Пила расцвела.
      – Ты всегда знаешь, что нужно сказать женщине!
      Он засмеялся.
      – Ну не скажи, Рил сегодня заявила, что я - никудышный собеседник!
      Пила потащила его к дивану.
      – Расскажи, расскажи! Ты разговаривал с ней? О чем? Когда? Как она?
      Таш засопротивлялся.
      – Постой, не сейчас, я спешу, а у меня к тебе дело.
      – Какое дело!? Ладно, ты только скажи, она в порядке?
      – Да, все хорошо, не переживай, а то молоко пропадет! - За эти слова она, засмеявшись, шлепнула его по руке. - А дело вот какое: ты знаешь, какой алый цветок самый красивый? - Если уж Пила, при ее огромной, или точнее сказать, неумеренной, любви к цветам этого не знает, то Таш просто не представлял, у кого еще можно добыть интересующую его информацию.
      Пила внимательно посмотрела на него.
      – Пожалуй, я зря беспокоилась за Рил. Надо было беспокоиться за тебя. С каких это пор ты стал читать сказки?
      Таш с обреченным видом стал рассказывать о сегодняшней беседе.
      – Ты была права, Пила, с ней действительно не все в порядке. Она опять ничего не помнит. А цветок этот Свигров…- тут он поморщился - я сам знаю, что это глупо, но это шанс. Я столько времени хожу вокруг нее кругами, что уже сил нет. А она только вчера первый раз со мной вообще заговорила. Ты только Самконгу не говори, я представляю, как он орать начнет. Цветочек аленький! Я чувствую себя полным идиотом!
      – Не надо так говорить, Таш! - Пила сочувственно погладила его по щеке. - Я не знаю никого, кто в такой ситуации повел бы себя так же трезво и разумно, как ты. А что касается цветка, то подари ей мою маленькую авелию, которую мне твой друг привез из Биноя, когда я родила Дану. Здесь такого точно ни у кого нет, даже у князя.
      Это было слишком щедрое предложение, и Таш не мог его принять.
      – Нет, Пила. Твой муж обегал там весь город, чтобы ее найти. Он меня убьет, да я сам не возьму!
      – Возьми, Таш! Рил ведь и меня спасла, и Дану, и не один раз! Что по сравнению с этим какой-то цветок! Бери, я хочу, чтобы он был у нее, пусть даже она ничего не помнит. А с мужем я сама поговорю.
      Она вручила ему Дану и убежала за цветком. Таш застыл и сидел, боясь пошевелиться. Но Дана вдруг забавно сморщившись, чихнула, потом зевнула и закрыла глазки. То, что она собралась спать на руках у чужого дяди ни капли ее не смутило. Вернулась Пила и расхохоталась.
      – Таш, как только у вас с Рил все наладится, вам нужно немедленно заводить ребенка! Ты выглядишь просто очаровательно!
      Смутившись, потому что сам думал о том же, Таш вернул ей ее маленькое чудо. Взамен, Пила отдала ему цветок в расписном горшочке. Формой он немного походил на розу и был действительно ярко алого цвета. Таш завернул цветок в бумагу и засунул за пазуху.
      – Я осторожно.
      – Давай, Таш, пусть у тебя все получится! - Она сделала благословляющий жест. - Иди, скоро Самконг вернется.
      Поздно ночью Таш открыл дверь, которую сам же до этого смазал, чтобы не скрипела, и зашел в спальню Рил. Она спала, свернувшись в клубок, на самом краю огромной кровати и выглядела маленькой и несчастной. Он поставил цветок на столик у ее изголовья, чтобы, проснувшись, она сразу заметила его. Потом не удержался, опустился рядом с кроватью на колени, провел рукой по светлым волосам Рил. Она пошевелилась, он тут же отдернул руку, встал и ушел, неслышно ступая по толстым шерстяным коврам.
