Четверо варлаков вскочили со скамьи, выхватывая из ножен короткие мечи. Но, повинуясь жесту француза, тут же повернулись друг к другу и вступили между собой в бескомпромиссный смертный бой. На подручного палача не потребовалось даже тратить магических усилий, француз сгреб его лицо ладонью и с силой отшвырнул щупляка к стене. Посмотрел как варлаки убивают друг друга - техника боя была у них примитивная и варварская, хотя и ей в красоте отказать было нельзя. Когда все закончилось, француз наклонился и взял два широких коротких меча. В углу стояла огромная бочка с чистой свежей водой - барон окунул в нее голову и плечи, чуть не по пояс, выпрямился, глотнул воздуха и снова погрузил голову в воду. Затем постоял, закрыв глаза, (все-таки слишком много сегодня пришлось использовать магические способности, а уже и отвыкать начал) и подошел к тяжелой окованной железными полосами двери. Она сама распахнулась перед ним.
      x x x
      Принц Вогон шел по извилистым коридорам дворца Пендрагона. На каждом углу ему встречались вооруженные варлаки, реже - саксы. Караулы были выставлены щедро - как будто можно было ожидать каких неожиданностей от этих трусливых бриттов! Принц презрительно фыркнул - Иглангер и прочие командиры явно в штаны наложили от страха перед содеянным. Гер-рои... Он шел к Аннауре, распаляя себя. Он боялся ее и уже было передумал, но вспомнил о строптивом бароне и ускорил шаг. Вот он, принц Вогон (почти сорок лет, а все еще принц!), и победитель. Триумфатор. Только почему-то радости это не доставляет... Странно. Все из-за герцога Иглангера! Умеет же он испортить настроение даже в такой день!
      Для достойного окончания этого значительного в его жизни дня принц решил обойтись с Аннаурой по-хорошему. К тому же ему хотелось утвердиться в собственных глазах - в чем-чем а по части обращения со слабым полом принцу нет равных. Поэтому принц послал одного из телохранителей за вином и подождал его у дверей, тщательно продумывая план действий. Когда охранник принес наконец объемистый кувшин и два изящных бокала, принц выпил для храбрости большой глоток и отважно открыл дверь.
      Аннаура полулежала на королевской кровати, оперевшись на локоть, и смотрела на вошедшего. Принц быстро оглядел комнату, он заметил висящие на стене мечи. И усмехнулся - если бы бриттка хотела его убить или воспротивиться ему, она непременно попыталась бы воспользоваться оружием. Значит, она ждала его! Значит, она хочет его - принца Вогона, а не этого заносчивого француза!
      Принц сделал небрежный жест охране удалиться и вальяжно пошел к красавице. Он был уверен, что в эти мгновения неотразим. На ходу он снял камзол и рубашку, недвусмысленно показывая свои галантные намерения.
      "Боже, как он отвратителен! - подумала Аннаура. - Походка, как у подвыпившего шута и в нечесанной бороде крошки мяса, бр-р!"
      - Я прошу прощения у прекрасной дамы за мое грубое обращение на пиру. Больше такого не повторится, - учтиво сказал принц и подумал: "Черт возьми, а зовут-то ее как?". Но спрашивать ее саму ему показалось неудобным и он продолжил светский разговор: - Но грудь у вас превосходна, я таких еще он встреч-чал... - Очень не вовремя непристойная икота вдруг овладела благородным принцем.
      От него густо разило винным перегаром и Аннаура инстинктивно отодвинулась. К тому же у принца уже начинал расти живот, и складка жира лишь усилила отвращение к саксу. Аннаура не могла защищаться, она не могла причинить вреда этому сакскому хаму. Но уж сказать, что она думает о нем, она может.
      И красавица сказала.
      Рука принца, тянувшаяся к манящей выпуклости ее груди, сквозь рваный ворот отсвечивающей белизной, остановилась на полпути. Он вскочил и сжал кулаки. Хмель ударил словно дубиной по голове, брызнув в глаза вспышкой ярости и окончательно вытравив учтивые манеры.
