В ГОСТЯХ У ИНЖЕНЕРА ПОГОДЫ

Через несколько минут, сидя в электромобиле, они мчались по прекрасным аллеям города. Несмотря на беспокойство за судьбу Валерика, Вася и Кюльжан невольно любовались зданиями, похожими на сказочные дворцы, которые утопали в море цветов и зелени.

Лукаво поблескивая карими глазами, Тулегенов включил радио, и мелодичный голос певицы наполнил кабину машины:

— Это — положенные на музыку слова Джамбула. Правда, красиво? — сказала Галя, тихонько подпевая певице. — Папа очень любит эту песню.

Машина мчалась уже за чертой города. Мимо плыли фисташковые и миндальные рощи, их деревья склонялись под тяжестью созревающих орехов. Еще зеленый, но уже крупный апорт, усыпал дорогу своими плодами.

— Сколько яблок ветром сбило! Пропадут зря, — огорчилась Кюльжан.

— Почему пропадут? — удивился Тулегенов. В нашем хозяйстве ничего не пропадает. Недозревшие фрукты — паданцы — у нас аккуратно собирают, складывают в особые сосуды и окуривают этиленовым газом. Под действием этого газа фрукты дозревают и по цвету и вкусу ничем не отличаются от созревших в естественных условиях. Но, конечно, их используют, главным образом, в консервной промышленности.

— Смотрите, — сказала Галя. — Вас ведь интересовал цветной хлопок. Сейчас начнутся хлопковые поля.

По обеим сторонам шоссе расстилались огромные массивы хлопчатника. Красные пушистые шарики делали поля похожими на сад роз. С другой стороны шоссе лазурно-голубые бутоны своей колышущейся голубизной напоминали море.

Машина еще довольно долго шла меж хлопковыми полями и, наконец, свернув в сторону, остановилась.

— Вот мы и дома, — сказал Тулегенов. — И моя машина, как я и уверял вас, стоит там, где ей положено. Если не ошибаюсь, это ваш товарищ вертится в ней, как карась на сковороде? Вылезайте, и прошу вас быть моими гостями.

Он открыл дверцу, и дети, выскочив па гладкую, усыпанную золотистым песком дорожку, побежали к Валерику.

— Я только чуть-чуть дотронулся до этой кнопки, оправдывался мальчик в ответ на упреки Васи. — Я же не знал, что она сама поедет? Прямо санки-самокатки какие-то! Чудеса, да и только!

— Ничего чудесного тут нет, — улыбался Тулегенов, — середина дороги электрифицирована, и мой электромобиль катился по шоссе так же, как раньше трамваи двигались при помощи тока, получаемого через провода. Кроме этого, на машине установлен радиолокатор. Если б на ее пути встретилось препятствие, она бы его самостоятельно объехала по всем правилам уличного движения. Дорожная электролиния проходит прямо к нам, и чтобы моя машина свернула в сторону, надо было переключить управление на другую линию дороги. К счастью, ваш Валерик этого не сделал и очутился там, где ему было положено нас ждать. Если бы он поступил иначе и проехал мимо, я, прибыв сюда, заставил бы машину вернуться, дав ей радиосигнал. Между прочим, управление машинами по радио, то есть радиотелемеханика, одна из моих специальностей. Ну, как твоя нога, Валерик?

— Болит, — ответил, морщась, Валерик.

— Сейчас я тебя доставлю в нашу амбулаторию. Из-за такого пустяка не стоит ехать в город. У нас тут хорошие врачи. Даже мертвых воскрешают.

— Вы это… Серьезно говорите?

