Глава 1

«Новый порядок»

Россия. Москва. Центр.

… февраля. Понедельник.

Время: 10.00.

Анна Ефимовна Погребняк проснулась от холода и стала выползать из-под многочисленных одеял, в которые закуталась, чтобы не замёрзнуть ночью. Ей вдруг показалось, что за окном февраль 1942 года, а она в городе своей юности – Ленинграде, охваченном фашистской блокадой. Леденящий ужас прогнал звук автомобильной сигнализации, и она немного успокоилась, понимая, что война закончилась в середине прошлого века. Старушка подошла к заиндевевшему окну и остолбенела. К наполовину сгоревшему дому, где она сейчас жила, подъезжала стенобитная машина и трактор для сноса её последнего пристанища на этой земле. Строительная техника не смогла вписаться в узкие габариты проезда и задела одну из припаркованных машин у соседнего дома. Это позволяло Анне Ефимовне выиграть немного времени, но ничем не могло ей помочь.

Всё началось с того, что их дом, трёхэтажный купеческий особняк в центре Москвы, в котором проживало с десяток семей, попался на глаза кому-то очень могущественному и влиятельному, для кого в современной России не существовало ничего невозможного. Вскоре жильцов дома стали атаковать представители агентства недвижимости, предлагая различные варианты отселения. Анне Ефимовне за её комнату «добрые» маклеры предложили однокомнатную квартиру за Московской кольцевой автодорогой напротив Нефтеперегонного завода и очень возмущались, когда «неблагодарная старуха» отказалась от такого подарка судьбы. Впрочем, у неё были основания: власти города подписали соответствующее постановление о сносе дома, и она хотела остаться жить в этом же районе.

Однако её законным требованиям не торопились пойти навстречу. Летом пожилая женщина уехала из грязного мегаполиса к своей старой знакомой в деревню, рассчитывая поправить здоровье и успокоиться, надеясь, что к её возвращению всё как-нибудь уладится. Она периодически звонила с деревенской почты своим соседям по коммунальной квартире и справлялась о ситуации, но те заверяли старушку, что переселение произойдёт не ранее начала декабря. Когда в ноябре Анна Ефимовна вернулась в Москву, дом оказался пуст, все жильцы съехали, а её комната разграблена. Старушка проплакала весь день, а ближе к ночи стала собирать оставшиеся в доме ненужные, брошенные вещи и посуду, чтобы хоть как-то налаживать новый быт. Хорошо, что ей на первых порах помог рабочий местного ДЭЗа Кеша, местный забулдыга, который навесил ей входную дверь и вставил стекла в разбитые окна. Ни света, ни газа в доме не было, всё было отключено. Однако Кеша притащил ей с чердака маленькую буржуйку, и таким образом старая женщина могла хоть как-то обогреться и приготовить еду, благо дефицита в топливе не было: старые книги, газеты, разный горючий хлам. В её распоряжении был весь особняк!

Вскоре, однако, её вечно пьяного ангела-хранителя выгнали с работы, а к ней пришли два дюжих молодца в дорогих дублёнках и пригрозили спалить, если старушка сама не уберётся куда подальше из нежилого строения. Вскоре, сразу после Нового года, дом и в самом деле загорелся. Пожар удалось потушить. Во всём обвинили бомжей, а у Анны Ефимовны демонтировали печку, оставив её один на один с холодной смертью. Это стало последней каплей. Старушка уже была готова согласиться и на квартиру за МКАДом, но ей уже ничего не предлагали. От неё шарахались, словно от призрака. Как выяснилось, это было недалеко от истины. Оказывается, пока старушка отдыхала в деревне, комиссия по переселению получила свидетельство о её смерти, и поэтому все чиновники, к которым она приходила с просьбами о помощи, смотрели так, словно её и не было вовсе. Бюджет отселения был «съеден», квартальные премии получены, и никто не решался доложить наверх об этой «шероховатости» в работе.

…Итак, Анна Ефимовна увидела, как из подъехавшей легковой машины вышел префект округа, к которому она безуспешно пыталась записаться на приём. Тут же появились могучие молодцы в форме частной охраны, участковый инспектор полиции, который неоднократно грозил ей выселением. Вся свита столпилась кругом вокруг большого чиновника, внимая каждому его слову. Префект Центрального округа Иван Петрович Мостовой совсем неохотно покинул свой тёплый и комфортный кабинет в префектуре, но что он мог поделать, если получил приказ непосредственно от мэра города. Глава Москвы так и сказал:

– Чтобы сегодня ты вытащил эту занозу из моей задницы! Лично! В противном случае прощайся с креслом.

Последние слова мэра подстегнули префекта, и он в течение нескольких минут запустил механизм административной машины для разрушительно-силового воздействия на пресловутую «занозу». Иван Петрович был предупреждён, что на объект приедет представитель «Нового порядка» проследить, как город выполняет свои обязательства перед отделением фонда. Поэтому когда он вышел из машины и увидел дорогой «Мерседес S-450», то незамедлительно кивнул важному пассажиру, скрытому тонировкой задних стекол. Подойти и поздороваться с ним лично он не решился. Слишком высокий был уровень. Судя по номерам и мигалке, в машине был кто-то из руководства Московского отделения «Нового порядка». Мостовой хорошо знал, кто входил в его состав: экс-министры ФСБ и МВД России, бывший первый заместитель Председателя правительства страны и другие бывшие руководители государства. Причём многие из них шли на работу в «Новый порядок» не после отставки, а добровольно меняя кресло, настолько сильной и влиятельной стала эта международная организация.

Международный фонд «Новый порядок» был учреждён самыми богатыми и влиятельными людьми и организациями планеты. В него вошли такие компании, как «Майкрософт», Национальная продуктовая компания Китая, «Шелл», «Газпром», «Норильский никель», «Сони», «Тойота», «Боинг» и другие лидеры мировой экономики, науки и нанотехнологий. В состав учредителей вошла и первая сотня самых богатых людей по версии журнала «Форбс». Взнос в уставной фонд был огромен: полмиллиарда долларов. Но от приглашения не отказывался никто. Слишком большое значение имела новая организация в системе мирового управления. И вступающие, которых всегда приглашали персонально, понимали, что смогут окупить затраты весьма скоро. Ведь задачей «Нового порядка» было встать над государственными системами управления. По сути, Фонд пришёл на смену давно изжившей себя Организации Объединённых Наций, которая политизировалась и увязла во внутренних интригах настолько, что потеряла свое практическое значение.

«Новому порядку» отводились функции международного арбитра в решении спорных вопросов, которые не могли урегулировать между собой суверенные государства. Это было сделано, чтобы избавиться от войн, экологических катастроф, голода на планете. Всего, что угрожало человеческой жизни на Земле. Кроме того, в Наблюдательный совет Фонда были привлечены представители всех церковных конфессий, от Ватикана и Православной церкви до лидеров ислама, иудаизма, буддизма, индуизма с их многочисленными ответвлениями. Не забыли и про ряд малочисленных верований. Фонд скупал акции ведущих предприятий, плодородные земли, подчиняя своему влиянию национальные экономики третьих стран, вплотную подбираясь к основным мировым державам. Словно платёжная система банковских карт, «Новый порядок» основал свои филиалы практически в каждом крупном городе планеты, откуда после мониторинга вся информация стекалась в головной офис в Лондоне. Место главы Фонда было свободно с самого его основания. Это и было главной «фишкой» организации. В уставе значилось, что руководителем Фонда не может стать ни один человек. Это место Бога. Но поскольку для каждой религии он разный, то решено оставить это место свободным до его пришествия, в каком бы воплощении оно ни произошло.

А теперь, видимо, «Новый порядок» положил глаз на жалкое пристанище Анны Ефимовны.

– Где приставы? – поинтересовался префект у своего помощника. – Где судебное решение о принудительном выселении старухи?

Молодой метросексуал сделал кому-то знак, и перед шефом появилось два пристава с судебным решением в руках.

– У нас всё готово, вас только ждали, – подобострастно доложил старший из них.

– Действуйте, да поживей. – Мостовой энергично махнул рукой в сторону старого строения, словно полководец, отправляющий свое войско на штурм крепости.

– Тут небольшое недоразумение, – начал второй пристав. – Наша спецтехника задела частную машину…

– И что? – раздражённо, словно услышав комариный писк, бросил префект.

– Хозяин требует вызвать ГИБДД и не хочет пропускать на объект, – с видом побитой собаки пожал плечами пристав.

– Так вы бы ему разъяснили, что он мешает осуществлению правосудия, – стал всё сильнее «заводиться» префект, поглядывая на тонированные стёкла «мерседеса».

– Всё ему разъяснил – и про снос дома, и про бабку, которую выселять нужно, – стал оправдываться работник судебной системы. – А он, наоборот, стал ещё менее сговорчивым.

– Что, сильно машину его помяли? – поинтересовался Мостовой.

– Да в том-то и дело, у «субары» царапина пустяковая. Может, денег захотел побольше слупить?

Их разговор прервал сигнал «мерседеса». Префект увидел, как тонированное стекло опустилось, и, повинуясь властному движению указательного пальца с дорогим кольцом, побежал к машине.

– У меня мало времени, передайте хозяину «субару» вот это, – невидимый собеседник протянул две банкноты по пятьсот евро, – и заканчивайте мероприятие, мне через полчаса нужно докладывать в Лондон.

Префект кинулся исполнять команду. Строптивым хозяином повреждённой машины оказался молодой парень в модной спортивной куртке. Для начала префект представился, назвав свою должность. Лицо молодого человека двадцати пяти – двадцати восьми лет на вид ему было незнакомо.

– Ладно, гражданин, вот вам пятьсот евро, и быстренько убирайте свою машину, – по «профессиональной» привычке протянул половину полученного городской чиновник, полагая, что хозяин машины будет рад и такой щедрой компенсации.

Парень неожиданно для префекта повёл себя нагло, ничего не ответив и отвернувшись от Ивана Петровича, стал всматриваться в подлежащий сносу дом.

– Что, мало? Ладно, даю тысячу евро, – вздохнул чиновник, по-своему понимая такое поведение потерпевшего.

– Это правда, что у старушки из того дома нет жилья? – вдруг поинтересовался молодой мужчина.

– А тебе откуда известно? – Мостовой не понял, для чего тот спрашивает об этом.

– Мне рассказали приставы, – ответил незнакомец, продолжая смотреть в сторону дома, словно о чём-то размышляя. – Кроме того, они мне сказали, что бабушка значится по документам как умершая. Как же это могло получиться?

– Тебе какое дело – бери деньги и отъезжай, – прикрикнул на него Мостовой. – Ты кто такой, чтобы вопросы задавать?

– Но это же ваш район, соответственно вы должны отвечать за эту ситуацию, – продолжал настаивать наглый незнакомец, по-прежнему не поворачиваясь к Ивану Петровичу.

– Слушай, ты, придурок, не хочешь убирать машину – не надо, мы её и так сейчас на эвакуаторе утащим, – взорвался Мостовой. – И дом снесём, и бабку на помойку выкинем.

Префект хотел отдать соответствующие распоряжения, но его внимание привлекло что-то непонятное: незнакомец стал странно передёргивать плечами: создавалось впечатление, что под его спортивной курткой происходит какое-то броуновское движение. Дальше – ещё страшней: то же самое началось под его вязаной спортивной шапкой. Словно голова принимала более удобную форму. Префект протёр глаза, полагая, что от нервов у него повысилось глазное давление, как уже было не раз. Метаморфозы прекратились.

– Фу-ты, чёрт, – выдохнул чиновник. – Ну, ты берёшь деньги или мне применить свою силу и власть?

– Применяйте, – спокойно произнёс молодой человек, поворачиваясь к Мостовому лицом.

Иван Петрович чуть не потерял сознание, увидев это лицо. Перед ним стоял Президент России! Как он мог так обмишуриться и не признать главу государства? А ведь он назвал его придуркомі Иван Петрович почувствовал, что по его позвоночнику холодной струйкой потёк пот. Он боялся поднять взгляд, уставившись в ноги Президенту, словно чистильщик обуви, изучающий фронт работы.

– Что передумали? – усмехнулся глава государства.

– Простите, чёрт попутал, не признал, – полным отчаяния голосом покаялся чиновник.

– Чёрт тебя попутал не сейчас, а тогда, когда ты принял липовое свидетельство о смерти старушки, – строго произнёс Президент.