      Он грубо схватил ее за длинные пышные волосы и сбросил с кровати. Не давая опомниться, ударил ее в бок ногой в тяжелом сапоге. Затем склонился над ней и перевернул несчастную на спину. Она, сквозь слезы, выступившие на глазах, вновь плюнула ему в лицо.
      Не сдерживая себя, сакс со всей силы влепил ей пощечину, рывком развернул опять животом вниз, уперся коленом ей в поясницу, чтобы не сопротивлялась и начал в нетерпении разрывать на ней одежды. Он должен ею сегодня обладать, чего бы это ему ни стоило!
      "Черт возьми, да сколько же всего на ней надето!" - с яростным раздражением подумал принц. Он выдернул из-за пояса кинжал и стал разрезать дорогие заморские ткани. Наконец груда тряпья валялась на полу, а принц, почти обезумевший от визга и вида обнаженного тела гордой красавицы, схватил ее и бросил на королевскую кровать. И тут же как барс набросился на нее, придавив к постели.
      Она не могла даже оцарапать его!
      Ей оставалось лишь кричать что есть сил, хотя никто не придет к ней на помощь, и судорожно сжимать ноги, защищая последний бастион своей чести.
      Его локоть с сумасшедшей болью давил ей в грудь. Он ерзал на ней тяжестью тела, не давая дышать. Его липкие зловонные губы искали ее рот, а холодная рука с длинными узловатыми пальцами пыталась раздвинуть ее ноги.
      Сил не хватало даже кричать, Аннаура поняла, что сопротивление бесполезно, сейчас все закончится - он возьмет ее. Она сдалась и закрыла глаза, мышцы расслабились, перестав защищать лоно ее.
      И внезапно она почувствовала, что мерзкая тяжесть принца не давит больше на нее!
      Аннаура открыла глаза, присела и быстро подтянула под себя ноги, рукой прикрыв прекрасную грудь. Сердце ее часто-часто заколотилось от волнения и охвативших чувств.
      Возле постели, в неверном свете трех факелов на стенах, стоял барон Ансеис с коротким варлакским мечом в руке. Правой рукой он держал насильника за рыжие волосы на затылке. Барон резко отпустил грязно и несвязно ругающегося принца. Кулаком, в котором была зажата рукоять меча, француз врезал принцу по скуле. Тот охнул и упал, ноги не выдержали молодецкого удара. Головой принц ударился о квадратный столб кровати и потерял сознание, глаза его закрылись, руки бездвижно раскинулись по обе стороны.
      Барон подошел к Аннауре и подал ей руку, чтобы помочь встать.
      - Прошу прощения, прекрасная Аннаура, - сказал барон. - Я чуть не опоздал.
      Обнаженный до пояса, с обрамляющими красивое мужественное лицо черными мокрыми волосами, мускулистый, с жемчужинами воды на загорелой коже и со свежими шрамами от меча, хлыста и каленого железа, с мечом в руке и в фантастическом отсвете факелов он был прекрасен - словно вышедший из детских грез сказочный герой.
      - Вы пришли вовремя, - чуть хрипло ответила Аннаура, не шевелясь. Она не стеснялась перед ним своей наготы, просто иногда полезно проявить стеснительность и стыдливость.
      Барон понял ее, как она хотела. Он подошел к останкам ее превосходного парадного платья и поднял их с пола. Осмотрел и бросил обратно. Оглядел спальню, и вышел за дверь. Аннаура встрепенулась куда он? Но барон тут же вернулся обратно, волоча за руки тело одного из сакских телохранителей принца. Он принялся быстро, хотя не слишком ловко, путаясь в многочисленных пряжках, раздевать его.
      - Я не одену его тряпки, - сказала Аннаура.
      - Значит пойдешь голой, - не оборачиваясь ответил Ансеис.
      Наконец барон выпрямился и подал ей платье охранника. Она быстро оделась, с огромными удовольствием ощущая на себе его внимательный восхищенный взгляд. Аннаура случайно наткнулась взглядом на лежащего в обмороке принца. И вдруг поняла, что заклятие чародея Иглангера исчезло! - она вновь может причинить саксу вред. Она сжала кулаки: "Ну..."
