Глава 1

Он был един в двух лицах, и ни одно из них не знало, которое пребывает в здравом рассудке.

Он стоял на гребне хребта, тянущегося вдоль всего острова, и ждал захода солнца. Океан темнел. Навстречу ему, вверх по наветренному склону, ползли тени. Трупы, пронзенные стволами обсидиановых деревьев, погружались во мрак. Вонь разлагающейся плоти слабела по мере того, как отступала дневная жара. Как будто ничего и не случилось. Никаких ужасов, которые все время приходилось переживать заново, никаких ночных кошмаров...

Он мог бы в это поверить, если б не вопли, раздававшиеся в его сознании. Они метались в пространстве между тем, кем он был, и тем, чем становился.

Здесь и сейчас он находился в мире, где садилось солнце, а прохладный вечерний бриз трепал заросли зубчатой осоки, растущей среди дюн. Тишину нарушали лишь неторопливый плеск набегающих на песок волн да отдаленные голоса и натянутый смех высадившихся на берег людей.

И в то же время он находился в мире, где хриплые вопли мертвых по-прежнему вырывались из окровавленных глоток. Еще вчера здесь росли деревья Темной Владычицы, питавшиеся всеми, кого могли найти. Ее лес разрастался все шире.

На кончиках пальцев вспыхнуло морозное сияние. Он не шелохнулся, но огонь сам собой перекинулся на сталь и дерево мушкета, охватив их ледяным черным пламенем. Он поднес руку к лицу, загипнотизированный зрелищем. Сила и проклятие. Союз кровной клятвы железных эльфов и Ее магии.

Пламя ползло все выше. Он пошатнулся. Вот и плата за могущество. С каждым разом, когда он взывал к новообретенной силе, пропасть, разделявшая половинки его существа, увеличивалась. Ветви леса Темной Владычицы, распростертые перед мысленным взором, делались все ближе. Он понимал – дальше так продолжаться не может.

Последние лучи солнца утонули в море. Темные фигуры поднимались из разросшихся теней, окружая его.

Мертвые руки тянулись к нему. Он узнавал павших, и они не пугали его.

Одноглазый Мерри, убитый собачьими пауками.

Алик и Бууко, погибшие от лап рекк и стрел темных эльфов, слуг Темной Владычицы.

Старший полковой сержант Лориан верхом на коне Цвиндарре. Оба пали в битве при Луугут-Йоре.

И другие. Так много других...

«Иди к нам!»

Он взвел курок. Мушкет был заряжен заблаговременно. Он развернул оружие, уперев ствол точно в сердце.

Морозное пламя нетерпеливо плясало по металлу.

Нажать на спуск – и все будет кончено. Но что именно будет кончено и что начнется тогда?

«Иди к нам!»

Ему хотелось верить, что вся эта боль, все страхи, вся ужасающая ярость, кошмары, преследующие его во сне... – все канет в холодную пропасть. Тени погибших звали и манили, но в голосах их звучала такая мука, о какой он мог только догадываться. Неужели она окажется хуже того, с чем приходится жить ему?

Всего один, последний поступок в жизни, и он все узнает сам.

Палец напрягся, готовый нажать...

– Ах вон ты где! – Сержант Йимт Аркгорн трусцой поднимался по склону. Голос гнома сотряс прохладный ночной воздух не хуже пушечного выстрела. – Я-то думал, на этом куске скалы потеряться негде, но тебе это почти удалось. И чего ты тут позабыл, среди этих бедолаг! – Он кивком указал на почерневшие стволы и трупы.

Если коротышка и видел обступавшие его тени, то не обмолвился о них ни словом.

Рядовой Элвин Ренвар опустил мушкет. Ледяное пламя на миг взметнулось черными языками, опало и исчезло. Он медленно повернулся к гному.

– Пять островов подряд! – Йимт, отдуваясь, остановился рядом на гребне и закинул за плечо «костолом».

Двуствольное оружие повисло наискосок поперек его широкой спины. Гном предложил Элвину снятую с пояса деревянную флягу. Юноша лишь покачал головой.

– Ну как хочешь, но имей в виду, оно для глаз полезное! – пожал плечами коротышка, недвусмысленно намекая на очки рядового Ренвара.

Запрокинув голову, Йимт залпом влил в себя несколько глотков. Судя по распространившемуся вокруг запаху, содержимое фляги составляла отнюдь не вода и даже не чай. Сержант Аркгорн утер губы рукавом, затем с привычной сноровкой запихал за щеку комок крута, вещества минерального происхождения, которое он жевал не переставая.

– Пять островов подряд, и везде одно и то же: тьма и трупы! Нет, я понимаю, надо выкорчевать эти гнусные деревья, пока они не прижились окончательно, но почему всегда мы? Знаешь, что я тебе скажу, Элли? Если эта зараза, его высочество, отправит нас еще на одну песчинку посередь океана, я, пожалуй, рискну казнью через повешение и пну-таки этого ублюдка туда, где сходятся его верхняя и нижняя половины. Хорошо пну, от души.

«Улыбнуться, – подумал Элвин. – Надо улыбнуться, я знаю». Он перевел дух, заставив себя расслабить плечи.

– Я смотрю, тебе не терпится избавиться от лычек!

Йимт хлопнул его по плечу и провел пальцем вдоль новеньких сержантских нашивок на своем рукаве.

– Что лычки, Элли! Лычки в гноме не главное. Хотя, по правде говоря, на этот раз я дорожу ими больше, чем прежде. Должен же хоть кто-то сохранять трезвый рассудок.

– Ты хочешь сказать, майор Стремительный Дракон не в своем уме?

Коротышка закатил глаза.

– Да майор уже мушкетными пулями плюется! Этот принц играет с огнем. Если он будет и дальше посылать нас на эти проклятые острова, вместо того чтобы отправить прямиком в пустыни Просторов Хасхугеб, ему не поздоровится. Чисто между нами, я начинаю малость сомневаться в нашем майоре. Ему все неймется отыскать тех, старых «Железных эльфов». Нет, конечно, я его понимаю. Подкрепление бы нам не помешало, когда тут такое творится, – он обвел рукам пространство вокруг, – но могу поклясться окорочком свежезажаренной монашки, принц с ним допрыгается!

– Что, неужели все так ужасно?

Внезапный порыв ветра приглушил голос Элвина, и Йимт продолжил, словно ничего не расслышал:

– Наш майор теперь как чайник, который поставили на огонь, а воды налить забыли. Еще один остров – и ее величеству придется подыскивать себе другого наследничка. – Гном указал в сторону моря. – Хотя, конечно, если история с Темной Владычицей и Звездами и дальше пойдет тем же ходом, все это не будет стоить и обглоданной саламандры. Можно подумать, в нашем мире недостаточно боли и страданий без того, чтобы кто-то попытался захапать этот мир себе и сделать все еще хуже! Нет, ну вот какой смысл, а?

– А может... – Элвин раскрыл рот прежде, чем решил, стоит ли говорить, – может, Ей самой все представляется совершенно в другом свете. Может, Она испытывает мучения, каких никто из нас не понимает, и таким образом пытается избавиться от них. Всякий плохо соображает, когда ему больно. Для Нее Алая Звезда была шансом изменить положение вещей.

Он не стал добавлять, что Алая Звезда была шансом и для них – шансом избавиться от кровной клятвы, принесенной железными эльфами. Шансом, упущенным тогда, в Луугут-Йоре.

Выпущенная гномом струя крута зашипела на песке.

– С этой стороны на дело взглянуть мне в голову не приходило. Но знаешь, Элли, даже если ты и прав – а лично мне так не кажется, – тем больше у нас причин отыскать тех, старых «Железных эльфов», запастись топорами и наведаться в гости к Ней, на Ее горку. А то ведь эта Звезда, она точно была не последняя, и ведьма так и будет пытаться прибрать к рукам каждую из них, пока Ее не остановят. Она вон уже и рекк на нас напустила. Кто знает, что Ей еще в голову взбредет?

Рекк Элвин боялся и ненавидел. Громадные жуткие существа внушали ему страх не столько клыками, когтями и белесыми глазами, сколько обстоятельством собственного появления. Их вернули из небытия с единственной целью: убивать. Ну а вероятность того, что Темная Владычица вполне способна разжиться в прошлом кем-нибудь пострашнее, выводила его кошмары на совершенно новый уровень.

– Но как же клятва, которую мы давали? – напомнил юноша. – Ведь в нее вплетена Ее магия. Мы обладаем способностями, которых больше ни у кого нет. Знаешь, Йимт, я могу делать такое, чего мне вовсе не хочется уметь. Нам не положено обладать таким могуществом. И за всем этим стоит Она. Разве ты не чувствуешь, как все... меняется?

Темная Владычица неизменно присутствовала в снах Элвина. Эльфийская ведьма без конца звала и звала его. Рано или поздно он бы не выдержал...

– Меняется? – Гном, задрав каэрну, с задумчивым видом чесал бедро. – Знаешь, я тут давеча пытался подогреть в ладонях чашечку арра, ну, этим морозным огнем. Ну и что: только и добился, что бороду себе подпалил, а арр сделался еще холоднее.

– Ты же надо мной смеешься! – возмутился Элвин.

«А ведь Йимт должен понимать, он тоже давал клятву!»

