— Но Денисову Гелена никогда не считала достойной противницей. Знаешь, как она называла Надежду? Убогая. При этом ей нечего было опасаться обвинений в зависти. По всем внешним параметрам Геля превосходила Надежду. Иное дело — ты.

— Лена, не отвлекайся. Не скрою, я люблю, когда меня хвалят, но в данную минуту меня куда больше занимает продолжение твоей истории. Ты остановилась на том, что нашла для себя предохранительный клапан. Если я правильно поняла, ты выпускала пар, расхваливая Геле мои достоинства?

— Не совсем. Я ведь должна была притворяться, что ненавижу тебя. Поэтому восхваления звучали примерно так: «Знаешь, что отмочило это чучело?» Или: «И как только удается этой ненормальной…» В таком вот духе. Гелена сжимала кулачки и со свистом втягивала в себя воздух. В конце концов я добилась того, что у нее портилось настроение от одного звука твоего имени. Она не могла смотреть на тебя без содрогания. А я обрела относительное душевное равновесие. Но потом ты все испортила. Взяла и перешла в другую школу. Геля начала потихоньку оправляться. И, если бы не Ковалев, расцвела бы окончательно. Но он, похоже, считал, что она недостаточно наказана. И изобрел трюк, благодаря которому Геля так и не смогла перевести тебя в разряд неприятных воспоминаний.

— Господи, да что он мог сделать? Я даже не заходила в старую школу!

— У него был приятель, который учился на класс старше. Красавчик, внешне немного похожий на Байрона. Холодный, как рыба. По нему сохла половина старшеклассниц, но ни одной не удалось поймать его на крючок. Даже Гелене, хотя она забрасывала удочку. Так вот, Ковалев и этот красавчик собирали то ли марки, то ли монеты. И Ковалев пообещал красавчику отдать главное сокровище своей коллекции, если тот полгода будет делать вид, будто ухаживает за тобой. Я случайно подслушала их…

Я вспомнила и рассмеялась.

— Так вот, что это было! Знала бы ты, как забавно это выглядело! Парень приходил к моему подъезду без двадцати восемь. Каждый день, как на службу. Провожал меня до остановки и сажал в автобус. Потом встречал меня на той же остановке, доводил до подъезда и пытался завязать разговор. Но о чем разговаривать, он не знал. Бормотал всякую чушь, пересказывал содержание каких-то дурацких фильмов. Я никак не могла понять, что ему от меня нужно. Несколько раз спрашивала в лоб, но так и не добилась вразумительного ответа. А потом он исчез без всяких объяснений. Я долго еще ломала голову над этой загадкой природы.

— А представляешь, какая волна сплетен прокатилась по школе? Ваши имена склоняли в каждом классе, начиная с седьмого. Девицы умирали от зависти. Гелена ходила вся зеленая. Ну а я извлекла для себя полезный урок. Для того чтобы разозлить Гелю, вовсе не обязательно придерживаться истины. Ты не поверишь, сколько блистательных побед ты одержала в девятом и десятом классах! Вообще-то за эти два года с тобой произошло много всего замечательного, но победы ранили Гелю сильнее всего. Ведь она считала, что уж в этом-то отношении ты проигрываешь ей вчистую. Ну, а после окончания школы мне целый год не пришлось ничего придумывать. Ты поступила в университет с первого захода, а она только со второго, да и то на вечернее отделение. Поскольку из нашего класса в университет никто больше не поступал, ей не давали забыть о твоем успехе. «Ну как? Не поступила? Да-а, туда попасть непросто. А Варвара-то, слыхала?..»

— Не очень-то это справедливо. На мехмат конкурс был в четыре раза меньше, чем на филфак.

— Можешь быть спокойна, Гелена не уставала это повторять. Но факт есть факт — ты поступила, а она нет. Все остальное — «жалкий лепет оправданий». Потом у меня снова началась черная полоса. Ты переехала, и я уже не могла врать, что встретила тебя случайно, на улице, в обнимку с роскошным красавцем. А Геля тем временем поступила, пусть и на вечерний, и заметно успокоилась.

