Бен Фронвелл громко рассмеялся.
      – Надеюсь, нам удалось испортить мистеру Харвуду воскресенье. Он ведь прекрасно знает, что премьер-министр – один из поклонников «Бастиона».
      Бен давно сумел убедить себя, что Эндрю Харвуд – не только легкомысленный, но и весьма подозрительный в нравственном отношении человек, в борьбе с которым хороши все средства. У Бена была потрясающая способность – он умел на основе самых расплывчатых и ничего не значащих фактов дискредитировать противника не только в глазах читателя, но, что гораздо существеннее, в политических кругах.
      Когда премьер-министр назначил Эндрю Харвуда министром обороны, это было встречено с одобрением. Он был как раз подходящей фигурой для такой должности. Теперь, когда ядерные супердержавы выражали готовность сократить вооружение, многие англичане, которые и раньше были сторонниками одностороннего разоружения, стали еще более радикально выражать свои взгляды. Предшественник Эндрю считал, что бряцание оружием – лучший способ обеспечить безопасность страны. Эндрю же, напротив, был уверен, что все хорошо в разумных пределах, а неоправданное наращивание оборонной мощи ложится тяжелым грузом на государственный бюджет.
      Эндрю очень нравилось руководить министерством промышленности именно потому, что он имел возможность напрямую воздействовать на экономику страны, делать вливания не только в наиболее продуктивные отрасли промышленности, но так же в развивающиеся, которые могут обеспечить новые рабочие места в отсталых районах страны.
      Эндрю обладал способностью рассматривать любой вопрос в свете его влияния на экономику в целом, а не только в рамках компетенции своего министерства. Это было довольно редким качеством для министра кабинета. Поэтому Эндрю симпатизировали многие коллеги и представители средств массовой информации. Однако служащие министерства обороны были не очень довольны тем, что их руководитель не ставит нужды своего министерства превыше всего остального. Даже Остин Бартмор, который в принципе понимал и разделял заботу своего шефа об экономике страны в целом, был очень недоволен, когда Эндрю, по согласованию с министерством финансов, передал небольшую часть оборонного бюджета на нужды министерства жилищного строительства.
      Что же касается личного отношения премьер-министра к Эндрю Харвуду, то оно оставалось для всех загадкой. Продвижение Харвуда на пост министра обороны не означало особого расположения главы правительства. Он просто признавал способности Эндрю Харвуда как администратора. На этом и держалась карьера Эндрю – если в один прекрасный день рухнет его репутация отличного руководителя, с политической карьерой Харвуда немедленно будет покончено.
      Бен ухмыльнулся, вспоминая самое начало своей колонки:
 

      «Не сомневаюсь, что наш уважаемый министр обороны сможет объяснить читателям, какие чувства он испытывает, отдавая деньги налогоплательщиков компании «Стоктон эйр спейс», трое сотрудников которой, работавших как раз по контрактам министерства обороны, погибли при весьма необычных обстоятельствах. Причем расследование последнего прискорбного инцидента еще не завершено.
      Разве не должны мы спросить блистательного мистера Харвуда, почему это ему не приходит в голову, что есть и другие фирмы, работающие в сфере авиастроения, например компания «Бедфордшир хай тек». Особенно полезно будет задуматься об этом перед тем, как решать, где разместить многомиллионный заказ на оборудование для программы ES7.
      В конце концов, этот равнодушный администратор распоряжается не чьими-нибудь, а нашими деньгами. Неужели он все-таки подпишет договор с компанией, которая может оказаться виновной в некомпетентности, граничащей с преступной халатностью?»

 
      Всякий раз, когда обвинения Бена граничили с диффамацией, он использовал довольно расплывчатые выражения, стараясь построить фразу так, чтобы юристы «Бастиона» смогли защитить его в случае предъявления обвинений и в то же время смысл сказанного был предельно ясен читателю.
      Бен посмотрел на стоящий на животе пустой бокал. Они с Рейчел лежали, удобно откинувшись на подушки кровати.
      – Принести еще виски? – спросил Бен.