      Утром Рил проснулась рано, потому что Тилея принесла весть о возвращении князя. Сразу напрягшись, она соскочила с кровати и побежала в ванную. Тилея принялась убирать комнату, как всегда что-то приговаривая. С тех пор, как князь разрешил своей жене кое-какие вещи решать самой, к Рил по утрам приходила сначала только Тилея, а уж немного погодя все остальные, если в них была необходимость. Рил лихорадочно умывалась, пытаясь собраться с мыслями, и смутившие ее вчера чувства при свете утра показались вообще лишенными каких-либо оснований. Вдруг она заметила, что Тилея ее о чем-то спрашивает. Она переспросила:
      – Что, Тилея?
      – Я спрашиваю, откуда это вас такой чудный цветочек? Он такой хорошенький, просто чудо какое-то!
      Очень удивившись, Рил вышла из ванной.
      – Какой цветок, Тилея? Что ты выдумываешь?
      И увидела, что на столике возле ее кровати действительно стоит горшок, а в нем растет цветок. Когда она ложилась, она твердо помнила, что ничего подобного там не было. Тилея между тем продолжала расхваливать цветок.
      – Какой он красивый, ваше высочество, я таких никогда не видела! Прямо, как из сказки - цветочек аленький!
      При этих словах Рил замерла. Не может быть! - Подумала она, а ее сердце уже вовсю отбивало радостный ритм. - Этого просто не может быть! Она подошла к цветку и погладила его слегка дрожащими пальцами. Даже если бы это были просто воткнутые в горшок колючки, сейчас они показались бы ей самым прекрасным цветком на свете. Она поцеловала его нежные алые лепестки и сказала:
      – Правда, он чудо, Тилея?
      К счастью, Тилея была хорошо воспитанной служанкой и сразу поняла, что ее госпожа не хочет говорить о происхождении цветка в ее спальне. А, возможно, и сама ничего не знает об этом. Следовательно, ей надо помочь объяснить его появление мужу, который скоро придет. Тилея была совсем не ханжа, и молоденькая княгиня ей нравилась. У женщин в нашем мире и так мало радостей - часто говорила она, - не грех их немножко увеличить, а неприятностей - уменьшить. А княгине неприятности грозили вполне нешуточные. Нрав князя Тилее был хорошо известен. И она, подойдя поближе к Рил, тихо предложила.
      – Ваше высочество, скоро сюда придет ваш муж. Хотите, я скажу, что это мой брат прислал из Биноя, когда узнал, что я служу молодой княгине? Такие цветы растут только там, да и то редко.
      Рил удивленно посмотрела на нее. Но за дверью уже раздавался шум, который обычно предшествовал появлению князя, и она решилась.
      – Хорошо. Помоги мне, Тилея, я тебя отблагодарю!
      – Да что вы, милая моя госпожа, я же от чистого сердца!
      Они обе вздрогнули, когда открылась дверь, и в нее быстрым строевым шагом вошел князь.
      – Что это вы тут шушукаетесь, как две заговорщицы? - Спросил он, улыбаясь. И, не дожидаясь ответа, продолжил: - Тилея, выйди. Рил, любимая, что это у тебя за цветок? Где ты его взяла?
      Рил взглядом поблагодарила обернувшуюся Тилею.
      – Это Тилея принесла. Ее брат прислал мне в подарок, когда узнал, что она служит у меня.
      Богер сразу же потерял к цветку всякий интерес, и Рил с облегчением выдохнула, поняв, что была на волосок от больших проблем. И не только она, но и те люди, которые ей дороги. Нет, это все просто безумие, не стоит всего этого затевать, если она не хочет навсегда потерять Инора. А для этого надо быть хорошей женой своему мужу.
      Но верной этому решению Рил оставалась не более получаса. А потом, после ухода князя, она, чувствуя себя как никогда грязной, раздавленной и униженной, лежала на кровати и сухими глазами смотрела в потолок. На этот раз она не могла плакать, потому что чувствовала, что слезы не принесут ей облечения. Рил точно знала, что больше она этого не вынесет. Лучше смерть. Даже позор лучше. Она быстро встала и пошла в ванную.