– Я думал, что она и впрямь умерла, – попытался оправдаться Мостовой.

– А почему же, когда узнал об ошибке, не отселил женщину в положенную ей квартиру? – нахмурил брови глава государства.

– Тут уж виноват, упустил, – вздохнул префект. – Бюджет отселения, выделенный «Новым порядком», закончился… я доложил фонду про непредвиденные обстоятельства, а мне сказали…

Чиновник осёкся, понимая, с кем он говорит, и боясь, что поставит себя между двух огней. Доносить на то, что в «Новом порядке» ему было отказано в дополнительных средствах, он боялся так же сильно, как и признаться, что на прикарманенные деньги на отселение Погребняк и других жителей он купил любовнице дорогую иномарку и съездил со всей своей семьёй на отдых в Швейцарские Альпы.

– Меня не интересуют ваши оправдания. В голосе Президента почувствовалась холодная сталь. – Вы сейчас же прекратите это безобразие! Только после того, как женщина будет переселена в комфортные условия, вы сможете это строение снести! Даю вам сутки на решение этого вопроса. В противном случае я сделаю так, что ваша жизнь сильно изменится! Настолько, что вы сами окажетесь на месте этой несчастной, лишившись всего, что у вас есть.

– Да, да, – закивал, словно китайский болванчик, Иван Петрович, готовый уже сорваться с «низкого старта» и бежать выполнять волю главы государства.

– Поэтому я могу лично заверить старушку, что её мучения закончились и она может собирать вещи для переезда, так?! – Последнее слово он произнёс с металлическим акцентом, не допускающим никакого другого ответа, кроме согласия.

Мостовой с искренним блеском в глазах заверил в этом Президента, который тут же последовал к пустующему дому. Пребывающий в шоке Мостовой оглянулся назад и увидел, как «президентский» «субару» погружают на эвакуатор. Техника снова начала своё движение к дому. Молясь Богу чтобы удаляющийся глава государства не оглянулся, он рванул к эвакуатору – остановить погрузку.

– Прекратите! – рявкнул он на сотрудников дорожной полиции. – Верните машину на место! Разве вы не видите, чья это машина?

Участники эвакуации недоумённо пожали плечами, возвращая машину на место.

– А нам чего? – высунулся из кабины стенобитного крана рабочий. – Можно приступать к сносу?

– С ума сошли! – побагровел Иван Петрович. – Немедленно возвращайтесь на базу!

Рабочий выругался и, смачно сплюнув, стал разворачивать свою технику. В «мерседесе» опять опустилось стекло. На этот раз больше, чем в первый раз. Сквозь проём можно было увидеть вальяжного мужчину, в котором префект узнал статс-секретаря Фонда «Новый порядок». О нём в деловых кругах города сложилось устойчивое мнение, что он является надзирающим оком головного Лондонского офиса. Своего рода серым кардиналом, который влияет на деятельность Фонда «Новый порядок» в России куда больше руководителя его Московского отделения.

– Что это значит, почему вы разворачиваете технику? – раздражённым тоном высказался сидящий внутри машины импозантный брюнет.

– Это указание Президента, – пояснил ему свои действия префект.

– Какого Президента? Президента чего? – взвизгнул статс-секретарь, которого больше всего удивило спокойствие, с которым чиновник объяснил ему причину отказа.

– Президента нашей страны, – глуповато улыбаясь, уточнил префект округа.

– Это вы серьёзно? – По тону представителя Фонда можно было понять, что он уже сомневается в здравом рассудке Мостового.

– Я не псих, – обиделся чиновник, – вы видели, как я разговаривал с хозяином «субару»? Так это и есть Президент России.

Видя по выражению лица собеседника, что тот смотрит на него словно на сумасшедшего, чиновник стал подробно пересказывать ему, как всё произошло.

– Я и сам не сразу заметил, кто он, даже поругался. Но это точно он, в шапочке спортивной, надвинутой на глаза. И здесь, хотя без охраны. Один. Но я же его как вас видел, – преданно глядя на статс-секретаря наполненными правдой глазами, излагал Иван Петрович.

– Этот человек проходил мимо меня, никакой это не Президент, – прошипел наполненный злобой оппонент. – Немедленно начинайте выполнение судебного решения!

– Нет, вы что думаете, я самоубийца – перечить Главе государства, – замотал головой префект. – При всём моем уважении к «Новому порядку», но это все же Президент России!

– Вы идиот! – взорвался представитель Фонда. – Слушайте!

Мужчина протянул руку к подголовнику переднего кресла и включил на полную громкость звук встроенного телевизора. Диктор информационной программы новостей оповестил слушателей, что Президент страны в настоящее время приземлился в аэропорту Берлина, где у него начинается официальный визит. Иван Петрович просунул голову в салон, где увидел, как российского Президента, спускающегося по трапу самолета, встречает германский канцлер.

– Может, это запись? – вырвалось у растерявшегося префекта, который все ещё продолжал находиться под сильным впечатлением от близкой встречи с главой государства.

– Если вы не дадите команду к сносу дома, я сейчас же позвоню мэру, и тогда вас снесут с должности, – решив, что чиновнику ничего не объяснить, перешёл к прямым угрозам представитель Фонда. – Выбирайте, какой снос вам больше нравится.

– Там Президент, я не могу, – не обращая внимания на иронию важного собеседника, взмолился испуганный чиновник, прислушиваясь к приветственной речи российского гостя и в страхе ловя себя на мысли, что голос говорившего с ним человека сильно отличается от президентского.

Поняв, что чиновник саботирует мероприятие, представитель фонда подозвал участкового, приставов, частную охрану.

– Ребята, там в доме старуха и владелец «субару», он или актёр, или двойник нашего Президента, который хочет сорвать исполнение судебного решения. – В руках у статс-секретаря «Нового порядка» оказалась пачка крупных купюр. – Если вы в течение десяти минут их оттуда вытащите, я выдам вам эти премиальные.

– Я этого парня вблизи видел и разговаривал с ним. Он даже отдалённо не похож на Президента, – подал голос участковый.

– Может, он владеет гипнозом, – боясь оказаться в дураках, попытался оправдать свое поведение Мостовой.

Однако его уже никто не слушал. Целый отряд из разных силовых ведомств, в количестве двенадцати человек, подгоняемых материальным стимулом, поспешил к старому дому, за стенами которого находилась досадная помеха для осуществления государственного правосудия. Иван Петрович с горечью осознал, что при любом результате сегодняшнего мероприятия ему стоит ждать только серьёзных неприятностей. Тут же, в подтверждение его мыслей, на место событий стали съезжаться телевизионные машины с корреспондентами новостных каналов. Их микрофоны моментально уткнулись в лица рабочих. Водители эвакуатора махали руками и тыкали пальцами в его сторону. «Президент», – донесся до уха префекта голос одного из интервьюированных работяг. Теперь скандала было уже не избежать. У Ивана Петровича от предчувствия надвигающегося карьерного краха противно заныло под лопаткой.

Президент зашёл в подъезд старого дома и почувствовал, что организм можно возвращать к прежнему состоянию. Это происходило всегда очень болезненно, словно под кожу лица проникал инструмент пластического хирурга, и начинал видоизменять мышцы и ткани. Одновременно череп словно сдавливался в тисках, придавая лицу новую форму. Болью сопровождались только перерождения из человека в человека. Своего рода плата за «маскарад». Словно Создатель наказывал его за «игру не на своём поле». Воспроизведение организмом любой другой сущности и материи проходило легко и быстро, как и возвращение в прежнее состояние.

О своей нечеловеческой способности он узнал совершенно случайно. Это произошло пять лет назад, когда он, будучи студентом пятого курса, попытался собрать материал для своего диплома по теме «Государство, религия, человек». Для того чтобы работа была социально ориентированной и в духе входивших в моду журналистских провокаций, он переоделся в рваные лохмотья нищего и вышел на церковную паперть. Он надеялся собрать доказательства того, что основную часть прихода составляют люди небольшого материального достатка, которые чувствуют себя мало защищенными в социальном плане. Он не ошибся. Мало того, многие прихожане, подавая милостыню или угощая едой, просили нищего помолиться о своих близких, рассказывая о тех несчастьях и утратах, которые их постигли. А многие так и просто изливали душу переодетому студенту вещая о царящей вокруг несправедливости. С каждым разом ему всё труднее было выслушивать эти исповеди. От сопереживания несчастным людям он сам стал физически испытывать их душевную боль.

Однажды вечером он покинул «насиженное» место из-за усилившихся болей в голове и теле. Впервые он ощутил такое состояние. Словно к нему под кожу проникли паразиты и выедали его изнутри. Когда он подошёл к условленному месту откуда его забирал на своей машине друг по университету то произошло непредвиденное. Подъехавший сокурсник не узнал его и отогнал от машины, хотя утром сам подвозил его к церкви. «Нищий» подумал, что его разыгрывают, и, открыв дверь, бесцеремонно сел в машину. Однако реакция друга была неадекватной, он выскочил из машины и позвал полицию. Переодетого студента задержали и посадили в камеру, обвинив в попытке угона автомобиля. В отделении полиции, попросившись в туалет, он вместо своего отражения увидел в зеркале неприятное лицо сумасшедшего, церковного юродивого. Длинные волосы, беззубый рот, глубоко запавшие глаза, нервозность в мышцах лица, мимика психически нездорового человека. Сначала он подумал, что это сон, а когда понял, что это происходит наяву, то испытал шок. Ощупав незнакомое лицо, ещё больше испугался, решив, что сошёл с ума. Вернувшись в камеру, стал искать выход. Но тщетно. Ведь он получил внешность не просто неизвестного человека, а нищего, лишённого даже имени и фамилии. От переживаний студенту стало плохо, и он подошёл к оконной решетке, чтобы глотнуть свежего воздуха.

В коридоре послышались шаги полицейских идущих к нему в камеру. «Господи, сделай так, чтобы меня не увидели. Зашли, а меня здесь нет!» – раздался внутренний крик несчастного парня. Абсурдно было думать об этом в такое время, но он, схватившись руками за металлические пруты и зажмурив глаза, продолжал мысленно твердить: «…я безтелесный, я невидим, меня не тронут!» Словно маленький мальчик в далёком детстве во время игры в прятки, надеялся, что его не найдут друзья. Дверь открылась, и раздался отборный мат конвоиров. Студент решил, что им не понравилась его поза, и он отпустил решётку, смиренно поворачиваясь к ним лицом. Однако он только успел увидеть, как захлопнулась дверь, и услышал, как в коридоре раздались тревожные крики.

– Кто отпустил психа?! Куда делся юродивый? – услышал студент истеричный фальцет.

Ничего не понимая, он осмотрел камеру с горевшей в ней мощной люминесцентной лампой. Исключив плохую освещённость помещения, студент решил, что, наверное, у него открылась способность к гипнозу, поэтому он смог внушить полицейским, что отсутствует. Ворвавшаяся в него надежда вдохнула силы и энергию. Он вспомнил, что хлопнувшая дверь в камеру не закрылась на замок. Студент-нищий осторожно подкрался к выходу и, чтобы проверить догадку, протянул руку к двери. К своему ужасу, он не увидел своей руки. Мышечное чувство говорило, что рука действует, а глаза ничего не видели. Он продолжал экспериментировать, пока больно не ткнул пальцами железную дверь, и она приоткрылась. Ничего не понимая, он сделал шаг в образовавшийся от толчка дверной проём. И не увидел своих ног. От неожиданности он испугался и долго не мог сделать новый шаг. Мозг, привыкший реагировать на поставленную вперёд ногу, не слушался, и парень никак не мог перенести вес тела на зияющую под собой пустоту.

Из оцепенения его вывели раздающиеся голоса и приближающиеся шаги. Он автоматически сделал несколько шагов, словно паря по воздуху, осторожно вышел из камеры, но потом его мозг снова засомневался, давая сбивчивые сигналы в мышцы тела, и он, словно заново пытаясь научиться ходить, запутался в невидимых ногах и упал плашмя на твёрдый, бетонный пол. Шум привлёк подбежавших полицейских.

– Слышали? – напряжённо вглядывался в пустой коридор рыжеволосый, немолодой сотрудник полиции. – Что-то упало!

– Да хрен с этим, где вот задержанный, не мог же он незаметно для видеокамер выйти отсюда, – отмахнулся дежурный по камерам предварительного задержания, офицер полиции. – Значит, он прячется где-то здесь. Возможно, он каким-то образом оказался в другой камере.