      Рейчел, улыбаясь, протянула ему свой бокал. Прошло пятнадцать лет с тех пор как они встретились впервые, но Бен Фронвелл и Рейчел Фишер по-прежнему замечательно чувствовали себя в обществе друг друга.
      Рейчел снимала эту квартиру на Морпет-террас специально для встреч с Беном. Квартирка была настолько маленькой, что здесь не могла разместиться вся семья и даже присутствие мужа практически исключалось. Рейчел жила в этой квартире всю неделю. Кроме работы в министерстве, она старалась почаще появляться в палате, чтобы обеспечить себе поддержку среди рядовых членов парламента. И, конечно, квартира идеально подходила для визитов Бена. Последнее время они встречались не часто – иногда всего раз в месяц, но связь с Беном по-прежнему была главным в личной жизни Рейчел Фишер.
      Двенадцать лет назад Рейчел вышла замуж за Джорджа Бишопа. Она не строила иллюзий – это, конечно же, не был брак по любви. Рейчел рассматривала свое замужество как выгодное вложение капитала. Она сказала себе, что почти все браки, заключенные из деловых соображений, оказываются более удачными и долговечными, чем союзы, возникшие в результате пламенной, но, увы, быстро проходящей страсти.
      Рейчел не собиралась оставаться одинокой – это не способствовало карьере: к одиноким политикам относились с подозрением. Вся проблема была в том, чтобы найти не слишком требовательного человека, подходящего на роль мужа депутата от консерваторов. Джордж Бишоп оказался самой подходящей партией.
      Он был председателем собственного страхового общества в Белфорде, всего в десяти милях от избирательного округа Рейчел. Джордж был на семь лет старше жены. Когда они с Рейчел познакомились, Джорджу было уже сорок, но он еще ни разу не был женат: не встретил подходящей женщины, объяснил он Рейчел, хотя один раз все же был помолвлен. Отец его был управляющим шахтой. Джордж учился в общеобразовательной школе, но все же сумел поступить в Кембридж. Он был довольно красив, интеллигентен и респектабелен. Хотя юмор Джорджа был немного мрачноват. Как и Рейчел, он был единственным ребенком в семье.
      Он целиком и полностью разделял интересы Рейчел – карьера жены была для него на первом месте. Джордж нисколько не сомневался, что Рейчел пойдет в политике далеко, очень далеко, в один прекрасный день, возможно, доберется до самого верха. Рейчел просто необходим был именно такой человек.
      Через два года после замужества Рейчел родила ребенка. Она прекрасно понимала, что время, отпущенное для рождения детей, подходит к концу. Рейчел никогда не была ни религиозной, ни суеверной, но тем не менее считала, что должна понести наказание за то, что произошло много лет назад в частной клинике в Суррее. Она хотела иметь детей, в идеале – двух. Через полтора года после Говарда появился на свет Джеймс. Оба раза Джордж был поражен тем, как расстроилась его жена, узнав, что родила сына. Она хорошо держалась во время родов, но как только доктор подносил к лицу Рейчел произведенное ею на свет крошечное существо и говорил: «У вас прелестный здоровый мальчик, миссис Фишер», она тут же отворачивалась и зажмуривала глаза.
      Джордж не присутствовал при родах – и он, и Рейчел считали, что отцу не обязательно видеть этот слишком болезненный процесс. После родов Рейчел оба раза продемонстрировала самое настоящее отвращение к сыновьям. О кормлении грудью не могло быть и речи. Большинство медсестер возмущало поведение Рейчел, однако более опытные акушерки успокаивали Джорджа тем, что в их практике были подобные случаи – в самом начале женщину иногда раздражает один вид ребенка, но потом она привыкает и начинает его любить. Личный секретарь Джорджа, оставив все дела, обзвонил все агентства по найму, и для мальчика наняли кормилицу с превосходными рекомендациями. Когда Рейчел под руку с Джорджем покидала больницу Бедфорда, кормилица несла сзади крошечного Говарда.
