Современная электронная библиотека ModernLib.Net

ВАЛЛЕРАНЫ (№2) - Объятия незнакомца

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Клейпас Лиза / Объятия незнакомца - Чтение (стр. 11)
Автор: Клейпас Лиза
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: ВАЛЛЕРАНЫ

 

 


– Ты же сказал, здесь никого нет!

– Я не заметил ее! – возразил Филипп. Лизетта вопросительно смотрела на них:

– Что вы несете?

Близнецы посмотрели друг на друга. Жюстин нахмурился, как пират.

– Теперь она пойдет и все расскажет, – проворчал он. Филипп вздохнул:

– Что будем делать?

– Вы что-то украли? – спросила Лизетта. Жюстин взял тяжелый предмет обеими руками и кивнул головой в сторону Лизетты.

– Похитим ее, – резко сказал он. – Если мы заставим ее принять в этом участие, она никому ничего не скажет.

– Участие в чем? – спросила Лизетта.

– Ш-ш… Ты хочешь, чтобы нас поймали? – Филипп с готовностью схватил ее за запястья и потащил за собой.

– Вы же должны заниматься уроками, – шепотом сказала Лизетта. – Куда мы идем? Что в этом мешке? Если вы совершили что-то нехорошее, то знайте, я не хочу быть вашим партнером… я жертва… почему капает из мешка?

– Это с кухни, – сказал Филипп взволнованным голосом. Лизетта тотчас поняла, что он имеет в виду.

– Вы не должны были. О, как вы могли! – Огромный арбуз, привезенный из-за озера, в течение нескольких часов охлаждался на кухне в кадке с холодной водой. Он предназначался в качестве особого послеобеденного угощения этим вечером. Воровство, несомненно, было серьезным преступлением. Повариху Берти, наверное, хватит удар, когда она обнаружит исчезновение арбуза. – Может быть, вы подождете до вечера? – предложила Лизетта. – Арбуз не стоит тех неприятностей, которые вы навлечете на себя…

– Да, – решительно сказал Жюстин.

– Тогда поскорее верните его назад, пока никто не заметил пропажу. Прямо сейчас. Филипп, как ты позволил Жюстину уговорить тебя на такое дело?

– Это моя идея, – тихо признался Филипп.

Они укрылись за деревьями и положили свою добычу на большой пень. Лизетта села на поваленное дерево и наблюдала со смешанным чувством страха и изумления, как близнецы вытаскивают блестящий изумрудный арбуз.

– Я займусь им, – сказал Жюстин и приподнял арбуз, слегка крякнув под его весом.

– Не могу на это смотреть, – сказала Лизетта, и Филипп поднес ладонь к ее глазам, когда арбуз треснул, ударившись о пень. Она услышала ликующий смех Жюстина.

– Мы зашли слишком далеко, чтобы возвращаться назад, – сказал Филипп довольным голосом. Лизетта осторожно отодвинула его руку от своего лица и увидела великолепное зрелище. Напуганная тем, что она участвует в преступлении, Лизетта тем не менее не могла удержаться от восторга при виде холодной красной мякоти.

– Вы должны чувствовать себя виноватыми, – сказала она, – лишив удовольствия остальных членов семьи.

– Они не узнают, что случилось с арбузом, – возразил Жюстин, доставая старый, но тщательно заточенный нож из косынки, повязанной вокруг бедра, и всаживая его в зеленую кожуру. – Кроме того, они также лишают нас множества приятных вещей. Этот маленький арбуз только начало сведения счетов.

– Он вовсе не маленький, – сказала Лизетта. – Это даже очень большой арбуз.

Жюстин протянул ей сверкающий кусок:

– Попробуй.

– Ты хочешь подкупить меня, чтобы я молчала? – спросила Лизетта со строгим выражением лица.

– Это не взятка, – сказал Филипп, – а подарок.

– Нет, взятка, – поправил его Жюстин. – И она возьмет ее. Не так ли, Лизетта?

– Мне кажется, ворованный арбуз не доставит мне удовольствия.

– Ворованный еще вкуснее, – уверил ее Жюстин. – Попробуй.

