Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Даркнет: Война Голливуда против цифровой революции

ModernLib.Net / Публицистика / Ласика Дж. / Даркнет: Война Голливуда против цифровой революции - Чтение (стр. 1)
Автор: Ласика Дж.
Жанр: Публицистика

 

 


Дж. Д. Ласика
Даркнет: Война Голливуда против цифровой революции

      Посвящается Мэри и Бобби

 
       Примечание: Сноски, имеющие двойную нумерацию (глава – номер сноски), принадлежат автору, сноски со сквозной нумерацией принадлежат редактору/переводчику. (Прим. сост. FB2) 

Вступительное слово

      Заглянув в мои ранние книги «Инструменты мышления» [«Tools for Thoughts»], «Виртуальная реальность» [«Virtual Reality»] и «Виртуальное сообщество» [«The Virtual Community»], вы, вероятно, обратите внимание, что в них больше цитат и цитаты эти длиннее, чем в моей последней книге «Умные толпы» [«Smart Mobs»]. Этому есть свое объяснение: «добросовестное использование» [fair use] – старая академическая традиция подкреплять свои слова точными ссылками на чужие работы – была сильно ограничена крупными «владельцами контента». Когда-то издательское дело было благородным предприятием, допускающим практически любое использование текстов на благо культуры. Авторы могли свободно ссылаться на работы друг друга, используя кавычки и/или какие-то выделения в тексте и/или курсив и указывая автора цитаты в стандартной сноске и/или библиографии. Практическое правило гласило, что, если длина цитаты не превышает 500 слов, специального разрешения на ее использование не требуется.
      Во времена, когда я писал все эти книги, издательское дело было совершенно иным. К примеру, я мог предложить свою книгу Random House, Knopf, Doubleday, Dell или Bantam. Сегодня все эти издательства стали частью Bertelsmann. Издательства больше не выпускают книги самостоятельно – они превратились в профит-центры огромных медиа-компаний. Эти компании защищают свою собственность в суде и нарушают принцип добросовестного использования.
      Редактор моей книги «Умные толпы» настоятельно рекомендовал мне обзавестись письменными разрешениями на использование всех цитат, длина которых превышает 250 слов. Хотя судебных прецедентов такого рода не было, адвокат моего издательства опасался, что юридические отделы компаний, владеющих другими издательствами, смогут подать на нас в суд.
      Если вы можете нанять себе референта, вам не составит труда написать дюжину или сотню писем с просьбой о разрешении и по большей части вам не придется платить за эти разрешения большие деньги. Но проблема куда масштабнее. Во-первых, это лишь одно из самых первых ограничений добросовестного использования в издательском деле. Раз уж издательства сдались без боя, что может помешать крупным владельцам контента двигаться в том же направлении и требовать ото всех авторов платить за разрешение на использование любой цитаты? Во-вторых, такая ситуация сложилась не только в издательском деле. Сейчас, если вы собираетесь снять независимый фильм, лучше заранее запастись деньгами. Вам необходимо разрешение на демонстрацию любого брэнда, рекламного щита, любого изображения, охраняемого авторским правом, а такое разрешение не всегда просто получить, иногда оно стоит слишком дорого. Ситуация вышла из-под контроля и продолжает усугубляться.
      Поскольку все мы стали частью медиа-культуры, теперь это касается не только авторов книг, создателей фильмов и других «профессионалов». Людям понадобилось десятилетие, чтобы осознать, что любой компьютер, а сейчас и мобильный телефон с камерой является частью мировой печатной прессы, радиовещательной станцией и органайзером. Первые годы существования Глобальной Сети обозначили переход власти институтов в руки отдельных личностей, от тех, кто держит идеи и информацию под замком, к тем, кто хочет ею делиться.
      Неудивительно, что Интернет сводит с ума тех, кто владеет медиа.
      В цифровом мире наступает новый этап перемен, предполагающий демократизацию средств массовой информации, использование пиринговых сетей, средств для совместной работы, программного обеспечения для социального взаимодействия и повсеместный компьютинг телефонов с фотокамерами, мобильных устройств и дешевых крошечных чипов, встроенных в наши вещи. Исход этого этапа бурного развития Интернета вовсе не очевиден, ведь теперь разгорелась борьба с социальными, экономическими и политическими системами, существование которых стало возможным благодаря новым технологиям.