— Конечно. Если вас убьет электротоком или вы умрете от острой потери крови, ваши родные могут не торопиться вас оплакивать. Они должны только постараться как можно скорее направить ваш труп в одну из клиник имени Неговского. А такие клиники имеются у нас везде при пунктах скорой помощи. Раньше, когда только начинали опыты по оживлению умерших, можно было добиться желаемых результатов только в том случае, если человека доставили не позднее пяти-шести минут после его смерти. Дело в том, что смерть наступает последовательно и постепенно. Сперва прекращает свою деятельность кора головного мозга. Человек теряет сознание. Потом выключается продолговатый мозг, и с ним прекращается дыхание. Сердце же не гибнет долго и выдерживает без ущерба для себя паузу почти в сутки. Значит, все дело было в мозговой коре. Надо было продлить срок ее сохранения без необратимых явлений свыше пяти-шести минут. Это удалось.

— Но как же происходит оживление умершего? — допытывалась Кюльжан.

— Я, конечно, не медик, — скромно признался Тулегенов, — но в общих чертах дело происходит так. В одну из артерий умершего под определенным давлением нагнетают кровь, обогащенную глюкозой и адреналином. Адреналин подстегивает сердце, принуждая его вернуться к обычной работе. А одновременно с помощью мехов делают искусственное дыхание. В общем, ничего особенного. Каждый врач может это сделать.

В клинике сказали, что Валерика «поставят на оба ноги» примерно за час, в течение которого он будет принимать специальную электропроцедуру. Тулегенов предложил товарищам Валерия провести этот час у него на квартире.

Все вошли в комнату, отличавшуюся обстановкой от алма-атинской квартиры Медведя лишь некоторыми деталями, указывающими на индивидуальные вкусы хозяина. Стены были украшены яркими восточными коврами. На одной из них висела домбра, красиво отделанная перламутром. В углах комнаты на подставках стояли кадки с диковинными цветами, выращенными, как пояснил Тулегенов, им самим. На одном кусте росли черные бархатистые розы, на другом — белые ирисы. На третьем — тюльпаны всех окрасок, начиная с бело-розовой и кончая пурпурно-красной.

— Ух, как жарко! — вздохнул Тулегенов, вытирая пот, покрывший его смуглое полное лицо мелкими бисеринками. — Одну минуточку! Сейчас мы здесь установим нормальную температуру.

Он открыл небольшой пластмассовый шкафчик, вделанный в стенную нишу, и включил находящуюся там установку. Послышалось легкое жужжание. Дети почувствовали дуновение холодного воздуха. Вася заглянул в шкафчик и увидел электровентилятор и еще какие-то приборы.

— У нас в квартире тоже есть такая климатическая установка. Разве ты не заметил? — сказала Галя, видя, с каким любопытством мальчик рассматривает приборы. — Это электрохолодильник, тут помещается воздухоохладительная камера, а эти приборы очищают воздух и вырабатывают пар, чтобы воздух комнаты был в меру влажный. Говорят, что раньше такие климатические установки были только в театрах, кино, метро, словом, в общественных зданиях. Теперь они есть в каждой квартире.

— Теперь и в сельском хозяйстве очень много лабораторий искусственного климата, — добавил Тулегенов, — Сперва мы их строили для разных опытов с растениями. Определяли, как различные злаки и овощи могут переносить морозы, жару, крайнюю сухость или сильную влажность воздуха, ветер разной скорости, продолжительный дождь… А потом стали использовать и для бытовых нужд. Одно время я работал диспетчером при такой лаборатории. Следил по показаниям приборов на своем пульте за состоянием погоды во всех опытных помещениях. И, когда нужно было, вызывал заморозки, оттепели, суховеи и так далее. В общем, был «инженером погоды».

— А сейчас вы что делаете? — спросил Вася.

— В настоящее время я управляю электропахотой путем телемеханики.

— Значит вы работаете в поле?

— У меня есть переносный пульт для работы и непосредственно в поле. Но иногда я сижу в своей диспетчерской. Передо мной на экране телевизора пахотное поле с машинами. На моем щитке расположены приборы, которые показывают ход работы электротракторов, а осенью — уборочных машин. Нажимом кнопки я могу остановить одни машины, включить им на смену другие, пустить резервные. В общем, все, как на производстве. Вы же знаете, что большинство наших фабрик и заводов управляется на расстояния при помощи той же телемеханики. Так же у нас работает и транспорт и автоматизированные насосные станции на судоходных каналах.