– Так на мониторах его же нигде нет, – почесал в затылке его помощник.

– Может, он вне зоны наблюдения, давайте всё осмотрим, – не видя других вариантов, приказал старший полицейский.

Офицер, тряся связкой ключей, двинулся к ближайшей камере, перед входом в которую лежал арестованный. Тяжёлые башмаки полицейского приближались с каждым шагом и, казалось, чётко целились ему в голову. Парень успел только прикрыть голову руками, и грузный страж порядка, споткнувшись о невидимое препятствие, со всего размаха полетел на пол. При падении полицейский ударился головой о стену коридора с такой силой, что козырёк его фуражки треснул пополам, не спасая лоб от рассечения.

– Что там за хрень?! – заорал от боли дежурный по КПЗ, смахивая со лба струйки крови.

Понимая, что его сейчас обнаружат, парень в панике стал вжиматься в пол, словно хотел стать его частью.

– Что? Где? – стали поднимать его коллеги по работе, не понимая, что имеет в виду их начальник.

– Вон там на полу! – орал полицейский, тыча пальцем в сторону задержанного.

Парень почувствовал, что бетонный пол становится мягким, словно пластилин, и его тело стало в него погружаться, как в болотную топь.

– Там ничего нет, – пожали плечами сотрудники.

– Я что, по-вашему, сам грохнулся? – разозлился старший полицейский. – Там как будто собака лежала, я её ногой зацепил.

Подчинённые недвусмысленно переглянулись, полагая, что эти слова результат сильного удара. Толстяк оттолкнул их, отругав своих глупых сотрудников, и осторожно стал ходить взад-вперёд, пытаясь нащупать невидимую помеху. Словно фигура на шахматной доске, полицейский перебирался с плитки на плитку, приближаясь к невидимому арестанту. Парень попытался осторожно, не поднимая шума, отодвинуться, но не смог. Теперь он не только был лишён возможности себя видеть. Теперь тела у него вообще не было.

В какую-то долю секунды студент понял, что его как человека просто нет! Осталось только сознание, которое находится в… одной из бетонных плиток. Точнее, хранилищем его «Я» стал холодный, бездушный пол в отделении полиции. Тяжёлые ботинки прошлись по тому месту, где ещё несколько секунд назад лежало его невидимое тело. Но… ничего уже там не было. Парень словно смотрел на экране серию мистического триллера. Вот наступили на грудь, теперь на лицо, ударили каблуком по носу, а слышен только обычный звук шагов по бетону. Истоптав злосчастный участок пола и придя в себя, старший полицейский и его подчинённые пошли обыскивать камеры. Непонятное новое состояние, в котором он оказался, заставляло студента искать выход в более привычный формат. Было очень страшно. Словно в кошмарном сне, когда хочется проснуться, но сон не отпускает. Хотя бы вернуть ноги и руки… затем – тело и голову… Эта навязчивая мысль стала вытеснять все остальные, которые роем гудели в его сознании… Он не понимал, как по-другому можно выбраться из этого запредельного состояния. Чтобы уйти, нужны ноги! Парень изо всех сил захотел вернуть своё тело… Вышедшие после осмотра очередной камеры полицейские, к своему удивлению, увидели в коридоре КПЗ незнакомого молодого человека в старой потрёпанной одежде нищего.

– А ты кто такой? – схватился за больную голову дежурный офицер, почувствовав, как всё поплыло перед глазами.

– Я журналист, шёл мимо, а на меня какой-то городской сумасшедший напал, – вырвалось первое, что пришло в голову вновь обретшему себя молодому человеку.

– А что это на тебе, никак одежда юродивого? – опознал лохмотья скрывшегося преступника офицер полиции.

– Так он меня запугал, ограбил, снял с меня одежду тут недалеко за домами, когда я свернул с улицы, – попытался дать наиболее логическое объяснение молодой человек.

Услышав жалобу потерпевшего, дежурный предложил журналисту написать заявление по поводу ограбления, но тот отказался и спешно покинул отделение полиции. Он спешил, поскольку видел, что полицейские стали вновь просматривать записи видеокамер наружного наблюдения, и понимал, что его прихода в отделение после якобы совершенного ограбления и перемещений в коридоре, где его встретили полицейские, на этих записях не будет. Пока он шёл до общежития и затем, закрывшись внутри своей комнаты, парень непрестанно прогонял в уме произошедшие с ним метаморфозы, пытаясь найти этому хоть какое-то разумное объяснение, и не находил. Тогда он попробовал повторить какое-нибудь превращение и ради эксперимента проделать что-нибудь с соседями по общаге. Для этого, скорее всего в силу возраста, он не нашёл ничего умнее, как стать невидимым и пройти в женскую душевую. Но как он старательно ни пыжился в этом своем «незатейливом» желании, достичь успеха ему не удавалось. Тело исчезать не хотело. Молодой человек сделал вывод, что это больше не повторится, и успокоился. На следующий день предстояла сдача последней сессии, и мысли сосредоточились на учёбе. Перед сдачей основного теоретического экзамена по специальности он решил освежить знания и сел штудировать учебник на скамейке перед зданием университета. До экзамена как раз оставалось несколько часов, но подготовка не задалась. Он увидел бредущую к метро и ревущую в голос свою сокурсницу Галину Смирнову. Оказалось, девушку выгнал из квартиры хозяин, у которого она снимала жилье. Не предупредив её заранее для того, чтобы она нашла себе другую квартиру. При этом он потребовал от неё оплаты штрафа за царапанную мебель, выставив её без вещей и документов, которые он удержал в залог.

– А мебель эта была старая и повреждена ещё три года назад, когда я только въезжала, – захлебываясь слезами, изливала свою боль от несправедливости его сокурсница.

Парень неожиданно почувствовал физический дискомфорт, точно такой, какой он переживал у церкви, выслушивая жалобы прихожан. Тело стало ломить. Ломота в суставах по всему телу началась как во время гриппа, только усиленная в десятки раз. И опять это мучительное сдавливание головы…

– Надо бы в полицию обратиться. – Он попытался ободрить девушку.

– Обращалась, – ещё сильнее захныкала сокурсница. – Они говорят, что это не их компетенция, что мне надо в гражданский суд подавать. А какой суд, он же и документы забрал. Самое главное, там и зачётка, и конспекты. А сегодня экзамен!

– Не плачь, Галя, я обязательно что-нибудь придумаю и помогу тебе, – задумался молодой человек, как перебороть такую очевидную несправедливость.

Думать мешала сильная боль в голове и теле. Сознание затуманилось, окуная его в дремотное состояние. Девушка продолжала рыдать, уткнувшись лицом в ладони. Наступила пауза. Наконец парень как бы проснулся, преисполненный решимости.

– Пойдём, до экзамена ещё есть время, ты же живёшь где-то рядом, – уверенным тоном стал озвучивать свой план молодой человек. – Я с ним поговорю, и он отдаст тебе твои вещи и документы.

Он успокаивающе погладил её по плечу и внезапно обнаружил вместо своей руки руку бродяги с неровно постриженными ногтями и в старой одежде с засаленными рукавами. На нём была точно такая же одежда, что и вчера на Юродивом. От такой неожиданной трансформации парень снова испытал шок. Как это произошло? Неужели этим нельзя управлять? На секунду он даже забыл про девушку. Он опять вернулся в шкуру юродивого.

– Хорошо, спасибо, – повернулась к нему девушка, чтобы поблагодарить студента за помощь, но, увидев незнакомое лицо небритого, неухоженного мужчины, с криком подскочила, в испуге оглядываясь по сторонам.

– Девушка, вы меня не бойтесь, я вместо него помогу вам. – Ощупывая чужое лицо, Юродивый попытался хоть как-то успокоить испуганную девушку.

– Какого чёрта? Ты кто такой? Где мой сокурсник? Что это за шутки? – Девушка, не веря в фокусы и волшебство, заглянула под скамейку. – И почему у вас такой же голос, как у него?

Юродивый и сам заметил, что от него прежнего, кроме сознания, остался ещё и его голос. Почему? Он не стал сейчас об этом думать. Просто принял это как факт.

– Я бывший артист пародийного жанра, могу любым голосом говорить, – соврал он первое, что пришло на ум.

– Да, конечно, а это тряпье ваш сценический костюм! – съязвила сокурсница, явно возвращая себе самообладание. Девушка стала звонить на мобильный телефон своему исчезнувшему знакомому, но номер был заблокирован. – Да вы просто подслушали наш разговор, а когда мой сокурсник ушёл, подсели и зло надо мной подшутили.

– А даже если и так? – Юродивый попробовал зайти в доверие к девушке с другой стороны. – Почему же мне не подшутить над вашим обидчиком? Особенно если это поможет вернуть вам свои вещи.

Девушка продолжала скептически оглядывать бомжеватого мужчину, больше похожего на городского сумасшедшего, но то, что и как он говорил, внушало ей доверие. К тому же ей уже нечего было терять. Пусть пробует! Через четверть часа она была у подъезда съёмной квартиры. Странный нищий внимательно оглядел её с головы до ног и, попросив подождать снаружи, зашёл в подъезд. Через полчаса оттуда вышла симпатичная девушка в сопровождении испуганного хозяина, который нёс вещи своей бывшей квартирантки. Все лицо мужчины было покрыто свежими ссадинами и синяками, словно он вышел не из подъезда, а с боксёрского ринга. Девушка же показалась Галине ужасно знакомой, но она, не придавая этому большого значения, в первую очередь бросилась проверять целостность своих вещей. Собственник жилья, заметив на улице Галину, застыл как вкопанный, словно увидел привидение, переводя взгляд с неё на удаляющуюся девушку, словно пытаясь сфокусироваться на раздвоившемся объекте. Галина нашла деньги, документы, продолжая рыться в дорожной сумке в поисках зачётки. Другая девушка скрылась из вида.

– Не проверяйте, все в целости и сохранности, – запинаясь, с предупредительной вежливостью произнёс бледный хозяин, на лбу у которого выступили капельки пота. – И вот ещё, компенсация за неурочный съезд. Как договаривались.

Мужчина протянул приличную денежную сумму.

– А мы разве договаривались? – Пораженная девушка взяла деньги, посматривая на подъезд в ожидании своего помощника.

– Да, – дурацки продолжая улыбаться, подтвердил чем-то перепуганный хозяин, – и голос тогда у вас был по-мужски убедителен. Да и наподдали мне прилично. Хотя я не в претензии. Сам виноват.

– А где мужчина, который к вам заходил? – не выдержав, поинтересовалась она у бывшего хозяина.

– Ко мне, кроме вас, больше никто не заходил, – с трудом борясь с заиканием, проговорил мужчина.

– Я всё время стояла тут у подъезда, – с недоумением пожала плечами девушка.

– Значит, это был ваш двойник, – ещё больше стал потеть мужчина, схватившись за сердце.

Только сейчас Галина поняла, почему вышедшая девушка показалось ей очень знакомой. Она была точная её копия, даже одежда и обувь ничем не отличалась от той, что было на ней надето. Её зеркальное отражение, её клон…

В результате помощи своей сокурснице Юродивый понял одну самую главную вещь. Изменения в его организме происходят только тогда, когда он начинает сопереживать человеческому горю. Словно срабатывает инстинкт оборотня, реагирующий на полнолуние и ведущий к превращению человека в волка. Так и его организм запускает скрытый механизм, в результате которого с ним происходит перерождение в другую органическую или неорганическую сущность. Чтобы не попадать в курьёзные ситуации, ему предстояло научиться с этим жить, и он к концу обучения в университете овладел контролем над трансформацией своего тела.

…Вернув себе свою внешность, чтобы не вводить бабушку в шок от такой персональной заботы самого главы государства, мужчина постучал в дверь жертвы чиновничьего произвола. Анна Ефимовна Погребняк вздрогнула, полагая, что это пришли её мучители, но не стала прятаться, смело отворив дверь.

– Что? будете выносить мои пожитки? – напряжённо и неприязненно бросила она в лицо молодому человеку, стоящему у её порога.

– Мне нравится ваш боевой настрой, – приветливо улыбнулся ей в ответ мужчина, подумав, что, наверно, с таким же вызовом и ненавистью встречали советские граждане немецких оккупантов, которые приходили угонять их на работы в Германию.