      Служанок не было, и некому было согреть воду, но Рил было все равно. Набрав полную ванну ледяной воды из-под крана, она залезла в нее и стала с остервенением мыться, пытаясь жесткой мочалкой стереть с себя последние полчаса своей жизни.
      Тилея, несколько раз постучав и не получив ответа, забеспокоилась и тихо зашла к княгине. Из ванной доносился плеск воды, и Тилея прошла туда.
      – Ваше высочество, это что это вы тут творите? Да разве вам можно мыться в холодной воде? Так и заболеть недолго! Князь за это меня по головке не погладит!
      Рил обернулась к ней и крикнула со злостью, которой сама от себя не ожидала:
      – Если ты еще раз напомнишь мне про князя, я велю высечь тебя плетьми и выгнать отсюда вон! Сейчас же иди и поменяй простыни на моей кровати! Быстро!
      Испуганная Тилея побежала выполнять. Рил вылезла из ванны, схватила большое полотенце и стала ожесточенно вытираться. Натянув чистую рубашку, она бегом побежала в спальню и запрыгнула в кровать, которую Тилея уже застелила чистыми простынями. Ее всю трясло как в лихорадке. Тилея подошла и стала укрывать ее одеялами.
      – Тилея, прости, что я накричала. Сама не знаю, что со мной. - Рил было едва видно из-под одеял. Тилея подошла и села рядом с ней на кровать.
      – Маленькая моя госпожа! - Она ласково погладила княгиню по голове. - Что же делает с тобой этот мальчишка, что ты так переживаешь? Может, мне сходить к доктору за успокаивающим отваром?
      Рил помотала головой.
      – Не надо, я сама схожу. Попозже. Лучше посиди со мной сейчас. - Она взяла руку Тилеи и прижала ее к щеке. Та сочувствующе вздохнула и принялась рассказывать о своей жизни вообще и о далекой молодости в частности.
      Мало-помалу Рил успокоилась и смогла жить дальше. Она встала и занялась делами, вместе с платьем натянув на себя уже привычный высокомерный вид. Ближе к обеду пришли служанки, чтобы помочь ей переодеться.
      Рил оделась, но при мысли, что ей придется спускаться в большую гостиную под руку с князем, она почувствовала, что готова закричать. На этот раз ей действительно была необходима помощь, и она пошла к Будиану, хотя и не особенно доверяла ему. Просто идти было больше не к кому. А, ладно, будь, что будет! Захочет рассказать князю - пусть рассказывает! - Зло подумала Рил, идя по длинному пустому коридору к кабинету Будиана. - И вообще, чем бежать с доносом, лучше бы помог! Интересно, он умеет готовить зелье от душевной боли и от ненависти к мужу? Тогда все проблемы отпали бы сами собой!
      Она застала Будиана за работой. Он стоял за столом, заставленным колбами и странными приспособлениями, и разглядывал на свет какую-то мутную жидкость в пузатом сосуде.
      – Ваше высочество, госпожа княгиня! Какая радость для меня - снова увидеть вас у меня в лаборатории! - Он подлетел к ней, забыв поставить сосуд на стол.
      Рил удивилась: он и правда выглядел взволнованным и обрадованным. Она даже отступила на шаг, на секунду ей показалось, что он ее сейчас обнимет. Но он остановился и, кажется, слегка смутился. Сосуд с жидкостью по-прежнему был в его руках, но он не замечал этого.
      Рил чуть наклонила голову в положенном по этикету приветствии.
      – Господин Будиан!
      Он, тоже вспомнив об этикете, низко поклонился.
      – Ваше высочество! - И ударил забытым в руке сосудом о книжную полку.
      Тот, конечно, разбился, забрызгав книги вонючей жидкостью. Рил едва успела отскочить, иначе ее платье постигла бы та же участь. Жрец совсем смутился, и Рил пришла ему на помощь.
