Глава 18

– Люди. Люди-люди.

– Давно ли ты был человеком, Мудрейший?!

– Давно.

Усталость здесь проявлялась щадящее, лишь давая понять своим приближением необходимость переключиться на деятельность в других сферах Бытия. Лоо стряхнул утомление, мешающее быть объективным, стал обликом юным и озорно посмотрел на Хорома:

– Не пора ли нам, Благородный, Познавший Великое Множество Истин, передать подопечных Другим. Пусть растут, обучая и не опираясь на нас. В этом акте доверия к Ним, мы ответственность в Них развиваем.

– Моя Суть требует непосредственного присутствия в опыте младших для завершения этого витка истории.

– Пусть будет так.

Лоо позволил себе образ мечтающей девы, чем вызвал особое расположение Хорома, удивительным образом всё ещё тяготеющего к фантазиям женщин, как к самому творческому, в его понимании, инструменту по привлечению и последующей обработке опыта. Хором решил поддержать игру общения формами и допустил проявление своей симпатии в том, что структурировался, собрался видимыми другу полями в стройного юношу с влюблёнными в красавицу глазами. Лоо сбросил мечтательность и уподобился безудержной весёлости, изображая беззаботный смех девицы, от которого небрежно накинутое одеяние сползало с прекрасных плеч при, казалось, невольных движениях тела.

Рабочее пространство сочло недостойным продолжать внимать игривым перестройкам отдыхающих Мудрых и благочестиво ушло созерцанием в себя, уважая их выбор на столько, что не допустило не одну конкретную формулировку своего отношения к данному факту.

Стряхнув с себя остатки перенапряжения, почувствовав снова стабильность существующих законов счастья от одного осознания собственной жизни, оба Учителя Ищущих предпочли вернуться к обсуждаемой ранее теме.

Чуткое, уважающее посетителей, как собственных Творцов, пространство, предпочитавшее благородно не оценивать происходящее внутри себя, дабы не мешать субъективностью индивидуальных энергий, вышло на режим беспристрастного восприятия и записи происходящего. Многофункциональное поле для отдыха и делового общения вошло в рабочее состояние. Оба, и Лоо, и Хором, разогнав сгустившиеся было от усталости собственные энергии согласно их назначению по обширным структурам настоящих Сутей своих, отдохнув и восстановив все подвластные частоты внимания и восприятия, впитывали поля Счастья, которое всегда готово заслуженно питать Истинных Победителей. Хором предложил:

– Друг, мне видится, что стоит посетить Безвременье. Там, куда влекут всех нас Бесконечность и Вечность, найдутся советы и для вхождения в поле Слияния по наиболее целесообразному сценарию. Там, думаю, есть всё. Лоо, по окончании игр с формами, удерживал образ прекрасной девы, но улыбался уже премудро, подражая Джоконде:

– Ты думаешь, сможешь вернуться? Входя в это поле, я знаю, на веки исчезнет любой.

– В Безвременье обычно устремляются те, что подобно тебе не желают поддерживать младших собой. Им нет необходимости возвращаться обратно. Там находят они выражение себя по уникальности специфического опыта Духа в соответствии с Видением их самой Невысказанностью… Я же проникну, как гость. Меня от Всепоглощения Вместилища Вечности удержит Уверенность в необходимости моей здесь, как опекуна учеников. Думаю, есть способ вернуться.

– Так почему мы не знаем о тех, кто, туда погрузившись, продолжил движение здесь?

– Да. Не знаем. Но это не значит, что подобного не было вовсе.

– Согласен.

– Попробовать стоит. Я сумел завершить все программы вхождения в сферы высокого Смысла для моих подопечных, но тема Слиянья открыта. Если я не вернусь, то нашедшие Смысл, Тел и Ген, смогут сами продолжить Искание. Натсах поддержит Саху. Знаю, он не торопится в Вечность. Его любовь к экспериментам даёт мне уверенность в том, что на него я могу положиться. И все же, надеюсь, дорогу назад мы найдём.

– Мы?

– Да, мой опытный друг. Тебе я вверяюсь всецело. Сам не могу, уходя, быть способным держать равновесие Видения здесь и того, что возникнет Прозрением там. Я прошу. Я тебя умоляю, о, Мудрый! Не сочти за нескромность мою эту просьбу. Стань моим поручителем в Теме, в Идее, рождённой во мне. Я желаю освоить канал, по которому можно в согласии с Вечным, проникать в Бесконечности Суть, оставаясь материей Света. Ты, прошу, призови меня, Лоо, если вдруг, я забудусь в Блаженстве.

Улыбка Джоконды исчезла. Серьёзность, в смысле осознания счастья от продолжающего во Времени Пути, торжественность от понимания высоты заключаемого договора, прозвучали ответом Хорому.