— Как же люди всего этою достигли? — спросил Вася в раздумье. Как и почему одно общество сменялось другим, пока мы не дошли до самого социализма, мы уже знаем. А вот как от социализма люди перешли к коммунизму, это нам не совсем понятно. Это тоже произошло потому, что действовал общий экономический закон развития человеческого общества или только потому, что люди сами захотели, чтобы был коммунизм?

— Серьезный ты задал вопрос, — ответил Тулегенов. — Ну, хорошо! Предположим, что никакого объективного закона развития общества не существует, и люди, как ты говоришь, просто захотели, чтобы был коммунизм. Дальше что?

— А что еще нужно? Потом вынесли решение на всех конференциях и съездах и стали его выполнять. Вот и вое.

— Хм! Действительно, получается очень просто. Проголосовали и конец! Ну, а если бы большинство решило не строить коммунизм, а, наоборот, вернуться к капитализму?

— Этого не может быть!

— Почему не может?

— Так ведь никто не захочет, чтобы опять был капитализм!

— Ну, а все-таки… Если бы нашлись такие чудаки?

— Все равно у них ничего не выйдет. Гавриил Адрианович говорил, что по экономическому закону общество может развиваться только вперед, а не назад.

— Ага! Значит, закон существует и действует?

— Действует, — признал Вася. — Но тогда… Что же это получается? Выходит, людям нечего было и стараться строить коммунизм? Он сам собою должен построиться по действию закона!

— Теперь ты шарахаешься в другую крайность, — пряча улыбку, сказал Тулегенов. — Ты смешиваешь возможность с действительностью.

— А какая разница?

— Весьма существенная, мой дружок! Скажи, какие планы у тебя на дальнейшее? Кем ты хочешь быть?

— Капитанам дальнего плавания, — твердо заявил Вася.

— Имеешь ты эту возможность?

— Конечно, как и все наши ребята. Кем захотим быть, тем и будем.

— Правильно. Такая возможность у вас есть. Ну, значит, все! Можешь больше ни о чем не беспокоиться и ждать, когда тебе пришлют назначение на корабль.

— Так ведь надо еще учиться на капитана!

— Так это пустяки!

— Как пустяки? А окончить десятилетку? А выпускные экзамены? А приемные испытания в институт? А дипломная работа?

— Значит, чтобы стать капитаном, тебе еще придется поработать?

— И еще как!

— Выходит, если ты не приложишь труда и труда немалого, твоя возможность может и не стать действительностью?

— Ну, конечно.

— Теперь ты понял разницу? Действие закона дает нам возможность построить коммунистическое общество, но чтобы эту возможность превратить в действительность, мало познать закон, надо его еще и суметь использовать. А знаешь в чем твоя ошибка?

— В чем?

— Ты смешиваешь объективность закона с его стихийным действием.

— Но ведь, скажем, при рабовладельческом строе люди еще не знали, что такой закон существует, а феодализм все-таки наступил? А потом и капитализм… Тогда, может, никто и не знал, что так получится.

— Это ты, Вася, правильно подметил. Во всех досоциалистических формациях развитие производства было подчинено интересам эксплуататоров: рабовладельцев, феодалов, капиталистов. Люди были разобщены различными интересами, которые противоречили друг другу. Капиталисты гнались только за наибольшей прибылью, а что это вело к усилению безработицы и нищеты большинства людей, в расчет не принималось. Поэтому действие закона ничем не ограничивалось. Он проявлял себя, как стихийная сила, находя свое выражение в конкуренции между капиталистами и анархии в производстве.

Великая Октябрьская социалистическая революция произвела переворот во всем общественном строе. Стихийному развитию производства был положен конец.

А каким образом?

