Глава 11

Когда Логан наконец добрался до Бакингемшира, было уже около половины одиннадцатого. Однако Логан не сомневался: Рочестер еще не ложился. Графу всегда хватало нескольких часов сна. Он напоминал хлопотливого старого паука, по ночам плетущего паутину в надежде, что утром в нее угодит какая-нибудь незадачливая букашка.

Рочестер славился своим умением ладить с людьми. Например, высокородному джентльмену ничего не стоило убедить молодую вдову продать ему дом и землю за бесценок или же убедить родственника, находящегося на смертном одре, подписать новое завещание – разумеется, главным наследником становился сам Рочестер. Эндрю не раз рассказывал Логану о подобных случаях. Вдвоем они часто потешались над алчностью старика.

Экипаж проехал через деревню возле усадьбы Рочестеров, миновал кладбище с каменными надгробиями, свидетельствовавшими о свершениях рода Дрейков.

При мысли о том, что он один из этих людей, сын Рочестера, Логану стало дурно. Он всей душой ненавидел Дрейка – расчетливого, хищного мерзавца. Не может быть, чтобы в их жилах текла одна и та же кровь – уж лучше оставаться сыном Пола Дженнингса! Дженнингс был всего лишь неотесанным мужланом, а Рочестер действовал гораздо более расчетливо: обманом заставлял людей служить своим корыстным целям, а затем без сожалений расставался с ними, как с вещами, отслужившими свой срок.

За окнами экипажа промелькнул внушительного вида коттедж, окруженный камешгыми стенами, – дом, который Ло ган выстроил для семьи Дженнингсов несколько лет назад. Мэри, Пол и трое их детей с удобством расположились здесь. Пол по-прежнему обрабатывал участок арендованной у Рочестера земли, но теперь ему помогал наемный работник, а сам Пол добрую половину каждого дня пребывал в похмельном оцепенении. Логан обеспечивал всю семью Дженнингсов при условии, что они ни разу не навестят его в Лондоне. Он считал, что еще дешево отделался.

Когда экипаж наконец подъехал к особняку, его знакомые очертания были едва различимы во тьме. Огромный каменный особняк с целыми акрами резных дубовых панелей в залах и комнатах был построен прадедом нынешнего графа. Подобно его нынешнему обитателю, Рочестер-Холл хранил печать сурового достоинства, казался неуязвимым и неприступным. Даже окна особняка были маленькими и узкими, словно бойницы.

Логан, с детства знавший прислугу Рочестер-Холла, беспрепятственно проник в особняк, отказавшись от предложения домоправительницы доложить хозяину о прибытии гостя. Логан прошел прямо в библиотеку, где сидел старик, читавший книгу о гравюрах.

– Скотт? – с оттенком удивления в голосе произнес Рочестер и прищурился. – Не ожидал увидеть вас здесь в такой час.

Логан остановился на пороге, на миг оцепенев. Внешне он ничем не напоминал Рочестера, если не считать того же роста и сложения. Но было что-то в очертаниях подбородка старика, что-то, словно вырубленное плотничьим топором… И нечто в горбинке стариковского носа, в нависших над глазами бровях… Неужели у них и впрямь есть нечто общее?

Не обращая внимания на внезапно возникший гул в голове, Логан шагнул через порог.

– Мне приходится наносить немало неожиданных визитов, – произнес он, заглянув в книгу, лежащую на столе. Заметив на странице изображение шедевра английского портретиста Уильяма Фейторна, Логан коснулся его кончиком пальца.

Рочестер, нахмурившись, придвинул к себе книгу.

– Вы явились хныкать и жаловаться, потому что я сумел приобрести коллекцию Гарриса, несмотря на предложенную вами более щедрую плату?

– Я никогда не хнычу, милорд.

– Не правда! Вы хныкали и скулили вовсю в нелепой постановке «Ричарда II», которую я имел несчастье посетить несколько лет назад. Надеюсь, более слюнявого и фальшивого исполнения я не увижу.

– Я сыграл эту роль так, как она была написана, – невозмутимо отозвался Логан.

