Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Галоп

ModernLib.Net / Куприянов Сергей / Галоп - Чтение (стр. 11)
Автор: Куприянов Сергей
Жанр:

 

 


      И вообще, какого черта! По правилам ему должны были предоставить минимум три дня для акклиматизации и знакомства с обстановкой, а он вместо этого то охотится, то от хищников отбивается.
      – Эй, Чемпион, – окликнули его сзади.
      Макс обернулся. Сразу за его массипо шли двое солдат и смотрели на него. В этом месте дорога переходила в тропу, причем довольно крутую и извилистую, так что их лица находились если и не на одном уровне с его лицом, то все же выше, чем если бы они двигались по горизонтали.
      – Чего?
      – Слушай, может, возьмешь нас к себе? – довольно нахально спросил один из них, без малейшего смущения глядя на тренера, при этом каким-то чудом не падая и даже не спотыкаясь на довольно опасной тропе, на которой частенько попадались камни.
      Массипо что один человек, что трое – все едино. При более чем трех тоннах собственного веса лишние полторы сотни кило он практически не заметит. Другое дело, что ехать на нем без седла, да еще по горам – не самое большое удовольствие. Здешние же седла, как сразу заметил Макс, гораздо больше привычных ему спортивных, на них можно как дополнительный груз перевозить, так и, при желании, второго седока, что, конечно же, снижает комфортность. Кстати, здесь почему-то отчего-то никогда не садятся по двое, хотя седла это и позволяют. И, спрашивается, почему бы не сконструировать «сиделку» для двух или даже трех всадников.
      – Валяйте, – кивнул Макс, сбрасывая фал. – Но только один. Второй долго не усидит. Как бы потом сильно не пожалел.
      Солдаты переглянулись и, не сговариваясь, бросили на пальцах. К некоторому удовлетворению Макса победил не тот, что спрашивал. Иметь в самом тесном соседстве разговорчивого нахала не хотелось.
      Он остановил массипо, и солдат ловко взобрался наверх, демонстрируя, что он не новичок в этом деле.
      – Давно здесь? – спросил Макс, когда служивый устроился за ним. От плотного прикосновения его тела сразу стало жарко спине. Одному, когда тебя на верхотуре обвивает ветерок, куда комфортнее.
      – Скоро два года будет.
      – И как впечатление?
      – Привык. Есть места и похуже. Только без баб хреново. Хотя бы парочку телочек завезли. Там ничего про это дело не слыхать?
      – Не слышал.
      – Вот ведь… Ладно. Вернусь – весь город перетрахаю. Деньги теперь есть. Где бы на Земле я столько заработал?
      – Разумно, – дипломатично согласился Макс. – Слушай, а куда прежний тренер делся?
      – Колдун-то? Так покалечили ж его. Затоптали. Не знаю, жив ли, но до орбиты, говорят, живого доставили. Я видел – живого места нет. Руки, ноги… Кошмар!
      – А почему Колдун?
      – Так все называли. Это еще до меня нарекли. Но, в общем, взгляд у него такой. Ну… Как у волка. Уставится, смотрит. Да ну, не нравился он мне. Слушай, а парни правду толкуют, что ты чемпион?
      – Бывший.
      – Во была! И как оно, а, чемпионом-то?
      – Чемпионом хорошо. Вот бывшему хуже.
      – Оно конечно, – сказал солдат, вдруг резко обхватывая Макса за талию, при этом больно ударив коммуникатором по внутренней части руки. Массипо, делая поворот на тропе, неожиданно резко накренился. – Черт!
      Макс подумал, что при этом второй пассажир наверняка сверзился бы.
      – Держись крепче.
      – Чего это он? Дал бы ты ему для ума.
      – Перебьешься.
      Дальше ехали молча. Пару раз Макс ловил на себе недовольные взгляды майора, но никакой вины не чувствовал, хотя и отметил, что кроме него никто другой пассажира не взял. Может, нравы здесь такие, а может Кинг приказик соответствующий родил.