      Обоих сыновей Рейчел воспитывала кормилица, жившая в одной из комнат огромного кирпичного дома Бишопов. Позже, когда для мальчиков наняли няню-гувернантку, кормилица осталась в доме в качестве экономки. Все это вовсе не наводило знакомых Бишопов на мысль о том, что Рейчел недостаточно заботится о своих сыновьях – именно так воспитывались дети большинства членов партии консерваторов.
      Джордж обожал своих сыновей. Ему доставляло удовольствие завозить их в школу по дороге на работу, проводить с ними выходные. Днем кормилица заезжала за детьми на второй машине Бишопа. Как только Говарду исполнилось девять лет, его отдали в закрытый частный пансион. Джеймс должен был вскоре отправиться вслед за братом.
      Рейчел окуналась в семейную жизнь только по выходным, да и то в перерывах между делами по избирательному округу. И в общем, ей это нравилось. Но все же Рейчел уезжала в Лондон в воскресенье вечером, чтобы в понедельник пораньше оказаться на рабочем месте.
      Министерство промышленности было всего в двух минутах езды от Морпет-террас. Без десяти девять шофер Рейчел останавливал черный «ровер» у ее подъезда. Обычно он даже не выключал зажигание. Без пяти девять открывалась дверь угрюмого серого здания и на пороге появлялась министр промышленности – в одной руке сумочка из крокодиловой кожи, в другой – красный министерский портфель. Рейчел, как и Эндрю, была превосходным администратором. Все следили за ее продвижением с большим интересом. Маргарет Тэтчер позволила себе эту небольшую прихоть – назначить министром кабинета женщину.
      В мире промышленности женщины были редкость – председатели всех крупных корпораций были мужчины. Всем было интересно, как отреагируют представители крупной промышленности и профсоюзов на то, что в доме номер один на Виктория-стрит, где находилось министерство, царит теперь женщина.
      Отношение к Рейчел было неоднозначным. В основном к ней относились с каким-то недоверчивым восхищением. Недоверие было вызвано тем, что Рейчел была женщиной, а восхищение – тем, что вовсе не походила на женщину и вела дела четко и продуманно, не давая воли эмоциям. Все председатели компаний, хоть раз побывавшие в кабинете у Рейчел, не могли не признать, что всякий раз она была тщательно подготовлена к встрече.
      Рейчел была небольшого роста, но держалась настолько прямо, что казалась выше. Темные волосы были подстрижены довольно коротко. Она обычно носила костюмы с узкими юбками из тех же тканей в мелкую полоску, что и у ее коллег-мужчин. Блузки Рейчел были почти мужского покроя. Она шила их на заказ в тех же мастерских на Джермин-стрит. И как всегда, Рейчел держалась с видом человека, который точно знает, что нужно делать.
      Сейчас Рейчел, откинувшись на подушки, потягивала виски, которое принес Бен. Сделав несколько глотков, она поставила бокал на столик возле кровати. Столик был покрыт специальным стеклом, на котором никогда не оставалось следов от бокалов и рюмок.
      За все эти годы Рейчел только дважды обновляла интерьер спальни – она хотела, чтобы комната выглядела свежей и аккуратной. Полосатая обивка маленького кресла была лишь несколько темней прежней, того же синего цвета. Столик пришлось отделать таким же материалом, хотя старый еще не успел протереться.
      Бен и Рейчел лежали на постели поверх покрывала, оба в домашней одежде.
      – Вряд ли премьер-министру захочется часто читать подобные заметки, – сказал Бен. – В идеале, надо устроить все так, чтобы Харвуда сместили в конце этого года. К тому времени ты успеешь пробыть в должности министра промышленности полных два года. Тогда ты сможешь играть на том, что начатые тобой проекты уже на полном ходу и завершить их может кто угодно, в то время как на посту министра обороны нации необходим человек, в чьей квалификации нет никаких сомнений.
      Говоря это, Бен представлял, как будет практически теми же словами писать редакционную статью в поддержку Рейчел.
      – А мне нравится эта идея насчет министерства обороны, – задумчиво произнесла Рейчел.
