Граф ничего не сказал. У Элли появилось неприятное ощущение, что он уже обдумывает, к кому обратиться, если она его отвергнет.

Через минуту он спросил:

— Могу я проводить вас домой?

— В этом нет необходимости. Здесь совсем недалеко. А вы сможете выбраться отсюда? Он кивнул.

— Мисс Линдон.

Она сделала едва заметный книксен.

— Лорд Биллингтон.

И, повернувшись, пошла прочь. А когда оказалась вне поля зрения графа, прислонилась к стене здания и шепотом проговорила:

— О Боже!

Преподобный отец мистер Линдон не любил, когда его дочери поминали имя Господа всуе. Однако Элли была настолько потрясена предложением Биллингтона, что, войдя в коттедж, как заведенная повторяла лишь одну фразу:

— О Боже! О Боже!

— Не подобает так говорить молодой женщине, даже если она уже не юна, — раздался женский голос.

Элли застонала. Единственным человеком, превосходившим отца по части чтения нотаций, была его невеста — недавно овдовевшая Салли Фоксглав. Изобразив улыбку, Элли поприветствовала Салли:

— Миссис Фоксглав.

И сделала попытку проскочить в свою комнату.

— Твой отец будет очень недоволен, если услышит об этом.

Элли снова застонала. Похоже, она в ловушке. Обернувшись, Элли спросила:

— О чем вы, миссис Фоксглав?

— О бесцеремонном обращении с именем Господа Бога нашего. — Миссис Фоксглав стояла как скала, скрестив на животе полные руки.

Элли хотела было напомнить пожилой женщине, что она ,ей не мать и не имеет над ней власти, но сдержала себя. Жизнь обещала быть трудной, коли отец решил вновь жениться. Но не стоит делать ее невыносимой, озлобляя миссис Фоксглав. Глубоко вздохнув, Элли приложила руку к сердцу и с невинным видом сказала:

— Вы думали, я поминала Бога?

— А что же ты в таком случае говорила?

— Я говорила: “Я тоже, я тоже!” Надеюсь, вы правильно меня расслышали.

Миссис Фоксглав с явным недоверием уставилась на Элли.

— До этого я составила неверное мнение об одной.., гм.., проблеме, — продолжила объяснение Элли. — Я до сих пор не могу понять, как я могла так ошибаться. Вот я и стала повторять: “Я тоже”. То есть я тоже так считала.

Миссис Фоксглав выглядела настолько сбитой с толку, что Элли захотелось завопить от восторга.

— Ну, какова бы ни была причина, — наконец сказала миссис Фоксглав, — такое странное поведение вряд ли поможет тебе найти мужа.

— Надо же: мы опять вернулись к этой теме! — пробормотала Элли, удивляясь тому, что разговор о браке возникает сегодня слишком часто.

— Тебе двадцать три года, — продолжала миссис Фоксглав. — Конечно, ты уже старая дева, но, может быть, нам удастся найти человека, который снизойдет до того, чтобы жениться на тебе.

— Отец дома? — спросила Элли, игнорируя ее тираду.

— Он ушел по вызовам и попросил меня остаться здесь на тот случай, если кто-то из прихожан пожелает нанести визит.

— Он оставил вас ответственной?

— Через два месяца я буду его женой. — Миссис Фоксглав провела рукой по красно-коричневой юбке. — У меня есть определенное положение в обществе, которое я должна поддерживать.

Элли пробормотала себе под нос нечто неразборчивое. Она опасалась, что если прибегнет к словам, то это будет похуже упоминания имени Господа всуе. Она вздохнула и попыталась улыбнуться.

— Простите, миссис Фоксглав, но я очень устала. Пожалуй, я отправлюсь к себе.

Тяжелая рука опустилась на ее плечо.

— Не торопись, Элинор.

Элли обернулась. Уж не собирается ли миссис Фоксглав ей угрожать?

— Прошу прощения?

— Нам нужно кое-что с тобой обсудить. Думаю, сегодняшний вечер — самое подходящее время. Пока нет твоего отца.

— Что это за предмет, который мы не могли бы обсудить в его присутствии?

— Речь идет о твоем положении в моем хозяйстве. Элли от изумления открыла рот.

— О моем положении в вашем хозяйстве?

— Когда я выйду замуж за преподобного отца, этот дом станет моим, и ты станешь вести хозяйство так, как пожелаю я.

