Что касается расколовшегося комдвижения, то его лучшую и наиболее здоровую, свободную от антисталинизма часть стал на определённое время представлять маоистский Китай. В документах той поры, выходивших в Пекине, была разящая правда: «Посылая проклятия в адрес Сталина, Хрущёв тем самым наносит величайшее оскорбление советскому народу и КПСС, величайшее оскорбление Советской армии… величайшее оскорбление социалистическому строю, величайшее оскорбление… революционным народам всего мира, величайшее оскорбление марксизму-ленинизму». Этот своевременный набат не был услышан перерожденцами, коих множила хрущёвщина.

Волюнтаризм и субъективизм – так обтекаемо назвали главные прегрешения Хрущёва сместившие его руководители. Они не разоблачили более существенные и конкретные. Хрущёвщину сдали в архив, а надо было заводить на неё дело в прокуратуре.

На смену пришла брежневщина. Притормозив катастрофический процесс, она загнала его вглубь. Непопулярный антисталинизм приглушили, но не осудили. Демонтаж коммунистических основ не прекратился. Контрреволюция стала ползучей. Горлопаны, поминавшие кузькину мать, отошли на задний план, на передний вышли вкрадчивые партсовслужащие. Слова «партиец» и «чиновник» превращались в синонимы. Выражение «красиво жить не запретишь» потеряло иронический смысл. Перенятая у Хрущёва система номенклатурных привилегий, несправедливых, незаслуженных, разрослась уродливым злокачественным образованием на теле общества. Партбилет у определённых «товарищей» ещё ценился, а для товарищей ещё был по-настоящему свят. Но уже теряли святость и пионерский галстук, и комсомольский значок. Налево-направо раздавались награды за то, за что при Сталине совершенно справедливо сажали в тюрьму. Например, когда собирался рекордный урожай, который потом от бесхозяйственности пропадал. Или когда за парадным рапортом о досрочном вводе в строй промышленного объекта скрывались сверхнормативные потери в технике и материалах, перерасход средств, прямые хищения. Парадоксальная советско-антисоветская подготовка кадров невольно отражалась на умонастроениях зарубежных товарищей. Вне нашей страны процесс десталинизации «раскочегарился» именно при Брежневе. Даже маоисты стали отступать под давлением этого процесса, отойдя от сталинизма как от науки и обратившись к тому, что было названо «идеями Председателя Мао». По нашему мнению, не все эти идеи были безошибочными.

Трюк с провокационной антисталинской истерией повторила на новой основе горбачёвщина. Её главарь своими повадками очень смахивал на «дорогого Никиту Сергеевича». Тоже любил покрасоваться на иностранной публике. За короткий пятилетний срок выезжал за границу более 40 раз и с многажды большими тратами из госказны. Неизменно – со своей супругой-надзиратильницей, которую народ невзлюбил сразу. Надзираемого он невзлюбил уж потом. Трюк опять удался. Коварство его заключалось в том, что горбачёвщина верно обозначила следствие застарелых общественных недостатков, ловко подменив в расшатанном народном сознании их подлинную причину. Новым же было то, что антисталинизм и антикоммунизм наконец-то уравняли в правах. Закон о кооперативах, департизация, разгосударствление, демонополизация внешней торговли, другие лазейки уже позволяли красной буржуазии рулить легально. Под бравурную музыку и возгласы «Вся власть – Советам!» нас подбросило к точке двоевластия. Оттуда по закону социальной физики мы сверзились в постперестроечную яму. Без Советов, без страны и даже без штанов.

Случайно ли кремлёвская контрреволюция начала свою деятельность с охаивания Сталина? Нет, она ничего не делала спонтанно, била в точную цель. Уничтожение сталинизма – это уничтожение ленинизма, уничтожение ленинизма – это уничтожение марксизма. Всё вместе – это уничтожение СССР, социалистического лагеря и мирового коммунизма, что и требовалось совершить согласно страстной мечте отборных человеконенавистников и столь же отборных идиотов разных времён, народов, классов, стран.

Один из проверенных системных методов подобного уничтожения – насаждение ОДНОБОКОГО плюрализма и СУПЕРТЕНДЕНЦИОЗНОЙ гласности. Советские люди восприняли оба понятия как существительные без названных нами прилагательных. Вот и не заметили, что первое в мгновение ока обернулось тотальным антисталинизмом, второе – тотальной дезинформацией. Этому, развесив уши и разинув рты, внимали оглушённые политической шумихой миллионы простаков. Включая простаков с высшим образованием и учёными степенями.

Далёкий от социализма, коммунизма, вообще от левых идей, но знавший изнутри механизмы буржуазно-сионистской пропаганды и довольно правдиво их описавший, английский журналист Дуглас Рид утверждал: «Чтобы забрать в руки общественное мнение, надо привести его в состояние полного разброда, дав возможность высказать со всех сторон столько противоположных мнений, чтобы народы окончательно потеряли голову в этом лабиринте…»

Горбачёвщина отменно попользовалась этим способом. У каждого вдруг возникло собственное мнение. Все лезли, расталкивая друг друга, с кучей взаимоисключающих мнений, забыв, что это имеет место обычно в сумасшедшем доме. В подобие сего скорбного заведения перестройка превратила всю страну.