      - С ним что будем делать? - спросила она француза, поднимая с пола кинжал принца, выроненный им в пылу борьбы с красавицей.
      Ансеис заканчивал строительство магической стены вокруг спящего Иглангера - барону не хотелось, чтобы тот неожиданно проснулся. У барона оставалось не так много сил, чтобы еще раз сражаться, пусть и не с самыми мощными, но сразу с тремя колдунами, которые к тому же могут целиком сосредоточиться на магии духа, не заботясь в этот момент о теле.
      - Что хочешь, - ответил барон Аннауре. - Он твой.
      Она подошла к неподвижному телу, зеленые штаны сорокалетнего принца были спущены до колен - неприятное зрелище.
      - Я отрежу ему его гнилые гениталии, - мстительно сказала Аннаура, - чтобы больше никого никогда не смог изнасиловать. - Она помолчала. - А потом проткну его склизкое подлое сердце, чтобы не осмеливался больше поднимать руку на бриттов.
      - Что-нибудь одно, - сухо сказал барон.
      - Что? - не поняла Аннаура.
      - Если ты лишишь его мужества, а потом убьешь, то первое окажется бессмысленным, - пояснил барон. - А месть должна быть разумной.
      Аннаура на мгновенье задумалась.
      - Хорошо, - наконец сказала она и о ноготь проверила остер ли кинжал. - Я отомщу по-женски. А какой-нибудь бриттский рыцарь убьет его, как мужчина.
      Она склонилась над саксом и с брезгливым отвращением взяла пальцами его органы.
      В этот момент он открыл глаза и увидел француза с мечом в руке и склонившуюся над ним Аннауру. Зрачки его расширились от ужаса. И тотчас же пронзительная боль ослепила его. Принц дико и истошно закричал - казалось его крик проникает во все уголки огромного дворца.
      Барон ногой легонько стукнул его под подбородок и принц опять впал в глубокое беспамятство.
      - Пойдем, - сказал француз, помогая Аннауре встать на ноги. Нам надо поторопиться, у нас еще много дел.
      Аннаура с радостью кивнула. Она была готова воспринимать любое слово барона, как откровенье Божье. Таких мужчин она еще не встречала.
      - Дворец переполнен врагами, - предостерег барон. - Нам надо быть осторожными.
      Они миновали прихожую, где валялось семь недвижных тел и вышли в коридор. Барон, вспомнил что-то неожиданно, вернулся обратно, бросил короткий неудобный варлакский клинок и взял два сакских, более привычных для рыцаря. Аннаура тоже взяла себе меч, она уже доказала сегодня, что может сражаться с мужчинами плечом к плечу. Одежда сакского воина сидела на ней неуклюже и мешковато, и не застегивалась на пышной груди, но сейчас ей было не до своего нелепого вида. Аннаура шла за бароном, думая что сегодняшний день - один из самых счастливых в ее жизни. Она уже была уверена, что эта кошмарная ночь кончится хорошо - с бароном ей ничего не страшно!
      x x x
      Обширны подземелья королевского дворца, а темниц на всех бриттских рыцарей не хватило. По двое, по трое, а кое-где и по четверо впихнули грубые немногословные варлаки благородных бриттских рыцарей в мрачные душные камеры без окон.
      Сэр Отлак, сэр Гловер и герцог Вольдемар оказались вместе в тесном склепе, где трухлявая деревянная колода служила единственным предметом мебели предыдущему узнику.
      Граф Маридунский сел на колоду и сжал голову руками. Гловер и Вольдемар молчали - они уважали горе отца, потерявшего в одночасье двух сыновей. Но и положение их самих было немногим лучше - Вогон обещал сбросить их всех в загон к дракону и они не сомневались, что он выполнит угрозу. Погибнуть под огромными лапами скованного чудовища позорно. Но и проткнуть пылающее гневом сердце нечем оружие отобрали. И рыцарь должен стойко переносить выпавшие на него невзгоды, с открытым забралом встречая смерть.
      Стены были сырые, а воздух спертым и смрадным. Говорить было не о чем - святое негодование переполняло сердца отважных рыцарей.
