- Прекратите! - не громко сказал Майдар, но разгоряченным соперницам показалось, что колдун кричал, словно в лесу. - Иначе будете иметь дело со мной.
      Обе тяжело дышали и от ярости не могли сказать ни слова. Но угроза подействовала. Лорелла опустила меч.
      - Вы никогда не причините друг другу зло! - веско произнес Майдар, стараясь вбить смысл слов женщинам до самых селезенок. Обитатели озер и люди Князя Тьмы не могут враждовать. Вы знаете это, таков закон!
      Меч выпал из руки Лореллы, звякнув о каменный пол. И в ту же секунду поднялся в воздух, увлекаемый волей колдуна, и понесся на исконное место.
      Сарлуза мрачно кивнула, ни слова не сказав, развернулась и пошла прочь. Внутри у нее все кипело.
      Майдар и Лорелла проводили ее долгим взглядом и направились по длинному коридору в противоположную сторону. Озерный колдун прекрасно понимал, что у него появилась еще одна проблема, которая требует пристального внимания.
      А Уррий сладко спал. Ему снилось, что он бежит по усыпанной яркими белыми цветами и залитой солнечным светом поляне, а справа, весело улыбаясь, бежит Лорелла. Его переполняет счастье, он радостно смеется. Поворачивается налево, а там, рядом с ними, бежит Сарлуза и тоже смеется. И ему хорошо. Прекрасный сон.
      Глава девятая. РЫЦАРЬ ВОДЫ
      "- Рыцарем-то я тебя сделаю, - и король Артур ударил его по
      загривку мечом. - Будь же добрым рыцарем, о чем молю за тебя
      господа, и ежели окажешься ты доблестным и достойным, то будешь ты и
      рыцарем Круглого Стола.
      - А теперь, Мерлин, - спросил Артур, - отвечай нам, будет ли
      сей юноша Тор хорошим человеком?"
      Сэр Томас Мэлори "Смерть Артура"
      Сарлуза бешено перебирала магические книги, доставшиеся ей от предыдущего колдуна. Хватала одну, торопливо перелистывала и бросала бесценную вещь прямо на пол, не заботясь, что старинные страницы могут помяться или испачкаться - того, что ей требовалось она не находила.
      У нее было много проблем, которые предстояло срочно решать, и одной из них, едва ли не самой сложной, были взятые в подземный плен Эмрис и Ламорак. Надо было что-то с ними немедленно делать - в замке беспокоятся. Устранять их Белиал запретил категорически, выпускать тоже нельзя - они расскажут Уррию про случайно подсмотренное колдовство и о разговоре с Князем Тьмы. Значит, необходимо лишить их памяти. Задача сложная, но вполне выполнимая. Но думать об этом сейчас Сарлуза не могла.
      Еще две-три ночи и Уррий был бы полностью в ее власти - никакая его "сила Алвисида" не помогла бы ему устоять против ее чар.
      Однако дорогу перешла эта полурыба-недочеловек с тощей задницей! Чем она сумела покорить сердце Уррия, что он влюбился в нее с первого взгляда? Что в этой палке с рыжими волосами такого, что лучше ее, Сарлузы? Сарлуза полгода очаровывала юношу, пришлось прибегнуть к сильнейшему колдовству... А может колдовство неправильно сработало и Уррий влюбился в первую же женщину, что увидел после ворожбы Сарлузы? И этой женщиной оказалась не та, что должна, то есть, не Сарлуза, а эта... эта... Сарлуза не находила слов, чтобы полно выразить свое отношение к сопернице.
      Так или иначе уступать поле боя без борьбы Сарлуза не собиралась. Ей это не к лицу.
      Но ведь ни одной мысли в голове нет - хоть стучи башкой о стену, чтоб соображала лучше! Чтобы не придумывала Сарлуза, какие бы ворожбы ни вспоминала - использовать против этой озерной уродины было нельзя, ее озерные сородичи сразу бы догадались, что это проделки Сарлузы. И тогда - конец. Белиал ее в этом случае защищать не станет.