– А вы, собственно, кто такой? – Его улыбка и открытый взгляд обезоружили пожилую женщину.

– Я ваш друг, который поможет вам отстоять ваши права, – к радости старушки, представился молодой человек. – Думаю, что вас оставят в покое и вскоре найдут жилье, более подходящее вам, учитывая ваш возраст и заслуги перед страной.

– А как вас зовут? – Анна Ефимовна в изумлении глядела на гостя, словно на доброго волшебника.

– А зовите меня просто Другом, – неожиданно предложил мужчина. – Говорят, что добрую помощь нужно оказывать тайно, тогда благодарность будет уже не от тех людей, кому добро сделано, а от Бога.

– Ну, я так не могу, – Друг! – покачала головой женщина. – Вы собака, что ли? Это больше собачью кличку напоминает.

Не ожидавший такого поворота гость громко расхохотался. Ох уж эти бабушки и их непосредственность!

– Но вы же человек, мне нужно ваше имя, – настаивала старушка.

– Я уже и не знаю, какое имя мне больше подходит, – как бы про себя вслух произнес её гость.

Мужчина задумался. Называть свое истинные данные он не хотел, поскольку пожилую женщину, возможно, будут допрашивать, выуживая его имя. Ему не простят срыв акта государственного правосудия. Он вспомнил о своем первоначальном образе церковного нищего, юродивого, с которого всегда начинается очередное перевоплощение. Словно это промежуточное состояние, а юродивый как мифический лодочник, перевозящий из царства живых в царство мертвых. Только юродивый «перевозил» его сознание в любое принимаемое им состояние, даже в неодушевлённый предмет. Значит, он – его второе «Я». Как псевдоним у писателей. Юро-ди-вый? Но нельзя же так назваться! Может быть, Юра? Как уменьшительное имя…

– Зовите тогда меня Юрой, – прервал затянувшуюся паузу молодой человек.

– Чего-то, Юрочка, не похоже, что они успокоились. – Стоявшая у окна Анна Ефимовна отдёрнула занавеску. – Вон погляди, сюда целый отряд наладился.

Мужчина увидел с десяток человек в форме, приближающихся к подъезду. Участковый, судебные приставы, сотрудники охранного предприятия.

– Значит, говорите, Друг – это собачья кличка? – вспомнилось гостю.

– Что? – не поняла бабушка, которая от страха и предстоящего унижения уже плохо чего понимала.

– Как раз такой четвероногий друг нам бы сейчас не помешал, – улыбнулся мужчина, кивая на картинку из журнала, наклеенную на стене комнаты.

На фотографии оскалил зубастую пасть большой чёрный ротвейлер – любимый пёс Президента России. Хорошее совпадение! Старушка ничего не ответила, лишь вздохнула и покорно уселась на заранее собранные узелки. Посмотрев на переполненную отчаянием сгорбленную фигуру пенсионерки, Юродивый почувствовал негодование от такой несправедливости. От нахлынувшего сопереживания старушке организм моментально отреагировал, запуская смену внешности. Боль стала разламывать его на куски. Парень выбежал из комнаты, подгоняемый болью, словно выворачивающей наизнанку всё его тело. Захлопнув за собой дверь, он уже ощупывал рукой небритое беззубое лицо своего старого знакомого. Он инстинктивно отбросил длинные волосы Юродивого, прислушиваясь к громким голосам перед дверью подъезда.

– Сейчас, если не откроет дверь, сразу взламываем и её с вещами перевозим в социальный приют, – донесся до него голос старшего судебного пристава.

Его удивил обострившийся слух и способность так хорошо слышать разговор на таком расстоянии. Дверь в подъезд с грохотом распахнулась, и Юродивому в нос ударил целый букет различных запахов. Дорогой одеколон, водка, табак, пот. Этот букет шёл от зашедших мужчин. А от пола пахло крысиным помётом. Почему он это понял? Его это удивило, и он посмотрел на то место, откуда доносился этот неприятный запах. Так вот же он, у самых его собачьих лап. Только теперь он понял, что уже трансформировался в животное, которое увидел на фотографии в бабкиной комнате. Он встряхнулся по-собачьи, почувствовав груду стальных и упругих, как пружины, мышц. Лязгнул зубами и зарычал. Внизу остановились.

– Чего там, собака? – остановился идущий впереди судебный пристав.

– Какая-нибудь дворняга бездомная к бабке прибилась, – подтолкнул его в спину участковый. – Не бойся.

– Да я и по звуку слышу, что это здоровая псина, – сделал несколько шагов назад бледный пристав. – Идите первыми, если не боитесь. А я собак боюсь.

– Я кинологом работал в милиции, – вызвался высокий худощавый мужчина из частной охраны.

Его пропустили вперёд. Но едва он сделал несколько шагов, как сверху на него нахлынул низкий, раскатистый лай. Кинолог вернулся назад.

– Судя по басу, здоровая собачка, без специального оборудования я не ходок. – С видом специалиста он многозначительно замолчал.

– Ладно, я сам сейчас её пристрелю. – Участковый достал служебный пистолет Макарова. – Но только тогда придётся половину денег из вознаграждения отдать, потому что за применение оружия нужно будет поделиться с моим непосредственным начальством.

Раздался неодобрительный гул, который, однако, не смутил полицейского, и он с пистолетом в руке поднялся на второй этаж. Сзади его подпирали остальные слуги закона. Участковый увидел огромного ротвейлера, сидящего рядом с дверью в комнату Погребняк, внимательно наблюдающего за его действиями.

– Ну чего, собачка, сама уйдёшь с дороги или шлёпнуть тебя? – Он стал наводить ствол на опасного зверя, целясь в голову.

– Похож на президентского пса, – уловил кто-то из группы схожесть с питомцем главы государства.

Неожиданно для всех, и в первую очередь для самого участкового, собака заскулила и замахала обрубком хвоста, прижимаясь к земле, всем видом показывая своё миролюбие.

– Вот это да, признала силу, – прокомментировал бывший кинолог. – Можете смело к ней подходить, это она покорность свою демонстрирует.

Кинолог попытался полезть вперёд участкового, но при его виде пёс опять зарычал, заставляя специалиста спрятаться за спину полицейского.

– Может, и правда президентская собачка, вон и про оружие понимает, – в ответ на раздавшиеся смешки смущённо прокомментировал своё трусливое поведение кинолог.

Участковый опять поднял пистолет, и собака заново проявила свою покорность стражу порядка: преданно заскулив, она стала на четвереньках подползать к его ногам.

– Возьмите верёвку и привяжите пса за ошейник к перилам, – передал кто-то из группы моток крепкого канатика.

Не успел участковый на секунду отвлечься, принимая свободной рукой верёвку, как ему в запястье впились острые зубы ротвейлера.

– A-a-a! – Заорав от боли, полицейский моментально выронил пистолет из руки, пойманной мощной собачей пастью, словно в охотничий капкан.

Как только выпавший пистолет загромыхал по бетонному полу, пёс отпустил руку полицейского и, подхватив в зубы добытое оружие, побежал с ним на третий этаж здания.

– Пистолет! Отберите у него макарыч! – забыв про прокушенное запястье и боль, взревел полицейский, понимая, какими неприятностями по службе ему грозит утеря оружия, даже в такой нестандартной ситуации.

Однако все были настолько шокированы произошедшим, что даже не сдвинулись с места, словно боялись, что пёс мог наверху их встретить огнём из трофейного пистолета. Придя в себя и не видя на пути собаки, группа стала осторожно подниматься к двери пенсионерки, чтобы, наконец, приступить к исполнению судебного решения…

…Юродивый в образе пса забежал в одну из покинутых квартир и бросил пистолет в кучу сваленного хлама. Очистки от овощей и фруктов, объедки, пакеты, бумага, куски тряпок – всем этим в огромных количествах было завалено помещение, в котором ещё недавно обитали бомжи. Предварительно пёс раскопал передними лапами в мусоре ямку, а затем тщательно зарыл, подтащив зубами кусок старой шинели и накрыв им для верности кучу сверху. Теперь если и найдут, то нескоро. До острого собачьего слуха донеслись шаги с лестницы, и пёс в несколько прыжков вернулся обратно. Просунув морду меж ограждения перил, он увидел осторожно поднимающихся людей.

– Вот она, морда, глядите, следит за нами сверху! – Кто-то из группы заметил торчащую морду ротвейлера.

– Пёсик, верни что взял, получишь косточку, – взмолился полицейский, рука которого была перевязана носовым платком.

Юродивому стало смешно. Полицейский, приставы, частная охрана, а остановились, испугавшись какой-то собаки. Пусть не по-собачьи умной. Вот она, власть! Дерёт в три шкуры, особенно если все сносить молча, а стоит оскалить зубы, так сразу теряет контроль над ситуацией.

– Смотрите, он же смеётся! – прочитал на морде пса отношение к происходящему кинолог.

– Это не собака, – перекрестился один из пожилых охранников. – Это демон. Бабка – колдунья, наверное. Вот и вызвала кого-то оттуда… Разве какая собака сможет хитростью пистолет отнять?

Уверенный в своей правоте, он стал спускаться вниз.

– Ты куда? – опешил участковый.

– Я пойду пока перекурю внизу, крикните, когда вещи нужно выносить будет, – прикрыл свой откровенный страх глупой отговоркой мужчина.

– И я, и я, – двинулись за ним следом его товарищи по работе в частном охранном предприятии.

– Пойдём вызовем службу по бездомным собакам, – глядя на улыбающегося пса, неуверенно проронил старший судебный пристав.

– А если он и правда собака Президента? – возразил второй пристав, сделав очередной шаг вперёд и поставив ногу на лестничную площадку. – Да потом, он вроде успокоился.

В тот же миг ротвейлер, заливаясь угрожающим лаем, кубарем скатился со своей наблюдательной точки, явно намереваясь оторвать от работника суда приличный кусок. Мужчины, не дожидаясь укусов, в страхе сбежали вниз, выбив дверь и свалив при этом прислонившегося к ней одного из куривших охранников. Пёс гнал их до самого выхода. Спасла их вовремя захлопнувшая дверь, иначе бежать пришлось бы и дальше, опозорившись перед высоким начальством, ожидающим выселения и сноса здания. Сразу же после выхода из здания участковый доложил дежурному полицейского участка об утрате оружия и запросил помощи.

– Ты, Семёныч, если нализался с утра и где-то табельное оружие просрал, то хотя бы найди смелость и признайся, – не поверил ему дежурный, зная про его слабость к спиртному. – А то несёшь полный бред. По твоему рапорту, так я должен наряд автоматчиков против какой-то шавки направлять.

– Да не собака это, оборотень, – прокричал в телефон участковый, но дежурный уже дал отбой.

Журналистка «Молодёжной правды» Алёна Рощина, получившая задание от редакции выехать на очередное принудительное выселение и написать сюжет в блок социальных новостей, и представить не могла, насколько интересным обернётся этот её дежурный выезд.

– Привет, коллега! – окликнул её уже на месте тележурналист с Первого канала, с которым её познакомили на закрытой пресс-конференции, когда она ещё только проходила практику в газете.

На эту пресс-конференцию для ведущих столичных изданий и телеканалов она попала случайно, и для неё, студентки-практикантки с журналистского факультета МГУ участие в таком мероприятии можно было считать пропуском в профессию. Немудрено, что этот журналист по имени… кажется, Сергей сразу выделил её молодое и красивое лицо и предпринял массированное ухаживание. Он был уже после фуршета, поэтому весел, чуть-чуть нагловат, в меру настойчив, и поначалу Алёне было интересно слушать его колкие и меткие ремарки в отношении происходящего, но потом он становился всё навязчивее и пьянее. Стал нашептывать ей на ухо пошлости, намекая, что мог бы трудоустроить на телевидении – при её ответной к нему благодарности. Девушка тактично отказывалась, стараясь избежать скандала, но он принимал это за кокетство и, делая перерывы для посещения стола с алкоголем, продолжал прилипать с непристойными намеками. Когда же он напрямую предложил ей поехать в гостиницу, то девушка расхохоталась, вспомнив персонажа Ильфа и Петрова, и заявила, что в номера с ним не поедет. То ли смех подействовал, то ли сравнение с Кисой Воробьяниновым, а может, сказалась сильная степень опьянения, но Сергей наконец от неё отстал, заснув на скамейке в гардеробной… Теперь её знакомый, пересекаясь с ней по работе и, видимо, стремясь загладить негативное впечатление о себе, считал своим долгом помогать молодому специалисту, давая профессиональные советы и рекомендации.