— А ты-то почему не успокоилась? Ведь вы перестали видеться ежедневно, и она уже не могла так давить тебе на психику.

— Ты неправа. Геля меня не отпускала. Я была единственным человеком, от кого у нее не было тайн. Она не могла подолгу без меня обходиться. И если подумать, я без нее — тоже. Ведь она все всегда решала за нас обеих, а я ей слепо повиновалась. Без нее я чувствовала себя беспомощной, как безвольная жена без тирана-мужа.

— Хорошенький симбиоз! Ладно, продолжай. Я переехала, и ты лишилась возможности дразнить Гелю. Что дальше?

— Дальше мне помог случай. Гелена встретила тебя в университете. Ты была в обществе двух молодых людей, и она, естественно, не могла не испробовать на них свои чары. К ее восторгу, один из молодых людей на них поддался. Гелена решила, что сделает его распространителем нелестных слухов о тебе. Пусть твои однокурсники развлекутся за твой счет. Первые несколько историй кавалер проглотил, видно, не хотел так сразу отказываться от красивой девушки. Но потом Гелена стала рассказывать ему, как ты якобы гонялась за мальчиками из класса, безуспешно пытаясь повеситься на шею хоть кому-нибудь. За что получила неприличное прозвище… не буду повторять. И твой друг, видно, решил, что с него хватит. Он спросил, уверена ли Геля, что они говорят об одной и той же Варваре. По его словам, мехматовская Варвара не подпускала к себе ухажеров на пушечный выстрел. Из-за нее-де дерутся и пытаются покончить с собой лучшие умы факультета. «Я и сам тут с тобой прохлаждаюсь только потому, что с Варварой у меня нет никаких шансов», — так примерно он закончил.

— Вот это да! — Я выпучила глаза. — И ведь ни словом, гад такой, не обмолвился! А что с ним сделала Гелена?

— О, можешь не сомневаться, она ему отомстила! Намекнула, что наградила его дурной болезнью. По ее словам, он выглядел куда как потешно. Но ей самой от этого не очень полегчало. Она всегда считала себя неотразимой, а тебя — ходячим чучелом. И вот ей опять дали понять, что она себя переоценивает. Не знаю, понимаешь ли ты, что такое для Гелены уязвленная женская гордость. Ну вот, а потом…

— Лена, давай ты пропустишь лет пятнадцать, — взмолилась я. — Мне уже все понятно. Ты поддерживала в Геле боевой дух, время от времени взбадривая ее рассказами о моих головокружительных успехах, мнимых и истинных. Я даже догадалась, что с этой целью ты познакомилась с Софочкой и вот уже несколько лет терпишь ее малоприятное общество. Может быть, мы наконец перейдем к событиям минувшего лета?

— Но так ты ничего не поймешь! — запротестовала Белоусова. — Хорошо, давай пропустим лет десять. Но о том, что произошло пять лет и два года назад, я должна упомянуть. Пять лет назад Геля получила свою телепрограмму. Это был ее звездный час. Ее узнавали на улицах, у нее просили автограф, за ней ходили толпы поклонников. Все это сделало ее совершенно неуязвимой для моих жалких попыток поколебать ее самоуверенность. Убедить Гелю в том, что ты ее переплюнула, я могла бы, лишь произведя тебя в президенты США, не меньше. А у меня как раз был очень тяжелый период. Все складывалось неудачно и в личной жизни, и на работе. Я решила сделать пластическую операцию, полагая, что привлекательная внешность придаст мне уверенности в себе, а остальное приложится. Гелена узнала о моих планах и прокомментировала их с такой, знаешь, высокомерной усмешечкой: «Подправив фасад, богадельню в дворец не переделаешь. Ты бы уж сделала себе заодно пересадку мозга». И, знаешь, она оказалась права. Изъян у меня внутри. После операции в моей жизни практически ничего не переменилось. И тогда мной овладела навязчивая идея: до тех пор, пока Геля будет нависать надо мной — торжествующая, самоуверенная, высокомерная, я так и останусь неудачницей. Мне необходимо либо порвать с ней раз и навсегда, либо окончательно ее сокрушить. Оказалось, второе сделать легче, чем первое… Два года назад, когда программу сняли и Геля стала особенно ревнива к чужим успехам, я с утроенной энергией взялась за свою прежнюю игру. И в конце концов довела ее до безумия…