Лизетта прикрыла колени передником и взяла предлагаемый кусок арбуза. Когда она впилась в него зубами, по подбородку побежал сладкий сок, и Лизетта вытерла его уголком передника. Арбуз был свежим и приятным, особенно в такой жаркий день. Она никогда не пробовала ничего вкуснее.

– Ты прав, – сказала Лизетта с полным ртом. – Ворованный лучше.

Некоторое время они молчали, сосредоточившись на арбузе. Наконец Лизетта насытилась, веки ее отяжелели. Вся земля около ног была усеяна корками в виде полумесяца. Она подняла голову и увидела приближающуюся высокую фигуру Макса.

– Жюстин? Филипп? – медленно сказала она. – Сюда идет ваш отец.

– Бежим! – сказал Жюстин, вскочив на ноги.

– Зачем? – возразил Филипп, наблюдая за Максимилианом. – Он уже заметил нас. – Мальчик тяжело вздохнул. – У него недовольный вид.

– Он всегда так выглядит, – сказал Жюстин, и Лизетта едва сдержалась, чтобы не подтвердить это.

Все трое с виноватым видом молча сидели и ждали, пока он не подошел к ним. Макс взглянул на арбузные корки, на липкие от сока лица близнецов и наконец на свою рыжеволосую жену. Выражение его лица было мрачным, однако в глазах блеснули искорки.

– Кажется, вы устроили заговор, – тихо сказал он. Лизетта улыбнулась ему.

– Это не моя вина. Меня похитили, мой муж, – сказала она, и Макс в замешательстве почувствовал, что слово «муж», сказанное таким ласковым тоном, подействовало на него, как бургундское вино.

– Предательница, – тихо пробормотал Жюстин, но не удержался от улыбки.

Филипп посмотрел на отца своими невинными голубыми глазами.

– Ты ведь не скажешь Берти, да, отец?

Макс насмешливо улыбнулся:

– Нет, но ведь вы ничего не сможете есть вечером.

– Еще только полдень, – сказал Жюстин. – К ужину мы нагуляем аппетит.

– Надеюсь, – ответил Макс и испытующе посмотрел на Лизетту. – Однако ты удивляешь меня, моя маленькая женушка.

Он был так красив, стоя в полосках света и тени, что у Лизетты перехватило дыхание.

– Ты должен помочь мне, – сказала она. – Твой долг защищать меня, не так ли?

– Разумеется. – Макс присел рядом, жестом попросив Жюстина отрезать ему кусок.

– Как ты нашел нас? – Лизетта сняла передник и передала его мальчикам, чтобы те вытерли свои руки и лица.

– По словам Ноэлайн, ты должна была находиться в огороде. Я пошел искать тебя и обнаружил корзину и следы. – Макс откусил кусочек арбуза.

Лизетта заметила, что один из рукавов его рубашки должен вот-вот упасть на предплечье. Она предусмотрительно протянула руку и аккуратно подвернула его.

– А зачем ты искал меня? – спросила она, глядя на рукав.

– Хотелось увидеть тебя, – сказал он.

– Но зачем…

– Разве это недостаточная причина? – мягко прервал он ее, и Лизетта ощутила по его приблизившемуся голосу, что его голова склонилась к ней.

Неожиданно ей захотелось прикоснуться к нему. Она знала, что ее чувства готовы вырваться наружу от малейшей его ласки. Отчего она так рада находиться рядом с ним? Чувствовал ли он то же самое?

– Конечно, – сказала она и увидела, что глаза близнецов прикованы к ней.

– Вы хотите, чтобы мы ушли? – насмешливо спросил Жюстин и тут же получил удар по руке от своего брата и предупреждающий взгляд отца.

– Я полагаю, – многозначительно сказал Макс, – что вы тщательно выучили все уроки, иначе у вас не было бы времени воровать арбузы.

Оба мальчика отвели глаза.

– Осталось только немного выучить, – сказал Филипп. Макс встал, беря Лизетту под локоть и помогая ей подняться на ноги.

– В таком случае предлагаю закончить уроки до ужина, – сказал он. – А я тем временем постараюсь найти способ уладить эту неприятность.