      - Нет! - наконец выдохнул Гловер и стукнул кулаком в стену. Я не верю, что наследник мертв! Король мне говорил...
      - Король держал в тайне от всех местопребывание Этварда, тихо ответил Вольдемар. - Даже от меня, хотя я был его правой рукой и осведомлен о всех делах государства. Держать в строжайшей тайне имя опекуна и место, где воспитывается наследник - традиция, идущая с артуровских времен и ее никогда не нарушали.
      В кромешной тьме лица собеседника было не видно, но герцог догадывался, что лицо Гловера искажено мукой и яростью.
      - Но Пенландрис... - простонал Гловер. - Как мог король доверить ему наследника! Наверняка предатель сам убил его. Сердце змеи в груди Пенландриса! А я еще по-дружески относился к нему! Он... он убил наследника, вырвав сердце у народа бриттов, будь он проклят во веки веков!
      - Юный Этвард жив, - не поднимая головы тихо сказал граф Маридунский.
      - Что?! - в один голос воскликнули Гловер и Вольдемар.
      - Он в моем замке. Я его опекун. Но убийцы уже мчатся туда, вздохнул граф.
      - Твой замок неприступен!
      - Да. Однако убийцы выдадут себя за рыцарей. А ворота моего замка всегда открыты для гостей.
      Гловер в отчаянии ударил кувалдоподобными кулаками в дверь. Но тяжелые засовы не дрогнув выдержали гневный напор рыцаря. От бессильной ярости хотелось выть, плакать, биться о камень. Но сырые стены были равнодушны к людскому горю.
      Скупые капли воды, сочившейся с потолка, звонко в тишине шлепались о пол, отмеривая время - последнюю ночь жизни отважных рыцарей.
      Словно труба архангела проскрипел засов.
      - За нами пришли, - хладнокровно сказал герцог Вольдемар. Приготовимся принять смерть как подобает.
      Дверь натужно распахнулась и в свете факела пленники увидели освобождение.
      - Барон Ансеис, бычья требуха! - воскликнул Гловер. Отчаяние мгновенно сменилось в нем жаждой возмездия.
      За спиной барона стояла Аннаура в неподобающей ей мужской одежде, в трех шагах дальше валялся труп варлака с размозженной головой. С меча француза стекала теплая кровь.
      - Выходите быстрее, - попросил барон. - Дворец переполнен варлаками, надо уходить.
      - Надо освободить всех остальных рыцарей! - воскликнул Гловер. Он нагнулся над мертвым варлаком, разжимая пальцы трупа, сомкнутые на рукояти меча.
      - Мы не можем покинуть дворец без наших жен и дочерей! воскликнул герцог Вольдемар. - И без принцессы Рогнеды!
      - И, кроме рыцарей, во дворце были наши оруженосцы и воины! сказал граф Маридунский.
      - Граф, - вздохнул барон. - Первый бой вами проигран, но не вся война. Если же враги коварством и подлостью захватят ваш замок... то у бриттов почти не останется шансов вновь поднять голову.
      Граф пристально посмотрел на барона. Откуда француз знает? Но не время сейчас выяснять подробности, а сомневаться в честности и благородстве барона Ансеиса теперь-то уж у Отлака не было никаких оснований.
      - Но было бы низостью с нашей стороны бежать, бросив здесь товарищей и женщин на растерзание врагам. Даже если мы погибнем, мы обязаны попытаться.
      Герцог Вольдемар уже отодвигал засов ближайшей темницы.
      Барон низко склонил голову в поклоне.
      - Я здесь иноземец, граф. Вы здесь хозяин, вам решать. Но мой меч и моя рука принадлежит вам.
      - Спасибо, барон. Вы самый благородный и храбрый рыцарь, которого я знал.
      Бриттские рыцари прекрасно знали внутренние расположения дворца верховного короля. Наземной его части. Но никто из них никогда не бывал в подземелье. Нельзя сказать, что они не догадывались о его существовании. Они знали, что в каждом замке должна быть тюрьма, просто интересоваться подземельем королевского дворца им было ни к чему. И теперь, если бы не герцог Вольдемар, которому приходилось спускаться сюда по долгу службы, рыцари просто заблудились бы в сложных и запутанных лабиринтах мрачных подземных переходов.
