- Был ли мистер Леверсон трудолюбив?
      - Мне нравятся люди, которые быстро все схватывают, - сказала леди Аствелл, одобрительно покачивая головой. - Нет, и это было темным пятном. Чарльз манкировал службой, и из-за глупостей, которые он делал, между ним и его дядей постоянно происходили сцены. Нельзя сказать, что у бедного Рьюбена был легкий характер. Много раз я ему напоминала, что он позабыл, что значит быть молодым. Его собственная молодость прошла совсем иначе, месье Пуаро. Ах, он стал совсем другим!
      При этом воспоминании леди Аствелл глубоко вздохнула.
      - Все претерпевают изменения, мадам. Это правило, от которого никто не отклоняется, - торжественно заявил Пуаро.
      - Однако со мной он никогда не был груб. Или, если это с ним случалось, по крайней мере, всегда жалел об этом. И умел мне это доказать. Бедный дорогой Рьюбен!
      - С ним было трудно жить?
      - Я-то умела за него взяться, - сказала леди Аствелл тоном опытного дрессировщика. - Но иногда, если он напускался на слуг, мне становилось просто неловко. Можно впадать в гнев тоже по-разному, а манера сердиться у Рьюбена была не из лучших.
      - Не могли бы вы, леди Аствелл, сказать мне более точно, как сэр Рьюбен распорядился своим состоянием?
      - Разделил пополам между Чарльзом и мною. Нотариусы излагают менее понятно, но все сводится к этому.
      - Вот как, - пробормотал Пуаро. - Теперь, леди Аствелл, прошу вас назвать точно людей, которые живут обычно у вас. Прежде всего; это вы сами. Затем секретарь мистер Оуэн Трефузиус, племянник сэра Рьюбена мистер Чарльз Леверсон, мисс Лили Маргрейв. Может быть, вы смогли бы сказать несколько слов об этой молодой особе?
      - Вы хотите получить сведения о Лили?
      - Именно. Давно она у вас?
      - Примерно год. У меня, знаете ли, перебывало множество компаньонок. Но по той или иной причине все они начинали в конце концов действовать мне на нервы. Лили не такая, как другие. У нее есть такт, она полна здравого смысла, и, кроме того, она хорошенькая. Приятно видеть перед собою хорошенькое личико! Я, месье Пуаро, странный человек. Моя симпатия или антипатия возникает с первого взгляда. В тот момент, когда я впервые увидела эту мисс, я сказала себе: она мне подойдет!
      - Вам ее порекомендовали друзья?
      - Сдается, она явилась по объявлению, которое я поместила в газете... Да, так оно и было, пожалуй.
      - Вы знаете что-нибудь о ее семье, о прежней службе?
      - Кажется, ее родители жили в Индии. Я знаю о них немного, но сразу видно, что Лили хорошего круга, не правда ли?
      - О, разумеется, разумеется.
      - Меня-то самое нельзя назвать дамой высшего света. Я знаю это, и для слуг это не секрет. Но, поверьте, во мне нет ничего низкого. Я способна справедливо оценивать других. Никто не мог бы подойти для меня лучше Лили. Я к ней отношусь почти как к дочери, уверяю вас, месье.
      Правой рукой Пуаро потрогал несколько изящных вещиц, которые стояли на столе возле него, потом спросил:
      - Сэр Рьюбен разделял ваше отношение к мисс Лили?
      Продолжая рассматривать безделушки, он отметил тем не менее мгновенное колебание леди Аствелл.
      - У мужчин все по-другому, - проронила она. - Конечно, они ладили. Они очень хорошо ладили.
      - Благодарю вас, мадам, - сказал Пуаро, скрывая улыбку. - А кроме слуг, больше никого не было в доме?
      - Ах, да. Был еще Виктор.
      - Виктор?
      - Да, Виктор Аствелл, брат моего мужа, который тоже был его компаньоном.
      - Он обычно живет вместе с вами?
      - Нет. Он только что приехал, чтобы провести несколько дней в "Моем отдыхе" после многих лет жизни в Западной Африке.
      - В Западной Африке, - повторил вполголоса Пуаро. Он понял, что леди Аствелл могла распространяться на любую тему, лишь бы ей дали на это время.