      Когда спустились в долину, солдат, поблагодарив неразборчивой скороговоркой, прямо на ходу ловкой обезьянкой спустился на землю.
      Строг, командовавший операцией, приказал остановиться, после чего несколько минут ставил задачу, делая резкие отмашки рукой при объявлении маршрутов движения. Его короткое выступление в основном сводилось к тому, что надо быть внимательнее и заглядывать под каждый куст, потому что спутник не дает сведений о местонахождении Рэма. Максу отчего-то казалось, что майор тоже не верит в побег капрала и не озвучивает свои сомнения только из-за корпоративной солидарности с начальством.
      Наконец под напутствие соблюдать бдительность группы разошлись по своим маршрутам, растянувшись в цепь, каждое звено которой состоит из трех боевых единиц – одного верхового и двух пеших, двигающихся метрах в пяти перед ним. С Максом пошла та самая парочка. Видимо, разбивка на группы произошла еще на базе, но он это каким-то образом пропустил. На этот раз на передней луке его седла имелся автомат, а сам он должен был выполнять роль прикрытия и поддержки одновременно.
      Со стороны посмотреть, «его» парни смотрелись заправскими следопытами. Раздвигали ветки, осматривали траву, отчаянно крутили головами в разные стороны. А может, и впрямь профи.
      Из группа находилась почти в самом центре цепи, так что о флангах можно не беспокоиться, поэтому все внимание обращено только вперед. Макс, невольно поддавшись общему поисково-охотничьему настроению, тоже пялился туда, стараясь что-то высмотреть. Поэтому появление вертолета, выскочившего у него из-за спины, оказалось для него неожиданностью. Некоторое время тот мотался туда сюда, отвлекая внимание на себя, а потом резко ушел вправо, за реку.
      С его исчезновением осталось что-то вроде разочарования, как при разлуке.
      Через два часа Строг скомандовал привал. Макс спустился на землю и с наслаждением размял затекшие ноги. Его массипо, так же, как и остальные, принялся объедать листву с редких деревьев и пережевывать их с громким хрустом.
      С некоторым удивлением для себя Макс вдруг вспомнил, что у него в кармане имеется заветная фляжка, но вот только воспользоваться ей почему-то не стало желания. Да и голову, как оказалось, отпустило, а он этого и не заметил. Впрочем, он и раньше отмечал, что общение с животинками действует на него благотворно.
      Он даже успел немного поваляться в траве, когда голос Строга, прозвучавший из коммуникатора, объявил трехминутную готовность к выходу. Теперь майор решил изменить направление поиска, сместившись ближе к лесу. Команды его звучали все так же резко и отрывисто, но чего-то в них не хватало, может быть, энтузиазма, густо замешанного на вере, и люди это чувствовали. Да и отсутствие каких бы то ни было следов капрала тоже не вдохновляло. Наверное, не у одного тренера зародилось подозрение, что прощелыга Рэм опять всех одурачил. Да и усталость сказывалась. Сначала на плацу торчали, теперь тут по жаре ползай. Ну и еще сам Рэм, чья самоволка выглядела обычной дурью или, хуже того, очередным его завихрением с перспективой выгоды для него самого. Он себе выделывается, а ты его тут ищи. Дураков нету.
      Рядовой Матиус, тот самый нагловатый парень, который просил тренера покатать его с приятелем, именно так и рассуждал. К тому же ему очень хотелось поскорее вернуться на базу. Вчера он сорвал неплохой куш, играя в Блэк Джек. Он слегка мухлевал, так, самую малость, поскольку карта ему все равно шла. На сегодня наметили отыгрыш с повышением ставок, и он чувствовал уверенность в том, что и сегодня фортуна от него не отвернется. Реальных способов побыстрее вернуться обратно ему представлялись два. Первый – найти эту вонючку и притащить его за шиворот обратно. Но в том, что найти его получится, он сильно сомневался, и на то имелись основания. Вчера он случайно засек Рэма, когда тот терся около штабного блока, а какой нормальный солдат станет мозолить глаза начальству. Но тогда мысли рядового Мальтиуса, разжалованного из сержантов, заняты были совсем иным. А вот сегодня он припомнил и сделал кое-какие выводы.