— Постой, так кто все-таки убил Доризо? Ты или Гелена?

— Хороший вопрос. Выбирай любой вариант ответа и не ошибешься.

— Слушай, Лен, давай обойдемся без загадок! У меня и так сейчас крыша поедет.

— Тогда дослушай. Мне уже немного осталось. Сейчас дойду и до Доризо. К апрелю месяцу этого года Геля взвивалась, стоило мне только заговорить о тебе. Я испугалась, что она догадается о моей истинной цели, и решила подключить к травле других людей. Как-то она показала мне приглашение на большой прием по случаю юбилея известного политика. А через пару дней одна из моих пациенток упомянула в разговоре, что собирается туда же. И я попросила ее об услуге. Гелена ужасно обрадовалась, когда в толпе приглашенных ее окликнула незнакомая женщина. Ее до сих пор иногда узнают на улице, просят автограф, негодуют, что сняли ее программу. Каждая такая встреча проливает бальзам на Гелинины раны. Когда женщина попросила уделить ей две минуты, Геля с довольной улыбкой отошла с ней в сторонку. Но когда незнакомка начала говорить, улыбка сползла, а потом с Геленой случилась истерика. Настоящая истерика. Пришлось вызывать врача.

— Что ты придумала на этот раз? Пожаловала мне титул от лица английской королевы?

— Ничего не придумала. Моя пациентка спросила, правда ли, что Гелена училась с тобой в одном классе. Сказала, что она твоя горячая поклонница, с нетерпением ждет выхода каждой твоей новой книги и давно мечтает найти человека, знакомого с тобой, чтобы получить твой автограф.

— Ты и про книги выведала? Сильна! Мои знакомые не устают жаловаться, что их невозможно купить, разве что в интернете скачать.

— Видно, моя нужда была острей, чем их. В общем, после этого случая Гелю удерживала на плаву единственная спасительная мысль: ты так и осталась старой девой, тогда как она уже в третий раз собирается замуж. Поэтому мне требовалось срочно раздобыть тебе мужа — по возможности, молодого, красивого и богатого. Я как раз ломала голову над этой проблемой, когда сам черт поспешил мне на помощь.

— Ты имеешь в виду ту ужасную сцену? — Я невольно поежилась, вспомнив растерянное лицо Виктора и упавший на асфальт темно-красный букет. — Но я не понимаю… чем она могла тебе помочь?

— Сама сцена — почти ничем. Я просто в очередной раз потрепала Гелене нервы, пересказав все в подробностях. Но недели три спустя мы поехали поздравить мать Гелены с днем рождения, и на обратном пути я увидела твоего отвергнутого поклонника. Шел дождь, а он стоял под зонтом у твоего подъезда и смотрел на твои окна. Я не могла бы придумать более трогательной сцены, даже если бы писала сценарий сама. В первый момент я его не узнала, и мы прошли мимо, а потом меня как стукнуло: это же Он! Разумеется, я тут же обратила на него внимание Гелены, напомнив предысторию. Она обернулась, чтобы посмотреть на парня, но его лицо закрывал зонт. Тогда Геля велела мне подождать, а сама пошла назад. Но в эту минуту парень повернулся и зашагал в ту же сторону. Он шел очень быстро, и, хотя Гелена почти бежала, ей никак не удавалось его нагнать. Потом они оба скрылись за углом — сначала парень, потом Гелена. Я, как дура, осталась ждать. Стояла, наверное, полчаса. Вся вымокла, несмотря на зонт, но Гелена так и не вернулась. С того дня и до десятого августа я ее не видела. А десятого она приехала ко мне почти в невменяемом состоянии. Рыдала, несла какую-то околесицу, умоляла ее спрятать, сделать ей подпольную пластическую операцию. Мне пришлось вколоть ей лошадиную дозу транка. На следующий день она уговорила меня отвезти ее на дачу моей тетки — тетка умерла полгода назад, и дача до сих пор пустует. И там Гелена все мне рассказала. Ты не возражаешь, если я закурю?

