Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Игры Высоких

ModernLib.Net / Научная фантастика / Курмаев Дмитрий / Игры Высоких - Чтение (стр. 16)
Автор: Курмаев Дмитрий
Жанр: Научная фантастика

 

 


      Жульен задумчиво посмотрел на пустующую виселицу.
      – Как раз два места, – пробормотал он себе под нос. Он сделал знак начальнику стражи. – Тащи этих ублюдков… Капитан! – громко сказал Шатун. – К сожалению, прежде чем подняться в ваши покои и отведать приготовленного угощения, нам нужно сделать одно весьма неприятное дело.
      – Да? И какое же, барон? – настороженно спросил Уксук. Он с недоумением смотрел, как к крыльцу подтащили двоих закованных в кандалы людей в изодранной форме имперских стражников. – Что все это значит?
      – Этих людей надо повесить, – сказал Жульен. – Быстро и за шею.
      Уксук хмуро глянул на барона, потом подошел к брошенным на колени бедолагам.
      – В чем их вина? – поинтересовался он. – Как я вижу, они принадлежат, или принадлежали, к вашему отряду.
      – Насилие над женщиной. Потом убийство трех крестьян. В том числе изнасилованной женщины и мальчишки.
      – Не слишком ли круто, барон? Отдайте их мне, тут на границе каждый клинок на счету. Мой Нант быстро сделает их шелковыми.
      – Нет, – покачал головой Жульен. – У них уже был шанс. Эти люди не понимают ни слов, ни кнута. Они должны умереть.
      – Воля ваша, – пожал плечами Уксук. – Нант, займись!
      Осужденных потащили к виселице. Один, похоже, давно смирился со своей участью, второй же, поняв, что конец близок, упирался, попытался ударить одного из своих палачей головой. Когда петлю уже накинули на его бычью шею, он закричал:
      – Она сама! Сама, ваша милость! Сама хотела! Мы не виноваты!
      Барон, жестом руки остановив казнь, медленно поднялся на эшафот.
      – Она тоже просила тебя о пощаде, ведь так, Барсук? Наверняка она просила пощадить их. Может быть, она и спровоцировала вас на насилие, хотя такому грязному кобелю, как ты, и слово «нет» всегда слышится как «да». Но зачем вы их потом повесили, да еще выставив вражескими лазутчиками?
      Барсук замолчал и опустил вспыхнувшие было безумной надеждой глаза.
      – Я отвечу сам, коли уж ты проглотил язык… Ты пожалел денег, которые пришлось бы потом заплатить за совершенное. Ты всегда был жадным похотливым скотом, Барсук. Поэтому ни одна проститутка в Столице не имела с тобою дел дважды. Я несколько раз предупреждал тебя. В Нуре я сквозь пальцы смотрел на твои художества, но там был мятеж. Думаешь, на имперской земле можно творить то же самое? Нет. Вовсе нет. Ты меня вывел из себя. Барсук.
      Жульен кивнул Уксуку, и два тела, разом потеряв опору под ногами, заплясали в последнем танце…
      …После ужина, пьяного и веселого – люди из Пограничного корпуса каждый прожитый день воспринимали как праздник, а тут еще и гости, – Андрей взобрался на сторожевую башню. Заслышав постороннего, очнулся от своей дремоты часовой:
      – Кто тут?
      – Свои, свои! Спи дальше, я немного посмотрю, – сказал Комков.
      Часовой, разглядев, что это не грозный десятник, тут же успокоился и покладисто засопел дальше.
      Андрей подошел к ограждению смотровой площадки. Ночь была ясная. В небе бриллиантовой россыпью мерцали незнакомые созвездия. А на земле, вокруг замка была тьма, ни одного огонька, словно все вымерло на много-много миль. Воздух был пропитан дымом, конским навозом и жареным мясом. Во дворе еще сидели самые неугомонные, Комков слышал, как они старательно и душевно выводили грустную солдатскую песню. Все как всегда, вздохнул про себя Андрей. Любовь и смерть, верность и предательство. Есть ли что-то более важное в этом мире?..