– А как быть с Берти? – спросил Жюстин. – Ты собираешься все рассказать ей?

– Я договорюсь с Берти.

– Спасибо, отец, – одновременно пробормотали близнецы, слегка подталкивая арбузные корки голыми ногами, в то время как Макс удалялся с Лизеттой.

Обеспокоенная Лизетта освободила свой локоть от руки Макса, когда они направились к дому.

– Макс? – обратилась она к нему и откашлялась. – Ты не будешь смеяться?

Его ответ прозвучал отвлеченно, как будто он думал совсем о другом:

– Смеяться? Над чем?

– О, так… пустяки.

Макс остановился и повернул ее к себе лицом. Ни одна женщина не могла удержаться от попытки переделать мужчину, за которого вышла замуж, и одному Богу известно, насколько длинный список претензий у Лизетты.

– Я знаю, к чему ты клонишь, – сухо сказал он, – и я все это уже слышал от Ирэн. Я деспотичный отец. Строгий и бесчувственный, так, что ли?

– Ну, я…

– Мне уже слишком поздно меняться, Лизетта. Кроме того, близнецы уже привыкли к строгости.

– Но что, если…

– Я больше не хочу говорить об этом.

Ей бы следовало закончить этот разговор, однако Лизетта не могла успокоиться. Ясно, что оба мальчика, особенно Жюстин, нуждаются в отцовском поощрении. Почему Макс старается казаться таким равнодушным к ним, хотя она знала, что на самом деле это не так? Она видела, как он иногда смотрит на них с отцовской любовью и гордостью. Это невозможно скрыть. Почему Макс сохранял дистанцию со всеми, включая собственных детей?

– Ты мог бы быть поласковее с ними, – настаивала Лизетта. – Это не требует больших усилий.

– Поласковее? – повторил Макс. Уголки его губ тронула улыбка. – Нигде не написано, моя милая, что отец обязан быть ласковым со своими детьми. Я должен обеспечивать их…

– Только материально? – вставила Лизетта.

– Обучить их…

– Истории, фехтованию, математике? Разве этого достаточно? А как насчет доброты и сострадания? Ты ничего не передал им от себя и хочешь, чтобы твои сыновья, в свою очередь, ничего не передали своим детям! Они хотят любить тебя, но ты делаешь это невозможным!

Выражение его лица сделалось холодным. Он оставил Лизетту и продолжил свой путь к дому без нее. Лизетта поспешила за ним, стараясь приспособиться к его широкому шагу. Она мрачно решила, что не отстанет от него, пока не добьется ответа.

– Ты накажешь их? – спросила она тихим, но достаточно отчетливым голосом. – Потому что это дети Корин? Это не их вина, что она…

Макс мгновенно остановился и схватил Лизетту за плечи, держа ее так, что она едва касалась носками земли. Лицо его потемнело, он был ужасно зол.

– Больше никогда не произноси ее имени, – процедил он сквозь стиснутые зубы и посмотрел на ее вздернутое кверху лицо.

Лизетта почувствовала силу его рук и поняла, что он может легко переломить ее пополам. Она должна бы испугаться, но вместо этого почувствовала странное возбуждение. Несомненно, сердце Макса не из камня и выдержка его не абсолютна.

Инстинкт подсказал ей, что надо говорить очень тихо.

– Извини, Макс. Я не хотела тебя разозлить.

Он резко выпустил ее.

– Не стоит извиняться, – пробормотал он, стараясь снова принять равнодушный вид. – Я не злюсь. Просто немного раздражен.

Однако уже поздно, радостно подумала Лизетта. Она видела проблеск в его душе, и теперь он не скроется от нее за привычной маской.

– Конечно, они твои сыновья… – начала она, но он, не слушая, быстро направился к дому.

Лизетта разозлилась. «Не уходи от меня!» – хотела она крикнуть ему вслед, но решила промолчать.

* * *

Макс думал, что справился со своими эмоциями, когда подошел к библиотеке, однако тяжесть в груди не покидала его. Он закрыл дверь и опрокинул стаканчик, почувствовав приятное ощущение от спиртного. Ненормальная жизнь с Лизеттой выводила его из равновесия.