— Кури, конечно! — Я поставила перед Белоусовой жестянку, куда выбрасываю обгорелые спички. — Только, ради Бога, не прерывай рассказ. От твоих драматических пауз у меня сейчас удар случится.

— В таком случае ты прекрасно владеешь собой, — сказала она сухо. — Я не вижу никаких признаков надвигающегося удара.

— Я готова немного побиться в конвульсиях, чтобы доставить тебе удовольствие, но сначала закончи, пожалуйста, свое захватывающее повествование.

— Твое чувство юмора всегда казалось мне странноватым.

— Если ты не перестанешь играть у меня на нервах, оно удивит тебя по-настоящему.

Белоусова явно собиралась сказать мне в ответ что-то язвительное, но, встретив мой взгляд, передумала. Достала из сумочки сигареты, закурила, пару раз глубоко затянулась и заговорила снова, на этот раз без пауз.

Гелене так и не удалось догнать твоего воздыхателя. Он вышел к гостинице, перед которой дежурили такси, и сел в машину, прежде чем она успела его разглядеть. Геля подбежала к другому такси и велела ехать за первым. Наплела водителю, что следит за женихом, которого подозревает в неверности. Таксист настолько к ней проникся, что по своей инициативе постарался, чтобы в первой машине не заметили слежки. Но увидеть объект слежки Геле в тот вечер так и не удалось. Он вошел в подъезд раньше, чем она вылезла из машины.

На следующий день Геля с утра отправилась к тому подъезду и устроила засаду. Она не сомневалась, что узнает вчерашнего молодого человека по фигуре и походке. Так оно и вышло. Гелена была неприятно поражена, увидев, насколько твой воздыхатель хорош собой. Когда же она выследила его до банка, а позже выяснила, что он занимает там пусть не самую высокую, но все же руководящую должность, ей стало совсем тошно. Конечно, у ее собственного жениха, Копылова, своя фирма, а Доризо работал на чужого дядю. Но Копыловская фирма мелкая, а Доризо, при его молодости, запросто мог дослужиться до директора банка. Не говоря уже о том, что внешностью Копылов проигрывал Доризо.

Взвесив все это, Гелена решила, что поляжет костьми, но отобьет у тебя ухажера. Поначалу дело у нее пошло на удивление легко. Ей понадобилось меньше недели на то, чтобы познакомиться с Олегом и соблазнить его. Около месяца она пребывала в эйфории, а потом к ней в душу начали закрадываться тревожные сомнения. Во-первых, как ни старалась Гелена навести Олега на разговор о бывших возлюбленных, он ни разу не упомянул твоего имени. Во-вторых, он никогда не звонил ей сам и как минимум в половине случаев отговаривался делами, если встретиться предлагала Геля. Дважды она пыталась проследить за ним в такие дни, но оба раза неудачно. В-третьих, Доризо не реагировал на ее попытки сблизиться с ним в чисто человеческом плане. Казалось, их отношения полностью устраивают его в существующем виде.

Гелена удвоила усилия. Пыталась подогреть его страсть, возбудить его ревность, прибегала к десятку женских уловок, но заметных сдвигов не добилась. Тогда она занервничала всерьез. Ей все чаше приходило в голову, что Доризо использует ее как дешевую шлюху, продолжая при этом мечтать о тебе. Эта мысль была ей невыносима, Гелена гнала ее изо всех сил. Но в конце концов ее поставили перед фактом.