      Через четверть часа или чуть больше все рыцари были освобождены из темниц. Часть из них вооружилась короткими мечами охранников. Убивали всех варлаков и саксов без предварительных разговоров во-первых, кипела ярость и жажда мести, а, во-вторых, бритты не желали поднимать во вражеском стане тревоги. Рыцари понимали, что сил их недостаточно, что в дворцовых переходах их просто задавят, как давеча в пиршественном зале, и что для спасения страны от нашествия врага необходимо выбраться из столицы и дать бой врагу в чистом поле - как и подобает рыцарям.
      У выхода из подземелья бритты остановились и граф Маридунский обратился к ним с речью:
      - Благородные бриттские рыцари! Коварный враг вероломством занял нашу столицу и собирается уничтожить наш народ. Но мы не склонимся пред саксом и будем защищать наши земли до последнего вздоха. Нам надо быть всем вместе и мы изгоним сакскую скверну не только с наших земель, но и со всей Британии, исконно нашей страны. Род Пендрагонов не прервался! - Рыцари зашумели и Отлак поднял руку, призывая к вниманию. - Наследник Пендрагона юный Этвард жив, он находится в моем замке, в Рэдвэлле. Он был на воспитании у меня, а не у предателя Пенландриса. Я представлю в замке все необходимые доказательства!
      Рыцари, взволнованные этим сообщением, зашумели. Герцог Вольдемар сказал:
      - Но туда мчатся сакские убийцы! Мы должны их опередить. Замок Отлака будет местом, откуда мы начнем священную освободительную войну!
      Рыцари криками выражали поддержку. Сэр Отлак вновь призвал к вниманию.
      - Сейчас мы разделимся! Все, у кого есть дома в столице, пусть пойдут в них, возьмут всех коней, воинов и все оружие, что есть. Оставшиеся разделятся на три части. Одна, под началом герцога Вольдемара пойдет выручать наших женщин. Другая, под руководством Гловера и моим, - оруженосцев и воинов, вряд ли их уже убили. Третья, - герцог поискал в толпе глазами, - с сэром Блэкмором попытается уничтожить охрану конюшен и вывести всех коней. Встречаемся за Ирландскими воротами. Я не знаю, сколько сейчас времени, но даю всем полтора часа. Потом мы уже должны мчаться к замку, где находится наш новый верховный король. Все согласны с моим планом?
      Одобрительный гул был ответом на его слова.
      - Самим врагов не искать! - напоследок сказал герцог Вольдемар. - Нам необходимо покинуть столицу с наименьшими потерями. Каждый рыцарь будет необходим в битве. Но и ни одного встреченного варлака или сакса живым не оставлять!
      Последние слова рыцари выслушали с наибольшим удовольствием.
      - Да благословит нас Бог, благородные господа! Удача будет на нашей стороне! - напутствовал герцог Вольдемар.
      - А не захочет быть на нашей стороне, бычья требуха, вполголоса пробормотал сэр Гловер, рвущийся в бой, - мы ее заставим!
      x x x
      Через два с половиной часа Сэр Отлак, сэр Вольдемар, сэр Гловер и сэр Ансеис, рядом с которым находилась Аннаура, так и не сменившая мужской костюм, сидели на конях в полном вооружении на дороге за Ирландскими воротами. Мимо них проезжали бриттские рыцари, воины и дамы, а также слуги с лошадьми, гружеными оружием и самыми дорогими вещами, бывшими у рыцарей в столице. Сэр Отлак распорядился просить следовать за ними и архиепископа Камелотского со всеми священнослужителями. Святые отцы не хотели покидать столицу, но граф лично посетил епископский дворец и нашел веские аргументы убедить владыку покинуть захваченный врагами город.