– Сомневаюсь, что замысел Шекспира был именно таков, – возразил Рочестер.

– Значит, вы были близко знакомы с ним? – поинтересовался Логан.

Старик гневно вскинул брови:

– Дерзкий простолюдин! Говори, зачем пришел, и убирайся отсюда.

Долгую минуту Логан сверлил старика взглядом, испытывая странное желание уйти, не сказав ни слова.

– Ну так что же? – напомнил Рочестер. Логан присел на стол, небрежно отодвинув альбом с гравюрами.

– Я хочу задать вам один вопрос. Скажите, милорд, вам знакома некая миссис Нелл Флоренс?

Услышав это имя, Рочестер остался невозмутим, только крепче стиснул пальцами очки в тонкой золотой оправе.

– Нелл Флоренс… – с расстановкой повторил он. – Это имя мне не знакомо.

– Когда-то она была комической актрисой в театре «Друри-Лейн».

– Тогда с какой стати я должен знать ее? – Старик уставился на Логана не мигая, словно давая понять, что ему нечего скрывать. Чуть выпученные глаза придавали ему сходство с форелью.

Что-то рассыпалось в прах в душе Логана, когда он понял, что миссис Флоренс сказала ему правду. Почувствовав мучительную пустоту в груди, он глубоко вздохнул.

– Вы отъявленный старый лжец! – выпалил Логан. – Всю жизнь вы только и делали, что лгали!

– Может, вы все-таки объясните, с какой стати вы ворвались ко мне в библиотеку? Что вам наговорила эта миссис Флоренс?

Логан сжал кулаки, он боялся, что начнет крушить все, что попадется под руку. И почувствовал, как багровеет от ярости, не в силах сохранить на лице бесстрастное выражение. Куда же делось непоколебимое самообладание, которым Логан Скотт так гордился всего несколько месяцев назад? Он всегда приберегал эмоции для сцены, а теперь оказалось, что они переполняют всю его жизнь.

– Как, черт возьми, вы могли жить после этого? – спросил он срывающимся голосом. – Как могли отдать родного сына такому негодяю, как Дженнингс?

Рочестер с преувеличенной осторожностью отложил в сторону очки. Его лицо посерело.

– Вы, должно быть, спятили, Скотт. Понятия не имею, о чем вы говорите.

Тогда позвольте освежить ваши воспоминания, – решительно заявил Логан. – Тридцать лет назад вы отдали своего незаконнорожденного сына на воспитание Полу и Мэри Дженнингс. Беда в том, что этим людям нельзя было доверять даже собаку, не говоря уже о ребенке. За последующие шестнадцать лет мой «отец» бессчетное множество раз избивал меня в кровь, до полусмерти. Вы знали об этом, но не сделали ни малейшей попытки помешать ему.

Рочестер отвел взгляд и уставился на оправу очков, словно обдумывая ответ. Неожиданно для себя самого Логан схватил старика за плечи и приподнял над креслом.

– Вы обязаны сказать мне правду, черт бы вас побрал! – рявкнул он. – Признайтесь, что я – ваш сын! Лицо Рочестера, казалось, окаменело.

– Уберите руки!

Бесконечную минуту они пребывали в неподвижности. Затем пальцы Логана разжались. Рочестер упал в кресло и оправил на себе одежду,

– Ладно, – с трудом выговорил он, – признаю… Ты действительно внебрачный ребенок, которого я прижил с дочерью Нелл Флоренс. Я мог бы обойтись с тобой гораздо хуже – скажем, отправить в сиротский приют и больше не вспоминать о тебе. Более того, я не сидел сложа руки, видя, как этот мерзавец Дженнингс избивает тебя. Когда он разошелся вовсю, я пригрозил лишить его земли и ежегодного содержания, которое выплачивал ему…

– И вы ждете от меня благодарности? – Логан вытер руки о сюртук, словно в чем-то испачкался.

– Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты ждал от меня гораздо большего, – ледяным тоном отозвался старик. – Действительно, одно время я строил планы на твой счет, пока ты не настоял на своем желании стать актером. Я мог бы многое сделать для тебя, если бы ты выбрал любое другое ремесло.