      Рэм тип ненадежный, скользкий. Имелось подозрение, будто он стукач. Ну, так это или нет – неизвестно, за руку не хватали. Но подозрения были. Отсюда вывод – Рэм с начальством в сговоре. Кинг тот еще змий, такую закрутку ему замутить, что в сортире пукнуть. Типа Рэм в бегах, полкан всех ставит раком, хвосты накручивает, людей берет на пушку, душу мотает, в общем, имеет в полный рост, под хвост и гриву. Зачем это ему надо – поди разберись. У начальства свои заморочки. Короче, не верил им бывший сержант Мальтиус, в свое время он тоже воду мутил, может, только не так круто, хотя, с другой стороны, как посмотреть.
      Отсюда второе. Устроить так, чтобы поиск поскорее закончился. Присутствовала слабая надежда, что кого-нибудь укусит змея, и тогда срочно придется пострадавшего эвакуировать, а как отсюда эвакуировать? Только верхом. Это значило ослабить группу, на что майор может и не пойти, а развернет всех назад. Но с появлением вертолета и эта надежда пропала.
      Повалявшись во время привала, Мальтиус придумал, как ему сделать. Вертолет это даже хорошо. Просто отлично. Только надо все замастырить аккуратно, что б не вляпаться дуриком.
      Когда взяли новый курс, он долго высматривал укромное место и наконец нашел. Нагромождение камней, поросших травой и кустарником, он приметил издалека и стал подбираться к нему с таким расчетом, чтобы оказаться там одному. И кусты очень кстати. Еще шагов за двадцать он разглядел, что на них колючки. Маленькие такие, противные. Нет, он не дурак, чтобы царапать себя такой дрянью. А может они ядовитые? Кто проверял. Таких приключений нам не надо. Надо верняк, без проколов и последствий.
      – Осторожней тут, – крикнул он Чемпиону, показав на каменную россыпь, где его мастодонт легко мог переломать себе ноги, и тот послушно отвернул в сторону, что Мальтиусу и требовалось.
      Убедившись, что никто за ним не смотрит, он нырнул в кусты, доставая из кармана швейцарский нож с большим набором инструментов. Вот что хорошо в штатном армейском ноже? То, что он всегда должен находиться при тебе – для этого даже специальный кармашек имеется – и что каждая железячка в нем отточена до предельной острости.
      Сделать шилом два прокола на безымянном пальце правой руки получилось за несколько секунд. Больно, конечно, но не смертельно. Главное, чтобы кровянило. Потом тем же шилом длинную царапину на кисть. Мол, о куст оцарапался. Нож в кармашек. Липучку прижать. Воздуха в грудь. И:
      – Змея! – заорал рядовой Мальтус во всю глотку, ошпаренным котом выскакивая из кустов с задранной кверху рукой. – Укусила меня, сука! Помогите!
      Чемпион, как примерный ученик, среагировал быстрее всех. Развернул своего мастодонта чуть не на месте – прямо как в цирке, ей-ей! – и махом к нему. Помогать навострился. И чем он помочь-то может, лох этот титулованный? Смех да и только.
      Но никакого смеха он не допустил. Наоборот. Пережал левой рукой правую, замер, глаза пялит, рожу кривит – раненый, да и только. А поди проверь!
      Вторым на своих двоих прискакал Портной из второго взвода. Он шел параллельно в соседней тройке. По нему видно – ссыт. Озирается, рожа бледная, ногами топает. Стало быть, змей отгоняет. Но так ничего, движется на помощь боевому товарищу, можно сказать, мчится, если б это не происходило так медленно. Портняжка, что с него взять. Молодой необстрелянный, но – герой. Папаня его на частном бизнесе прогорел, вот наследник и вербанулся в горячую точку с тухлым запахом провинциального сортира с выгребной ямой.
      – Что? Куда тебя? – лепечет трясущимися губенками. Шлеп-шлеп губошлеп.
