помощи лебедки.

Когда Гвенивер вела свой боевой отряд по мощеному открытому двору, слышались приветственные крики:

– Это клан Волка! Клянусь всеми богами, это клан Волка!

Люди выходили из броха и казарм, чтобы взглянуть на прибывших, а пажи, одетые в королевские цвета, красный и серебряный, выбежали их поприветствовать.

– Мой господин, – выпалил один парень. – Мы слышали, что вас убили!

– Убили моего брата, – ответила Гвенивер. – Иди скажи королю, что прибыла леди Гвенивер с намерением выполнить клятву лорда Авоика.

Выпученными глазами паж уставился на татуировку у нее на лице, затем ринулся назад в брох. Рикин подъехал к Гвенивер и улыбнулся.

– Они посчитали тебя призраком из Других Земель. Приказать нашим людям спешиваться?

– Да. Ты уже много дней выполнял работу капитана. Пришло время мне объявить официально: ты – капитан боевого отряда.

– Госпожа очень высоко меня ценит.

– Рикко, ты никогда не страдал от избытка скромности, и не надо теперь изображать смущение.

Он рассмеялся, изобразил в седле полупоклон и повернул коня к подчиненным.

Ожидая возвращения пажа, Гвенивер стояла рядом со своим конем и осматривала комплекс брохей. Хотя братья рассказывали ей о великолепии Кермора, сама она никогда раньше здесь не бывала. Массивная башня высотой в целых семь этажей присоединялась к трем более низким полубашням, и темно-серое строение поднималось к небесам, словно кулак гиганта, превращенный в камень двеомером. Рядом находилось достаточно казарм и конюшен, чтобы расквартировать сотни людей. Надо всем этим висел серебристо-красный флаг, гордо объявляя о том, что король находится в резиденции.

Осмотрев собирающуюся толпу, Гвенивер увидела, что все господа благородного происхождения наблюдают за ней и боятся заговорить, пока король не примет решение по странному вопросу. Как раз в тот момент, когда она ругала пажа за медлительность, обитые железом двери распахнулись, и вышел сам король в сопровождении пажей и советников.

Глин, гвербрет Кермора – или король всего Дэверри, как он предпочитал именоваться, – выглядел лет на двадцать пять. Он был высоким мужчиной плотного сложения, с золотистыми волосами, уложенными в соответствии с королевской модой так, что они обрамляли его квадратное лицо львиной гривой. В его глубоко посаженных глазах Гвенивер увидела такое затравленное выражение, что задумалась: не потерял ли он недавно какого-нибудь близкого родственника.

Гвенивер с благоговейным трепетом склонилась перед ним. Всю жизнь она слышала об этом человеке, и вот теперь он был рядом. С легкой улыбкой на губах он рассматривал ее, не скрывая удивления.

– Встаньте, леди Гвенивер, – проговорил Глин. – Не хочу показаться грубияном, но я никогда не думал, что доживу до того дня, когда женщина приведет мне людей.

Гвенивер изобразила реверанс – насколько это возможно в бриггах.

– Мой уважаемый сеньор, клан Волка никогда не нарушал данную им клятву. Ни разу за все эти долгие годы войны.

– Я очень хорошо это знаю и помню, – Глин колебался, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что у вас есть сестра. Несомненно, позднее, после того, как отдохнете, вы захотите поговорить со мной о судьбе клана Волка.

– Захочу, мой господин, и посчитаю честью для себя, если вы обратите свое внимание на этот вопрос.

– Конечно я решу его. Вы останетесь со мной на какое-то время, как почетная гостья, или вам нужно немедленно возвращаться в свой храм?

Это был критический момент, и Гвенивер сердцем призвала Богиню на помощь.

– Мой сеньор, сама священная Луна избрала меня, чтобы служить ей мечом, – объявила Гвенивер. – Я пришла просить вас, чтобы вы позволили мне оставить за собой мое прежнее место – главы моего боевого отряда. Разрешите мне отправиться с вашей армией и жить по вашему приказу.

– Что? – Король разом забыл о протоколе. – Вы, должно быть, шутите! Что нужно женщине в битве? Для чего вам участь воина?

– Я ищу того же, что ищет любой мужчина, мой сеньор: чести, славы и шанса убить врагов короля.

Глин колебался, уставившись на татуировку, словно вспоминая старые предания о тех, кто служил Богине Темного Времени, а затем повернулся к боевому отряду.

– Так, ребята! – крикнул он. – Вы готовы признать женщину в качестве своего командира?

Все до одного члены боевого отряда крикнули: «да!». Дагвин смело добавил, что Гвенивер обладает двеомером.