      Эта культурная война будет иметь далеко идущие последствия для всех нас. Кто через пять – десять лет будет создавать и распространять медиа-контент: частные лица или могущественные организации? Когда сотни миллионов людей выйдут на улицы с устройствами, способными непрерывно обмениваться друг с другом информацией и более мощными, чем современные компьютеры, как они смогут их использовать?
      Решения, которые сейчас принимаются в Вашингтоне и на закрытых отраслевых форумах, могут определить будущее цифровой культуры на несколько поколений вперед. В действительности все споры сводятся к одному простому вопросу: кем мы хотим быть – пользователями или потребителями?
      Согласно одной из точек зрения, частные лица смогут создавать и распространять видеоролики, музыку собственного сочинения, домашнее видео – временами скучные биты и частички окружающей их культуры. Люди, управляющие собственными медиа-сетями, скомпилируют и разошлют цифровые книги, основанные на работах прошлого, истории из реальной жизни, фан-фикшн, собранные из готовых частей телешоу, усовершенствованные компьютерные игры и хитроумные виртуальные миры. Некоторые пользователи пойдут дальше: они сотворят не просто новый контент, а абсолютно новые виды медиа.
      Крупные медиа-компании и их сторонники из Вашингтона видят будущее иначе: они стремятся сохранить статус-кво, их ограниченная картина будущего основывается на доставке шаблонного контента по односторонним каналам пассивным безропотным зрителям. В этом случае потребители смогут выбирать из тысячи брендов, предлагаемых горсткой производителей, практически не имея или вовсе не имея возможности создавать собственные произведения культуры.
      Как всегда бывает в жизни, между цифровым обществом и культурой потребления не стоит выбора «или – или», поскольку человек в любой момент можем превратиться из создателя контента в лентяя и наоборот. Однако мы все больше сопротивляемся насаждению одностороннего медиа. Мы сдаем в утиль мегафон эпохи радиовещания и приветствуем многопользовательские стандарты Интернета. Но, примеряя на себя роли издателей, продюсеров, дизайнеров и распространителей медиа-контента, мы спотыкаемся о законодательную систему, грозящую ограничить нашу цифровую свободу и объявить миллионы людей преступниками. Именно в этот момент лампочка перегорает, и мы замечаем угрозу для новаторской массовой технологии.
      Некоторые говорят, что наши новые блестящие игрушки – это признак того, что все идет замечательно. В начале 2004 года Майкл К. Пауэлл, недавно ставший председателем Федеральной комиссии по связи США, выступил перед Национальным пресс-клубом. Вот что он сказал собравшимся:
      Фантастические пророчества технофутурологов, похоже, начинают сбываться. Их можно увидеть не только в научной фантастике, магических хрустальных шарах и на научных конференциях-теперь они реальны… Технология дарит людям новые возможности.
      Людям стали доступны огромные вычислительные и информационные мощности, ведь в наших руках, а не только в руках крупных централизованных организаций оказались кремниевые чипы, запоминающие устройства большой емкости и высокоскоростной доступ в Интернет, объединенные в небольших высокопроизводительных устройствах. Фантастические устройства, доступные нам сегодня, поражают воображение. Подтверждение найти несложно: цифровые камеры и фотопринтеры позволяют иметь дома собственную фотолабораторию. Музыкальные плейеры вроде iPod вынесли из магазинов стеллажи компакт-дисков и уместили их в вашем кармане. Персональные видеорекордеры, например TiVo, позволили нам тщательнее отбирать то, что и когда мы смотрим. Мы хотим иметь кинотеатр в своей гостиной. На тракторах устанавливаются GPS-приемники. DVD-плейеры позволяют нам смотреть видео в отличном качестве практически где угодно – просто загляните в окно мини-вэна, выезжающего из вашего района субботним утром, и вы увидите пропущенный сезон «Губки Боба Квадратные Штаны».
      Речь вовсе не о том, что в наши руки попало оборудование, способное разрушить Землю, а о том, что в нашем распоряжении оказались сверхмощные карманные компьютеры, еще несколько лет назад являвшиеся недоступной посторонним собственностью МТИ, НАСА и телефонных компаний. С экономической точки зрения это означает, что компьютеры будут становиться все мощнее и дешевле, обеспечивая нам светлое будущее. Проще говоря, мы сами ускоряем свое движение в будущее.