– Теперь я понимаю, почему вы всегда ненавидели театр, – пробормотал Логан. – Он напоминал вам о моей матери…

Глаза Рочестера сверкнули.

– Я обеспечил Элизабет безбедную жизнь, какой она не знала прежде. Если бы не ты, она была бы жива до сих пор! Ты оказался слишком крупным для нее – она погибла из-за тебя, ненасытный ублюдок!

Эти слова прозвучали в ушах Логана словно ружейный выстрел. Он покачнулся.

– Черт! – выпалил он, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

Лицо Рочестера не утратило обычной суровости, но тон чуть смягчился:

– Впрочем, ты в этом не виноват. Схватившись за край стола, Логан уставился невидящим взглядом в лицо старика.

– Вы говорили Эндрю обо мне? – услышал он собственный голос.

Рочестер покачал головой:

– Не видел необходимости. И если принять во внимание нынешнее поведение Эндрю, думаю, это известие ему сейчас только повредит. Уже несколько месяцев я не видел его трезвым. Весть о том, что я твой отец, окончательно добьет его.

– Я не виню Эндрю в пьянстве. Когда миссис Флоренс рассказала мне о том, что вы мой отец, я сам схватился за бутылку.

– Нелл… назойливая старая кошка, – пробормотал Рочестер, поглаживая подбородок и хмурясь. – Я так и знал, что когда-нибудь у меня возникнут из-за нее неприятности. Но почему она решила рассказать тебе правду именно сейчас?

Логан не собирался посвящать графа в подробности своих отношений с Мадлен. Пусть Рочестер узнает об этом от кого-нибудь другого.

– Не знаю.

– Ну, и как же ты намерен поступить теперь? Может, ты решил сообщить Эндрю о том, что вы сводные братья? Логан покачал головой:

– Я предпочел бы, чтобы Эндрю никогда не узнал об этом.

Рочестер был явно удивлен.

– Надеюсь, ты понимаешь: даже если я решу признать тебя, ты, как незаконнорожденный отпрыск, не имеешь права на наследство…

– От вас мне не нужно ничего, ни единого шиллинга.

– Что ж, если ты так хочешь…

Так хотели вы с того дня, как я появился на свет, – с горечью проговорил Логан. – Я буду рад исполнить ваше желание, У вас есть только один сын. Господь избавил его от ваших знаков внимания.

– Я заботился об Эндрю как мог, – возразил Рочестер. – Это ты превратил его в пьяницу и мота. Логан в недоумении уставился на старика:

– Я?

– Мне известно, сколько раз ты одалживал Эндрю деньги. Стремясь помочь ему, ты только испортил дело. Он будет пить и играть до тех пор, пока есть человек, способный платить за него долги.

– А вы предпочитаете ждать, когда негодяи, которым Эндрю должен, искалечат его? Они способны переломать ему все кости, да и то если ему очень повезет.

– Эндрю должен сам отвечать за свои поступки, иначе после моей смерти он угодит в долговую тюрьму. Я был бы благодарен тебе, если бы ты перестал вмешиваться в его жизнь.

– Охотно. – Логан направился к двери.

– Скотт! – окликнул его старик. Логан остановился на пороге, но не оглянулся, пока Рочестер не заговорил, как бы размышляя вслух:

– Меня всегда удивляло, почему ты выбрал театр. Ты мог бы добиться успеха на любом поприще – ты многое унаследовал от меня…

– Вы правы, – проговорил Логан сдавленным голосом; в этот момент он ненавидел себя.

Логан повернулся к отцу, с ужасом осознавая, что с Рочестером его роднит не только внешнее сходство, но и предельный эгоизм, стремление повелевать людьми, вкладывать деньги в произведения искусства, а также нежелание рисковать и брать на себя ответственность за кого бы то ни было.

– Вероятно, со временем я превратился бы в безжалостного негодяя, такого, как вы, – продолжал он. – Я предпочел театр только потому, что у меня не было выбора. Любовь к театру – у меня в крови.