      Сарлуза, как раненая волчица, прошлась по пещере, скользя взглядом по бесчисленным полкам с волшебными снадобьями - сколько их собрано, и ведь ни одно не годится! Глаза задержались на маленьком неприметном стеклянном пузырьке, плотно и тщательно запечатанном. Вот то, что ей требуется! Эликсир мудрости. Правда, Гудсберри предупреждал, что пользоваться им можно только в исключительном случае. Что ж, сейчас именно такой исключительный случай: решается дальнейшая ее жизнь. Белиал как-то сказал ей: "Если полюбишь кого-то не разумом, а сердцем - сгоришь до тла". Пусть, пусть она сгорит, но озерной мымре не уступит! Ишь надумала - отобрать у нее, Сарлузы, возлюбленного! Пусть только попробует!
      Сарлуза замерла не дотянувшись до склянки с эликсиром мудрости. Она придумала. Ее никто никогда не заподозрит, а все проблемы будут сняты. Ох, как здорово! Ты получишь то, что хочешь, дрянь водяная, но ты горько пожалеешь об этом!
      Весь прошлый день она потратила на то, чтобы при помощи магии и волшебства узнать, что за сила у Уррия, и все, что с этим связано. Она знала про алголиан кое-что, знала немного про азиатского колдуна, пытавшегося похитить во младенчестве Уррия. Теперь она узнала, зачем Хамраю нужен Уррий, зачем ему Алвисид - чтоб снять заклятие, наложенное невесть когда!
      Сарлуза счастливо рассмеялась. Она наложит подобное же заклятие на озерную соперницу - и пусть та занимается любовью с Уррием сколько захочет! Вернее, сколько получится! Как наложить такое заклятие Сарлуза не имела ни малейшего представления, но это пустяки. Главное было придумать, что делать, а как - это уже детали...
      Она принялась за работу. Заботливо расставила на места старинные, не раз выручавшие ее, книги, откладывая те, которые могли помочь ей сейчас. Долго и вдумчиво вникала в суть поставленной задачи - ей приходилось открывать все заново, о подобном заклятие не было ни слова в мудрых древних книгах.
      Размышляя, создала из волшебной субстанции котла фигурку, в точности копирующую озерную уродину, только в десять раз меньше, разложила специальную подставку над котлом, где кипела волшебная субстанция, установила на подставке глиняную емкость и стала приготовлять магический состав, в котором растворит фигурку ненавистной соперницы... Вылила из тщательно закупоренного горшка жабью кровь, собранную в ночь полного безлуния, кинула туда кристаллик астроида, чтобы никто не смог узнать, чьих рук колдовство - кристаллик зашипел пузырьками, растворяясь; долго выбирала зелье на букву, с которой начинается имя соперницы: лаванда - слишком красиво, лавр - слишком гордо, выбрала сушеных лягушат, пусть и не растительность, но вполне сойдет - как раз по озерной дряни одежка! Так, теперь немного порошка из драконьего зуба, горсть тыртышника, чертковник... что еще из необходимых компонентов? Ах да, собачий кал, дурман-трава, немного состава философского уксуса - к потолку пещеры поднялся клуб белого едкого дыма. Теперь ингредиенты для превращения ее в чудовище... в кого же ее обернуть? Сарлуза представила как соперница под Уррием превращается в склизкую жабу... Колдунью аж передернуло от удовольствия. Но это было бы слишком просто... Вот оно! Оригинально и не менее эффектно: как только озерная дева после наложения на нее заклятия (о чем ей, естественно, Сарлуза сообщать не собиралась) вступит в соитие с мужчиной - любым мужчиной, тут уж Сарлуза ничего поделать не могла - она постареет. Сразу. На тысячу лет. И, как следствие - умрет. Но Уррий увидит свою любовь во всей прелести увядания и разложения... Нет, не сразу во время соития. Во время оргазма! О-о! Да - так будет более эффектно. Не каждый мужчина способен довести женщину до оргазма. Уррий - способен! Сарлуза уже имела счастье (или несчастье?) убедиться.
      Сарлузе хотелось хохотать, петь, кричать на всю пещеру от радостной гордости за свою находчивость и изобретательность.
      Она еще полчаса мудрила над раствором и вдруг поняла, что без Формулы Абсолютного Совершенства у нее ничего не выйдет - хоть думай всю жизнь, хоть ведро эликсира мудрости выпей.
