Глава 6

После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.

– Во-первых, – рассуждал Крейн, – окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити – холла, а если не нравится – созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.

Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла – собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.

Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:

– Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.

– Может быть, он ее терпеть не мог, – предположил О'Малли.

Согревая бокал в руках, Крейн заметил:

– Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?

– Его лицо и манеры – всего лишь маска, что вы хотите – порода... Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.

– А может быть, ему известно, что это не его сестра? – предположил О'Малли.

– Тогда причем здесь мы? – возразил Крейн. – Убей меня, если я что-нибудь понял, – он налил себе еще.

О'Малли зашевелился:

– Не забывай и меня.

Уильямс передал ему бутылку и спросил:

– Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?

– Ничего, – Крейн забросил ноги на валик дивана. – Вообще, после смерти лица страшно меняются, – он отпил из бокала.

У двери стояло трое – мрачные, угрюмые типы. Один из них – все тот же итальянец. Второй – невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:

– Который из них? – у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.

Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:

– Вот этот, шеф.

Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:

– Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? – спросил он.

– Ну как же, сказал.

Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:

– Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, – от навис над Крейном. – Вставай! Пойдем побеседуем.

– По-моему, и здесь отличное место для беседы, – ответил Крейн.

– А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.

Крейн отрицательно покачал головой.

В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.

– Встать, или я угощу тебя вот этим.

Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.

Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.

– Нет-нет, Билли, не беспокойся. – Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.

О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.

– На, – сказал он, бросая пистолет ему под ноги, – убери подальше от ребенка.

Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.

– Я все равно убью тебя, – сказал он.

Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.

О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.

– Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, – сказал он толстяку, – выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки... Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.

Мальчишка простонал:

– Ты, сукин сын...

– Ну-ну, – во рту толстяка сверкнули золотые коронки, – ты что-то слишком быстро выходишь из себя, – он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.

– Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, – и положил пистолет в карман. – А если меня не будет через десять минут, звоните копам, – итальянец улыбнулся.

Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:

– Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.

Толстяк был явно удивлен:

– Ага, так вы меня знаете?

О'Малли проговорил:

– Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. – Его голубые глаза потемнели. – Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.

Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:

– Черт побери, парень с характером.

Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:

– Дверь у тебя за спиной.

Палетта продолжал обращаться к Крейну:

– Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?

– Чего вы хотите? – довольно недружелюбно осведомился Крейн.

– Речь идет о той даме в морге, – толстяк помолчал. – Я хочу ее найти.

– Вы думаете, я могу вам помочь в этом? – Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.

– Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?

Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:

– А зачем вам труп девушки?

– Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.

– Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его? – Крейн был чрезвычайно озадачен. – Почему?

– Это моя жена, – печально произнес Палетта. Крейн хотел подхватить выпавший из рук стакан, но не успел: коньяк ушел в ковер.

Крейн поднял стакан и протянул его Уильямсу:

– Налей, Док, пока я не упал в обморок.

Толстяк рассказал свою историю.

До замужества Верона Винсенте пела в Колисомо. Пять лет назад она вышла за него замуж. В то время ей было девятнадцать. Они жили очень счастливо, пока год назад она не встретилась с этим сукиным сыном – Френки Френчем. С удовольствием убил бы его, но не мог огорчать Верону. Месяцев пять назад он узнал, что она ушла от Френки и уехала в Нью-Йорк. Он нашел ее и уговорил вернуться.

– И что же, по-вашему, сделала эта сумасшедшая бабенка? – спросил он у Крейна.

Тот пожал плечами.

– Френки распустил слух, что убьет ее. Разумеется, убивать он не собирался, хотел немного припугнуть и добился своего. Она как сквозь землю провалилась. До него дошли слухи, что она живет в дешевых отелях и очень боится, так как Палетта и Френки ее ищут.

– А зачем она Френки Френчу? – спросил Крейн.

– Точно не знаю, но после того, как они расстались, полиция наехала на два самых фешенебельных игорных дома Френки, и тот решил, что это Верона заложила его. Во всяком случае, полиция располагала весьма точными сведениями.

– А почему вы решили, что эта женщина – ваша жена? Вы ведь не видели ее труп.

Палетта почесал ухо:

– Конечно, я не уверен. Но вы должны согласиться, что все говорит в пользу этого предположения. И потом в газетах сообщалось, что та дамочка – роскошная блондинка, а Верона – самый классический тип красавицы – блондинки. А кроме того, зачем красть ее труп, если это не она?