      – Идея замечательная. Все эти гарпии-феминистки в своих вонючих робах просто с ума сойдут. О Боже, как они меня бесят. Дай им волю, британская армия давно стреляла бы из детских пистолетиков, а флот плавал бы на игрушечных корабликах. Но если во главе министерства обороны поставят женщину, им всем придется заткнуться. А нормальные женщины всегда согласятся, чтобы обороной страны руководил человек, знающий, что такое материнское чувство.
      – Самое смешное, что из меня получится очень хороший министр обороны.
      – Я знаю. Джордж говорил еще что-нибудь о нашем новом друге Чарльзе Картрайте? Я не виделся с ним с тех пор, как начал гладить против шерсти нашего дорогого Эндрю. Может, он скажет, что я копаю в неправильном направлении?
      – Джордж случайно встретил Картрайта в гольф-клубе. Они выпили вместе, и Джордж спросил его, что на самом деле происходит в «Стоктон эйр спейс».
      – И что же ответил Картрайт?
      – Боюсь, ничего приятного для нас. Похоже, он тоже считает все три смерти случайным совпадением. Он сказал Джорджу, что «Рейдер» достанут не раньше чем через несколько месяцев. Но Картрайт говорит, что пилота выбросило в результате несчастного случая – так уже было четыре года назад.
      – А остальные двое?
      – На это Картрайт сказал, что министерство обороны обнародовало абсолютно все данные расследования, ничего не скрывало. Специальный отдел склоняется к мнению, что мы имеем дело с волной самоубийств научных работников. Такое уже тоже было несколько лет назад. После этого электронным компаниям пришлось уменьшить нагрузку на своих сотрудников. Да ты и сам помнишь.
      Лицо Бена помрачнело.
      Оба снова сделали по глотку виски.
      Через несколько минут Бен произнес:
      – Что ж, хорошо. От плана номер один придется отказаться. Но ничего, найдутся и другие линии атаки. – Лицо Бена посветлело. – Переходим к плану номер два. Картрайт знает, что Джордж – страховой агент компании «Бедфордшир хай тек»?
      – Думаю, да.
      – Хорошо. Пора снова побеседовать с начальником сектора «Ф» о преимуществах передачи контракта по программе ES7 «Бедфордшир хай тек». Надеюсь, на этот раз я смогу его убедить. – Ухмыльнувшись, Бен продолжал. – Джордж должен заморочить голову президенту компании. Придумать что-нибудь, чтобы Нела Харвуда ввели в совет директоров. Нам надо, чтобы Нел успел занять свое место до того, как Эндрю Харвуд объявит о передаче контракта «Бедфордшир хай тек». Но надо действовать осторожнее. Придется позаботиться о том, чтобы сам Нел ничего не узнал о контракте. Иначе он расскажет об этом брату, а Эндрю немедленно сделает официальное заявление и объявит о заинтересованности своих близких родственников в «Бедфордшир хай тек». Или же отдаст контракт другой компании.
      Бен одобрительно хмыкнул.
      – Вся красота этой комбинации, Рейчел, в том, что мы можем воспользоваться связями Джорджа с «Хай тек» только лишь потому, что ты еще не стала министром обороны. Но когда это произойдет, Джорджу придется отказаться от страхования компаний, которые работают – или хотят работать – по контрактам министерства обороны. Раз мы хотим выставить Эндрю Харвуда человеком, который позволяет своей семье нажиться на ассигнованиях министерства, мы должны особенно позаботиться, чтобы ни в чем подобном нельзя было заподозрить тебя.
      – Я уже обсуждала этот вопрос с Джорджем. Он говорит, что в качестве страхового агента «Бед хай тек» не имеет никакой прямой выгоды от этих контрактов. Но все равно Джордж сказал, что, разумеется, прекратит любую деятельность, которую могут использовать против меня мои враги. Если я получу пост министра обороны, думаю, мы сможем поднять большой шум вокруг бескорыстности Джорджа, который пожертвовал личными интересами только ради того, чтобы люди были уверены, что ни один из членов моей семьи не может даже косвенно нажиться из государственного кармана.