– Тогда я посчитаю добрым знаком появление при моем дворе воительницы Луны, – объявил Глин. – Хорошо, госпожа. Я даю вам это право.

По мановению руки Глина прибежали слуги. Конюхи взяли под уздцы лошадей, всадники из личного боевого отряда короля направились к Рикину, чтобы проводить его людей в казармы; советники оказались рядом с Гвенивер, кланяясь ей; двое помощников камерария поспешили проводить ее в большой зал.

Вид большого зала поразил ее. Он был огромен. Там помещалось свыше ста столов для членов боевых отрядов и имелись четыре огромных камина. Серебристо-красные знамена висели среди прекрасных шпалер на стенах, а пол покрывала не солома, а цветные шиферные плитки. Гвенивер стояла, разинув рот, как простая деревенская девушка, когда камерарий, которого звали лорд Оривейн, поспешил поздороваться с ней.

– Приветствую вас, госпожа, – произнес он. – Разрешите мне подобрать вам апартаменты в нашем скромном брохе. Видите ли, поскольку вы одновременно и благородного происхождения, и жрица, я даже и не соображу, каков ваш ранг. Возможно, следует приравнять вас к тьерине?

– О, господин хороший, если в комнате найдутся кровать и очаг, она сойдет. Жрицу Черной Луны не волнует ранг.

Оривейн поцеловал руку Гвенивер с искренней благодарностью, а затем отвел девушку в небольшие покои в боковой башне и отправил пажей за ее пожитками.

– Эта подойдет, госпожа?

– Конечно. Великолепно.

– Благодарю. Большинство господ очень сильно беспокоятся насчет своего размещения.

– Простите?

– Э, ну, они опасаются, что к ним, видите ли, отнеслись пренебрежительно.

Гвенивер кивнула и улыбнулась. После того, как пажи принесли вещи и удалились вместе с Оривейном, она стала беспокойно ходить из угла в угол. Сочтет ли король нужным удерживать земли клана Волка теперь, после того, как клан Оленя понес такие потери? Через несколько минут послышался стук в дверь.

– Войдите!

Вошло возможное орудие в ее битве за спасение клана – лорд Гветмар, долговязый молодой человек с впалыми щеками, худым вытянутым лицом и косматой гривой темных волос. Хотя он был достаточно благородного происхождения, его семья не могла похвастать крупными земельными владениями. Среди великих кланов репутация этого семейства была сомнительной. Однако родственники Гвенивер всегда относились к нему, как к равному. Он схватил обе ее руки и крепко сжал.

– Гвен, клянусь всеми богами, я рад, что ты жива. Когда пришла новость о смерти Авоика, мне стало плохо. Я только и думал, что случилось с тобой и твоей сестрой. Я бы прямо поехал на север, но наш сеньор этого не позволил.

– Несомненно, он не хотел терять тебя и твоих людей вместе с нашими. Макки в безопасности в храме, и мама вместе с ней.

Гветмар с улыбкой опустился в кресло. Гвенивер устроилась на подоконнике и задумчиво посмотрела на него.

– А ты в самом деле собираешься отправиться вместе с нами? – спросил он.

– Да. Я хочу отомстить, пусть даже это будет стоить мне жизни.

– Это я понимаю. Молюсь всем богам, чтобы они позволили мне зарезать убийцу Авоика. Послушай, если мы доживем до осени, то я объединю своих людей с твоими и мы поучаствуем в кровной вражде.

– Благодарю. Я надеялась, что ты скажешь что-то в этом роде, поскольку думала о землях клана Волка. Теперь они принадлежат Макки. Во всяком случае, будут принадлежать, если король позволит им перейти к женщине. Но я все равно старшая, я – жрица, и она, черт побери, выйдет замуж за того человека, которого я для нее выберу.

– И несомненно ты выберешь хорошего, – внезапно загрустив, Гветмар отвернулся. – Макки заслуживает не меньшего.

– Послушай, ты, олух, я говорю о тебе. Я знаю, что Макки по отношению к тебе всегда вела себя, как холодная маленькая дрянь, но теперь она выйдет замуж за самого демона, только бы выбраться из храма. Пока ты не отправишь ей послание, я не сообщу ее местонахождение никому. Незачем оповещать об этом разных господ, жаждущих заполучить чужие земли.

– Гвен! Я люблю твою сестру от всей души!

– Знаю. Иначе почему, как ты думаешь, я предлагаю ее тебе?

Гветмар откинул голову и весело рассмеялся. Так солнце прорывается сквозь грозовые облака.

– Никогда не думал, что мне представится шанс жениться на ней. Имя клана Волка и кровная вражда клана Волка в придачу кажутся, черт побери, маленькой ценой за это счастье.