      Он воровато оглянулся на часового, сунул руку за пазуху и достал крупный красный рубин. Прикрыв глаза, Андрей сосредоточился, потом подышал на камень, словно хотел согреть его своим дыханием, прошептал заученные слова, смысла которых до сих пор не знал. Он ощутил биение проснувшейся силы. Не открывая глаз, Комков вытянул руку с лежавшим на ладони рубином и начал, переступая ногами, водить ею по кругу. Со стороны это, наверное, выглядело смешно. Он сделал несколько полных оборотов, прислушиваясь к ожившему кристаллу. Когда он решился взглянуть на него, тот горел чуть пульсирующим огнем. Кажется, направление было взято верно. Андрей сжал кулак, гася холодное пламя, и спрятал рубин. Итак, если он ничего не напутал, им надо на восток, в Степь. А вовсе не в Сальвейг.
 
      Первое, что он увидел, придя в себя после рокового бала, было лицо Коры. Амазонка отирала влажной тряпкой пот с его лба. Заметив, что пациент хлопает глазами, Кора обрадованно сказала:
      – Ну наконец-то! А то я уже начала беспокоиться.
      – Где Эллинэ? – спросил он.
      Голос его был еще очень слаб. Андрей закашлялся. Оставив тряпку, девушка взяла со столика чашку с теплым отваром. Андрей сделал несколько жадных глотков – только теперь он почувствовал, как сильно хочет пить.
      – Где Эллинэ? – повторил Андрей свой вопрос.
      – Тихо. – Кора прижала палец к губам и посмотрела куда-то в сторону. – Тебе еще нельзя много говорить.
      Она положила свои тяжелые руки ему на плечи, не давая подняться, и приказала не терпящим возражений голосом:
      – Спи! Спи, я сказала. Потом поговорим…
      Андрей, которого от усилий опять бросило в пот, покорно откинулся на подушки и смежил веки. Даже мягкий свет светлячков больно резал глаза. В голове царила гулкая пустота. Бал остался у него в памяти набором бессвязных картинок. Что с ним произошло?..
      При следующем пробуждении он чувствовал себя лучше. На этот раз с ним была не Кора. Рядом с его кроватью сидела девушка-«тень».
      – Он проснулся, Госпожа! – сказала она, глядя на него пустыми глазами.
      Андрея на миг охватило чувство восторга – Эллинэ здесь, рядом! – которое тут же сменилось разочарованием. «Госпожой» «тень» назвала Великую Мать. Илла сделала служанке знак удалиться и заняла ее место. Андрею показалось, что ему стало холоднее, несмотря на теплое одеяло. Он с трудом преодолел детское желание спрятаться под подушкой от этой страшной тетеньки.
      – Где Эллинэ? – Андрей собрал в кулак всю свою волю, чтобы задать этот вопрос.
      – Забудь о ней, мальчик. – Великая Мать смотрела на него с непонятным сожалением.
      – Почему? – тупо произнес Андрей.
      – Ты сам так решил. Решил уйти. И от нее, и от Элизабет. И от своего долга. Ты сбежал, ведь так?
      – Что? – Андрей ничего не понимал. – О чем вы говорите, Госпожа Илла?
      Вместо ответа она вдруг больно сдавила ладонями его виски. Белое пламя вспыхнуло в голове Комкова, и он вспомнил. Мертвые лица Олега и Светланы. Многообещающую улыбку Элизабет. Слезинку на щеке Эллинэ. Боль и тьму…
      – Я же умер, – произнес он медленно. – Умер…
      – Да, – сказала Великая Мать. – Ты умер. Сбежал.
      – У меня не было выбора…
      – Неужели? – усмехнулась Великая Мать. – Выбор есть всегда, мальчик. Ты просто испугался. Не захотел жертвовать собою ради друзей. Очень удобно – красиво уйти, бросив всех! А с чего ты взял, что это как-то помогло бы твоему другу и его сестре? Да Бет так бы на них отыгралась!
      – Почему я все-таки жив? – наконец осмелился он спросить.
      – Ты не спрашиваешь, живы ли еще твои друзья? – криво усмехнулась Илла.
      Комков сжался, словно нашкодивший щенок. Никогда еще он не чувствовал себя так жалко.
      – Спрашиваю, Госпожа.
      Великая Мать вздохнула.