      – «Муж Цезаря должен быть вне подозрений», – рассмеялся Бен. – И главное, какой контраст с семейством Эндрю Харвуда.
      – Джордж сообщил еще кое-что интересное.
      Рейчел снова потянулась к бокалу. Одно из главных удовольствий от таких встреч и разговоров состояло в том, что им некуда было торопиться. Она отпила виски, поставила бокал на столик и поудобнее устроилась на подушках.
      – Он сказал, что место в совете директоров компании освободится раньше, чем рассчитывали. Теперешний директор собирается подать в отставку в июне.
      – О Боже! Ведь осталось меньше двух месяцев.
      – Когда ты можешь встретиться с Картрайтом?
      – Надо пригласить его на ланч на этой неделе. У него наверняка не так много приглашений, чтобы отказаться от бесплатного ланча в «Савойе» в обществе главного редактора «Бастиона».
      – Джорджу уже пора намекнуть председателю «Бед хай тек», что Нел Харвуд будет отличным членом совета директоров?
      – Джордж может начать постепенно внушать ему эту идею, но пост должен быть предложен Нелу не раньше, чем у нас все будет готово. Никогда не думал, что настанет день, когда я буду добывать непыльную работенку для этого чертова гомика. Но в делах политики этот болван – самый наивный человек на свете. Это то, что нам надо.
      – Нелегко будет уложиться в срок.
      – Что ж, мы всегда это знали.
      Закрыв за собой дверь подъезда Рейчел, Бен Фронвелл поглядел на купол Вестминстерского собора на фоне темного неба. Светлые каменные полоски переливались в свете полной луны на фоне красного кирпича. Дойдя до фонаря, Бен взглянул на часы – половина второго.
      На углу Викториа-стрит он поймал такси и назвал свой лондонский адрес. Фронвеллы обитали в огромном великолепно обставленном доме в Сент Джеймс-плейс. Сегодня Анджелы не было дома – она обычно оставалась в Сассексе до середины недели. Но когда миссис Фронвелл приезжала в Лондон, она любила развлекаться богато и с шиком. Это была часть заключенной ими сделки.

      – А ты рассказываешь Бену о своих похождениях? – спросила подругу Дейзи.
      – Иногда, – ответила Анджела.
      Накануне вечером Анджела развлекалась, как всегда, дорого и со вкусом. А сегодня заехала на Чейни-стрит, чтобы спокойно пообедать вдвоем с Дейзи. Эндрю обедал сегодня с какими-то лоббистами. Отправляясь утром в министерство, он сказал, что постарается вырваться пораньше, чтобы присоединиться к Анджеле и Дейзи.
      Пообедав, Дейзи и Анджела перебрались в спальню, захватив с собой остатки бутылки бургундского. Окна спальни выходили на Чейни-стрит. Здесь было одностороннее движение, и машины проносились на предельных скоростях. Каждый раз, когда Эндрю слышал истошный визг тормозов, он хмурился и говорил Дейзи:
      – Можно подумать, что под окнами проходит авторалли. Вот посмотришь, в один прекрасный день здесь произойдет авария.
      – У нас с Беном хорошие отношения, – продолжила разговор Анджела. – И я никогда не заговариваю о своих забавах, если знаю, что это может его задеть. С другой стороны, он ведь прекрасно догадывается о том, как я провожу время, и иногда… испытывает какое-то извращенное удовольствие при мысли, что один из мужчин, чьи имена мелькают на первых страницах газет, не прочь поразвлечься с его женушкой, и только он один, Бен Фронвелл, об этом знает.
      – Эндрю вряд ли смог бы отнестись так же к моим изменам. Хорошо, что мне не хочется спать ни с кем, кроме него. Иногда я думаю, что это было бы довольно интересно, но когда доходит до дела, желание почему-то пропадает.
      – Наверное, ты действительно одна из тех, кого Франсез называет моноэротичными.
      Дейзи рассмеялась.