      - Говорят, это дивная страна, но я думаю, что это страна, где люди явно меняются к худшему. Там слишком много пьют. И бог знает что еще делают! У всех Аствеллов характеры на сахар, но у Виктора с тех пор, как он вернулся оттуда!.. Это переходит все границы! Нечто скандальное! Один или два раза я сама испугалась его.
      - Внушает ли он также страх мисс Маргрейв? Вот о чем бы я хотел спросить себя, - пробормотал Пуаро.
      - Лили? О, не думаю, что он вообще видел ее более двух-трех раз.
      Пуаро черкнул несколько слов в крошечной записной книжке, которую тотчас тщательно запрятал в карман, предварительно вложив карандашик в специальный футляр.
      - Благодарю вас, леди Аствелл, - церемонно сказал он. - Теперь, если позволите, я желал бы побеседовать с Парсонсом.
      - Вы хотите пригласить его сюда? - Леди Аствелл уже протянула руку к звонку.
      - Нет, тысячу раз нет! Я встречусь с ним внизу.
      - Ну, если вы считаете, что так удобнее...
      Было видно, что леди Аствелл разочарована, лишившись возможности участвовать в предполагаемой сцене. Пуаро принял таинственный вид.
      - Именно это крайне важно, - сказал он с нажимом, оставив леди Аствелл под глубоким впечатлением.
      Он нашел Парсонса в буфетной за чисткой столового серебра и начал переговоры с ним после изысканного поклона, секрет воздействия которого он знал наперед.
      - Я должен объяснить вам кое-что. Я частный детектив.
      - Да, месье, - ответствовал Парсонс. - Мы так и поняли.
      Тон был почтительный, но держал собеседника на расстоянии.
      - Леди Аствелл пригласила меня. Она обеспокоена и неудовлетворена следствием.
      - Я слышал, как госпожа неоднократно говорила об этом, месье.
      - Да, - продолжал Пуаро, - я действительно повторяю вещи, уже известные вам. Итак, не станем терять время на ненужные детали. Проводите меня, если не возражаете, в вашу комнату, и там вы по возможности точно перескажете все то, что слышали в ночь преступления.
      Комната дворецкого помещалась на первом этаже и примыкала к холлу для прислуги. Окна были забраны решетками, а в углу оказалась затворенная дверь, ведущая в подвал. Парсонс педантично указал на свою кровать.
      - Я лег в одиннадцать. Мисс Маргрейв поднялась в свою комнату, а леди Аствелл была с сэром Рьюбеном в кабинете в башне.
      - Леди Аствелл была у сэра Рьюбена?!. Продолжайте.
      - Кабинет расположен как раз над этой комнатой. Когда там говорят, слышны голоса, но нельзя разобрать слов. Я уснул, вероятно, в половине двенадцатого. Было ровно двенадцать, когда меня разбудил звук захлопнутой с силой двери, и я понял, что вернулся мистер Леверсон. Затем я услышал, как над моей головой ходят, и узнал голос мистера Леверсона, который разговаривал со своим дядюшкой. В этот момент я подумал, что мистер Чарльз бы... не скажу, что пьян, но очень раздражен и нарочно старался шуметь вовсю. Он громко кричал в разговоре с сэром Рьюбеном. До меня долетало то одно слово, то другое, но я слышал недостаточно, чтобы понять, о чем идет речь. Вдруг раздался пронзительный крик и глухой стук, будто упал тяжелый предмет или тело. А затем в тишине отчетливо прозвучал голос мистера Леверсона, он вскричал: "Боже мой! Боже мой!" - точно так, как я вам передаю, месье.
      Парсонс, поначалу мало расположенный беседовать с Пуаро, вошел во вкус и излагал свою историю с видимым удовольствием. Он ощущал себя искусным рассказчиком. Пуаро всячески подбадривал его.
      - Представляю, как вы взволновались!