– Да ладно тебе, не гони волну! – улыбнулся коротышка. – Я просто думаю, что все не так плохо, как тебе чудится. Ну да, мы вроде как обречены вечно нести службу после смерти, но если мы пока еще на службе, значит, мы не совсем умерли, а? Знаешь, Элли, я вот уже несколько десятков лет служу ее величеству... таскаюсь взад-вперед по всей империи... по всяким там вонючим деревушкам с паскудными людишками, которые швыряются в тебя камнями, палками и заклинаниями... Ну так вот, надо тебе сказать, не так уж оно и скверно. Лично я, – он переключился на чесание бороды, – вижу тут даже отдельные плюсы!

Элвин устремил взгляд на море, пытаясь различить упомянутые гномом плюсы.

– Слышь, Элли, а может, все-таки в лагере это обсудим, а? Не годится торчать одному в таком месте. Ты чего вообще тут делал-то?

Юноша пожал плечами.

– Да так, ничего. Вот решил пройтись, подышать свежим воздухом. Госпожа Текой говорит, мне надо побольше ходить, чтобы культя привыкала к новой ноге.

Не прошло и месяца с тех пор, как черная стрела, порожденная черной магией и выпущенная из лука еще более темной твари, попала ему в бедро. Спасая собственную жизнь, Элвин в ту ночь потерял многое, и не только ногу...

– А госпожа Рыжая Сова говорит, что мне надо побольше двигаться, чтобы поменьше думать про... про всякое. Она меня медитировать учит.

Йимт оценивающе взглянул на деревянную ногу рядового Ренвара. Висина Текой и Чайи Рыжая Сова совместными усилиями изготовили ее из живого дерева, сплетя при помощи магии из нескольких молодых ветвей сложное и гибкое устройство.

– Ну да, эти две – колдуньи. Им лучше знать. – Гном подступил ближе и, задрав голову, уставился в глаза юноши. – Ты их слушайся, Элли. Они тебе добра желают.

– Да, наверное, ты прав.

Элвин честно старался верить в то же самое. Вокруг в ожидании застыли призраки. Тень Мерри шагнула вперед и оказалась совсем рядом. Черный портал его единственного глаза открывал путь в неведомое. Впрочем, Ренвар знал: Йимт его не поймет.

– Я вообще всегда прав! – Гном стукнул себя кулаком в грудь. – На самом деле я мог бы поручиться, что обе они присоединились к нашей маленькой экспедиции не только ради майора, но и ради тебя тоже. Я-то думал, они вместе с остальными эльфами из Недремлющей стражи останутся в Эльфии, чтобы присматривать за этой древозвездой в Луугут-Йоре. Но сдается мне, ты для них теперь нечто вроде проехта.

– Проекта?

– Ну да, – кивнул Йимт. – Понимаешь, бабы такое дело: сколько им ни будь лет, какой бы расы они ни были и какой бы магией ни владели, все равно они любят работать над проехтами. Над мужиками, в смысле. И чем хуже мужик сбился с панталыку, чем больше он нуждается в починке – тем бабам приятственнее. Ну так вот, а глядя на вас с майором, я могу сказать, что работенки им хватит еще надолго.

– Ну вот, ты всегда как ляпнешь что-нибудь!.. – заметил Элвин, не зная, растроган он или, наоборот, оскорблен.

Впрочем, когда имеешь дело с Йимтом, одно с другим всегда ходят рука об руку. Юноша пожал плечами и повернулся, собираясь начать спуск вниз по склону, когда Йимт вдруг ухватил его за локоть, аккуратно отобрал мушкет и перевел курок в небоевое положение. Лишь затем он вернул оружие рядовому Ренвару.

– С заряженным стволом надо бы поаккуратнее, особенно в таких местах, как это.

На миг гребень скалы опустел. Остались только он, Элвин, и Йимт, его друг. Юноша встретился взглядом с гномом и прочел в его глазах искреннюю обеспокоенность.

– Я постараюсь не забывать об этом, – кивнул он.

Йимт просиял, сверкнув отливающими металлом зубами.

– Можешь не переживать на этот счет, Элли! Пока рядом Аркгорн – сержант Аркгорн! – он будет помнить об этом вместо тебя. Сам посуди: нас впереди ждет великая слава и подвиги, и мне, черт побери, никак не охота иметь с ними дело в одиночку! В конце концов, сколько медалей можно цеплять, пока тебя не начнут считать хвастуном? Ладно, пошли. А то у меня там на костре черепаха печется. По крайней мере, я думаю, что это черепаха. Надо ж ее съесть, пока не остыла.

На сей раз Элвин улыбнулся. Искренне, по-настоящему.

– Ладно, двигай вперед. Черепахой-то хоть поделишься? Я никогда не упускаю случая попробовать то, что ты готовишь. Уж как стараюсь упустить, а все равно не выходит!

Йимт, вскинув лохматую бровь, погрозил толстым пальцем.

– Наглый ты щенок! – Каблуки гнома загромыхали вниз по склону. – Ладно, оставлю тебе капельку мозгов, а то своих у тебя маловато!

Элвин проводил его взглядом. Тени вернулись. Рядом снова возник Мерри.

«Иди к нам, Элли!» Остальные столпились вокруг, и каждый твердил: «Иди к нам! Иди к нам!»

Рядовой Ренвар сжал в руках мушкет, однако сейчас никакого морозного пламени не возникло. Юноша захромал в сторону лагеря. Каждый шаг отзывался в культе болью, не дававшей забыть о потере, но и служившей напоминанием о том, что кое-что у него все-таки осталось. Тени не последовали за ним. Продолжая клубиться на гребне скалы, они лишь тянули к нему руки.

– Пока нет,– ответил им Элвин. – Рано еще.

Глава 2

Небольшая шлюпка пробиралась сквозь предрассветную мглу. Балансируя на ее баке, майор Конова Стремительный Дракон, помощник командира калагрийского имперского полка «Железные эльфы», предавался сожалениям о завтраке, съеденном до отправления на остров Викумма. Живот немилосердно крутило. Суденышко переваливалось с волны на волну, и каждый его нырок отдавался в брюхе ударом кулака. Пот, струившийся по лицу, щипал глаза, не давая разглядеть почти ничего вокруг. Впрочем, из-за жуткой темени это не имело значения. Ничего, кто-то, а точнее, что-то на острове поплатится за все его мучения! Неуверенно выпрямившись, Конова сплюнул навстречу ветру.

– А, ч-черт!

Он утерся, бросив взгляд через плечо. Фонари, замотанные плотной парусиной и подвешенные на железных штырях, озаряли тусклым оранжевым сиянием шлюпку, матросов и железных эльфов. Майора подобная подсветка отнюдь не радовала, однако приходилось мириться. Не все же тут обладали эльфийским зрением. За кормой он с трудом различил семидесятидвухпушечный линейный корабль ее величества «Черный Шип», минуту назад покинутый ими. Если все пойдет хорошо, к ночи они вернутся на борт.

Конова вновь уставился вперед. Где-то там лежал остров Викумма, последний, самый южный из цепочки семи островков посреди Онмеданского моря, разделявшего Эльфию и Просторы Хасхугеб. На шести предыдущих привольно разросся лес Темной Владычицы. Немногочисленное население островков, в основном рыбаков с семьями, Ее деревья истребили подчистую. Мужчин, женщин, детей – всех до последнего. Каждый остров представлял собой кошмар среди бела дня, и с каждым новым жутким зрелищем Конову все сильнее охватывал гнев.

Это нужно остановить. Нужно сразиться с Темной Владычицей лицом к лицу! С точки зрения майора, в первую очередь следовало найти прежних железных эльфов и вместе с ними отправиться прямиком к Ее горе. А поскольку Ей железные эльфы, как и сам Конова, требовались для исполнения собственных замыслов, у него имелась дополнительная причина отыскать их первым. Могущество, обретенное им, казалось просто немыслимым, а ведь он всегда был далек от магии, как ни один из эльфов, когда-либо бродивших по лесам. Да что там, даже некоторые из людей в его полку понемногу учились пользоваться холодным огнем, хотя результаты по большей части выходили непредсказуемые. Кровная клятва намертво соединила всех его нынешних подчиненных, но магические способности, связанные с нею, в основном достались единственному эльфу в подразделении, то есть Конове. При мысли о том, каких дел способна натворить Темная Владычица с помощью целого полка хорошо обученных эльфов, полностью подчиненных Ее воле, даже у майора мороз шел по коже.

Нос шлюпки в очередной раз зарылся в волны. Конову с головы до ног окатило солеными брызгами.

– А-а, к чертовой матери это все!

– Сын мой, война еще не повод так выражаться, – заметила Чайи Рыжая Сова. – А до острова никак не более трех полетов стрелы. Вам лучше держаться настороже.

Если бы сейчас кто-нибудь хихикнул, или фыркнул, или хоть кашлянул, Конова придушил бы его на месте. К счастью, бойцам хватило ума сделать вид, будто они не слышали замечания. К берегу направлялись пять лодок, но, разумеется, мамочка оказалась в одной с ним. Таково уж его счастье.

– Пробки из стволов, замки размотать, приготовиться к стрельбе! – громко скомандовал майор, подчеркнуто игнорируя маменькин совет.

Солдаты повиновались мгновенно. Позади у них осталось еще шесть таких же островов, и бойцы успели отработать все действия до автоматизма. Они по опыту знали, все произойдет очень быстро.

– Сержант Аркгорн, орудие к бою!

В каждой шлюпке имелось по маленькой шестифунтовой пушечке, намертво закрепленной канатами. Точностью стрельбы они похвастаться не могли, но против рекк годились.

– Есть, сэр! Орудие готово, жду приказаний! – отрапортовал гном, гулко хлопнув по стволу ладонью. – Эти твари догадаются, что к чему, но им это не поможет!