      Она вздохнула и подошла к каминной полке. Как бы не хотелось ей этого делать - другого выхода Сарлуза не видела. А останавливаться на полпути не желала. Чего бы ей это не стоило. Она взяла маленький золотой колокольчик (любит же Гудсберри золотые побрякушки!) и стукнула им легонько о волшебную гладь зеркала. Положила колокольчик на место и, всматриваясь в отражение, поправила прекрасные черные волосы, чуть распахнула ворот кофточки, чтобы была видна большая часть великолепной, полной, без пятнышка, без родинки груди. Сарлуза вспомнила озерную девушку и фыркнула - ее прыщики чертковником надо смазывать, для того чтоб вообще видны были!
      Гудсберри не заставил себя ждать. Сарлуза при виде волосатых ног с копытами и украшенного золотой пряжкой хвоста едва сдержала брезгливую гримасу. Она расцвела в радостной улыбке:
      - Гудсберри, милый, как я рада тебя видеть! Помнишь, ты обещал научить меня собирать цветы гелиотропа?
      - Как что-то понадобилось, так "милый Гудсберри", а как я прошу - так "пошел прочь"! - проворчал подручный Князя Тьмы.
      - Ну, не сердись, - соблазнительно улыбнулась Сарлуза и провела язычком по верхней губе. - Ты же не сердишься, да, Гудсберри?
      - Зачем тебе цветы гелиотропы, в здешних краях они не водятся...
      - Я прочитала в одной книге, вон в той, - Сарлуза подскочила к полкам, нашла требуемый фолиант, принесенный Гудсберри неведомо откуда, созданный до Великой Потери Памяти в таинственных мастерских, и прочитала: - "Собранная в августе, когда Солнце находится в знаке Льва, - эта трава имеет чудесные свойства, так как, будучи завернута в лавровый лист, вместе с волчьим зубом, и носима на себе - не допускает вредить и злословить носящего, но наоборот делать и говорить о нем все лучшее".
      Сарлуза поставила тяжеленную книгу обратно на полку.
      - Зачем надо, чтобы Уррию говорили про меня плохо? - спросила она резонно. - Это может помешать мне выполнить поручение Белиала.
      Как бы невзначай ворот кофточки распахнулся и взгляду Гудсберри открылась запретная вожделенная плоть. Сарлуза пальчиком обвела бордовый сосок левой груди и взглядом спросила "Хочешь?"
      - А ты... - начал было пораженный Гудсберри, но ведьма выразительно кинула взгляд в сторону магического зеркала. Потом стрельнула глазами в сторону камина. Гудсберри сделал отвратительную дурашливую гримасу, должную означать, что он намек понял и сказал, плохо сдерживая восторг: - В этих местах гелиотроп не растет. Придется лететь в тропики. Скажем, в Элладу.
      - Я готова, - произнесла Сарлуза таким голосом, что Гудсберри кинулся к камину и забрался в нетерпении в очаг, не взирая на горящие там поленья. "Ему что, он к адскому пламени привыкший," - подумала Сарлуза и взглядом погасила огонь в камине.
      Она выбрала помело из стоящих в дальнем углу за камином, с толстым дубовым древком и из вымоченных в орлиной крови осиновых прутьев, погасила горящие ярким пламенем свечи в мертвых подсвечниках, и вслед за Гудсберри втиснулась в дымоход. Вылетев наружу, они тут же устремились к облакам, пока их не заметил кто-либо из местных жителей, случайно оказавшийся поблизости и пялящийся в небо. Досужие слухи им обоим были ни к чему.
      Минут через пять к трещине, расширить которую они не могли, подошли Эмрис, Ламорак и Триан. Они теперь регулярно приходили сюда. Ламорак уговорил Эмриса вступить в переговоры с Сарлузой и в обмен на свободу принести ей торжественную клятву молчания обо всем увиденном и услышанном.
