– Нет-нет, – сказала Настя. – Я живу отдельно. На Речном.
      В голове Стаса мгновенно раздался щелчок.
      – На Речном? Это не та самая квартира… – начал было он, но Настя его тут же перебила:
      – Та самая. Это квартира, в которой мы жили с Юрой Торопцевым. Я была там прописана, и после Юриной смерти его родители не возражали, чтобы я осталась. Они даже настаивали. Они знали, что мы собирались пожениться, что у нас все серьезно.
      Настя принялась ломать пальцы, что делала всегда в минуты волнения.
      – Не хотите поговорить об этом? – спросил Стас.
      Он и сам не мог бы сказать, чего больше было в этом вопросе – заинтересованности детектива, ведущего расследование, или чисто мужского ревнивого любопытства.
      – Ведь вам было тогда всего девятнадцать?
      – Да, бабушки очень переживали, что Юра в два раза старше. Кое-как удалось их успокоить. Они считали, что зрелый мужчина сломает мне жизнь. А вышло наоборот – я отняла жизнь у него.
      – Вижу, вы твердо стоите на своей версии случившегося, – заявил Стас, качая головой. – Убеждены, что всему виной проклятие, что оно действует.
      – Еще бы! Ведь на мне оно отыгралось по полной программе, – сказала Настя, глядя в окно невидящими глазами.
      – А если мы найдем другое объяснение?
      Стасу почему-то очень хотелось, чтобы другое объяснение действительно нашлось. Потому что мистический процесс внутри его продолжался; и кто знает, чем он в конечном итоге мог завершиться? Может быть, и ему, Стасу, придется испытывать страх за свою жизнь?
      – Завтра вечером отправимся в ночной клуб, – сообщил он Насте, когда автомобиль затормозил возле ее подъезда.
      – Хорошо. Тогда до завтра.
      – Подождите, я провожу вас до квартиры. Уже поздно.
      – Мне нечего бояться, – с ноткой прежнего отчаяния в голосе проговорила она. – Со мной ничего не может случиться, вы ведь понимаете, правда?
      – Это если верить в проклятие…
      Стас довел ее до двери и остановился. Она доставала из сумочки ключ, а он с нежностью смотрел ей в затылок, смотрел на шею, белеющую под рассыпавшимися по плечам волосами. Настя неожиданно повернулась.
      – До свидания, – сказала она и после некоторого колебания протянула Стасу руку.
      Он осторожно пожал ее. Лампочка на этаже горела ярко, и все вокруг было залито каким-то странным желтым светом. Стас подумал: если сейчас наклониться и поцеловать Настю, она ничего не скажет, потому что ситуация совершенно нереальная.
      Настя выдернула руку из его пальцев, превратившихся в тиски, и как-то жалобно улыбнулась. «Господи, да что это со мной? – в раздражении подумал Стас, сбегая вниз по лестнице. – Как будто я нажрался галлюциногенов и грежу наяву. Девчонка может вить из меня веревки. Хорошо, что она об этом не догадывается. Нет-нет, завтра надо будет взять себя в руки и не распускаться».
      Но завтра преподнесло очередные сюрпризы. В половине седьмого вечера, повесив на шею самое дорогое кашне, какое у него имелось, благоухая цитрусовой туалетной водой, Стас под руку вел Настю к своей машине, когда телефон в кармане его плаща громко запиликал.
      – Пардон, – пробормотал он, притормаживая. – Может быть, что-то важное? На линии был взволнованный донельзя Пучков.
      – Стас, ты где? – с ходу спросил он.
      – Мы с Анастасией, как и планировалось, едем развлекаться.
      – Мне жаль, но придется все отменить. Срочно возвращайся в агентство. В Руслана Фадеева сегодня стреляли.
      – Он жив? – тихо спросил Стас, отворачиваясь.
      –  Покажив, – ответил Пучков, делая нажим на первом слове.
      – Что, так плохо?
      – Он в тяжелом состоянии. Пуля засела в грудной клетке. Наверное, метили в сердце. Сам понимаешь, что нам придется объясняться с оперативниками. И Шороховой, кстати, тоже. Если она не против, можешь прихватить ее с собой. Ей будет легче в нашем присутствии. Сможем поддержать, если что.
      Когда Стас ввел бледную и растерянную Настю в агентство, она, обратившись к Пучкову, вместо приветствия сказала:
      – Вот видите, видите! Наш маскарад оказался бессмысленным! Господа бога обмануть нельзя. Он-то знает, на когонаправить свой гнев.
      – Почему господа бога? Тогда уж дьявола, Анастасия, – возразил Пучков.
      – Не хотите взглянуть на дело с другой стороны? – подал голос Стас. – Ваше пресловутое проклятие нацелилось на того самого человека, который платит за расследование.