Элли вдруг почувствовала приступ дурноты.

— Не думай, что ты можешь жить за счет моей щедрости, — продолжала миссис Фоксглав.

Элли не двигалась, боясь ненароком задушить свою будущую мачеху.

— Если ты не выйдешь замуж и не уйдешь, тебе придется отрабатывать свое содержание, — заявила миссис Фоксглав.

— Вы хотите сказать, что я должна зарабатывать себе на содержание каким-то иным способом, нежели делала это раньше? — Элли имела в виду те повседневные домашние дела, которые выполняла, помогая отцу и его прихожанам. Она трижды в день готовила еду. Приносила пищу для бедных. Нередко чистила скамьи в церкви. Никто не мог сказать, что она даром ела хлеб.

Однако миссис Фоксглав явно не разделяла мнения Элли на этот счет, поскольку, закатив глаза, заявила следующее:

— Ты жила, злоупотребляя добротой. Он был слишком снисходителен к тебе.

У Элли округлились глаза. Уж снисходительным преподобного отца назвать было никак нельзя. Однажды он связал ее старшую сестру, чтобы та не вышла замуж за человека, которого любила. Элли снова прокашлялась.

— Что же именно я, по-вашему, должна делать, миссис Фоксглав?

— Я осмотрела дом и составила для тебя список работ. Миссис Фоксглав протянула Элли лист бумаги. Элли взглянула на него, прочитала несколько строчек и задохнулась от гнева.

— Вы хотите, чтобы я чистила дымовые трубы?

— Было бы излишней тратой денег нанимать кого-то для их чистки, если это можешь сделать ты.

— Не кажется ли вам, что я несколько великовата для подобного занятия?

— Это другая сторона. Ты слишком много ешь.

— Что?! — воскликнула Элли.

— Продукты нынче дороги.

— Половина прихожан исправно платят десятину, — сказала Элли” трясясь от гнева. — Нам может не хватать многих вещей, но только не еды.

— Если тебе не нравятся мои правила, — сказала миссис Фоксглав, — можешь выйти замуж и покинуть дом.

Элли понимала, почему миссис Фоксглав была так настроена выжить ее. Эта особа принадлежала к тому типу людей, которых устраивает только абсолютная власть в доме. А Элли, которая вела отцовское хозяйство на протяжении многих лет, могла оказаться ей помехой.

Элли вдруг подумала: что сказала бы эта старая карга, если бы узнала, что не далее как сегодня ее будущая падчерица получила предложений выйти замуж? И не от кого-нибудь, а от графа. Элли уперла руки в бока, собираясь дать отцовской невесте сокрушительный отпор, как вдруг миссис Фоксглав протянула ей еще один листок.

— А это что? — резко спросила Элли.

— Я позволила себе составить список подходящих для женитьбы холостяков, которые проживают в округе.

Элли фыркнула. На это нужно взглянуть! Она развернула листок и углубилась в изучение списка. Не поднимая глаз, она сказала:

— Ричард Пэрриш обручен.

— Согласно моим данным — нет.

Миссис Фоксглав была самой большой сплетницей в Беллфилде, так что Элли была склонна ей поверить. Ричард Пэрриш был слишком тучен и страдал дурным запахом изо рта. Элли продолжила чтение и едва не задохнулась от гнева.

— Джорджу Миллертону за шестьдесят!

Миссис Фоксглав презрительно хмыкнула.

— В твоем положении вряд ли стоит обращать внимание на такую мелочь.

Еще трое холостяков были столь же немолоды, причем один из них, по слухам, нередко поколачивал первую жену. Элли отнюдь не была склонна связывать свою судьбу с мужчиной, который предпочитает улаживать семейные конфликты с помощью палки.

— Господи, а это что такое? — воскликнула Элли, дойдя до предпоследней фамилии. — Роберт Бичком! Да ему едва пятнадцать исполнилось! О чем вы только думали?

Миссис Фоксглав собралась было ответить, но Элли не дала ей такой возможности.

— Билли Уотсон! — воскликнула она. — Да ведь у него не все дома! Все об этом знают! По какому праву вы пытаетесь выдать меня замуж за чокнутого!

— Я уже сказала, что женщина в твоем положении не может…

— Замолчите! — перебила ее Элли, вся дрожа от гнева. — Ни слова больше!

Миссис Фоксглав самодовольно ухмыльнулась.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне в моем доме!