В течение многих лет он жил, отгородившись от прошлого, и думал, что оно никогда больше не будет беспокоить его. Чувства, желания, потребности – все это осталось по ту сторону барьера, который он соорудил. Однако, если одна из преград рухнула, все остальные немедленно последуют за ней. Этого он никак не должен допустить. Тем не менее сейчас он чувствовал какой-то раскол внутри себя и не мог сохранять прежнее состояние.

Им овладела любовь, пагубно действующая на него, как с Корин. Он полагал, что прошлое умерло в нем десять лет назад. Но оказалось, в душе его еще сохранились нежные чувства, и они постоянно терзали его, когда Лизетта находилась рядом.

Он должен уйти, не в силах оставаться с ней в доме. Макс стремительно прошел мимо Лизетты в холле, не глядя на нее. Если бы он посмотрел на жену, то не смог бы поручиться, что не отнес бы ее наверх и не овладел бы ею силой. Это говорит о том, что он уже едва может контролировать себя.

* * *

– Макс? – спросила она. – Куда ты уходишь?

– Пока не знаю, – пробормотал он. – Возможно, к женщине, которая не задает слишком много вопросов.

Лизетта почувствовала себя так, будто он ударил ее. Он собирался посетить свою любовницу? Среди бела дня? Сердце ее запрыгало в груди, и ей захотелось ударить его по физиономии.

– Как неосторожно с твоей стороны, – язвительно сказала она. – Надеюсь, у тебя хватит такта не оставлять карету у ее дома.

Он печально засмеялся, направляясь к входной двери.

– Беспокоишься о моей репутации? Или о своей? Нечего волноваться, нашим репутациям и так уже нанесен значительный ущерб.

– А кто в этом виноват? – спросила она, сжав кулаки в бессильном гневе, когда он ушел, ничего не ответив.

* * *

Вопреки своему обещанию Макс ничего не сделал, чтобы смягчить негодование Берти по поводу украденного арбуза, и потому близнецы вынуждены были сделать стыдливое признание. Лизетта пыталась ходатайствовать от их имени и рассказать о своем участии, но Жюстин прервал ее своими извинениями и вытолкал Лизетту из кухни, в то время как Филипп заламывал руки перед поварихой. Наконец, глядя на две пары умоляющих глаз и на выражение искреннего раскаяния на лицах близнецов, Берти смягчилась, и в доме воцарилось спокойствие.

Во время обеда Лизетта была очень расстроена и не могла есть. Она лениво ковыряла вилкой в своей тарелке, поглядывая на пустое кресло во главе стола. Чувствуя, что она чрезвычайно огорчена, домашние старались беседовать с особым воодушевлением, обмениваясь замечаниями и обращаясь к ней с некоторыми вопросами. Живя в одном доме, они не могли ничем помочь, хотя знали об отношениях между новобрачными.

К своему несчастью, Лизетта однажды стала невольной свидетельницей разговора между Бернаром и Александром, когда они наслаждались вином и сигарами в одной из гостиных после обеда. Направляясь туда в поисках своего шитья, оставленного там, Лизетта услышала низкие голоса братьев через полуприкрытую дверь и остановилась, уловив свое имя.

– Мне жаль Лизетту, но я ничем не могу ей помочь, – беззаботно говорил Александр. – Проблема в том, что она еще слишком молода и ни черта не понимает в любовных делах.

Голос Бернара был более спокойным и рассудительным:

– Я бы не сказал, что проблема заключается именно в этом, Алекс. При всей своей молодости она умнее и образованнее большинства женщин в Новом Орлеане…

– С каких это пор, – сухо спросил Алекс, – в женщинах стал цениться ум? Я, например, никогда не обращал на это внимания!

– Вот почему я никогда не одобрял твой вкус при выборе женщин.

Алекс усмехнулся:

– А что ты думаешь, мой просвещенный брат, относительно неспособности Лизетты удержать Максимилиана дома ночью?

– Мое мнение таково. – Последовала некоторая пауза. – Она не похожа на Корин.