      – Они живы. Бет вернула им души. Но они в чужом мире, там, где им постоянно грозит опасность.
      – Я могу помочь им? – Андрей посмотрел на нее с надеждой.
      – Возможно. Если только сможешь отыскать их там. Уверяю тебя, это будет непросто.
      – А об Эллинэ я, значит, должен забыть?
      – Да, мальчик. Забыть. – Великая Мать встала. – Сегодня ты последний день изображаешь из себя больного. Завтра Кора займется тобою. И ты будешь слушать ее как меня, если только действительно хочешь спасти своих друзей.
 
      …Кора забрала его в казарму Верных и начала дрессировку: каждый день ранний подъем по свистку, утомительный кросс по песчаному пляжу, физические упражнения, рукопашный бой с использованием всех видов колюще-режущего оружия. И еще уроки верховой езды, турнирные схватки, полеты на лязгающем зубами злобном звере, который, того и гляди, отхватит наезднику ногу. Кора была строгим учителем, поблажек Андрею она не давала. Очень скоро Комков растерял весь набранный за последнее время жирок, его тело почти утратило чувствительность от множества ударов, тычков, пинков, падений. Тяжелее всего давался Андрею меч – ему ни разу не удалось «честно» одолеть свою наставницу. И он хитрил как мог, использовал малейший шанс, чтобы перевести схватку на «свое поле»: проводил подсечки, пинал ногами, бил головой. Кора не оставалась в долгу, она прекрасно владела техникой высокой ноги, тоже знатно лягаясь. Если не предохранительное снаряжение, которое традиционно было тяжелее боевых лат, без серьезных травм и увечий не обошлось бы.
      Все это было понятным – так, или почти так, учат в любой армии. Странным было другое: каждый вечер Великая Мать призывала Андрея к себе в покои и до захода солнца погружала его в состояние полусна. И там он видел странные видения. Они всегда были наполнены болью и смертью. Иногда Комкову казалось, что Великая Мать хочет таким образом свести его с ума.
      А потом, когда Мать отпускала его, на жестком узком топчане в казарме Андрей сразу проваливался в темный омут забытья, чтобы утром опять вскочить по сигналу дежурного. Дни тянулись похожие один на другой, пустые, стертые. Он не знал, сколько времени провел в Высоком замке, иногда ему казалось, что уже прошли годы. Годы, наполненные физическими упражнениями, звоном мечей, болью, чуждыми кошмарами, усталостью. И еще ворочались и ворочались в голове вопросы. Вопросы, на которые никто не давал ответов. Он хотел знать, каким образом уцелел. Что произошло с Олегом и Светланой. И почему, наконец, возлюбленная забыла его?.. Но Комкова окружала глухая стена молчания. Другие Высокие практически не общались с ним. Андрей пытался расспросить Кору, но она тоже ничего не сказала.
      Поначалу каждый новый день Андрей ждал, что Эллинэ придет, хотя бы ненадолго. Он хотел видеть ее. Услышать вновь ее голос. Прикоснуться к ней… Но Темная Богиня не приходила к нему – ни во сне, ни наяву… Недоумение и обида на возлюбленную постепенно превратились в черную тоску.
      В один из вечеров Великая Мать почему-то не вызвала его к себе, на очередной сеанс ужаса. Впервые предоставленный самому себе, Андрей зашел к Джону, чтобы, как водится, напиться и все трезво обдумать.
      – Отвратительно выглядишь, – буркнул хмурый Джон. – Чего тебе налить?
      – Водка есть? – поинтересовался Комков, навалившись локтями на стойку.
      – Есть, как не быть! Только гадкая, – предупредил Джон.
      – Давай, – махнул рукой Комков.
      Джон неодобрительно хмыкнул и взял со стеклянной полки початую бутылку без этикетки.
      – Только вот не надо, не надо этого! – поморщился Комков, заметив, что бывший пилот собирается соорудить ему благопристойный коктейль со льдом и тоником. – Дай сюда стакан и всю бутылку. И поищи что-нибудь похожее на ржавую селедку и черный хлеб.