      – Вот, – показывая руку, Мальтиус медленно опустился на землю. Обессилил.
      – Щас, щас, – бормочет, а сам лапает свою аптечку.
      Так, теперь приехали. Как раз про аптечку-то он и не подумал. Не докумекал в запарке. Чего он там собирается колоть, поди пойми.
      – Не надо, – заторопился. – Я сам. Ты командиру сообщи.
      И, не теряя времени, быстренько извлек тюбик со стимулятором и всадил себе в плечо прямо через одежду. Всадить-то всадил, но впрыснул так, немножко. И выбросил «пустой» шприц в кусты. А портной уже майору по комику докладывает. Змея, то, сё. Усохнуть можно.
      Место-то тут какое? Змеиное! Так и называется. Потому кто сомневаться станет? Дураков нет. Потому что называются умными.
      Майор – слышно хорошо – командует поставить жгут и прочую муру и, главное, обещает вызвать вертолет. Вот это правильно!
      Портной быстренько изображает жгут, рядовой, морщась, бугрит мышцу, и тут Чемпион ни с того, ни с сего говорит:
      – Давай его ко мне.
      Портной и другие пацаны, набежавшие на событие, подсаживают бывшего сержанта, чуть ли не закидывают его в седло. Очутившись наверху, он подумал, что это тоже неплохо. А чего не покататься, пока вертушка не пожалует. Мне сверху видно все, ла-ла-ла-ла. Особенно интересно смотреть, как парни разбредаются по своим номерам, старательно пялясь себе под ноги. Прямо как дети. Таким «козу» покажи, они и плачут.
      Не то вертушка далеко улетела, не то и вовсе на базу вернулась, но минут десять продолжили движение в прежнем направлении. Чинно-мирно, солнышко светит, скотина идет плавно, чуть переваливаясь. И тут…
      Макс, стараясь дать побольше места в седле для раненого, сильно сдвинулся вперед, отчего испытывал чрезмерное давление на промежность. И это отвлекало его от животинки и вообще сейчас заботило больше всего того, что происходило вокруг. Пострадал парень, понимать надо, поэтому некоторые неудобства приходится терпеть, тем более, что скоро будто бы будет вертолет. Несколько минут всего. А тут еще строй сбился, он отстал, пришлось животинку подгонять, чего его промежность совсем не приветствовала. Дискомфорт, словом.
      Поэтому для него стало полной неожиданностью, когда массипо, мотнув головой, словно мух отгонял, перешел на рысь, заметно забирая вправо. Он попытался задержать – как его? Камил, кажется, – но массипо, резче взяв вправо, встал на галоп. При этом Макс, плотно вжавшись в седло, почувствовал, что у него теперь нет привычного контакта с животинкой. Он стал отдельно от нее, не чувствовал. Наверное, если бы ему пришлось скакать на айсберге, то ощущения получились ровно такие же. Ничего, пустота. И, как следствие, страх. Такое, скорее всего, испытывает человек, посреди заасфальтированной улицы вдруг провалившийся в бурный горный поток или бездонное болото.
      Камил снес какого-то солдата, набирая скорость на пересеченной местности. Солдат сзади вцепился в поясной ремень, при этом его мотало так, что он рисковал не только сам выпасть из, по сути, одноместного седла, но и утянуть за собой жокера. Или, хуже того, задушить прямо здесь. Макс, сумев поймать ритм и вписаться в него, с усилием оторвал одну руку рядового от ремня, заставив обхватить себя. Все равно держаться в седле приходится за двоих. Вторую тот, помедлив, переложил сам. При этом он что-то орал, но на незнакомом Максу языке, так что не понять, что именно, очевидно только, что не от восторга по поводу экстремального приключения на новом аттракционе.
      Наверное, на ипподромах массипо развивают куда большую скорость, но там, из-за большого пространства, она ощущается меньше. Здесь же, когда ветки хлещут по лицу, точнее, шлему, когда кусты проносятся мимо, шурша по коже животного, когда валуны остаются под брюхом животного, и неизвестно куда то приземлится после прыжка, чувства совсем иные. Да еще этот укушенный за спиной клещом вцепился.