Гветмар проводил Гвенивер вниз в большой зал. У изгиба стены находилось длинное возвышение, где король и господа благородного происхождения принимали пищу. Хотя Глина нигде не было видно, часть лордов уже сидели за столом. Они пили эль и слушали барда. Гвенивер и Гветмар устроились рядом с лордом Меймиком, который хорошо знал отца Гвенивер. Поглаживая седые усы, он грустно смотрел на девушку, но, к ее облегчению, не сказал ни слова относительно избранного ею пути. Теперь, после одобрения короля, никто не посмеет оспаривать ее выбор.

Разговор неизбежно повернул к сражениям, что предстоят нынешним летом. Дела обещали развиваться медленно. После кровавых кампаний последних нескольких лет в Керморе попросту не достанет людей, чтобы осадить дан Дэверри, а в Кантрейе не наберется достаточно воинов, чтобы по-настоящему ударить по Кермору.

– Нас ждет много мелких схваток, если хотите знать мое мнение, – объявил Меймик. – И, не исключено, один хороший удар на севере, чтобы отомстить за кланы Оленя и Волка.

– Пара быстрых атак и практически больше ничего, – согласился Гветмар. – Но есть еще и Элдис, вызывающий беспокойство на западной границе.

– Именно так, – Меймик бросил взгляд на Гвенивер. – Элдис становится смелее и смелее. Они заходят достаточно далеко, чтобы пустить кровь и нам, и Кантрейю. Готов поспорить: они будут беречь силы до тех пор, пока и мы, и Кантрей не измотаемся.

– Звучит разумно.

На дальней стороне возвышения послышался шум возле небольшой дверцы, которая вела к личной лестнице короля. Два пажа склонились в церемониальном поклоне в то время, как третий широко открыл дверь. Ожидая короля, Гвенивер собралась подняться, но вошел совсем другой человек. Он остановился, оглядывая собравшуюся компанию. Светловолосый и голубоглазый, внешне он сильно походил на Глина, но был тонким и стройным, в то время как король отличался плотным сложением. Остановившись и скрестив на груди длинные руки – руки воина, он наблюдал за лордами задумчивыми прищуренными глазами.

– Кто это? – прошептала Гвенивер. – Я думала, что брат короля умер.

– Его настоящий брат, – ответил Гветмар. – Это Даннин, один из незаконнорожденных детей старого гвербрета. Король ему сильно благоволит. Сделал его капитаном своей личной стражи. После того, как увидишь его в сражении, то простишь ему его рождение. Он работает мечом, как бог, не как человек.

Большие пальцы Даннина были заткнуты за пояс, на котором висел меч. Он прошел вперед, мило, но отстраненно кивнул Гветмару, затем осмотрел Гвенивер. На его рубашке был вышит герб – корабль Кермора, однако по рукавам шли бьющие соколы.

– Итак, – произнес он наконец, – ты – жрица, которая считает себя воином, не так ли?

– Да. А ты, как я предполагаю, – мужчина, который думает, что может сказать мне что-то другое.

Даннин сел рядом с ней, потом развернулся и облокотился на стол. Когда он заговорил, то смотрел на зал, а не на Гвенивер.

– Что заставляет тебя воображать, будто ты умеешь действовать мечом?

– Спроси у моих людей. Я никогда не хвастаюсь о себе.

– Я уже говорил с Рикином. Он сказал мне, что ты впадаешь в неистовство.

– Ты собираешься назвать меня лгуньей?

– Не мое дело как-то называть тебя. Король велел мне включить твоих людей в его стражу, а я делаю то, что он говорит.

– И я тоже.

– С этого момента будешь выполнять мои приказы. Поняла меня, девушка?

Быстрым движением кисти Гвенивер плеснула содержимое своей кружки ему в лицо.

Пока лорды за столом ругались, она резко встала и уставилась на Даннина. Тот поднял глаза, холодные, как зимний лед. Эль стекал по его лицу, но Даннин словно бы не замечал этого.

– А теперь послушай, – проговорила Гвенивер. – Ты – сукин сын, это ясно, но я – дочь Волка. Если тебе так охота испытать мои навыки – выходи!

– Ты только послушай себя! Склочная и вздорная девка, вот ты кто.

Гвенивер с такой силой дала ему пощечину, что его отбросило назад.

– Никто не смеет называть меня девкой.

Огромный зал погрузился в мертвую тишину, когда все присутствующие, от пажа до благородного лорда, повернулись, чтобы следить за происходящим.

– Ты забываешь, с кем говоришь, – продолжала Гвенивер. – Или ты слеп и не видишь татуировку у меня на лице?

Даннин медленно поднял руку и потер место удара, но его глаза ни на секунду не оставляли ее. Их напряженный взгляд был пугающим – холодным, глубоким.