– Кому нужен труп вашей жены?

– Это все Френки, сукин сын...

Крейн не дал ему договорить:

– Мне отлично известно, что он не брал тело.

– Слушайте. Я старший агент союза водителей грузовых машин. Должность эта выборная. Как вы думаете, будет у меня шанс победить на выборах, если узнают, что их босс не способен даже похоронить собственную жену? Именно этим и воспользуется Монаган, чтобы протащить свою кандидатуру.

– А что, работа старшего агента вам так дорога?

– Она действительно стоит дорого и приносит в год не меньше пятнадцати тысяч.

Док Уильямс присвистнул. Крейн сказал:

– Я действительно не знаю, где труп. Но не исключена возможность, что я найду его. Если эта женщина была вашей женой, мы с вами договоримся. Если нет, сделка не состоится.

Слова, произносимые Палеттой, падали, как камни:

– Слушай, приятель, труп у тебя, и не пудри мне мозги. Так вот, или...

В дверь постучали.

– Что за черт! – воскликнул Уильямс.

В комнату вкатился помощник государственного прокурора Самюэль Берман в сопровождении полицейского. Заметив Палетту, Берман замер:

– Хелло, Майк, – сказал он, – что ты здесь делаешь?

– Хелло, мистер Берман, – лицо Палетты озарила улыбка, – так, зашел поболтать с мистером Крейном. Ну, я пошел, зайду завтра. До свидания, мистер Берман.

Когда дверь за ним закрылась, Берман спросил:

– Что здесь делал Палетта?

Крейн подошел к столику, налил полный бокал и с наслаждением выпил:

– Мы с Майклом собирались поставить один водевильчик, только нам не хватает Пиноккио, – произнес он медленно. – Что вы скажите, если мы предложим эту роль вам?

– Слушайте, Крейн, мне надоели ваши шуточки. Если вы будете продолжать в том же духе, я упрячу вас в тюрьму так быстро, что у вас голова закружится.

Полицейский сделал шаг вперед:

– Послушай, умник, если ты еще раз раскроешь рот...

Но Уильямс прервал его:

– На твоем месте, лягаш вонючий, я бы не вмешивался в разговор.

– А-а, пара столичных головорезов, – полицейский пренебрежительно усмехнулся.

– Что вам от меня надо? – спросил Крейн.

– Я хочу знать, зачем вы взяли труп и что вы с ним сделали?

– Я не брал труп.

– Мне надоел этот ваш ответ.

– А мне надоел этот ваш вопрос.

– Я хочу дать вам шанс прежде, чем получу ордер на ваш арест.

Крейн прижал бокал к подбородку:

– Ордер на мой арест? Но у вас нет никаких оснований.

– Нет? – Берман поправил галстук, и смахнул несуществующую пыль с рукава. – Полиция обнаружила ваши отпечатки в мертвецкой.

– А почему бы им там не быть? Я был внизу и осматривал труп девушки.

– Да, это вы мне говорили. Но они нашли ваши пальчики на двери приемной.

Крейн присел на диван.

– Как я хочу спать. Ужасно хочу спать, ребята. – Он помолчал. – Полицейский сержант О'Коннор сопровождал меня туда уже после того, как труп был украден, рекомендую вам поспешить к нему, уверен, разговор с О'Коннором рассеет ваши подозрения.

После непродолжительной паузы Берман заявил:

– Хорошо, Крейн, я даю вам последнюю возможность. Я повидаюсь с О'Коннором. Но лучше вам рассказать, кто была эта девушка.

– Я не знаю.

– Мне кажется, вам должно быть известно это. Вы ведь представляете чьи-то интересы. Чьи? Кто эти люди? Тоже детективы?

– Нет, – сказал О'Малли, – мы члены "Пурпурной банды" из Детройта.

– Я еще новичок – на моем счету всего девять трупов, – сказал Уильямс.

Крейн вздохнул:

– Я уже говорил вам, что если бы и знал имя нашего клиента, все равно не назвал бы его.

– Ладно, сукины вы дети, – прорычал Берман, – вы все вспомните, когда попадете за решетку. Пошли отсюда, – бросил он полицейскому.