      Комков устроился поближе к выходу, подальше от других. Задул свечку на столе. Налил и медленно выцедил сразу полбокала – стаканов у Джона не нашлось. Водка и в самом деле оказалась гадкая. Комкова передернуло от отвращения. Ему пришлось постараться, чтобы не вернуть свой первый «дриньк» прямо на стол: организм, отвыкший от алкоголя, как мог, сопротивлялся отраве. Андрей торопливо схватил кусок хлеба. Черт! Сладкий. Хорошо, хоть селедка оказалась такой, как надо: соленой и с костями. Через силу уговорив полбутылки, Комков внимательно оглядел полупустой зал. Рыжей, к сожалению, не было. Значит, все. Пить хватит. Андрей поднялся на не совсем твердых ногах, помахал на прощание Джону, который озабоченно поглядывал в его сторону из-за своей стойки, и пошел к выходу. Требуемой «гибкости мышления» достигнуто не было, но все равно – хватит.
      Он долго бродил по темным аллеям и думал. Ясно, что Великая Мать сказала ему не все о том проклятом бале. Гадать, о чем умолчала старая ведьма, бесполезно. Достоверно одно: он выжил, несмотря на то что умер. И еще: Эллинэ покинула его. Он больше не нужен Темной Богине.
      Ну вот. Опять махровый эгоизм. Самое главное другое: Олег и Светлана живы. И у него есть шанс их спасти. Он должен сделать это. И он это сделает. А потом… Потом он найдет Эллинэ, И если она разлюбила, пусть скажет ему об этом. Сама. Глядя в глаза. И будь что будет.
 
      …– Доброго пути, Анджей, – сказал утром на прощание Жульен. – Надеюсь, удача улыбнется вам и вы найдете тех, кого ищете.
      Уксук улыбнулся и привычно махнул рукой.
      – Держитесь имперского тракта, так безопаснее, – посоветовал он. – Если вдруг будут проблемы с патрулем, просто передайте старшему привет от Чуба.
      Андрей поблагодарил их за помощь и собранные в дорогу припасы. Пора было отправляться. Сархен уже был в седле с видом невозмутимого Будды.
      – И вам удачи, барон. Думаю, еще увидимся.
      – Да, мир тесен, хоть и велик, – кивнул Жульен. У него было странное выражение лица.
      Комков поклонился и вскочил на коня. Взгляд его зацепился за вновь пустующую виселицу – казненных солдат уже вынули из петли. Заскрипели плохо смазанные петли ворот, гремя цепями, опустился мост. Пора!
      Дорога привычно стелилась под копыта коней. Скоро холм с угрюмым замком исчезли из виду.
      – Ты уточнил направление? – спросил Сархен.
      – Да, – коротко ответил Комков. – Степь. Камень указал туда.
      – Сразу в Степь нельзя, – помолчав, сказал монгол. – Нужно покупать грамоту в Сальвейге.
      Андрей кивнул. Без охранной грамоты они станут жертвами первого же разъезда Черной Вдовы. Интересно, сколько за нее заломят, за грамоту? Кошелек у них уже сильно отощал.
      День был хороший, солнечный. По небу неторопливо плыли по каким-то своим делам редкие барашки облаков, плескались в высокой синеве птицы. К полудню разогрелось – осеннее солнце припекало почти по-летнему. Путники устроили короткий привал в тени дерева, на обочине пустынной дороги. Перекусили холодными кусками жареного мяса и пирогами, запивая все это слабым кислым вином. Покончив с едой, Сархен достал и расстелил карту.
      – В Сальвейге будем дня через три или четыре… – Монгол сосредоточенно разглядывал карту, смешно наморщив лоб. – Там возьмем охранную грамоту. Сколько у нас осталось денег?
      Андрей извлек из потаенного кармана кожаный кошель. Развязал тесемку, высыпал его содержимое на скатерку рядом с картой. Золотых кружочков с чеканным профилем императора оказалось пятнадцать штук.
      – Вот и все наследство Ушкуя. Не густо, – сказал монгол. – А нам еще нужно оплатить место в караване к Йоссору. Ставка Черной Вдовы там.
      – Может, охранниками наймемся? – лениво спросил Андрей.