— Пока что это не твой дом, старая кошелка! — огрызнулась Элли.

От неожиданности миссис Фоксглав отпрянула назад.

— Я не позволю!

— А я никогда не прибегала к насилию, — свирепо сказала Элли, — но сейчас мне хочется испробовать новый способ убеждения!

Схватив миссис Фоксглав за ворот, Элли вытолкала ее за дверь.

— Ты горько пожалеешь об этом! — завопила миссис Фоксглав.

— Никогда не пожалею! — выкрикнула Элли. — Никогда!

Захлопнув дверь, она бросилась на диван. Сомнений больше не было — придется распрощаться с отцовским домом. Перед ее глазами возникло лицо графа Биллингтона, но она досадливо поморщилась. Не так уж она отчаянно глупа, чтобы выйти замуж за едва знакомого человека. Следует найти какой-то другой выход.

К следующему утру у Элли был готов план. Она не столь беспомощна, как того хотелось бы миссис Фоксглав. У нее была скоплена некоторая сумма денег. Не очень большая, но вполне достаточная для того, чтобы на нее могла прожить женщина со скромными запросами, к тому же весьма экономная и бережливая.

Несколько лет назад Элли положила деньги в банк, однако ее не удовлетворял слишком маленький процент прибыли. Она пристрастилась к чтению “Лондон тайме”, обращая особое внимание на статьи, относящиеся к бизнесу и коммерции. Когда Элли почувствовала, что приобрела приличные познания, касающиеся биржевой деятельности, она обратилась к поверенному с просьбой разумно распорядиться ее деньгами. Разумеется, все было оформлено на имя мистера Линдона. Никакой поверенный не станет проводить операции с деньгами от имени молодой женщины, тем более если деньги вложены в банк без ведома отца. Так что Элли объездила несколько городков, прежде чем нашла мистера Тиббетта — поверенного, который не знал преподобного отца мистера Линдона и которому она сказала, что ее отец — отшельник. Тиббетт работал брокером в Лондоне, и сумма сбережений Элли стала быстро расти.

Настало время воспользоваться этими сбережениями. Другого выбора у Элли не было. Жить с миссис Фоксглав, когда та станет ее мачехой, будет невыносимо. Имеющиеся в ее распоряжении деньги поддержат Элли до того времени, пока старшая сестра Виктория не вернется из длительного путешествия по континенту. Муж Виктории был состоятельным графом, и Элли нисколько не сомневалась, что супруги помогут ей найти свое место в обществе — скажем, в роли гувернантки или компаньонки.

Элли наняла экипаж до Фавершема и через некоторое время добралась до конторы “Тиббетт энд Харли”. Через десять минут ожидания в приемной секретарь пригласил ее в кабинет.

Мистер Тиббетт, дородный мужчина с пышными усами, поднялся из-за стола.

— Добрый день, мисс Линдон. Приехали передать новые распоряжения вашего отца? Должен сказать, весьма приятно иметь дело с человеком, который не оставляет без внимания свой вклад.

Элли сдержанно улыбнулась. Ей было не очень по душе, что отец приобрел известность за свою деловую хватку, но другого пути не было.

— Не совсем так, мистер Тиббетт. Я пришла для того, чтобы забрать свои деньги. Вернее, половину.

Элли точно не знала, сколько денег ей понадобится, чтобы снять небольшой домик в респектабельной части Лондона. У нее на счете было около трехсот фунтов стерлингов, Она полагала, что ста пятидесяти ей вполне хватит.

— Пожалуйста, — с готовностью отозвался мистер Тиббетт. — Мне лишь нужно, чтобы ваш отец пришел сюда лично, и я выдам ему деньги.

Элли ахнула.

— Прошу прощения, что вы сказали?

— Наша фирма гордится тем, что мы педантично соблюдаем правила. Мы не можем передать деньги ни в чьи руки, кроме вашего отца.

— Но я имела с вами дело в течение многих лет, — запротестовала Элли. — На счете значится мое имя в качестве совладелицы вклада.

— Именно как совладелицы. Главным владельцем вклада является ваш отец.

Элли сглотнула комок в горле.

— Мой отец — отшельник. Вы это знаете. Он никогда не выходит из дома. Как я заставлю его прийти сюда? Мистер Тиббетт пожал плечами:

— Я буду счастлив нанести ему визит.