Уильямс пошел за ними, чтобы закрыть дверь. На пороге Берман обернулся:

– Даю вам время до завтрашнего вечера, понятно?

– Осторожно, как бы мне не прихлопнуть вас дверью, – сказал Уильямс.

Глава 7

Крейна разбудила струйка пота, пробежавшая по шее. Он открыл глаза и посмотрел на часы: было без нескольких минут девять. Крейн вспомнил, что находится в отеле "Шерман" и сел на кровати.

С похмелья побаливала голова. Он прошел в соседнюю комнату, чтобы разбудить Уильямса и О'Малли, но те уже ушли.

Крейн принял душ, оделся, заказал апельсиновый джем, пару яиц всмятку и кофе. В ожидании завтрака он названивал в фотостудии. В шестой ему ответили, что у них есть фото Вероны Винсенте, Крейн заказал копию.

Следом за официантом ввалились О'Малли и Ульямс. Крейн потянул носом.

– Надеюсь, вы не успели надраться в такую рань?

Те поклялись, что капли в рот не брали, неужели они похожи на тех парней, что пьют до ленча? Да за кого он их принимает?

– Ну ладно, – сказал Крейн, – я ведь в принципе не против, просто нехорошо забывать друзей. Пока вы где-то болтались, я занимался опасным и трудным делом. Да-да, встал с петухами и сразу приступил к исполнению долга. И что же я узнаю? Я узнаю, что мои доверенные сотрудники уже находятся в объятиях Джона Ячменное Зерно. Подозреваю, что один из вас и теперь располагает запасом этого смертоносного зелья, – он пристально смотрел на них.

Тут О'Малли вдруг вспомнил, что у него и в самом деле есть небольшой запас спиртного.

– На случай, если кто-нибудь упадет в обморок, – пояснил он.

Крейн отобрал у него бутылку и со словами "очень интересно" стал пить. О'Малли с криком:

– Эй, ты, сукин сын, а мы? – выхватил у него виски и разделил с Уильямсом остатки.

Уильямс сказал:

– Билли, тебе надо действовать быстро, не то полиция и Палетта свернут тебе шею.

Крейн аккуратно намазывал тост апельсиновым джемом:

– Э, дружище, по сравнению с Френки Френчем наш друг Палетта просто херувим.

– И что ты собираешься делать?

– Посмотрим, что будет делать он. Во всяком случае, для вас есть работенка. Нечего вам дурака валять. Найдите мне гробовщика.

– Просто, любого гробовщика? – поинтересовался О'Малли.

– Ну, он может быть и помощником гробовщика. Он левша и у него рыжие волосы.

– Ага, речь идет о парне, который ухлопал Оги? – посерьезнел Уильямс.

– Я думаю, что убил другой, рыжий держал.

О'Малли почесал нос:

– А с чего ты взял...

Крейн перебил его:

– Я не утверждаю, что это так, но волосы были зажаты в левой руке, значит, Оги сумел ее освободить, а если так, то у нападающего правая рука не самая сильная, что характерно для левши. Конечно, это предположение, но ничего другого я придумать не могу.

Док Уильямс возразил:

– Но почему ты решил, что ударил не рыжий?

– Если принять во внимание, что для ограбления нужен человек, знакомый с расположением помещений морга, а им может быть только гробовщик или работник похоронного бюро, становится ясным, что он лицо второстепенное, и на убийство не пойдет. А вот его компаньон – парень отчаянный: это же додуматься надо – труп украсть.

– Похоже, наш чудо-мальчик вновь прав, – улыбнулся Док Уильямс. – Когда прикажешь начинать?

– Сейчас, – Крейн отошел от окна. – Катитесь, ребята, а я подожду молодого Кортленда.

Уже в дверях О'Малли спросил:

– Не боишься, что Френки Френч заявится?

– Я забаррикадируюсь. Проваливайте.

Он заканчивал отчет для полковника Блэка, когда посыльный доставил портрет Вероны Винсенте.

Крейн сорвал плотную оберточную бумагу и сначала свистнул, а потом выругался: женщина на портрете стояла спиной к объективу, повернув голову в профиль. Из одежды на ней было только меховое боа, наброшенное на плечи.

Определенно можно было утверждать только одно – она была блондинкой, и бедра у нее – что надо.

Вошел Кортленд со свертком под мышкой. Крейн показал ему портрет:

– Похожа на вашу сестру?