      В своей речи Пауэлл оставил без внимания несколько вопросов. Он забыл упомянуть о попытках корпораций подчинить себе Интернет и ограничить возможность обычных людей создавать культурные продукты, конкурирующие с продуктами медиа-конгломератов. Он не стал говорить о попытках Голливуда заменить открытую Сеть защищенной системой доставки контента, напоминающей телевидение. Он забыл о попытках контролировать цифровой информационный поток посредством фундаментального изменения архитектуры персональных компьютеров с единственной целью – удовлетворить краткосрочные интересы индустрии развлечений. Он не вспомнил о победе Голливуда над его собственной Федеральной комиссией по связи, позволившей усилить контроль над цифровым телевидением и отнять у зрителей права, которыми они обладали в аналоговую эру.
      Когда я смотрю на свою дочь, студентку колледжа, то думаю о том, что за мир медиа встретит ее, когда она вырастет. Не может быть, чтобы молодые люди, с юных лет пользовавшиеся свободой, которую им подарили персональные компьютеры, Интернет и мобильные телефоны, покорно согласятся на пассивный ящик.
      В книге «Даркнет. Война Голливуда против цифрового поколения» журналист и сторонник свободного распространения контента Дж. Д. Ласика представляет первое всестороннее исследование ограничения цифровой свободы крупными медиа-корпорациями. Он с оптимизмом говорит о возможностях, которые откроются людям, использующим технологии будущего, если только напуганные этой перспективой главы медиа-корпораций и введенные в заблуждение законодатели не встанут у них на пути.
      В руках менее талантливого человека эта книга могла бы превратиться в работу о нарушении закона об авторском праве и войне государственной политики с конфиденциальностью и файловым обменом. Однако автор стремится к большему: он создает доступное собрание историй людей, чья жизнь оказалась в центре грандиозной битвы за будущее цифровой культуры. Не нужно быть сумасшедшим компьютерщиком, студентом юридического факультета или законником, чтобы разобраться в важных проблемах, обсуждаемых на этих страницах.
      И это очень важно вот по какой причине: онлайновые технологии и технологии, обеспечивающие одновременное взаимодействие множества людей, могут заменить могущественные медиа-империи для жителей целых стран. С годами сетевые медиа будут все больше влиять на знания и убеждения людей, на то, как они взаимодействуют друг с другом и как создают новые тенденции для индустрии коммуникаций и развлечений.
      Мир расширяется, и многое поставлено на карту. Пришло время разумных действий на благо нашего общего будущего. Мы способны создать новый мир, куда более разнообразный, чем пустыня сегодняшних СМИ.
       Говард Рейнгольд
       Милл-Вэлли, Калифорния

Введение

      «Даркнет» – это рассказ о цифровой медиа-революции. В столкновении между неодолимой силой технологического прогресса и непреклонными медиа-магнатами решается будущее кино, музыки, телевидения, компьютерных игр и Интернета.
      Я написал эту книгу по двум причинам: чтобы рассказать истории сильных людей и ярких персонажей, оказавшихся в эпицентре битвы, а также для того, чтобы обратить внимание на угрозу, нависшую над цифровой культурой.
      «Даркнет» увлечет вас в тайный мир киноподполья, где бутлегеры и пираты скрываются от закона и Голливуда. Но конфиденциальность и файловый обмен – это всего лишь побочная линия сюжета. На переднем плане в этой книге люди будущего. Футуролог Уоттс Уэкер однажды посоветовал найти людей из будущего и изучить их, чтобы понять, в каком направлении движется общество. На этих страницах вы встретите множество людей из будущего: первых приверженцев цифрового образа жизни, пионеров телевидения нового поколения и разработчиков игр, создающих виртуальные миры, – всем им придется противостоять могущественным силам, стремящимся сохранить статус-кво.
      «Даркнет» отправляется за кулисы и поднимает занавес, обнаруживая инсайдеров Голливуда, изобретателей, цифровых провокаторов, скрывающихся в самых темных уголках киберпространства. Вы познакомитесь с пастором из Бостона, нелегально использующим фрагменты голливудских фильмов на воскресной проповеди; с двойным агентом, занимающимся кинопиратством по заказу крупной медиа-компании; с вице-президентом крупнейшего в мире производителя микросхем, случайно вступившим в конфликт с федеральным законодательством; с подростками, семь лет переснимавшими фильм «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега»; с виджеем, использующим в своих работах танцевальные сцены из фильмов с участием Фреда Астера; с бывшим вокалистом группы Byrds Роджером Макгуинном, использующим Интернет для сохранения фолка; а также со многими другими людьми, встречающимися на фоне изменчивого технологического, этического и правового пейзажа цифровой эры.