      – Господин Будиан, надеюсь, эта жидкость не опасна для книг? В противном случае ее необходимо немедленно смыть. - Рил мгновенно пришла в ужас от того, что никогда больше не встретится с Гринборгом Великолепным. - Ваши книги - это такая ценность!
      Он с благодарностью глянул на нее.
      – Благодарю вас за заботу о моих книгах, ваше высочество! Приятно видеть в женщине такое понимание. Но спешу вас успокоить: эта жидкость совсем для них не опасна. Я займусь ими позже. - Он поклонился еще раз и предложил ей пройти. Усадив ее в глубокое кожаное кресло, он сел напротив на высокий табурет.
      – А сейчас позвольте узнать, что привело вас ко мне?
      Рил замялась, не зная, как попросить у него совета и стоит ли вообще это делать.
      – Господин Будиан, однажды вы сделали мне большое одолжение, поговорив с моим мужем. С тех пор он, действительно, стал уходить спать к себе, и мне стало немного легче.
      – Легче - что?
      Она пожала плечами.
      – Просто легче. - Она замолкла, не зная, как продолжить. Ей вдруг показалось глупым и неуместным жаловаться на то, что она сможет не выдержать, если ее муж еще раз прикоснется к ней. - Скажите, вы ведь занимаетесь наукой, господин Будиан?
      – Разумеется, ваше высочество.
      – А как насчет человеческой души? Этим вы тоже занимаетесь?
      Он улыбнулся.
      – Человеческая душа есть самая большая загадка во вселенной. Это большая честь для меня - заниматься ею.
      – То есть вы знаете, почему кто-то одного человека любит, хотя он недостоин этой любви, а другого терпеть не может, хотя достойнее его никого нет?
      Будиан только развел руками на этот чисто женский вопрос.
      – Боюсь, что в этом наука пока бессильна. Но ваш вопрос, признаться, меня сильно заинтриговал.
      Рил улыбнулась, разом отбросив все свои сомнения. Теперь, когда она узнала, что такое настоящее доверие, иллюзия доверия ее уже не могла ее удовлетворить.
      – Не стоит придавать ему такое значение - он был чисто теоретическим! Но все-таки, неужели никто из великих никогда об этом не думал?
      – Ну, разве что поэты, у ученых было много других интересов.
      – Это было очень глупо с их стороны.
      – Совершенно с вами согласен, ваше высочество. И все же, я так и не понял, чем я могу быть вам полезен? Признаться, после ваших вопросов о душе, я уже сомневаюсь в своих способностях.
      Она рассмеялась.
      – Ну, хорошо, не буду вас больше мучить. Мне всего-навсего нужно успокаивающее. Я немного нервничаю.
      Будиан тут взял ее за руку и стал щупать пульс. Пульс ему не понравился.
      – И давно это с вами происходит, ваше высочество?
      – Я и сама не знаю. - Неопределенно ответила она. - Как-то незаметно все получилось.
      – Хорошо. - Сказал он, не выпуская ее руки. - Я дам вам то, что вы просите, но с одним условием: вы будете приходить ко мне каждый день, чтобы я мог наблюдать за действием этого лекарства. Вы согласны, ваше высочество?
      В ее глазах на миг промелькнуло затравленное выражение, но она взяла себя в руки и кивнула. Они немного помолчали. Он все еще держал ее руку в своей и молча смотрел на нее странным тяжелым взглядом, от которого ей стало не по себе. Она встала и отняла у него руку.
      – Вы позволите еще раз посмотреть вашу коллекцию инструментов?
      Он тоже соскочил со своего табурета.
      – Разумеется, ваше высочество.
      В прошлый раз Рил понравилось в этой комнате, хоть она и пробыла в ней всего несколько минут. Она и сейчас почувствовала себя среди инструментов, как среди старых друзей. Медленно, но верно уходили тяжелые мысли, заботы и тревоги. Будиан снова стоял в дверях, следил за ней взглядом и пытался объяснять, как играют на тех или иных инструментах. Рил пробовала, проводила рукой по струнам, прикасалась к клавишам. На одной из полок она обнаружила несколько настолько ни на что не похожих приспособлений, что невольно обернулась к Будиану за объяснениями.
