Богатый Откупщик в хоромах пышных жил,

Ел сладко, вкусно пил;

По всякий день давал пиры, банкеты,

Сокровищ у него нет сметы.

В дому сластей и вин, чего ни пожелай:

Всего с избытком, через край.

И, словом, кажется, в его хоромах рай.

Одним лишь Откупщик страдает,

Что он не досыпает.

Уж божьего ль боится он суда,

Иль, просто, трусит разориться:

Да только всё ему не крепко как-то спится.

А сверх того, хоть иногда

Он вздремлет на заре, так новая беда:

Бог дал ему певца, соседа.

С ним из окна в окно жил в хижине бедняк

Сапожник, но такой певун и весельчак,

Что с утренней зари и до обеда,

С обеда до-ночи безумолку поет

И богачу заснуть никак он не дает.

Как быть, и как с соседом сладить,

Чтоб от пень яего отвадить?

Велеть молчать: так власти нет;

Просил: так просьба не берет.

Придумал, наконец, и за соседом шлет.

Пришел сосед.

«Приятель дорогой, здорово!» -

«Челом вам бьем за ласковое слово».-

«Ну, что, брат, каково делишки, Клим, идут?»

(В ком нужда, уж того мы знаем, как зовут.) -

«Делишки, барин? Да, не худо!» -

«Так от того-то ты так весел, так поешь?

Ты, стало, счастливо живешь?» -

«На бога грех роптать, и что ж за чудо?

Работою завален я всегда;

Хозяйка у меня добра и молода:

А с доброю женой, кто этого не знает,

Живется как-то веселей».-

«И деньги есть?» - «Ну, нет, хоть лишних не бывает,

Зато нет лишних и затей».-

«Итак, мой друг, ты быть богаче не желаешь?» -

«Я этого не говорю;

Хоть бога и за то, что есть, благодарю;

Но сам ты, барин, знаешь,

Что человек, пока живет,

Всё хочет более: таков уж здешний свет.

Я чай, ведь и тебе твоих сокровищ мало;

И мне бы быть богатей не мешало».-

«Ты дело говоришь, дружок:

Хоть при богатстве нам есть также неприятства,

Хоть говорят, что бедность не порок,

Но всё уж коль терпеть, так лучше от богатства.

Возьми же: вот тебе рублевиков мешок:

Ты мне за правду полюбился.

Поди: дай бог, чтоб ты с моей руки разжился.

Смотри, лишь промотать сих денег не моги,

И к нужде их ты береги!

Пять сот рублей тут верным счетом.

Прощай!» Сапожник мой,

Схватя мешок, скорей домой

Не бегом, лётом;

Примчал гостинец под полой;

И той же ночи в подземелье

Зарыл мешок - и с ним свое веселье!

Не только песен нет, куда девался сон

(Узнал бессонницу и он!);

Всё подозрительно, и всё его тревожит:

Чуть ночью кошка заскребет,

Ему уж кажется, что вор к нему идет:

Похолодеет весь, и ухо он приложит,

Ну, словом, жизнь пошла, хоть кинуться в реку.

Сапожник бился, бился

И наконец за ум хватился:

Бежит с мешком к Откупщику

И говорит: «Спасибо на приятстве;

Вот твой мешок, возьми его назад:

Я до него не знал, как худо спят.

Живи ты при своем богатстве:

А мне, за песни и за сон,

Не надобен ни миллион».

К Крестьянину на двор

Залез осенней ночью вор;

Забрался в клеть и, на просторе,

Обшаря стены все, и пол, и потолок,

Покрал бессовестно, что мог:

И то сказать, какая совесть в воре!

Ну так, что наш мужик, бедняк,

Богатым лег, а с голью встал такою,

Хоть по-миру поди с сумою;

Не дай бог никому проснуться худо так!

Крестьянин тужит и горюет,

Родню сзывает и друзей,

Соседей всех и кумовей.

«Нельзя ли», говорит: «помочь беде моей?»

Тут всякий с мужиком толкует,

И умный свой дает совет.

Кум Карпыч говорит: «Эх, свет!

Не надобно было тебе по миру славить,

Что столько ты богат».

Сват Климыч говорит: «Вперед, мой милый сват,

Старайся клеть к избе гораздо ближе ставить».-

«Эх, братцы, это всё не так»,

Сосед толкует Фока:

«не то беда, что клеть далека,

Да надо на дворе лихих держать собак;

Возьми-ка у меня щенка любого

От жучки: я бы рад соседа дорогого

От сердца наделить,

Чем их топить».

И словом, от родни и от друзей любезных

Советов тысячу надавано полезных,

Кто сколько мог,

А делом ни один бедняжке не помог.

На свете таково ж: коль в нужду попадешься,

Отведай сунуться к друзьям:

Начнут советовать и вкось тебе, и впрямь:

А чуть о помощи на деле заикнешься,

То лучший друг

И нем и глух.

Коль в доме станут воровать,

А нет прилики вору,

То берегись клепать,

Или наказывать всех сплошь и без разбору:

Ты вора этим не уймешь

И не исправишь,

А только добрых слуг с двора бежать заставишь,

И от меньшой беды в большую попадешь.