Бесконечно себя расширяя, пропуская в себя иных Духов для количественного и качественного развития, украшая своё Бытие бесконечным разнообразием Форм и Пространственных Структур, Время теряло мощь, замедляясь, а затем останавливаясь и исчезая. С собой оно уносило и Формы, превращая красоту в абсолютное отсутствие идентификации и выражаемости качеств. Казалось ему, что оно становилось Ничем. Но великая Мудрость собою не могла допустить растворенья идеального Принципа Вечности. Мудрость и Зрелость в Движении изменили к нему отношение. Подстрекая носителей форм к желанию жить в строгих рамках, давая надежду на Опыт, не известный ещё никому, преумножая себя посредством восхождения к себе остальных, она, Многоопытность, Ловкость, в Молчании продолжала над всеми ваять. Ею создались Пути, ею подпитана Жизнь, установлен порядок в Исканиях. Мудростью сжался порыв к растворению в точку, уравновесив Ничтожество формой его же, носящей рождения Смысл.

Бесконечно большая, широкая в своей многомерности структура содержания, сжимаясь, вошла в бесконечно малую форму, выявив Суть, дав толчок к обновленью. Время продолжило жить, осознав: «Где-то есть то, что, являясь моим антиподом, завершает собою меня».

Мудрость светилась улыбкой удовлетворения: процесс обратный большому взрыву, то есть абсолютное сжатие в бесконечно малую точку, в которой есть всё, подвластно лишь ей и Ему.

Там, где Время собой велико, где довольны и сыты им, Сути, соприкасающиеся в Жизни Души с энергией гиперпространства, где многообразие форм ограничивается лишь пониманием чрезмерности каждым членом сообщества Духов, Тел и Ген пытались изменить своё восприятие происходящего на Земле, понимая, что в противном случае потеряют над событиями контроль. Им приходилось работать над своими качественными характеристиками, перегреваясь и утомляясь, но благо, времени для восстановления здесь было достаточно.

Перемены в тех, кто на Земле, болея и телом и Душою, шёл на малой высоте обозрения происходящего, помогали всевидящим им, стать ещё многомернее зрением.

Там, где Любовь не ограничена эмоциями, чувствами и частными пониманиями её, где она сливается с Сутью своей, Невысказанность преподносит Вселенной подарок выше всяких оценок и мнений: Любовь там становится вечной.

Там, собираясь из малого, в Истину входят гигантские, ставшие Светом, Творцы.

Ген парил вокруг дремлющей Натсах. Его притянуло сюда подозрение. Он должен понять, всё ли Тел понимает и видит. Ушедшая из их поля зрения, часть Нат, что носила на Земле имя Софья, не имела при рождении чётко обозначенной линии поведения, ограниченной жёсткими рамками складывающихся вокруг условий, которые бы однозначно вытягивали человека в заранее заданном направлении. Степень свободы в выборе жизненного пути ограничивалась лишь генетикой и местом рождения. Такая широта возможностей для людей является тяжёлым, порой невыносимым грузом.

Нести ответственность за собственный выбор, сделанный при тормозящих сознание атрибутах, то есть при наличии физического тела, подвластно лишь высоким мастерам жизни. Нат таковым ещё не была. Ген тестировал Нат на наличие энергий преобладающих в нём самом. Он видел в ней на данный момент причину замедления процессов, которые Вечными звались Слиянием.

Дух, теряющий полярность своих предпочтений, стремящийся вверх, становящийся Светом, на Земле взял задачу из двух, похожих по возрасту, качеству тела и психики, здоровых и миленьких, женщин, имеющих тенденцию тяготеть человеческой любовью к своей родне и мужьям. Такая предпочтительность не вписывалась в потребности процессов более высокого уровня на территории экспериментального квадрата. Подбором условий и тел в совершенстве владел лишь Лоо. Ген направился частью себя на поиски мастера по распознаванию и по прогнозам в деле развития и преобразования генетики человеческих физических организмов, чтобы узнать о причинах конкретного выбора условий для Нат. Выскочив в подпространство для отдыха, которое предпочитал Лоо, Ген стремительно пронёсся в дебри запущенного сада, что был творческим детищем ваятеля человеческих судеб. Сад был пуст и неподвижен, только звуки, подражающие шелесту плотноматериальных листьев и пению птиц, создавали его наполнение жизнью.

Не боясь показаться бестактным, зная, что получит поддержку любой, нелогичный, его поступок, даже в зоне, призванной восстанавливать утомлённых и сбившихся с ритмичных программ созидания, Ген мыслью своей прокричал, призывая: «Мудрейший! Ты здесь? Отзовись! Ты мне нужен. Прости, что мешаю! Где ты, Лоо?»