Маркс в запальчивости говорил, что нации, как и женщине, не прощается, если она отдаётся первому встречному проходимцу. Попробуем занять нейтральную позицию и сказать: можно возмутиться, а можно пожалеть народ, которого дважды одурачили одним и тем же способом. Народ, постоянно наступающий на старые грабли, хоть немного, но жалко, а с бывших советских руководителей спрос иной, более суровый, чем даже марксистский. Подразумеваются не все уровни, но все сферы руководящей работы: партийно-профсоюзно-комсомольская – от секретаря райкома до секретаря ЦК КПСС; советская – от председателя горисполкома до депутата Верховного Совета СССР; хозяйственная – от директора до министра; военная – от комдива до маршала.

Спрос по максимуму – с кадровых работников идеологического фронта. Облыжно обвиняя И.В. Сталина в «незаконных массовых репрессиях», они, кто безропотно, кто подобострастно, раздували сочинённый закоренелыми врагами советского народа и всего человечества грязный миф.

Так называемые сталинские репрессии – а в действительности неизбежная, предсказуемая классовая борьба в суровейших условиях империалистического окружения – были направлены исключительно против антисоветских и антикоммунистических элементов. Случалось, от них страдали невиновные; в том числе это был результат обычных судебно-следственных ошибок. Случалось, количество невиновных вдруг резко возрастало; в том числе это был результат происков пока ещё не разоблачённых врагов народа.

Хрущёву приписали заслугу реабилитации необоснованно пострадавших. Какая чушь! В 1938 г. в качестве первого секретаря ЦК Компартии Украины он вывел республику в лидеры по проценту репрессированных. Сохранилась его кровожадная телеграмма на имя Сталина. В ней Хрущёв, если не как психопат, то как несомненный социопат, возмущается, что из 17–18 тысяч ежемесячных расстрельных приговоров, выносимых украинскими органами, Москва утверждает только 2–3 тысячи. «Прошу принять меры», – нетерпеливо взывал он.

Кто остудил патологическое рвение «гуманиста» с руками по локти в крови? Сталин. Который был первым реабилитатором жертв произвола и под руководством которого после принятия в 1938-м соответствующих решений партии и правительства состоялась первая массовая реабилитация. Из 1,2 миллиона заключенных в почти 180-миллионной стране на свободу вышло около 350 тысяч оправданных лиц, проходивших по политическим и уголовным делам. Недобросовестных работников правоохранительных органов сурово наказывали: многие получили выговоры, были понижены в должности, сняты, исключены из партии. Уличённых в связях с внутренней и внешней контрреволюционной оппозицией, с иностранными разведками судили и расстреляли.

Для сравнения. Перед войной численный состав НКВД достиг максимума мирного времени – пятисот с чем-то тысяч человек; из них 100 000 несли службу в пограничных войсках. И преступность в стране сокращалась. Ныне только в Российской Федерации численность карательного аппарата в лице МВД и ряда других ведомств приближается к двум миллионам человек личного состава; погранвойска туда не входят. Этих дармоедов, сидящих на шее угнетаемого с их помощью населения, на всём постсоветском пространстве набирается до 4 миллионов. И преступность растёт. Почему? Прежде всего, потому что сталинский НКВД преимущественно боролся с преступниками, а нынешний МВД – с народом. Для большей внятности и привязки к современности поясним: НКВД был врагом бизнеса, а МВД на пару с Минюстом стал не только врагом врагов бизнеса, но сам превратился в Бизнесмена.

Так кто же твёрдо и безопасно стоял на своих ногах? Кто боится за свою власть, дрожит от страха её потерять? Абсолютно ясно, на какой вопрос следует ответить «сталинизм», а на какой – «антисталинизм».

Сталинская власть, как и вся страна, жила в условиях то «горячей», то «холодной» войн, подвергаясь перманентной идеологической и экономической агрессии, прямым вооружённым атакам. За это время общее количество заключённых, одновременно находившихся в местах лишения свободы, колебалось в пределах от 200 тысяч до 2,7 миллиона человек. Последняя цифра относится к 1950 году. В этой пиковой цифре «политическая» доля составляла около 580 тысяч человек и тоже была наивысшей за весь период сталинизма.

Сегодня, как нас уверяет власть в лице сталиноненавистников, мы вошли в цивилизованное мировое сообщество, агрессиям и войнам пришёл конец, настали тишь да гладь, да божья благодать. Только вот порохом гражданских стычек попахивает по всем углам нашего Отечества, а у следственных изоляторов выстроились длинные очереди родных и близких с передачами для уголовных и политических арестантов.

О количестве политзэков в нашей бывшей стране можно лишь гадать. Впрочем, зачем сажать политических противников, если налажены их мордование и разнообразное умерщвление – дома, на работе, на улице средь бела дня. Тем не менее доподлинно известно, что такие заключённые имеются в каждой из «суверенных» бывшесоветских республик. А общее число зэков в них доходило в отдельные годы до 2 000 000. В настоящее время в предположительно 140-миллионной России за решёткой томится более 1 миллиона человек – второе место в мире. (Из расчёта на душу населения на первом находятся США – 2,3 миллиона человек.) Следом плотным строем тюремных рекордсменов печатают шаг украинская, узбекская, казахская, грузинская и прочие «демократии». За шантаж, оговоры, подлог, избиения, пытки, убийства задержанных, арестованных, подследственных, подсудимых и осуждённых не только никто не отвечает, они поощряются на высоком начальственном уровне. Тюрем не хватает. Системе доносительства и слежки за россиянами, регистрации их проживания и передвижения по собственной (собственной ли?) стране позавидовали бы гестаповцы. Позавидовали бы они и трусливой безнаказанности, с какой омоновцы, собровцы, спецназовцы в масках «прессуют» виновных и невиновных. При классическом фашизме каратели были честнее и смелее: масками не пользовались.

Примечания

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.