      – Что происходит? – неожиданно громко и строго спросил коммуникатор голосом майора.
      – Животное понесло!
      – Так остановите. Вы тренер или нет?
      – Тренер, – зло ответил Макс и про себя подумал: «Кажется».
      Они выскочили на небольшое открытое пространство, на котором не росло ни деревьев, ни кустарников. И тут «кажется тренер» понял, что они скачут к лесу. Он еще раз попытался воздействовать на животное, хотя бы заставить поменять его направление, но тщетно. И, главное, он не понимал причины, по которой массипо ударился в панику. Ничего подобного на Земле с ними не случалось. Может, змея? Как они реагируют на змей? Наверняка, с пресмыкающимися взаимной любви у них не водится. А что, если она укусила?
      Черт! Ведь совсем недавно сам же советовал. Лапнув себя по бедру, вскрыл походную аптечку и выбрал нужный шприц-тюбик. Потянувшись далеко вперед, всадил иглу в кожу. Впечатление такое, будто укол не произвел на массипо никакого впечатления. Потянулся было за вторым, но животное, словно до него дошло, скакнуло в сторону, угодив точно в куст, который обжег Макса ударами веток прямо по лицу. Он неожиданности он, взмахнув рукой, вырвал аптечку из набедренного кармана, и одновременно пытаясь рукой защитить лицо, выронил ее, практически выбросил. Та, описав дугу, улетела куда-то в сторону, на Макса это уже не интересовало.
      Кто-то – понять точно кто невозможно – из лучших, хотелось верить, побуждений выстрелил. Целился, надо полагать, в животное, но попал в солдата за спиной Макса. Он почувствовал, как того словно толкнули, но он не упал, а, вскрикнув, вцепился еще крепче.
      И тут-то массипо врубился в лес, как врубается ледокол в ледяное поле. Макс почти упал, обоими руками вцепившись в луку. Солдат лежал на нем, спрятав голову ему подмышку, как это делают мальчишки, играя в слона. Только по мельканию травы и кустов под копытами массипо Макс мог определять, что время от времени они меняют направление движение. Да еще скорость упала. Если б не парень за ним, к тому же раненый, он мог бы попробовать покинуть седло; подобные трюки он с другими ребятами проделывал еще в детстве. Дети конюхов, жокеров, племянники тренеров, внуки хозяев – вся мелюзга, что крутится возле конюшен, почти не замечая сословных и материальных различий, участвовала в подобных игрищах, порой весьма опасных. Позже, уже став профессионалом, Макс частенько с благодарностью вспоминал те забавы, без которых он вряд ли бы стал хорошим наездником, лишний раз убеждаясь, что основы закладываются в детстве, а все остальное лишь шлифовка и поиск пути, который, если всмотреться, определен еще тогда, когда ни о каком пути, кроме героического, никто не задумывается.
      Проскочив изрядно заросший подлесок, массипо вынес их в довольно чистый лес, снова прибавляя в скорости. Теперь Макс совершенно не представлял, где находится. А тут еще парень за его спиной стал заметно тяжелеть, наваливаясь все плотнее. И лишь теперь, когда ветки перестали хлестать по нему, он услышал доносящийся из коммуникатора голос полковника.
      – Отвечайте немедленно! – надрывался тот. – Что это за шуточки? Вы мне за это ответите! Теперь тебе, сукин сын, не удастся отбрехаться. Это не просто саботаж. Это вредительство! Тебя ждет трибунал. Уж я об этом позабочусь.
      – Со мной раненый, – ляпнул Макс первое, что пришло в голову.
      – Укушенный!
      – Его подстрелили. И вообще, хватит орать на меня.
      – Щенок! Да я тебя…
      – Скоро он выдохнется. Еще, думаю, несколько минут. Думаю, найдете нас без труда.
      – Уже нашли. И не думай скрываться! Мы тебя видим.
      Очень хотелось в это верить. Самому надоело.
