Глава 4

Окна виллы Россо были темными, когда водитель Витторио остановил автомобиль у парадной двери. Ана на цыпочках вошла в дом, надеясь не встречаться с отцом, хотя была совершенно уверена, что он спит. Энрико Виале не ложился спать позже десяти вечера.

Утром она проснулась от солнечных лучей, проникающих сквозь занавески. Ана быстро поднялась с кровати и оделась. Спускаясь по лестнице, она убеждала себя положить конец размышлениям о Витторио Кацлевара и о чувствах, которые он в ней пробудил.

Дойдя до столовой, она остановилась в дверях, увидев отца. Он ел тосты и копченого лосося. Ее мать, Эмили, англичанка, всегда настаивала на том, что завтрак должен быть плотным. Спустя шестнадцать лет после ее смерти Энрико продолжал следовать заложенной ею традиции.

– Доброе утро! – весело сказал он. – Ты вчера поздно вернулась. Я прождал до одиннадцати.

– Тебе не следовало меня ждать. – Почти неохотно Ана вошла в столовую, по обычаю поцеловав отца в лоб. Она не была готова разговаривать с ним о Витторио.

– Позавтракай. Копченый лосось сегодня особенно хорош.

Ана взяла булочку из буфета и налила себе кофе из фарфорового кофейника.

– Ты знаешь, я терпеть не могу копченый лосось.

– Но он такой вкусный, – сказал Энрико с улыбкой, продолжая завтракать.

Ана присела напротив него, потягивая очень горячий кофе.

– Я скоро уйду, – предупредила она. – Мне нужно в офис.

– Но, Ана, сегодня суббота!

Ана пожала плечами. Она часто работала по субботам, особенно в разгар вегетационного периода.

– Винограду нет дела до будней и выходных, папа.

– Как прошел ужин с Витторио?

– Увлекательно.

– Он хотел обсудить дела? – спросил Энрико подчеркнуто нейтральным тоном.

Ана посмотрела на него в упор:

– Папа, Витторио разговаривал с тобой о своем деловом предложении?

Энрико опустил глаза и принялся ковыряться вилкой в копченой рыбе на своей тарелке.

– Может быть, – сказал он очень тихо.

Ана не знала, то ли ей чувствовать разочарование, то ли облегчение, то ли радость. Она окончательно запуталась. Покачав головой, она спросила с искренним любопытством:

– И что ты об этом думаешь?

– Сначала я удивился. – Он поднял глаза, усмехаясь, хотя его взгляд был серьезным. – Полагаю, ты тоже удивилась.

– Несомненно.

– Но потом я начал размышлять об этом. Витторио продемонстрировал мне преимущества…

– Какие преимущества?

Что мог такого сказать ее отцу Витторио, чтобы убедить его в правильности их брака?

– Их много, Ана. Стабильность, безопасность…

– Но я…

– Дети. Товарищеские отношения. – Старик помолчал и тихо прибавил: – Счастье.

– Думаешь, Витторио Кацлевара может сделать меня счастливой? – спросила Ана. – Мы говорим о браке, папа! – Внезапно ее голос надломился. – Он предусматривает обязательства, а не условия сделки… Даже если Витторио описал тебе свое предложение как деловое.

– Что именно тебя не устраивает? – спросил Энрико, наклонившись к ней.

Он всегда был приверженцем логики, а не эмоций. Даже после смерти любимой жены его внешнее спокойствие оставалось неизменным.

Ана помнила, как однажды увидела отца в спальне после смерти Эмили. Он сидел на полу, покачиваясь из стороны в сторону и причитая. Заметив Ану, он выгнал ее из комнаты и захлопнул дверь, не желая, чтобы дочь видела его в таком состоянии. После смерти Эмили прошло два года, прежде чем Ана и отец восстановили доверительные отношения.

Поэтому теперь она не удивилась, что он подходит к вопросу о ее возможном браке с такой холодной головой.

– Меня не устраивает, – сказала она, – что брак рассматривается исключительно как сделка. Я считаю, тут слишком много расчетливости.

– Лучше всего вступать в брак с ясной головой, имея разумные ожидания…

– Я до сих пор даже не понимаю, почему Витторио хочет на мне жениться, – сказала Ана и прикусила язык, не желая выдавать свои чувства. Как и отец, она ненавидела выглядеть уязвимой.

– Ему нужна жена. Ему почти сорок. В этом возрасте мужчина начинает задумываться о своем будущем, о детях…

– Но почему я? – В свой вопрос Ана вложила все свои страхи и сомнения. – Он мог бы выбрать другую женщину.

– Почему он не может выбрать тебя? – мягко спросил Энрико. – Ты станешь замечательной женой, моя прелесть.

Ана скривила губы, услышав излюбленное обращение отца к ней – «моя прелесть».

– Тем не менее любви между нами нет.

Энрико пожал плечами:

– Со временем она придет.

Посмотрев на отца, Ана покачала головой:

– Не думаю, что придет.

У нее сдавило горло. Ей не нужна любовь. Она убедила себя в этом давным-давно.

Ее отец остался невозмутим.

– Тем не менее между вами возникнет привязанность. Уважение. Это очень нужные качества в браке, моя прелесть. Они важнее любви.

– А ты любил маму?

Ее отец кивнул, его лицо исказила гримаса боли.

Даже спустя шестнадцать лет он все еще горевал по ней.

– Разве ты не думал, что я могу захотеть такой же любви? – спросила Ана немного резко.

Энрико молча налил себе еще кофе.