– Прости, но я думаю, это положительно характеризует Лизетту. Корин была шлюхой и законченной…

– Да, – согласился Бернар. – Но она также была самой красивой женщиной в Новом Орлеане.

– О, я бы сказал, что Лизетта тоже очень красива.

– Но по-своему. Корин была… необычайно притягательна. Ни одна женщина не могла сравниться с ней. Именно так считал Макс.

– По-видимому, на тебя она не производила особого впечатления, – медленно произнес Александр. – Я никогда не видел, чтобы она оказывала на тебя какое-то воздействие.

– Она действовала на любого, кого встречала, братец. Ты был тогда слишком юн, чтобы заметить это.

– Может быть, – с сомнением ответил Александр. – А что касается новой жены, как ты думаешь, Макс когда-нибудь придет к ней в спальню, чтобы… оценить ее?

– Вполне вероятно, он скоро переспит с ней. Но любовь? Такие, как Макс, способны любить только раз. Лучшее, на, что мы можем надеяться относительно нашей маленькой невестки, это то, что он не станет подавлять и запугивать ее, как это часто бывает, когда сильная натура соединяется с более слабой.

Лизетта вернулась в холл, щеки ее сделались красными. Чувство обиды смешалось с гневом. Она непроизвольно подняла руку к волосам – непокорным рыжим волосам, которые доставляли ей столько неприятностей в детстве и придавали ей ужасный вид, когда она краснела. У Корин были гладкие темные волосы, которые очень ценились среди креолов. Корин, должно быть, флиртовала с мужчинами, которые восхищались ею, и очаровывала их своей красотой. Как могла Лизетта сравниться со своей предшественницей!

– Но Макс хочет меня, – прошептала Лизетта самой себе. – Он хочет, а я… – Поглощенная своими мыслями, она остановилась и прислонилась к стене, решительно сжав губы. Она докажет, что новая жена Макса тверже, чем Волераны думают о ней. Она станет женой Макса во всех отношениях. Мысль о том, что в этот момент он находится у Мириам, была невыносимой. Лизетта решительно пообещала себе, что научится всему необходимому, чтобы доставить мужу удовольствие и чтобы он оставил свою любовницу. Пора стать настоящей женой!

Лизетта почувствовала чье-то присутствие позади себя. Обернувшись, она хотела было произнести имя, но губы ее замерли, когда она увидела, что там никого нет. Хотя холл был мягко освещен, ей показалось, что она стоит в темноте. Казалось, прошлое, о котором она так мало знала, превратилось позади нее в пропасть. Она почти чувствовала мрачную, надменную улыбку Корин, как будто та имела вечное право на Макса, которое Лизетта никогда не сможет отвоевать.

* * *

Макс вернулся домой в два часа ночи, внеся с собой шум дождя и грохот грома, когда открывал и закрывал входную дверь. Проливной дождь начался рано вечером, прогнав гнетущую жару и охладив перегревшиеся топи и болота Луизианы. Ливень превратил улицы и дороги в непроходимую для лошадей, а тем более колес экипажей грязь.

Макс прищурился, вглядываясь в дремлющий полумрак дома, и губы его скривились, когда он подумал о жене, мирно спящей наверху. Ночи не приносили ему отдохновения, он только мучился, беспокойно мечась и ворочаясь. Макс осторожно двинулся по изогнутой лестнице, как человек, который в этот вечер не раз прикладывался к стакану.

С его волос и одежды на ковер капала вода. Это доставляло ему некоторое удовольствие, так как он знал, что завтра утром Ноэлайн будет сердиться, увидев грязные следы сапог, но не осмелится что-либо сказать. Никто в этом доме не мог сделать ему выговор, за исключением Ирэн; но даже она последнее время помалкивала. Мать всегда вела себя так, когда у него было плохое настроение. Вся семья, включая слуг, не трогала его, зная по опыту, что в такие моменты неразумно перечить ему.

– Макс, – услышал он голос, поднявшись на верхнюю площадку лестницы. Лицо его приняло непримиримое выражение, когда он увидел Лизетту, появившуюся в дверном проеме своей комнаты. Она была в ночной сорочке и пеньюаре, отделанном шелковыми лентами. Распущенные рыжие волосы ниспадали до талии.