      – Думаю, лошадь укусила змея, – сказал он.
      Тут массипо прибавил ходу, перескочив через поваленный ствол, и, находясь в верхней точке траектории, Макс увидел перед собой воду. Небольшое озерцо, заросшее по берегам. Это было как мгновенная фотография. Места, где животные спускаются на водопой. Какие-то птицы на берегу. Плотный рой мошек, клубящийся в высоких растениях, похожих на камыши. И – группа людей. Ну, не совсем людей, в том смысле, что не земляне. Они стояли, повернув к нему лица, и смотрели в настороженном ожидании.
      Массипо, тяжело опустившись на землю, сделал еще несколько скачков и вдруг замер, уперевшись передними ногами в землю, отчего из-под его копыт брызнули фонтанчики почвы вперемежку с трухой с пожухлой листвой.
      Боже!
      Все это Макс очень хорошо видел до того, как его вышвырнуло из седла. И даже в полете он еще видел кромку берега за небольшим обрывом, где, угнездившись в лучике света, пробившимся сквозь густую листву, грелось существо, очень смахивающее на ящерицу, только мохнатое. А потом он упал в воду.
      Впрочем, «упал» слабо сказано. Он в нее рухнул и о нее ударился. Так, что дух вышибло. Погружаясь в зеленую воду, он сразу почувствовал, что воздуха ему не хватит. При ударе о поверхность воды он не то вскрикнул, не то легкие не выдержали динамической нагрузки, но воздух из него вышел, и Макс лишь успел сомкнуть губы, чтобы не нахлебаться.
      Легкие заболели от напряжения, хотелись вздохнуть, хотя это и невозможно, но попробовать, сделать попытку… Даже впустить в себя маленькую, крошечную струйку воды, только для того, чтобы хоть чуть расправить, разогнуть смятую грудную клетку. И при этом он все погружался. Косые изумрудно-мутные полосы уходили вверх и в сторону, а он тонул. Может, здесь какой-то водоворот? Или омут? Противясь естественному желанию вздохнуть, он крепко, до немоты сжал губы. Господи, помоги!
      Слова, которые он много лет не произносил, даже отчетливо не помнил их смысл, вдруг откуда-то брались в его сознании, которое при этом прощалось с жизнью. Омут, водоворот. Ничего подобного он сроду не видел, а вот поди ж ты, вспомнилось.
      В какую-то секунду Макс понял, что тело его действует отдельно от того, что он думает. Руки раскинуты, отталкиваются от воды, замедляя погружение, ноги шевелятся, тело переходит в горизонталь. Он плывет! Еще опускается, но уже плывет.
      Он активнее заработал конечностями, чувствуя при этом, что легкие разрываются. Хотелось бы знать, как глубоко он нырнул?
      Вдруг косые столбики света перед его глазами пропали. Не все, только часть. Макс посмотрел наверх. На него надвигалась тень. Акула? Или что тут за зверье водится? Он засуетился, дергая руками и ногами, стараясь принять положение, в котором можно хотя бы попробовать отразить атаку – сдаться всегда успеешь, гласит старая ипподромная поговорка – и получше рассмотреть противника, но тут что-то дернуло его за волосы. Стараясь отбиться, он попытался ударить вслепую, не попал, вместо этого получил тычок в спину, кожа на голове заболела, словно ее отделяли от черепа, а может, уже и отделили, снова ткнул рукой, попал во что-то мягкое и закричал, в последний момент поняв, что крика этого никто не услышит.
      – Боже.
      Кто это сказал?
      Судороги на Макса накатывали волнами, и в финали каждой его выворачивало наизнанку.

Часть вторая

1.

       СТЕНОГРАММА ДОКЛАДА ПРОФЕССОРА ЛОЗИЧА, СДЕЛАНОГО НА ЗАСЕДАНИИ, ПОСВЯЩЕННОГО ВОПРОСАМ ПЕРСПЕКТИВНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С ИНЫМИ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ (выдержки).