– Алёна, давай быстрее включайся, – попытался ошарашить её добытой эксклюзивной информацией тележурналист. – Тут работяги говорят, что Президент России лично запретил выселять старушку в отношении которой есть судебное решение.

– Так он же в Германии, – вспомнила утренние новости удивлённая девушка.

– В том-то и вся фишка, – гоготнул коллега. – Президент якобы появился здесь инкогнито и беседовал с префектом Центрального округа, а потом зашёл в дом к выселяемой старушке. Вот только сам префект наотрез отказывается что-либо комментировать.

– А где он сейчас? – поинтересовалась главным источником информации журналистка.

– Получает очередные инструкции от «Нового порядка», это же им земельный участок под застройку выделен. – Коллега указал пальцем в сторону дорогой иномарки как раз в тот момент, когда Петр Иванович Мостовой вылез из затемнённого «мерседеса».

Вроде бы мужчина был не похож на автора таких чудных заявлений. Визуальный осмотр Алёной чиновника не выявил у Мостового никаких признаков опьянения. Она поспешила к префекту попытать профессионального счастья, но тот только отмахнулся от очередной журналистки и с обречённым видом сел в свою служебную машину, в сердцах хлопнув дверцей. В тот же миг машина уехала в неизвестном направлении. Девушка огляделась, соображая, что ей делать. Группа журналистов столпилась возле мужчины в форме охранного предприятия, который, являясь знатоком собак, увлечённо рассказывал о таинственном ротвейлере, похожем на пса российского Президента, прогнавшего судебных приставов из «заколдованного» дома. К «мерседесу» незаметно для журналистской братии подошёл участковый инспектор полиции и постучал в затемнённое стекло. Алёна, спрятавшись за строительную технику подкралась поближе к автомобилю. Почти вплотную.

– Уважаемый господин статс-секретарь, я делал всё, что мог, рисковал жизнью и здоровьем, посмотрите, что с моей рукой сделала эта зверюга, – донеслись до слуха журналистки жалобные причитания участкового.

– Это ваши проблемы, я обещал вознаграждение по результату, – неприятный, скрипучий голос в «мерседесе» был начисто лишён жалости к офицеру полиции. – Не смогли с какой-то шавкой справиться.

– Это не просто собака, – уверенный в своей правоте, возразил полицейский, – или вообще не собака. В неё словно чёрт вселился, она же вела себя как человек, и оружие спрятала, унесла на третий этаж. Словно понимала, что только я представляю для неё опасность.

– Что за бред. – В неприятном голосе появился эмоциональный окрас.

– Любая собака, вцепившись в руку, так и повисла бы на ней, а этот ротвейлер сразу же отпустил запястье, как только пистолет упал, и тут же его подхватил, – продолжал настаивать участковый.

Алёна прикинула, сколько у неё с собой денег. За такую историю можно было заплатить участковому долларов сто-двести, пусть потратит их на своё лечение. Она уже видела заголовок «Супер пёс – защитник бездомных» или «Любимец Президента показал правосудию зубы». Эх, если ей удалось его сфотографировать. Словно прочитав её мысли, человек в «мерседесе» протянул из окна руку с несколькими пятитысячными купюрами.

Рука была бледная, с неестественно острыми пальцами. Остроконечный маникюр добавлял длины, делая руку похожей на руки шемякинских уродцев. Девушка невольно вздрогнула.

– Ладно, возьми на зелёнку, но только держи язык за зубами, – приказал он обрадованному полицейскому, принимающему плату за своё молчание.

Журналистка не огорчилась таким поворотом, поскольку по отработанной привычке успела записать их беседу на служебный диктофон. Осталось только сделать фото собаки, и статья ей обеспечена. Несмотря на то что дом, подлежащий сносу, был огорожен и прессе входить в него запрещалось, девушка сделала большую петлю и подошла с задней стороны здания. К её глубокому разочарованию, все окна первого этажа были заделаны наглухо листовым железом. Она прошла вдоль дома и уже собиралась возвращаться, как неожиданно налетел порыв ветра и один из листов железа под его напором предательски задребезжал. Алёна рванула к этому окну и, к своей радости, обнаружила, что лист его прикрывает только для вида: его плохо закрепили с двух сторон. Отогнув железо, девушка, опасаясь порезаться об его острые края, с трудом втиснулась в образовавшийся проём. Внутри помещения было темно. Журналистка достала мобильный телефон и заранее включила фотокамеру. Глазами, привыкшими к темноте, она увидела полоску света и, подойдя к нему, обнаружила дверь. За дверью оказался коридор коммунальной квартиры, ведущий к лестничной клетке. Случайно задев ногой пустую консервную банку она откинула её по длинному коридору выдавая этим грохотом свое присутствие. В ответ откуда-то сверху послышалось угрожающее рычание.

– Пёсик, хорошенький, я никому ничего плохого не сделаю, я сама боюсь, – попыталась заговорить с животным Алёна, держа на изготовку телефон.

Рычание прекратилось, и через мгновение послышались звуки шагов собачьих лап, спускающихся по лестничному пролету. Ещё мгновение – и в дверной проём заглянула чёрная морда огромного ротвейлера. Алёна в страхе даже забыла нажать на фото, вглядываясь в пса и пытаясь определить его дальнейшие намерения. Наконец пёс показался полностью и неторопливо, но уверенно пошёл к ней навстречу. Девушка вспомнила о телефоне и нажала кнопку. Сверкнула вспышка. Пёс рыкнул и ускорил шаг, переходя на бег. Журналистка попятилась обратно в комнату, пытаясь закрыться от собаки дверью, но споткнулась о груду хлама и повалилась на спину. Через мгновение над её лицом показалась собачья морда. Передними лапами пёс встал ей на грудь, не давая подняться, и пригвоздил своим внушительным весом к полу.

Чтобы собака не вцепилась ей в горло или лицо, Алёна инстинктивно закрылась руками. Ничего не происходило. Она чуть раздвинула руки и с удивлением увидела вполне миролюбивое выражение собачьей морды. Ей даже показалось, что пёс смотрит на неё с некоторым любопытством и иронией. Что за чушь! Девушка прогнала глупые для такой ситуации мысли. Это становилось смешным. Пришла фотографировать! Тебя саму бы сейчас кто-нибудь сфотографировал! Алёна начала злиться на себя, на ситуацию и на этого большого и глупого пса, который топтался своими лапами на её груди.

– А ну пошёл вон! – набравшись смелости, крикнула девушка и, направив фотоаппарат ему в глаза, «стрельнула» вспышкой.

Пёс спешно зажмурил глаза, а затем лизнул её своим языком от подбородка до лба, оставив на лице мокрую полосу…

…Юродивый, после того как прогнал судебных приставов, прилёг прямо на бетонном полу, на коврике у двери старушки. Он не торопился вернуться к своей внешности, оставаясь в собаке из любопытства. Для себя он отметил, что не испытывает холода от промёрзшего бетона, на котором растянулись все «его» четыре лапы. Хотелось есть, и в голову сразу пришли поговорки «собачий аппетит» и «собачья жизнь». Острый нюх улавливал малейшие запахи, стоило только направить нос в нужном направлении. Из комнаты Погребняк доносился запах гречневой каши, хлеба и лекарств. Ещё отдельно пахло от мусорного ведра. Остатками старой пищи и очистков. Однако этот запах, к удивлению Юродивого, не вызывал отвращения. Скорее любопытство и желание сунуть туда своё лицо. Точнее, морду. Мужчина поймал себя на том, что его сознание поневоле вступает во взаимосвязь с собачьим телом и сильные инстинкты животного начинают навязывать его человеческой составляющей свои потребности.

Его мысли отвлёк шум, доносившийся с первого этажа. Будто бы кто-то ходит. Юродивый прислушался. Может, показалось? В ответ до ушей донёсся отчётливый звук покатившейся с грохотом жестянки. Так и есть, кто-то проник на первый этаж. Угрожающе зарычав, Юродивый сбежал по лестнице, но, ещё не дойдя до двери, из-за которой доносился шум, понял, что там женщина. Сквозняк донёс до его обострённого обаяния женский аромат – дорогих духов, косметики и женского тела. Все это Юродивый теперь мог уловить отдельно, словно его нос стал мини-лабораторией по разделению запахов на их составляющие. Заглянув за дверь, он увидел молодую испуганную девушку с мобильным телефоном в вытянутой руке. Он приблизился к ней.

На телефоне сработала вспышка, и стало понятно, что девушка, скорее всего, является корреспондентом какой-либо газеты. Юродивый перешёл на бег, пытаясь не дать себя больше фотографировать, а девушка, видимо приняв это за нападение, в страхе попятилась и, споткнувшись, упала на спину. Через мгновение Юродивый уже поставил свои мохнатые лапы на девушку и, не давая ей возможности сделать новое фото, с удовольствием разглядывал неожиданную визитёрку. Мозг мужчины моментально отметил красоту девушки, даже несмотря на то что она загораживалась от него руками. В какой-то момент он понял, что его руки, точнее, лапы упираются в женскую грудь. Он смутился, переменил лапы местами, пытаясь с этих прелестей, но получилось, словно он мнётся на одном месте. Девушка уже убрала руки, демонстрируя своё прекрасное лицо, но была явно недовольна.

– А ну пошёл вон! – крикнула красавица и, изловчившись, стрельнула в морду фотовспышкой.

Прозвучало это так, словно Юродивый нависал над девушкой в человеческом облике. Разницы уловить было невозможно. Юродивый, потерявшийся перед такой красавицей и уже полностью забывший, что он собака породы ротвейлер, подхваченный какой-то неведомой звериной страстью, не удержался и попытался поцеловать девушку. Но получилось то, что получилось: банальный «собачий поцелуй» – он просто лизнул незнакомку, слизывая с её лица дорогую косметику. Видимо, собачий организм по-другому не мог, и даже сознание человека не могло изменить рефлексы животного. Девушка на время опешила. Юродивый неожиданно для себя самого поймал себя на том, что начинает терять контроль над ситуацией, слишком увлекшись таким тесным контактом. Придя в себя после собачьего поцелуя, и устыдившись своих мыслей, он соскочил со своей жертвы, словно ошпарив лапы в кипятке. А что дальше? Мозг человека-собаки искал выход из такой нестандартной ситуации. В таком виде он не мог ни познакомиться, ни попросить номер её телефона. Он понял, что ему срочно нужно назад, в своё «Я». Оставив девушку, «пёс» побежал на третий этаж дома, где, торопясь, запустил механизм возвращения и стал трансформироваться обратно.

Фотографии пса вышли замечательно. Особенно та, что крупным планом. На ней хорошо был виден ошейник с президентской символикой, и даже можно было прочитать вышитую золотой ниткой кличку – «Абвер». В президентской семье его звали по-домашнему: Абушка. Народ об этом был хорошо информирован, поэтому редактор газеты сам предложил название статьи – «Президентский Абушка помог бездомной бабушке». Получалось смешно и двусмысленно. С одной стороны, вроде не власть помогла, а пёс, с другой стороны, пёс-то президентский. Сама статья содержала критику чиновничьего аппарата, бросившего на произвол старую женщину, пережившую блокаду в военном Ленинграде. Но не только.

От этого частного случая автор копала глубже, приводя другие примеры, включая в статью социальную проблематику. Равнодушие и корысть госслужащих, повсеместное воровство аппарата на фоне бесправного и униженного положения граждан, которые не могут найти правды в своей стране. Тотальное мздоимство и взяточничество полиции, прокуратуры, судов – всей правоохранительной системы, которая должна стоять на страже прав граждан, а по сути обеспечивает коммерческие интересы финансовой элиты и просто богатых людей, способных «отблагодарить» эту порочную систему. Этим темам было посвящено основное содержание статьи. Затем автор ставила вопрос: осталось ли в России хоть сколько-нибудь порядочных и честных людей во власти? И сама констатировала, что нет. В связи с этим вспоминала библейский сюжет про города Содом и Гоморра, которые были уничтожены, поскольку не нашлось в них и двух праведников. Проводя параллель, она предлагала Президенту уничтожить весь свой чиновничий аппарат. А следом переходить от чиновничье-государственного, кумовского капитализма, прикрывающего свой срам рваным лозунгом о демократии, к другой форме правления. К какой? К православной монархии, проведя для этого референдум. Автор ссылалась на данные, что больше половины опрошенных граждан страны только в этом случае видят разрыв порочного круга, а значит, и шанс избавления России от грядущих социально-экономических потрясений.