      Он сложил монеты обратно в кошель и тщательно его спрятал. Потом лег на сухую колкую траву, положил голову на седло. Пара красивых величественных птиц, широко раскинув крылья, парила в вышине. Они перекликались голосами, напомнившими Андрею курлыканье журавлей. А было бы здорово, подумал он, заснуть и проснуться дома. На Земле. В родном мире.
      Сархен пожал плечами.
      – Можно и охранниками…
      Андрей скосил глаз на напряженную спину монгола.
      – Что? – спросил он. – У тебя вид как у собаки, почуявшей приближение зверя.
      – Дорога, – сказал монгол. – Ни всадника, ни повозки… Не нравится мне это… Как бы на шайку степняков не нарваться.
      Оседлав коней, они двинулись дальше. Еще засветло, так никого и не повстречав, они добрались до очередного постоялого двора.
      – Вам повезло, господа! – жизнерадостно сообщил хозяин. – Обычно у меня яблоку негде не упасть. А сегодня вот есть свободные комнаты.
      – Нам хватит одной комнаты на двоих, только без клопов в постелях. – Андрей царским жестом выложил на обшарпанную стойку мелкую серебряную монету. – И, разумеется, горячего ужина и вина.
      Хозяин придирчиво проверил монету на зуб и широко улыбнулся.
      – Все будет, господа! Еду подать в вашу комнату или вы отужинаете в общем зале?
      – В зале, – ненадолго задумавшись, решил Андрей.
      И они пошли вслед за мальчишкой-прислужником, грохоча сапогами по лестнице.
      Комната оказалась приличной: чистой и достаточно просторной. Постель застелена свежими простынями. Андрей одобрительно кивнул, взял у мальчишки ключ от комнаты, одарил его медяком и отпустил, наказав принести воды для умывания. Сархен со вздохом облегчения сгрузил в углу тяжелые мешки с доспехами, которые тащил на правах верного слуги.
      – Куда они постоянно бегут? – спросил Андрей, опускаясь на табурет.
      – Вернее сказать, от кого? – Сархен прикрыл ставни окна. – Кто-то гонит их перед собой.
      – Кто? Кто их гонит? Мы прошли по их следу уже половину Империи.
      – Если бы знать… – проговорил Сархен.
      В дверь громко постучали: кряжистый, с красной от натуги мордой прислужник притащил большой жбан с чуть подогретой водой и полотенца. Андрей и Сархен смыли с себя дорожную пыль, переоделись и спустились в общий зал ужинать.
      В зале было немноголюдно: за столом у окна сидел купчина с окладистой бородой, на груди горделиво поблескивал массивный серебряный овал Имперской торговой лиги. Рядом, угодливо изогнувшись, притерся приказчик с лицом продувной бестии. Он что-то нашептывал хозяину на ухо. Возле самой стойки расположились две благородные дамы: одна молодая, с веселыми быстрыми глазами, другая уже в годах, с застывшим брезгливым выражением, словно только что выловила таракана из своего супа. За соседним с дамами столиком несколько мрачных типов при оружии сосредоточенно ели жаркое. В них Андрей безошибочно угадал охрану – без сопровождения дамам путешествовать нельзя даже по относительно безопасному имперскому тракту. Андрей и монгол уселись в дальнем углу, заказали каши, мяса и вина.
      Здесь, в Империи, было принято сначала есть, потом пить и разговаривать. И они принялись за еду. Благо, после целого дня в седле жаловаться на отсутствие аппетита не приходилось. Быстро работая ложкой, Андрей временами чувствовал на себе заинтересованный взгляд молоденькой дамы. Сархен, который замечал все, даже то, что творилось у него за спиной, без улыбки хлопнул Андрея по руке:
      – Эта востроглазая скоро на тебе дыру протрет.
      Комков равнодушно пожал плечами:
      – Просто здесь смотреть больше не на кого.
      – Так уж и не на кого? – Морщинки собрались в уголках глаз монгола.
      – Ну, не на тебя же, чукчу такого, любоваться скромной девушке?
      – А «чукча» – это кто? – поинтересовался монгол.
      – Великий и очень свирепый воин, – сказал Андрей.
      – То же самое ты говорил про «чурбана», – задумчиво сказал Сархен. – Врешь, конечно. Но все равно приятно.