Купчина выстроил анбары

И в них поклал съестные все товары.

А чтоб мышиный род ему не навредил,

Так он полицию из кошек учредил.

Спокоен от Мышей Купчина;

По кладовым и день и ночь дозор;

И всё бы хорошо, да сделалась причина:

В дозорных появился вор.

У кошек, как у нас (кто этого не знает?),

Не без греха в надсмотрщиках бывает.

Тут, чем бы вора подстеречь

И наказать его, а правых поберечь,

Хозяин мой велел всех кошек пересечь.

Услыша приговор такой замысловатый,

И правый тут, и виноватый

Скорей с двора долой.

Без кошек стал Купчина мой.

А Мыши лишь того и ждали, и хотели:

Лишь кошки вон, они - в анбар,

И в две иль три недели

Поели весь товар.

По улицам Слона водили,

Как видно напоказ -

Известно, что Слоны в диковинку у нас -

Так за Слоном толпы зевак ходили.

Отколе ни возьмись, навстречу Моська им.

Увидевши Слона, ну на него метаться,

И лаять, и визжать, и рваться,

Ну, так и лезет в драку с ним.

«Соседка, перестань срамиться»,

Ей шавка говорит: «тебе ль с Слоном возиться?

Смотри, уж ты хрипишь, а он себе идет

Вперед

И лаю твоего совсем не примечает».-

«Эх, эх!» ей Моська отвечает:

«Вот то-то мне и духу придает,

Что я, совсем без драки,

Могу попасть в большие забияки.

Пускай же говорят собаки:

«Ай, Моська! знать она сильна,

Что лает на Слона!»

Волченка Волк, начав помалу приучать

Отцовским промыслом питаться,

Послал его опушкой прогуляться;

А между тем велел прилежней примечать,

Нельзя ль где счастья им отведать,

Хоть, захватя греха,

На счет бы пастуха

Позавтракать иль пообедать!

Приходит ученик домой

И говорит: «Пойдем скорей со мной!

Обед готов; ничто не может быть вернее:

Там под горой

Пасут овец, одна другой жирнее;

Любую стоит лишь унесть

И съесть;

А стадо таково, что трудно перечесть».-

«Постой-ка», Волк сказал: «сперва мне ведать надо,

Каков пастух у стада?» -

«Хоть говорят, что он

Не плох, заботлив и умен,

Однако стадо я обшел со всех сторон

И высмотрел собак: они совсем не жирны,

И плохи, кажется, и смирны».-

«Меня так этот слух»,

Волк старый говорит: «не очень к стаду манит;

Коль подлинно не плох пастух,

Так он плохих собак держать не станет.

Тут тотчас попадешь в беду!

Пойдем-ка, я тебя на стадо наведу,

Где сбережем верней мы наши шкуры:

Хотя при стаде том и множество собак,

Да сам пастух дурак;

А где пастух дурак, там и собаки дуры».

Как хочешь ты трудись;

Но приобресть не льстись

Ни благодарности, ни славы,

Коль нет в твоих трудах ни пользы, ни забавы.

Крестьянин на заре с сохой

Над полосой своей трудился;

Трудился так крестьянин мой,

Что градом пот с него катился:

Мужик работник был прямой.

Зато, кто мимо ни проходит,

От всех ему: спасибо, исполать!

Мартышку это в зависть вводит.

Хвалы приманчивы, - как их не пожелать!

Мартышка вздумала трудиться:

Нашла чурбан, и ну над ним возиться!

Хлопот

Мартышке полон рот:

Чурбан она то понесет,

То так, то сяк его обхватит,

То поволочет, то покатит;

Рекой с бедняжки льется пот;

И наконец она, пыхтя, насилу дышит:

А всё ни от кого похвал себе не слышит.

И не диковинка, мой свет!

Трудишься много ты, да пользы в этом нет.

В прихожей на полу,

В углу,

Пустой мешок валялся.

У самых низких слуг

Он на обтирку ног нередко помыкался;

Как вдруг

Мешок наш в честь попался

И весь червонцами набит,

В окованном ларце в сохранности лежит.

Хозяин сам его лелеет,

И бережет Мешок он так,

Что на него никак

Ни ветер не пахнет, ни муха сесть не смеет;

А сверх того с Мешком

Весь город стал знаком.

Приятель ли к хозяину приходит:

Охотно о Мешке речь ласкову заводит;

А ежели Мешок открыт,

То всякий на него умильно так глядит;

Когда же кто к нему подсядет,

То верно уж его потреплет иль погладит.

Увидя, что у всех он стал в такой чести,

Мешок завеличался,

Заумничал, зазнался,

Мешок заговорил и начал вздор нести;

О всем и рядит он и судит:

И то не так,

И тот дурак,

И из того-то худо будет.

Все только слушают его, разинув рот;

Хоть он такую дичь несет,

Что уши вянут:

Но у людей, к несчастью, тот порок,

Что им с червонцами Мешок

Что ни скажи, всему дивиться станут.