— Нет, это невозможно, — поспешила сказать, а точнее почти выкрикнула Элли. — Его нервируют незнакомые люди. Страшно действуют на нервы. Понимаете — сердце и все такое прочее. Нет, я не могу рисковать.

— В таком случае мне требуется распоряжение в письменном виде с его подписью.

Элли облегченно вздохнула. Подпись отца она могла изобразить даже во сне.

— И это распоряжение должно быть засвидетельствовано каким-либо уважаемым гражданином. — Мистер Тиббетт с подозрением посмотрел на нее. — Вы не можете считаться свидетелем.

— Очень хорошо, я найду…

— Я знаком с беллфилдским судьей. Вы можете получить подпись у него.

Сердце у Элли упало. Она тоже знала судью и знала, что не получит его подписи, пока он не удостоверится лично в том, что распоряжение отца соответствует действительности.

— Хорошо, мистер Тиббетт, — поперхнувшись, сказала Элли. — Я.., я постараюсь что-нибудь предпринять.

Элли выскочила из кабинета, прижимая к лицу платочек и вытирая слезы отчаяния. Она чувствовала себя загнанным в угол животным. Она не видела способа получить свои деньги у мистера Тиббетта. А Виктория вернется из путешествия лишь через несколько месяцев. Может быть, обратиться за помощью к свекру Виктории, маркизу Кастлфорду? Но вряд ли он окажется любезнее миссис Фоксглав. Маркиз недолюбливал Викторию.

Элли некоторое время бродила по Фавершему, пытаясь привести мысли в порядок. Она всегда считала себя практичной женщиной, которая должна рассчитывать на себя и свой ум. Ей и во сне не снилось, что она может вдруг оказаться в безвыходной ситуации.

И вот сейчас она бродит в двадцати милях от дома, не имея ни малейшего желания туда возвращаться. У нее нет никакого выбора. Кроме…

Элли покачала головой. Она не станет рассматривать предложение графа Беллингтона.

В памяти всплыло лицо Салли Фоксглав. Она заговорила о дымовых трубах и старых девах, которые должны быть благодарны всем и вся. На этом фоне граф постепенно стал казаться ей все привлекательнее.

Это, разумеется, не значило, призналась себе Элли, что поначалу он не произвел на нее впечатления. Вне всякого сомнения, он был дьявольски красив, и Элли подозревала, что ему об этом известно. И это было как клеймо, как метка его ненадежности. Наверняка он тщеславен. Скорее всего у него уйма любовниц. Ему, наверное, не составляет большого труда обратить на себя внимание женщин — как вполне респектабельных, так и дам иного сорта.

— Ха! — сказала Элли вслух и осмотрелась по сторонам: уж не слышал ли кто-нибудь, что она разговаривает сама с собой?

К тому же, судя по всему, она не влюблена в него. Возможно, она привыкла бы к неверности мужа. Конечно, это шло вразрез с ее принципами, но в противном случае се ожидала жизнь под одной крышей с Салли Фоксглав, что страшно даже представить.

Элли задумчиво постукивала носком туфли. Уикомское аббатство было совсем недалеко. Насколько Элли помнила, оно находилось в северной части графства Кент, всего в одной-двух милях отсюда. Это расстояние нетрудно пройти пешком. Нет, она не собиралась слепо принимать предложение графа, но, может быть, они смогут кое-что обсудить и прояснить. Может, достигнут такого соглашения, которое ее вполне устроит.

Приняв решение, Элли вздернула подбородок и зашагала в северном направлении. Чтобы не мучить себя бесплодными мыслями, она загадывала, сколько шагов будет до того или иного ориентира. Пятьдесят шагов до раскидистого дерева. Семьдесят пять — до покинутого хозяевами коттеджа. Сорок — до…

Проклятие, это что — дождь? Элли смахнула каплю и посмотрела на небо. Прямо над ее головой сгущались тучи.

Издав звук, похожий на рычание, она бросилась вперед, сдерживая проклятия, но тут еще одна капля ударила ей в Щеку, следующая — в плечо, а затем… Элли погрозила небу кулаком.

— Кто-то там обозлился на меня, — крикнула она, — и я хочу знать — за что?!

Хляби небесные разверзлись всерьез, и через несколько секунд Элли промокла до костей.

— Никогда больше не буду спрашивать о твоих целях, Господи, — сказала она, и слова ее никак не напоминали слов богобоязненной леди, какой ее учил быть отец. — Ты не любишь, чтобы твои намерения были понятны.