      Все эти истории, впервые рассказанные в этой книге, говорят о том, что технологии пошатнули равновесие между крупными корпорациями и обычными людьми. Развитие «частного медиа-контента» ставит под сомнение незыблемость старых норм.
      Мы больше не лежебоки, впитывающие все, что вливают в нас СМИ. Мы создаем, публикуем, заново изобретаем и распространяем частный медиа-контент. Мы снимаем собственные фильмы, создаем цифровые фотографии, анимацию, тематические новостные сайты, гипертекстовую литературу и сетевые фотоальбомы. Мы программируем видеорекордеры, чтобы смотреть телепрограммы по собственному расписанию, а не по расписанию телесетей. Мы записываем телешоу и передаем их из одной комнаты в другую по домашней сети. Мы слушаем сетевое и спутниковое радио, которое нам по вкусу. Мы скачиваем музыку из Интернета и загружаем в МР3-плейеры или записываем на CD. А некоторые из нас записывают собственную музыку и распространяют ее в Интернете.
      Мы сами создаем медиа. В некотором смысле мы сами являемся медиа.
      Однако цифровая культура переживает упадок. Влиятельные компании, размахивая флагом борьбы с пиратством и защиты авторских прав, грозятся повернуть часы назад, запретить частное оборудование, донельзя упростить телевидение и покорежить наши компьютеры. И это не какая-то отдаленная угроза – все это происходит прямо сейчас.
      Вопреки однобокому освещению вопроса в СМИ цифровая медиа-революция не сводится к пиратству и обмену файлами. Я надеюсь расширить границы дискуссии, обратив внимание на такие новые достижения цифровой культуры, как частный медиа-контент, культура взаимодействия, изменение формата, Edge TV, открытые медиа, цифровые права и даркнет.
      А теперь несколько слов о названии. Всюду в книге термин «даркнет» [darknet ] будет использоваться для обозначения подпольных или закрытых сетей, в которых люди обмениваются файлами и анонимно общаются. Однако я хочу предложить два более глубоких значения.
      Во-первых, даркнет – это метафора скрытой сетевой материи: цветущей буйным цветом поросли блогов, независимых сайтов и общественных СМИ, находящихся за пределами влияния крупных медиа-корпораций. Все это вместе, весь этот «длинный хвост», как выразился главный редактор Wired Крис Андерсон, значительно превосходит красочные материалы коммерческих веб-сайтов, с их впечатляющим на первый взгляд объемом траффика. Темный хвост – надежда и опора Интернета.
      Во-вторых, «Даркнет» – это предостережение о возможности рождения мира, в котором цифровые медиа будет ограничены, будущего, где Сеть служит не пользователям, а Голливуду и звукозаписывающим компаниям. Если сохранятся нынешние анти-инновационные тенденции, открытый Интернет будет вынужден все глубже уходить в подполье.
      Следующие несколько лет станут решающими. Джо Краус из общественной организации DigitalConsumer.org предостерегает: «Исход битвы определит права потребителей на следующие пятьдесят лет».
      В этой культурной войне крупнейшие развлекательные корпорации и их сторонники среди политиков пытаются захватить контроль над цифровыми технологиями, в то время как пользователи всеми законными, а иногда и незаконными средствами стараются избежать этих ограничений. День ото дня ожесточающийся конфликт разворачивается в кабинетах законодателей, залах суда и все чаще в сфере проектирования электронных устройств, медиа-плейеров, персональных компьютеров и цифровых телевизоров, которые только-только начинают появляться в нашей жизни.
      Не слышен лишь один голос: твой голос. Его благоразумный, негромкий звук потерялся в шуме. Однако теперь, когда борьба переместилась в гостиные, общественность начала волноваться. То, что когда-то было малопонятным направлением государственной политики, может перерасти в массовое движение.
      Меня эта тема занимала с самого начала, завораживали вспышки культурного конфликта. На протяжении всей своей карьеры я метался между миром людей творческих профессий и миром технарей. Как журналист, делавший обзоры новинок индустрии развлечений и новых технологий для журналов и газет, а затем как менеджер стартапов, занимающихся высокими технологиями, я видел бездонную пропасть между взглядами людей из медиа и технарей. Они не просто не пытаются наладить контакт друг с другом. Они говорят на разных языках.
      Мои друзья здесь, в нашей столице технологий (в Кремниевой долине и районе залива Сан-Франциско), живут на острие прогресса: работают над программным обеспечением для блогов, wi-fi, социальными сетями, Wiki , системами электронной коммерции, персональными видеорекордерами и другими потрясающими вещами, которые скоро станут частью повседневной жизни. И мои друзья – за то, чтобы контроль был в руках пользователя, за гибкость систем и за медиа, построенные на основе модели «от-многих-ко-многим»
      Многие мои друзья из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса работают в сфере создания контента: среди них есть музыканты, художники, а также писатели, редакторы и менеджеры общенациональных газет, журналов и других медиа-компаний. Эти люди рассматривают вещание исключительно как модель «от-одного-ко-многим», подразумевающую контроль сверху и незначительное взаимодействие с аудиторией. А это прекрасный способ вызвать неприятие и отчуждение клиента.
      Эти две главные точки зрения пропитывают войну идей, в которой цифровая культура (подразумевающая взаимодействие, совместная, направленная «снизу вверх») противостоит культуре крупных медиа-компаний (исключающей взаимодействие, контролирующей, направленной «сверху вниз»).
      Я взялся за работу с убеждением: я люблю кино, книги и телевизионные шоу. Кроме того, я большой фанат технических штуковин, вроде компьютеров, гаджетов и прочих электронных игрушек. Я верю в традиционные принципы копирайта, в то, что общество должно давать музыкантам, писателям, создателям фильмов и людям других творческих профессий определенные права и денежное вознаграждение в обмен на открытый доступ к их произведениям. Теперь, окончив эту книгу, я, как никогда, уверен, что копирайт является базовым принципом нашей культуры. Но мне также стало ясно, что крайние меры, на которые идут законодатели и частный бизнес, ограничивают общественные цифровые свободы, что грозит связать творческую культуру по рукам и ногам.
      За два года исследований для этой книги я прошел по извилистой тропке, которая вела меня от крупнейших медиа-центров до отдаленных деревушек, от развлекательных столиц Нью-Йорка и Голливуда до политических коридоров Вашингтона, от Кремниевой долины до аванпостов технологии в Техасе и Мэне. Я брал интервью у множества людей, находящихся по обе стороны баррикад, и был поражен тем, насколько эта тема не совпадает с обычными идеологическими спорами. Сторонников прогресса волнует, что в интересах корпораций ограничиваются свобода слова и право на добросовестное использование. Консерваторы обеспокоены тем, что чрезмерно строгие государственные законы будут препятствовать созданию инновационных технологий фирмами-стартапами и позволят конкурентам навредить крупным компаниям, слишком легкомысленно относящимся к авторским правам. В то же время музыканты, продюсеры и художники всех политических мастей боятся лишиться средств к существованию, если даркнет продолжит развиваться.
      В других книгах эта тема рассматривается через призму законодательства об авторском праве. Меня же интересовали люди, захваченные фундаментальными изменениями в культуре. Я пытался подойти к делу как журналист, но вовсе без холодной незаинтересованности объективного постороннего наблюдателя. Хотя большую часть книги занимает описание событий, в ней вы найдете и множество мнений. Вот одно из них: мне не по пути с теми, кто защищает неограниченный файловый обмен, грозящий оставить людей творческих профессий в лохмотьях на улице. Те, кого волнует право общества быть частью медиа-культуры, не должны мириться с незаконным использованием и присвоением плодов творчества других людей. Цифровая революция обещает нам гораздо больше, чем банальную «страну удовольствий», в которой люди могут беспрепятственно воровать музыкальные композиции и фильмы.
      С другой стороны, киностудии и звукозаписывающие компании, вешая ярлык пирата на любого, кто использует контент непредусмотренным способом, и пытаясь внедрить такую цифровую защиту контента, которая не оставляет места традиционному праву на добросовестное использование, отпугивают от себя клиентов и используют деловую практику, не отвечающую их собственным долгосрочным интересам. Им было бы полезней тратить больше энергии на создание легальных, дружественных клиенту проигрывателей для фильмов, музыки, телепередач и других видов мультимедийной информации.
      В цифровую эру нужны новые законы: не коробка бесплатных леденцов от интернет-пиратов, а разумная политика и модели бизнеса, которые поощряют творческих людей и подразумевают уважение к ним, а не убивают живые изменения в цифровой культуре, например создание ремиксов и повторное использование. Мы должны предотвратить цифровое воровство, но также должны понимать, что молодые люди, которые ходят в кино, слушают музыку и играют в видеоигры, смотрят на все совсем иначе, чем их родители. Они ждут взаимодействия, ответной реакции, возможности изменить готовый продукт. Медиа-контент стремится двигаться в обоих направлениях, а не только по односторонним трубам Голливуда. Основным назначением Интернета является обмен опытом. Бизнес и законодатели должны приспособиться к этой реальности.
      Главный вопрос «Даркнет»: в каком мире медиа мы хотим жить? Исход затянувшейся борьбы определит, как мы будем разрабатывать инновации, обучать детей, создавать и распространять информацию, общаться с друзьями, рассказывать истории и вносить собственный вклад в культуру. В конечном счете ответ на главный вопрос этой книги покажет, каким обществом мы хотим стать.

1
Персональная медиа-революция

      Однажды в начале 1980-х годов десятилетний Крис Стромполос из городка Флайспек (штат Миссисипи) сидел у окна своей спальни и предавался фантазиям. Он мечтал о том, чтобы в маленьком сером городке подул ветер приключений. Душным июньским днем он нашел машину для приключений в местном кинотеатре. Разинув рот, он следил за тем, как Харрисон Форд убегает от катящегося валуна, уклоняется от роя летящих стрел и раскачивается над ямой, кишащей змеями, в фильме «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега».
      Крис Стромполос был ошеломлен. Фильм увлек его так, как до сих пор не увлекало ничто другое. Он подумал: «Я хочу сделать это».
      И он сделал.
      Первым, кому Крис поведал свою бредовую идею, был Эрик Зала, семиклассник из школы в Галфпорте, где учился Крис. Крис не стал предлагать ему снять за выходные на заднем дворе простенькую версию «Индианы Джонса». О нет. Он предложил воссоздать весь фильм, сцену за сценой. Он хотел снять полноценный римейк блокбастера Стивена Спилберга, на создание которого было потрачено 20 миллионов долларов и который собрал 242 миллиона долларов в американском прокате.
      Крис и Эрик были куда более ограничены в средствах, поэтому от некоторых идей им пришлось отказаться, однако ребята знали, что у них конечно же все получится! Подающий надежды мультипликатор Эрик занялся подготовкой костюмов для всех персонажей фильма. Вскоре в команде появился кинолюбитель, бездельник Джейсон Лэмб. Голова Джейсона давно была занята спецэффектами, гримом, декорациями и освещением. Он взял на себя операторскую работу и увесистую видеокамеру Sony Betamax. Эрик создал раскадровку для всех шестисот сорока девяти сцен фильма. Веселый и слегка полноватый Крис получил главную роль, роль Индианы Джонса.
      Съемки шли своим чередом. Шли месяцы, а за ними и годы. Ребята просили дарить им на дни рождения реквизит и оборудование: Крис получил кнут, Эрик – шляпу. Заработав за лето денег на доставке пиццы, Джейсон купил VHS-видеокамеру. Выходные проходили не за игрой в бейсбол или новой приставкой Atari, а за заучиванием ролей, созданием резиновых масок и съемкой множества дублей, пока ребята не видели, что все получилось именно так, как они задумывали. Почти семь лет спустя фильм был готов.
      Те, кому довелось видеть результат, в том числе создатель фан-сайта фильма «Ain't It Cool News» Гэрри Ноулз и журналист Vanity Fair Джим Уиндолф, сочли его удивительным проявлением кинематографической tour de force.
      В версии «Индианы Джонса», которую сняли ребята, актер мог повзрослеть за какие-то несколько минут. Его голос грубел. Крис отпустил бороду и вырос на семь дюймов. На пленке запечатлен его самый первый поцелуй с девочкой. У девочки, играющей Марион, героиню Кэрен Аллен, появляются груди. Для фильма дети выпрыгивают в окно, взрывают грузовик, шьют сорок традиционных арабских одеяний, выпускают в подвал клубок ручных змей, строят огромные египетские статуи, окружают Индиану полуобнаженными светловолосыми воинами с копьями в руках, делают из своих друзей неполовозрелых нацистов и бандитов из Гималаев с наклеенными бородами, а также многократно убивают Курта, младшего брата Эрика. Один из спецэффектов заключался в том, что при попадании в актера пули из спрятанного под рубашкой презерватива начинает сочиться искусственная кровь. Кроме того, создатели фильма внесли несколько творческих изменений: самолет заменила моторная лодка, щенок Криса изображал ручную обезьянку Марион, центр Галфпорта стал Каиром, а гора мусора превратилась в Сахару. И все же им удалось точно воссоздать оригинальный фильм: глыба, несущаяся на Индиану в перуанской пещере (на самом деле – подвал в доме мамы Эрика), живые гадюки (в действительности – полозы и удавы), подводная лодка времен Второй мировой войны, журнал Life 1932 года и гонки на вагонетках, заставляющие учащенно биться сердце. И всюду взрывы и языки пламени. (Позже Джейсон расскажет, как они ухитрялись доставать пиротехнику: «Я выглядел на двадцать и мог пойти в магазин и купить пороха». В конце концов, дело было в Миссисипи.)
      Иногда случались и неудачи, как, например, в тот день, когда ребята, изготовив искусственный валун, обнаружили, что не могут выкатить его из комнаты Криса. Или в тот раз, когда они налили Эрику на лицо слой промышленного бетона толщиной в три дюйма, чтобы сделать слепок для маски; после неудачной попытки снять маску Эрика тут же отвезли в больницу, где для удаления бетона пришлось делать операцию, стоившую Эрику ресниц и половины брови. А во время воссоздания сцены в непальском баре в огне оказались все декорации. Эрик играл крестьянина, чья одежда должна была загореться, и никто не мог ее потушить, пока Крис не догадался воспользоваться огнетушителем.
      Когда съемки были закончены, а фильм смонтирован в профессиональной студии, семьи ребят устроили мировую премьеру в Галфпорте, где были и смокинги, и длинные лимузины. Стоминутный фильм собрались посмотреть почти двести друзей, членов семей и участники актерского состава. Однако вскоре ребята разъехались по колледжам или нашли себе работу, и их труд оказался полностью забыт.
      Фильм снова привлек к себе внимание в начале 2003 года. В школе кинематографии при Нью-Йоркском университете, где учился Эрик Зала, кто-то передал покрывшуюся пылью видеокассету с фильмом режиссеру фильмов ужасов Эли Роту. Рот не был знаком с ребятами, но был потрясен увиденным. Он подсунул копию фильма исполнительному директору DreamWorks, а от него она быстро попала в руки самого мастера. Спилберг посмотрел фильм, и он ему понравился. Несколько дней спустя он написал трем юным авторам: «В своем письме я хотел рассказать вам, насколько меня впечатлил ваш бережный и подробный трибьют нашему фильму „Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега“. Я заметил, что ваш фильм снят с большим воображением. Надеюсь однажды увидеть ваши имена на большом экране».
      Рот также передал копии фильма Ноулзу и Тиму Лигу, владельцу Alamo Drafthouse Cinema в Остине, штат Техас, и те были так же восхищены. Лиг выделил три дня в конце мая на «мировую премьеру» фильма «Поиски утраченного ковчега: адаптация», хотя до показа фильма он проявлял осторожность в отношениях с музыкой Джона Уильямса, опасаясь проблем с авторскими правами. Трейлер, в котором Стромполос убегал от гигантского булыжника, еще за несколько недель до показа вызвал такой интерес, что сотни людей не смогли попасть на просмотр.
      На премьеру прилетели все три создателя фильма: Стромполос, ставший независимым продюсером в Лос-Анджелесе; Зала, работающий в компании, производящей компьютерные игры во Флориде; и Лэмб, специалист по аудиовизуальным эффектам в Окленде. Трое тридцатилетних мужчин, которые не видели друг друга много лет, были немного озадачены тем, что все стремятся увидеть их детский проект. К их удивлению, на показе яблоку было негде упасть. Зрители почувствовали, что в Крисе Стромполосе, с его ухмылкой всезнайки и мятой фетровой шляпой, живет дух Индианы. Они зачарованно смотрели, как ребята достоверно воспроизводили одну сцену за другой.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24