Скорчившийся рядом с сержантом рядовой Ренвар целился в темноту из мушкета. Руки юноши уверенно сжимали оружие. Некоторое время назад Конова дал понять Аркгорну, что бойцу с деревянной ногой не обязательно участвовать в высадках, но тут вмешалась Чайи. Она, как ни странно, не разделяла мнения сына, хотя так и не объяснила почему. Майор попытался было поговорить с Висиной, однако вышло еще хуже. Их мнения расходились буквально во всем, будь то использование могущества Темной Владычицы, роль империи в судьбах мира и особенно то, каким образом все можно исправить.

Разумеется, по поводу рядового Ренвара Висина немедленно согласилась с Чайи. Впрочем, старания обеих не имели особого смысла, поскольку юноша и сам неизменно вызывался участвовать в десантах. Конова даже рад был иметь его при себе. Поначалу Ренвар казался чересчур хрупким для солдатского ремесла, но раз за разом рядовой выказывал себя бравым воякой. Он кидался в бой с беспримерной отвагой и никогда не пытался отсиживаться в задних рядах, ссылаясь на увечье.

Шлюпку швырнуло вбок, весла одного борта на миг зависли в воздухе. Конова пошатнулся и схватился за пушку, удерживаясь на ногах. Сохранить равновесие особого труда не представляло, а вот не расстаться с содержимым желудка оказалось гораздо сложнее. Майор осторожно выпрямился. Команда боролась с волнами, стараясь удержать посудину на прежнем курсе. Море становилось все более бурным.

– Правее, ребята, бери правей! – указал саблей Конова.

На его вкус, инкрустированная белой эмалью с золотой гравировкой гарда блестела чересчур ярко, однако подарком старого друга Джаала, герцога Рейкстроу, майор очень дорожил. Пришлось, правда, повозиться с заменой трехфутового клинка, так как прежний сломался под Луугут-Йором, но у сержанта Аркгорна нашелся знакомый гном, у которого был знакомый кузнец... В общем, Конова выложил двадцать серебряных монет и не стал задавать лишних вопросов.

– Еще правее! Нам надо на южный конец острова!

– Вы хотели сказать «на штирборт», сэр? – надменно уточнил старший матрос.

Майор лишь молча посмотрел на него.

– Так точно, сэр! Направо! Давай, ребята, вы слышали, что сказал офицер, бери правей!

Конова вновь уставился в темноту. Уж лучше соленый встречный ветер и брызги, разъедающие лицо и глаза, нежели взгляды людей, которых он ведет в бой. Исходящая от них смесь страха, гнева, отвращения и укоризны наполняла его самого чувствами, каких командир себе позволить не может. Что же касается Чайи, то она выглядела просто печальной, и это особенно угнетало. На плечо Конове вскочил маленький пушистый зверек.

– Ну, папа, нравится тебе наша прогулка?

Джурван Говорящий с Листьями, маг, советник маршала имперской армии Руула и супруг Чайи Рыжей Совы, до сих пор то ли не хотел, то ли не мог принять нормальный эльфийский облик. Он только шевельнул усиками, не проронив ни слова. Майор вздохнул. Рисуя себе когда-то собственное будущее, мог ли он помыслить, будто в один прекрасный день возглавит десант, идущий в бой против созданий Темной Владычицы, да еще и в обществе мамочки с папочкой?! Нет, представить папочку с длинным пушистым хвостом, а мамочку, до крайности им разочарованную, особого труда как раз не составляло...

Правда, неизвестно, что хуже.

– Знаешь, нам бы пригодилась твоя помощь, – заметил он.

Джурван почесал мордочку лапкой, но снова промолчал. Отчасти Конова его понимал. Отец рисковал жизнью – а не жизнью, так рассудком точно, – добывая с вершины Ее горы черный желудь, висевший теперь на груди майора. И возможно, даже столь могущественному эльфийскому чародею оказалось не под силу совладать с последствиями от урона, причиненного Ее черной магией. Данное обстоятельство могло бы заставить Конову призадуматься, однако Стремительный Дракон не сомневался: там, где отец потерпел поражение, он сумеет выстоять. Будучи воином Недремлющей стражи, Джурван поддерживал магическую связь с волчьим дубом Черным Шипом. Возможно, останься его рик фаур жив, папа давным-давно бы смог вернуть прежний облик...

Конова провел рукой по груди и ощутил знакомое покалывание ледяного могущества. На коже, прямо напротив сердца с некоторых пор возникло черное пятно, но майор знал, что сумеет свести его, когда придет время.

– Ты ощущаешь связь с кораблем? – вполголоса поинтересовался он.

Несколько лет назад Джурван подарил труп – а как иначе скажешь? – труп своего рик фаура королеве для постройки одного из судов флота ее величества. Эльфы Недремлющей стражи пришли в ярость, и матушка в особенности. Даже когда линкор нарекли в честь волчьего дуба, они и не подумали утихомириться. Впрочем, с точки зрения Коновы, их в любом случае могла устроить лишь полная ликвидация империи. Не случайно ее величество предоставила именно «Черный Шип» в распоряжение сына, принца Тиккина, и подчиненных ему «Железных эльфов». Возможно также, она надеялась помочь Джурвану вернуться в нормальное состояние, воссоединив эльфа с его рик фауром. Увы, но, судя по всему, средство действия не возымело.

Тычок в бедро привлек его внимание. Конова машинально опустил руку, собираясь почесать Джира за ухом, но тут же передумал. По факту, если не по сути, бенгар являлся огромным, мохнатым, полосатым чудищем, хотя в обычные дни майор не воспринимал сей факт слишком серьезно. Короткомордый хищник, чью пасть украшал частокол острейших зубов, а густая грива ниспадала до середины спины, превосходил размерами тигра. И еще более – прожорливостью. Благодаря их давней дружбе Конова понимал бенгара, как никто другой. Вот и сейчас он ощущал готовность зверя к битве. Его сосредоточенное спокойствие.

Идеальный талисман для «Железных эльфов», Джир не сводил глаз с темной полоски на горизонте. Ноздри бенгара раздувались. Мышцы под шкурой ходили ходуном, точно морские валы, зажатые между двух утесов. Короче, сейчас его трогать не следовало.

Конова вгляделся в темноту. Среди деревьев, растущих на самом берегу, мелькали тени. Майор сконцентрировал внимание на мощи, заключенной в черном желуде. Рассуждения, почему столь крохотный предмет может быть таким могучим и таким опасным, он оставил на потом. Если Стремительный Дракон и его полк прокляты из-за данной по неосторожности клятвы, связавшей их с источником Ее силы, что ж, черт побери, пусть эта сила послужит им! Он направил чувства вперед. Пользоваться магией становилось легче с каждым разом. Холодная ясность пульсировала в теле в ожидании того, чему вот-вот надлежало свершиться.

По острову бродили десятки рекк. Конова тянулся дальше. Вокруг сильно похолодало, во влажном воздухе клубился туман. Он поморщился, передернув плечами. Майор ощутил на острове присутствие пяти Ее эльфов. Тех, кто, подобно ему, родился с черным кончиком уха. В не столь отдаленном прошлом племена Хинталанда верили, будто дети, родившиеся черноухими, запятнаны навеки. Младенцев оставляли умирать в лесу. А Темная Владычица отыскивала их, и они становились Ее слугами. Конове посчастливилось избежать подобной участи: ему, словно наперекор судьбе, всего лишь обрезали кончик левого уха.

Иногда, в часы самых мрачных раздумий, Стремительный Дракон задавался вопросом, как бы сложилась его жизнь, окажись он в числе других, брошенных на погибель и «спасенных» Темной Владычицей. Превратился бы в подобие тех, кого ему сегодня предстоит убивать, полоумных, изуродованных существ, одержимых непонятным безумием?

Несмотря на приказ его высочества взять живьем хотя бы одного из них, исполнить волю принца до сих пор не удалось никому. Темные эльфы стояли насмерть. Майор невольно потянулся к изувеченному уху, однако тут же одернул себя. Сама метка судьбу не решает! И он, Конова, живое свидетельство тому... по крайней мере, ему очень хотелось надеяться.

Из состояния магической сосредоточенности Стремительный Дракон вышел чуть позже, нежели рассчитывал. На острове присутствовало еще что-то, вернее, кто-то, чью сущность майор определить не сумел. Кто-то очень древний. Прощупать второй раз? Некогда! Шлюпки подходили к самому берегу. В любом случае, кем бы ни являлось существо, вскоре оно разделит участь остальных Ее созданий.

С острова донесся мяукающий вопль рекки. Ему отозвался целый хор завываний. Горизонт порозовел: близилось утро. Конова улыбнулся. По рукам его заплясали языки черного пламени.

– Огонь!

Сержант Аркгорн похлопал офицера по сапогу.

– Господин майор, вы ж опять над орудией стоите!

– К черту! Огонь!

Гном поднес горящий фитиль к запальному отверстию. Чайи что-то крикнула, но расслышать ее Конова не успел. Шестифунтовка рявкнула, выплюнув двойной заряд картечи.

Под яростный рев Стремительного Дракона две сотни мушкетных пуль разорвали надвигающийся рассвет. В ушах зазвенело от грохота, в глазах помутилось, в нос ударила вонь горелого пороха. Из ствола выплеснулось оранжево-красное пламя. Шлюпку приподняло, швырнуло назад, затем она рухнула на воду, взметнув тучу брызг. Рекки исчезли в густом багрово-черном облаке. Затрещали мушкеты. Чудовища продолжили валиться, исторгая протестующий рык, – вновь обретенная жизнь опять покидала их.