      В подземелье - вечная ночь, в зале с голубым фальшивым небом вечный день. Они не страдали от голода: когда возвращались в гостеприимную залу, стол был сервирован заново, и продукты их ждали самые свежие. Но друзей мучила тревога за судьбу Уррия и непривычная праздность. Они начали планомерное изучение подземных лабиринтов, чтобы не сойти с ума, но мысль о свободе не давала ни минуты покоя не помогало даже хмельное заморское вино, от него тяжелела голова и заплетался язык, но веселее не становилось. Они не желали всю жизнь провести под землей, в чреве Большого Холма, а другого пути выбраться отсюда, как поговорить с Сарлузой, юноши придумать не смогли.
      Но колдовская пещера вновь была пуста. Они не знали - ночь сейчас наверху, день ли? Они прождали полчаса и понуро двинулись обратно в пещеру с круглым столом, не дающим им умереть с голоду.
      Сарлуза едва поспевала за Гудсберри, неистово мчавшимся вперед, к одному ему известной цели, средь плотных облаков. Даже лучшее помело Сарлузы позволяло ей лишь не отставать - так горел нетерпением подручный Князя Тьмы.
      Сарлузу отнюдь не привлекала перспектива любовных отношений с Гудсберри, ее подташнивало от одной мысли об этом, но, во-первых, она надеялась этого избежать, а, во-вторых, дело превыше всего. Она не привыкла останавливаться на пороге. И если другого пути не будет что ж, она готова наступить на брезгливость и неприязнь. Главное расправиться с соперницей, тварью болотной, ничтожеством, тиной питающейся, коварно воспользовавшейся чужим колдовством и приворожившей ее, Сарлузы, возлюбленного.
      Наконец, они приземлились на небольшой, удивительно красивой горной лужайке. Со всех сторон возвышались горы - чистые, нарядные, все в зелени, с устремленными к облакам снежными вершинами. Сама атмосфера этого прекрасного места внушала ощущение праздничности.
      - Где мы? - спросила Сарлуза.
      - Это мое любимое место, - гордо ответил Гудсберри. - Здесь мы в полной безопасности. Это Олимп. Вон за той горой дворцы Зевса и других местных божеств. У меня есть хорошие знакомые среди сатиров, так что наше уединение никто не потревожит. И длинный взгляд Белиала сюда не дотянется - чужая территория... - Гудсберри прямо-таки пожирал молодую колдунью жадным взглядом.
      Сарлуза отвернулась, чтобы не видеть его масляные бегающие глаза.
      - Кто это там закатывает в гору камень? - удивленно спросила Сарлуза. Собственно, это ее сейчас не очень интересовало, а если честно - не интересовало вовсе, но что-то надо было спросить, как-то поддержать разговор. Не оглушать же в лоб: "Скажи мне Формулу Абсолютного Совершенства и делай со мной что хочешь". В понятиях Сарлузы это было неприлично. И обстоятельства этого пока не требовали.
      - Где? - спросил Гудсберри вглядываясь вдаль.
      Ярдах в двадцати от них гора круто сбегала вниз. Напротив голой светло-коричневой стеной возвышалась скала. По насыпанному пологому склону с трудом закатывал наверх огромный гладкий валун высокий человек с длинными седыми волосами. Дорога, на которой трудился старец, выходила из пещеры, вход в которую казался черным разинутым зевом чудовища, а дорога - его высунутым вверх языком. С лужайки человек казался совсем крошечным - словно муравей толкает перед собой ягодину крыжовника.
      - Это Сизиф, - пояснил Гудсберри. - Наказан местными богами. Давно, еще до Великой Потери Памяти. И нет ему прощения.
      - За что? - равнодушно поинтересовалась Сарлуза.
      - Никто уже не помнит за что. Когда он затащит камень наверх, тот сорвется вниз. Сизиф вернется и покатит его снова. Я как-то просидел здесь целый день, чтобы посмотреть сколько раз он добирается до верха. Представь себе - целых пять раз. Он и шестой раз покатил, но наступила ночь, в темноте было ничего не видно и я тогда плюнул на это занятие.
      - Бедненький, - пожалела Сарлуза.
      - Кто? - не понял Гудсберри.
      - Ну не ты же! Сизиф этот твой. Трудно, наверное, такой здоровенный камень в гору закатывать.
      - Трудно не это.
      - А что?