Однажды, когда Геля шла к Олегу, ее окликнула старуха, сидевшая в инвалидном кресле у соседнего подъезда.

«Тебя ведь Варвара зовут? — спросила бабуся. — Олежек мне про тебя рассказывал. Жаловался, что ты за него идти не хочешь. Я уж на тебя осерчала. А вчера увидела вас вместе и думаю: нет, это он, наверное, пошутил. Она его точно любит. Да и как такого не любить? Красивый, ласковый, внимательный. Ты уж не обижай его, Варенька».

Геля, не помня себя, ворвалась к Доризо и закричала, обвиняя его в подлости, низости, двуличии. Она не соображала, что говорит, ей хотелось только одного — ударить мерзавца побольнее. И это ей удалось. Когда она произнесла твое имя, крича, что все знает, — дескать, видела, как он, дурак дураком, дежурит под твоими окнами, — Олег побледнел как смерть. И шагнул к ней. Гелена увидела его лицо и поняла, что он готов ее убить. Она, взвизгнув, выскочила из квартиры и полетела вниз по лестнице. Опомнилась, только когда сломался каблук. Она упала, ударившись коленом, и боль отрезвила ее. Страх снова сменился яростью, но холодной. В эту минуту Гелена решила, что сама убьет Доризо.

Дома она в деталях продумала план. Старушка, назвавшая ее Варварой, подала ей идею. Гелена предусмотрительно не порвала с женихом, так как не была уверена в счастливом исходе нового романа, и всегда приходила к Олегу в черном парике и солнечных очках, опасаясь, что в ней узнают бывшую телеведущую, и тогда слухи о ее связи могут дойти до Копылова. А теперь, если Доризо убьют, милиция опросит соседей, старуху и будет искать брюнетку по имени Варвара. В конце концов выйдут на тебя, ведь Олег за тобой ухаживал. Правда, старуха не признАет в тебе девушку, которую она видела с Олегом, но, если устроить дело так, что ты обнаружишь труп, подозрения так или иначе падут на тебя. О связи же Доризо с Геленой никто не знал. Сама она таилась ото всех из нежелания потерять жениха, а Олег должен был помалкивать из-за тебя. Если он рассчитывал в конце концов тебя завоевать, слухи о его романе с другой могли ему здорово повредить. Он сам просил Гелену соблюдать осторожность, не заходить к нему в квартиру на глазах у соседей, объясняя это тем, что сплетни могут повредить его карьере. Мол, его банк очень трепетно относится к репутации своих сотрудников. Но, чтобы исключить всякие неприятные неожиданности, Гелена собиралась обеспечить себе железное алиби.

Копылов намеревался провести с ней отпуск за границей, но Геля сказала, что плохо переносит акклиматизацию и предпочитает отдых в Подмосковье. При помощи всяких уловок она добилась, чтобы их пригласил к себе на дачу партнер и друг Володи. Перед отъездом она позвонила Доризо и попросила у него прощения за безобразную сцену. Тот проявил великодушие и даже не стал возражать, когда Геля робко спросила, нельзя ли ей приехать к нему на днях. Потом она позвонила тебе, прослушала сообщение на автоответчике о том, что ты дома, но до четвертого августа страшно занята. Таким образом, дата определилась. Третьего ты будешь загружена работой выше головы — последний день всегда самый горячий. У тебя не будет времени ходить по гостям и магазинам, трепаться по телефону, принимать визитеров, а значит, с алиби будут проблемы.