* * *

      – Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – спросил Пучков, усевшийся во главе стола. И сам же ответил на свой вопрос: – Удалось проследить родословную ротмистра Шестакова, от которого, собственно, и исходило проклятие. В семнадцатом он перешел на сторону большевиков. В восемнадцатом женился на крестьянке Ольге Уткиной. Умер в шестьдесят четвертом, оставив после себя дочь Арину Шестакову. Не буду утомлять с именами и датами, пройдусь лишь по самому основному. В сорок шестом Арина выходит замуж за некоего Антона Фокина. От этого брака в пятидесятом рождается сын Валерий Антонович Фокин. Ему сейчас пятьдесят лет, его сыну, Степану Валерьевичу – двадцать семь. Никаких других родственников и побочных ветвей нет.
      – И на том спасибо, – пробормотал Стас.
      – То, что мне удалось узнать о Валерии Фокине, должно нас заинтересовать. Вот, поглядите. – Саша достал газету и ткнул пальцем в объявление. «Изменение характера – коррекция судьбы. Доктор В.А. Фокин».
      – Доктор чего? – спросил Стас.
      – Как мне удалось узнать, доктор психологии.
      – Вот это да! – выдохнула впечатлительная Вероника Матвеевна.
      – Он работает один? – поинтересовался Стас. – Или у него какая-нибудь лига? Или центр?
      – Нет, он сам по себе, – ответил Саша. – Я поехал поглядеть на него. Подкараулил на улице.
      – Ну и как? – Вероника Матвеевна с девичьим любопытством наклонилась вперед.
      – Потрясно. Высокий, стройный, выглядит чертовски молодо. Лицо породистое, тонкое. Брюнет с темными глазами.
      – По описанию он похож на своего предка, ротмистра, заварившего всю эту кашу, – заметил Пучков.
      – А что его сын? – напомнил Стас.
      – Его сын, – подхватил Таганов, – Степан Фокин – личность довольно безобидная. Молодой бизнесмен со всеми вытекающими. Автосалон на Коровинском шоссе. Разведен. Бывшая жена – Светлана Прохорова…
      – Стоп! – гаркнул Стас, метнувшись к своей папке.
      Разбросав по столу бумаги, он тут же нашел нужную и положил ее перед Тагановым.
      – Гляди, что написала Анастасия. Светлана Прохорова – ее единственная подруга. Еще со школьных лет. А Степан Фокин – первый муж этой самой Светланы. Значит, Шорохова должна быть хорошо знакома с Фокиным-младшим!
      – Уже кое-что, – кивнул Пучков.
      – В первую очередь надо выяснить, знал ли сам Степан, кто такая Шорохова, – заметила Вероника Матвеевна. – И имеет ли вообще представление о проклятии, которое его предок выдал на свадьбе Настиной прабабки.
      – И наш доктор. До какой степени он в курсе? И если в курсе, то как относится ко всему этому?
      – Тут придется продумывать все на несколько ходов вперед.
      – Так, пошли дальше, – сказал Стас. – Что у нас по покушению на Фадеева?
      – У нас – ничего, – сообщил Таганов. – А у милиции – пистолет, брошенный на месте преступления. Владельца обнаружили мгновенно. Это некий Воробьев Игорь Михайлович, бизнесмен. Имеет разрешение на ношение. Гражданин Воробьев уверяет, что пистолет у него украли, а вот кто и когда – он не в курсе.
      – Ладно, Воробьева пока оставьте мне, – сказал Пучков. – Сегодня же все выясню. Стас, что есть у тебя?
      – Пока ничего конкретного…
      – Но…
      – Никаких «но» тоже нет. Просто… Смутное такое ощущение.
      – Ну-ну, – подзадорила Вероника Матвеевна. – Ощущение в начале расследования дорогого стоит.
      – Мне кажется, в деле просматривается какая-то женщина, – продолжал Стас.
      – Откуда вывел?
      – Как вы помните, у Анастасии Шороховой были три жениха. Первый, Юрий Торопцев, свалился с лестницы в своем загородном доме. Так вот. Был свидетель, утверждавший, что в ночь гибели Торопцева рядом с ним находилась женщина. Это раз. Второй жених Анастасии – пропавший без вести студент Павел Локтев – абсолютно темная лошадка. Его родные смогли вспомнить только одно: накануне исчезновения Павлу звонили по телефону. Голос, как вы уже догадались, был женским.
      – Два, – подытожила Вероника Матвеевна.
      – И третий жених Анастасии, ее коллега Алексей Самсонов, упавший с балкона, был накануне своей гибели несколько раз замечен соседями с неизвестной женщиной, описать которую они затруднились. Но это была не Анастасия, потому что в те дни, когда Самсонова видели с незнакомкой, Анастасия лежала дома с высокой температурой – установлено точно.
      – А ты говоришь – ощущения, – улыбнулась Вероника Матвеевна. – Это не ощущения, а реальные факты.