      Великий Камелот спал. Он не вздрогнул и не проснулся, когда умер верховный король Эдвин Пендрагон; не застонал во сне, когда цвет рыцарства, словно псов распихали по тесным клеткам. Горожане купцы, ремесленники, нищие, калеки и стражники спали, пили, любились. Им еще предстояло завтра узнать, что власть переменилось. И в некоторых сердцах зажжется огонь негодования и жажда сопротивления сакским поработителям, но многие останутся совершенно безразличны к переменам - их будет волновать только как изменения отразятся на их личной судьбе. А пока они спали, в полной уверенности, что завтра увидят общее сражение рыцарей на благородном празднике.
      Спали и варлаки - дворец не заметил бегства пленников. Герцог Иглангер отдыхал, охраняемый отрядом отборных варлаков от внешних врагов и плотной магической стеной Ансеиса от внутренних возбуждений. Бриттам удалось спасти всех женщин и оставшихся в живых воинов. Граф Маридунский нашел тела погибших сыновей и забрал с собой, чтобы похоронить их как подобает рыцарям в родовом замке. Нигде не нашли лишь Рогнеды, как ни искали - ее не было во дворце. И нигде не нашли Пенландриса, чтобы прервать его подлую жизнь. Принц Вогон валялся в глубоком обмороке, истекая кровью, но жизнь еще теплилась в нем бриттский же рыцарь принял его за мертвого.
      - Черт нас побери! - не сдержался Гловер, глядя на проезжающих всадников. - Ведь целая армия, бычья требуха! Цвет бриттского рыцарства - почти все здесь. Зачем нам уезжать, раздери меня гром? Ведь мы можем дать бой прямо здесь!
      - Барон Ансеис немного владеет магией, - ответил Отлак. - И он говорит, что поистине неисчислимые армии варлаков и саксов окружили Камелот. Нам необходимо будет собрать все силы, чтобы сразиться с ними.
      - Я не понимаю, почему мы должны, бычья требуха, верить Ансеису, а не собственным глазам.
      - Граф, вы упрекаете меня в трусости? - спокойно спросил француз.
      - Нет, бычья требуха, но...
      - Если бы был малейший шанс победить, я бы первый призвал вас на справедливый бой. Но враг коварен и сейчас намного сильнее. Разумнее будет укрыться в неприступном замке. Уверяю вас, благородный Гловер, сражаться нам придется в самое ближайшее время.
      - Хорошо, - не унимался отважный воин. - Но для чего, бычья требуха, мы везем с собой в замок наших дам. Они будут только мешать нам сражаться.
      - Да, - заметил герцог Вольдемар. - Действительно, почему не отправить их куда-нибудь подальше на север, скажем в замок графа Винвика под охраной части рыцарей. И сердце будет за них спокойно. У герцога в столице были жена и две взрослые дочери и он волновался за них.
      - Врагам помогает колдун, - терпеливо пояснил Ансеис. - Вы уже, наверное, догадались об этом сами, благородный герцог. Этот колдун обязательно узнает, куда мы отправили женщин. И можете не сомневаться, он непременно захватит их, и воспользуется ими, чтобы получить наши головы. Нет, герцог, все дорогое на войне, рыцарь должен носить с собой.
      - Вы правы, барон, - после недолгих раздумий сказал герцог Вольдемар. - Я счастлив, что судьба послала вас к нам именно в эти суровые часы. Знаете о чем я лишь жалею?
      - О чем же?
      - Что вы не бритт по крови!
      - И вы правы, бычья требуха, - поддержал герцога Гловер. Это рука Судьбы или Божьего провидения, что барон с нами.
      x x x
      Гнали коней, что есть сил, не жалея бедных животных. Солнце поднялось высоко над небом и лишь тогда остановились немного перекусить и отдышаться. Женщины еле держались в седлах.
      Барон Ансеис попросил собрать краткий совет старших рыцарей.
      - Нам нельзя ехать дальше, - сказал барон. - Герцог Иглангер - колдун, он знает куда мы направляемся. Впереди нас ожидает армия варлаков, ею руководит брат Иглангера герцог Линксангер, тоже колдун.
      - Что же вы предлагаете? - спросил герцог Вольдемар.
      - Я не знаю, - пожал плечами Ансеис. - Принимать бой, смерти подобно.
      - А нам необходимо добраться до замка, - твердо сказал Отлак. - Там юный король Этвард, которому угрожает смертельная опасность.