— А вот как: при социализме все основано не на частной, а на общественной собственности, то есть, исторические условия развития производства изменились. Вместе с ним потеряли свое действие ранее действовавшие при капитализме законы конкуренции и анархии. Ведь наше производство без плана развиваться не может, поскольку оно поставлено на службу удовлетворению потребностей всего общества в целом. Значит, надо эти потребности учитывать и на этой основе планировать работу всех предприятий. Иначе социалистическое хозяйство развиваться не может. Такова его природа. Следовательно, стихийность экономического развития общества уступает место организованному развитию.

— Ага! — шепнул Вася на ухо Кюльжан. — Помнишь, Гавриил Адрианович нам говорил, что для того, чтобы стать настоящими строителями коммунистического общества, мы должны познать экономический закон? Теперь мне уже совсем понятно, для чего это нужно.

— А теперь мы хотим еще спросить вас, — обратился мальчик к Тулегенову, — как люди использовали основной экономический закон социализма, чтобы построить быстрее коммунистическое общество?

— То есть, как мы перешли от социализма к коммунизму? Ты это хочешь знать?

— Да. Об этом.

— Мы выполнили три предварительных условия, необходимые для такого перехода. Эти условия были подсказаны нам нашей партией, Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

— Какие же это условия?

— Прежде всего, мы должны были добиться непрерывного роста нашего общественного производства и, в первую очередь, производства машин и станков, при помощи которых создавалось все необходимое для жизни людей. Таким образом, мы получили возможность строить все новые фабрики и заводы и оборудовать их по последнему слову техники. Это первое условие мы выполнили.

— А второе?

— Развивая и усовершенствуя наше производство, мы этим создавали базу для осуществления второго условия перехода к коммунизму. Ведь коммунизм и купля-продажа — явления несовместимые. При коммунизме осуществляется продуктообмен, а не продажа товаров. Когда был социализм, продукты промышленности распределялись уже планирующими органами, а с продуктами сельского хозяйства дело обстояло иначе. Ведь большая часть этих продуктов находилась не в собственности государства, а в собственности колхозов. Колхозы продавали их за деньги и покупали нужные им промышленные товары. Сразу изменить это положение было нельзя. Началось с того, что на пятой сессии Верховного Совета СССР было принято решение: создать такое изобилие продуктов промышленности в нашей стране, чтобы в любом селе, в каждом районе, не говоря уже о городах, каждый член общества мог бы приобрести вое необходимое для его личного потребления и для хозяйства колхоза. Надо было, значит, все время развивать советскую торговлю, улучшать и совершенствовать работу транспорта, потому что сами собою продукты промышленности к людям не попадут. Их надо доставить. Но чтобы промышленность могла справиться с поставленной перед ней задачей создания изобилия товаров и продуктов в нашей стране, надо было поднять и сельское хозяйство, как сырьевую базу промышленности и как источник продуктов питания для всего общества. Человек ведь так устроен, что он хочет и одеваться красиво и питаться вкусно и сытно.

Возможности для дальнейшего подъема сельского хозяйства в нашей стране были буквально неисчерпаемы. Сколько замечательной земли у нас тогда еще лежало не тронутой! Огромные массивы целинных земель совершенно не использовались и у нас, в Казахстане. Партия обратилась с призывом к молодежи. На целинные земли со всех городов Советского Союза двинулись комсомольцы, а за ними и молодежь. Примерно в это время наши ученые решили задачу использования атомной энергии для нужд народного хозяйства. Это был незабываемый 1954 год.

Так была решена проблема создания изобилия продуктов в нашей стране. Этим были созданы предпосылки для осуществления прямого продуктообмена между промышленностью и сельским хозяйством. Так было выполнено второе условие перехода к коммунизму.