Второго августа компания, отдыхавшая на даче копыловского друга, устроила грандиозную попойку. Гелена от души способствовала продлению гулянки на всю ночь. Ей нужно было, чтобы наутро никто не увязался за ней и Володей в лес. Правда, после вчерашних подвигов и трехчасового сна Володя тоже не жаждал пойти за грибочками, но Геля нашла способ его уломать. Две таблетки снотворного, которые она растворила в кофе Копылова, свалили его с ног, едва они углубились в лес. Геля прикрыла жениха косынкой, чтобы его, не приведи господь, не разбудили мухи, и, надев парик с очками, пошла к шоссе. Водитель первой же попутки посадил ее в машину и доставил в Москву. Тут Гелена сначала наведалась в супермаркет, купила вина и лягушачьих лапок — большую слабость Доризо, потом отправилась в гости.

Доризо удивился ее раннему визиту, но Гелена объяснила, что через несколько часов уезжает в отпуск, который будет ей не в радость, пока она не убедится, что Олег совершенно ее простил. По случаю примирения они выпили по бокалу вина, и Гелена предложила пожарить лапки — Доризо обучил ее этому тонкому искусству. Пока лапки жарились, хозяин благодаря снотворному, подмешанному в вино, крепко уснул. Геля вымыла и убрала свой бокал, аккуратно протерла все, к чему прикасалась, нашла ключ от квартиры, заперла дверь, оставив ключ в замке, и ушла, постаравшись никому не попасться на глаза. Отойдя подальше от дома, она поймала машину и уговорила шофера за сто долларов отвезти ее в Сергиев Посад. По дороге они заехали на рынок, где Гелена купила полтора десятка подосиновиков и подберезовиков. Когда она добралась до леса, где оставила Копылова, тот, к ее радости, еще спал.

Вся хитрость замысла заключалась в том, что Доризо был еще жив и здоров, когда Гелена вернулась на дачу. По ее расчетам, он должен был проснуться к вечеру и, соблазнившись готовыми лягушачьими лапками, плотно поужинать. После этого его снова потянуло бы в сон — в числе приправ было и снотворное. А там подействовал бы и яд — главная изюминка Гелиного кулинарного шедевра.

— А она не боялась, что Доризо, проснувшись, заподозрит, что его сон был искусственным, и не станет есть лапки, а вместо этого отнесет их в какую-нибудь лабораторию на анализ?

— Не боялась. От вина Доризо всегда немного клонило в сон. А даже если бы он и заподозрил неладное, его бы успокоила мысль, что Гелена запросто могла отравить вино, а раз она этого не сделала, значит, смерти ему не желает. Кроме того, он до безумия любил лягушачьи лапки.

— Все равно Геля страшно рисковала. Мало того, что Доризо мог поймать ее с поличным, так она еще и мне позвонила, назвавшись собственным именем. Почему, интересно, она не изобразила Надежду, как накануне?

— А если бы ты заподозрила подвох? Назвавшись Надеждой в первый раз, она ничем не рисковала. Ну, поняла бы ты, что звонит не Денисова, — удивилась бы и все. Но если бы у тебя возникли сомнения четвертого, ее ловушка не сработала бы, а этого Геля допустить не могла. Твоих показаний она не боялась — у нее было хорошее алиби. Подтвердить, что она была знакома с Доризо, никто не мог. Да, забыла сказать: старуха соседка умерла в конце июля, а других соседей Гелена благодаря своей маскировке не опасалась. Однако в ее расчеты вкралась ошибка. Что происходило в Москве, Геля не знала, но через несколько дней после убийства ей стало понятно, что ее план рухнул. Копылов, ее жених, отлучился куда-то, а вернувшись, в ярости обрушился на Гелену. Его прижали какие-то бандиты и, как поняла Геля, бандитами командовала ты. Копылов — мужчина крупный, агрессивный и самоуверенный; чтобы запугать его, требовалось нечто из ряда вон выходящее, а он был напуган до полусмерти. Из его гневной речи Гелена поняла, что тебе каким-то образом стало известно о ее знакомстве с Доризо. И что Копылов разрушил ее алиби. Если бы не бандиты, она, может быть, и попыталась бы еще побороться, но этой публике плевать на уголовно-процессуальный кодекс, они умеют выбивать признания. Спасти ее могло только исчезновение — пластическая операция, чужие документы, бегство за границу… По иронии судьбы она решила довериться именно мне. Так я и узнала, что стала убийцей.