В конце статьи автор опять возвращалась к Президенту с личной просьбой поблагодарить свою неподкупную собаку, ротвейлера Абвера, который в отсутствие хозяина охранял и гарантировал гражданам их права, подменяя собой всю государственную машину управления. Акцент был сделан на слове «неподкупный»: ведь это был пёс, для которого нет разницы, чей интерес заложен в сносе здания, – пусть даже Международного фонда «Новый порядок». Именно благодаря честной собаке старая женщина получила положенную ей однокомнатную квартиру, и её повторная блокада, как и в годы войны, наконец-то прорвана. Статья вышла едкая, с острой критикой на грани фола. Спрос был настолько огромен, что тираж газеты пришлось допечатывать. На фоне этой статьи другие заметки и репортажи на эту же тему были скучны и подобострастны. Они все как один сделали акцент на страхе нерадивого чиновника, спутавшего обычного гражданина с Президентом России, и вспоминали в связи с этим бессмертного «Ревизора» Гоголя…

…Президент был удивлён. Сказать об этом – значит ничего не сказать. Прочитав обзор прессы, как обычно подготовленный его помощниками к утреннему завтраку, он сразу отложил в сторону газеты с деловыми новостями и финансовыми сводками. Туда же полетели статьи о внешней и внутренней политике. Президент все эти новости делал сам, иногда просто самим фактом своего присутствия. Не говоря уж о выступлении или метко сказанной фразе. Поэтому на оставшиеся газетные новости ему хватало быстрого обзора, дайджеста. Но на этот раз его взгляд сразу «примёрз» к передовице «Молодёжной правды», привлечённый фотографиями любимой собаки. Ему захотелось получить дополнительное удовольствие к завтраку, и статья о его четвероногом друге подходила для этого как нельзя лучше. Поэтому он стал пробегать статью глазами. Но текст сразу его заинтриговал и поставил в тупик. Поскольку пёс никогда ранее не покидал территорию хорошо охраняемой загородной резиденции, а в статье рассказывалось о событиях с его участием в центре города, Президент России никак не мог найти этому разумное объяснение. А может, он сбежал? Президент испугался.

– Абвер! – позвал он верного пса, который тут же прибежал на зов хозяина.

Несмотря на присутствие собаки, душевное спокойствие было нарушено. Президент стал внимательно вчитываться в статью «Молодёжки», анализируя её содержимое. Закончив чтение, он откинулся в кресле, размазывая по краям тарелки остывшую овсяную кашу. Фамилия журналистки ему ни о чём не говорила. Его неприятно удивила смелость материала. Не журналиста, а редактора, который решился напечатать такой репортаж. Словно демарш оппозиции накануне выборов! Фамилию редактора он, кажется, слышал. Да, это его Президент вычеркнул из списка награждённых, поданного ему на День журналиста. Он тогда ещё подумал, что главный редактор – не журналист, обойдётся. А он решил, видимо, посчитаться. С ним! С Президентом! Глава государства усмехнулся. И его улыбка предвещала мало хорошего. Он нажал звонок, и через несколько секунд перед ним стоял немолодой секретарь-референт, который, несмотря на седые волосы, всегда появлялся раньше своих молодых коллег. Он был ровесник Президента и, как поговаривали, чуть ли не его друг детства.

– Гриша, я жду отчёта директора ФСБ по этой статье, полный расклад. – Глава государства передал секретарю газету со статьёй. – Особенно чётко хочу понять, кто посмел мою собаку привезти на снос этого здания и зачем? Чтобы дознание было произведено в самом жёстком виде.

Его помощник взял газету, но с уходом медлил, продолжая преданно ловить взгляд Президента.

– Что ещё? – недовольно поморщился глава государства. – Опять «голос из народа» хочешь выдать?

У Хозяина и его слуги давно существовала такая игра, в которой секретарь высказывался по ряду вопросов, как глас «простого» народа, неподкупного и незаинтересованного. Обычно это происходило, когда его мнением интересовался руководитель страны, но с недавних пор Гриша стал и сам напрашиваться на свой «плебисцитный» комментарий. Президент кивнул, разрешая высказать своё мнение.

– Читал статейку, очень вредная, – торопливо стал делиться своими впечатлениями преданный слуга. – Под вас копают. И вообще на государственный демократический строй посягают. Чуть ли не призыв к восстановлению монархии. Также создаётся впечатление, что хотят ударить по «Новому порядку» и вбить между вами клин, а выбрали для этого вашего пса, который якобы от вашего имени мешает «Новому порядку» осуществлять в России свои планетарные функции. Уверен, что здесь применён фотомонтаж или только ошейник Абвера пририсовали другому, похожему псу. Ваша собака была в это время в резиденции.

Монархия? Опять эти разговоры про монархию. Президент недовольно поморщился. Он уже не слушал секретаря. Снова анализировал ситуацию в обществе, ведущем бесконечные споры о необходимости радикальных перемен. Даже ближнее окружение начинало робко поговаривать о конституционной монархии. Только вчера он читал доклад Института стратегических прогнозов, основанный на детальном изучении общественных настроений. При его чтении он поймал себя на мысли, что работа более чем убедительна, так как изложенные аргументы просты и очевидны.

Докладчик, как один из вариантов, предлагал провести референдум, а если результат будет положительным, пригласить на царский трон наследника династии Романовых по мужской линии. По мнению разработчиков концепции, старающихся подсластить пилюлю и успокоить главу государства, Царь будет номинальным правителем, лишённым реальной власти. Он нужен России, чтобы выпустить пар нарастающего недовольства, он нужен как знамя, как национальная идея, которые смогут объединить общество и консолидировать все конструктивные силы вокруг Православной монархии. Реальная власть должна была бы остаться в руках Президента, который при монархе стал бы Премьер-министром. Ничего нового, всё как в Англии. Назначение премьер-министра можно отнести к полномочиям Думы и, используя подавляющий ресурс пропрезидентской партии, продолжать рокировки, передавая эстафету власти между двумя-тремя признанными населением России политическими лидерами.

Игнорировать доводы доклада было сложно. Мировой продовольственный кризис, кризис пресноводных ресурсов, планетарная засуха и, как следствие, неурожаи усугублялись перенаселением планеты и ростом потребления. Борьба за ресурсы выживания грозила столкнуть мировые державы в Третью мировую войну, предвестники которой, локальные войны и революции, уже охватили всю Северную Африку, Ближний Восток и Индокитай… Президент тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли. Слишком сложно и непредсказуемо. А к тому же Православная монархия подразумевает не только считаться с Царём, но ещё и с Патриархом. Нет, конечно, Церковь зависимая, но не настолько… Её и рядом нельзя поставить с Англиканской церковью, которая, словно замполит при войсковом начальнике, поднимает веру в отца-командира, воспитывая прихожан в духе смиренного подчинения власти.

Президент подумал, что не мешало бы обсудить возникшие в обществе тенденции изменения взглядов на смену государственной формы правления со своим Сменщиком – бывшим Президентом. Но затем он вспомнил, как Сменщик принял без согласования с ним ряд указов, которые больно ударили по той отрасли экономики, где были заложены его основные материальные интересы. Он потерял тогда десятки миллиардов долларов. Президент не мог этого забыть, несмотря на то что уже с лихвой вернул свои потери. С другой стороны, они со Сменщиком, как сиамские близнецы, срослись между собой и российской казной, и этот совместный «нарост» крепче любых оков делал их зависимыми друг от друга. Взаимозависимость ещё определялась гарантиями безопасности, которые вновь избранный Президент давал сменяемому.

Президента тревожил ещё тот факт, что в статье в негативном контексте был упомянут «Новый порядок» – Фонд, который совсем недавно обещал увеличить импортную квоту продовольствия для России. Фонд обещал поставить продовольствие из собственных резервов, а это как нельзя лучше отвечало национальной безопасности страны. Неурожай прошлого года и, как следствие, повышение цен грозили вылиться летом в массовые митинги голодного населения. Президент вспомнил про заседание Совета безопасности, на которое он уже опаздывал. Одной из тем этого заседания предполагалось сделать обсуждение проблемы кризиса запасов продовольствия в государственном резерве, за счёт которого уже давно затыкались дыры в дефиците дешёвых продуктов в самых социально запущенных регионах страны. Президент скривился, недовольный, что день так не задался. У него были другие планы на сегодня. Слетать к себе на итальянскую виллу, где его ожидала долгожданная и очень приятная встреча. Президент даже боялся подумать, с кем ему предстояло увидеться, чтобы кто-нибудь ненароком не прочитал его мысли. Будет скандал! Он подошёл к верному и всё понимающему Абверу и потрепал любимца по загривку. Да, не вовремя вышла эта статья, не вовремя!

…Прошло всего чуть более суток, и Алёна стала понимать, что её резонансная статья оборачивается для неё большими неприятностями. С утра ей позвонил редактор и испуганным голосом потребовал срочно приехать к нему. В его кабинете она увидела двух граждан в штатском, внешний вид которых ещё до представления их растерянным редактором красноречиво говорил об их принадлежности к спецслужбе. Они попросили у неё телефон, с которого были сделаны фотографии собаки, и тут же изъяли его для экспертной оценки подлинности снимков. Затем редактора просто выставили за дверь – под предлогом небольшой «дружеской» беседы без свидетелей – и битый час вели с ней перекрёстный допрос под диктофонную запись. Старший, представившийся подполковником ФСБ Ивановым, называл её по-отечески «дочка», но от этой притворной доброжелательности становилось страшнее, чем от резких, словно выстрелы, вопросов его молодого напарника. Тем более это звучало даже цинично, поскольку «папаше» было не больше тридцати лет. Журналистка поняла, что ей довелось испытать на себе классический вариант допроса «доброго» и «злого» следователей.

– Ты, дочка, зря не хочешь рассказать, кто тебе эту статью заказал, – сокрушался подполковник, пуская в потолок сизую струйку дыма. – Мы-то и так знаем, кто тебе приплатил за дискредитацию «Нового порядка».

– Кто же? – удивилась Алёна.

– Хватит перед нами дурочку разыгрывать! – взвизгнул молодой напарник. – И так известно, что тебе Русский православный союз «Братья и Сёстры» деньги даёт. По-родственному, так сказать. Это им Фонд «Новый порядок» как кость в горле.

– Я требую прекратить этот разговор или вызвать мне адвоката, – твёрдым голосом заявила журналистка.

– Ты ещё пожалеешь, дочка, – ласковым голосом произнёс «добрый» фээсбэшник. – Я тебе обещаю, что тебя больше ни одно издательство на работу не примет.

– А я никуда из «Молодёжки» переходить не собираюсь, – кинула ему Алёна с вызовом.

Иванов усмехнулся многозначительно, иронично. Типа: «Ну-ну…» Его напарник выглядел более расстроенным. Он, как и все молодые карьеристы, был маниакален. Его переполняла злость, что им не удалось «обломать» журналистку. Сотрудники спецслужбы вышли, оставляя за собой послевкусие грядущих неприятностей. Вернувшийся после их ухода редактор долго извинялся перед девушкой за то, что оставил её с ними один на один, а потом объявил ей, что ему звонил хозяин издательского дома и потребовал уволить строптивую журналистку.

– За что? – чуть не плача возмутилась Алёна, вспоминая недавние слова подполковника спецслужбы.

– Шеф сказал, что ему позвонили «сверху» и дали сутки на твоё увольнение, в противном случае грозили наслать налоговую, пожарников и ещё тысячу чертей, вплоть до отбора лицензии, – виновато пожал плечами мужчина, показывая тем самым, что и сам ничего не понимает.

– Кому же я так перешла дорогу? – задумалась вслух девушка, приходя к единственно верному варианту. – Никак Фонд «Новый порядок» решил со мной таким образом поквитаться за статью.

– Я всегда говорил, что ты – очень способная девочка, – отвел глаза в сторону редактор «Молодёжной правды».

– Итак, я уволена? – уточнила Алёна.

– После заявления об увольнении по собственному желанию у тебя есть две недели отработки, – редактор протянул ей чистый лист бумаги, – если всё стихнет, то, может, ещё и останешься.