– Чего ты хочешь? – спросил он, приблизившись к ней на шаг или два, затем остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену.

– Я услышала, как ты вошел, – сказала она. – Уже очень поздно.

В глубине его глаз Лизетта заметила горькую обиду, которая поразила ее.

– Я вернулся домой чуть позже обычного.

Лизетта почувствовала запах спиртного – крепкого напитка, а не легкого бургундского или портвейна, которым, как правило, ограничиваются креольские мужчины.

– Твоя одежда промокла, ты нуждаешься в помощи, – сказала она, двинувшись навстречу ему, но он жестом остановил ее.

– Возвращайся в свою постель.

Лизетта посмотрела на него непонимающим хмурым взглядом, решив, что Макс не так уж пьян, как она подумала вначале. Он говорил вполне отчетливо и крепко держался на ногах. Разумеется, он мог понять то, что она хотела предложить ему.

– Я должна поговорить с тобой кое о чем, – сказала Лизетта.

Макс усмехнулся:

– Только не сейчас. – Он повернулся и направился в свою комнату, небрежно бросив через плечо:

– У меня был очень тяжелый вечер.

Лизетта, не задумываясь, последовала за ним, не пытаясь скрыть требовательные нотки в своем голосе:

– Именно это, месье, я и хочу обсудить!

Макс почувствовал, что она потянула его назад за полу плаща. Он остановился, чувствуя нарастающее раздражение. Значит, жена решила предъявить ему какие-то претензии… но Боже, он ведь дал ей ясно понять, что она еще ничего не сделала, чтобы заслужить такое право!

– Сегодня ты не был занят делами, не так ли? – спросила Лизетта.

– Будь я проклят, если начну отчитываться перед кем бы то ни было, куда я хожу и что делаю, – сказал Макс не совсем ровным тоном.

– Даже перед женой?

Макс поставил ее перед собой, положив тяжелые руки ей на плечи.

– Позволь напомнить тебе, что ты должна еще заслужить право называться настоящей женой.

Лизетта резко вдохнула.

– А я хочу напомнить тебе, что ты едва ли можешь считаться образцовым мужем!

Макс засмеялся:

– Ты хочешь, чтобы я покончил со своими флиртами?

– Да!

– Но почему? – спросил он вкрадчиво. – Разве ты не удовлетворена нашим соглашением? Ты хотела, чтобы я не посещал тебя ночью. Я так и делаю. Но я мужчина, а не зеленый юнец. У меня есть свои потребности, которые должны быть удовлетворены. Если я перестану ходить к Мириам, то мое внимание привлечет какая-нибудь другая женщина… а ты, моя девственница, только мучишь меня. Чего же ты хочешь?

Лизетта беспомощно смотрела на него, дрожа от волнения. Время шло… и молчание красноречиво говорило само за себя. Выражение сарказма на лице Макса поблекло. Волосы на затылке Лизетты зашевелились, когда она увидела первый проблеск понимания в его глазах. Снаружи блеснула молния, осветив голубоватым светом фасад дома. Капли дождя на волосах Макса и его одежде засверкали, как бриллианты. Затем все снова погрузилось во тьму, и он отошел от Лизетты.

Макс стоял спиной к окнам, и лицо его было скрыто тенью. Лизетта искоса посмотрела на него и не смогла ничего увидеть, кроме контура его головы и волчьего блеска глаз. Он все понял! Сердце ее тревожно забилось.

– Макс? – прошептала Лизетта, отступая назад, пока не уперлась спиной в стену. Пальцы ее крепко сжали края халата, и она плотнее запахнула его.

– Чего ты хочешь? – снова спросил он хриплым голосом.

Охваченная волнением, Лизетта не могла говорить. Последовала новая вспышка молнии, осветившая широкоплечую фигуру Макса. Он медленно подошел к ней и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.

– Я хорошо понял, чего ты хочешь, – сказал Макс низким голосом и, наклонившись, прижался губами к ее губам, так что она позабыла все на свете. Затем он раздвинул языком ее губы и начал страстно водить им в глубине ее рта.