Кортленд покачал головой:

– Не очень. Кто это?

Крейн рассказал о визите Майкла Палетты и о встрече с Френки Френчем:

– Кажется, оба уверены, что это был ее труп, и что я украл его.

Кортленд покачал головой:

– Да, история... Похищенный труп, соперники – гангстеры, угрозы... Что еще? – он протянул Крейну сверток в коричневой почтовой бумаге. – Это Кэт, – он взялся за телефон. – Я пока закажу чего-нибудь.

Крейн перекусил бечевку.

– У этой брови гуще, чем у той.

– Ну, Кэт их иногда выщипывала, – отозвался Кортленд.

Когда принесли выпивку, Крейн отложил фотографии.

– Черт, с ума можно сойти, – сказал он, принимая стакан из рук Кортленда. – Я почти убедил себя в полном сходстве этих милых созданий с Евангелиной Бут. А может быть, в морге и была Евангелина Бут?

Кортленд улыбнулся, вокруг голубых глаз появились симпатичные морщинки.

– Ну, что будем делать? – спросил он.

– Сейчас закончу отчет, и мы прогуляемся в "Принцесс".

Кортленд вылил остаток в стаканы. Крейн поднял голову и сказал:

– Эй, осторожнее, я уже пил сегодня.

– Я тоже, – ответил Кортленд.

В отеле "Принцесс" было душно. Они сняли пиджаки, галстуки, засучили рукава рубашек. Они демонстрировали фотографии горничным, клеркам, лифтеру, портье.

Внимание Крейна привлекли три интервью.

Первое дал старый знакомый Крейна – лифтер Энди:

– Ох, мистер, какой был переполох, когда вы закрылись в комнате. Между прочим, как вы оттуда выбрались?

– Просочился в канализацию, – ответил Крейн. – Скажи-ка, ты чистил обувь мисс Росс?

– А как же, она мне дала четвертак.

– И много у нее было обуви?

– Куча всяких башмаков, – он улыбнулся. – А вы дока, полицейские тоже спрашивали, почему это в комнате нет обуви.

Ночной портье не возражал, когда его разбудили, а после того, как Крейн протянул ему десятидолларовую купюру, заявил, что в такую жару спать невозможно.

На вопрос о приятеле мисс Росс он ответил:

– Этот парень носил черную шляпу.

– Это я знаю, – перебил его Крейн, – а что еще? Мистер Глауб припомнил, что это был "вроде, брюнет, знаете, такой прилизанный".

Крейн спросил:

– Он был здесь в ту ночь, когда мисс Росс покончила с собой?

Мистер Глауб упер подбородок в ладонь и задумался:

– Вы знаете, видел. Он пришел и ушел. Я еще подумал, что они поссорились...

– В котором часу это было?

– Около двенадцати. Я ходил выпить стаканчик и только вернулся.

– Он не выглядел испуганным или растерянным?

– Нет, помню, что он торопился – шел быстро-быстро.

И наконец, горничная Анни Джексон на вопрос, не видела ли она мужчину, который приходил к мисс Росс, заявила:

– Нет, сэр, он появился после моего дежурства.

– Вы разговаривали с мисс Росс? Что вы можете сказать о ней?

– О, сэр, она была ужасно милая. Дала мне доллар. Но, по-моему, ее постоянно что-то тревожило.

– Что вы имеете в виду?

– Похоже, чего-то боялась, ну, что ее кто-нибудь увидит. Когда я убирала у нее, она всегда просила закрыть дверь.

Кортленд глянул на Крейна, но тот пожал плечами.

– У мисс Росс было много вещей?

– Думаю, да.

– Думаете?

– Да, сэр. Она запирала шкаф, и я видела только то, что было в комнате.

– Письма она получала?

– Я не видела.

– Днем у нее бывал кто-нибудь?

– Нет, сэр. Только миссис Удони.

– Миссис Удони? Кто это? Она живет в отеле? – оживился Крейн.

– Жила, но уехала на следующий день после того, как нашли бедняжку. По-моему, эта Удони шпионила за ней. Однажды я застала ее за подглядыванием в замочную скважину, – девушка фыркнула. – Она сделала вид, будто уронила что-то, но меня не проведешь.

– Черт возьми, – сказал Крейн, – вы не знаете, куда она уехала?