      Сэра Отлака гнала домой не только тревога за Этварда, но и за Уррия. Его последнего сына, и последней надежды. Отлак хорошо помнил слова Пенландриса на пиру.
      - Впереди, значит, - смерть, и сзади - смерть, констатировал Гловер. - Остается, бычья требуха, одно - нападать первыми и погибнуть с честью.
      - Если мы погибнем, погибнет Британия, - сказал герцог Вольдемар. - Все лучшие и знатные рыцари здесь. Наш народ никогда не оправится от такой потери.
      - Но другого выхода, раздери меня Преисподняя, я не вижу! воскликнул Гловер.
      - Выход есть, - неожиданно сказал Отлак и с досадой хлопнул себя по лбу: - Как я раньше не догадался.
      Все вопросительно посмотрели на него.
      Граф думал.
      - Да, - наконец произнес он. - Завтра к вечеру мы будем в моем замке.
      - Но как?
      - Я знаю тропу. Через Честерские болота.
      - Честерские болота! - выдохнули бриттские рыцари. Они много слышали об этом зловещем месте.
      - Да. Я ездил той тропой лет шесть назад. Надо вернуться по дороге мили две назад и повернуть влево, в лес. Мы проедем. Я знаю одного лесовика. Он, возможно, умер, но у него было семь сыновей и все должны меня помнить, я тогда...
      - Но нам не пройти по болоту с женщинами, - перебил его Вольдемар, не желая терять драгоценного времени на воспоминания.
      - Пройдем, - уверенно сказал Отлак. - С нами слуги и солдаты - помогут.
      - Но если они откажутся идти в болото? - вновь спросил Вольдемар, прекрасно знающий характер свой жены.
      - Как это - откажутся, бычья требуха? - не понял сэр Гловер.
      - А так - слезут с коней, сядут на придорожный камень и скажут: "Хоть режь, а туда не пойдем!"
      - Тогда, герцог, - холодно сказал сэр Гловер, - лишь вам придется решать: гнать их вперед кнутом, бычья требуха, или заколоть мечом на месте, чтобы они не достались врагу.
      Герцог оглядел остальных рыцарей. Лица их были мужественны и суровы.
      Разговор был закончен. Решение принято. Длинная вереница всадников повернула в обратную сторону.
      Глава двадцатая. ЭКСКАЛИБУРН
      "- Пусть король его подымет! Пусть верховный король покажет нам
      меч Максена! - И последний одинокий, грубый голос Лота: - Да. Пусть
      он берет его себе. Я все видел, клянусь смертью бога, с меня
      довольно. Если это его меч, значит, и бог с ним, мне он ни к чему."
      Мэри Стюарт "Полые холмы"
      Озеро Трех Дев совсем не было похоже на Герранбиль, Гуронгель или другие, знакомые друзьям озера. Ярдов на восемьдесят берег был чист - ни кустика, ни деревца, ни валуна, только невысокая янтарная трава. Почти идеально круглой формы озеро было небольшим - не более трехсот ярдов шириной, за несколько минут переплыть можно. В центре озера из воды торчали три гранитные скалы, формой отдаленно напоминающие трех женщин, одна в центре - с воздетыми к небу руками, а две, по бокам, словно стоящие на коленях и плачущие. Много красивых легенд было связано с этими каменными девами. Берег у озера тоже был необычен - обрывался резко, будто котел, наполненный доверху водой. Глубина казалось небольшой - протяни руку и достанешь до дна, усеянного разноцветными камешками, но прозрачность воды обманчива, как известно.
      И стеной, мрачной и плотной, окружал озеро лес, не осмеливающийся подступаться близко. В единственном месте было разорвана лесная ограда - где дорога подходила к озеру. И ворота в это волшебное место, средь дремучего леса, охраняла одинокая часовня из серого известняка. Рядом со входом в нее стояли три гранитных изваяния, копирующих природные в озере, но выделанные детально, с любовью и невероятным терпением.
      Когда отряд подъехал к часовне, навстречу вышел отшельник, живущий в ней. Юноши видели его впервые, но неоднократно слышали его историю. В последний раз им ее рассказывал сэр Бан, который знает, что говорит.