Во мгле, стелившейся над морем, полыхнула преждевременная заря – то ударили пушки штирборта. Ядра катящимися под гору валунами прогромыхали над головами десанта, и хотя снаряды шли футов на двадцать выше их, Конова инстинктивно пригнулся.

Берег взорвался фонтанами дыма и пламени. Песок, вода, рекки, деревья, все прочее единой мешаниной взлетели на воздух. Мгновение спустя на шлюпки посыпались обломки с ошметками. Джурван, спрыгнув с плеча Коновы, умчался на корму, взбежал по руке Чайи и спрятался в ее колчан со стрелами.

Над островом расцвело и повисло ослепительно-белое сияние. По поверхности моря зазмеились длинные гротескные тени. Встряхнув головой, Конова сглотнул с открытым ртом, прочищая заложенные уши и заодно бросив мимолетный взгляд влево. Увидеть Висину ему не удалось, но он знал: девушка где-то тут, рядом. Волшебное умение госпожи Текой взаимодействовать с силами природы не раз выручало весь полк. Вот и сейчас ее светоч поможет им.

Остальные шлюпки вслед за первой разразились пушечной и мушкетной пальбой. Весла зарылись в песок, раздались команды, лодки встали.

«Железные эльфы» прибыли на остров.

Глава 3

Откуда-то из чащи прилетели первые черные стрелы. «Железные эльфы» ждали их. Вдоль бортов шлюпок поднялись толстые дубовые доски – еще один подарок «Черного Шипа». Дерево и стрелы разлетались в щепки, рассеиваясь вокруг смертельной шрапнелью. Послышались крики и стоны. Двое солдат рухнули за борт, и вода сомкнулась над ними, оборвав их вопли.

Конову охватила ярость. Ее эльфы освоили новую уловку! Ну ладно, его ребята тоже кое-чему научились.

– Орудие... второй залп... огонь!

Шестифунтовка послушно рявкнула, правда, на сей раз вместо картечи сержант Аркгорн зарядил ее книппелем. Нехитрая штука книппель, но совершенно убойная. Вылетев из ствола, два соединенных цепью ядра понеслись над берегом, вращаясь и сметая все на своем пути. Изначально предназначенный для срубания мачт и рей на кораблях противника, книппель причинял Ее деревьям не меньший урон. Как и Ее тварям.

– Не забывайте, одного надо взять живьем! – крикнул Конова.

Впрочем, он и сам понимал всю бессмысленность приказа. Даже если удастся захватить пленного, много ли они узнают от него, темного и изувеченного под стать Ее деревьям?

Рекки ревели и завывали от ярости и боли. Киль шлюпки зарылся в песок. Воспользовавшись толчком, Конова выпрыгнул прямо на берег, однако рядовой Ренвар с Джиром опередили командира на несколько шагов. Майор помнил, где его место. Ему полагалось возглавить строй и вести солдат, методично продвигаясь через остров, но весь накопленный в душе гнев, разом выплеснувшись наружу, погнал Конову вперед. Как и все предыдущие высадки. Он сам понимал, что им движет месть. Темная Владычица, использовав отца, дотянулась до него и тем сковала вечной клятвой Конову и его новых железных эльфов. Теперь Она преследовала их всех во сне, призывала к себе. Стремительный Дракон ощущал Ее зов, но ощущал он и другое: ярость.

Язычки морозного пламени пробежали по клинку сабли. Конова ухмыльнулся и ринулся в бой, ища себе добычу.

Сержант Аркгорн орал во все горло, требуя убраться с линии огня, но майор уже проскочил груды мертвых и умирающих рекк и заметался среди сарка-харов, кровавых деревьев Темной Владычицы. Все страдания, все муки, когда-либо испытанные Коновой, предстали перед ним в одночасье и падали под его клинком. Он крушил черные сучья с такой силой, что плечо заныло от перенапряжения всего через несколько ударов. Каждый раз, едва майор касался ветви лезвием, дерево охватывало ледяным пламенем и черные языки пожирали его с неумолимой уверенностью.

Конова улыбался – он всегда улыбался в бою, ничего не мог поделать, – и рубил снова и снова. Черное морозное пламя оставляло в воздухе дуги ледяных искр. Его сабля крушила и сжигала все новые и новые сарка-хары. Этих деревьев не должно быть. Это искаженный разум Темной Владычицы порождал кошмарные леса, грозящие всему живому. Всю жизнь Конова пребывал во власти Ее уродливой магии, и вот наконец у него появилась возможность расквитаться за свою участь!

– Твое могущество принадлежит мне, эльфийская ведьма! – орал он, разрубая дерево пополам. – И оно поможет мне покончить с тобой!

Мимо просвистела стрела, скользнув по щеке оперением. Майор бросился к стрелку, но Джир его снова опередил. Прыжок – и массивные челюсти зверя сомкнулись на шее черного эльфа. Тот рухнул навзничь. Конова даже не потрудился отозвать бенгара. Стрелок умер до того, как коснулся земли.

Сквозь стену деревьев проломились трое рекк. Выпучив белесые глаза и роняя с длинных желтых клыков капли слюны, они устремились к майору. Конова сжал рукоять сабли... щуплая фигура, стремительно обогнувшая офицера слева, атаковала ближайшее из чудовищ, опрокинув его под ноги двум оставшимся.

– Ренвар! – рявкнул Конова, мгновенно узнав солдата.

Рядовой возился над поверженным: штык его мушкета плотно застрял меж ребер, и боец все никак не мог его выдернуть.

Двое уцелевших рекк, мгновенно оправившись от нападения, бросились на юношу. Над головой солдата замелькали шестидюймовые когти. Конова метнулся к ним, перехватил саблю двумя руками и отрубил чудовищу лапу по локоть. Рану охватило ледяное пламя, мгновенно распространившееся по всему телу. Рекка осел на землю.

Третья тварь тем временем сбила Ренвара с ног. Майор занес оружие для удара, но тут в спине чудовища образовалась дыра в кулак величиной, откуда выплеснулись черные огненные языки. Пинком откатив тушу в сторону, Конова протянул было лежащему солдату руку и отшатнулся в изумлении. Вокруг ладоней юноши металось пламя, причем куда более сильное, нежели когда-либо удавалось вызвать самому Стремительному Дракону. Конова попытался заглянуть Ренвару в глаза, однако в стеклах очков рядового танцевало отражение морозных сполохов, создавая впечатление, будто огнем наполнены сами его глазницы.

– Господин майор, сзади!

В то же мгновение обсидиановый желудь кольнул сердце предупреждающим холодом. Эльф развернулся навстречу толпе рекк, вооруженных зазубренными обломками черных деревьев.

– Задницу, мать твою, убери! – рявкнули с берега.

Конова упал на землю ничком, хотя рекки уже почти добрались до него. Один из них занес импровизированную палицу...

Мир вокруг потонул в грохоте орудия. Окутанного песком и дымом, майора подбросило и ударило оземь. Кисти и затылок осыпало искрами, а над головой пропел снаряд. Нос и уши забило песком. И еще чем-то мокрым. В зажмуренных глазах заплясали черно-бело-рыжие звездочки.

Конова поморгал, затем приподнялся на локтях. Книппель добросовестно выполнил работу. От толпы рекк осталась лужа кровавого мяса. Похоже, гном наконец-то научился дорожить нашивками.

– Ренвар, вы... – Майор осекся.

Солдат, успевший к тому времени вскочить на ноги, мчался к зарослям. Ледяное пламя окутывало его кисти, пробегало вдоль мушкета. Конова, поднявшись с земли, отряхнулся и покрутил правой рукой, сжимавшей саблю. Временем поразмыслить над увиденным он не располагал, а вот силы у него еще остались.

– Сэр, вы не видали, куда делся рядовой Ренвар?

К нему, небрежно переступая через трупы, приближался сержант Аркгорн. «Костолом» он держал на изготовку, на ходу водя двойным стволом из стороны в сторону.

– Со мной все в порядке, сержант. – Конова демонстративно смахнул с мундира осколок черепа рекки.

Гном кивнул.

– Ну разумеется, сэр. Я же вас предупредил, разве нет? Вы Элли-то не видели?

Ответить майор не успел. Из-за деревьев донесся визг, слившийся с мушкетным выстрелом. Сам же Конова едва устоял на ногах, ощутив вспышку ледяного пламени необычайной мощности.

– Ладно, сэр, кажись, я уже знаю, где он! – произнес Аркгорн. – Управимся, ребята, чай не впервой! – Он жестом отдал подоспевшим бойцам команду на построение. – Идем клином. И чтобы смотреть в оба, а не то наткнетесь на что-нибудь похуже Ее крошек!

Кто-то застонал.

– Ну чего мы туда попремся? Пусть с ними тэпэшники разбираются! Они уже мертвые, а мы-то еще нет! На кой нам свои бошки подставлять?

Конова не видел, кто спрашивает, но сам вопрос он слышал не впервые. Его начали задавать, едва лишь выяснилось, что темные покойники – тени убитых – сражаются на стороне полка.

Сержант Аркгорн, сунув в рот два пальца, издал свист, способный заглушить не менее двух десятков разом закипевших чайников.

