Воскресение Рикардо

До «краха» обе разведслужбы участников «особых отношений» регулярно, раз в месяц, проводили встречи, которым всегда старались придать как можно более неофициальный характер. После них всех обычно приглашали «промочить горло», как любил называть это Аллелайн, предшественник Смайли. Если встреча проходила на территории американцев, Аллелайна и его команду (среди них – весьма популярного Билла Хейдона) приглашали в огромный бар на крыше, более известный в Цирке под названием «Планетарий», Угощали сухим мартини и таким видом на Вэст-Энд (Фешенебельная часть Лондона), который вряд ли можно было увидеть где-нибудь еще. А когда хозяевами были англичане, то в «цирковой» комнате для совещаний устанавливали раскладной стол и покрывали его штопаной скатертью. Американских гостей приглашал и посетить последний бастион шпионского ведомства, неподалеку от района фешенебельных клубов в Лондоне – и, между прочим, место рождения английской разведывательной службы. Подавали на этих «приемах» южноафриканское шерри, чье происхождение умело скрывалось, поскольку шерри подавали в хрустальных графинах, считая, что гости не заметят разницы. Обычно на этих неофициальных встречах не было заранее согласованной повестки дня. По традиции на них не делали записей. Старые друзья в этом не нуждаются, а кроме того, скрытые микрофоны, в отличие от участников, всегда остаются трезвыми и справляются с этой задачей гораздо лучше.

После «краха» эти милые встречи на некоторое время полностью прекратились. В соответствии с приказами, полученными Мартелло из его штаб-квартиры в Лэнгли, штат Вирджиния, «от английских союзников надлежало держаться на расстоянии» – английская разведка оказалась в одном списке с разведслужбами Югославии и Ливана, – и некоторое время коллеги, образно говоря, завидев друг друга, переходили на другую сторону улицы и не поднимали глаз. Они напоминали супружескую пару в разгар бракоразводного процесса. Но когда наступило то серое зимнее утро и Смайли с Гиллемом быстро собрались и через некоторое время уже звонили у дверей флигеля юридического советника на Гроувенор-сквер, явственно чувствовалось некоторое потепление в отношениях – оно ощущалось даже в суровых лицах морских пехотинцев у входа, впустивших их.

Двери, между прочим, были двойные, с решетками с позолоченными украшениями в виде перьев поверх черных металлических створок. Суммы, равной стоимости этих дверей, Цирку было бы достаточно, чтобы просуществовать по крайней мере несколько дней. Когда они вошли внутрь, возникло ощущение, как будто они приехали из маленькой деревушки в столицу.

У Мартелло был очень большой кабинет. Так как окон не было, было совершенно невозможно определить время дня или ночи. Над пустым письменным столом, закрывая дальнюю стену, был укреплен американский флаг, будто развернутый ветром. В центре комнаты, вокруг стола красного дерева, стояло несколько самолетных кресел, в одном из них сидел сам Мартелло. Он был крупным мужчиной плотного телосложения, с бодрым выражением лица – выпускник Йельского университета. На нем был костюм для загородных прогулок, всегда казавшийся немного неуместным – не подходящим ни для одного времени года. По обе стороны от него молча сидели двое мужчин с выражением полной искренности на нездорово-бледных лицах.

– Джордж, я очень ценю, что ты смог так быстро прийти, – сердечно приветствовал его Мартелло, выходя из-за стола навстречу. Голос звучал тепло и доверительно. – Ты можешь не сомневаться: я, конечно же, знаю, как ты занят. Я знаю. Сол! – Он повернулся к двум незнакомцам по другую сторону стола; до сих пор на них никто не обратил внимания: один – молодой, с виду помощник Мартелло, только, может быть, менее лощеный; другой – намного старше, коренастый и полный, со шрамом на лице и стрижкой «ежик» – наверняка, ветеран чего-нибудь. – Сол, – повторил Мартелло, – я хочу познакомить тебя с легендой нашей профессии, мистером Джорджем Смайли. Джордж, это Сол Экланд, занимающий ответственный пост в нашем славном Управлении по борьбе с наркотиками, – правильно я говорю, Сол? Сол, познакомься с Питером Гиллемом.