      - Ах, так оно и было, месье. Не то чтобы в тот момент я придал всему особое значение. Просто подумал, что что-то уронено и мне бы следовало подняться взглянуть. Я встал, чтобы зажечь свет, и налетел в темноте на стул. Наконец отворил дверь и пошел отмыкать другую, которая выходит на площадку. Оттуда начинается лестница. Я стоял под лестницей и еще раздумывал, когда вновь услыхал голос мистера Леверсона. Он был наверху и говорил очень естественно и весело. "Ничего плохого, к счастью, - сказал он - Спокойной ночи!" Затем я услышал, как он прошел в свою комнату, насвистывая. Я отправился спать, говоря себе, что это всего лишь упал какой-то предмет, не больше. И я вас спрашиваю, месье, мог ли я заподозрить, что сэра Рьюбена убили, если мистер Леверсон сказал "спокойной ночи" и все такое?
      - А вы уверены, что слышали голос именно мистера Леверсона?
      Парсонс взглянул на маленького бельгийца почти с жалостью. Тот понял, что, независимо от того, прав он или ошибается, сам Парсонс не имеет никаких сомнений.
      - Желаете ли вы, месье, задать мне другие вопросы?
      - Мне хотелось узнать вот что: вы любите мистера Леверсона?
      - Я... простите, что вы сказали, месье?
      - Это очень простой вопрос: вы любите мистера Леверсона?
      - Общее мнение прислуги, месье... - Дворецкий остановился.
      - Ну, что ж. Отвечайте мне таким образом, если вам это больше нравится.
      - Все находят, месье, что мистер Леверсон благородный молодой человек, но недалек.
      - Знаете, Парсонс, хотя я его никогда не видел, у меня самого сложилось похожее мнение.
      - Правда, месье?
      - А каково ваше мнение... простите, мнение прислуги о секретаре?
      - Очень спокойный господин, воспитанный, терпеливый и сделает все, лишь бы никого не обеспокоить.
      - Вот как?
      Дворецкий кашлянул.
      - Леди Аствелл, месье, склонна судить несколько поспешно.
      - Следовательно, в глазах прислуги преступник мистер Леверсон?
      - Никто из нас не хотел бы верить, что это он... мы... короче, мы не считаем его способным на это, месье.
      - Мне кажется, однако, что характер у него неуравновешенный, - сказал Пуаро.
      Парсонс доверительно приблизился к нему.
      - Если вы меня спросите, у кого в доме самый вспыльчивый характер...
      Пуаро поднял руку:
      - Я бы задал не этот вопрос. Напротив, я бы спросил, у кого в доме самый лучший характер?
      Парсонс смотрел на него, раскрыв рот. Но Пуаро решил, что уже достаточно потерял времени с Парсонсом. Дружески кивнув, он оставил его.
      Детектив вновь поднялся в большой холл, на минутку остановившись, чтоб поразмыслить. Легкий шум заставил его очнуться. Склонив голову, как воробей, он на цыпочках приблизился к неприкрытой двери с другой стороны холла. Остановился по пороге и заглянул.
      Это оказалась маленькая библиотека. В наиболее удаленной от двери части ее молодой человек, худой и бледный, сидя за обширным письменным столом, что-то писал. У него был убегающий назад подбородок и пенсне.
      Пуаро наблюдал с минуту, потом обнаружил свое присутствие деликатным кашлем. Молодой человек оторвался от работы и поднял голову. Появление Пуаро не столько испугало его, сколько озадачило. Детектив сделал несколько шагов вперед и проговорил со своим обычным утрированным поклоном:
      - Вы месье Трефузиус, не так ли? Меня зовут Пуаро, Эркюль Пуаро. Вы, наверно, слышали обо мне?
      - О! Ну, конечно, - промямлил молодой человек.
      Пуаро внимательно рассматривал его. Оуэну Трефузиусу было около тридцати трех лет, и сразу стало понятно, почему никто не принимал всерьез обвинения леди Аствелл. Мистер Трефузиус относился к категории приличных молодых людей, исполнительных, скромных и обезаруживающе безобидных. Тип человека, с которым обращаются плохо, потому что он ни на кого не смеет обидеться. В этом уверены заранее.
      - Вас прислала леди Аствелл? Она сообщила, что собирается сделать это. Могу я вам быть чем-нибудь полезен?
      - Гм... А говорила ли леди Аствелл вам о своих подозрениях?