– Нет, сэр. Но я знаю, где ее можно найти.

– И где же?

– В танцзале "Кларк-Эри", вот где.

Когда они вернулись в "Шерман", Крейн со стоном вытянулся на диване. Кортленд заказал виски и лед.

– И каковы ваши выводы, мистер Детектив?

Тот заглянул в исписанный блокнот.

– Сообщаю окончательные выводы по процедуре предъявления фотографий: трое работников отеля, включая лифтера Энди, признали мисс Росс вашей сестрой. Пятеро уверены в том, что это Верона Винсенте. Четверо не смогли прийти к определенному мнению, – он взял стакан. – Итак, теперь мы совершенно точно знаем следующее – или это ваша сестра или нет. Или это Верона Винсенте или другая женщина.

– Или нет... – повторил Картленд.

– Я собираюсь немного вздремнуть, – сообщил Крейн.

Глава 8

– Эй ты, убийца!

Уильям Крейн открыл глаза. Он проспал шесть часов и у него затекли ноги.

– Обедать собираешься, убийца? – спросил Уильямс. – Уже восемь часов.

Крейн протер глаза.

– Опять надрались без меня? Что за чушь вы здесь несете?

Уильямс протянул ему номер "Ивнинг Америкэн". На первой странице была помещена фотография, на которой миссис Гертруда Финнинган Либман показывала пальцем на Уильяма Крейна. Надпись внизу гласила: "Этот человек убил моего мужа!"

– Черт возьми, – произнес Крейн, – вот старая сука! Теперь Грейди и его команда возьмутся за меня.

– Не беспокойся, дружище, – сказал Уильямс, – мы о тебе позаботимся. Без сигарет в тюрьме ты не останешься.

– Но я не хочу в тюрьму! Я хочу танцевать. В частности, сегодня вечером. Я ведь джазовый псих. Каждый субботний вечер я должен танцевать.

О'Малли и Уильямс сокрушенно переглянулись.

– Опять сошел с катушек, – промолвил ирландец. Крейн прошел в ванную, сунул голову под холодную воду и вернулся с полотенцем в руках.

– О'Малли, позвони Кортленду, скажи ему, что встречаемся у Хардинса на Кларк-стрит. Он сейчас отдыхает. Мы идем вместе.

Док Уильямс спросил:

– Хочешь набраться, как тогда?

– Все же он распутал уэстлендское дело, – заметил О'Малли.

– Я всегда все распутываю – и трезвый, и пьяный.

В небольшом уютном зале они заняли кабинку. Рядом веселились хорошенькие девушки из кордебалета. Крейн подмигнул блондинке.

– В конце концов, не знаю, буду ли я вечером работать...

– Ты же говорил, что идешь танцевать, – напомнил О'Малли.

Крейн допил мартини и с сожалением посмотрел сквозь пустой бокал.

– Правильно. Мы с Кортлендом идем танцевать.

– Боюсь, что я не смогу, – заявил Кортленд, подходя к столу. – Только что получил телеграмму от матушки: они с дядей Стаем прилетают ночным рейсом. Мне нужно их встретить.

– Очень жаль, – сказал Крейн. – А мы можем рассчитывать на вас в воскресенье?

– Разумеется.

Они заказали стейк, жареный картофель, салат и бутылку вина. Когда принесли заказ, О'Малли спросил:

– Тебя интересуют результаты нашей с Доком сегодняшней деятельности?

Крейн, вытирая рот салфеткой, прижал указательный палец к губам.

– А как же. Да я просто умираю от любопытства, – при этом он отрицательно покачал головой.

О'Малли понимающе кивнул.

– А может быть, не станем ему ничего рассказывать?

– Ну-ну, ребята, не сердите меня.

– О'кей! – Док Уильямс отрезал солидный кусок хорошо прожаренного мяса.

– Мы следили за тем господином. Прилипли к нему, как жвачка. Весь день глаз с него не спускали. И знаешь, что обнаружили?

– Что? – Крейн отпил из бокала. – Ну же!

О'Малли сказал:

– Мы обнаружили, что пора обедать.

Уильямс вздохнул:

– Ну вот. Опять испортил мне рассказ.

Голубые глаза Кортленда недоумевали.

– Просто потрясающе, а? – Крейн обращался к Кортленду. – И мы платим им двенадцать долларов в неделю плюс разъездные.