Старший протянул руку, Смайли с Гиллемом по очереди пожали ее. Ощущение было такое, как будто они прикоснулись к сухой коре.

– Отлично, – воскликнул Мартелло, глядя на сцену с удовлетворением свахи, провернувшей хорошее дельце. – Джордж, ты, надеюсь, помнишь Эда Ристоу, тоже из Управления? Он наносил вам визит вежливости несколько месяцев назад. Так вот, Сол принял дела у Ристоу. Сейчас он занимается Юго-Восточной Азией. А этот молодой человек, Сай, работает вместе с ним.

«У американцев потрясающая память на имена: с ними никто не сравнится», – подумал Гиллем.

Сай был моложе тех двоих, что сидели отдельно. У него были баки и золотые часы, он был похож на мормонского миссионера: благочестивый и доброжелательный, но готовый защищаться. Он улыбнулся заученной улыбкой, как будто это было частью его роли, Гиллем улыбнулся ему в ответ.

– А что с Ристоу? – спросил Смайли, пока они усаживались

– Коронарная недостаточность, – ответил ветеран Сол голосом таким же сухим и шершавым, как и его ладонь. Его волосы были похожи на жесткую шерсть и лежали едва заметными волнами. Когда он чесал голову – а делал это он часто, – казалось, что слышно, как проволочно-жесткие пряди трутся друг о друга.

– Мне очень жаль, – сказал Смайли.

– Это может перейти в хроническое состояние, – сказал Сол, не глядя на него, и затянулся сигаретой.

В этот момент Гиллему впервые пришло в голову, что в воздухе витает что-то весьма важное. Он уловил намек на то, что между представителями двух американских организаций существует нешуточная напряженность. У американцев неожиданные смещения с постов, как знал Гиллем из опыта общения с ними, очень редко бывают вызваны такой банальной причиной, как болезнь. Он даже пошел дальше и спросил себя, какую же оплошность совершил предшественник Сола Эндерби.

– Управление по борьбе с наркотиками… э-э… естественно, самым непосредственным образом заинтересовано в нашем небольшом совместном начинании… э-э… Джордж, – сказал Мартелло, и таким не слишком многообещающим заявлением, хоть и косвенно, возвестил о том, что предстоит обсуждение темы Рикардо и его роли, хотя Гиллем почувствовал, что с американской стороны по-прежнему присутствует не совсем понятное желание сделать вид, что встреча на самом деле происходит вовсе не для того. Это явствовало уже из первых фраз Мартелло, на редкость пустых и бессодержательных. – Джордж, наши коллеги в Лэнгли всегда стараются работать в очень тесном контакте со своими добрыми друзьями из Управления по борьбе с наркотиками, – заявил он со всей теплотой, присущей дипломатической устной ноте.

– Взаимно, – буркнул ветеран Сол и в подтверждение его слов выдохнул облако сигаретного дыма, почесывая при этом серо-стальные волосы.

Гиллему показалось, что по характеру он очень скромный человек и сейчас ему не по себе. Сай, молодой помощник, чувствовал себя гораздо более непринужденно.

– Все дело в разграничении сфер деятельности, мистер Смайли, сэр. В таком деле бывают некоторые вопросы, где и та, и другая организация одинаково заинтересованы в чем-то. – Голос Сая был немного высоковат для человека такой комплекции.

– Сай и Сол уже работали вместе с нами в поисках нашего общего противника, – сказал Мартелло, стараясь еще больше успокоить собеседников. – Сай и Сол – свои люди, можешь мне поверить. Лэнгли привлекает к некоторым делам людей из Управления по борьбе с наркотиками, и они, в свою очередь, тоже иногда привлекают Лэнгли. Так мы и работаем. Правильно я говорю, Сол?