      Ни для кого из присутствующих не является секретом, что земляне, выйдя в космос, столкнулись не только с иными цивилизациями, что не могло не дать нового толчка нашему развитию, но и новые опасности.
      К счастью, до настоящего времени нам не только удается находить с большинством из них взаимопонимание в том или ином виде и объеме, но и, что особенно ценно, избежать открытой конфронтации. Особо подчеркну хотя и всем известный, но в данном случае очень важный факт подписания нами ряда соглашений и деклараций, снижающих неизбежное нарастание милитаризации космического пространства.
      Почему неизбежного?
      Сама суть наращивания культурных, научных и, самое важное, экономических контактов ведет, как нам известно из истории, к неизбежному увеличению конкурентной составляющей, которая ровно с той же неизбежностью ведет к противостоянию, каковое в историческом и, если угодно, глобально-стратегическом масштабе приводит к победе одной из сторон.
      Люди все здесь взрослые и разумные, поэтому не станем поддаваться самообману и пытаться доказать недоказуемое из области равноправия. Под равноправием я имею в виду равноправие абсолютное с жирным и непререкаемым знаком равенства и, следовательно, тождества, чего нет и не может быть по определению. Оно возможно лишь относительно и, чаще всего, декларативно, в виде лозунга. Лозунга, безусловно, привлекательного и красивого, но, как и любой призыв или афоризм, чрезвычайно однобокого.
      …Научный коллектив, возглавлять который я имею честь, провел большую изыскательскую работу, в которой тем или иным образом причастными оказались многие из присутствующих здесь, так что мое сегодняшнее выступление можно в какой-то мере считать отчетом о нашем совместном труде. Не хочу показаться паникером или, хуже того, провокатором, но видимые сегодня перспективы Земли в стратегической перспективе выглядят, мягко говоря, неважно. Что я имею в виду? Уже сейчас мы столкнулись с очевидной нехваткой некоторых ресурсов. Думаю, не мое дело перечислять сейчас наши насущные проблемы, известные вам не хуже, а зачастую и лучше меня. Я буду говорить о проблемах, с которыми мы столкнемся в перспективе, причем перспективе среднесрочной, то есть через двести-триста лет.
      Что я имею в виду?
      Подписанные за последние сто лет соглашения с иными цивилизациями запрещают нам, как и им, впрочем, вербовку себе союзников и, больше того, захват планет, где цивилизация не достигла космического масштаба, то есть не осуществила выход в Большой Космос. На определенном этапе, да и сейчас тоже, такие договоренности выглядят разумными и объективно нам необходимыми. Это вытекает из того, что некоторые наши партнеры по договоренностям начали освоение Большого Космоса гораздо раньше нас и, естественно, добились больших успехов. Просто для сравнения приведу несколько цифр. Мы на сегодняшний день можем сказать, что под протекторатом Земли находятся двадцать две планеты, пригодные для использования нами, из них четыре являются приемлемыми для массовой колонизации. Герунды, самая мощная из известных нам цивилизаций, имеет в своем активе не менее двухсот планет, при этом мы имеем основания предполагать, что истинная цифра еще выше.
      На наше счастье они не проявляют открытой агрессии, если говорить о ее военной составляющей. Но экономическую атаку или, если угодно, давление мы уже чувствуем. Таким образом, мирные соглашения нам на руку. Соглашения и связанные с ними всевозможные ограничения. Но этот жирный плюс в нашей внешней политике в исторической перспективе может обернуться для нас жирным-прежирным минусом.
      Нашим дипломатам удалось договориться о том, что все вновь открытые цивилизации человекоподобного типа станут изучаться и контролироваться в первую очередь землянами. Контролироваться в научном плане, не более того. На этот счет имеется ряд весьма серьезных ограничений, за соблюдением которых следят комиссии договаривающихся сторон. Правда, соответствующие права и обязанности существуют и для остальных сторон договоров. Но, если одна из сторон – это триллионы особей, то у землян всего лишь миллиарды. А ведь между тем сегодня под нашим наблюдением находятся шесть зарождающихся гуманоидных цивилизаций. Шесть! И я не говорю сейчас об эртуанцах, которые находятся примерно на одном с нами уровне развития. Это наши стратегические союзники и говорить здесь не о чем.