Большое апельсиновое дерево рядом смиренно вздохнуло: «Здесь я, здесь. Не шуми!».

Структурировавшись в мудрого старца с глазами утомлёнными всевидением и печатью покорности многоуровневой судьбе Духа своего, создатель удобных программ всем вверенным ему подопечным бубнил: «Как же мне отдохнуть от вас, люди? Что же вы сами-то не справляетесь? Пора уже, пора. Выросли вы, дорогие мои, а не видите этого. Дали бы отпуск мудрому Лоо, чтобы подумал он о собственном Бытии… А так: сапожник без сапог…» Ген почтительно склонился пред старцем, ожидая официального прощения за нарушенный покой. Лоо сказал:

– Я внимаю. Вещай.

– Мудрый мастер Судьбы! Я прошу, посмотри! Дела женщин Натсах тормозят все события так, что моё присутствие, как ингибитора в квадрате 2543 представляется лишним. Им нужен скорее ускоритель процессов, чем тормоз! Мне удалось набрать достаточно сил для работы! Я желаю творить, помогать, действовать, жить!

Торжественная интонация плавно скатилась к растеряно-истеричной. Сам Ген удивился такому своему поведению в присутствии Старшего друга и замолчал.

Лоо, дав знаком понять, что следовать нужно за ним, поплыл к выходу из сада. Скоро он приблизился к «спальне», где отдыхал и посильно работал одновременно, оставшийся в обители Духа, стержень структуры Натсах.

Ген с трудом поспевал перемещаться за лёгким скольжением опытнейшего мастера.

Перед проникновением внутрь хранящего Нат купола, Лоо побеседовал с ним, попросив приоткрыть для обозрения «нетипичные сферы». Ген озадачено приготовился к неожиданным открытиям. Войдя, оба увидели дремлющий дух, от которого вверх уходили прозрачные вихри, похожие на тонкие нити. Сама Нат тоже казалась прозрачной, исчезающей. Только плотный шар, являющийся источником нитевидных лучей, ощущался незыблемой структурой, которая предпочла дислоцироваться на уровне солнечного сплетения человеческой формы неподвижной копии, ушедшей на землю системы из навыков и умений Сути, известной в эфире, как Нат.

– О, Великий Мудрец! Подскажи, что означает увиденное мной.

– Друг дорогой, посмотри по течению вихрей за купол. Постарайся проникнуть по ним в те миры, где работа ведётся над Сутью, над Духом. Мыслить узко пора престать. Знай: вам вверена часть той игры, что гораздо сложнее по смыслу, чем сегодня увидеть возможно.

Лоо дал возможность Гену сосредоточиться на каналах, связывающих Обитель Духа и плотноматериальный мир. После того, как постепенно начали проявляться образы тел, совершенно не похожих на Софью и Марину, он продолжил:

– Нат, помимо работы в квадрате 2543, вошла в мир, что не можете вы распознать по причине отсутствия опыта взаимодействия с его энергиями. Суть работает в множестве тел, но они не доступны контролю с нашей стороны. На счёт этого варианта взаимодействия миров заключено соглашение с заинтересованными и имеющими возможности воздействия Сущностями со стороны мира биоорганизации отличной от человеческой. Это было условием тех, кто работает с их стороны над Слиянием. Так-то, мой друг. Торможение здесь – последствие адаптации Духа в неизвестном ему мире. Привязанности к человеческой любви здесь ни при чем. Хотя. За бдительность благодарю тебя, друг.

Ген впервые был искренне рад медлительности всего происходящего здесь, в обители Духов. Время текло неспешно, казалось неподвижным. То, что ранее воспринималось, как глубокий покой, атрибут приближения к Вечности, мудрая Часть Бытия, стало теперь ощущаться подарком, наполняющим силой того, кто нуждается в возможности детальной проработки Всего происходящего. Ген был счастлив, осознав необходимость такого обилия времени.

Передвигаясь по источающим свет коридорам, Дух, дело которого ныне – торможенье, почти остановка, процессов для качественного их исполнения Сутями, ликовал, понимая теперь до конца, для чего необъятной Вселенной нужен он, дотошный в анализе Вечного, Ген. «Я буду давать осмотреться, одуматься людям! Там, где всё происходит стремительно, быстро, где процессам грозит нераскрытость, а выводы куцы по смыслу, я смогу повлиять на объём форм астральных в сознании Духа! Через дополнительное время дарую возможность новых реализаций, глубоких осмыслений, перемен глобальных и малых корректировок!»