– Правильно, – ответил Сол.

«Если они не договорятся между собой в ближайшее время, – подумал Гиллем, – очень м о ж е т б ы т ь, что они выцарапают друг другу глаза».

Питер взглянул на Смайли и увидел, что и тот понимает напряженность момента. Он сидел словно собственное изваяние: руки на коленях, глаза, как обычно, почти закрыты; казалось, его воля – и он стал бы невидимкой, пока перед ним разыгрывают весь этот спектакль с объяснениями.

– Возможно, первым делом стоило бы просто полностью проинформировать друг друга о самых новых данных и последних деталях, – предложил Мартелло, как будто приглашая всех принять душ.

«Первым делом? А что должно последовать?» – подумал Гиллем.

Один из молчунов Мартелло был известен им под рабочим псевдонимом Мэрфи. Волосы и кожа у Мэрфи были настолько светлые, что еще чуть-чуть – и его можно было бы назвать альбиносом. Взяв в руки папку, Мэрфи с величайшим почтением в голосе начал читать странички из дела. Каждую страничку он брал отдельно и держал перед собой.

– В понедельник объект наблюдения прибыл в Бангкок на самолете компании «Катей Пасифик Эйрлайнз» (информация о рейсе прилагается), в аэропорту на своем шикарном лимузине его встречал Тан Ли (имеется ссылка на информацию в наших архивах). Они сразу же направились в отель «Эраван» в зарезервированный компанией «Эйрси» номер люкс. – Он взглянул на Сола. – Тан является управляющим директором компании «Эйшен Раис энд Дженерал», сэр, которая, в свою очередь, является бангкокским филиалом компании «Эйрси» (имеются ссылки на информацию в наших архивах). Они провели в номере три часа и…

– Э-э, Мэрфи, – прервал его Мартелло.

– Да, сэр?

– Все эти «имеется ссылка», «информация прилагается»…можно не читать. Мы знаем, что у нас есть досье на этих парней. Ладно?

– Хорошо, сэр.

– Ко был один? – требовательно спросил Сол.

– С управляющим Тиу, сэр. Он сопровождает Ко почти повсюду.

В этот момент Гиллем снова случайно посмотрел на Смайли и перехватил его вопросительный взгляд, адресованный Мартелло. Гиллем догадался, что он думает о девушке, – ездила ли и она тоже с ним? – но снисходительная улыбка на лице Мартелло не дрогнула, и мгновение спустя Смайли, казалось, смирился и снова стал внимательно слушать.

Тем временем Сол повернулся к помощнику, и между ними произошел короткий обмен репликами. Это выглядело так, как будто, кроме них, в комнате никого нет.

– Почему никто, черт возьми, не поставит в этом чертовом гостиничном номере микрофоны для прослушивания, Сай? В чем задержка?

– Мы уже предлагали своим людям в Бангкоке сделать это, Сол, но проблема в стенных перекрытиях – в них, по-моему, нет нужных для этого полостей или что-то в этом роде.

– Эти бангкокские клоуны отрастили такие толстые зады, что им теперь ничего не нужно, кроме как нежить их в мягких креслах. Это тот самый Тан, которого мы пытались прижать в прошлом году с героином?

– Нет, того звали Тан Ха, Сол. А этот – Тан Ли. У них там Танов – видимо-невидимо. Тан Ли – всего лишь подставное лицо. Он выступает в роли связного с Фатти Хонгом в Чнанг Мей. А вот уж Хонг поддерживает связи с производителями и крупными распространителями.

– Давно пора отправить туда кого-нибудь, чтобы пристрелить этого сукина сына, – сказал С о л. Было непонятно, какого именно сукина сына.

Мартелло кивнул бледнолицему Мэрфи, чтобы тот продолжал.