      Я говорю о тех, кто потенциально, в историческом плане, мог бы стать нашим союзником. Но уровень их развития таков, что без внешнего толчка на наш сегодняшний уровень они смогут выйти через несколько тысяч лет. Тысяч! А в некоторых случаях – десятков тысяч. Подумайте только. Но за это время мы, в потенции, тоже далеко уйдем. То есть они долго, очень долго, будут нас просто догонять.
      При этом очевидно, что без союзников гуманоидов нам в этом противостоянии не выстоять. Нам просто не хватит сил. А между тем существующие соглашения запрещают нам технологически и интеллектуально стимулировать прогресс на наблюдаемых планетах. То есть мы не можем обучать, делиться технологиями и так далее. Это все четко прописано. Но если через сто-двести лет мы не сможем сделать из, по сути, дикарей своих союзников, то мы обречены.
      Так что делать? Сидеть сложа руки и смотреть, как мы проигрываем глобальное противостояние? Нет, ни я, ни мои дети и даже, наверное, внуки не увидят нашего окончательного краха, хотя его признаки с каждым десятилетием станут видны все отчетливее.
      Мы не можем его допустить.
      Так что же делать? Пойти на открытое нарушение договоров? Боюсь, что в этом случае ответные санкции будут такими, что пресловутый апокалипсис наступит прямо завтра. Ждать? Он тоже наступит, только позже. Так что?
      (Пауза).
      Мы должны спровоцировать прогресс. Вы вправе спросить меня – каким образом.
      Нам с вами хорошо известно, что интеллект любой нации, любой цивилизации в первую очередь сосредоточивался в военном деле. Наука, промышленность, даже искусство – все тянется вслед за нуждами обороны и агрессии. Вопреки красивым идеям прогресс движет страх. Правда, еще лень и зависть, но это мы сейчас обсуждать не станем.
      …Как бы не кощунственно это прозвучит, но я, отстаивая дело мира, призываю вас, скажем так, почти к войне. Да, да, да! Мы должны спровоцировать эти недоцивилизации к прогрессу через развязывание у них агрессивности! Должны заставить их дотянуться до нашего уровня. Необходимо создать для них такую плетку, со стальными крючьями, которая проберет их до костей и заставит разогнаться в галоп, переходящий в ближайшей исторической перспективе в гиперсветовую скорость.
      Исподволь, не спеша и, извините за жаргонизм, не отсвечивая, необходимо дать им такой толчок, даже серию, хорошо продуманную очередность воздействий, чтобы из дикарей за два-три столетия выросла цивилизация космического масштаба. Под нашим контролем, естественно.
      Сейчас я вижу перед собой много военных. И это правильно, потому что именно вам свойственно защищать и проявлять героизм. Всем вам розданы информационные материалы, подробно иллюстрирующие мой доклад. С графиками, статистическими данными и разведсообщениями. Прошу ознакомиться. К сожалению, не то что за пределами этого здания – вне стен данной аудитории они станут нечитабельны.
      Я призываю вас проявить ваш героизм там, где только-только ступила нога человека. В тех мирах, на тех планетах, где мы, люди, будем не только жить. Но от которых уже завтра будет зависеть само наше существование.
      Я бы назвал это дозированной агрессией. Никому из нас не нужны реки крови и пирамиды из черепов. Мы цивилизованные люди. Но в условиях конкурентного противостояния… Я не скажу, что все средства хороши. Не все! Только когда речь идет о выживании, о самом существовании нашей цивилизации, есть вещи, которые лучше сделать, чем не делать вовсе.
      При этом мы должны ставить перед собой несколько последовательных целей. Первое – это консолидация общества, хотя, конечно, перво-наперво нужно это самое общество создать. Второе – создание институтов этого самого общества. Третье – создание промышленности и сельского хозяйства, способствовать развитию торговли. Задача сложная, но, я уверен, мы с ней справимся.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21