В небе сверкнула молния, за ней последовал страшный удар грома. Элли от неожиданности подпрыгнула на целый фут. Что ей говорил зять? Чем быстрее за молнией следует удар грома, тем ближе сама молния. У Роберта была склонность к науке. И Элли верила его познаниям;

Она пустилась бежать что есть мочи. Когда Элли почувствовала, что ее легкие вот-вот взорвутся, она замедлила бег, а через пару минут перешла на быстрый шаг. В конце концов промокнуть сильнее уже невозможно.

Снова прозвучал раскат грома. Элли подпрыгнула, споткнулась о корень дерева и плюхнулась в грязь.

— Черт возьми! — едва ли не впервые в жизни выругалась она. Впрочем, сейчас был, пожалуй, самый подходящий момент для того, чтобы начать ругаться.

Элли поднялась на ноги и попыталась взглянуть вверх. Дождь хлестал по щекам, шляпка съехала на глаза, ограничивая поле зрения. Она поправила шляпку, посмотрела на небо и воскликнула:

— Ничего удивительного! Снова сверкнула молния.

— Все сговорилось против меня, — пробормотала Элли. — Так можно и суеверной сделаться. Все и вся. Отец, Салли Фоксглав, мистер Тиббетт, тот, кто управляет погодой…

Новый удар грома.

Скрипнув зубами, Элли двинулась вперед.

Наконец на горизонте появился силуэт громадного здания. Ей никогда не доводилось воочию видеть Уикомское аббатство, однако в Беллфилде она видела выполненные пером рисунки здания. С чувством истинного облегчения Элли подошла к входной двери и постучала.

Одетый в ливрею лакей появился в дверях и бросил на нее взгляд, который вряд ли можно было назвать снисходительным.

— Я хотела б-бы п-повидать г-графа, — сказала Элли, клацая от холода зубами.

— С прислугой беседует экономка, — ответил дворецкий. — Вход с обратной стороны здания.

Он хотел было закрыть дверь, но Элли успела подставить ногу.

— Не-ет! — завопила она, внезапно почувствовав, что если сейчас дверь перед ней закроется, она будет обречена всю жизнь есть холодную кашу и чистить дымовые трубы.

— Мадам, уберите ногу!

— Ни за что на свете! — Элли просунула внутрь локоть и плечо. — Я должна увидеть графа и…

— Граф не общается с людьми вашего сорта.

— Моего сорта? — взвизгнула Элли. Поистине подобное вынести было уже невозможно. Она насквозь продрогла, промокла, не смогла получить принадлежавшие ей и только ей деньги, а сейчас какой-то напыщенный дворецкий смеет называть ее проституткой? — Немедленно впустите меня! Здесь дождь как из ведра!

— Я это вижу.

— Изверг и злодей! — прошипела она. — Когда я увижу графа, он вас…

— Послушай, Роузджек, что там за шум? Элли чуть не растаяла от облегчения, услышав голос Биллингтона. Да она бы и растаяла, если бы не была уверена в том, что стоит смягчиться, как дворецкий тут же вытолкнет ее за дверь.

— Здесь какое-то создание торчит в дверях. Оно не желает удалиться.

— Я не оно, а она, кретин! — Воспользовавшись тем, что одна ее рука все же проникла в помещение, Элли сумела сжать пальцы в кулак и стукнуть дворецкого по затылку.

. — Ради Бога, — сказал Чарлз. — Открой дверь и дай ей войти.

Роузджек распахнул дверь, и Элли ввалилась в вестибюль, чувствуя себя мокрой крысой, оказавшейся в роскошных апартаментах. Пол был устлан красивыми ковровыми дорожками, на стенах висели картины, написанные не иначе как Рембрандтом, а та ваза, налетев на которую, Элли споткнулась и упала, была скорее всего привезена из Китая.

Она подняла голову, тщетно пытаясь убрать мокрые волосы. Чарлз стоял перед ней — красивый, удивленный и до отвращения сухой.

— Милорд? — выдохнула Элли, чувствуя, что голос у нее стал чужим и совершенно не подчиняется ей. После споров с Господом Богом и дворецким он стал противным и хриплым.

Увидев Элли, Чарлз от неожиданности заморгал глазами.

— Прошу прощения, мадам, — сказал он. — Мы с вами уже встречались?