– Сэр, затем все трое поехали на машине в Бангкокский порт, то есть Ко, Тан Ли и Тиу, сэр, и осмотрели двадцать или тридцать каботажных суденышек, которые стоят у причалов. Потом на машине они вернулись в Бангкокский аэропорт, и объект наблюдения вылетел в Манилу, на Филиппины, для участия в конференции по цементу в гостинице «Эдем и Бали».

– А Тиу не поехал в Манилу? – спросил Мартелло, чтобы потянуть время.

– Нет, сэр. Он улетел домой, – ответил Мэрфи. Смайли снова бросил взгляд на Мартелло.

– По цементу, держи карман шире! – воскликнул Сол. – Мэрфи, а те суда, которые они осматривали, их используют для доставки наркотиков в Гонконг?

– Да, сэр.

– Мы знаем эти суда, – с упреком сказал Сол. – Мы заними охотимся уже не первый год. Так, Сай?

– Абсолютно верно.

Сол обрушился на Мартелло, как будто именно он во всем виноват:

– Они выходят из порта абсолютно пустыми и берут наркотики на борт только в открытом море. Никто не знает, на какое именно судно погрузят товар – даже капитан судна, на которое пал выбор, – до тех пор, пока катер не пришвартуется и не передаст партию наркотиков. А когда они входят в территориальные воды Гонконга, то выбрасывают груз с сигнальными буями за борт, и через некоторое время его подбирают джонки. – Сол говорил очень медленно, как будто ему больно, с усилием выдавливая хриплые слова: – Мы уже много лет упрашиваем англичан хорошенько пошерстить джонки, ноэти сукины дети все подкуплены.

– Это вся информация, которой мы располагаем, сэр, – закончил Мэрфи и положил прочитанное на стол.

Снова наступило неловкое молчание. Хорошенькая девушка с подносом с кофе и печеньем ненадолго прервала эту тягостную паузу, но, когда она вышла, стало еще хуже

– А почему бы вам просто не сказать ему все? – наконец предложил Сол. – Или давайте я это сделаю.

И только тогда они, как сказал бы Мартелло, приступили к главному и весьма щекотливому делу.

Речь и движения Мартелло стали одновременно и торжественными, и доверительными: ни дать ни взять – семейный адвокат, читающий завещание усопшего наследникам.

– Джордж… э-э… по нашей просьбе в Управление по борьбе с наркотиками, чьих представителей мы видим сейчас перед собой, еще разок, как бы это выразиться, поточнее перепроверили всю информацию, связанную с пропавшим пилотом Рикардо, и, как мы и предполагали, обнаружили довольно значительный по объему материал, который до тех пор в силу различных обстоятельств оставался неизвестным, чего, конечно же, не должно было быть. И сейчас, мне думается, никто не окажется в выигрыше, если мы начнем искать виновных и показывать на кого-то пальцем; кроме того, Эд Ристоу – очень больной человек. Давайте просто констатируем, что так уж получилось, что информация о Рикардо попала в некую «мертвую зону» между нами и Управлением. Теперь «зона» ликвидирована, и мы хотели бы проинформировать вас о том, что нам теперь известно.

– Спасибо, Марти, – не выказав никакого раздражения, произнес Смайли.

– Похоже, Рикардо все-таки жив, – объявил Сол. – И похоже, мы допустили первостатейный ляп.

– Допустили что? – резко переспросил Смайли, еще до того, как смысл сказанного дошел до него.

Мартелло поспешил выступить в роли переводчика:

– Ошибку, Джордж. Обычную ошибку, какую всегда может допустить человек. Это со всеми случается. Л я п. Даже с тобой, наверное?