      Они выскребли тарелки до блеска и принялись, не торопясь, потягивать густое красное вино. Пожилая матрона, заметив стрельбу глазами, которую устроила ее подопечная, что-то зло прошипела той. Молоденькая покраснела и наконец уставилась в свою чашку с уже остывшей похлебкой. Один из охранников, в одежде чуть побогаче, чем у остальных, оглянулся на Андрея. Тот встретил его хмурый взгляд ясным безмятежным взором.
      – Пошли спать, а? – предложил Сархен.
      Он чувствовал чуть сгустившуюся атмосферу в зале и не хотел ссор из-за какой-то глупой гусыни.
      – Пошли. – Андрей нехотя встал.
      Монгол был прав.
      Они поднялись в свою комнату. Андрей зажег масляный светильник на столе и сел на свою кровать. Монгол задумчиво посмотрел на полупустой кувшин с вином, который он прихватил с собой.
      – И надо спать, а почему-то не хочется… – Комков разделся и лег, закинув руки за голову.
      – Спи-спи! – Монгол налил и торопливо выпил две чашки вина. Его тень причудливо изгибалась на потолке. Он удовлетворенно вздохнул и вытер губы. – Вставать рано. Спи.
      – Сплю, – лениво отозвался Андрей. И правда, незаметно для себя уснул.
 
      – Что? – спросил Андрей, открывая глаза.
      В комнате было темно. Монгол, перегнувшись через стол, смотрел во двор сквозь приоткрытые ставни. Оттуда доносились встревоженные голоса людей, лязг оружия, конское ржание. Красноватый отблеск факелов освещал его бесстрастное лицо.
      – Конные, человек десять.
      – И чего им?
      – Пойдем спросим, – блеснул на миг своей белозубой улыбкой монгол, он был уже при оружии.
      Они спустились в зал. На сдвинутых столах лежал крупный мужчина в доспехах. Голова его была замотана окровавленными тряпками. На пластинчатых латах следы многочисленных ударов. Над ним хлопотала полная пожилая женщина – жена хозяина постоялого двора. Сам хозяин с белым мертвым лицом стоял рядом.
      – Что случилось? – спросил Андрей. Ему ответил воин, сидевший у входа, на которого Комков поначалу не обратил внимания. Воин был в зеленых цветах Пограничного корпуса, поверх куртки байдана. Глаза у него были дикие.
      – Замок Руст вырезан степняками! Мы были в рейде, преследовали одну настырную банду: сожгут пару деревень – и уходят в степь, под крыло хана. А тут – такая удача! – мы отжали их в Ничейные земли. Пять дней шли по следу, потом, когда их кони обессилели, настигли и посекли мечами. А когда вернулись… Замок… – Солдат закашлялся, жадно глотнул из кубка. – Ворота выбиты. Живых – никого! Капитан и младшие офицеры на башне висят. Остальные во дворе лежат, порубленные. Никто не уцелел…
      Андрей посмотрел на Сархена. Тот нахмурился и зачем-то убежал наверх.
      В помещение с шумом и лязгом ввалились несколько солдат. У одного была замотана рука.
      – Эй, хозяин! Принеси вина! – гаркнул кто-то из них.
      Хозяин постоялого двора со скорбной миной скрылся в подсобке. Его жена, смочив теплой водой, осторожно разматывала присохшую к ране повязку лежавшего без сознания воина.
      – Мой бог! Что здесь происходит?! – Пожилая матрона смотрела на потрепанных пограничников как на злостных возмутителей спокойствия.
      Из-за массивного плеча выглядывало любопытное личико ее молоденькой подопечной. Следом топала сонная и недовольная охрана. В зале стало многолюдно.
      Воин в зеленой куртке, проигнорировав вопрос женщины, продолжил рассказ:
      – Мы отправили гонцов в соседние замки и пошли по следу орды. След был широкий, не менее тысячи коней, может, больше.
      – Куда они двинулись? – Андрей сел напротив солдата.
      Прибежавший обратно Сархен с озабоченным видом сдвинул в сторону кувшин, стаканы, тарелки и расстелил на столе карту.
      Воин наморщил лоб, стараясь сориентироваться в условных обозначениях.