– Как у твоей матери. – Рочестер пристально вглядывался в лицо сына. – Признаюсь, ты всегда

Был поразительно похож на Элизабет, и это раздражало меня. Могу только догадываться, какие чувства испытывает Нелл, глядя на тебя.

Логан поспешно вышел, вернее, выбежал из комнаты, словно за ним гнались все демоны ада.

Мадлен сидела на краю кровати в своей комнате, окруженная стопками аккуратно сложенной одежды. Вокруг кровати были расставлены сундуки и ящики. Большую часть вешей Мадлен уже успела уложить, чтобы отправить в лондонский дом Логана. Церемония бракосочетания должна была состояться через неделю в доме жениха. Несмотря на уверенность супругов Мэтьюз в том, что приличнее было бы проводить церемонию в часовне их поместья, Логан отказался наотрез. Мадлен понимала, что он намерен устроить все на свой вкус, не допуская постороннего вмешательства.

– Мадлен! – На пороге комнаты появилась старшая сестра Мадлен, Джастина; она приехала, чтобы помочь родным с приготовлениями к свадьбе. Элси прислала поздравительное письмо, но объяснила, что не сможет присутствовать на церемонии: со дня на день она ждала появления своего первенца. – Он здесь! – воскликнула Джастина. – Его экипаж подъехал к дому!

Мадлен одолевала тревога. Всю прошедшую неделю Логан переписывался с ее родителями, но они не показывали его письма Мадлен. Она потеряла аппетит и сон, гадая, что будет, если Логан откажется взять ее в жены.

– Ты должна как следует поесть, – заявила ее мать накануне вечером. – Если ты похудеешь, твой жених обвинит в этом нас – разумеется, в таком случае мне придется поставить его на место!

Подойдя к зеркалу, Мадлен расправила юбки и подтянула лиф платья. Она продолжала худеть, и вместе с тем ее платъя давно стали тесными в груди.

– Поправь прическу, – посоветовала Джастина. – У тебя на голове воронье гнездо.

Вытащив шпильки из волос, Мадлен расчесала их, машинально заплела в косу и закрутила ее узлом на затылка Джастина тоже подошла к зеркалу и заботливо поправила свои золотистые кудряшки. Затем послюнила пальцы и пригладила несколько крохотных локонов на лбу и висках. Полюбовавшись своим безупречным отражением, она удовлетворенно улыбнулась.

Еще в детстве Джастина изумляла окружающих своей красотой – красотой фарфоровой куколки и необычайной уравновешенностью характера. Она принадлежала к числу тех девочек, которые никогда не шалят, не ломают игрушки и не пачкают башмачки. Когда Джастина начала выезжать в свет, ее поклонниками стали самые достойные мужчины Лондона, даже несколько титулованных особ из Франции. В конце концов она остановила свой выбор на лорде Бэгворте. Джастина всегда была и по-прежнему оставалась гордостью семейства Мэтьюз, Мадлен же считали позором семьи.

Повинуясь уговорам Джастины поторопиться, Мадлен воткнула в волосы последнюю шпильку и пощипала щеки, чтобы вернуть лицу былой румянец. К тому времени, как сестры спустились вниз, Логана уже провели в маленькую гостиную, где Агнес оказала ему отнюдь не самый радушный прием.

Увидев входящих в гостиную молодых женщин, Логап поднялся. В этой небольшой комнате он производил особенно внушительное впечатление. Превосходно сшитый черный сюртук облегал его широкие плечи, при этом Логан выглядел стройным, гибким, мускулистым. Он недавно подстригся, и его темные с рыжеватым отливом волосы чуть поблескивали.

– Мистер Скотт… – пробормотала Мадлен и остановилась в нерешительности, не зная, надо ли подойти к нему. Логан сам подошел к Мадлен и взял ее за руку. Однако он поцеловал не тыльную сторону руки, а прижался губами к впадинке на ладони, отчего жест стал нежным и интимным, хотя, разумеется, был всего лишь игрой, рассчитанной на мать и сестру Мадлен. И все же сердце Мадлен радостно дрогнуло от теплого прикосновения его губ.