– Госпожа примет мои извинения?

Когда он опустился на колени у ее ног, в зале ахнули.

– Простите, ваше святейшество. Вероятно, меня охватило безумие. Если кто-нибудь снова посмеет оскорбить вас, ему придется отвечать моему мечу.

– Благодарю. Я прощаю тебя.

С легкой улыбкой Даннин поднялся и вытер залитое элем лицо о рукав. Он все равно продолжал смотреть на нее. На короткое мгновение Гвенивер пожалела о том, что дала клятву целомудрия. Плавные движения Даннина, его манера держаться, самая его наглость поражали красотой, сильной и чистой, как удар мечом на солнце. Но когда Гвенивер вспомнила темные глаза Богини, сожаление ушло.

– Скажи мне вот что, – обратился Даннин к Гвенивер. – Ты поедешь во главе своего отряда?

– Да. Я скорее умру, чем позволю кому-то сказать обо мне, что я прячусь за спинами своих воинов.

– Иного я не ожидал.

Даннин поклонился, затем медленно и надменно прошел между лордами. После того, как он захлопнул за собой дверь, зал словно взорвался.

– Боги! – Гветмар стер пот со лба. – Я-то вообразил, что настал твой последний час. Ты – единственный человек в королевстве, который посмел пойти против Даннина и не был убит в последующие пять секунд.

– О, чушь, – отозвалась Гвенивер. – У него достаточно ума, чтобы не наносить увечий жрице, давшей клятву Луне.

– Ха! – фыркнул Меймик. – Даннин вначале убивает, а потом думает.

Спустя некоторое время к Гвенивер подошел паж и сообщил, что король желает поговорить с ней с глазу на глаз.

Понимая, какая огромная честь ей оказана, она последовала за пажом на второй этаж главного броха, где находились покои Глина. Там стояли резные стулья и столы; на стенах висели шпалеры, а полы были покрыты бардекианскими коврами. Король ждал у камина, украшенного резными кораблями и переплетающимися узорами. Когда Гвенивер склонилась перед ним, он велел ей подняться.

– Я думал о всех ваших родственниках, которые умерли, служа мне, – сказал Глин. – Вопрос о клане Волка тяжелым грузом лежит на моем сердце, ваше святейшество. Вы хотите попросить меня передать земли и имя по женской линии?

– Да, сеньор. Теперь, после того, как я приняла постриг, я не могу обладать никаким земным богатством, кроме того, что можно унести в одном вьюке, но моя сестра скоро выйдет замуж за человека, который готов взять на себя наши имя и кровную вражду.

– Понятно. Позвольте мне быть искренним. Может, в отношении ваших земель мне и не удастся действовать так быстро, как хотелось бы, но я годов разрешить передать ваше имя сыновьям вашей сестры. Как бы мне ни хотелось изгнать Вепрей из ваших владений, многое зависит от исхода летней кампании.

– Сеньор очень честен и щедр. Я понимаю, что горе моего клана – это только одна из множества проблем, с которыми ему приходится иметь дело.

– К сожалению, ваше святейшество, вы правы. Хотел бы я, чтобы дела обстояли по-другому.

Покидая короля, Гвенивер встретила Даннина, который открыл дверь в покои без каких-либо объявлений и церемоний. Он очень легко улыбнулся ей.

– Ваше святейшество, – заговорил он, – мое сердце болит при мысли о смерти ваших родственников. Я сделаю все возможное, чтобы отомстить за них.

– Лорд Даннин очень добр, и я благодарю его.

Гвенивер поспешила по коридору, но возле лестницы быстро оглянулась и увидела, что он все еще смотрит на нее, держа руку на ручке двери. Внезапно она содрогнулась, как от холода, и ощутила опасность – словно чья-то рука стиснула ее горло. Гвенивер могла только предположить, что Богиня таким образом посылает ей предупреждение.

На следующий день Гвенивер шла по открытому двору вместе с Рикином, когда увидела, как потрепанный старик заводит в ворота двух вьючных мулов. Одетый в грязные коричневые бригги и многократно зашитую рубашку с гербами Глина, он держался прямо и ступал энергично, как молодой принц. Несколько пажей припустили бегом, чтобы помочь ему с мулами, и Гвенивер обратила внимание, что они относятся к старику с глубочайшим почтением.

– Кто это, Рикко?

– Старый Невин, госпожа. Таково его подлинное имя. Он говорит, что отец назвал его «Никто» в приступе злобы. – Объясняя, Рикин выглядел так, словно испытывал перед стариком странное благоговение. – Он – травник. Он находит дикие травы и приносит их лекарям, а также выращивает некоторые прямо здесь, в дане.