Гиллем внимательнейшим образом изучал ботинки Сая. Их широкие ранты блестели так, что напоминали резиновые. Смайли смотрел вверх, на боковую стену, на портрет бывшего президента Никсона, чей благожелательный взгляд, казалось, одобрительно наблюдает за этим тройственным союзом. Никсон ушел в отставку добрых полгода назад, но Мартелло, судя по всему, был полон трогательной решимости не отрекаться от него. Мэрфи и второй молчаливый помощник Мартелло даже не шевелились – как дети в присутствии епископа, пришедшие в церковь для первого причастия. Только Сол постоянно был в движении: то почесывал свой слегка волнистый «ежик», то попыхивал сигаретой – он был похож на второго ди Салиса, только гораздо более внушительных размеров.

«Сол никогда не улыбается, – подумал Гиллем отстраненно, – он разучился делать это».

Мартелло продолжал:

– Смерть Рикардо официально зарегистрирована в наших досье как событие, имевшее место двадцать первого августа или около того, так я говорю, Джордж?

– Совершенно верно, – подтвердил Смайли. Мартелло перевел дух и склонил голову в другую сторону, сверяясь со своими записями.

– Однако… э-э… второго сентября, то есть пару недель спустя после его… э-э… официально зарегистрированной смерти. Так? Выходит, что Рикардо лично обратился в одно изместных отделений Бюро по борьбе с наркотиками в азиатском регионе. Сол не хотел бы… э-э… уточнять, в какое именно отделение, и я с пониманием отношусь к его желанию.

Гиллем решил, что эти бесконечные «э-э» помогают Мартелло не замолкать, когда ему надо немного подумать.

– Рикардо предложил этому бюро свои услуги: он хотел продать товар и информацию относительно… э-э… якобы полученного им задания, связанного с опиумом, для выполнения которого, как он утверждал, он должен был лететь прямо через границу в… э-э… красный Китай.

Внутри у Гиллема все похолодело. Это чувство долго не проходило. Ощущение, что он присутствует при каком-то исключительно важном событии, становилось тем сильнее, чем длиннее и бессодержательнее были беседы, предшествовавшие разговорам о множестве малозначительных или совсем незначительных мелочей. Впоследствии он рассказывал Молли, что «вдруг отдельные ниточки сами собой сплелись в один узор», представший перед ним во всей своей красе. Но это ему потом так вспоминалось, он, без сомнения, немного прихвастнул, преувеличив собственную проницательность. И тем не менее сам шок – после того как они так долго ходили вокруг да около, строили всяческие предположения и рылись в архивах, – сам шок от того, что все это почти физически ощутимо связалось с континентальным Китаем, был настолько реальным, что здесь никаких преувеличений и не требовалось.

Мартелло снова повел себя как уважаемый мэтр юриспруденции.

– Джордж, я должен сообщить тебе еще кое-какие детали о… э-э… некоторых наших прошлых проблемах и компромиссах, которые мы предпочли бы не разглашать. В ходе боевых действий в Лаосе Фирма прибегала к помощи некоторых северных горских племен – может быть, ты даже знал об этом. Они живут чуть ли не на территории Бирмы – ну, ты знаешь эти племена, шэнов. Они добровольно участвовали в действиях на нашей стороне – ты следишь за моей мыслью? Многие из племен жили тем, что выращивали только одну «культуру» – э-э… опиумный мак – и в интересах тогдашнейвойны Фирме пришлось… э-э… закрыть глаза на то, что мы не в силах были изменить. Ты следишь за моей мыслью? Этим людям надо было как-то жить, у них просто не было другого способа существования, и они не видели ничего дурного в том… э-э… что выращивают опиумный мак. Ты следишь за моей мыслью?

– Боже Всемилостивый! – прошептал Сол едва слышно. – Ты слышал, Сай?

– Слышал, Сол.

Смайли сказал, что он все понимает.

– Эта политика, проводившаяся… э-э… Фирмой, на очень короткое время вызвала исключительно тактические, не принципиального характера, разногласия между Фирмой с одной стороны… и э-э… Управлением по борьбе с наркотиками – с другой.