Выходя от главного редактора, Алёна для себя решила, что эти две последние недели работы в «Молодёжке» она использует, чтобы собрать сенсационный материал на ещё одну статью, которая взорвёт общественное мнение. Нет уж! Если её выгоняют, если её предаёт издательство, то она не будет сидеть тихой мышкой в надежде на чью-то жалость. Она хлопнет дверью так, что многие пожалеют. Кто-то – что уволил талантливую журналистку, а кто-то – о том, что организовал её травлю.

Статс-секретарь «Нового порядка» Владилен Мерзавой сидел в своём кабинете на Старой площади и задумчиво рассматривал фотографии того самого загадочного молодого человека, владельца «субару», с которого и начались непонятные проблемы. Самое досадное, что его машина была без номеров, поэтому поиски владельца становились практически невозможными. Снимки были сделаны с уличных видеокамер. Специалисты увеличили их и сделали, чтобы они стали максимально различимы. Владилен разложил их в хронологическом порядке. На первой группе снимков молодой человек разговаривал с водителем спецтехники, которая задела его машину. Здесь его лицо получилось чётко, и Мерзавой долго всматривался в черты, которые на первых порах показались ему немного знакомыми, но тщетно. Парня он раньше не встречал. Вторая группа снимков произвела на статс-секретаря гнетущее впечатление. На них незнакомец разговаривал с Мостовым. Потом он повернулся спиной к префекту и к камере, но на одном из снимков, несмотря на плохое качество, можно было разглядеть его профиль. Но это был другой человек! Словно в одежду парня переодели бомжа, а потом смонтировали видео, достигая нужного киношного эффекта. Но в том-то и дело, что уличная камера снимала безпрерывно и снятая картинка не подвергалась монтажу. Об этом свидетельствовал и временной таймер. Спустя какое-то мгновение человек в одежде владельца «субару» повернулся к префекту лицом. И это было уже лицо Президента России. Непостижимо! Даже если откинуть бомжеватый профиль, списав его на сбой техники. Но как молодой парень превратился в Президента? С помощью каких манипуляций?

Мерзавой понимал, что версию двойника или артиста пародийного жанра необходимо отбросить. Но тогда остаётся что? Что этот индивидуум вовсе не человек, а некая мистическая сущность, способная менять внешность. Но это под силу лишь демонам, тёмной силе. Владилен немного перевёл дух. Если так, то ничего страшного не происходит. Нужно только отслужить праздничную мессу и задобрить Сатану, который, видимо, напомнил о себе, требуя очередную невинную жертву. Секретарь улыбнулся, вспоминая, как три года назад они открыли двери в Наблюдательный совет Фонда самым одиозным религиозным течениям и культам. Создание единой религии требовало объединить всех, кто, так или иначе, поклонялся Высшей Сути. В «Новом порядке» воспитывали толерантность для того, чтобы, когда придёт время, все объединённые в Наблюдательном совете религии проявили толерантность к миссии, их Богу, который займёт место во главе «Нового порядка». На первых порах представители основных религий сопротивлялись этому соседству, но спустя год уже мирно вели теософские диспуты с представителями Культа Буду и церкви Сатаны. Толерантность, словно болезнетворная бактерия, проникала в организм традиционных религий, разрушала их здоровый организм и побеждала. Ну а если он ошибается? И то, что произошло, – лишь предвестник грядущих больших неприятностей?

Из приёмной ему доложили о посетительнице. Статс-секретарь моментально переключился на более важные дела, потому что от встречи с Даратэей зависело сейчас слишком много. Даратэя Дмитриевна Скрипник была «лицом» «Нового порядка», рекламируя его по всей планете. Восемь лет назад она выиграла мировую корону королевы красоты, и «Новый порядок» принял её в свои почётные члены. Одноимённый модный бизнес, начатый ею около десяти лет назад, уже соперничал с ведущими мировыми брендами и, по оценке специалистов, мог стоить около миллиарда долларов. Имя «Даратэя» носили духи, линия одежды, модные бутики, торгующие меховыми изделиями и драгоценностями… И это была только видимая часть её бизнес-империи. Другая часть – это международные финансово-инвестиционные фонды, несколько банков, строительная корпорация, которые приумножали её капиталы и поставили её в рейтинг самых богатых женщин России (на второе место после жены бывшего московского мэра).

Но Даратэе было только двадцать семь лет, а темпы роста её капиталов говорили о том, что оставаться на второй позиции она будет недолго. В отличие от мужеподобной жены бывшего мэра Москвы главным капиталом Даратэи была её красота. Этот капитал не зависел от биржевых котировок и рыночной конъюнктуры. Даже экономический кризис приносил такому капиталу одни дивиденды. Своей красотой, пока строился её бизнес, девушка без зазрения совести пользовалась как отмычкой, получая нужные кредиты и инвестиции, разбивая попутно сердца покорённых ею мужчин – влиятельных чиновников, банкиров, всех тех, кто, словно насекомые, попадали в любовную паутину красавицы. Владилен Мерзавой был очень давно знаком с Даратэей, и это позволяло им общаться без церемоний.

– Налей коньяка, – первое, что бросила красавица, войдя в кабинет статс-секретаря.

Мужчина понял, что девушка принесла плохие новости, но не стал торопить события, подав ей коньячный бокал.

– Он отменил нашу встречу на Сардинии, – выдала Даратэя причину своего плохого настроения – после приличного глотка французского алкоголя.

– Прими мои соболезнования, – цинично вырвалось у её старого приятеля, который лихорадочно стал обдумывать сложившуюся ситуацию.

– Как он мог после того, что между нами было в Ясной Поляне, – с негодованием поджала красивые губки Даратэя.

– Ты ведёшь себя как провинциальная девка, – раздражённо бросил ей Мерзавой. – Подумаешь, провела вечер с Президентом России. Между вами ведь ничего не было. Или было?

Последнее было сказано с некоторой угрозой. То, что Президент России проявляет неподдельный интерес к самой красивой и богатой женщине страны, уже давно стало известно высшему руководству Фонда. Немудрено, что «Новый порядок» решил использовать это в своих интересах, поручив Даратэе создать с Президентом какую-либо связь. Начиная от любовной интриги – и до настоящих серьёзных отношений. Задача минимум и максимум. Конечно, Фонд был заинтересован в последнем варианте. В таком случае он бы приобретал действенный инструмент влияния на Президента самой непредсказуемой мировой державы. Самый простой способ донести до президентских ушей необходимые мысли – это вложить их в уста любимой женщины. Ответственным исполнителем этой операции «Новый порядок» назначил Мерзавого, так как знал о степени его влияния на Даратэю.

– Если бы между нами что-либо было, я бы уже сделала из него своего раба, – самоуверенно произнесла молодая женщина, – ты же меня знаешь, как я это умею делать. Не ты ли меня этому учил?

– Да, с твоего крючка ещё никто не срывался, – задумчиво потёр переносицу статс-секретарь, вспоминая, как молодую Даратэю возжелал Верховный Магистр «Нового порядка». Отказать старому кобелю было невозможно, тем более что в получении звания королевы красоты была его немалая заслуга, а правильней сказать, это было практически его единоличное решение. Старик славился тем, что каждый год присваивал звание понравившейся ему конкурсантке и в благодарность получал от них ночь любовных утех. Расплатившаяся с похотливым стариком девушка тут же забывалась, и Верховный Магистр начинал проявлять интерес к новым конкурсанткам, подыскивая себе очередную жертву.

Как раз в тот год Даратэя открыла своё первое модельное агентство и выступила с премьерным показом собственной коллекции одежды. Её заметили, некоторые серьёзные журналы поместили её фото на свои обложки. Владилен, несмотря на молодость, к этому моменту получил признание от Лондонского Союза Чёрных Магов и даже стал самым молодым иностранцем, получившим высшие эзотерические знания неземного происхождения, признанные Верховным Магистром «Нового порядка». Его пригласили на работу в Московский филиал Фонда, и он, пользуясь личной встречей с Верховным Магистром, «презентовал» ему свою знакомую. Старый сластолюбец моментально запал на русскую красавицу, и следующей Мисс Мира стала Даратэя Скрипник. Вот тогда Владилен и предупредил свою подружку, чтобы она, ложась в постель с Верховным Магистром, намазала тело ароматной мазью с добавлением кокаиновой составляющей. Как потом оказалось, юная красавица так и сделала, но проявила ещё большую инициативу, сдобрив более концентрированной наркотической смесью свои интимные места. Старику это понравилось. И он прожил с русской авантюристкой целых пять лет. Пользуясь его влиянием и связями, Даратэя за этот период сделала непостижимый рывок в своём бизнесе. Но самые большие деньги она заработала в кризис 2008 года. О грядущих проблемах она узнала с подсказки своего покровителя ещё в 2006 году и по его совету произвела несколько крупных финансовых операций, принёсших ей сотни миллионов долларов.

– Что-то мне подсказывает, что не пройдёт и двух дней, и ты будешь в постели с Президентом. – Мерзавой это сказал не для того, чтобы успокоить приятельницу, он почувствовал спонтанный поток информации из тонкого мира, который нёс подсказку.

В подтверждение его слов на мобильный телефон Даратэи пришла эсэмэска.

– Это от него, – вспыхнуло от радости лицо Даратэи. – «Извини, что сегодня сорвалось. Государственные задачи. Вылет завтра, если не передумала.»

Она прочитала эсэмэску и залпом допила остаток коньяк в бокале. Откинувшись в кресле, лихорадочно блестя глазами, Даратэя была похожа на львицу перед броском. Она ещё не победила, но победа была уже в её руках.

– Тише, тише, – улыбнулся её приятель, – так растратишь все свои силы. Побереги энергию на завтрашний вечер.

– Дай порошка, и хватит читать мне нотации, – отбрила его Даратэя.

– Готовую мазь получишь у помощника Президента на вилле, – пояснил статс-секретарь. – Так будет правильней, а то ты столько кокаина набухаешь в мазь, что ещё, чего доброго, передозируешь.

– Ничего страшного, сильнее любить будет, – засмеялась Даратэя.

– Это всё же глава государства, сажать или не сажать его на наркотик – решать не тебе, – наставительно произнёс Владилен, раздумывая, а почему бы и нет.

– Значит, Гриша передаст, – недовольно хмыкнула девушка, собираясь уходить.

– И про запасной вариант не забывай, на случай если интимные отношения пойдут по незапланированному сценарию, – напомнил про отработанный план Мерзавой. – Нам по-любому нужна его репродуктивная жидкость.

– Ну ты и выразился! Ха! – прыснула со смеху девушка. – Репродуктивная жидкость. Ха-ха!

Даратея послала Мерзавому воздушный поцелуй и, продолжая хохотать, вывалилась из комнаты.

– Сучка! Красивая и умная сучка! – прошипел ей вслед мужчина.

С ней нужно было считаться всегда. Особенно теперь, когда «Новый порядок» намеревался через Даратэю повлиять на российского Президента по многим принципиальным вопросам. Ведь Россия оставалась единственной мировой державой, которая не поддерживала концепцию единого планетарного правления, единой религии. «Новому порядку» претворение этой концепции в жизнь было просто необходимо для подготовки мировой общественности к избранию будущего Мессии единоличным правителем мира. Владилен Мерзавой хорошо изучил идеологическую «Доктрину по России», внедряемую Фондом. Она была построена на дезинформационной платформе. Специально создавалась ложная видимость того, что Россию не пускали в мировое сообщество. Доктрина сработала, и российские Президенты, сменяя один другого, соревновались в решении одних и тех же вопросов, униженно прося мировое сообщество принять страну во Всемирную торговую организацию, не расширять войска НАТО, отменить визовые режимы, запретительную торговую поправку, копаясь в куче разного цивилизованного «мусора». Этого только и ждали функционеры «Нового порядка».

России не отказывали. Но чтобы заслужить такое право – войти в сообщество цивилизованных стран, – Россия, как ослик за морковкой, шла на ряд принципиальных уступок в социальной политике, экономике, медицине, образовании, жилищном хозяйстве, культуре, принимая законодательные акты, удовлетворяющие «Новый порядок». При этом страна ослабевала, теряла свою самобытность, утрачивая свои традиционно сильные стороны в науке, промышленности, образовании, культуре и, самое главное, духовности. Русскую православную традицию подменили псевдопатриотизмом, увлекая молодежь ничего не значащими кричалками типа «Давай, Россия, давай, давай!». И Россия «давала», словно продажная девка, уступая иностранным претензиям и требованиям.