      – Я впервые услышала это слово от Франсез, когда пришла работать в «Бастион». Раньше оно нигде мне не встречалось.
      Анджела потушила сигарету.
      – Ты все-таки положила все яйца в одну корзину, Дейзи. И однажды у этой корзины обязательно оборвутся ручки или отвалится дно. Вам с Эндрю просто повезет, если вы разобьетесь вместе, в одном самолете. А если один из вас останется жив? Не хотелось бы мне испытывать и десятой части той боли, которая достанется на его долю.
      – Что ж, я всегда знала, что за эмоциональными взлетами неизбежно следуют падения, – сказала Дейзи. – Но все равно я не хочу жить вполсилы, оставаться ко всему равнодушной.
      Подруги замолчали, думая каждая о своем.
      Затем Дейзи спросила:
      – Бен собирается вечно мстить Эндрю?
      – Бог его знает. Но все ведь могло быть и хуже. Вспомни, что он проделал с бедным беспомощным министром здравоохранения. Бен всегда будет завидовать счастливому обеспеченному детству Эндрю. К тому же он наверняка не забыл, как ты отвергла его приставания. По его мнению, дело было только в том, что ты предпочла Эндрю.
      – Бен никогда не показывал, что я очень уж сильно ему нравлюсь.
      – Он слишком неуверенно держится с женщинами, чтобы решиться за кем-то ухаживать. Но все же он оказал тебе внимание, а ты его отвергла. Бен помнит свои поражения всю жизнь, и, уж конечно, ему проще считать виновником Эндрю, чем предположить, что сам он оказался недостаточно хорош. – Анджела вставила в мундштук очередную сигарету. – К тому же не забывай, у Эндрю помимо отличной карьеры есть еще и идеальный брак. И это тоже не может не раздражать Бена. Даже забавно, если задуматься. Ведь Эндрю был одним из первых бабников Лондона. А теперь вот осел у семейного очага.
      Дейзи непроизвольно дотронулась до деревянной крышки стола.
      – Всего, о чем я сказала, вполне достаточно для мести Бена. А тут еще Рейчел. Рейчел много значит для его сексуальной жизни, и поэтому связана в сознании Бена с неудачей, которую он потерпел когда-то с тобой, а следовательно – опять же с Эндрю. Вот он и хочет продвинуть Рейчел за счет Эндрю.
      – Как ты думаешь, если бы Бен не был редактором «Бастиона», чем бы он тешил свои комплексы?
      – Интересный вопрос. Но я, пожалуй, не знаю, что на него ответить.
      Подруги снова немного помолчали, затем Дейзи спросила:
      – Ты виделась с Франсез?
      – Как раз вчера вечером наткнулась на них с Джайлзом в баре «Грин шампейн». С ними была новая пассия Франсез. По крайней мере, мне так показалось – очень хорошенькая и с очень короткими волосами, под мальчика.
      Анджела улыбнулась. Она и сама недавно подстригла волосы почти так же коротко, как во времена работы в «Бастионе». Но никому не прошло бы в голову спутать Анджелу с мальчиком, несмотря на ее любимые пародии на мужские костюмы.
      – Это какая-то новая писательница, – продолжала Анджела. – Но никак не могу вспомнить имя. Франсез – ее литературный агент. Когда мы работали в «Бастионе», мне казалось, что Франсез нравишься ты.
      – Мы однажды обсуждали эту тему, – подтвердила Дейзи. – Но в самых общих выражениях. Это было просто замечательно – обсудить свои совершенно разные сексуальные пристрастия, понять и принять эту разницу и больше никогда уже не возвращаться к этому вопросу. Ты можешь представить, чтобы Бен дружил с человеком, зная, что он гомосексуалист?
      Анджела рассмеялась.
      – А Джайлз когда-нибудь протаскивал Эндрю в своей колонке? – спросила она у Дейзи. – Обычно он разбирает министров по частям, косточка за косточкой.
      – Нет, он никогда не нападал на Эндрю лично. Хотя, когда они с Франсез были здесь в последний раз, Джайлз сказал, что социалистические принципы требуют от народного трибуна голову министра обороны. И это – вопрос времени.