      – Значит, так… – пробормотал он, водя заскорузлым черным пальцем по пергаменту. – Это, значит, Руст, а это дорога на Лысый Холм, там мы и попали в засаду.
      – Когда? – спросил монгол.
      – Вчера, уже на закате. И отряд-то ведь у них небольшой был… Скачут кругом, черти вертлявые, и из луков садят. Луки у них – ужас! Сыплют стрелами, словно дождь идет… Большинство наших там и осталось. Нам вырваться только в темноте удалось, когда у них колчаны опустели…
      Воин замолчал и покачал головой. Монгол сосредоточенно рассматривал карту. Комкову очень не понравилось выражение его лица.
      Пожилой даме, на которую никто не обращал внимания, это наконец надоело.
      – Я хочу знать, кто командир этого сброда! – громогласно объявила она.
      Старший охранник поддержал ее невнятным ворчанием.
      – Вон наш командир, – кивнул пограничник на раненого. – Лейтенант Россок, госпожа. Только вряд ли он вам чем-то поможет. Плох очень.
      Словно желая проверить его слова, матрона подошла к хозяйке постоялого двора и что-то у нее тихо спросила. Та в ответ лишь покачала головой. Сам хозяин вернулся из подсобки в обнимку с массивным глиняным кувшином дешевого вина. Солдаты встретили его появление радостным гомоном.
      – Возможно, орда идет на Сальвейг, – заключил Сархен и посмотрел на Комкова.
      – Тысяча коней – это максимум пять сотен воинов. Не маловато для такого города? – В голосе Комкова прозвучало сомнение.
      Сархен пожал плечами.
      – А если они рассчитывают взять его изгоном, врасплох?
      – Может получиться, – поддержал его воин. – Очень даже может. А уж какая у них тогда будет добыча!
      По голосу воина могло показаться, что он желает успеха степнякам.
      – Ой, а как же я попаду к папе?! – пискнула молоденькая.
      Андрей не заметил, как она тихой мышкой скользнула к столу с разложенной картой и встала у него за спиной.
      – А кто у нас папа, госпожа? – обаятельно улыбнулся ей щербатым ртом пограничник.
      – Он командует Серебряным отрядом, – с гордостью сообщила девушка.
      – Ого! Так ты дочка Луженой Глотки! – удивленно присвистнул воин. – Простите, госпожа. Я хотел сказать – капитана Горта.
      – Ага, – подтвердила та. – Я в Столице, в Университете училась. А когда мама умерла, папа прислал за мною тетю Илену. Велел возвращаться домой.
      – Лучше бы вам было, госпожа, пока в Столице оставаться. Уж больно у нас весело временами, – сказал воин.
      Матрона тоже подошла к их столу.
      – Нам очень нужно попасть в Сальвейг. Очень! – обратилась она к пограничнику. – Если вы своим отрядом усилите нашу охрану…
      Тот лишь грустно рассмеялся.
      – Какой отряд, госпожа? Вы попали в точку, когда обозвали нас сбродом. Мы разбиты и еще долго будем вздрагивать от всего, что напоминает шелест падающей стрелы! Эти люди не подчиняются мне. Мы лишь бежим вместе до ближайшего замка, чтобы укрыться за его стенами. Бегите с нами, если хотите.
      Тетя Илена презрительно поморщилась:
      – Я-то думала, вы и правда мужчины!
      – Он говорит дело, – тихо, но веско произнес Сархен. – Не спешите его осуждать, госпожа. Чтобы признаться в своем страхе женщине, тоже нужно иметь мужество.
      Матрона демонстративно сплюнула в сторону и воинственно скрестила на массивной груди сильные руки.
      – Чепуха! Мой брат, верно, уже вешает последних бандитов из той шайки, что намяла этим доходягам бока! Просто у страха глаза велики!
      – Вам лучше вернуться, госпожа. – Монгол говорил спокойно, терпеливо. – В замке Солен сейчас стоит барон Жульен со своим отрядом. Отправляйтесь туда, это лучшее решение. Если вы все-таки попытаетесь проскользнуть в Сальвейг, то ваша племянница, если ей повезет, украсит собою гарем хана. А если не повезет – поймает стрелу. Или…
      – Хватит, Сархен! – Андрей остановил его властным жестом. – Достаточно. Я уверен, госпожа Илена поняла, что ты хотел сказать.