– Такая любовь, – произнес он наконец, – непростая. Она не слишком спокойная.

– Я никогда не говорила, что хочу спокойной любви.

– Спокойствие, – сказал Энрико с улыбкой, – всегда недооценивается теми, кто его не имел.

– Хочешь сказать, тебе не было… спокойно… с мамой? – Подобная мысль никогда не приходила Ане в голову. Она всегда считала, что у ее родителей величайшая любовь на свете и они бесконечно обожают друг друга.

Но ее отец, казалось, подразумевал нечто иное.

– Я любил ее, – ответил Энрико. – И я был счастлив. Но спокоен? Нет. Твоя мать была замечательной женщиной, Ана, не сомневайся. Но она была очень эмоциональной женщиной даже для итальянца вроде меня. – Он улыбнулся немного грустно. – Не всегда легко жить с человеком, который умеет испытывать такие глубокие чувства.

Ана вспомнила, как иногда плакала ее мать, а в ее комнате слышался приторный запах лекарств. Шепот врача. Качающий головой Энрико. Мать тянет к себе Ану и что-то горячо шепчет у ее волос…

Энрико поставил чашку на стол и посмотрел на Ану в упор:

– Внимательно подумай о том, чего ты не получишь, если не выйдешь замуж за Витторио.

Ана обиделась:

– О чем ты говоришь? По-твоему, он мой единственный шанс выйти замуж?

– Нет, конечно, – мягко сказал Энрико. – Но он очень хорошая для тебя партия.

Ана потягивала кофе, угрюмо признавая верность доводов отца. Ей не хотелось жить в одиночестве и остаться бездетной. Но хочет ли она быть женой Витторио?

– Витторио – хороший человек, – тихо сказал Энрико.

– Откуда ты знаешь? – парировала Ана. – Он отсутствовал в этих краях в течение пятнадцати лет.

– Я знал его отца. Витторио был любимым сыном Артуро. Артуро был хорошим человеком, хотя и жестким. – Энрико слегка нахмурился. – Ему не хватало милосердия.

– А вдруг Витторио окажется таким же?

– Витторио нужна жена, которая смягчит его нрав, – произнес Энрико, улыбаясь.

– Я не хочу его смягчать, – запротестовала Ана. – И сама не хочу меняться из-за него.

– Конечно нет, – согласился Энрико, – но в браке люди должны искать компромиссы. Вам не обязательно пытаться изменить друг друга, но есть надежда, что вы будете положительно влиять друг на друга и ваши острые края сгладятся.

Ана поморщилась:

– Ты говоришь так, будто мы две скалы в потоке воды.

– Но это именно так! – воскликнул Энрико. – Две скалы, сглаживающие острые края друг друга в потоке жизни.

Ана вынужденно рассмеялась:

– Папа, ты совсем заговорил меня. Я должна приступать к работе.

Оказавшись на винном заводе, Ана с головой ушла в любимую работу. Во второй половине дня в дверь ее кабинета постучал Эдоардо.

– Вам посылка, синьорина Виале. Личное послание. От графа Кацлевара.

Ана замерла, но ее сердце вдруг забилось слишком часто. Каким-то образом ей удалось деловито кивнуть, притворившись равнодушной. Она махнула Эдоардо рукой:

– Давайте ее сюда.

Посылка оказалась в белой, длинной и узкой коробке, перевязанной бледно-лавандовой атласной лентой. Ана подумала, что Витторио прислал ей букет роз, и тут же почувствовала разочарование. Ей не хотелось получать от него предсказуемый подарок.

Открыв коробку, она обнаружила там… свежесрезанные виноградные лозы с плодами, похожими на жемчуг. К посылке прилагалась записка.

Она повертела записку в руках, затем поднесла ее к губам и закрыла глаза. От нее пахло свежестью и виноградным соком. Витторио прислал ей лучший из подарков.

Решил ли он ухаживать за ней? Или просто старается ее убедить? Хочет продемонстрировать преимущества их единения?

Остаток дня Ана работала, стараясь не думать о Витторио, не обращать внимания на виноградные лозы в коробке, лежащей на ее столе. Тем не менее она не могла удержаться от надежды, которая время от времени ее посещала. Может, из них в самом деле получится хорошая пара?

Подобная мысль крутилась в ее голове всю следующую неделю. Она не встречалась с Витторио, но каждый день получала от него какой-нибудь подарок: газетную статью о новом сорте вина, плитку темного шоколада, веточку сирени. Ана с удовольствием принимала его подарки и понимала, почему он их делает. Для него подарки были, несомненно, средством достижения своей цели.

Через неделю после ужина с Витторио, когда рабочий день подошел к концу, а солнце начало садиться за горизонт, Ана вышла из винодельни, решив прогуляться по извилистой грунтовой дороге до дома, до которого было с полкилометра. Она снова и снова размышляла о возможном будущем с Витторио.

Если она ему откажет, то до конца своих дней будет трудиться на винном заводе, а свободное время проводить в обществе стариков виноделов. Подобная перспектива показалась ей ужасно скучной. Также следовало признать, что Ана хотела снова поцеловать Витторио, почувствовать прикосновение его рук и узнать, уживутся ли они вместе.

И пусть между ними не будет любви. В любви она не нуждается.

Остановившись посреди дороги, Ана громко рассмеялась. Итак, она уже приняла решение? Неужели она на самом деле собирается выйти за Витторио? Пока рассудок твердил ей о том, что нецелесообразно связывать свою судьбу с Витторио, сердце говорило об обратном.