Макс застонал, ощутив вкус женщины, которую он так отчаянно желал. Он протянул руку, чтобы раскрыть ее халат, отстранив руки Лизетты, когда та попыталась помочь ему, и почувствовал тепло ее тела, покрытого только тонким белым батистом.

Его ладони скользнули к ее груди, лаская ее, пока он не почувствовал, что соски сделались твердыми. Затем, оторвавшись от ее губ, Макс прильнул к груди, пощипывая и покусывая соски через тонкую ночную сорочку. С трепетным вздохом Лизетта обняла его за плечи.

– Лизетта… – Его дыхание жгло ее через тонкий батист, опаляя нежную кожу. – Я хочу тебя… о Боже… я не могу оторваться от тебя.

– Я… я не буду просить тебя об этом, – прошептала она. Это было единственное, что она смогла сказать, так как последовал долгий поцелуй. Он никогда прежде не целовал ее так, его губы ласкали ее медленным бархатистым жаром. Она начала дрожать и беспомощно царапать его покрытую одеждой спину, испытывая потребность почувствовать его кожу.

Макс прервал поцелуй только для того, чтобы сказать ей нечто важное:

– Лизетта, я… не был с ней сегодня ночью.

Ее глаза расширились от изумления.

– Н… нет?

Макс положил руки на ее гладкие ягодицы и прижал к себе.

– Я не прикасался ни к ней, ни к какой-либо другой женщине, – сказал он, прижимаясь губами к ее шее. – С первой нашей свадебной ночи. Я хотел только тебя.

– Я рада… я очень рада, – сказала она прерывающимся голосом и задрожала, когда его губы отыскали на шее пульсирующую жилку. – Я не стала бы отказывать тебе, но… о, Макс…

Его рот прильнул к ее рту, в то время как руки опустились, раздвинув ее бедра в поисках горячего женского естества. Лизетта отшатнулась от этого интимного прикосновения, но он удержал ее. Макс прижался губами к ее уху, шепча бессвязные слова, а пальцы нежно ласкали ее тело сквозь ночную сорочку, хорошо зная, где находятся самые чувствительные места.

Лизетта погрузила пальцы в его холодные мокрые волосы и притянула его голову к себе, жадно прильнув губами к его губам.

Макс взял ее за бедра и слегка приподнял, прижавшись своим твердым набухшим мужским естеством к ее мягкой плоти. С тихим рычанием он начал настойчиво покачиваться, забыв обо всем, кроме желания разрядиться в это хрупкое тело. Его чресла горели неистовым огнем. В этот момент он без всяких колебаний подчинялся только первобытной страсти.

Подняв Лизетту на руки, Макс понес ее в свою спальню, закрыв дверь каблуком. Он поставил жену рядом с кроватью и дрожащими руками развязал ленту, стягивающую ее волосы.

– Распусти их, – почти приказал он и скинул плащ.

Лизетта распустила волосы до самой талии, расчесав их пальцами. Сдвинув с плеч халат, она позволила ему упасть на пол.

Макс снял свою белую рубашку и сел на кровать, чтобы стянуть сапоги. Лизетта молча подошла помочь ему и сморщилась, испачкав грязью руки. Она посмотрела на мужа с печальной улыбкой, но в его глазах не было ответной радости. Лицо его было искажено неистовым желанием.

Стянув сапоги, Лизетта отбросила их в сторону и выпрямилась. Макс откинул покрывала. Лизетта подошла к умывальнику вымыть руки. Пламя догорающей свечи ночника колебалось, готовое вот-вот погаснуть. Она посмотрела на него, ухватившись за край умывальника и пытаясь набраться храбрости повернуться и подойти к мужу.

Глава 8

Видя, что Лизетта колеблется, Макс подошел к ней и прижался к ее спине. Одной рукой он обхватил ее грудь, а другой провел по животу. Лизетта закрыла глаза, упершись затылком в его мускулистую грудь.

– С первого мгновения, как только увидел тебя, – сказал он, дыша ей в волосы, – я понял, что ты будешь моей. У тебя не было выбора.