– Значит, так. Еще раз это услышу, отправитесь вплавь до самых Просторов Хасхугеб! Забыли? Темные покойники не любят, когда встает солнце! Они ж мертвые! Их время ночь, и все такое. Да что, вам мамочка в детстве сказок не читала, что ли? Надеяться не на кого. Держитесь стойко, деритесь смело, так смело, как только можете, и мы выйдем из этой передряги живыми! Не сбивайтесь в кучу и не делайте глупостей. Помните: толпа – легкая мишень!

Гном обвел строй суровым взглядом и дождался, когда все кивнут.

– Да, и десять золотых из рук самого принца любому, кто возьмет в плен эльфа, не считая присутствующих! – Он поднес руку к киверу, отдавая честь майору.

Конова, не в силах подавить улыбку, откозырял в ответ.

– Нале-во! Шевели задницей!

Подразделение выдвинулось вслед за Аркгорном. У некоторых солдат на остриях штыков плясало черное пламя.

Кое-кого из них Стремительный Дракон помнил довольно хорошо. Он кивнул рядовому Хрему Фульберу, однако громадный боец прошагал мимо, едва взглянув на офицера. Его поступок, конечно, шел вразрез со всякой субординацией, но Конова в последнее время на многое смотрел сквозь пальцы. Чем быстрее они покончат с делами на острове, тем скорее высадятся на Просторах Хасхугеб и воссоединятся с прежними железными эльфами. И вот тогда-то Темная Владычица воистину пожнет собственноручно посеянную бурю!

Глава 4

– Ну вот, опять он за свое! – воскликнула Висина, едва шлюпка заскрипела днищем по песку. Девушка, заняв место ближе к носу, плела узор из окружавшей ее природной энергии, поддерживая висевшее над островом искусственное солнце. Мимо свистели стрелы, но под воздействием магии отклонялись в стороны. – А ведь он мне обещал, что не станет больше так вырываться вперед!

– Ты про рядового Ренвара? – осведомилась Ралли, подняв голову от стопки бумаг.

На листке, по которому она водила гусиным пером, мерцало изображение стоящей на баке Висины. Волны тьмы и света пробегали по рисунку из-за струившейся вокруг энергии.

Девушка выждала, пока все солдаты спрыгнут на берег.

– Ты знаешь, про кого я!

– Он сражается с демонами, которых мы не видим! – ответила госпожа Синдзин, взмахнув пером.

Сквозь строй железных эльфов прорвался рекка. При виде двух беззащитных женщин тварь радостно взревела во всю клыкастую пасть и устремилась к лодке.

– Ралли, скорее!

– Да вижу, вижу.

Гусиное перо так и порхало по бумаге. Рекка, упав на все четыре лапы, несся длинными скачками. Когти его вонзались в пляж, взметая фонтанчики песка. Вслед ему гремели выстрелы, но тварь неумолимо приближалась.

В бок шлюпки ударила волна, переплеснув через борт пенистый гребень. От брызг, попавших на листок с рисунком, в небо полетели искры. Воздух наполнился шипением и треском. Висина, не спуская глаз с Ралли, безостановочно плела магический узор. Бумага промокла насквозь, изображение размыло. Старуха с негодованием воззрилась на море.

Рекка тем временем почти достиг шлюпки.

– Ралли!!!

Госпожа Синдзин отложила бумаги и схватила весло. Едва она коснулась его, дерево загудело от магии. Чудище, растопырив когти, прыгнуло на Висину. Девушка зажмурилась, но продолжила плести.

Раздался громкий хруст. Лодку тряхнуло, запахло паленым мясом. Вой рекки внезапно оборвался, сменившись всплеском. Висина открыла глаза. Ралли стояла рядом, с обломком весла в руках. От дерева поднимался ленивый дымок, а по его поверхности, постепенно угасая, пробегали искры. Труп рекки всплыл рядом с лодкой мордой вниз. Из груди чудовища торчала лопасть.

– Плети-плети, милочка, солнце еще не встало.

Небрежно швырнув обломок на дно шлюпки, Ралли вернулась к себе на корму, подобрала рассыпавшиеся листки, провела по верхнему рукавом плаща и возобновила прежнее занятие.

Висина сосредоточилась на собственной магии. Она сводила воедино тонкие нити энергии, и свет над островом разгорался ярче. Серебряные паутинки плясали между кончиков ее пальцев. Девушка еще раз оглянулась на Ралли. Старуха успела вновь набросать лодку и саму Висину с послушными и прочными нитями в руках. Себя, однако, госпожа Синдзин запечатлеть не спешила. В том месте на рисунке, где полагалось находиться ей, энергетические линии выгибались, как будто не могли или не хотели признавать чье-то присутствие.

* * *

Небо светлело. На острове кое-где разгоралось пламя. Настоящее пламя, вспыхнувшее от мушкетных и пушечных выстрелов. Пройдя немного вперед, Конова вспрыгнул на россыпь валунов и оглядел берег. Неподалеку от воды суетилась группа солдат. К ним подошли еще с полдесятка, принесли раненых. Временный лазарет полк развернул прямо на пляже, следовательно, Висина, Ралли и его мать сейчас находились там, оказывая пострадавшим первую помощь. Чуть поодаль другая группа бойцов пробиралась в глубь острова.

Конова перевел взгляд на море. «Черный Шип» развернулся к берегу бортом, по-прежнему готовый в любой момент поддержать десант пушечным залпом. Нет, все-таки пребывание «Железных эльфов» под началом королевского сынка имело некоторые плюсы...

Судно, носившее имя отцовского рик фаура, представляло собой могучий трехмачтовый семидесятидвухпушечный линейный корабль, призванный служить одним из основных средств поддержания власти ее величества в отдаленных уголках империи. Пять лет назад ему оказалось достаточно бросить якорь в бухте Килок-Ри, чтобы туземцы, протестовавшие против вывоза бесценных религиозных и магических реликвий в Келуин, столицу Калагрии, немедленно утихомирились. Конова прекрасно их понимал: и почему они восстали, и почему вдруг передумали восставать, едва увидев «Черный Шип». Корабль, по сути, являлся плавучей батареей. Он нес на себе двадцать массивных шестидесятивосьмифунтовых карронад, сорок тридцатишестифунтовых дальнобойных орудий и дюжину пушек поменьше, шесть из которых в данный момент находились на острове, принайтованные к носу шлюпок. Конова искренне жалел о невозможности затащить «Черный Шип» на вершину Ее горы. Вместе с «Железными эльфами» линкор мог бы покончить с этой войной – или противостоянием, как ни назови, – в три бортовых залпа.

Майор направился вслед за подчиненными. Остров практически принадлежал им. Всюду, куда ни глянь, валялись мертвые рекки, а сарка-хары полыхали ледяным пламенем. Наконец-то они отправятся к Просторам Хасхугеб! Довольный Конова погладил висящий под мундиром черный желудь.

Боль раскаленной добела иглой прошила сердце и впилась в руку.

Непроизвольно ахнув, Стремительный Дракон пошатнулся и упал на одно колено. Ничего подобного ему прежде испытывать не доводилось. Он вскинул саблю в ожидании удара... но удара не последовало.

Конова огляделся. Вокруг не было ни души. На лбу выступил пот. Создавалось впечатление, будто кровь вот-вот закипит под кожей. Обычно при взаимодействии с Ее магией майора пронизывал холод, сейчас же у эльфа перехватывало дыхание от жара. Впереди затрещали мушкеты. Послышались крики. Кто-то взвыл и орал не умолкая.

Заставив себя подняться, Конова зашагал в направлении звуков. Боль мало-помалу отступала. Он перешел на бег. Обнаружив бойцов на другой стороне острова, майор не сразу осознал происходящее. Рядовой Харкон метался между столпившимися вокруг него сослуживцами.

Тень солдата пылала.

Она скользила вслед за ним по песку, охваченная ревущим ослепительно-белым пламенем, а Харкон вопил так, словно горел сам.

– В воду! Рядовой, бегите в воду! – крикнул Конова.

Харкон обернулся в его сторону. Глаза его безумно блестели. Он принялся срывать с себя форму. Майор опрометью понесся к берегу. По-видимому, ему оставалось лишь взять дело в свои руки.

Рядовой Фульбер на секунду опередил командира. Он сгреб ошеломленного бойца в охапку и бросился к морю. В тот же момент вспыхнула его собственная тень. Здоровяк вскрикнул, но мужественно продолжал бежать, пока оба не рухнули в воду. В воздух поднялись клубы пара, однако пламя не исчезло.

Конова остановился рядом, не зная, что предпринять. Он огляделся в надежде увидеть Висину, мать или хотя бы Ралли, но все они остались возле шлюпок.

– Мы все равно горим, – доложил Фульбер.

Голос его дрожал от напряжения, тем не менее рядовой пытался сохранять спокойствие. На губах Харкона выступила кровавая пена. Он по-прежнему заходился в крике.

– Господин майор, что делать-то? – раздался чей-то возглас.

Конова не чувствовал себя таким растерянным и беспомощным с того самого дня, когда распустили «Железных эльфов». Вот только сейчас, вновь став командиром, он не собирался во второй раз лишиться своего полка, да еще из-за какой-то непонятной дряни!

– Ты! – Майор указал на одного из солдат. – Беги на ту сторону, приведи женщин. Быстро!

Боец помчался прочь, даже не остановившись подобрать оброненный кивер.

– Командир...

Конова обернулся. Рядом стоял Аркгорн. Гном взвел оба курка «костолома». Сержант с офицером обменялись взглядами, и майор кивнул. Йимт вскинул оружие, взяв на прицел двоих, что барахтались в море.

– Стойте!