Каналы для перемещений и связи частей Единой Структуры полевого пространства Обители Духов впитывали в себя понимание Гена. Обогащаясь радостным свечением осознавшего смысл собственной природы, они отражали и возвращали, по новой прожив и познав, благодарность, укрепляя, преумножая в становлении качество светлых и мудрых – то счастье, что есть – согласие в Высшем с собой.

Благодарность звучала многоголосием разных оттенков, подтекстов, трактовок, преображалась, ощущая благодатный питающий ток, использовала долгожданный момент перестройки для взлёта. Последняя капля прозрений наполнила чашу её накоплений до края. Она укреплялась в себе, становясь ведущей Силой развития Духа в грядущем периоде многоуровневой и многомерной жизни, названье которому – Светлый. Любовь созерцала свои преломленья в телах, душах тех, кто пытался её рассмотреть. Она удивлялась забвенью своей всеобъемлемой Сути. Пытаясь в раскрытых войти самой верхней вибрацией, тонкой, высветить цвет, вызволить вкус, дать мутации шанс на вселенскую ширь развернуться, желание вызвать в сердцах – стать святым, жила она только надеждой и верой в бессмертную Волю Творца. Она предвкушала порывы, восходы прозревших сердец. Она принимала все глупости, страхи, ведущие к тем искаженьям, что видела в слабых попытках приблизиться к смыслу своей, как воздух, питающей Сути. Ради прорыва прозренья, во имя Великого Света, во Славу могучего Духа могла Любовь всё претерпеть. Там, где совмещается суть с выраженьем, где поступки и мысли – по Сути одно, Вечный Судья – Справедливость, готовил триумф для Любви. Умение, действуя, ждать ей поможет увидеть всю верную Силу свою.

Глава 19

Пожаротушение на торфяниках – дело трудное и опасное. Сергей Алексеевич участвовал лично во всех операциях по ликвидации очагов возгорания, не давая себе возможность переключиться с этого процесса на любой другой, более естественный для человеческого организма. Почти без воды, лишь иногда делая глоток второпях из походной фляги, без еды, не присаживаясь, работая лопатой наравне с военными, мобилизованными из близлежащих частей, и подменяя пожарных со шлангом, в священном угаре самопожертвования, душой он отдыхал. Дым и огонь, казалось, вытесняли из жизни всё старое, гниющее, смрадное, отжившее, грязное. Всё было легко и понятно. Он знал, что надо делать и делал, работая только физически, не тратя энергию уже истерзанной самим собой души. Только через сутки непрерывной работы, дав несколько предупреждений по всем членам неуправляемой дрожью, для отключенного волей от переработки поступающей информации мозга совершенно неожиданно, утомлённое тело резко отказалось слушаться. Падая на сухой мох и вспоминая настойчивые рекомендации пожарных об использовании противогаза, лесничий успел сделать не совсем своевременный вывод о пользе средств индивидуальной защиты.

Ночь уже опускалась на сгорающий в очищающем от скверны огне, перенасыщенный астральной активностью, святой местами, местами таинственно мрачный, страдающий в переходных процессах мутаций вселенского масштаба, ставший подопытным, лес.

Кто-то прошёлся по бесчувственному телу, в азарте работы не разобрав, что под ногами. Кто-то обильно полил неживою водой из брандспойта. Кто-то невидимый, тонкий, абсолютно владеющий логикой и электромагнитными полями земной природы, склонился над обесточенным человеком и задумался над тем, подходяща ли данная особь для работы над темой Души. Сергей Алексеевич не показался исследователю с тонкими пальцами интересным объектом, но ради дополнительного опыта с биоматерией данного уровня, для поддержки мастерства в обращении с токами человеческих полей, гладкий, невидимый, влажный, напряжением своего тренированного мозга прочистил и кровь, и лёгкие бесхозного организма. Сознание стало возвращаться в перетрудившееся тело, с трудом отрывая себя от миров, в которых витало легко и блаженно.

Поднявшись с трудом на подрагивающие ноги, наконец-то, испытывая жажду и голод, лесничий медленно пошёл по направлению к дороге, откуда доносились голоса, шум машин и льющейся воды. Почерневший мох и обгоревшие стволы на дымящихся кочках в сгущающихся сумерках смотрелись мрачными декорациями к художественному фильму об ужасах войны. Происходящее казалось подобием детской военно-патриотической игре «Зарница». Реальностью отдавали лишь пляшущие в отдалении языки пламени и оранжево-красное небо над ними.

Списав на усталость своё почти равнодушие к происходящему, Сергей Алексеевич вдруг отчётливо понял, что за его состоянием и восприятием действительности наблюдают. Ощущение присутствия сильно отличалось от привычного и уже годами проверенного, отработанного, осознания поддержки тонких миров.