      - Трудно знать, что когда дело приблизится к завершению, когда победа будет близка, глыбина вырвется из твоей власти. И остановить камень нет никакой возможности - либо ложись под него и умри, либо начинай сначала. И с тем же результатом в итоге. Вон, на краю растут гелиотропы, пойдем научу как надо собирать.
      - Нужны мне твои гелиотропы... - кокетливо сказала Сарлуза.
      - А что же тебе нужно?
      Сарлуза томно закрыла глаза.
      Гудсберри, не веря такому подарку, подошел ближе и робко обнял ее за талию. Сарлуза подавила тяжелый вздох где-то в глубине души и затрепетала всем телом - якобы от его прикосновения.
      - Я хочу, - медленно проговорила она, не открывая глаз, - я хочу... Обещай, что выполнишь мою просьбу.
      Гудсберри уже распахнул блузку на ней и собирался стянуть совсем.
      - Да, да, да! - торопливо сказал он, - все, что хочешь.
      - Я хочу, - повторила Сарлуза и подняла рукой полную левую грудь, к самым губам Гудсберри. - Я хочу знать Формулу Абсолютного Совершенства.
      - Уум-м-м, - поперхнулся Гудсберри и отскочил от Сарлузы.
      Она невинно улыбнулась ему и одарила обжигающим взглядом из-под полуопущенных длинных ресниц. Ее обнаженная грудь была так хороша...
      Гудсберри потряс головой, его вдруг забила мелкая отвратительная дрожь, золотая пряжка с огромным бриллиантом на хвосте звонко застучала о валявшийся в траве камень. Гудсберри подобрал хвост рукой.
      - Гудсберри, - укоризненно сказала Сарлуза. - Ты же обещал. Никто никогда не узнает об этом!
      - Ты... ты уверена?
      - Конечно. Сам подумай - зачем мне надо, чтобы Белиал узнал, что мы... здесь... с тобой... - Она обеими руками подняла пышные груди, нацелившись бутонами сосков прямо в несчастного Гудсберри, и чуть подалась к нему.
      - Зачем тебе Формула Абсолютного Совершенства? - не унимался подручный Белиала.
      - Просто хочу знать. Я познала столь многое, что мне не хватает самого малого, это малое и есть Формула. Ты же знаешь мою страсть познания! То, что я чего-то еще не знаю не дает мне спокойно жить.
      - Ты много чего еще не знаешь, - неуверенно сказал Гудсберри. Руки его непроизвольно потянулись к манящей женской груди, которой он так долго и столь безнадежно добивался, что не надеялся когда-либо коснуться ее. И вот теперь эта, казалось бы недоступная для него плоть, так близко - на бери, сама просится в руки!
      Сарлуза внутренне усмехнулась - она поняла, что победила.
      - Хорошо, - проблеял Гудсберри. - Давай.
      Колдунья протянула руки и положила изящные белые пальцы на виски Гудсберри. Подручный Князя Тьмы тоже коснулся узловатыми пальцами, унизанными золотыми перстнями, висков женщины, чуть откинув черные непокорные локоны. Какое-то время Сарлуза глядела в карие глаза Гудсберри, наблюдая как расширяются его зрачки, потом вдруг пальцам ее стало очень жарко, в висках заломило и перед глазами стали взрываться яркие синие и розовые вспышки. Шестерки на перстнях и пряжках Гудсберри засветились холодным голубым огнем.
      Сарлуза без сил повалилась на землю и села, подобрав под себя ноги и оперевшись на правую руку, левой прикрыв нагую грудь. В голове яркими буквами светились слова, знаки и символы Формулы Абсолютного Совершенства. Она добилась своего. Гудсберри оказался феноменально глуп!
      Подручный Князя Тьмы присел рядом, положил на ее обнаженное плечо руку, второй рукой больно ущипнул белую грудь. Его козлиная бородка коснулась нежной кожи колдуньи.
      - Я устала, Гудсберри. Давай в следующий раз, - сказала Сарлуза. - Честно, у меня не осталось сил.
      Гудсберри рывком вскочил. Кулаки его сжимались и разжимались, волосатый хвост нервно постегивал кривые ноги.