      – А вы? Куда теперь направитесь вы? – спросила девушка.
      Она осторожно положила свою почти невесомую руку на плечо Андрею.
      – Анита! – словно заправский десятник, рявкнула матрона. – Нам больше не нужны попутчики! Во всяком случае, не столь подозрительные.
      – Чем это мы вам не угодили, госпожа? – поинтересовался монгол.
      Тетя Илена хмыкнула и обвиняюще ткнула указательным пальцем в сторону монгола:
      – У тебя рожа степного бандита. Наверняка лазутчик. Петля плачет! – Потом перевела взгляд на Андрея: – А этот… Этот мне просто не нравится.
      Сархен и Комков переглянулись и дружно расхохотались.
      – Возвращайтесь! Послушайте доброго совета, госпожа! – отсмеявшись, сказал Сархен. – Переждите грозу в безопасном месте, к чему рисковать?
 
      Когда они поднялись за своими вещами наверх, Комков, не удержавшись, в сердцах треснул кулаком по стене.
      – Только этого не хватало! Мало нам остальных проблем!
      Монгол, не обращая внимания на его вспышку, извлек из своего мешка шлем и доспех.
      – Понять не могу, и как я дал себя уговорить? – Андрей подул на сбитые в кровь костяшки. Боль не отрезвила, бешенство все еще бродило в нем, как пузырьки газа в игристом вине. Сархен громко фыркнул.
      – Что? Ну, что я должен был ей сказать? – почти крикнул Андрей.
      – Командир ты, – невозмутимо сказал монгол. Он аккуратно разложил на кровати кольчугу.
      – Черт, черт, черт!
      Комков метался по комнатке. Задев бедром край стола, он едва не опрокинул стоявший на нем светильник – красный огонек суматошно дернулся, играя тенями на стенах и потолке. Монгол надел на себя кольчугу, чем-то напоминающую серый свитер грубой вязки. Мелкие, из хорошего металла кольца тускло, маслянисто отблескивали, когда на них падал свет. Кольчуга была длинной, почти до колен. Спереди и сзади – вырезы, чтобы удобно было садиться в седло. Повозившись, Сархен затянул боковые тесемки, подгоняя броню под себя.
      – Хватит, не бесись, – сказал он, взяв со стола шлем. – Красивая, отказать трудно. К тому же нам все равно по пути.
      Андрей наконец взял себя в руки. Посидев немного на кровати, он решил последовать примеру монгола и полез в свой мешок за доспехом и шлемом. Его броня была несколько богаче на вид, чем у Сархена: на груди и спине в кольчужную сеть были искусно вплетены узкие металлические пластины. На шлеме была откидная полумаска, хорошо прикрывавшая верхнюю часть лица. Черт! Будь проклят этот набег, а заодно и его дурацкий характер, который не позволяет отказать женщине, особенно если она молода, красива и так выразительно хлопает длинными пушистыми ресницами. Черт!
      Монгол помог ему облачиться в доспехи, подал перевязь с мечом.
      – У нас есть шансы добраться с ними до Сальвейга? – спросил Андрей.
      – Есть, конечно, – кивнул Сархен. – Но очень небольшие.
      …Идти к Сальвейгу после короткого совещания решили по старой дороге, поворот на которую был в нескольких милях от постоялого двора. Двигаться по имперскому тракту было слишком опасно: для их маленького сбродного отряда, к тому же отягощенного двумя женщинами, даже небольшой разъезд степняков был почти верным смертным приговором.
      – По тракту до самого Лысого Холма, где нас постреляли, открытое место, – говорил щербатый пограничник. – А по старой дороге – сначала теснина между холмами, потом сплошной лес, до самой Золотой реки. Если и будет стычка, проще довести дело до мечей.
      Среди них только Сархен владел луком, да у щербатого пограничника был компактный кавалерийский арбалет. И только они смогли бы ответить на стрелы степняков. Андрей вспомнил рассказ щербатого воина о проигранном бое и невольно поежился. Даже в кольчуге ему не хотелось бы испытать на себе такой «дождик».

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24