      – И вовсе это не факты, а неподтвержденные фактики, – возразил Стас. – С ними еще предстоит работать. Первый свидетель – алкоголик. Телефонный звонок мог быть от кого угодно. А незнакомка, с которой видели Самсонова, не имеет ни примет, ни даже более или менее приличного описания.
      – И все-таки в этом действительно что-то есть, – возразил Саша Таганов. – Женщина – это именно то, что подходит сюда идеально.
      – У тебя просто мания, – отмахнулась Вероника Матвеевна. – Нашел мировое зло.
      – Возможно, в Фадеева стреляли не потому, что он затеял расследование, – высказался Стас. – В конце концов, он из породы людей, которые сегодня стоят первыми в списке на отстрел. Допустимо предположить, что здесь междусобойчик, банальный передел собственности.
      – Для этого не стали бы вытаскивать пистолет у какого-то там Воробьева, – заметил Пучков. – Кстати, этого Воробьева надо как следует потрясти. Возможно, именно в его окружении и обнаружится тот самый загадочный некто, который…
      – Женщина! – воскликнул Таганов. – В его окружении надо искать женщину.
      – Поищем, – сказал Пучков. – Кстати, Стас, а что с Шороховой?
      – Поехала в больницу к Фадееву. Чувство вины просто убивает бедняжку.
      – Как ты думаешь, нам удастся ей помочь? – спросила Вероника Матвеевна.
      – Удастся. Ведь нам уже заплатили, – сказал Пучков. – А гонорары я еще ни разу не возвращал.

* * *

      Настя шла по больничному коридору. Рядом вышагивала воинственно настроенная Светлана.
      – Что же это, в конце концов, такое? – возмущалась она по дороге в больницу. – Затравили девку. Настюха, не вешай нос, прорвемся.
      – А если и он умрет? – Нижняя губа у Насти мелко-мелко дрожала.
      – Не имеет права.
      Наткнувшись перед палатой Руслана на телохранителя, Светлана вобрала в легкие побольше воздуха и уже раскрыла рот, но Настя опередила ее.
      – Как он? – набросилась она на парня. – К нему можно? Кто за ним ухаживает? Что говорят врачи?
      Образованный Руслан, по всей видимости, не окружал себя недоразвитыми братками, вот и этот тип с традиционным ежиком на голове принялся отвечать на все вопросы весьма вразумительно.
      – Врачи пока не говорят ничего определенного. Надо ждать. Здесь уже побывали Руслановы отец с братом, они обо всем договорились, так что не беспокойтесь – уход у него самый лучший.
      – А зайти можно? – спросила Настя.
      –  Вамможно, – разрешил сторож и представился: – Меня зовут Андрей, кстати.
      – Что, Андрюша, а мне, значит, нельзя? – насмешливо проговорила Светлана, скрестив на груди руки.
      – Не стоит, – сказал охранник. – А то мне влетит.
      – Ладно, так и быть, – смилостивилась Светлана и присела на холодный коричневый диванчик по соседству. Закинув ногу на ногу, она изящным движением сомкнула руки на коленке, поглядела на Андрюшу своими кошачьими глазами и проникновенно проговорила: – Его ведь хотели убить, я правильно поняла?
      – М-м, – неопределенно ответил страж.
      – Не попали, что ли? – не отставала Светлана.
      – Наверное, просто повезло. Видимо, в последний момент он заметил убийцу и попытался отскочить. Пуля прошла выше сердца.
      – А почему его не добили в таком случае? Если это заказное убийство…
      – Да какое это, к черту, заказное убийство? – мгновенно ощетинился Андрюша. – Лох стрелял, точно. Ствол ворованный, и не было контрольного в голову.
      – Милиция тоже так думает?
      – Ежу понятно.
      – Значит, можно надеяться, что лоха они найдут. – Светлана побарабанила длинными ярко-красными ногтями по своей сумочке. – Хоть бы поскорее нашли. А то моя Настюха совсем расклеилась. Видел ее лицо? Опухла вся от слез.
      Андрюша уважительно кивнул. Он, естественно, и понятия не имел, от чего Настя страдает, предполагал, что видит подлинную, столь редкую женскую верность. И подобная верность его трогала. Настя наконец вышла из палаты.
      – Пойдем, – сказала она подруге. – Он без сознания. Я бы посидела с ним, но боюсь, – она перешла на шепот, – это может ему только повредить. Я – социально опасное существо. Обернувшись к телохранителю, Настя спросила: – Можно я буду звонить вам, а не в справочную? Мне бы хотелось быть в курсе…
      Они обменялись телефонами.
      – У меня нет мобильного, – добавила Настя. – Это домашний.
      – А мой всегда при мне, – сообщил Андрюша. – Звоните в любое время.
      Подруги вышли из больницы и зашагали по улице.
      – Послушай, девочка моя… – Светлана внезапно остановилась и развернула Настю лицом к себе. – Что ты собираешься делать?
      – А что я могу сделать? – с обидой в голосе спросила Настя. – Если бы я могла – неужели бы не сделала до сих пор?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.