      На этот раз рассмеялась Дейзи. Она всегда симпатизировала Джайлзу Александеру, который стал за прошедшие пятнадцать лет одним из самых видных политических обозревателей.
      – Софи, бедняжка, не знала что делать, когда он это заявил. Она ведь очень любит отца, но в то же время без ума от статей Джайлза. В последнее время она пытается проповедывать Эндрю пацифизм. Я чувствую, у нас впереди все прелести переходного возраста.
      Дейзи встала с кровати, подошла к окну и откинула занавеску. К подъезду как раз подъехал синий «ягуар». Дейзи узнала его по звуку мотора.
      – Приехал Эндрю, – сообщила она Анджеле.
      – Если он не захочет выпить, я, пожалуй, лучше пойду.
      – Кто-то вместе с ним в машине. По-моему, это Джайлз. Наверное, они встретились на обеде. Давай спустимся вниз.
      Эндрю и Джайлз стояли в прихожей вместе с Дэнисом.
      – Надеюсь, вам нетрудно будет подождать вместе с Олли минут пятнадцать и подвезти домой мистера Александера, – попросил детектива Эндрю.
      – Конечно, господин министр. Я буду в машине.
      Все четверо прошли в гостиную, и Эндрю занялся коктейлями. Каждый был рад встрече. Последнее время редко удавалось посидеть вот так и выпить вместе. Джайлз был немного навеселе, а впрочем, он всегда держался так, что казался чуть пьяным, даже если был абсолютно трезв. Он поудобнее устроился в кресле, вытянув ноги. Джайлз так и не набрал в весе. Ярко-морковные волосы немного поблекли, но по-прежнему торчали во все стороны. Лицо Джайлза, всегда напоминавшее Дейзи голодного волка, прорезали две вертикальные морщины. Но когда Джайлз улыбался, оно становилось веселым и добродушным.
      – Как поживает большой белый босс, Анджела? – спросил он.
      – Как всегда – весь в работе. Тянет время с воскресенья до пятницы в ожидании субботы, когда сможет снова обличить всех своих врагов. Знаешь, иногда мне кажется, что у Бена немедленно случился бы инфаркт, если бы, проснувшись в воскресенье утром в нашей спальне в Сассексе, он не увидел на столе свежего номера «Бастиона».
      – Он по-прежнему читает каждое слово, прежде чем отправить номер в печать?
      – Да. Но больше всего любит перечитывать те места, где бичуют его очередного врага.
      – Вроде своей собственной колонки, в которой он поносит Эндрю?
      – Да, ее он перечитал дважды. Я как раз только что говорила Дейзи, что он завидует Эндрю по многим причинам, но в особенности – его счастливому браку.
      Эндрю рассмеялся.
      – Интересно, Дейзи, может, тебе стоит попробовать изменить мне с каким-нибудь парнем, чтобы проверить, оставит ли Бен нас в покое?
      – А тебя никогда не смущали особенно яростные нападки Бена на мужа твоей подруги? – спросил Джайлз у Анджелы.
      Миссис Фронвелл пожала в ответ плечами.
      – Не вижу смысла смущаться. Вы ведь все прекрасно знаете, что представляет из себя Бен. Этот вопрос скорее нужно задать Дейзи и Эндрю. Многие на их месте не стали бы общаться с женой злейшего врага.
      – Я бы, конечно, очень обиделась на тебя, Анджела, если бы ты передавала наши разговоры Бену. Но я знаю, что, если попрошу тебя что-то ему не говорить, ты никогда этого не сделаешь. Вот я бы так не смогла. У нас совершенно разные отношения с мужьями. Даже если бы ты попросила меня не рассказывать что-то Эндрю, я не уверена, что смогла бы удержаться.
      Анджела улыбнулась подруге.
      – Именно поэтому я никогда не скажу тебе ничего такого, чего не должен знать Эндрю. Однако мне пора. Эндрю ждет под дверью красный министерский чемоданчик. Тебя подвезти, Джайлз?