Лизетта с дрожью ждала. Он спустил до локтей рукава ее ночной сорочки. Его теплые губы коснулись ее шеи и плеч. Тихий стон сорвался с губ Лизетты, когда ее сорочка упала на пол к ее ногам.

Макс повернул ее лицом к себе, глаза его пылали страстью. Он погрузил свои руки в волосы Лизетты и слегка приподнял ее голову. Она почувствовала, как закипела кровь в ее жилах, когда он прильнул к ее губам жадным поцелуем. Волосы на его груди были густыми и упругими под ее ладонями, а гладкие плечи и спина – твердыми. Ее обнаженное тело трепетало, прижатое к его возбужденной плоти. Неожиданно сердце Лизетты забилось так громко, что заглушило все другие звуки.

Макс отнес ее к кровати и опустил на матрац. На мгновение ее бледное тело накрыла его тень. Его черные волосы неряшливо спадали на лоб, когда он смотрел на нее сверху. Лизетта инстинктивно прижала руки к груди и подняла бедра, пытаясь стыдливо прикрыться.

Склонившись над ней, он взял ее руку и поцеловал ладонь, его губы скользили по нежной коже, пока он не отыскал взволнованно пульсирующую жилку. Его язык нежно коснулся трепещущего местечка, и Лизетта почувствовала, как пальцы на ее ногах сжались от удовольствия. Он взял другое ее запястье и проделал то же самое, а затем раскинул ее руки в стороны.

Его темная голова склонилась над ее грудью. Он отыскал языком затвердевшие соски и стал ласкать их, пока все ее тело не начало содрогаться. Пальцы Макса блуждали по ее ребрам, затем скользнули по плечам и спине. Лизетта изогнулась, теснее прижимаясь к нему в страстном желании, моля о новых поцелуях, о сладостных пытках, которые он устраивав своими руками и языком.

Увлеченная желанием, которого она никогда еще не испытывала, Лизетта гладила его спину, бедра, живот своими неопытными, дрожащими руками. Она слышала его прерывистое дыхание и с удивлением поняла, что имеет власть над ним. Лизетта колебалась… Макс со страстным нетерпением схватил ее за запястье и потянул ее руку ниже талии.

– Макс, я не могу… – взволнованно прошептала она. Ее слова застряли в горле, когда он прижал ее ладонь к своей горячей, набухшей плоти. Его пальцы держали ее руку, а под ней трепетало его возбужденное естество. Он настойчиво вел ее руку в ритмичном поглаживании, бормоча ей на ухо страстные слова одобрения.

Лизетта наполовину прикрыла глаза, испытывая жгучее желание, охватившее всю ее без остатка. Возможно, потом она будет терзаться воспоминаниями о своем бесстыдстве… но сейчас ею завладело стремление к наслаждению.

Он обхватил ладонями ее лицо, и она раскрыла губы, чувственно отвечая на его поцелуи. Когда Макс коснулся шелковистого треугольника между ее бедер, она раскрылась навстречу ему, позволяя ему все. Его пальцы, такие нежные и чувствительные, скользили, пока она не начала тихо стонать, а затем они погрузились в нее. Лизетта завертелась со слабым криком, пытаясь увернуться от жгучего наслаждения, охватившего ее, но он не отпускал ее, пока она не начала всхлипывать под ним, а затем обмякла.

Шепча имя Лизетты, он целовал ее виски, веки, переносицу. Она вздыхала, уткнувшись ему в шею и обхватив руками его спину, обнимая своими бедрами его бока, в то время как он навалился на нее. Мышцы его рук напряглись, когда он начал преодолевать девственный барьер медленным движением. Хотя Макс старался быть очень осторожным, он понял, что причинил ей боль. Желание погрузиться в нее до конца было почти нестерпимым, но он остановился, давая ей возможность привыкнуть к вторжению в ее тело.

Задыхаясь от неожиданной боли, Лизетта тщетно билась в объятиях Макса, пытаясь оттолкнуть его. Из его горла вырвалось низкое рычание, и он, схватив Лизетту за запястья, погрузился еще глубже в нее. Она закричала и вся напряглась.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24