      Он рассмеялся.
      – Я купил их по случаю, когда путешествовал с миссией по диким землям! Это дикарские инструменты, я даже не знаю, как на них играть!
      Рил осторожно перебрала их и вдруг наткнулась на четыре маленькие тарелочки с продетыми в них кожаными полосками. Она взяла их, покрутила немного и, улыбнувшись, предложила:
      – А если я покажу вам, как играть, вы мне их подарите?
      – Конечно, забирайте, только, умоляю, откройте мне их тайну, ваше высочество! А то я так и умру, не зная, как они звучат!
      Рил просунула большой и средний пальцы каждой руки под кожаные полоски на тарелочках, так, что они оказались друг над другом в ее ладони, и сделала несколько плавных движений руками, сопровождая их звуками тарелочек. Будиан замер. Руки Рил то двигались плавно, и тарелочки звенели нежно, то ускоряли свое движение, и тарелочки убыстряли ритм.
      – Это для танца. - Улыбаясь, объяснила Рил. - Так теперь эти штучки мои, да?
      – Разумеется, я же дал слово! Но что это за танец, я никогда не видел ничего подобного!
      Рил чуть смутилась.
      – Я не помню.
      Прошло еще достаточно времени, прежде чем она сообразила, на каком свете находится. Вспомнила про обед, и снова разнервничалась, что не укрылось от внимательного взгляда Будиана. Он предложил ее проводить. Она побежала к своим комнатам так, что он еле успевал за ней.
      Рил распахнула дверь и тут же наткнулась на разъяренного мужа, который уже битых полчаса ждал, чтобы проводить ее вниз. Посланные им слуги никак не могли ее найти, потому что к лаборатории Будиана им было даже близко подходить запрещено, а охрану, как с ужасом вспомнила Рил, она опять не взяла. Почти не владея собой, князь схватил жену за плечи и с силой встряхнул.
      – Где ты была столько времени, признавайся, дрянь! С любовником, да? С любовником?
      Рил закричала, пытаясь оторвать от себя его руки, но он держал крепко и все тряс ее за плечи, выкрикивая в лицо грубые оскорбительные слова. Это безумие прекратил вошедший следом за Рил Будиан. Он прикоснулся к князю, тот сразу обмяк, как будто в один миг лишился костей, и упал на пол. Княгине Будиан упасть не дал, подхватил, проводил к креслу, почти насильно усадил. Позвав спрятавшуюся от княжьего гнева прислугу, он велел отнести князя в его покои, а сам остался с бьющейся в истерике Рил, которая со злостью выкрикивала ему в лицо, что она ненавидит, ненавидит, ненавидит своего мужа… Несложным заклинанием погрузил ее на несколько минут в сон и пошел за успокаивающим.
      Теперь ему стало ясно, зачем оно ей было нужно, а также понял, что она пыталась сказать ему своими вопросами. Уже было очевидно, что она не смогла ни полюбить, ни принять навязанного ей мужа. Навязанного, кстати, при непосредственном участии самого Будиана! Раньше он относился ко всей этой истории спокойно, но сейчас скорее сам добровольно лишился бы своего дара, чем попытался повторить с ней что-либо подобное.
      Он горько усмехнулся про себя. За последний месяц он испытал столько новых чувств, сколько ему не довелось пережить за всю предыдущую жизнь. Днем он еще мог держать себя под контролем, но ночью в него как будто вселялись все бесы, которых он раньше побеждал с такой легкостью. Он почти перестал спать, проводя ночи в молитвах и часто вспоминая тот амулет, который дал ему духовник. Сейчас он очень пригодился бы ему. Но несмотря на все свои мучения и бессонные ночи, он еще помнил и о науке, и о достоинстве, и об обетах, данных им богине. И потому, принеся лекарство, разбудил княгиню, даже не прикоснувшись к ней.