      - Я так и знал, - сказал он. - Все вы такие. Все до одной. Ты думаешь: я - дурак, да? Что меня можно провести, как последнего идиота? Хорошо. Присмотрись к своему знанию Формулы. Два самых важных знака ты увидишь только тогда, когда я получу удовлетворение! Как видишь, Гудсберри не полный идиот...
      Сарлуза охнула. Действительно, она недооценила Гудсберри. Это может ей дорого стоить - без двух знаков Формула не действует, а если она не узнает их, то все ее надежды на месть этой дряни озерной рухнут, как прогнившие мосты в бездонную пропасть. В голове на месте двух знаков в ярко светившейся Формуле было два черных пятна.
      - Гудсберри, милый, - поспешила пойти на попятную Сарлуза, я и не отказываюсь. Я сама хочу тебя... Только я действительно очень устала, не обижайся. Давай потом.
      Гудсберри всего трясло, но он сказал злорадно:
      - Потом, так потом. Но и всю Формулу ты узнаешь тоже потом! В голосе его звучали нотки торжества.
      Сарлуза с трудом встала на ноги. Она презирала и ненавидела этого козлоподобного представителя ада. Но ненависть к озерной дурнушке была сильнее. Много сильнее.
      Она повернулась к нему спиной, нагнулась, подобрала все юбки сразу и рывком задрала их, ослепив Гудсберри белизной округлых ягодиц. Она не хотела лежать под этим подлым отвратительным мерзавцем. Она не хотела видеть его, она не желала, чтобы он целовал ее губы - они только для Уррия. Она закрыла глаза и решила представлять, что позади стоит ее возлюбленный.
      Гудсберри заорал ликующе и подпрыгнул от радости, хлопнув в ладоши. Хвост его свернулся колечком. Гудсберри быстро скинул дурацкий коричневый балахон и повалился на колени перед нагнувшейся колдуньей. Дрожащими руками, не веря, что наконец-то добился своего, раздвинул плоть сочных ягодиц и кривым обломанным рогом пощекотал потаенное естество красавицы. Она дернулась от отвращения - он подумал, что от желания. Вскочил и овладел ею - грубо, жадно, противоестественно.
      Сарлуза закричала от боли. Большего унижения ей испытывать не доводилось.
      - Что ты делаешь, Гудсберри! Не так надо! Мне же больно!
      - Я же еще не инкуб, - дурашливо спародировал он интонацию Белиала. - Мне нельзя по-человечески! - И он ускорил движения.
      Сарлуза сильно укусила кисть руки. Из глаз покатились слезы слезы боли, обиды, злости. Ничего, она вытерпит и это. Проигрывать надо достойно. Она все вытерпит. Но берегитесь - настанет час, когда она рассчитается со всем миром. Было очень больно и очень мерзко. Но надо терпеть. "Бог терпел и нам велел," - проговорила сквозь слезы Сарлуза народную поговорку. Она не уважала Бога и присных его, но в этот момент о неуместности в ее устах этой поговорки Сарлуза не думала - было очень больно!
      Но каждый дождь когда-нибудь кончается.
      Гудсберри не обманул - недостающие два знака проявились в ее голове. Через несколько часов фигурка озерной соперницы растворилась в волшебной субстанции и страшное заклятие было тайно наложено на озерную девушку, перешедшую дорогу молодой колдунье.
      x x x
      - ...Ой, - Лорелла неожиданно прервала рассказ, закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
      - Что случилось? - тревожно спросила Соррель.
      - Нет, ничего... Показалось, наверное. А может быть Уррий что-то подумал обо мне дурное?!
      - Плохо быть влюбленной! - заметила Журчиль. - Бедная глупая Лорелла, угораздило же тебя!
      - Почему плохо? - возразила Лорелла. - Уррий такой... он такой... рядом с ним быть - счастье. Обо всем на свете забываешь рядом с ним!
      - А он спит с другой! Я же говорю - бедная дурочка.
      - Ладно тебе, - встряла Соррель. - Что дальше-то было, Лорелла? Рассказывай.