Но долго ль был Мешок в чести и слыл с умом,

И долго ли его ласкали?

Пока все из него червонцы потаскали;

А там он выброшен, и слуху нет о нем.

Мы басней никого обидеть не хотели:

Но сколько есть таких Мешков

Между откупщиков,

Которы некогда в подносчиках сидели;

Иль между игроков,

Которы у себя за редкость рубль видали,

А ныне, пополам с грехом, богаты стали;

С которыми теперь и графы и князья -

Друзья;

Которые теперь с вельможей,

У коего они не смели сесть в прихожей,

Играют запросто в бостон?

Велико дело - миллион!

Однако же, друзья, вы столько не гордитесь!

Сказать ли правду вам тишком?

Не дай бог, если разоритесь:

И с вами точно так поступят, как с Мешком.

Какой-то Повар, грамотей,

С поварни побежал своей

В кабак (он набожных был правил

И в этот день по куме тризну правил),

А дома стеречи съестное от мышей

Кота оставил.

Но что же, возвратясь, он видит? На полу

Объедки пирога; а Васька-Кот в углу,

Припав за уксусным бочёнком,

Мурлыча и ворча, трудится над курчёнком.

«Ах, ты, обжора! ах, злодей!»

Тут Ваську Повар укоряет:

«Не стыдно ль стен тебе, не только что людей?

(А Васька всё-таки курченка убирает.)

Как! быв честным Котом до этих пор,

Бывало, за пример тебя смиренства кажут,-

А ты… ахти, какой позор!

Теперя все соседи скажут:

«Кот-Васька плут! Кот-Васька вор!

И Ваську-де, не только что в поварню,

Пускать не надо и на двор,

Как волка жадного в овчарню:

Он порча, он чума, он язва здешних мест!»

(А Васька слушает, да ест.)

Тут ритор мой, дав волю слов теченью,

Не находил конца нравоученью.

Но что ж? Пока его он пел,

Кот-Васька всё жаркое съел.

А я бы повару иному

Велел на стенке зарубить:

Чтоб там речей не тратить попустому,

Где нужно власть употребить.

Бессильному не смейся

И слабого обидеть не моги!

Мстят сильно иногда бессильные враги:

Так слишком на свою ты силу не надейся!

Послушай басню здесь о том,

Как больно Лев за спесь наказан Комаром.

Вот что о том я слышал стороною:

Сухое к Комару явил презренье Лев;

Зло взяло Комара: обиды не стерпев,

Собрался, поднялся Комар на Льва войною.

Сам ратник, сам трубач пищит во всю гортань

И вызывает Льва на смертоносну брань.

Льву смех, но наш Комар не шутит:

То с тылу, то в глаза, то в уши Льву он трубит!

И, место высмотрев и время улуча,

Орлом на Льва спустился

И Льву в крестец всем жалом впился.

Лев дрогнул и взмахнул хвостом на трубача.

Увертлив наш Комар, да он же и не трусит!

Льву сел на самый лоб и Львину кровь сосет.

Лев голову крутит, Лев гривою трясет;

Но наш герой свое несет:

То в нос забьется Льву, то в ухо Льва укусит.

Вздурился Лев,

Престрашный поднял рев,

Скрежещет в ярости зубами

И землю он дерет когтями.

От рыка грозного окружный лес дрожит.

Страх обнял всех зверей; всё кроется, бежит:

Отколь у всех взялися ноги,

Как будто бы пришел потоп или пожар!

И кто ж? Комар

Наделал столько всем тревоги!

Рвался, метался Лев и, выбившись из сил,

О землю грянулся и миру запросил.

Насытил злость Комар; Льва жалует он миром:

Из Ахиллеса вдруг становится Омиром,

И сам

Летит трубить свою победу по лесам.

Весной в своих грядах так рылся Огородник,

Как будто бы хотел он вырыть клад:

Мужик ретивый был работник,

И дюж, и свеж на взгляд;

Под огурцы одни он взрыл с полсотни гряд.

Двор обо двор с ним жил охотник

До огородов и садов,

Великий краснобай, названный друг природы,

Недоученный Философ,

Который лишь из книг болтал про огороды.

Однако ж, за своим он вздумал сам ходить

И тоже огурцы садить;

А между тем смеялся так соседу:

«Сосед, как хочешь ты потей,

А я с работою моей

Далеко от тебя уеду,

И огород твой при моем

Казаться будет пустырем.

Да, правду говорить, я и тому дивился,

Что огородишко твой кое-как идет.

Как ты еще не разорился?

Ты, чай, ведь никаким наукам не учился?»

«И некогда», соседа был ответ.

«Прилежность, навык, руки:

Вот все мои тут и науки;

Мне бог и с ними хлеб дает».-

«Невежа! восставать против наук ты смеешь?» -

«Нет, барин, не толкуй моих так криво слов:

Коль ты что путное затеешь,

Я перенять всегда готов».-

«А вот, увидишь ты, лишь лета б нам дождаться…» -

«Но, барин, не пора ль за дело приниматься?

Уж я кой-что посеял, посадил;

А ты и гряд еще не взрыл».-