Одновременно шло выполнение третьего условия. Чтобы нам было по плечу решение таких задач, всем надо было очень много учиться. Ведь техника без людей мертва. Для молодежи было введено сперва всеобщее обязательное среднее образование, а потом и высшее. Старым кадрам были созданы условия для учебы и повышения своей квалификации и на специальных курсах, и путем заочного обучения в техникумах, институтах, в вечерних школах. Постепенно, по мере повышения производительности труда, началось сокращение рабочего дня, сперва до шести, а потом и до пяти часов в сутки. Значит, времени на учебу оставалось все больше и больше. Условия жизни становились вое лучше. Люди получали прекрасные многокомнатныё квартиры, обставляли их красивой и удобной мебелью, приобретали радиоприемники, телевизоры, мотоциклы, автомашины. А главное, каждый имел возможность выбрать себе любую профессию по своим способностям, по своему призванию. А это — большое счастье: любимый труд не кажется тяжелым. Он становится жизненной потребностью человека, как потребность в пище, питье и одежде.

Резкий звонок телефона заставил всех вздрогнуть. Тулегенов снял трубку.

— Да… Я… Здравствуйте, Владимир Михайлович! Да, конечно… через полчаса я буду у вас.

— Это мой папа, — воскликнул Шурик. — Дайте мне, пожалуйста, трубку. Папа! Ты где? Уже дома? Мы сейчас тоже будем дома. Да. Мы у дяди Сенкебая. Как попали? Мы нечаянно к нему попали. Валерий на катке вывихнул ногу. Ну… Не совсем вывихнул, а немножко. В общем, хромает. Его нечаянно увезла машина дяди Сенкебая, и мы поехали в погоню. Ничего не понимаешь? Дома объясню, как получилось. Мы скоро приедем.

Положив трубку телефона. Шурик огорченно сказал:

— Папа говорит, что, конечно, опять я все это натворил. И как он догадался, что это я пригласил всех на каток!? Не понимаю.

— Потому что папа знает твой характер, — пояснила Галя. — Конечно, ты виноват во всей этой истории! Вот вернется мама — все ей расскажу.

— Лучше я сам все расскажу, — вздохнул Шурик. — Когда рассказываешь ты, выходит, что я очень виноват, а когда я сам, то как-то меньше.

— Ладно. Самокритику продолжим в машине, — сказал Тулегенов, поспешно складывая в портфель какие-то блокноты. — Поехали!

Все вышли из прохладной сени дома на залитую солнцем лужайку, сели в машину и отправились в амбулаторию за Валериком.

Он вышел, слегка прихрамывая, но заявил, что боли не чувствует. Провожавшая его медицинская сестра напомнила о необходимости пару деньков провести в постели, с чем Валерик со вздохом согласился.

Пока дети размещались в машине, Тулегенов откуда-то принес огромную дыню и осторожно уложил ее у ног детей.

— Подарок Владимиру Михайловичу, — пояснил он. — Плод, полученный нами от скрещивания дынь разных сортов. Приятно угостить новинкой старого друга.

Машина двинулась к городу.

— А откуда вы знаете нашего папу? — спросила Галя. — Я вас ни разу не видела.

— Я тоже вас не видел, — усмехнулся Тулегенов. — Но если бы вы мне сразу назвали свою фамилию, а не только имена, я бы напомнил вам много подробностей о том, как вы росли, учились, иногда озорничали. Мы с Владимиром Михайловичем были друзьями еще тогда, когда он работал машинистам в Матае. Я ездил на его паровозе помощником. Потом мы с ним расстались. Мне предложили учиться дальше, так как я окончил без отрыва от производства десятый класс вечерней школы. Я поступил в университет и стал изучать законы природы. Я хотел, чтобы мой родной Казахстан стал цветущим садом. Потом я работал в бывших пустынях Муюн-Кум, Кзыл-Кум, Бетпак-Дала, которые занимали две трети Южно-Казахстанской области. Теперь там шумят плодовые сады и ореховые рощи. Я рад и горжусь там, что в этом есть крупица и моего труда.

И глядя на мелькающие мимо сады, Тулегенов тихо запел: