Скользить серфером в людском потоке в метро – жизненно важное умение для горожанина, у которого нет машины и который не любит опаздывать.
      У Жени не было машины, и опаздывать она не любила. За три года работы в издательстве она не пришла на работу вовремя всего пару раз. И на то имелись очень уважительные причины.
      Ловко обойдя на повороте чью-то медленную спину, Женя прыгнула на эскалатор. Легко пробежав по ступенькам, оказалась на платформе и постаралась протиснуться поближе к краю. Главное – поглубже забраться в вагон. Ехать почти до конечной, так что пробиваться к выходу через толпу не придется.
      Из тоннеля потянуло ветерком – приближался поезд.
      И тут прямо в Женину спину уперся чей-то локоть. Еще шаг к краю платформы – и перед Жениными глазами открылась черная пасть шахты. Женя в ужасе метнулась в сторону. А на ее место протиснулась брюнетка лет тридцати пяти с очень бледным лицом. Да, лицо очень бледное и… смутно знакомое.
      «Где-то я ее видела», – отметила Женя и попробовала украдкой рассмотреть нахальную особу. Но тут в глубине тоннеля зажглись два горящих глаза – круглых и яростных, как у дракона.
      Хрупкая Женя приготовилась к штурму: прижала сумку к груди, чуть раздвинула локти – сейчас толпа рванет в вагон и…
      За секунду до того, как морда вырвавшегося из тоннеля поезда поравнялась с ними, Женина соседка, оттолкнувшись руками от людской массы, прыгнула вперед и скрылась под ревущим металлическим змеем…

* * *

      – А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – взвился истошный крик. – А-а-а-а-а-а!!! Женщину! Женщину задави-и-ило!!!
      Жене только показалась, что брюнетка упала на рельсы. В действительности самоубийца, задержав прощание с жизнью на доли секунды, бросилась не под, а на поезд. Ударившись о мчащийся мимо металл, как птица о стекло самолета, она разбилась насмерть.
      Поезд протащил изуродованное тело несколько метров, ломая о край платформы. А потом отбросил относительно недалеко от места, где стояла эта женщина, когда еще была… живой.
      Поезд остановился, двери с задержкой распахнулись. Ко всему привычные московские пассажиры, ехавшие в роковом вагоне, опрометью кинулись к соседним дверям. Обтекая тело, людская река двигалась к арочным проемам.
      – Уважаемые пассажиры! – разнесся по платформе хладнокровный голос дежурного. – В целях вашей безопасности, пожалуйста, сохраняйте спокойствие и…
      При этих словах толпа послушно отхлынула от края платформы. И тех, кто видел, что случилось, и тех, кто ничего видеть не мог, сразу объединила муравьиная деловитость пассажиров подземки, настойчиво толкавшая людей на поиски выхода.
      Около эскалаторов немедленно образовалась давка, пронизанная, словно туча – молниями, возмущенными выкриками.
      Ничего этого Женя не видела и не слышала. Сделав против собственной воли несколько неловких шагов, она остановилась рядом с телом, к которому, пробивая дорогу сквозь толпу, уже спешили какие-то люди в форме. Мелькнул гигантский шуршащий мешок…
      Женя словно окоченела… Бывают мгновения, когда каждая мелочь происходящего впечатывается в память, точно гравировка.
      Прядь волос, утопающая в густой темно-бордовой луже. Неестественно вывернутая нога – или то, что когда-то было ногой. Босая ступня в лопнувшем чулке. Туфля с переломанным каблуком валяется в стороне. И бело-красное месиво на том месте, где недавно были нос, аккуратно подкрашенные губы, глаза с тонкой сеточкой морщинок – все то, что несколько секунд (секунд!) назад показалось Жене знакомым.
      И кровь, кровь, всюду кровь – на затертом миллионами ног мраморе, на колоннах и даже… на Жениных туфлях, ненароком коснувшихся страшной лужи.
      Рядом уже сновали сотрудники метро и милиционеры, громкоговоритель продолжал выкрикивать что-то утешительно-направляющее. А Женя все стояла и стояла, уставившись на окровавленный камень, не имея сил пошевелиться.
      В ушах у нее морским прибоем шумела кровь. И какие-то ненужные, безответные слова отбивали ритм в этом шуме: «Как же так… Как же так… Как же так…»
      Из шокового состояния ее вывело движение воздуха рядом.
      Женя подняла помертвевшее лицо. Пожилой мужчина в милицейской форме. Он явно искал, с кого бы снять показания: было ли это самоубийством, убийством или несчастным случаем. Женя судорожно сглотнула. Ее наконец будто отмагнитило от пола. Она мельком взглянула на мужчину и попятилась за колонну. Здесь Женю сразу подхватил поток людей и понес на эскалатор.
      Наверху ей стало намного легче. Страх, будто тошнотворный запах, постепенно развеялся в свежем, холодноватом воздухе. Женя несколько раз глубоко вздохнула и достала мобильник – надо было позвонить в офис, предупредить, что опоздает.
      И, уже нажав нужный номер, передумала: говорить об ЭТОМ не могла.
      Добираться до работы наземным транспортом оказалось почти вдвое дольше. Народу в автобусе было ненамного меньше, чем в метро. В результате, вымотанная и морально, и физически, она подошла к дверям издательства без пяти двенадцать. Опоздав почти на два часа!
      Женя представила, как сейчас будет объясняться с шефом, который и так в последнее время словно с цепи сорвался. Еще бы…
      Бедный Серый (в минуту раздражения – Серый волк, а без раздражения – просто Серый), он же Сергей Сергеевич, непосредственный Женин начальник, пробовал свою жизнь на разрыв – между женой и любовницей. Любимые женщины нещадно тянули каждая в свою сторону, оставляя на долю сотрудников лишь последствия беспросветной депрессии, перемежаемые яркими вспышками нервных срывов.
      Не дожидаясь лифта, Женя по лестнице взбежала на свой этаж, зашла в комнату и только и успела, что положить на стол сумку. Ее кивок Юле, Жениной подруге еще с институтских времен, прервался появлением в двери Серого… волка:
      – Так, Коростелева… Зайдите ко мне.
      Женя вопросительно посмотрела на Юлю, та утвердительно кивнула головой и поджала губы, подтверждая, что начальник опять на взводе. Женя тихонько вздохнула и пошла на заклание.
      Маленький, начинающий лысеть Сергей Сергеевич сидел за огромным столом, смотрел на Женю исподлобья и барабанил пальцами по толстой красной папке.
      – Слушаю вас, – сразу вошел он в штопор.
      – Сергей Сергеевич, я… – мягко начала Женя, но договорить ей не дали.
      – Да, да, конечно, вы были у зубного… – шумно дыша носом, перебил ее шеф.
      – Сергей Сергеевич, я…
      – Но врач заболел, – продолжал язвить шеф, накручивая себя до излюбленного состояния.
      – Понимаете, я…
      – Ну да, конечно! Вы же вчера отравились! – сорвался, наконец, он в крик, и его лицо тут же налилось краской. – Что молчим? Других оправданий не придумали? У редактора-переводчика фантазии не хватает?
      С этими словами он вскочил со стула и с остервенением принялся перекидывать папки и бумаги с одного края стола на другой, шипя:
      – Собрал вокруг себя идиоток…
      Женя открыла было рот, чтобы объяснить ему, что…
      И вдруг поняла, что не собирается оправдываться. Да и в чем, собственно? В том, что у нее нет машины? Что она вынуждена ездить на метро? Да что он вообще себе позволяет?
      Стоять и терпеть, пока тебя в лицо называют идиоткой…
      В Жениной душе закипал гейзер. Она сегодня видела ТАКОЕ… Не дай бог никому, никогда…
      КТО он вообще такой, чтобы повышать на нее голос?! Вот он, мечет папки, брызжа слюной и бурча себе под нос гадости. Мелкий пухлый мужичок, сальные зализанные волосы, перхоть на плечиках пиджака, багровая от злости шея…
      Женя решила держать марку. Не оправдываться. Не успокаивать распоясавшегося секс-гиганта по прозвищу Серый. И уж конечно, не кричать в ответ.
      С каменным лицом сев напротив, Женя взяла чистый лист бумаги и ручку. Быстро, крупным почерком написала заявление об уходе, подала через стол оторопевшему начальнику.
      – Что?.. – поперхнулся Сергей Сергеевич. – Что это такое, я спрашиваю?
      – Мое заявление, – улыбнулась Женя. – Мне казалось, – она усилила голос, чеканя слова, точно вбивая в Серого гвозди, – мы с вами все это время прекрасно находили друг с другом общий язык. Но оскорблений я терпеть не намерена. Всего доброго.
      Женя вышла из кабинета, взяла со своего – теперь уже бывшего – стола сумку, снова кивнула головой Юле, и… эта часть ее жизни закончилась.
      Только в коридоре она услышала запоздавшие крики разъяренного шефа:
      – Во-о-он!!! Вон отсюда!!! Да таких, как ты, под каждым забором!
      Но все это уже не могло задеть Женю. Три года она работала здесь за копейки, оставалась до позднего вечера, переносила здешние обычаи – хамство и уравниловку. И все это время знала: работу эту надо менять. Знала, но не меняла.
      Всегда находились какие-то причины, чтобы отложить поиски нового места. Вот только сейчас Женя призналась себе: главными причинами были ее собственная лень и страх перемен. Надо просто принять решение.
      Вероятно, трясина, в которой она увязла, требовала настоящего рывка, чтобы отпустить свою жертву. Спокойствие, опустившееся на Женину душу, говорило: она все решила правильно.

* * *

      Весна, чуть запоздавшая в этом году, решила наверстать упущенное. Долгожданное солнце растопило снег буквально за неделю.
      Женя подставила лицо уже теплому ветерку, с наслаждением вдохнула его полной грудью. Именно так и должна пахнуть свобода – весной. Никуда больше не торопясь, Женя шла к метро.
      «Так и надо, – думала она. – Давно пора. Еле концы с концами свожу. Да при таком графике о подработке и думать нечего. Зато теперь… Не найду ничего подходящего – горячку пороть не буду. Возьму какие-нибудь переводы… Нет, справлюсь, справлюсь. Сейчас приеду домой, отдохну… А вечером просто обзвоню всех знакомых, предупрежу, что могу брать работу на дом. Деньги те же, а свободного времени – в два раза больше».
      Женя повернула за угол и… Огромная буква «М» сверкнула дьявольским огнем. Спуститься в метро? Нет… Ни за что!
      Перед ее глазами яркими кадрами замелькали кошмарные сцены. Кровь, кровь, мокрая от крови прядь волос, неестественно согнутая нога… К горлу подкатила тошнота. Не позволяя этим кусочкам сложиться в цельную картину, Женя развернулась и пошла, почти побежала прочь от метро, к дороге.
      Троллейбус на остановке – как кстати! Она зашла в полупустой салон, села около окна и прислонилась щекой к холодному стеклу, проклиная свое слишком живое воображение. Почти наяву слышался нарастающий вой от приближающегося поезда и через секунду – удар. Кровь и крики. Крики и кровь. Невыносимо…
      К горлу опять подступил комок. Женя изо всех сил зажмурилась, прогоняя жуткие видения, и крепко вцепилась в сумку, лежащую на коленях. Руки нащупали что-то непривычное. Огромный пухлый конверт. «Что это? – удивилась она. – Я что, рукопись с собой прихватила?»
      Нет, не рукопись… И тут Женя вспомнила: «Ах вот это что! Я его утром, перед работой из почтового ящика вытащила! Еще удивилась – что такое?..»
      Недолго думая, Женя вскрыла конверт. Сейчас сгодилось бы что угодно, лишь бы вытеснить из памяти утренний ужас. «Что это может быть? – старательно отвлекала она себя от навязчивых мыслей. – Очередной рекламный проспект?» Через секунду на ее коленях поверх сумки лежал увесистый глянцевый журнал.
      «Яхты. Русское издание».
      Двести полос, не меньше, автоматически отметила Женя. Провела ладонью по приятно холодной обложке, по которой плыла «Серебряная мечта». Новейшая яхта, как говорилось в анонсе на обложке. Хороша. Даже слишком хороша…
      Женя пригляделась внимательнее – может, это просто модель яхты? Нет. В изящных посеребренных боках отражалось самое настоящее море, в котором, в свою очередь, отражалось кружево облаков…
      Женя завороженно смотрела на «Серебряную мечту». В троллейбусе, вяло тащившемся по будничной Москве, явственно слышались крики чаек, запах и шум моря. Соленый туман и брызги на губах…
      Женя перевернула страницу, потом еще одну и неожиданно для себя с головой окунулась в другой мир. Как будто шла-шла по обветшалой окраинной улочке, повернула за угол – и чудом оказалась там, у полосы прибоя.
      Во все глаза разглядывала она изящные силуэты на морской глади. Непривычные манящие имена опьяняли. «Ferretti group, Rod– rigues group, Azimut Benetti»… А рядом порт с пальмами, отели, люди, мужчины и женщины из этого незнакомого мира. Вот они позируют фотографам на фоне изысканно изогнутых бортов. Вот – пьют шампанское из высоких бокалов. «Бот-шоу в Дубаи – одно из самых влиятельных мероприятий в яхтенном мире», – сообщил комментарий.
      «Неужели это все реально? – размышляла она, переворачивая страницу за страницей. – Это же просто параллельный мир – блестящий, красивый, роскошный… Интересно, из чьих окон видны эти пальмы, долины, волны? Кто приезжает в эти гостиницы и живет в номерах с видом на искусственные острова? Кто ступает на палубу яхты, не думая, сколько она стоит?»
      Женю никогда не задевала мысль о существовании иной жизни – жизни, в которой не нужно думать о том, как дотянуть до зарплаты. Не пронзало чувство зависти, не терзали обиды из-за несправедливо устроенного мира.
      Кому-то похлебка жидковата, а кому-то жемчужинка мелковата. Такова была ее жизненная философия. Жене вполне хватало пары джинсов и пары офисных платьев. Одно черное, другое серое – строгое разнообразие. Страсть к побрякушкам и к нарядам, свойственная девочкам, миновала ее. В детстве она дружила и играла исключительно с мальчишками, вместе с ними презирала «этих девчонок», плакс и дур…
      Ну а потом, уже в юности, случилась с ней эта грустная история, после которой прихорашиваться расхотелось вовсе. Дима, Дима…
      Может, скромность ее гардероба – это траур по утраченной любви? А может, просто привычка, оставшаяся со студенческих времен, не слишком-то изобильных… И, разумеется, более чем скромная зарплата, не дававшая никакой возможности шиковать.
       «На бот-шоу в Дюссельдорфе был представлен новый 9-метровый дей-круизер. Стремительные обводы и золотисто-желтый гелькоут корпуса сразу же привлекли внимание. Одна из примечательных деталей конструкции – тонированное лобовое стекло без металлической рамы, что зрительно облегает линию экстерьера».
      Непривычные названия доставляли Жене почти физическое удовольствие.
      Флагман верфи. Вертикальный форштевень. С упоением читала она названия яхт – «Бесконечность», «Дуновение», «Элегантность», «Герцогиня», и слоганы яхтенных холдингов – «Это жизнь, и это стиль», «За гранью», «Вы живете лишь раз»…
      Почему-то сегодня, сейчас, в обшарпанном салоне троллейбуса, вяло тащившегося от пробки к пробке, обычные рекламные обращения находили отзвук в Женином сердце. Ей казалось, что они обращены лично к ней.
      Дойдя до яхт-новинок, взгляд Жени вдруг зацепился за сноску: «Лодка-восторг – всего за $16 млн». Интересно…
      И Женя занялась подсчетом: с ее зарплатой (теперь уже бывшей) в 15 тысяч рублей ей понадобится куда больше столетия, чтобы заработать на это «всего». «И все-таки… Кто же эти люди, готовые выложить 16 миллионов за яхту? И это при том, что на яхте они будут проводить от силы две недели в году. Они же работают, миллионы свои зарабатывают. Но для них 16 миллионов за две недели в году – это нормально…»
      Троллейбус дернулся, и журнал выпал из Жениных рук. Она подняла его и глянула в окно: ну надо же – уже выходить!

* * *

      Наконец-то она дома, в окружении массивной старой мебели, уставленной хрупкими вазочками и статуэтками… Все это давно вышло из моды, пылилось, растрескивалось и облезало. Но у Жени не было денег переделывать обстановку под свой вкус. И постепенно она привыкла, сроднилась с тяжелыми полированными монстрами и хлипкими фарфоровыми безделушками. Квартира, в которую она переехала после бабушкиной смерти, стала Жениным домом.
      В Москву из Севастополя, где жили родители, Женя приехала поступать в институт. Первый год снимала квартиру вместе с подругой. А потом умерла бабушка. И завещала свою квартиру единственной внучке. Хотя для Жени это оказалось полной неожиданностью: бабушка с мамой давным-давно поссорились и перестали общаться с тех пор, как Жене исполнилось два года.
      Женя заварила себе чай и устроилась на диване, с наслаждением взбив подушки. Хотела было включить телевизор, но передумала – снова взяла журнал. Как же он попал в ее ящик? Свежий номер, да еще в конверте – явно не рекламная рассылка. Скорее всего, адрес перепутали. Женя достала из сумочки конверт, в котором лежал журнал, прочла адрес. Странно, все совпадает: улица, номер дома, квартиры – все! Хотя нет, не все: вот он, косой значок дроби. Точно! Это не ее дом, а тот, который недавно вырос во дворе. Точечная застройка. Еще соседи ходили подписи собирали против этого строительства…
      Надо бы зайти к ним, отнести журнал. И заодно посмотреть на тех, для кого 16 миллионов за яхту – это «всего».
      Женя полистала журнал и нашла это объявление. А на соседней странице – Он и Она на палубе. На нем – белые льняные брюки, на ней – микроскопические шорты. Оба загорелые, счастливые, веселые. У девушки спортивная фигура – почти как у нее, грудь между первым и вторым, узкие бедра. А мужчина… Прорисованный рельеф голого торса, морщинки в уголках глаз от улыбки – бывает же на свете такая красота! Он слегка обнимает ее рукой, их волосы треплет ветер… Да-а-а… Если ее, Женину, косу расплести – да под этот фен… Потом ни за что не расчешешь!
      Прямо напротив дивана стоял шкаф с огромным зеркалом. Женя чуть подвинулась, чтобы видеть в нем свое отражение, расплела косу, тряхнула головой и постаралась принять соблазнительную позу – словно лежит на чудо-шезлонге. Посмотрела на себя краем глаза и снова встряхнула волосами – вроде ничего. Только загореть надо немножко.
      Внезапно накатила будоражащая волна хулиганства. За все сегодняшние ужасы и неприятности! За завтрашние проблемы! За новые трудности! А ну-ка, устроить им всем, и миллионщикам, и прихлебателям, розыгрыш! Ну хоть небольшой. Один раз живем.
      Быстро перелистнув страницы, Женя нашла полосу с рекламными объявлениями и, не раздумывая особо, набрала первый попавшийся московский номер.
      – Компания «North Triumph Boats» приветствует вас!
      – Здравствуйте! – томно поздоровалась Женя с этим приятным мужским голосом, не забывая глядеться на себя в зеркало. – Я хочу купить у вас яхту.
      На том конце провода явно зажглись глазки и засветилась улыбка:
      – Конечно! Будем рады вам помочь! Вас интересует что-то конкретное? Или вы…
      – Конкретное, конкретное, – перебила Женя, пытаясь войти в роль капризной богачки.
      – В таком случае лучше всего вам подъ-ехать к нам в офис, где мы обсудим все детали и…
      – Завтра в 10, – снова перебила его Женя.
      – Э-э-э… Прошу прощения… – растерялся приятный голос, – но наш офис работает только до шести вечера, я бы мог, конечно, задержаться, но максимум до…
      – Да нет же, – небрежно остановила его Женя, – я утро, утро имела в виду!
      – Простите? 10 утра? – И трубка трагически замолчала.
      Женя представила себе этого менеджера, нервно отбивающего пальцами дробь (вылитый Серый волк!) по полированной столешнице. Бедняга… Наверное, лихорадочно соображает, что же это за миллионерша такая – поднимается в несусветную рань, чтобы присмотреть себе очередную игрушку.
      – Э-э-э, – наконец пришел в себя невидимый менеджер, приходящий на работу в полдень, – возможно, мы могли бы договориться на более поздний час? Допустим, в 11? Как вас записать?
      – Хорошо, – милостиво согласилась Женя, на глазах входя в роль избалованной, но снисходительной богачки. – Пусть будет 11. Пишите: Евгения Коростелева.
      – Евгения! – разволновался менеджер, – Давайте я еще запишу ваш адрес! Мы предоставим вам «Кадиллак» с водителем, он со всем комфортом доставит вас к нам в оф…
      – Не надо! – вскрикнула Женя, понимая, что шутка зашла далеко.
      – Простите… – перепугался менеджер. – Если эта модель не соответствует вашим предпочтениям, то мы…
      – Всего доброго, – перебила его Женя, намереваясь бросить трубку. Но менеджер не собирался отпускать добычу.
      – Вы только скажите, откуда вы поедете? Мы предоставим вам гида: по дороге в офис он расскажет вам о нашей компании и предложениях…
      – До свидания! – И Женя повесила трубку. Наконец-то.
      Потом подумала и отключила телефон. Судя по всему, вот-вот должна была позвонить Юля. Единственная подруга наверняка хочет узнать, что произошло между Женей и шефом. Говорить об этом – а говорить Юля могла часами – не хотелось.

* * *

      Ну разумеется, утром Женя по привычке проснулась в восемь.
      Потянулась спросонья и даже вылезла из кровати, привычно нащупывая босой ногой тапочки. И вдруг в тумане полусна неоновой рекламой вспыхнула мысль: «Какая работа?! Я же все…»
      Надо же – ни обиды, ни сожаления, а ведь три года там проработала! Удивление и острое чувство свободы заставили Женю проснуться окончательно. Конечно, о ПОЛНОЙ свободе остается лишь мечтать… Впереди нарисовался целый океан проблем.
      И ведь придется их решать! Как-то надо зарабатывать на жизнь. Впрочем, работы Женя не боялась. С тех самых пор, как против маминой воли уехала поступать в московский вуз. Мама, обладательница столь же непреклонного характера, как и бабушка, перестала даже писать. И ни на какую «родственно-гуманитарную помощь» Женя уже больше никогда не рассчитывала.
      Когда понадобилось заплатить налог на наследство, пришлось продать бабушкины драгоценности – немногочисленные, но такие красивые. Женя прерывисто вздохнула, вспомнив серьги с изумрудами, печально сверкнувшие напоследок – перед тем, как навсегда исчезнуть из ее жизни.
      Сварив кофе, Женя налила себе большую кружку и прижала ладони к ее горячим бокам. Постояла, наслаждаясь ощущением уюта и покоя. Потом подошла к окну и отдернула плотную штору.
      Солнце. Второй день! Снова вместо низкого серого неба, похожего на кучу мокрой грязной ваты, – самое настоящее яркое солнце! В глаза ударили слепящие блики из окна напротив – ох уж это внезапное соседство…
      Тонкая, словно игла, башня во дворе ее дома выросла на удивление быстро. Теперь окна Жениной кухни практически упирались в окна элитной многоэтажки. Пришлось вешать плотные шторы. И все равно осталось неприятное ощущение, будто пялишься в чужие окна, а оттуда ничего не стоит заглянуть в твои… Кстати, надо не забыть занести туда журнал.
      Солнечный зайчик вновь ослепил Женю. Да что ж такое?! Прикрыв глаза ладонью, она все-таки заглянула в назойливое чужое окно.
      Оказалось, это бликовала сковорода. А сковороду держал в руках мужчина в фартуке, надетом… прямо на голое тело. Очень красивое тело.
      «Он что – без трусов?! – растерялась Женя. – Нет… В джинсах на бедрах».
      Честно говоря, Женя и сама не поняла, успокоило ее это или разочаровало. Поймав себя на этой мысли, она усмехнулась и продолжила разглядывать «соседа». Хорош… Стройный, не перекачанный, но мускулистый. И со сковородкой управляться умеет. Яичницу готовит. Самое холостяцкое блюдо… Лица, конечно, не разглядеть, но все равно понятно, что красавец. Такое тело просто не может – не имеет права – принадлежать несимпатичному человеку!
      По Жениной спине и животу побежали легкие, но приятные мурашки.
      «Как это, интересно, бывает? – размечталась она. – Когда утром ты просыпаешься, а на кухне твой мужчина готовит тебе завтрак? Вот такой мужчина…»
      Она представила себя элегантно возлежащей на шикарной кровати. Вот она возлежит, вся такая роскошная… А Он кричит ей с кухни: «Вставай, соня, кофе стынет!» И она встает, лениво натягивает полупрозрачный сексуальный халатик, идет к нему на кухню, он целует ее в щеку, и они…
      Тут вместо Жени на кухню вошла роскошная брюнетка и, чмокнув полуголого красавца в щеку, села за стол. Женя вздрогнула и с шумом задернула плотную штору на своем окне. Занавес.
      Кофе, которым пренебрегли, предпочтя его мечтам, разумеется, остыл. Прихлебывая невкусный, чуть теплый напиток, Женя пошла в комнату – на диван. Привычно подобрала под себя ноги и загрустила. «Ну конечно, – усмехнулась она про себя. – Кто бы сомневался. На этом рынке невест мне явно не забронировано – я из другого измерения». Женя обвела глазами свою комнату – неухоженную старую мебель, ссохшийся паркет, светлый прямоугольник на обоях – здесь когда-то висела картина, которую Жене пришлось продать…
      Из-под пледа опять выглянул глянцевый краешек журнала. Но желание отправиться в дом напротив, чтобы вернуть журнал законному подписчику, растаяло после увиденной сцены из чужой счастливой жизни. «Еще и окажется, что это – журнал той самой сладкой парочки. Решили заказать себе яхту и отправиться на ней в свадебное путешествие».
      Но тут Женя вспомнила про свою вчерашнюю выходку. Бедный менеджер! Проснулся пораньше, на работу примчался – и сидит, ерзая от нетерпения, поджидает вчерашнюю любительницу раннего шопинга. И надеется получить проценты за проданную яхту… 16 миллионов! Да небось процентов пять-десять комиссионных… Это сколько ж получается?
      «А может, съездить? – родилась неожиданная идея. – Все равно делать нечего. Где там их офис?» Женя отыскала адрес компании, в которую вчера звонила. «То, что надо! Прямо рядом с бюро переводов, где мне подработку предлагали! Потом к ним зайду. Вот только что надеть?»
      Подумав немного, решила одеться подчеркнуто просто. Нарядиться под скучающую миллионершу все равно не получится, а вот под бизнесвумен… Можно попробовать. Или представиться помощницей босса? Например, ей поручили узнать всякие нюансы насчет аренды… Тогда все просто – белая блузка, юбка… Или нет – лучше брюки, а то ее туфли товарный вид напрочь потеряли. Так. А с косой что делать? Покрутившись около зеркала, Женя решила причесаться а-ля Тимошенко. Правда, у той коса ненастоящая, потому и лежит так хорошо. Натуральные волосы – вот как у Жени – вечно из туго сплетенного колоса выбиваются, а «нимб» постоянно норовит разлохматиться, потерять половину шпилек и весело сползти набок.
      Женя даже слегка подкрасилась – чуть туши, румян и блеска на губы. Краситься она не любила. Для стиля «гламур естественный» Жене никогда не хватало ни времени, ни сил, ни терпения. Но… высокий офисный стиль требует хотя бы легкого макияжа.
      Придирчиво осмотрев себя в зеркале, Женя попыталась войти в образ. Вот бы еще очки для полной убедительности… Но никаких очков, даже темных, у нее не было. «Ладно, вполне себе сносно!» – и она вышла из дома.
      Поездка в метро исключалась. Женя даже представить себе не могла, когда сможет спуститься под землю. При одной только мысли накатывала волна ужаса. В памяти словно фотовспышка защелкала: кровавые детали царапали сознание, как осколки стекла.
      Недолго думая, Женя подошла к краю тротуара и подняла руку. «Приличной даме, – бодрилась она, – несвойственно появляться взмыленной. Ни в офисе, нигде. Значит, общественный транспорт исключается».
      Вселенная явно сочувствовала Жене: рядом остановился не какой-то убитый «жигуленок», а вполне приличная иномарка. Назвав водителю адрес, найденный в журнале, Женя откинулась на спинку сиденья и постаралась исполниться решимости. А через 15 минут машина затормозила у самого обычного дома в центре.
      Охрана на входе вела себя как-то неприветливо.
      – К кому? – обшарив Женю взглядом, отрывисто-хамовато бросил бритоголовый страж.
      – Мне назначено! – с легким вызовом ответствовала Женя.
      – Паспорт, – лениво потребовал он.
      Женя достала паспорт и шлепнула им о стойку с таким видом, точно это был не паспорт, а «магнум». Охранник сверил ее лицо с фото, после чего некоторое время задумчиво листал страницы огромной тетради.
      – Проходите! Комната 305 прямо по коридору и направо после лифта.
      Женя ступила в просторный холл и обомлела. Это был современный вариант королевской роскоши – офисный кич во всей его витиеватости. Тесня друг друга, в глаза лезли зеркала, бронза, мрамор, живые пальмы, а в самом центре помещения нежно шептал, струя прохладу, весьма немаленький фонтан. А сразу за рядом резных колонн ввысь уносились сразу три лифта с прозрачными кабинами.
      Минут через пять после прогулки по этому раю Женю наконец заметили.
      – Девушка! – окликнул ее из открытой двери женский голос. – Вы не Вадима ищете?
      Женя заглянула и поздоровалась с выглядывающей из-за монитора классической силиконовой блондинкой.
      – Где вы ходите, он вас с утра ждет! – выразила недовольство красотка.
      – Да я тут немного заплутала, – смешалась ее напору Женя.
      Блондинка уже вставала из-за стола, являя Жениным глазам монументальный бюст. Женя попыталась на глаз определить размер этой «красотищи», но тут ее уверенно подхватили под руку, провели несколько шагов по коридору и буквально втолкнули в какую-то дверь…
      Довольно небольшой кабинет был практически целиком перегорожен столом красного дерева с одиноким монитором посередине. По полю монитора гулял карточный расклад: хозяин кабинета, парень лет тридцати в дорогом костюме, зевая, скучал над пасьянсом.
      – Проходите, – кивнул он Жене, сворачивая игру.
      Женя аккуратно присела на кончик стула. И, едва вскинув ресницы, встретилась с пристальным взглядом хозяина кабинета.
      – Вадим, – он протянул руку, и Жене ничего не оставалось, как представиться.
      – Евгения. – И, подумав, добавила: – Коростелева.
      Вадим взял со стола несколько бумажек. Просмотрел и отложил в сторону.
      – Странно, – произнес он озадаченно, но через секунду заулыбался: – Совсем заработался, не пойму, где ваше резюме. У вас нет с собой?
      Женя покачала головой. В принципе, она еще по тону обширногрудой блондинки поняла, что попала не в отдел продаж, а в отдел кадров. Смешно – самое время…
      – Ну да ладно. Вы мне вот что скажите, – молодой человек перешел на доверительный тон, – вы действительно хорошо владеете языком?
      Продолжая мысленно восхищаться полной абсурдностью происходящего, Женя ответила на безупречном английском:
      – Да, неплохо… Правда, разговорной практики у меня давно не было, но, думаю, это не проблема.
      Молодой человек моментально проснулся, расцвел на глазах и выпалил по-английски:
      – Ну, наконец-то! Вы не поверите, но за последние два дня я выслушал такое количество «ай донт ноу», что просто невозможно! И ведь не стесняются в резюме писать про «свободный разговорный»! Вы где учились?
      Надо же: попала прямиком на собеседование, и этот парень ищет специалиста со знанием языка… «А вдруг? – мелькнуло в голове. – Вдруг все сложится?» И Женя рассказала про учебу в инязе. А заодно и о своем знании не только английского, но и французского, о том, что три года после института проработала переводчиком…
      Пока она говорила, Вадим, не стесняясь, разглядывал ее, мысленно расплетая эту жуткую «патриархальную» косу вокруг головы, стирая дешевую, неумело наложенную косметику… «Отличный, просто отличный экземпляр! – думал он с удовольствием. – Иностранцы в таких души не чают: детское личико, зеленые глаза, чуть мальчишечья фигура… Да ее приодеть – цены не будет!»
      – Евгения, – прервал он, все для себя решив, пространные Женины речи, – ваше резюме, увы, так и не нашлось. Вы уж перешлите мне его. Прямо сегодня, хорошо?
      Женя кивнула.
      – Так…
      Вадим задумался. Конечно, без резюме начинать разговор о зарплате неправильно… Но ведь к ним с улицы даже резюме не попадает, а тянуть дальше нельзя. Если он не закроет эту вакансию до возвращения шефа, может открыться вакансия уже на его место. Его теплое место! Английский у девчонки отличный, французский – пусть Лариса проверяет, внешность – что надо. Наряд… Да ничего, у мадам ее быстренько перелицуют…
      – Симпатичная кофточка! – продолжая улыбаться, заметил он.
      Женя по каким-то оттенкам интонации и по отчужденному взгляду сразу поняла: это – не комплимент. Она тут же зажалась, но Вадим не дал ей спрятаться в раковину.
      – Только, вы знаете, – быстро заговорил он, берясь за телефонную трубку, – у нас принят несколько другой стиль. Клиенты, сами понимаете, люди высокого полета. Алло, Лариса? Кофе, пожалуйста! Или вам чай? – обратился он к Жене.
      Женя потрясла головой, отказываясь.
      – Да! Два кофе! – продолжал говорить в трубку Вадим. – И Яна вызвони…
      Вадим, довольный своим кадровым уловом, на полную мощность врубил имидж «хорошего парня» и теперь весь так и лучился доброжелательностью.
      – Евгения, вам у нас понравится, поверьте! – Его глаза еще раз «отсканировали» ее небогатый наряд. – Новый образ, новая жизнь, все льготы – страховка, представительская машина, бесплатные ланчи в ресторане, премии, 13-я зарплата…
      «Мистика какая-то, – крутилось в голове у Жени. – Узнать бы только, кем это я наниматься пришла? Секретарем? Переводчиком?»
      – А зарплата? – решительно спросила она, надеясь по уровню оплаты понять – хотя бы приблизительно, – каков будет круг обязанностей.
      – Пять тысяч! – бодро отрапортовал Вадим.
      – Так мало? – опешила Женя.
      «Ничего себе: такой шикарный офис, и такие копейки платят… Я в издательстве 15 получала, плюс премиальные за проект. Может, это на полставки? А зачем мне полставки? Или тут какие-то проценты высокие?»
      – Я ведь еще и немецкий знаю… достаточно хорошо, – добавила она, давая понять, что полставки ей неинтересны.
      Очередная подробность совсем выбила Вадима из колеи. Еще и немецкий!
      – Испытательный срок, что поделать, – тут же вырулил он, продолжая цвести фирменной улыбкой. – Через месяц будете получать уже семь тысяч долларов.
      Хорошо, что Женя сидела. И хорошо, что сразу же, как Вадим озвучил эту чудовищную, невиданную сумму, вошла силиконовая блондинка с кофе. Пока Вадим представлял блондинке – секретарю Ларисе – «нашего нового сотрудника», у Жени было время опомниться. «Это за что же они здесь платят такие деньги? – пронеслось у нее в голове. – Не могут же они просто переводчику столько платить?»
      – Скажите, а что будет входить в круг моих обязанностей? – аккуратно спросила она.
      Вадим удивленно приподнял брови:
      – Как что? Все, что входит в круг обязанностей брокера, посреднические услуги между «North Triumph Boats» и нашими клиентами… Вас же предупреждали?
      – Да-да, конечно! – уверенно и даже чуть залихватски ответила Женя. – А когда я должна приступить к работе?
      – Вы могли бы прямо завтра?
      Женя вообще-то очень рассчитывала отсрочку в несколько дней. Хоть какой-то шанс разобраться в тонкостях неведомой будущей профессии… Пусть и небольшой. Но не говорить же новообретенному начальству: я завтра не смогу, мне нужна неделька, чтобы в ускоренном темпе преобразиться в брокера. Женя кивнула головой. Будь что будет!
      – Лариса! – Вадим явно пошел на второй виток активности. – Как только Ян придет, тут же ко мне. Женя, ой, простите, Евгения, может, мы не будем ждать, пока вы мне резюме перешлете? Может, вы сейчас его напишете – ну так, в самых общих чертах?
      И он уступил Жене место за своим компьютером.
      Она уже почти закончила, когда Лариса доложила о приходе загадочного Яна. Женя подняла глаза и обмерла снова – в который раз за день. Адонис. Ожившая древнегреческая мечта, ни капельки не устаревшая и в наши дни. Высокий, идеально сложенный блондин модельной внешности, одетый так, словно спустился с подиума. Или, наоборот, на подиум собрался. Высокие сапоги, какая-то бесформенная безрукавка поверх облепляющей тело водолазки, серьга…
      – Привет! – с ходу перешел на «ты» Адонис и, совершенно не скрываясь, стал ее оглядывать.
      Ах вот оно что… Под этим взглядом не могла растаять ни одна женщина. Ни пресловутой манерности, ни набивших оскомину сюсюкающих интонаций… И все-таки сомневаться в сексуальной ориентации «любимца богов» не приходилось.
      – Так, – подытожил Ян. – 85—60—80, рост 166. Правильно? – И ободряюще подмигнул робко кивающей Жене, после чего обратился к Вадиму: – С мадам Валенте на завтра договариваться?
      – На завтра, на завтра! – чуть раздраженно подтвердил Вадим. – Ты же знаешь, что тут у нас творится…
      – Ага… – Ян снова внимательно посмотрел на Женю. В его взгляде не было ничего оскорбительного, даже наоборот – хотелось расправить плечи, поднять подбородок, как-то подтянуться – в общем, соответствовать.
      – Да, думаю, уже сегодня подберу кое-что… Ну все, я полетел – бай!
      Он улыбнулся всем вместе и каждому в отдельности и исчез. Вадим тут же посмотрел на часы, и Женя с понимающей улыбкой встала:
      – Ну… я пойду, наверное? Рабочий день во сколько начинается?
      – Пока это… – задумался Вадим, будя компьютер мышкой, – вам еще надо… В общем, так: завтра подъезжайте сюда к двенадцати, а потом Ян отвезет вас в «Сосновку»…
      Вадима прервал звонок:
      – Извините. Слушаю… Да, секундочку.
      Вадим прикрыл трубку и снова повернулся к Жене:
      – Завтра приходите сюда к двенадцати. И захватите с собой все необходимое на три дня. Но по минимуму! Лучше вам эти три дня пожить в нашем санатории.
      – Где? – опешила Женя.
      – Да-да, я слушаю! – прокричал Вадим в трубку и снова повернулся к Жене, всем своим видом демонстрируя занятость: – Надо поработать над вашим имиджем. – И, глядя в расширенные от изумления Женины глаза, добавил, улыбаясь: – Вам понравится. Честное слово.

      – Алло! Коростелева! Ты куда пропала? – кричала трубка Юлиным голосом. – Я до тебя со вчерашнего дня дозвониться не могу!
      Действительно… Вчера Женя отключила все свои телефоны – и мобильный, и городской. Общение с Юлей – большая нагрузка. Дорогая подруга часами готова обсуждать любое, даже самое заурядное событие… А уж такая грандиозная тема, как увольнение, вызовет ураган сопереживания и лавину сочувствия. От окружающего мира на сутки отрежет, не меньше.
      Выйдя на улицу после спонтанного собеседования и трудоустройства, Женя включила мобильник и, никуда не торопясь, пошла вдоль по набережной. Ей хотелось успокоиться, собраться с мыслями, но звонок подруги не дал ей такой возможности.
      – Что, в конце концов, у вас там случилось? По-моему, я имею право знать! – обижалась Юля.
      – Ох, Юлька, – вздохнула Женя, думая, с чего бы начать…
      – Что он тебе такого сказал, – тараторил взволнованный голос, – что ты сразу увольняться?
      – Пойми, Юль, – мягко начала Женя, – ну сколько можно терпеть, ведь давно уже человек за-а… за грань вышел…
      – Да я все понимаю, – согласилась подруга, – но послушай, что вчера было!
      Пока Юлька расписывала все последствия неожиданного увольнения, Женя с трубкой около уха медленно брела вдоль по набережной.
      Лед уже растаял, но с реки все еще тянуло холодом. Юля все рассказывала и рассказывала о том, как Серый волк два часа подряд поочередно вызывал подчиненных и каждому читал небольшую лекцию о корпоративной этике. Женя окончательно убедилась: ее вчерашнее решение было абсолютно верным.
      «Говорить Юльке о новой работе или нет? – размышляла она. – Или потом, когда все будет ТОЧНО? Да что это я, в самом деле! – вдруг решила Женя. – У меня же от нее никогда секретов не было!»
      – Ну и что ты теперь собираешься делать? – выговорилась наконец сердобольная подруга. – На дом переводы брать? Не советую – кидают! Вот что. Сейчас я позвоню одному человеку…
      С Юлей они познакомились и подружились в институте. Обе поступили в иняз без протекции, обе не ждали помощи от родных. Жить вдвоем в большом городе всегда проще. Сначала снимали комнату в коммуналке, потом, когда Женя оформила бабушкину квартиру, Юля отказалась переехать вместе с ней.
      Кстати, в издательство ее привела именно Юля.
      – Нет, Юль, не надо, не звони. Я уже нашла кое-что.
      – Сколько? – не стала церемониться Юлька, задав самый главный вопрос.
      И тут Женя поняла, что при всем горячем желании сказать правду она физически не в состоянии озвучить сумму. Ни в пять, ни тем более в семь тысяч.
      – Три, – решилась она на небольшую ложь.
      – Ско-о-о-лько? – протянула Юля с недоверием. – Три тысячи долларов?!!
      – Евро, – зачем-то уточнила Женя, борясь с собственной честностью.
      Юля шумно вздохнула. Голос у нее стал приторно-сладким:
      – Ну-ка, ну-ка, Коростелева, выкладывай, где это раздают такие зарплаты?
      – Юль, может, потом поговорим? А то ведь ты на мобильный звонишь – деньги капают, – Женя попыталась свернуть разговор.
      – Ничего страшного, – заверила Юлька, – я с рабочего телефона звоню. Сергеич куда-то пропал. Небось опомниться после твоего увольнения не может. Так что ничего страшного. Колись.
      И Женя, вздохнув, рассказала все: да, ее взяли брокером в компанию, которая торгует яхтами. Но Юлю она, как ни странно, не слишком удивила. Видно, после названной Женей суммы ее вообще ничем не удивишь.
      – И по чьей же рекомендации ты попала на такое… золотое собеседование? – насмешливо поинтересовалась она. – И главное, так быстро – буквально не успела уволиться. Или, – заподозрила вдруг Юлька, – хочешь сказать, что… ты уволилась потому, что перспектива появилась?! И все это время молчала? Ну ты даешь…
      – Нет-нет, что ты! – Женя поспешила разубедить ее. – Ты же знаешь, я бы непременно рассказала, все случилось… случайно. Я просто позвонила по объявлению и…
      – То есть, – перебила ее подруга, – хочешь сказать, что пришла прямо с улицы и сразу на зарплату в три тысячи? Евро?!
      – Ну… да, – растерянно призналась Женя.
      Насмешливый тон подруги вселял в Женину душу сомнения. Пока шел разговор, Женя свернула с набережной. Сев на свободную лавочку в скверике, она в общих чертах изложила подруге подробности.
      – Да-а-а, – протянула Юля, внимательно ее выслушав. – За город, говоришь, к мадам? Теперь это так называется?
      – Что… это? – холодея, спросила Женя, уже понимая, что именно услышит в ответ.
      И услышала.
      – Бордель! – выпалила Юля. – Да-да! Бордель! То самое место, куда таких, как ты, заманивают. На денежную морковку. Ты, вообще, чем думала, когда туда отправилась? Ты фирму эту проверила? Телевизор не смотришь, что ли? Завезут тебя, запрут, паспорт отберут, и все – сексуальное рабство! Да, Коростелева! Молодец, ничего не скажешь! Влипла!
      Женя не выдержала:
      – Ой, Юль, все, не могу. Я тебе перезвоню.
      Она дала отбой, поднялась с лавочки и стремительно пошла вперед, почти побежала. В голове кружились обрывки мыслей. «Неужели все вот так? А вдруг Юлька права? Как же так? Может, бросить все, не ходить?»
      Минут через пять мандраж утих, Женя начала успокаиваться. Появились возражения против Юлькиной гипотезы. «Нет, не может быть… Офис приличный, в центре, объявления в журнале, потом, Вадим… Он совсем не похож на… сутенера. – Женю передернуло. – И потом, я же сама позвонила, телефон указан… Точно! – озарило ее. – Вот оставлю Юльке все телефоны, адрес этой конторы… А еще договоримся, если не отзвонюсь в определенное время, попрошу ее сообщить в милицию, и все!»
      Женя набрала Юлькин номер.
      – Ну? – воинственно спросила Юля.
      – Юль, вот смотри, что получается…
      И Женя изложила подруге все «против» ее версии насчет борделя…
      – Ну, конечно, – обиделась Юля, и Женя отчетливо представила ее возмущенно поджатые губы. – Только потом за выкупом ко мне не посылай, у меня денег нет.
      – Да ты что, Юль? – успокоила ее Женя. – Очень даже здорово… что ты все предусмотрела… Ты мне действительно можешь помочь. Оставлю тебе все контакты. И если завтра часа в два не перезвоню, то тогда уже… В общем, объявляй розыск.
      – Ладно, – неохотно согласилась Юля.

* * *

      Ближе к ночи Женя опять занервничала. Она долго не могла уснуть, ворочаясь, думала: если Юля хоть на капельку права, то… Сны ей снились тревожные, отрывочные, мучительные…
      Проснувшись утром, Женя еще чувствовала некоторое беспокойство. Но мысль о возможной правоте подруги выцвела и уже не так бередила душу.
      До офиса опять добиралась на машине. Хотя, надо признаться, денег уже практически не осталось. Она же решила уволиться прямо перед зарплатой. В бухгалтерии ее, разумеется, еще не рассчитали – Женя туда вчера звонила, выясняла.
      В бюро пропусков на ее имя уже был выписан временный пропуск. Пройдя через охрану, Женя направилась в кабинет Вадима, но его там не оказалось. Недолго думая, она заглянула в соседнюю дверь – к Ларисе. Та любезничала по телефону и только рукой на Женю замахала – некогда, мол.
      Женя неприкаянно побродила туда-сюда и наконец села на один из диванчиков в холле – так, чтобы держать в обозрении дверь в кабинет Вадима.
      Утренняя решимость быстро улетучивалась. Может, это вообще розыгрыш? Вроде того, который она сама устроила менеджеру…
      – Вот ты где! – раздался смутно знакомый голос.
      Женя повернулась и увидела Яна.
      – Ты где ходишь-то? – махнул он ей. – Мы уже давно должны были выехать! Поехали?
      – Поехали! – радостно кивнула Женя.
      Ян развернулся, и Женя, подхватив сумку, побежала за ним.
      Они вышли на улицу и пошли вдоль ряда припаркованных машин представительского класса. Маленький мини-купер смотрелся на их фоне несерьезной симпатичной игрушкой. Около него Ян и остановился. Жене стало смешно, но она сдержалась, тем более что салон этой уморительной машинки оказался на удивление просторным и комфортным. Кожаные сиденья, необычная приборная панель и – сразу после поворота ключа зажигания – Элтон Джон из всех колонок.
      – Я его очень люблю, – с удовольствием вздохнула Женя, устраиваясь удобнее.
      – А уж я-то как… – ответил Ян, сдавая машину назад и выруливая на дорогу. – Я же с ним работал, представляешь?
      – Нет, – искренне изумилась Женя, – не представляю.
      Лицо Яна приобрело мечтательное выражение:
      – Я в Лондоне пять лет проработал. Последние два года как раз у него. Он просто чумовой, совершенно чумовой. Я по всему этому так скучаю. Понимаешь, это стиль настоящий, жизнь настоящая… Вот смотри.
      Продолжая вести машину одной рукой, он достал свой смартфон, успевая следить за дорогой, нашел нужную папку и передал аппарат Жене:
      – Листай вот этой кнопкой, там много…
      И пока Женя разглядывала одну за другой фото сэра Элтона и его окружения, Ян рассказывал ей какие-то удивительные, волшебные истории про мир, который Женя никогда не воспринимала как реальный. Он существовал где-то на глянцевых страницах, в ярких фото, в кадрах на экране, но к действительности не имел никакого отношения. По крайней мере, для Жени. К тому же она не была любительницей светской хроники и вообще таблоидов.
      – С мадам я, кстати, тоже в Лондоне познакомился, – сказал Ян.
      – Ян, а кто она? – заволновалась Женя. – И вообще, зачем все это?
      – Как зачем? – Ян на секунду повернул голову к Жене и прищурился.
      Глядя на этот легкий прищур, Женя вдруг поняла, что он не так уж молод, как ей казалось вначале: нет, не ее ровесник, ему уже явно за тридцать…
      – Жень, – решительно произнес Ян, следя за дорогой, – ты нормальный человек, так что не обижайся, ладно?
      – Да-да, что ты! – с жаром ответила Женя.
      – Ты собираешься продавать лодки…
      – Лодки? – переспросила девушка.
      – Ну, яхты… Хотя так никто не говорит. Говорят – лодки. И стоят эти лодки миллионы. Понимаешь, с клиентами какого уровня ты будешь работать?
      Женя вздохнула, осознавая, о чем говорит этот человек, два года проработавший с Элтоном Джоном.
      – Да ты не волнуйся! – ободрил ее Ян. – С твоими данными мы из тебя быстро супермодель сделаем.
      – А-а-а! – догадалась Женя. – Так это салон красоты?
      Ян посмотрел на нее разочарованно.
      – Салон?! – протянул он. – Салон – это бывшая парикмахерская… Стекляшка.
      Женя просто не знала, что и ответить. Впрочем, Ян и не ждал от нее никаких комментариев.
      – Стиль, моя дорогая, – произнес он наконец, после затяжного молчания, – это итог такого количества составляющих, что даже меня одного на все не хватит. У Мартины работают лучшие. Знаешь, дорогая, свой главный недостаток?
      Женя отрицательно покачала головой, будучи уверенной, что вот сейчас он наконец ей скажет, что с ее веснушками и невысоким ростом – каких-то 166 см…
      – Низкая планочка, очень низкая… – неожиданно сказал Ян.
      Женя растерялась.
      – Нельзя так к себе относиться…
      Женя молчала. Она понимала, о чем говорит Ян, понимала и была с ним полностью согласна.
      – Знаешь, – продолжил Ян после недолгого молчания, – мне на днях звонил один профессор – очень известный профессор… Просил поработать с его девушками, студентками. Лекцию небольшую прочитать по этикету. За такой гонорар отказать не смог. Девушки, конечно, милейшие, но все-таки… Я их спрашиваю, что, по их мнению, главное для успешной девушки? Вот ты что об этом думаешь?
      Женя задумалась. Но, кроме дурацкой песенки из старого фильма про то, что «должна быть в женщине какая-то загадка», ничего ей в голову не приходило. Ян ждал.
      – Может быть, – тихо предположила она, – загадочность?
      – Нет… Достоинство. Достоинство и уверенность в себе. Красота создается, загадочность – дело наживное, а вот достоинство и порода… Этому не научишь ни за какие гонорары.

* * *

      Мини-купер Яна, бесстрашно обгоняя и подрезая другие машины, наконец свернул с МКАДа на пригородное шоссе и минут через десять-пятнадцать юркнул на узкую дорогу, по обеим сторонам которой тянулись высоченные глухие заборы. Ян остановил машину около ворот и, приоткрыв окно, протянул руку к кнопке домофона.
      Он представился, и автоматические ворота тут же неспешно разъехались, словно занавес, явив глазам Жени белоснежный особняк с колоннами и прудом перед фасадом. Ко входу их проводил охранник.
      Ян легко поднялся по ступенькам и открыл дверь. Женя робко следовала за ним – чуть ли не след в след. Они вошли в огромный гулкий холл с несколькими зонами отдыха – уютными креслами и диванчиками, окружающими низкие столы. Одна стена холла была стеклянной, за ней виднелась симпатичная лужайка с плетеной мебелью…
      Из глубины дома послышался деловитый топот, и в холл выкатился крошечный йорк, ринулся к Жене, обнюхал ее ноги, чихнул и затанцевал, просясь к Яну на руки.
      – Привет, Энгелик! Привет, ласточка моя! Ой, не могу – такие они смешные!
      Только Ян с Женей уселись на диваны, как вошла хозяйка дома. Высокая немолодая женщина в темном брючном костюме, с идеально прямой спиной и огромными внимательными глазами на худом лице. Чем-то она была похожа на Майю Плисецкую.
      Женя поднялась ей навстречу.
      – Мартина, – поднялся и Ян, – позволь представить тебе Евгению, нового сотрудника наших любимых лодочников.
      Мартина улыбнулась и протянула Жене руку.
      – Очень приятно, Мартина Валенте.
      Голос у нее был с легкой хрипотцой, а рукопожатие – крепким, почти мужским.
      – Очень приятно, Евгения Коростелева, – смущаясь, Женя ответила на рукопожатие, чувствуя себя как-то неуютно под внимательным взглядом огромных черных глаз Мартины.
      – Ну что же, – сказала та и кивнула Яну, – давайте работать.
      Она развернулась и пошла в глубь дома, Ян и Женя – за ней. Они прошли еще один холл, коридор, гостиную…
      И вдруг за очередной дверью начался совсем другой мир. На смену коже, замше, коврам и картинам «парадного дома» пришло обилие зеркальных, мраморных и хромированных поверхностей. Шкафы-купе, что-то вроде примерочной, массажный стол, стул для педикюра – все это чередой промелькнуло перед Женей, пока их небольшой эскорт шествовал в самый дальний уголок гигантской лаборатории красоты.
      Мартина устроилась в королевском кресле за столом красного дерева, на котором монитор в 21 дюйм казался совсем небольшим. Достав из папки несколько листов бумаги, Мартина протянула их Жене:
      – Евгения, я попрошу вас заполнить анкеты, как только закончится съемка. Пожалуйста, отнеситесь к этому максимально серьезно.
      Потом Женю сфотографировали в нескольких ракурсах, и Ян отвел ее в другую комнату:
      – Сиди, заполняй анкеты. И максимум прилежания, о’кей? Она потом очень внимательно сама все смотрит.
      – Хорошо, – пообещала Женя.
      Ян умчался обратно в кабинет хозяйки, а Женя проглядела анкеты и растерялась.
      Какие-то странные, неожиданные вопросы. Ну понятно – рост, вес, но вот это как понимать: «С каким зверем вы себя ассоциируете?» Или: «Как вас называет мужчина во время секса?» Что это? Зачем?
      Она еще раз просмотрела анкеты и поняла, почему Ян говорил о прилежании – заполнить все это за какие-нибудь двадцать минут просто невозможно! Наверное, придется повозиться с этим не час и не два, а…
      Два часа! Как же она забыла – она же с Юлькой договорилась!!! Женя выхватила телефон и торопливо набрала номер.
      – Юль, это я… – виновато вздохнула она в трубку. – У меня все хорошо.
      – Ах, хорошо? – прокричала разгневанная подруга. – А я уже на полпути в отделение милиции, чтобы заявление писать о пропаже Евгении Коростелевой…
      – Все нормально, Юль, – не дала ей договорить Женя, – потом все расскажу, не могу пока говорить.
      И повесила трубку, не дожидаясь новых яростных воплей.
      Через двадцать минут мучения с анкетами дверь кабинета открылась, и Ян поманил Женю рукой. Мартина показала ей на стул рядом с собой, Женя села и уставилась в монитор. Ян стоял у них за спиной. Мартина начала щелкать мышкой, и Женя впилась взглядом в экран, стараясь даже не моргать…
      С монитора на Женю смотрела она сама. Блондинка, рыжая, с вьющимися волосами, с прямыми, с короткой, как у мальчика, стрижкой… «Надо же! – думала Женя. – Неужели прическа и цвет волос ТАК меня изменят? Хотя нет, не в прическе дело: вот тут с бровями что-то сделали, губы вроде пухлее… Нет, только не пластическая операция!» – испугалась она.
      – Рыжий не советую, – ровно, без эмоций произнесла Мартина, – хотя вам, безусловно, хорошо. Зеленые глаза и рыжие волосы – вообще моя слабость. Очень эффектно.
      – Но надоело уже, – продолжил Ян.
      – Да, – легко согласилась Мартина, – это быстро надоедает. Тем более что наша задача – не выделяться. Я думаю… – она пощелкала мышкой, – вот это будет в самый раз.
      Женя замерла, разглядывая облик своего будущего. Волосы по плечи, челка, глаза как-то странно накрашены – словно ресницы выгорели на солнце, скулы четко видны, губы опять пухлые…
      – Мне нравится, – решилась она высказать свое мнение.
      Мартина улыбнулась, а Ян за ее спиной засмеялся:
      – Еще бы!

* * *

      – Прощаться будешь? – весело спросил Ян, когда она уселась в парикмахерское кресло.
      – А… – начала было Женя и замолчала.
      Понимание кольнуло иголкой.
      Коса. Ненавистная коса, от которой она так мечтала избавиться. Как и все девочки, в старших классах она мечтала о стрижке. Сколько причесок можно было сделать, не будь у нее длиннющих волос! Но мама была категорически против. Все мамы против, когда дочери хотят избавиться от своей порядком надоевшей «школьной» косы. Женя согласилась потерпеть до выпускного.
      С тех пор прошло уже восемь лет, но расстаться с косой она так и не решилась.
      – Жалко?
      В зеркале за ее спиной отразился Ян.
      – Волосы – не зубы, – пощелкал он ножницами, – отрастут.
      Старая шутка ничуть не успокоила Женю. Она точно знала – ни к девичьей косе, ни к былой жизни отсюда возврата нет. Хотя еще не понимала, почему.
      Но у нее мурашки по спине поползли, когда сверкнувшие лезвия хищно впились в ее тугую косу…
      – Держи! – Ян протянул Жене парикмахерский трофей. – Считай, что это символический акт! Расставание с косой, как с прошлой жизнью. Постриг наоборот.
      Кажется, он тоже считал: это прощание с прошлым.
      Тем временем Ян внимательно, прядка за прядкой, перебирал Женины волосы, рассматривал их у корней, зачесывал то назад, то вперед… Наконец он определился и начал смешивать краску из разных тюбиков.
      – Скажи, – спросила Женя, – а кто она?
      – Мартина?
      – Да…
      – О-о-о, – протянул Ян, аккуратно и тщательно прокрашивая ее волосы, – Мартина – это явление. Мисс безупречность. Очень, очень богатая женщина, вдова, трое детей. Дети уже выросли, сейчас в университетах учатся.
      – Она русская?
      – Да. Наша соотечественница, но когда-то давно – в прошлой жизни. Уникальный, просто уникальный специалист по международному протоколу и деловому этикету. Работала во Франции, а в начале девяностых ее пригласили сюда. Ну а с нашими чиновниками ей работать, судя по всему, не понравилось… Очень ее понимаю. Она уже совсем было собралась обратно, но на нее вдруг посыпались частные заказы. Наши люди начали выезжать за рубеж. Пошли деловые зарубежные контакты… В общем, родилась идея этого дома. Ты даже представить себе не можешь, какие здесь гости бывают…
      Почти через три часа, сидя под каким-то тихо гудящим агрегатом, Женя поинтересовалась:
      – Долго еще?
      – Часа два, – беспечно ответил Ян.
      Женя чуть слышно застонала – очень уж ей надоело перемещаться из одного кресла в другое, обреченно разглядывая стены и потолок.
      – А ты как думала?! Давай пока анкеты заполняй!
      Женя снова погрузилось в череду непонятных вопросов, и время побежало быстрее.
      Потом ее снова стригли и укладывали… Женя едва было не уснула. И вот наконец Ян снял с ее плеч накидку…
      Женя пристально вгляделась в зеркало: ее уставшее лицо никак не вязалось с изысканной элегантностью новой прически. Чуть темнее у корней, и дальше все светлее и светлее, и совсем-совсем белесые кончики – как солома…
      – Вот, – подытожил довольный Ян. – Видишь, ты словно проторчала месяц в Сен-Тропе и все это время не снимала панаму.

* * *

      За весь день у Жени не выдалось ни единой свободной минуты. Она и сама сбилась со счета, сколько раз ей пришлось переходить с кресла на столик, со столика внутрь очередного агрегата, потом опять на кресло – и опять, опять, опять. Чьи-то твердые, умелые руки массировали, натирали, мыли и мяли Женино тело…
      После длинной череды косметических процедур Жене, разумеется, предложили переночевать в доме, чтобы не тратить время на дорогу. Все равно завтра с утра все должно было продолжиться.
      Оставшись наконец одна в небольшой комнате во флигеле, Женя поняла, как же она устала… Темно-красные, скользкие, прохладные на ощупь подушки приняли ее разгоряченную голову, словно ласковые ладони… В сон Женя провалилась мгновенно.
      И казалось, сразу же проснулось. За окном светило солнце. А у ее постели с бесстрастным лицом стояла горничная.
      Когда Женя умылась и привела себя в порядок, та же горничная провела ее в столовую.
      Женя еще наслаждалась вкусом какого-то удивительного – и совершенно незнакомого – салата, когда в столовую вошел Ян, хмурый и усталый, будто измученный бессонной ночью.
      – Привет, – поздоровался он, зевая. – Подождешь, я тоже перекушу?
      – Конечно! – обрадовалась Женя, чувствуя себя неуютно за изысканно сервированным столом, в огромной роскошной столовой со сводчатым потолком.
      – Анкеты заполнила? – спросил Ян, заказав подошедшей девушке стакан апельсинового сока и овсянку.
      – Да… Скажи… А зачем это все? Что за вопросник такой… странный?
      – Надо, – отрезал Ян, – и нам кое-что нужно, и опять же – психологам…
      – Каким психологам? – насторожилась Женя.
      – Каким… – буркнул Ян и попросил у девушки еще сока. – Тем самым, которые комплексы твои снимать будут. Ты как с клиентами собралась работать? Заикаясь от смущения?
      Лицо Жени порозовело.
      – Да ладно тебе! – ободрил ее Ян. – Дня два тут побудешь – надо с тобой еще поработать. Потом уже в офисе сделаем профессиональный «апгрейд». Ты ведь, насколько я понимаю, с нуля?
      Женя кивнула.
      – Ну и по мере надобности будешь сюда наведываться. Еще где-то месяц.
      – Месяц? – удивилась Женя. – Так долго?
      Ян насмешливо вздернул брови:
      – Да будет просто замечательно, если за месяц успеем. Ты же теперь лицо компании, надо соответствовать.
      Женя расстроенно молчала. Конечно, быть лицом компании лестно… Сравняться в гламурности с великолепными моделями из глянцевых журналов – тоже неплохо… приятно… В общем, смена имиджа Женю устраивала. И она была готова терпеть и томительную скуку, и даже болезненность некоторых процедур, чтобы с каждым взглядом в зеркало ощущать себя все ближе и ближе к недостижимому – буквально еще вчера недостижимому! – идеалу.
      Но Женя понимала: работа над ее внешностью – это только начало, вершина айсберга. Все остальные недели ее будут учить, как «соответствовать» совсем в другом отношении…
      Это-то и обижало.
      «Я что, совсем дикой выгляжу? Меня что, целый месяц переучивать надо? С ножом и вилкой обращаться умею, в салфетки не сморкаюсь, локти на стол не ставлю, сидеть развалившись не собираюсь… Каким еще тонкостям этикета они меня учить собрались? Надо сказать им, что я посещала занятия по этикету… А значит, время тратить не стоит!»
      Ян, казалось, понял, о чем она задумалась.
      – Вот смотри, – тихо, как бы невзначай заметил он, – у меня Таня тарелки забрала, а у тебя – нет. Почему?
      – Не знаю, – пожала плечами Женя.
      – Закончила есть – дай знак официанту: положи вилку и нож на одну сторону тарелки.
      Лицо Жени вновь порозовело. Она опустила глаза и взглянула на свою тарелку из-под салата: вилка – налево, нож – направо…

* * *

      Так началась новая Женина жизнь.
      Три дня в доме Мартины Валенте пролетели незаметно. Как Женя и предполагала, помимо депиляции, пилинга и массажа, ей пришлось вытерпеть и экспресс-курс «молодого бойца гламурного фронта».
      Многое теперь надо было делать самой. Нельзя, объяснила Мартина, постоянно зависеть от «аутсорс» – внешнего обслуживания. И за любой малостью мчаться к специалисту тоже нельзя. Или не получится. Словом, если не обрести известной самостоятельности, ты так и не станешь женщиной. Просто останешься куклой – куклой, которую одевают, красят и причесывают.
      Итак, Женю учили наносить разный макияж, объясняли, какой и когда уместен. Ей рассказывали, как подбирать к случаю одежду и аксессуары. Показывали, как самостоятельно делать укладку. Больше всего Жене понравилось вместе с Яном ходить по бутикам и смотреть деловые костюмы и платья, перебирать всевозможные сумочки, очки и туфли…
      – Запомни, – наставлял ее Ян, – никакого Диора, никакой Шанель и тем более Кавалли! Эти имена – привилегия твоих клиентов, психологически им неудобно видеть менеджера в одежде ИХ марок…
      Самыми «затратными» для Жени стали уроки этикета, которые проводила с ней сама Мартина. Женя постоянно зажималась – ну не могла она вести себя раскованно и элегантно. Просто не могла. Сама мысль о том, что она, взрослый и образованный человек, не умеетвести себя как положено (пусть даже и в глазах специалиста по этикету), вызывала ступор.
      – Женя, – однажды во время обеда мягко спросила ее Мартина, – почему ты так волнуешься?
      – Ну… – замешкалась Женя. – Понимаете, я, конечно, изучала основы делового этикета и протокол, но это теория, а в жизни… – Женя задумалась, подбирая аналог, – это похоже на отсутствие языковой практики. Ты что-то знаешь, но никогда этим не пользовалась. Навыка нет. Вот я проработала три года в издательстве, выезжать за рубеж я… – она запнулась, – не могла себе позволить. Понимаете, я же не хожу в рестораны или на светские рауты… Да, конечно, меня в детстве научили есть ножом и вилкой, но прибор для омара… Это для меня новость. Я все время забываю, как им пользоваться. Или вот: в кафе моей мамы было всего два вида бокалов.
      Этот разговор состоялся в столовой, во время обеда, когда Женя училась есть рыбу.
      – Да, это, конечно, проблема… – задумчиво произнесла Мартина. – Умение себя вести должным образом – всегда, в любой ситуации, – должно прививаться в семье. Увы, 17-й год… – она подыскала слово, – прервал в России эту традицию. То, что твои родители научили тебя есть ножом и вилкой, – это уже прекрасно. Хотя главная их заслуга состоит не в этом.
      – А в чем? – поинтересовалась Женя.
      – В том, дорогая, что ты знаешь два языка, что сама поступила в престижный вуз, что, помимо иностранного, владеешь и родной речью. И пишешь без ошибок… – Мартина одобряюще улыбнулась. – Это тоже из области этикета. Иной раз в анкетах такое прочтешь, что я, например, отказываюсь работать с людьми. Но самое главное то, что у тебя есть желание совершенствоваться. И в частности, научиться пользоваться столовыми приборами.
      Женя понимала, о чем говорит Мартина.
      Ей самой не нравились люди, самодовольно гордившиеся незнанием элементарных правил приличия. И эти их ответы на замечания в виде расхожих фраз: «Главное, чтобы человек был хорошим» или даже: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».
      Впрочем, обладатели дворянского происхождения (чаще всего сомнительного) или более высокого социального статуса (а таких в инязе она видела предостаточно) Жене были также несимпатичны. Ни кичливость, ни фамильярность не казались ей привлекательными чертами. К сожалению, многие Женины знакомые предпочитали пребывать именно на этих «полюсах».
      – Ведь что такое этикет? – продолжала рассуждать Мартина. – Манера поведения, правила учтивости, которые никто специально не придумывал. Эти правила складывались на протяжении всей истории цивилизации. Так что лично тебе нечего волноваться. Потому что ты – умная девочка. Если сталкиваешься с незнакомой ситуацией, просто подумай: как следует поступить с разумной точки зрения? Вот и все. Этикет – это квинтэссенция логики поведения.
      Жене понравилось это определение – квинтэссенция логики поведения.
      – Вот смотри, – улыбнулась Мартина, – Ты пришла в ресторан, слева от твоей тарелки лежат три разные вилки и справа – три разных ножа. С каких приборов ты начнешь?
      – С тех, – сразу ответила Женя, – которые лежат с внешней стороны.
      Мартина кивнула:
      – Правильно. Стол сервировали именно так, потому что именно так удобно брать приборы. Или вот хрестоматийный запрет класть локти на стол. Что тут, казалось бы, такого?
      Женя подумала, представила себе людей, сидящих за столом, и сразу нашла ответ:
      – Чтобы не стеснить соседа?
      – Разумеется. Или почему этикет предлагает некоторые продукты брать руками? Хлеб, печенье, пирожное, фрукты, сахар, если для него не положены щипцы. Потому что их просто-напросто не нужно делить ножом и они не пачкают пальцев. Но заметь – внутри этого разрешения есть запрет, опять же основанный на логике и уважении к соседу: рука должна касаться только одного куска, который затем кладут себе на тарелку. А почему хлеб надо разламывать пальцами на маленькие кусочки? – спросила Мартина, изящно отщипнув тонкими пальцами кусочек хлеба, лежащий на тарелке.
      Женя попробовала представить, как Мартина откусывает от целого куска, и – не смогла этого сделать.
      – Некрасиво?
      Мартина улыбнулась и кивнула:
      – Конечно. Ряд правил основан на элементарных эстетических требованиях. Падающую салфетку поднять может только официант или метрдотель, а не гостья приема, приборы подносятся ко рту, а не наоборот, голова не опускается к салфетке, спина прямая… Вообще осанка – это, конечно, основа всего, своего рода визитная карточка, которая говорит о многом…
      При этих словах Мартины Женя постаралась еще больше выпрямиться.
      Вчера об этом же – о правильной осанке, о том, что она – основа красоты и здоровья, – ей говорил фитнес-тренер. В доме Мартины был довольно просторный фитнес-зал, оснащенный всем необходимым спортивным оборудованием. И Женя вовсю уже выполняла упражнения по разработанной специально для нее методике. И первой задачей было именно выстраивание осанки. Женя качала пресс, укрепляла мышцы спины, занималась растяжкой…

* * *

      Компания, столь активно вкладывавшаяся в Женю, называлась «North Triumph Boats». Это было сетевое агентство по продаже и аренде яхт, с филиалами практически по всему миру. Отделение в Москве открылось всего несколько лет назад, и учредители компании ни разу об этом не пожалели. Русские наравне с американцами стали основными клиентами яхтенной индустрии.
      – Если взять за 100 процентов все чартеры и продажи лодок в мире, – объяснял Жене Вадим, в кабинет к которому она заглядывала каждое утро, – то на долю европейских клиентов приходится только 10 процентов, так что на нашем московском филиале не экономят.
      – Понимаю, – кивала Женя, – тем более что наши берут, скорее всего, самые дорогие лодки, не торгуясь…
      – Про «не торгуясь» – это штамп, – отмахнулся Вадим. – Чем богаче клиент, тем больше он торгуется. Когда человек приходит и говорит: «А! Миллион туда, миллион сюда, это неважно», любой менеджер сразу понимает, что это, скорее всего, мошенник или аферист…
      «Или уволившийся редактор», – отметила про себя Женя, довольная тем, что Вадим так ни разу и не спросил, кто же именно ее порекомендовал…
      – Вот ради интереса спроси любого нашего менеджера, – продолжил Вадим, – что он ждет от клиента, который заявляет, что ему плевать на деньги? Каждый скажет, что это – пустышка, никакого заказа не будет. Хотя, конечно… – Вадим задумался. – Конечно, пока клиентов из наших обмануть легче – впаривают дороже и при продаже, и когда в аренду сдают, но… – Вадим поднял вверх указательный палец и продолжил: – Но! В последнее время русские, обнаружив обман, идут в суд и возвращают свои деньги обратно. Такая вот динамика. Все, Жень, я побежал, дела!
      Жалко, что у Вадима было так мало свободного времени. Конечно, Женя старательно изучала всю информацию о яхтах, которую мог предложить Интернет, листала каталоги, журналы…
      Хотя, конечно, ничто не могло заменить живое общение – рассказы людей, для которых яхты были пусть не чем-то обыденным, но все-таки реальностью. Увы, кроме Вадима, в офисе никто не торопился поделиться с ней своими познаниями, ссылаясь на занятость.
      – Ну а ты-то, ты чем там будешь заниматься? – спрашивала ее Юля.
      Последнее время подруга практически жила ее жизнью. Постоянно звонила, и как только у Жени выдавался свободный вечер (а случалось это крайне редко, потому что после работы Женя довольно часто ездила к Мартине, чтобы продолжить работу над образом безупречного брокера), Юля забегала к ней в гости и слушала Женины рассказы, широко раскрыв глаза.
      – То, чем занимается компания, – объясняла она Юле, – называется либо «брокераж», либо «чартер». Первое – это просто-напросто продажа лодки, а чартер – сдача ее в аренду…
      – Да-а-а, Женька, вот ты попала…
      Юля требовала от Жени во всех подробностях рассказывать о том, что происходит в доме Мартины. Вместе они листали каталоги, которые Жене разрешили взять домой, пытаясь разобраться в каждой детали этого абсолютно нового для них мира. Это было похоже на дни, когда они вместе готовились к экзаменам…
      Но однажды, когда месяц обучения у Мартины был на исходе, Женя привезла домой свои наряды (их оплатила компания, с тем чтобы затем вычесть стоимость обновок из Жениной зарплаты).
      Когда Юля увидела все это великолепие вывешенным на специально купленной для этого рейле, у нее пропал дар речи. Она даже ахать не стала – просто посмотрела, затем подняла на Женю изумленные глаза и как-то очень быстро ушла домой.
      Оставшись одна, Женя поклялась: как только закончится ее испытательный срок, она сделает все возможное, чтобы устроить Юльку в ту же компанию. Все это время она чувствовала: Юля этого ждет. Но давать подруге беспочвенных обещаний не хотела.
      Как можно что-то обещать, когда сама висишь на волоске? Никто ей об этом, конечно, не говорил, но Женя, заходя в офис, каждой клеткой тела ощущала атмосферу враждебности.
      Вадим – единственный человек, общавшийся с ней, постоянно напоминал: она имеет полное право обратиться с вопросом к любому сотруднику. А тот, в свою очередь, просто обязан все ей разъяснить. И самым подробным образом. Но все-таки сотрудники не проявляли особого желания делиться с Женей своим драгоценным временем и не менее драгоценными познаниями.
      На причину этого тихого бойкота Жене раскрыл глаза все тот же вездесущий и всезнающий Ян, с которым они регулярно пересекались у Мартины.
      – Ну что, уже покусывают тебя триумфаторы или пока сдерживаются? – спросил он ее как-то, окрашивая уже отросшие волосы.
      – Есть немного, – согласилась Женя. – Я что – кому-то дорогу перешла?
      – Почти угадала. Только не перешла, а вроде как сплясала на могиле. Понимаешь, Вадим смертельно разругался с твоей предшественницей, с которой у него был огненный роман – застал ее во время корпоративной вечеринки с кем-то из гостей.
      – Фу, – поморщилась Женя.
      – Ну и уволил ее в одночасье. А дама эта – ставленница жены шефа, возвращения которого все ждут с минуты на минуту. Вот он вернется, и, если Вадим не представит ему надежную замену, его самого могут попросить освободить место. А его в офисе не так чтобы любят, вот все и потирали ручки, предвкушая, как ему влетит. И вдруг он находит тебя! Вадим – везунчик, тут не поспоришь. Успел. Хотя, конечно, ему фору хорошую дали – шеф ваш почти на две недели задержался.
      Ян вдруг засмеялся:
      – А знаешь, почему задержался? Наш дорогой Евгений Наумович был приглашен к одному о-о-очень влиятельному знакомому на о-о-очень большой праздник – спуск на воду стометровки.
      – Неплохо, – оценила Женя масштаб события. 100 метров – это настоящая мегаяхта!
      – Ну и вот, – продолжил Ян, – тусовка там собралась соответствующая – декораторы, друзья, гости, ну просто весь цвет общества. Лодку спустили, шампанское выпили, все как полагается. Хотели обратно на завод отправить…
      – Брак? – ахнула Женя.
      – Что ты там в офисе делаешь? – возмутился Ян. – Это они пока корпус на воду ставили, чтобы все проверить, чтобы ватерлиния была в уровень, вообще посмотреть, как себя корпус чувствует, если там влево чуть-чуть занесен или вправо, то лодку модифицируют, утяжеляют… Слушай, почему это я тебе объясняю, а не Вадим? Ну ладно… Так вот, все проверили, все хорошо, а наш дорогой Евгений Наумович вдруг просит повременить отправлять корпус на завод. «Будьте любезны, – говорит, – давайте через 10 дней все повторим, еще раз спустим на воду».
      – Зачем? – удивилась Женя.
      – А вот угадай, – рассмеялся Ян, довольный впечатлением Жени. – Первый раз это была тусовка с женой, а второй… Ну?
      – С любовницей? – нерешительно спросила Женя.
      – Точно.
      Женя молчала. Ей просто нечего было сказать.

* * *

      Три недели на новом месте пролетели практически мгновенно.
      К десяти утра Женя ехала на ускоренный курс MBA, потом – в офис продолжать штудировать всевозможные материалы по лодкам, через вечер – к Мартине. Мир, открывшийся ей в журнале, по ошибке засунутом в ее почтовый ящик, постепенно обрастал реальными фактами.
      Прежде всего, верфи – предприятия, занимающиеся постройкой яхт. Поначалу Женя путалась в обилии подобных предприятий, но затем поняла, что все не так сложно: нужно просто знать самые известные верфи и во всем остальном ориентироваться на их топовую продукцию.
      Германская «Luerssen», голландские «Amels» и «Feadship» – во многом благодаря именно этим верфям германские и голландские лодки считались лучшими во всем мире и, соответственно, самыми дорогими. Например, если немецкая лодка 60 метров в длину при прочих равных стоит 70 миллионов евро, то лодка, похожая на нее по всем техническим характеристикам и декору, но уже итальянского производства, будет стоить всего 40 миллионов А если такую же лодку сделают в Турции или в Китае, то она будет стоить 30 миллионов. Что и говорить, совсем дешево!
      – Почему такая разница? – выпытывала Женя у вечно торопящегося Вадима. – Это престиж?
      – А как же без престижа? – удивлялся Вадим, но тут же уточнял: – Это же абсолютно разные классы. «Honda» и «Hyundai» – чувствуешь разницу? Здесь – то же самое. Турки или китайцы, например, чтобы лодку сделать более дорогой, то есть более тяжелой… Понимаешь, почему чем тяжелее, тем дороже?
      – Глубже погружение, меньше качки? – спросила Женя.
      – Так, молодец, – похвалил Вадим и продолжил: – Так вот, они просто заливают для утяжеления свинец или бетон, а немцы используют высококачественный металл. Все, Жень, мне некогда.
      Разобраться с интерьерами ей немного помог Ян. Подобно тому как верфи ассоциировались у Жени с автомобильными концернами, у Яна именитые дизайнеры лодок – такие, как Эндрю Винч или Рэймонд Лоуи, – становились в один ряд с известными домами моды.