      - Что касается этого, - со слабой улыбкой отозвался Трефузиус, - то я знаю, она подозревает меня. Абсурд, но это так. После смерти сэра Рьюбена она почти со мною не разговаривает, а когда мы сталкиваемся в доме, даже прижимается к стене.
      Он держался совершенно естественно, скорее, забавляясь ситуацией, чем огорчаясь. Казалось, искренность Пуаро располагала и его к ответной сердечности.
      - Представьте, мне она заявила то же самое! Я с ней не спорил. Взял за право никогда не пререкаться с такими безапелляционными особами. Пустая трата времени.
      - Вы правы.
      - Поэтому я лишь повторял: да, мадам; вот именно, мадам; совершенно верно, мадам. Эти слова ничего не выражают и в то же время успокаивают. У меня собственные изыскания. Между нами говоря, мне кажется почти невероятным, чтобы кто-то, кроме Леверсона, мог совершить это преступление. Однако... в общем, в нашей практике случалось и так, что невозможное все-таки происходило.
      - Очень хорошо понимаю ваши сомнения, - корректно произнес секретарь. Прошу считать, что я целиком в вашем распоряжении.
      - Отлично, - проговорил Пуаро. Мы с полуслова понимаем друг друга. Теперь поведайте мне не спеша о событиях того вечера. Лучше начать с ужина.
      - Как вы наверняка уже знаете, мистер Леверсон не ужинал дома. Они с дядей крупно поссорились, и он отправился ужинать в клуб. Сэр Рьюбен весь вечер пребывал в мрачном расположении духа.
      - Не очень-то легкий характер был у вашего хозяина, - подсказал Пуаро.
      Трефузиус невесело усмехнулся.
      - По правде говоря, ужасный! Я служу у него девять лет и изучил все его штучки. Человек с невыносимым нравом, месье Пуаро. Он впадал в приступы ярости, как избалованный ребенок. И тогда оскорблял каждого, кто к нему приближался. Я-то, в конце концов, этому притерпелся, не обращал ни малейшего внимания, что бы он ни говорил. В глубине души он не был злым, но случалось, что от гнева просто терял рассудок, приводя в отчаяние окружающих. Единственно, что надо было делать - это не отвечать ему ни слова.
      - А остальные домашние? Обладают ли они подобной рассудительностью?
      - Леди Аствелл, пожалуй, даже любила громкие сцены. Она ни чуточки не боялась своего мужа, всегда давала отпор и отвечала порой очень метко. Вскоре они мирились Сэр Рьюбен был глубоко привязан к ней.
      - Ссорились ли супруги в тот вечер?
      Трефузиус бросил несмелый взгляд в сторону собеседника и ответил не сразу.
      - Полагаю, что да. Почему вы об этом спросили?
      - Естественно, я не знал об этом, - объяснил Пуаро, - но все представляется мне так, как если бы они повздорили.
      Он искусно перевел разговор на другую тему.
      - Кто еще был за ужином?
      - Мисс Маргрейв, мистер Виктор Аствелл и я.
      - Как прошел остаток вечера?
      - Мы перешли в гостиную. Сэр Рьюбен не последовал за нами. Он ворвался туда минут через десять, чтобы устроить мне нагоняй из-за какой-то чепуховой обмолвки в письме. Я поднялся вместе с ним в кабинет в башню и исправил то, что требовалось. Потом вошел мистер Виктор Аствелл и объявил, что желает говорить с братом наедине. Я возвратился в гостиную к дамам. Не прошло, однако, и четверти часа, как сэр Рьюбен принялся трезвонить, и Парсонс передал мне, чтобы я немедля шел к сэру Рьюбену. Когда я переступал порог кабинета, мистер Виктор Аствелл оттуда выходил. Он так толкнул меня, что я еле устоял. Видно было, что он взбудоражен. Это очень импульсивный человек. Думаю, он меня даже не заметил.
      - А сэр Рьюбен ничего не сказал вам по этому поводу?
      - Он пробормотал: "Виктор спятил. Не удивлюсь, если на днях он убьет кого-нибудь в приступе ярости"
      - Вот как? У вас есть какие-либо соображения, что могло привести его в невменяемое состояние?
      - Увы, никаких.