Рядовой Ренвар зашел в воду, перекрыв линию огня, и прохромал к Харкону с Фульбером. Стоило его тени коснуться их теней, как она немедленно вспыхнула. Языки белого пламени зашипели, повторяя ее очертания на морской поверхности. Элвин зажмурился и погрузил руки в огонь. Черный желудь пронзил грудь Коновы ледяным осколком. Майор снова рухнул на колени. Несколько солдат пошатнулись одновременно с ним. Белое пламя опало, сменившись черным морозным, затем и оно с шипением угасло.

– Вытащите их оттуда! – приказал сержант Аркгорн, пока Конова поднимался на ноги.

Фульбер с Ренваром выбрались на берег почти без посторонней помощи. Харкон же не двигался, и его пришлось нести на руках. Уложив бойца на песок, однополчане поспешно отвели лица. Для стороннего наблюдателя рядовой выглядел просто спящим.

– Он мертв, – сказал Элвин.

Конова хотел отвернуться подобно остальным, но остановился. В свете разгоравшегося утра создавалось впечатление, будто у солдата вообще не осталось тени. Только этого не хватало! Выругавшись вполголоса, майор заставил глаза сфокусироваться на реальности.

– Что еще за новая скверна?!

Конова поднял голову, высматривая подавшего голос.

– Слышь, Инкермон, ты давай завязывай со своими разговорчиками про Творца-спасителя. – Йимт ткнул в сторону одного из бойцов все еще взведенным «костоломом». – Не время сейчас. И не место.

Солдат, однако, униматься не спешил.

– Как же вы не видите?! Это испытание. Мера, которой меряют человеков, дабы определить праведность их душ. Звезды возвращаются в мир, призывая все зло, издавна загнанное в преисподнюю, мы же соблазнились нечистой магией и ныне окованы темными сетями! Мы согрешили и должны покаяться! Покайтесь же ныне, да спасены будете!

– Оно ушло в воду, как только мы пробились сюда. – Ренвар освободился от поддерживавших его рук. Инкермон, судя по всему, и не собирался заканчивать с проповедью, однако ввиду упертого прямо в брюхо «костолома» благоразумно заткнулся. – Харкон сунулся первым, тут его тень и вспыхнула.

– Что за «оно»?

Ренвар покачал головой.

– Разглядеть я не успел, но что-то большое. Думаю, оно лежало, зарывшись в песок, и было вынуждено уйти, когда мы здесь появились.

Боец указал на берег, взрыхленный в нескольких шагах от них.

Конова удивился: как он сам не заметил? Посреди пляжа зияла глубокая канава ярдов шести в длину и около ярда в ширину. От нее к воде вели какие-то следы. Разглядеть их получше не удалось, поскольку песок оказался вдоль и поперек истоптан солдатами. Уж не то ли самое существо, чье присутствие майор ощутил перед высадкой? Внимание его неожиданно привлекли другие ямы. Они имели куда меньшие размеры, рваные края, и на дне их белели кучки пепла. Кто-то жег здесь сарка-хары, но, без сомнения, не железные эльфы! По всей вероятности, деревья уничтожили несколько дней назад. Стремительный Дракон коснулся пепла. Тот имел температуру, одинаковую с песком вокруг. Останки недавно сожженных сарка-харов холодны как лед...

– Что, Ренвар, снова призраки мерещатся? – осведомился боец с лисьей физиономией, державшийся несколько в стороне от остальных.

– Цвитти! – узнал Конова, даже не потрудившись скрыть отвращения.

Он прекрасно понимал солдат, избегавших общества этого рядового. Майор и сам до сих пор не мог забыть, как тот зверски и бессмысленно убил раненого эльфида в битве под Луугут-Йором.

Цвитти вытянулся по стойке «смирно».

– Так точно, сэр! Я всего лишь обратил внимание на тот факт, что наш юный Ренвар имеет обыкновение видеть то, чего другие люди не видят!

– Бред несешь, и сам это знаешь, – ответил ему Аркгорн. – Элли не то чтобы видит то, чего мы не видим. Он просто видит это немного раньше остальных. Странно, конечно, если учесть, что малый слепой, как крот, но уж если он говорит, что какая-то тварь уползла в воду, купаться я тут не полезу!

Солдаты все как один отодвинулись подальше от кромки воды. Конова взял за правило позволять железным эльфам немного расслабиться после взятия очередного острова, в частности искупаться и устроить пикник на пляже. Похоже, сегодня сложившейся традиции придется изменить.

– Я нащупал на острове пятерых Ее эльфов, – произнес майор, нарочно меняя тему разговора.

– Ну, пятерых мы к Ней и вернули, – ответил Аркгорн. – Сдается мне, пока мы найдем среди этих ублюдков такого, который согласится с нами побеседовать, золото его высочества успеет покрыться плесенью.

Перед мысленным взором Коновы предстал геморрой по имени «наследный принц Калагрии». По возвращении на «Черный Шип» ему, в ковырнадцатый уже раз, предстоит держать ответ, почему бойцы полка не сумели взять живьем ни одного из темных эльфов. Ну да ладно. Когда они доберутся до Ее горы, там этих эльфов будет столько, что его высочество успеет наговориться с ними всласть. Если, конечно, те раньше не разберут его на запчасти.

Майора вполне устраивало и то и другое.

– Очистить территорию, возвращаемся к шлюпкам! Отплываем прямо сейчас. Тело рядового перенесите на корабль.

Честно говоря, Конова не видел особой необходимости отдавать распоряжения. Все наверняка и без него отлично понимали ситуацию. Бойцы стояли вокруг, не успевшие прийти в себя от шока. Только что пережитый ужас затмевал все, виденное ими ранее.

– Его звали Кестер, господин майор, – произнес рядовой Ренвар. – Кестер Харкон.

Конова промолчал. Они думают, ему все равно, да?

– Прошу прощения, господин майор, – от пронзительного голоса рядового Цвитти уши закололо, точно иголками, – что это было-то? Что их так обожгло?

Офицер оглядел лица солдат. Казалось бы, сильнее презирать его уже невозможно.

– Не знаю. Что бы это ни было, оно ушло, и мы тоже уходим. Сержант, командуйте. Немедленно!

Пока Аркгорн выкрикивал приказы, Конова более внимательно изучил место, где Ренвар видел это... нечто. Осмотр не дал ничего, кроме вопросов.

Майор еще некоторое время пошарил глазами по песку, но ни одного ответа так и не обнаружил. Вместо ответов в голове зародилось нарастающее дурное предчувствие. Он развернулся и следом за своими людьми зашагал к шлюпкам.

* * *

Темный силуэт беззвучно рассек воду у самой поверхности. Из моря без единого всплеска поднялась голова и уставилась в спину уходящему эльфу. Ни разу не моргнув, существо погрузилось в волны и исчезло.

Глава 5

Если когда-то жизнь Коновы Стремительного Дракона и подпадала под определение легкой, то вспомнить о той поре ее обладателю при всем желании не удавалось. Ни в детстве, ни в бытность командующим прежними «Железными эльфами», ни сейчас, когда ему приходилось выплясывать под дудку его высочества, назвать собственную жизнь легкой у него язык уж точно бы не повернулся. На самом деле она день ото дня становилась все хуже и хуже, хотя накануне казалось, будто хуже просто не бывает.

Конова ненадолго прекратил жалеть себя в связи с назревшей необходимостью перегнуться через фальшборт и отправить в воду часть содержимого желудка.

Кстати, еще и это. Он уставился на зеленые волны внизу. Вот бы осушить весь треклятый океан, да и черт с ним! Живот скрутило в новом приступе рвоты. Конечно, «Черный Шип» – могучий прекрасный корабль, практически семейная реликвия, но все-таки корабль, а потому отличается неприятным свойством, присущим всем остальным кораблям, то есть плавает по воде. Следует заметить, Конова терпеть не мог верховой езды, но по сравнению с плаванием она оказалась просто цветочками! В конце концов, лошадь всегда можно пристрелить.

Судно в очередной раз провалилось в яму между волнами и тут же взлетело вверх, в то время как желудок майора застрял где-то внизу, вместе с остатками обеда. «Нет, – сказал себе Конова, – все-таки эльфы должны не болтаться в море, а ходить по твердой земле. По крайней мере, я!» Стремительный Дракон явно не был создан ни для передвижения в седле, ни для лазания по деревьям, ни для морских путешествий. Многолетний опыт служил тому подтверждением. Всякий раз попытка совершить что-нибудь из вышеперечисленного заканчивалась одинаково: он приходил в себя, лежа на земле. А нахождение земли глубоко под водой в данный момент только усугубляло проблему.

Над головой хлопнул парус, загудели ванты. Конова поднял глаза. Легкий бриз, дувший на протяжении последних дней, превратился в устойчивый крепкий ветер. На горизонте громоздились тучи, предвещая шторм. Капитан Мильсеал Эрвод утверждал, будто через пару дней они благополучно пристанут в Назалле, одном из трех поселений на побережье Просторов Хасхугеб, заслуживавших названия «города», и буря их не догонит.