      В те времена, когда сэр Бан был несмышленым младенцем и сосал материнскую грудь, а может быть и еще раньше, слава сэра Тауласа гремела по всей Британии. Был он лучшим рыцарем верховного короля Артура IV, и не было равных сэру Тауласу во владении мечами и копьем. Он неизменно побеждал на всех турнирах и в битвах, был первым среди храбрейших. И женился он на самой красивой женщине Британии праправнучке знаменитой феи Морганы, сестры короля Артура, которая пошла по следам прабабки.
      Но был сэр Таулас буен нравом и вспыльчив. И однажды в ссоре зарубил мечом собственного отца. Перед смертью старый рыцарь проклял его: будет жить отцеубийца вечно, не теряя здоровья, но не будет ему прощения и никогда в жизни не сможет держать он в руках боевого оружия. Что может быть страшнее подобного проклятия для рыцаря? Не иметь возможности защититься от любого бродяги, которому вздумается оскорбить тебя?! Это для сэра Тауласа было самое жуткое проклятие. У смертного одра отца, раскаявшись, пока отец еще не умер, он пытался заколоть себя мечом, хотя рукоять оружия жгла руку каленым железом. Но меч прошел сквозь тело сэра Тауласа не причинив ему вреда проклятье вступило в силу! Жестоко заплакал сэр Таулас у одра умирающего. Отец пожалел о проклятии, умирая, и простил раскаявшегося сына. Но снять проклятье было уже не в его силах. Отец перед смертью обратился за помощью к жене сэра Тауласа, знающей науки магические, и она сумела смягчить проклятие: до тех пор оно будет действовать, пока кто-либо не поднимет Экскалибурн из вод озера Трех Дев. Тогда снова сможет держать сэр Таулас в руках оружие и станет верным помощником человеку, взявшему меч и должен будет защищать его, не жалея жизни самой.
      Много времени прошло с тех пор. Жена сэра Тауласа умерла от старости, а он оставался полон сил и здоровья. И был он неутешен, ибо действовало на него проклятье убитого им отца. Он не мог держать в руках никакого оружия - железо жгло ладони огнем адовым и никакие рукавицы не помогали. Тогда сэр Таулас дал обет быть отшельником у озера Трех Дев, дожидаться там своего будущего господина, который еще, может быть, не родился. Каждого, кто несмотря на строжайший королевский указ приезжал испытать судьбу, отшельник встречал с тайной надеждой. Но все бесполезно: рыцари приезжали и, разочарованные, уезжали, говоря, что прав был король Элизар - нет никакого Экскалибурна, унес его король Артур с собой в сказочный Авалон, а здесь лишь изображение, призрак легендарного меча. Бывали дни, когда сэр Таулас и сам верил в это и убивался, кляня свою никчемную жизнь и не имея возможности прекратить ее.
      Уже десятилетия сэр Таулас, отшельник часовни у озера Трех Дев не надеялся на чудо, он просто привык здесь жить и разговаривать о ратных подвигах с приезжими рыцарями.
      Дорога к озеру Трех Дев дальше никуда не вела и цель путешествия рыцарей была ясна без слов, хотя многие утверждали, что заблудились, и случайно забрели сюда. Королевский указ был строг, но не исполнялся. Во всяком случае не сэр Таулас желал бы помешать достойному вытащить Экскалибурн из водяного плена. Отшельник всегда оставлял гостя наедине с озером, чтобы не мешать и удалялся в часовню. В стене часовни было проделано смотровое отверстие и сэр Таулас бежал к нему, надеясь, что этот-то юноша вынет наконец меч и проклятие будет снято. Но тщетно, увы. Рыцари привозили ему еды, вина и свежие вести. Сэр Таулас уже свыкся с мыслью провести в унылой часовне у озера целую вечность и давно уже перестал тренироваться с деревянной имитацией меча - он не верил, что испытает еще когда-нибудь в жизни счастье сразиться насмерть с беспощадным врагом. Вести о предстоящей окончательной битве с сакскими захватчиками еще больше удручали его, ибо не мог он принять в сражении участия!