      Пуаро не спеша повернул голову и бегло взглянул на секретаря. У него сложилось впечатление, что Трефузиус сказал больше, чем первоначально хотел. Но и на этот раз Пуаро не пожелал настаивать.
      - Что же последовало дальше? Продолжайте, пожалуйста.
      - Я работал с сэром Рьюбеном над бумагами около полутора часов. В одиннадцать пришла леди Аствелл, и сэр Рьюбен сказал мне, что я могу быть свободен.
      - И вы ушли?
      - Да.
      - Сколько времени, по-вашему, леди Аствелл оставалась наедине со своим мужем?
      - Даже не представляю. Ее комната на втором этаже, моя - на третьем. Я не мог слышать, когда она вернулась к себе.
      - Понятно. - Пуаро стремительно встал. - Теперь проводите меня в башню.
      Секретарь безмолвно прошел вперед. Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, дошли до самого конца коридора, где находилась обитая дверь, которая выходила на площадку еще одной, маленькой лестницы. Лесенка привела их к другой двери, и они оказались на месте преступления: в кабинете в башне.
      Это был обширный зал, его потолки представлялись вдвое выше, чем во всем остальном доме. Стены украшало оружие дикарей: стрелы, копья, кинжалы. Вообще вокруг были развешаны в изобилии разные диковинки, почти все африканского происхождения. Письменный стол занимал оконный проем. Пуаро сразу направился к нему.
      - Именно здесь нашли сэра Рьюбена?
      Трефузиус молча утвердительно кивнул.
      - Если я правильно понял, его ударили сзади?
      - Его ударили одной из этих палиц, - пояснил секретарь. - Они ужасно тяжелые. Смерть, очевидно, наступила мгновенно.
      - Это подтверждает мысль, что преступление непреднамеренное. Крупная ссора, кто- кто хватает почти бессознательно первое попавшееся орудие...
      - Да. Но это отягчает обвинение против бедняги Леверсона.
      - Труп нашли склонившимся вперед, на письменный стол?
      - Нет. Он упал на пол, боком.
      - Это весьма любопытно, - произнес Пуаро.
      - Почему любопытно? - тотчас заинтересовался Трефузиус.
      - А вот почему, - охотно отозвался Пуаро, указывая пальцем на запекшееся пятно неправильной формы на полированной поверхности стола. - Это кровь, мой друг.
      - Может быть, просто брызги? Их могли оставить позже, когда уносили труп.
      - Возможно, возможно, - не отрицал маленький бельгиец. - Есть в комнате другая дверь, кроме той, в которую мы вошли?
      - Вот здесь. Видите, где лестница?
      Трефузиус отдернул штору, которая драпировала самый близкий к двери угол кабинета. Оттуда узкая лестница вела на верхний этаж.
      - Первоначально башенку построили для любителя-астронома, Винтовая лестница ведет в круглую комнату, где у него некогда стоял телескоп. А сэр Рьюбен устроил там себе вторую спальню и иногда ночевал в ней, если засиживался допоздна.
      Пуаро легко взбежал по ступенькам. Круглая комнатка была обставлена самой незамысловатой мебелью: раскладная кровать, стул и туалетный столик. Он заметил, что другого выхода из комнаты не существовало, и удовлетворенный спустился в кабинет, где его ждал Трефузиус.
      - Вы слышали, когда вернулся мистер Леверсон?
      - Нет. В это время я уже крепко спал.
      Пуаро не спеша обошел кабинет.
      - Ну, что ж, - процедил он наконец. - Думаю, здесь больше ничего интересного нет. Хотя... не будете ли вы любезны задернуть шторы?
      Трефузиус с привычной расторопностью сдвинул тяжелые бархатные занавеси перед окном.
      Пуаро зажег верхний светильник, прикрытый стеклянным шаром, свисающим с потолка.
      - В исправности, конечно, и настольная лампа? - спросил он.
      Секретарь включил массивную настольную лампу с абажуром зеленого стекла, которая стояла на письменном столе. Пуаро потушил плафон, потом несколько раз зажигал и гасил его.
      - Хорошо, - сказал он. - Здесь я окончил. Спасибо за вашу помощь, мистер Трефузиус.