Скорей бы. Зачистка семи островов оказалась делом кровавым и обошлась полку недешево. Правда, и Конова неоднократно имел возможность удовлетворить собственную жажду крови, но он бы охотно принес ее в жертву, лишь бы побыстрее добраться до пустыни. Яростное нетерпение майора нарастало с каждым днем, невзирая на множество темных тварей, уничтоженных им собственноручно. Кто знает, вдруг прямо сейчас из пропитанного кровью песка поднимаются новые сарка-хары? Пробуждение сил, доселе дремавших по всему миру, приписывали упавшей на востоке Звезде, однако Конова не сомневался: Темная Владычица здесь тоже руку приложила. Во всей империи и за ее пределами не утихали слухи о новых светилах, хотя на самом деле ни одной Звезды, кроме первой, обнаружить до сих пор не удалось. Впрочем, Конова даже не мог сказать с уверенностью, настолько ли важно их появление. Как бы то ни было, дело сдвинулось с мертвой точки. В воздухе и без всяких Звезд витало ощущение близких перемен. Кто-то мог бы назвать его тревогой, кто-то – тягой к свободе или даже страхом перед неведомым, одно лишь не вызывало сомнения: мир уже никогда не станет прежним.

Темная Владычица преследовала Конову в снах. Впрочем, он давно перестал считать их просто снами. В движение пришло нечто куда большее по сравнению с любым из них. Да-да, грядут перемены. Прокручивая в голове все, известное ему об устройстве мира, майор испытывал слабое облегчение... и неподдельный ужас!

– Сержант Аркгорн по вашему приказанию прибыл, сэр!

С трудом развернувшись, Конова привалился спиной к фальшборту. Перед ним по стойке «смирно» замер гном. Его каэрна свободно развевалась в потоках воздуха. Пожалуй, чересчур свободно.

– Вольно, сержант, вольно. Хватит этих церемоний. И ради всего святого, оправьтесь!

– Есть, сэр!

Йимт поудобнее передвинул висевший через плечо неразлучный «костолом». Каэрна продолжала гордо реять по ветру.

Майор же лишь сейчас осознал смысл прозвучавшего доклада.

– Явились по моему приказанию, сержант? Что-то не припоминаю, чтобы я приказывал вам явиться.

– Ну не приказывали, господин майор, так что ж теперь? Я подумал, наверняка вы меня скоро вызовете, и предвосхитил ваш приказ. А потом, не могу я подолгу в трюме сидеть. Сразу деда с бабкой вспоминаю.

Надо же! А Конова-то считал себя самым несчастным на корабле.

– Так они что, были...

– Ну да, рабами, – спокойно закончил Йимт. Если он и испытывал горечь, то тщательно ее скрывал. – Считай, последняя партия, отправленная за море до того, как рабство отменили королевским указом. И заметьте, потом еще пятьдесят лет прошло, пока гномы сделались полноправными гражданами. Но моя матушка всегда говорила: «Для таких коротконогих, как мы, и это большой путь!»

Пожалуй, Конова не отказался бы когда-нибудь воочию познакомиться с матушкой, воспитавшей гнома, подобного сержанту Йимту Аркгорну. У него бы непременно нашлась к ней парочка вопросов.

Коротышка взглянул себе под ноги и снова поднял глаза.

– Мне немало понарассказывали, каково было там, в этих трюмах. Вы знаете, что владельцы кораблей бросали туда камни? Чтоб, значит, гномы чувствовали себя как дома.

– Нет, не знал, – ответил Конова. – Ну да, наверное, им так было немного уютнее.

– Ага, уютнее. – Сержант стиснул «костолом» до побелевших костяшек. – Они сперва загоняли в трюм скованных гномов, а потом заваливали их камнями. Которые уцелеют и сумеют прокопаться наверх – те, значит, достаточно крепкие, смогут работать. Ну а остальных выжившие потом разгребут.

Конова не в первый раз задумался, так ли ему хочется служить империи.

– Я всегда считал, что моему народу пришлось хуже всех, когда империя привезла на наши берега идею цивилизации. Они приплыли к нам в основном ради дуба. Им нужна была древесина для строительства кораблей, таких как этот. – Майор похлопал по борту.

Много лет назад на поляне новорожденных волчьи дубы отвергли Стремительного Дракона, и обида до сих пор не отпускала его. Проклятые магические деревья, оценив Конову, не снизошли поделиться с ним могуществом. И все же, окидывая взглядом огромный корабль, он невольно проникался сочувствием к эльфам Недремлющей стражи.

– Тогда погибло множество волчьих дубов в самом расцвете сил. Многие связанные с ними эльфы покончили с собой. Я потерял тетку и двух двоюродных братьев. Да, мрачные были времена.

Йимт разжал кулак.

– Всем нам пришлось несладко. Тут ведь какое дело: если ты не часть империи, значит, скоро ею станешь, и присоединение к ней дается недешево.

Гном потеребил бороду. Конова успел изучить его повадки. Судя по всему, Аркгорн вознамерился поделиться с ним сокровенной и, возможно, малоприятной мыслью.

– Ну так что там у вас, сержант?

– Да как вам сказать, господин майор. Вот расчистили мы семь островов, забитых всякой нечистью. По дороге потеряли несколько ребят, хотя не то чтобы совсем потеряли, но это, считай, то же самое. А теперь вот плывем на Просторы Хасхугеб, в края, где глазные яблоки запекаются прямо в глазницах, и это еще задолго до полудня!

– Так вы там бывали?

Йимт пожал плечами.

– Занесло как-то раз в Назаллу лет двадцать назад. Но я, правда, так и не пошел дальше местных увеселительных заведений. Повздорили мы с одним молодцом, что сдавал карты снизу колоды. Слово за слово, глядь, а у него уж и нос на полу валяется. Там у них, на югах, страшные болезни бывают. Я так и сказал своему командиру...

– Итак, сержант, к чему вы все-таки клоните? – перебил Конова, поскольку гном обладал способностью трепаться до бесконечности.

– А к тому, сэр, что некоторые из моих ребят говорят, мол, полком-то целых два принца командуют.

– Кто так говорит?! – вскинулся майор.

Йимт улыбнулся.

– Ну вот видите? Именно то, что сказал бы принц, будь он на вашем месте. Парни тревожатся, господин майор. Звезда из мифов и детских сказок вдруг возьми да обернись реальностью. Темная Владычица, опять же. Вымершие чудовища, оказывается, вполне себе живы. Вот мужики и думают: а вдруг они и вправду обречены никогда не умирать? Но на самом деле их даже не это больше всего пугает.

– Да? – Конова не сумел скрыть удивления. – А что же?

– Вы, – ответил Йимт, глядя ему прямо в глаза. – Вы, господин майор. Они нуждаются в том, чтобы доверять вам. Им нужно верить, что, какая бы чертовщина ни творилась вокруг, их командир сделает все, что в его силах, чтобы они вернулись домой.

– Но принц...

– Принц, – бесцеремонно продолжил гном, – большую часть времени торчит у себя в каюте над картами да над книжками. Ребята уже об заклад бьются, что мы на самом деле будем делать там, на Просторах Хасхугеб. Три к одному дают, что идем искать очередную Звезду. Четыре к одному, что станем охотиться за каким-то еще сокровищем для его высочества.

– Я думал, вы поймете, – пробормотал Конова. – Когда мы найдем тех, прежних, железных эльфов, мы станем единым целым. Они – ключ к победе. Нужно отыскать их, пока их не отыскала Она. С ними мы сможем бросить вызов самой Темной Владычице и наконец покончить с Ней.

Гном, однако, позиций сдавать не собирался.

– Ага, ясно. Но скажите, господин майор, при всем моем уважении, как вы себе это представляете? Насколько я понимаю, клятвой-то связаны мы, а не они! Это у наших парней потихоньку шарики за ролики заходят. И на кой вашим эльфам присоединяться к нам, а? Если судить по Криттону, этой жалкой пародии на солдата, возможно, некоторые из них окажутся вам не совсем рады!

Конова подставил лицо ветру. Соленые брызги захлестали по коже. Боль принесла некоторое облегчение. Приняв решение уничтожить Ее лес в Луугут-Йоре, Стремительный Дракон отказался от шанса, возможно единственного, разорвать клятву, обрекшую весь полк на вечную службу, если не на что-нибудь похуже. Воспользовавшись магией Темной Владычицы, столь хитроумно переданной ему через отца, Конова помимо воли способствовал распространению Ее могущества. И с каждым днем предательская связь с Нею росла и крепла, причем майор сам не мог сказать с уверенностью: набирает силу влияние эльфийской ведьмы или же в нем постепенно пробуждается темная, искаженная часть его собственной натуры.

Конова единственный видел ситуацию во всей ее красе. Хорошо хоть, прежних железных эльфов не связала магическая клятва. Стремительный Дракон просто не позволял себе думать иначе. И если Аркгорну он ничего объяснить не мог, то в душе знал: главное – отыскать их. Встреча сулила спасение и тем и другим. Он найдет своих эльфов, сообщит им о восстановленной чести, и вместе с его нынешними подчиненными они одолеют любого врага, высланного против них Темной Владычицей. А разгромив окончательно потусторонних тварей, Конова явится со всеми железными эльфами в самое сердце Ее горного леса, где раз и навсегда разрушит клятву. И все станут свободны.

– Мы оба знаем, – произнес он, – что я могу просто приказать, и эти люди сделают все, что нужно. Но я надеюсь, что с вашей помощью они будут следовать за мной не за страх, а за совесть, понимая, что я прав, и доверяя мне.

– Ну-у, как говорит моя дорогая мамочка: «Ухватился за хвост – готовься драться с драконом». В ближайшее время парни будут держаться молодцом, это я вам обещаю. Но конечно, передохнуть несколько дней в Назалле им тоже не помешает. А то они уже которую неделю болтаются по морю, а из развлечений одни сплошные ужасы: жуткие острова да кошмарные деревья. Не удивительно, что они малость подувяли!

Йимт подступил ближе, понизив голос на добрую октаву.

– Но имейте в виду, господин майор, когда мы отправимся на прогулку в пустыню, хорошо бы эти ваши эльфы оказались на месте! Так будет лучше для всех нас.

Гном сделал шаг назад и втянул в себя воздух.

– Знаете что? Я тут, по-моему, так нанюхался соли, что мне теперь по гроб жизни еду солить не придется!

Он вытянулся по стойке «смирно».

– Спокойной ночи, господин майор! – Рука его взлетела к козырьку.

– Спокойной ночи, сержант. – Конова отдал честь.

Гном удалился. Майор проводил коротышку взглядом и вернулся к созерцанию моря. Окрепший ветер угрожал сорвать с офицера кивер. Сняв головной убор, эльф предоставил надвигающейся буре трепать его черные волосы. Глаза Коновы наполнились стальным блеском, на руках заискрился черный иней. Скоро он воссоединится с прежними железными эльфами! А с ними его полк никто не остановит...

На сей оптимистической ноте Стремительный Дракон в очередной раз свесился за борт. Черт бы побрал каждую каплю в этом чертовом океане! Ему почти хотелось вернуться в лес.

Почти.

Глава 6

Линейный корабль в открытом море – на диво изящная и мощная зверюга. Дубовые ребра вдвое толще мужского торса, мили жил-канатов, акры мышц-парусов, бронзовые и чугунные зубы, способные растерзать любую добычу, и поверх всего сосновая шкура, скрепленная медью и залитая смолой. Самое большое собрание изделий рук человеческих, объединенных в одно целое.

Однако в то же время линейный корабль весьма хрупкое существо, без конца опасно балансирующее на узком киле, подобно канатоходцу на натянутом через пропасть канате. Главное тут – равновесие. Стоит судну наклониться в любую сторону сильнее допустимого, и его уже не остановить. Оно опрокинется в бездну.

Элвину нравились морские путешествия. Как ни странно, понимание того, что жизнь его держится на тонком волоске и зависит от мастерства кораблестроителей, капризов погоды и ловкости команды «Черного Шипа», наполняло душу солдата умиротворением. Едва он ступал на берег, как все тут же менялось. На земле юношу охватывала бескрайняя, безграничная тоска, будто проросшая из самых глубин планеты и беспрепятственно текущая прямо сквозь него. Лишь здесь, посреди моря, он обретал покой, впрочем, относительный, поскольку Ее кошмары находили юношу везде.

Вдали от берега ему даже изредка удавалось убедить себя, будто когда-нибудь все снова станет как прежде.

Раздался чей-то кашель. Элвин, возившийся с мушкетом, поднял голову и отложил в сторону тряпочку, присыпанную толченым кирпичом, средством для полировки металла. Пятна крови вместе с другими ошметками живой плоти бесследно выжгло черное ледяное пламя. Удобный способ, все солдаты освоили его в два счета, но от соленого морского воздуха на любых незащищенных стальных частях каждую ночь расцветали рыжие пятна ржавчины. А уж в армии-то всегда отыщется какой-нибудь сержант или капрал, только и ждущий повода взгреть тебя за небрежное хранение оружия.

Уцелевшие солдаты из подразделения сержанта Аркгорна сгрудились вокруг одной из шестидесятивосьмифунтовых каронад, установленных на верхней орудийной палубе. Элвин находил вполне естественным, что именно Йимт счел нужным обосноваться по соседству с могучим кургузым орудием, отличавшимся взрывным темпераментом. Ядро каронады имело не слишком большую начальную скорость и, как следствие, летело не слишком далеко, зато разрушения производило впечатляющие. В частности, дерево оно не пробивало насквозь, а разносило в щепки, бьющие во все стороны смертоносным фонтаном. Прозвище орудия вполне ему соответствовало – Громила. Нет, Элвина совершенно не удивляло решение Йимта, избравшего каронаду в качестве прибежища на борту корабля.

Большинство железных эльфов располагались глубже, в трюме. Юноша задумался. А ведь он почти ни разу не видел, чтобы Йимт захаживал туда. Он и здесь-то, на орудийной палубе, появлялся редко, предпочитая торчать наверху. Может, гному просто нравились волны и ветер?

Сколфельтон Эринмосс, сын графа Боринского, дремал рядом с пушкой. Челюсть бойца отвисла, и на нижней губе раскачивалась слюна. Невзирая на благородное происхождение, все запросто звали его Сколли. Затылок рядового украшала вмятина от полученной в детстве травмы. По этой причине он отличался слабоумием и чрезмерной вспыльчивостью. Однако, если верить слухам, сей недуг вовсе не лишал Сколли права претендовать на наследование графского титула.

Инкермон, взгромоздившись на перевернутый ящик, строчил бесконечное письмо. Он извел уже одиннадцать листов бумаги, исписав их с двух сторон мелким почерком. Кому было адресовано послание, оставалось тайной за семью печатями, однако прочие солдаты не теряли надежды когда-нибудь это выяснить. Боец огляделся, шмыгнув носом, покачал головой и продолжил писать, бормоча себе под нос извечное «гореть вам всем в аду».

Хрем Фульбер, недавно переведенный в их отделение и встреченный с большим энтузиазмом, сидел рядом с Инкермоном, привалившись массивной тушей к такой же массивной дубовой балке, и, шевеля губами, читал старый номер «Имперского еженедельного вестника». Другой боец оказался куда менее приятным пополнением. Облокотившись на каронаду, он сосредоточенно шарил в кожаном кисете. Наконец Цвитти с радостным хихиканьем выудил маленький кусочек золота и перепрятал в потайной карман внутри перевернутого кивера. Добыча его подозрительно напоминала вставной зуб, но Элвин решил промолчать.

– Что, опять мародерствуешь? – заметил Неваляшка, ткнув в сторону солдата с лисьей физиономией незажженной трубкой.

Бывший моряк, чья манера ходить вперевалочку вынуждала стороннего наблюдателя ожидать его падения при следующем же шаге, подвесив к низкому потолку гамак, уютно покачивался в такт колыханию судна.

– Трофеи принадлежат победителям! – Цвитти проворно спрятал кисет и сунул кивер под мышку. – На каждом острове было чем поживиться, главное – не лениться искать!

– Это ты мертвых туземцев имеешь в виду? – уточнил Хрем, подняв голову от газеты.

Цвитти скривился.

– Ну да. Они же мертвые, разве им не все равно? Я всегда говорю: что нашел, то твое!

– Обирать покойников не самое страшное, – сказал здоровяк, – но эти бедолаги, они же прокляты! Когда ты у них что-то берешь, стало быть, и проклятие переходит на тебя.

На лбу бойца с лисьей физиономией надулась крупная жила.

– Прокляты? Да кто бы говорил! Если кто тут и проклятый, так это мы! Как по мне, так мы заслужили дополнительную награду. И не эти жалкие гроши, что нам платят под видом жалованья, и не какие-то вонючие десять золотых, которые принц обещал тому, кто возьмет живым одного из этих хреновых эльфов!

– Да успокойся ты, чего сразу заводиться-то? – произнес Неваляшка. – По мне, так тут довольно не плохо. Грогом поят, вином тоже, два раза в день горячим кормят, гамаки есть, чтобы на досках кости не отлеживать...

Цвитти сплюнул на палубу.

– Ага, если тут так здорово, чего ж ты тогда в армии-то служишь? Сидел бы себе и дальше в своем ненаглядном флоте!

Обнаружив собственный кулак стиснутым, Элвин принялся старательно складывать тряпочку для чистки мушкета.

Неваляшка залился краской.

– Ну, я опоздал на свой корабль, когда он уходил на битву в Интаальском море, меня и загребли как дезертира. Сказали, мол, продемонстрировал слабость духа перед лицом врага. А я всего-то-навсего ужрался и проспал. Парни обещались вернуться за мной перед отплытием, да так и не вернулись, суки.

Цвитти ухмыльнулся. Элвин продолжал сворачивать тряпочку до тех пор, пока не выжал из нее облако красной кирпичной пыли.

– А-а, так ты, значит, не трус, а всего лишь пьяница? Одно ничем не лучше другого. Впрочем, теперь это все равно. Ты обречен, как и все мы!

Цвитти оглядел всех присутствующих.

– Слышите, что бормочет наш святоша? А ведь он прав! Нас втянули в дело, на которое никто из нас не подписывался. Но вы же знаете, что говорят насчет проклятий...

Он сделал многозначительную паузу.

На самом деле Элвин понятия не имел, что там говорят насчет проклятий, и уже собрался поинтересоваться, но тут Неваляшка, приняв в гамаке сидячее положение, взмахнул трубкой.

– Кончай эти разговорчики, понял?

Цвитти оскалился.

– А я чего? Я вообще молчу. Но могу поручиться, что если бы кое-кто лишился головы, мы бы освободились от проклятия прежде, чем его остроухая башка упала бы на...

Тут из-за каронады вылетела громадная лапища рядового Хрема Фульбера и ухватила оратора за ворот.

– Слышь, а когда ты последний раз ходил на палубу? По-моему, тебе давно пора прогуляться на свежем воздухе!

Физиономия Цвитти начала приобретать багровый оттенок. Он обеими руками вцепился в лапу Хрема, пытаясь освободиться. Кивер его упал на доски, рассыпав все содержимое. Через мгновение здоровяк разжал пальцы, и боец с лисьей физиономией отступил назад, хватая ртом воздух.

– Да ты знаешь, что я на тебя и в суд подать могу?! У меня свидетели есть!

Элвин скользнул взглядом по лицам солдат, сидевших вокруг каронады.