— Не преувеличивай. Ты ведь не помогала ей составить план, добыть снотворное, яд?

— Я даже не знала о ее знакомстве с Доризо. Сначала Геля собиралась преподнести мне сюрприз, порадовав своей победой, потом задумала убийство и сочла за лучшее не откровенничать вообще. Но это ничего не меняет. Если бы не мои старания, она бы никогда не дошла до такой жизни. Я, и только я, виновата во всем.

— Может быть, тебя немного утешит мысль, что Геля, сама того не ведая, избавила человечество от серийного убийцы?

В округлившихся глазах Белоусовой читалось изумление и недоверие. Пришлось объяснить.

— Доризо охотился за одинокими женщинами с деньгами. Деньги выманивал, а женщин ликвидировал. На его совести пять душ — четыре женщины и один мужчина, свидетель. И за мной этот приятный молодой человек ходил вовсе не от великой любви. А когда твоя Геля проговорилась, что знает о его бдениях под моими окнами, побледнел он вовсе не от гнева, а от страха. Под мои окна он приходил в гриме и думал, что никто на свете не свяжет симпатичного брюнета, сохнущего по неприступной девице, с красавцем-блондином, ведущим веселую холостяцкую жизнь. Думаю, не опереди Геля своего милого, она стала бы шестой жертвой.

— Ты не шутишь?

— Если хочешь, могу познакомить тебя с юным лейтенантом, охотившимся на маньяка.

Белоусова нервно рассмеялась.

— Спасибо, обойдусь. Человеку в моем положении лучше держаться подальше от милиции. Не знаю, как закон смотрит на помощь убийцам, но едва ли снисходительно.

— Значит, ты все-таки помогла Гелене? Несмотря на всю свою ненависть к ней?

— Помогла. Я считала и считаю себя ответственной за ее преступление. Кроме того, она же все-таки моя подруга, не правда ли? Ведь я так и не смогла открыть ей свои истинные чувства. А ненависть прошла. Теперь я от Гелены свободна. Хочешь посмотреть, почему? — Она открыла сумочку. — Вообще-то я не должна была бы тебе показывать… Но, если ты не очень изменилась со школьных времен, а я не заметила особых перемен, то на твое слово можно положиться. Я права?

— Надеюсь. Но ведь я еще не дала никакого слова.

— Так дай. Не думай, я многого не прошу. Гелена уже далеко, а доказать, что я ей помогала, ты не сможешь. Просто пообещай, что никогда не попытаешься воспроизвести то, что сейчас увидишь. Хотя бы из благодарности за то, что я к тебе пришла. Мне нелегко далось это решение. Но в противном случае, ты бы никогда не узнала, какая опасность тебе угрожает. Ведь Гелена-то от своей ненависти к тебе не излечилась.

— Ладно, обещаю. Я действительно тебе признательна. Не за предупреждение — за избавление от мук неопределенности. Несмотря на Гелино бегство, я не могла поверить в ее виновность. Мне казалось, ей не за что меня так ненавидеть.

Белоусова достала из сумочки маленькую паспортную фотографию и протянула мне. Увидев лицо на снимке, я рассмеялась. Нет, не думайте — женщина, смотревшая на меня, вовсе не была уродиной. Напротив, многие назвали бы ее красавицей. Но вот на ангела новая Гелена точно не походила. Более хищную физиономию трудно было себе представить.

— Неужели это твоих рук дело?

— Да. И знаешь, что сказала Гелена? «Ради лучшей подруги могла бы и побольше расстараться. Но чего ждать от хирурга средней руки? Ладно, и так сойдет».

Я еще раз посмотрела на фото и покачала головой.

— Черт побери, Белоусова, да ты — гениальный художник!