      - Всегда рад служить, - ответил секретарь. - Ужин в семь тридцать, сэр.
      В задумчивости Пуаро отправился в отведенную ему комнату и нашел там исполнительного Джорджа, который уже распаковывал вещи своего хозяина.
      - Мой милый Джордж, - произнес Пуаро спустя несколько минут. - Я очень надеюсь встретить сегодня за ужином некоего господина, который меня весьма интригует. Человека, который вернулся из тропиков, Джордж, и обладает тропическим темпераментом, как утверждают окружающие. Человека, о котором Парсонс рвался рассказать мне, а вот мисс Маргрейв не упомянула вовсе. У покойного сэра Рьюбена был препаршивый характер, Джордж. Предположим, что такой горячка, как он, оказался рядом с другим, еще более запальчивым субъектом. Вполне мог произойти взрыв, как думаете?
      - Не обязательно, месье.
      - Не обязательно?
      - Нет, то есть да, месье. У меня была тетушка Джемина, с языком змеи, настоящая мегера. Она мучила свою бессловесную сестру, которая жила вместе с ней, это было ужасно. Чуть не уморила ее своей злобой. А вот если ей осмеливались давать отпор, тогда совсем другое дело! Она тотчас присмиреет, настоящая овечка! Чего она совершенно не выносила, так это тихонь. Тех, кто ей потакал.
      - Вот как? - пробормотал Пуаро. - В самом деле, этот пример наводит на размышления.
      Джордж кашлянул, как бы заранее извиняясь.
      - Могу ли я чем-нибудь помочь вам, месье? - спросил он.
      - Конечно, милый Джордж. Я хотел бы знать, какого цвета было платье на мисс Маргрейв вечером, когда произошло убийство. И кто из горничных прислуживает ей.
      Джордж выслушал инструкции с обычным непроницаемым видом.
      - Очень хорошо, месье. Вы получите эти сведения завтра утром.
      - Вы чрезвычайно ценный для меня человек, Джордж, - сказал Пуаро, вперившись в огонь в камине. - Поверьте, отныне я буду держать в голове вашу тетушку Джемину.
      В конце концов в этот вечер Пуаро так и не удалось встретиться с Виктором Аствеллом. Тот задерживался в Лондоне и предупредил об этом по телефону.
      - Он распутывает дела, которые остались после вашего мужа? - спросил Пуаро у леди Аствелл.
      - Виктор один из компаньонов фирмы. Он и в Америку ездил, чтобы изучить постановку дела каких-то горнорудных концессий. Ведь это связано именно с шахтами. Лили?
      - Да, мадам.
      - Мне кажется, с золотыми приисками. А может, медь или олово? Вы-то должны знать. Лили, досконально. Сэр Рьюбен еле успевал отвечать на кучу ваших вопросов об этом! О, осторожнее, моя дорогая. Вы чуть не опрокинули вазу!
      - Здесь становится так жарко, когда топят камин, - нервно отозвалась девушка. - Вы разрешите открыть ненадолго окно?
      - Если хотите, дорогая.
      Пуаро проследил взглядом, как девушка распахнула раму и высунулась наружу, чтобы подышать свежим воздухом из сада. Когда она вернулась за стол, он любезно осведомился:
      - Вы интересуетесь шахтами, мадемуазель?
      - О, нет. Не слишком. Я слушала сэра Рьюбена вполуха и мало что запомнила, - легко отозвалась Лили.
      - Тогда вы маленькая притворщица, - заметила с улыбкой леди Аствелл. Бедный Рьюбен даже заподозрил, что у вас есть особые причины атаковать его вопросами.
      Детектив упорно не сводил глаз с пылающего камина, однако от него не укрылось, как вспыхнуло лицо Лили Маргрейв. Он незаметно переменил тему разговора.
      Когда пришло время расходиться на ночь. Пуаро обратился к леди Аствелл:
      - Могу я задержать вас на несколько слов, мадам?
      Тактичная Лили Маргрейв тотчас вышла из комнаты. Леди Аствелл выжидающе взглянула на детектива.
      - Мадам, вы последний человек, который видел сэра Рьюбена живым?
      У нее навернулись слезы, и, кивнув, она поднесла к глазам платочек, отделанный черным кружевом.