      – Так вы принесли мне успокаивающее? - Первым делом спросила она.
      – Разумеется, ваше высочество. Как вы себя чувствуете?
      – Нормально, только голова болит. - Она помолчала, а потом нерешительно попросила: - Извините меня, наверное, это уже наглость с моей стороны, но не могли бы вы сказать моему мужу, что сегодня ему нельзя меня видеть? Вас он уважает и послушает. Я не вынесу, если он еще раз придет. И, пожалуйста, дайте мне лекарство!
      Будиан отдал ей пузырек и вышел из комнаты.
      Он направился от нее прямо к князю, быстро привел его в чувство и отчитал, как мальчишку за варварское обращение с женой.
      – Вы заставляете меня жалеть о том, что я помог вам ее получить, ваше высочество!
      Князь сидел на своей постели и мрачно исподлобья смотрел на жреца.
      – А ведь тебе она тоже нравится, а, целомудренный монах?
      Будиана передернуло.
      – Не надо со мной так разговаривать, ваше высочество. - Тихо процедил он. - Я ничем не заслужил этого.
      Но князь не стал останавливаться. Он встал и подошел к Будиану вплотную. Они были почти одного роста, но, несмотря на возраст, фигура у князя выглядела гораздо внушительнее.
      – Я знаю, что ты чувствуешь, жрец! Но у тебя ничего не выйдет. Она моя жена, и никто этого не изменит. Даже она сама.
      Будиан застонал сквозь зубы.
      – Да будьте же наконец, благоразумны, ваше высочество! Она была у меня на осмотре! Не было никакого любовника, как вам это вообще могло в голову прийти?
      – А что я должен был подумать, когда она ушла одна, надолго и без охраны? - Не желая сдавать позиции, зло поинтересовался князь.
      – Думать вы могли все, что вам угодно, но делать нужно только то, что нужно! Вы же князь, не мне вам это объяснять! А набрасываться на нее, как дикий зверь, и доводить до истерики было совершенно не нужно! Мальчишка, вы хоть представляете, чем ей это может грозить?
      Князя эта фраза как будто заставила опомниться.
      – Я извинюсь!
      – Конечно, извинитесь! Завтра утром. А потом надолго уедете к своим солдатам, и будете писать ей длинные нежные и полные раскаяния письма!
      – Что ты себе позволяешь, жрец?!! Ты смеешь мне указывать?!!
      – Вы хотите, чтобы она вас возненавидела?
      – Твою мать, я убью тебя за эти слова!
      – Убивайте! Тогда вам никто не будет мешать сводить с ума вашу жену!
      – Да пошел ты в…, проклятый монах!!!
      Рил проснулась утром от поцелуя князя. Спросонья вздрогнула и откатилась подальше. Только потом открыла глаза и увидела мужа, в синих глазах которого плескалось море раскаяния.
      –Ты сможешь простить меня когда-нибудь, Рил?
      – Ничего все в порядке. - Поспешно ответила она, натягивая одеяло до подбородка.
      – Не бойся меня, родная, прошу тебя! - Он сел на кровать рядом с ней.
      Она пожала плечами, подавив желание отодвинуться от него.
      – Я не боюсь, с чего ты взял?
      Он мягко обнял ее.
      – Я сейчас уезжаю. Надолго, недели на три. Не хочешь поцеловать меня на прощанье в знак того, что правда простила?
      Рил с подозрением глянула на него. Что он еще задумал? Раньше он никогда не задавал пустых вопросов, если хотел целовать - целовал. Князь посмотрел на ее лицо и увидел выражение недоумения, больно ранившее его.
      – Ну, так что? - Тихо спросил он.
      Она нехотя приподнялась и поцеловала его в щеку. Он быстро встал и вышел. Вскоре она услышала шум и стук копыт под окнами - князь и его гвардия отбыли на учения.

Глава 16.