      - Уррий уснул и я пошла домой. Выхожу в коридор, а она, ни слова не говоря, втыкает в меня меч. Хорошо Майдар обезопасил меня перед выходом. Но все равно было больно. И я от боли и обиды - ведь я-то не мешала ей наслаждаться любовью с Уррием, ждала терпеливо - я потеряла голову. Я... я хотела зарубить ее! Простить себе не могу этого!
      - Так почему же не зарубила? - возбужденно спросила Журчиль. - Духа не хватило?
      - Я сейчас с ужасом думаю, что хватило бы, - Лорелла чуть не плакала. - Мой разум помутился на мгновение. Но появился Майдар и спас меня от падения.
      - Дурочка! - не сдержалась Журчиль.
      - Майдар разнял нас. Он знает ее - это Сарлуза, колдунья Белиала. Майдар сказал, что озерный народ и подданные Князя Тьмы не должны причинять друг другу зло.
      - И что?
      - И она ушла... Мы тоже с Майдаром вернулись через колодец в озеро.
      - Сарлуза, Сарлуза... Это та толстая корова, что иногда приходит менять всякую дрянь на наши снадобья? - спросила Журчиль.
      - С черными неопрятными волосами? - добавила Соррель.
      Лорелла утвердительно кивнула.
      - И что ты теперь собираешься делать? - спросила Журчиль.
      - Ничего. Я люблю Уррия, я спросила отца благословения выйти за него замуж.
      - Ну ты даешь! - в голосе Соррель послышалось восхищение. - И что отец?
      - Он согласился.
      - Я спрашивала, что ты думаешь по поводу этой ведьмы, как ты сказала... Сарлузы? - не успокаивалась Журчиль. - Не спустишь же ты ей такое с рук?
      - Но ведь Майдар запретил нам обоим вредить друг другу, поразилась Лорелла.
      - Глупая! Ты полагаешь, что твоя ведьма будет сидеть сложа руки?
      - Я... я не знаю. Но я ничего против нее делать не буду. Это недостойно. Если Уррий будет моим, то только потому, что сам захочет. А если.,.. если он выберет ее... То я... Мне тогда незачем будет жить!
      Соррель и Журчиль поняли, что сестра не шутит, она действительно может наложить на себя руки.
      - Смотрите, - сказала Соррель, - Кирлак плывет, видно к нам.
      К ним торопливо и ловко двигался сквозь толщу воды маленький, юркий Кирлак - посыльный царя ста озер. Он утонул в Герранбиле более восьмидесяти лет назад, маленьким ребенком. За это время он освоился в подводном царстве и сделался любимцем местного повелителя.
      - Соррель! Журчиль! Лорелла! Вас зовет царь Тютин! К озеру приближается Уррий по нашей просьбе!
      - Скорее! - встрепенулась Лорелла. - Поплыли!
      Она, не оглядываясь, поспешила за посыльным.
      Журчиль придержала Соррель за одетый на руку плавник. Они взглядами проводили радостно удаляющуюся на зов отца сестру.
      - Я надеюсь, ты не такая глупая? - спросила Журчиль, когда они остались вдвоем и вновь уселись на склизкие подводные валуны.
      - Нет, конечно. Лореллу надо спасать, - сказала Соррель. Эта колдунья, один раз решившись на убийство, уже ни перед чем не остановится.
      - Я тоже так считаю.
      - Ты что-нибудь придумала?
      - Пока нет. Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался, что мы против этой колдуньи что-то сотворили. Надо придумать нечто очень хитрое.
      - Заманить бы ее в болота, - мечтательно сказала Соррель. Мы бы натравили на нее одну из тамошних сибр и были бы не при чем.
      - Не получится, - сказала Журчиль. - Но мысль хорошая. Надо устранить эту толстуху чужими руками.
      - Как?!
      Какое-то время они размышляли. Затем Соррель радостно воскликнула:
      - Придумала! Надо сообщить в аббатство, что Сарлуза в услужении Белиала и околдовала Уррия! Все остальное они сделают сами!
      - Умница! - похвалила Журчиль. - Кого бы послать? Может, кого из наших утопленников? Нет, нельзя.
      - Можно просто написать письмо.
      - Правильно! Расскажем об ее пещере, распишем колдовство Сарлузы... Что Красная часовня сгорела - на нее свалим... Да! Так и поступим.
      - Но во всем озере один Майдар знает людскую грамоту... сказала Соррель.
      Журчиль задумалась - на мгновенье, не больше.
      - Попросим помощи у хвостатых морских родственниц, - сообщила она о своем решении.
      - Давай прямо сейчас отправимся - время дорого! Наверняка та... как ее... Сарлуза, тоже что-то придумывает!
      Как две ловкие большие рыбины, они быстро пересекли обширное озеро и устремились в узкое русло хорошо им знакомой подземной реки. Там они развили поразительную скорость, перебрасываясь на ходу отрывистыми замечаниями, и скоро оказались в просторах ирландского моря. Они направлялись прямо к строгому городу морского короля Лера. Но по пути встретили веселящихся русалок, которые им и были нужны. Русалки окружили бедного утопленника и всячески дразнили его, строя гримасы, тыча ему в лицо тугими грудями и сильно хлестая мощными чешуйчатыми хвостами.
      - Игрейна! - позвала знакомую русалку Журчиль.
      Та весело помахала озерным подругам и подплыла к ним. Журчиль вкратце изложила суть дела.
      - Я знаю одного, кто мог бы вам помочь, - сказала Игрейна. Есть один монах-забулдыга, утонул лет шесть назад. Он читает иногда королю Леру по вечерам. Но даром он ничего писать не станет.
      - И что ему нужно? - спросила Соррель.
      - У вас же нет хвостов, - пояснила Игрейна и непонятно было чего больше в ее интонации - пренебрежительной иронии к озерным девушкам или тщательно скрываемой зависти. - Известное дело утопленниц не в пример меньше утопленников. И то всех женщин король Лер во дворец забирает. А мужиков мы дразним - они на нас смотреть не могут!
      - Но ради нас ты договоришься с монахом?
      - А вы согласитесь? - в глазах Игрейны прозвучало искреннее удивление.
      Журчиль закатила глаза, ясно показывая этим жестом: "О чем разговор, какие могут быть вопросы? Делов-то..."
      - Согласимся, лишь бы грамотно написал, - заверила русалку Соррель.
      Иссохший от злоупотребления крепкого подводного напитка и от шестилетнего воздержания, монах-расстрига дрожащей от нетерпения и пьянства рукой два часа выводил текст диктуемого озерными девушками послания. Награда превзошла все его ожидания. Долгие месяцы после этого бывший монах вздрагивал и непроизвольно облизывал губы.
      И невдомек было хитроумным озерным красавицам, что за гибель соперницы их любимой сестры, они заплатили схожую цену с той, что отдала Сарлуза за смерть Лореллы.
      x x x
      Уррий во главе вооруженного отряда приближался к берегу Гуронгеля.
      Когда он заявил сенешалю замка, что собирается доехать до Гуронгеля, сэр Бламур категорически запретил Уррию удаляться от замка дальше епископского дворца. Никакие уговоры и угрозы пожаловаться отцу, когда он вернется из столицы, на сурового сенешаля не действовали. Тогда Уррий отозвал его в сторону и по строгому секрету рассказал о ночном визите озерной девушки, о ее просьбе и о своем обещании. Сенешаль выслушал юношу, как обычно нахмурив брови, и согласился. Но самолично возглавил отряд сопровождения. И терпеливо ждал Уррия четыре часа во дворе епископской резиденции, пока тот беседовал с Его Преосвященством.
      Уррий вновь изучал священную книгу алголиан. Она содержала в себе пять директорий, написанных самими детьми Алгола, восемь посланий Алвисида в различные каталоги (храмы алголиан), шестнадцать субдиректорий, созданных учениками Алвисида, хэккерами, о деяниях своего учителя, и четыре субдиректории о жизни и деяниях остальных четырех богов, а также хвалебные файлы Алголу и аллитеративную поэму, включенную в книгу позже и приписываемую великому проповеднику алголиан Воктречу. Поэма обобщала все сказанное в директориях и субдиректориях, пытаясь устранить явные противоречия директорий между собой и сгладить неувязки. Но так как ее творец был художником, то в ней появилось множество других неувязок и противоречий.