      - Не плачьте, прошу вас, мадам!
      - Вам легко это сказать, месье Пуаро. Я просто не могу остановиться.
      - Я трижды глуп, что огорчаю вас!
      - Нет, нет, ничего. Продолжайте. Что вы хотели спросить?
      - Было около одиннадцати, не правда ли, когда вы вошли в кабинет в башне и сэр Рьюбен отослал Трефузиуса.
      - Кажется да.
      - Сколько времени вы пробыли с сэром Рьюбеном?
      - Было ровно без четверти двенадцать, когда я вошла в свою комнату. Я запомнила это, потому что ненароком взглянула на часы.
      - Леди Аствелл, будете ли вы настолько добры, чтобы сказать мне, о чем вы беседовали с вашим мужем?
      Теперь она разрыдалась по-настоящему и упала головой на диван.
      - Мы... мы поссорились, - простонала она.
      - Из-за чего? - ласково спросил Пуаро.
      - Ах, из-за кучи вздора. Началось с Лили. Рьюбен готов был невзлюбить и ее. Конечно, без причины. Он утверждал, что застал ее, когда она рылась в его бумагах. Требовал ее уволить. Тогда я заявила, что она славная девочка и я этого не допущу. Он повысил голос, я тоже уперлась на своем и высказала все, что о нем думаю. На самом деле я вовсе этого не думаю, месье Пуаро! Он ответил, что вытащил меня из канавы, чтобы жениться на мне, а я ему сказала... Но теперь какое это все имеет значение? Понимаете, я всегда себя уверяла, что хорошая семейная ссора только очищает воздух. Если бы я знала, что его убьют в ту самую ночь! Бедный мой старина Рьюбен!
      Пуаро выслушал отчаянную тираду с сочувствием.
      - Я причинил вам боль, простите меня за это, сказал он. - Попытаемся взглянуть на все практически, стать обеими ногами на землю. Вы по-прежнему убеждены, что вашего мужа убил мистер Трефузиус?
      Леди Аствелл выпрямилась.
      - Месье Пуаро, инстинкт женщин не обманывает.
      - Конечно, конечно, - поспешил Пуаро. - Но вот вопрос, в какой момент он это делал?
      - Ну, разумеется, потом. Когда меня уже не было в кабинете.
      - Вы покинули сэра Рьюбена без четверти двенадцать. Мистер Леверсон возвратился домой без пяти двенадцать. Вы думаете, что за десять минут секретарь, который был в своей комнате, вернулся в кабинет и совершил убийство?
      - Вполне возможно.
      - Сколько всяких возможностей вокруг, - меланхолически пробормотал Пуаро. - Да, пожалуй, успеть можно. Но вот сделал ли он это?
      - Безусловно, теперь он клянется, что лежал в своей постели и сладко спал. Но кто может знать, так ли это?
      Пуаро напомнил, что никто из домашних в этот час не видел Трефузиуса и на ногах
      - Никто не видел, потому что все спали, - торжествующе сказала леди Аствелл.
      "Это еще вопрос", - подумал Пуаро, а вслух сказал:
      - Ну, что ж Я удовлетворен Спокойной ночи, мадам.
      Джордж поставил возле кровати своего хозяина поднос с дымящимся утренним кофе.
      - Если позволите, месье, на мисс Маргрейв вечером, когда произошло убийство, было бледно-зеленое платье из шелкового муслина.
      - Благодарю, Джордж. Вижу, что могу рассчитывать на вас
      - Мисс Маргрейв обслуживает третья горничная, ее зовут Глэдис.
      - Еще раз спасибо. Вы прямо-таки сокровище!
      - Что вы, месье!
      - Сегодня хорошая погода, - сказал Пуаро, взглянув на окно. - Но навряд ли кто- нибудь поднимется слишком рано. Думаю, Джордж, кабинет в башне будет в нашем полном распоряжении, если мы захотим провести маленький эксперимент.
      - Я вам понадоблюсь, месье?
      - Вот именно. Эксперимент абсолютно безболезненный. Шторы еще не были раздернуты, когда они поднялись в кабинет в башне Джордж хотел раздвинуть их, но Пуаро остановил его:
      - Оставим комнату, как она есть. Зажгите только настольную лампу.
      Джордж повиновался.
      - А теперь, мой дорогой, садитесь в это кресло. Устраивайтесь так, как будто бы вы пишете. Я тем временем подкрадусь, возьму эту палицу и ударю вас по голове. Вот так.
      - Да, месье, - бесстрастно проговорил слуга.
      - Но когда я ударю, перестаньте писать. Вы ведь понимаете, я не могу воспроизвести все совершенно точно. Не могу ударить вас с той силой, с какой убийца ударил сэра Рьюбена. Когда мы дойдем до этого момента, вам придется притворится убитым. Я легонько стукну, а вы сползете в кресле вот так руки вытянуты, тело обмякло. Дайте-ка покажу. Нет, нет, не напрягайте мышцы, Пуаро вздохнул. - Джордж, вы прекрасно гладите мои брюки, но у вас маловато воображения. Придется мне вас заменить в кресле.
      И Пуаро сел перед письменным столом.
      - Я занят, пишу. И думаю только об этом. А вы подкрадываетесь бесшумным волчьим шагом сзади и ударяете меня по голове. Бах! Я опрокидываюсь вперед. Но не очень далеко вперед, потому что кресло низкое и, кроме того, мне мешают мои руки. Вернитесь к двери, оставайтесь там и скажите мне, что вам оттуда видно.
      - Гм...
      - Начинайте, начинайте
      - Я вижу, месье, что вы сидите за письменным столом.
      - Прекрасно, сижу за столом.
      - Трудно точно разглядеть. Тут далеко и абажур плотный. Если позволите зажечь плафон... - Джордж протянул руку к выключателю.
      - Нет, нет! - вскричал Пуаро. - Мы прекрасно обойдемся и так. Вот я склонился над столом, а вы стоите около двери. Идите вперед, Джордж. Идите и положите мне на плечо руку. Немного нажмите на плечо, как будто стремитесь сохранить равновесие. Вот так.
      Когда Джордж отпустил его, Пуаро свалился на бок именно в том положении, которое было нужно.
      - Я падаю... Так и есть! Да, это недурно придумано. А теперь проделаем еще более важную вещь. Мне необходимо плотно позавтракать!
      И маленький детектив расхохотался, довольный своей шуткой.
      - Никогда нельзя пренебрегать желудком, Джордж!
      Пуаро спустился вниз, продолжая посмеиваться. Он был вполне доволен поворотом событий.
      После завтрака он познакомился с Глэдис, третьей горничной. То, что она ему рассказала, очень его заинтересовало. Она была полна симпатии к Чарльзу, хотя его виновность не вызывала и у нее сомнений.
      - Бедный молодой человек, - сказала она. - Ему, конечно, очень тяжело, месье, особенно потому, что он в тот момент был, можно сказать, не в себе.
      - Они, вероятно, отлично ладили с мисс Маргрейв? Единственные молодые люди во всем доме.
      - Мисс Маргрейв держала его на расстоянии, - произнесла Глэдис, покачав головой. - Она не хотела никаких историй и ясно дала это понять.
      - Она ему очень нравилась?
      - О, так себе. Слегка, как говорится. Ничего серьезного. Мистер Виктор Аствелл - вот тот прямо без ума от мисс Лили, - добавила Глэдис, глуповато посмеиваясь.
      - Неужто?
      Глэдис снова захихикала.
      - Он в нее сразу втюрился. А что, мисс Лили в вправду раскрасавица. Настоящая лилия, правда ведь, месье? Стройненькая и волосы золотистые, густые.
      - По вечерам ей надо надевать бледно-зеленое платье, - проговорил Пуаро мечтательно. - Существует один оттенок зеленого...
      - А у нее есть как раз такое платье, - сразу оживилась Глэдис. - Из-за траура его сейчас нельзя надевать, но оно было на ней в тот вечер, когда убили сэра Рьюбена.
      - Видите, ей нужен именно нежно-зеленый тон, ничего темного. Как бы это вам объяснить?
      - Платье и есть точь-в-точь такое, месье. Подождите минутку, я вам его покажу. Мисс Лили не заругается, она ушла гулять с собаками.