На самом деле для всего Запада и Америки было крайне выгодно принять Россию в «мировую семью» на «своих условиях». На своих условиях – значит принять её ослабленную, подготовленную под стандарт Запада, предсказуемую во всех смыслах рядовую державу. Опутать её взаимными обязательствами и таким образом усилить над ней контроль. На своих условиях – значит получить природные, и в первую очередь водные ресурсы, а также огромные территории нетронутых земель с целью их немедленного раздела и освоения. Даже пресловутая программа расширения НАТО проводилась с одной только целью заставить Россию прийти к мысли о необходимости мирового правительства как единственного способа достичь тотальной безопасности. Не гонка вооружений, а единое государство, единая армия. Следовательно, отсутствие опасности. Все подводилось к тому, что, наконец, будучи принятой мировым сообществом, после стольких мытарств и прёодолённых препятствий, счастливая, ассимилированная Россия уже не сможет возразить против введения единого правления.

«Субару» пришлось продать с большой скидкой. Поцарапанное крыло снизило стоимость почти на десять процентов, но Юродивый не стал ремонтировать машину, полагая, что в сервисах и дорожной полиции его могут искать. Ему повезло, что машина уже была снята с учёта, и он нашёл покупателя, который увезёт её далеко от Москвы. Покупатель был из южного региона России, говорил с кавказским акцентом и, казалось, был весьма доволен таким значительным понижением цены при таком незначительном повреждении. Злоключения с машиной не так сильно расстроили Юродивого, как исчезновение понравившейся ему девушки. Когда он вернулся к тому месту, где, будучи псом, оставил красавицу, журналистки на месте не оказалось. Получив свои фото, она моментально испарилась. Как ни странно, но эта мимолётная встреча очень сильно отразилась на молодом человеке. Прошло более двух суток, а он не находил себе места, возвращаясь в памяти к подробностям их неожиданной встречи.

То и дело он вспоминал её испуганные голубые глаза в обрамлении частокола ресниц и этот дивный запах. Её запах. Собачий нюх пропал, а человеческая память продолжала держать в голове аромат тела со слабой примесью тонкого оттенка духов, похожих на запах яблока. Бродившие в его голове любовные переживания не давали заснуть и вторую ночь. Словно библейская Ева, соблазнившая Адама своим яблоком, красавица-журналистка порождала в голове несчастного парня фантазии, приятные и мучительные одновременно. В полной прострации он вышел из дома на улицу, перебирая в голове варианты поиска, и не находил ни одного приемлемого, не зная, с чего можно было начать розыск девушки. Так он пробродил полдня, пока его глаза не наткнулись на знакомую собачью морду, красующуюся на газетной полосе в одном из киосков.

Пёс опять помог. Вывел на след. Статья была прочитана взахлёб. Юродивый отдал должное полюбившейся ему девушке и её уму, но, самое главное, прочитанная им статья журналистки помогла узнать её имя и фамилию. В хорошем настроении и с эмоциональным подъёмом мужчина отправился на работу в свой адвокатский кабинет, где у него сегодня был приёмный день.

Вести приём населения было тяжёлой работой. Юродивый словно слушал хор стенаний и причитаний прихожан церкви с той только разницей, что у него в кабинете жалобы посетителей были больше материальные и часто выражались в конкретных денежных суммах. Юродивый, понимая, что трансформация его внешности напрямую зависит от сострадания людям, а поскольку у адвоката такие дела через одно, специально избрал одинокую работу в личном кабинете, чтобы избежать пересудов и расспросов своих коллег. Кроме того, он старался лишний раз не браться за дела несправедливо обиженных людей, зная, что если их противником является государство в лице всевозможных своих органов или чиновников разного ранга, то ему при помощи одних только знаний юриспруденции никогда не выиграть дело. А использовать свои сверхъестественные возможности он боялся, не зная, чем это может закончиться.

К тому же другая сторона во всех своих неудачах, даже если присутствовали необъяснимые явления, полтергейст и разные не поддающиеся здравому уму события, винила всегда адвоката своих противников. На Юродивого трижды нападали вооружённые люди, и его тело носило на себе шрамы – как напоминание о том, что он не успел вовремя включить свой защитный механизм. Несмотря на это, ему всё равно не удавалось «заткнуть рот своей совести», и он был вынужден браться за такие безнадёжные дела, как в случае с Анной Ефимовной Погребняк, когда нельзя было медлить. Когда не оставалось времени на написание пустых жалоб и из-за различных проволочек под угрозу ставились уже сама жизнь и здоровье человека. Правда, теперь, если приходилось применять свои скрытые возможности, он всегда оставался инкогнито.

Открыв кабинет, он удивился, что у дверей нет очереди обычных посетителей. Воспользовавшись свободной минуткой, он не удержался и стал названивать в редакцию «Молодёжной правды», настойчиво выпытывая телефон Алёны Рощиной. Личный телефон в редакции давать отказались, хотя Юродивый солгал, сказав, что у него есть хороший материал для статьи. Наконец секретарь переключила его на внутренний телефон журналистки, и замерший от волнения парень начал считать длинные гудки вперемешку с глухими ударами своего сердца. В ожидании заветного голоса у него даже пересохло во рту, и он стал возвращать голосу нормальное состояние, репетируя первую сказанную ею фразу.

– Девушка, я прочёл вашу статью, и мне хотелось бы обсудить с Вами… – Но телефон девушки не отвечал. Зато вместо ответа раздался стук в дверь, и в дверном проёме показалась… ОНА! Алёна Рощина! Собственной персоной!

– Вы адвокат Соболев? – Девушка уверенным шагом вошла в кабинет и, пройдя к столу, уселась напротив опешившего Юродивого в кресло. – Вы-то мне и нужны. Чего вы так на меня смотрите? Мы что, с вами знакомы?

– Нет, конечно, – поспешил заверить её мужчина, понимая, что её встреча с собакой не в счёт.

– Странно, у меня сейчас возникло чувство, что мы с вами встречались, – наморщила свой лобик девушка, силясь вспомнить собеседника.

– Я бы обязательно вспомнил такую красивую девушку, – сделал комплимент мужчина. Он понемногу стал приходить в себя от первого шока и теперь поедал глазами ту, о встрече с которой ещё совсем недавно только мечтал.

– Я журналистка Алёна Рощина, – стала представляться девушка, передавая мужчине визитку, и тут же увидела на столе адвоката газету со своей статьёй.

– Читал, замечательная статья, – перехватил её взгляд мужчина, – особенно мне понравилось, как вы сделали фотографию Абвера. Такой интересный ракурс.

– Спасибо, я к вам как раз по этому делу, по событиям того дня. – Журналистка почувствовала интерес к себе, но тотчас отбросила все посторонние мысли и сосредоточилась на работе.

Она продолжала лелеять надежду на новый сенсационный материал, который не только вернул бы ей утраченное положение в профессии, но и поднял бы ещё выше по карьерной лестнице. Тем более что удача уже начала ей улыбаться. Вчера вечером у неё была встреча с тележурналистом Первого канала Сергеем Луциком, который предложил поработать с ним над одним телевизионным проектом – о мистических, необъяснимых феноменах, заснятых на плёнку. И по странному совпадению первый видеоматериал, по которому предстояло работать, был зафиксирован в тот самый день и на том же самом месте, где Алёна сфотографировала этого «злополучного» президентского пса.

Со слов Луцика, материал им был предоставлен бывшим префектом Центрального округа Москвы Мостовым, который предложил журналистам на него поработать. Своей статьей про Абвера Алёна привлекла внимание заказчика, и тот попросил включить её в творческую группу. Им было сделано предложение провести журналистское расследование и найти ответ непонятным мистическим событиям того дня, из-за которых Иван Петрович и пострадал, и лишился своей престижной должности. Сергей предложил девушке начать собирать материал, с тем чтобы потом написать сценарий фильма о журналистском расследовании. Девушка пообещала подумать, и Луцик на прощание попросил её залезть в свой почтовый ящик для получения полной информации по заданию.

Вечером она обнаружила в своём почтовом ящике конверт с флешкой, на которой оказались дополнительная информация и фотографии с того самого злополучного дня, о котором она написала свою статью. Материал захватил её полностью, тем более что загадочное появление президентского пса на месте событий и его поведение также было предметом журналистского расследования. Кроме того, в подтверждение серьёзности предложения в конверт была вложена банковская карта с пятьюдесятью тысячами долларов на счету. Согласие нужно было обозначить, отправив эсэмэску на указанный номер. Алёна раздумывала недолго и ответила согласием, поскольку события последних дней становились всё загадочней и запутывались вокруг молодой девушки клубком интриг. А Алёна с детства любила разгадывать всё тайное и непонятное.

– Вы мне очень поможете, если ответите на несколько моих вопросов. – Журналистка достала диктофон, взглядом испрашивая позволение на его использование.

– Вряд ли я смогу быть вам полезным, – сделал разочарованный вид адвокат, но не стал запрещать ей записывать беседу.

– Почему вы не стали оформлять ДТП, когда строительная техника повредила вашу машину? – прозвучал первый вопрос девушки. – И что вы делали в сносимом доме? – поторопилась она задать второй вопрос, не ожидая ответа на первый.

– Алёна, машина мною уже была продана, и я спешил отогнать её покупателю, – дал уклончивый ответ мужчина. – А в дом я зашёл, чтобы узнать, как я могу помочь старой одинокой женщине, которую собирались выкинуть на улицу. Я же адвокат, если вы не забыли.

– Значит, вы первый адвокат, который создал себе проблемы несопоставимые с размером своего гонорара, – улыбнулась девушка. – Или вы вообще оказывали помощь бесплатно?

– Надеюсь, это не наказуемо? – улыбнулся адвокат. – А то я попрошу выключить диктофон.

Алёна оценила шутку. Ей всё больше и больше начинал нравиться собеседник. Она никак не могла отделаться от чувства, что они когда-то встречались. Давным-давно. Она вспомнила слова своей матери, рассказывавшей, что когда та встретила её отца, то с первой минуты ей показалось, что она знала его всю жизнь. Точно такое же ощущение испытывала в беседе с адвокатом и журналистка. Поймав себя на этой мысли и устыдившись, она покраснела, отводя от мужчины доселе пристальный взгляд.

– Что с вами? – моментально отреагировал адвокат. – Вы так неожиданно смутились? Я что-то сказал не так?

Мужчина казался раздосадованным, и это смущало девушку ещё больше. Она чувствовала, что нравится адвокату. Мысли в голове начали путаться, но журналистка взяла себя в руки и решила побыстрее задать самые важные вопросы, выложив свои главные козыри.

– Прокомментируйте, пожалуйста, эти снимки. Она разложила перед собеседником фотографии, сделанные на основе данных камеры наружного наблюдения.

Юродивый перебрал фотографии, на которых с ним беседовал префект Мостовой. На одной он был самим собой, на другой – Юродивым, а на третьей – Президентом.

– Это вы? – Алёна указала на первое фото и, не дожидаясь ответа, ткнула пальцем, как указкой, на снимок Юродивого. – А это кто?

– Тоже я, только плохо получился, – попытался отшутиться адвокат.

– Это другой человек, – серьёзно сказала девушка, а затем перешла к фотографии «Президента». – Ну а это кто?

– Президент! – сделал изумлённое лицо мужчина.

– В вашей одежде? – с сомнением покачала головой девушка.

– И правда?! – опять «удивился» адвокат, что вызвало недоверие девушки. Ей показалось, что он не воспринимает её как профессионала, а просто заигрывает.

– Вы просто не хотите серьёзно отнестись к нашей беседе. – Алёна постаралась скрыть раздражение. – Тогда посмотрите видеозапись с камеры.

Она включила видеофайл на своем айфоне. Юродивый похолодел от ужаса, просматривая минутное видео, на котором происходила его трансформация в Президента России.

– В лучших традициях голливудских спецэффектов, – продолжал сопротивляться мужчина, не найдя другого аргумента. – Только непонятно, чем я заслужил такое к себе внимание?

– В том-то и дело, что запись подлинная. Есть заключение экспертов, – вздохнула девушка, пытаясь вызвать мужчину на откровенность. – Скажите, как вам удалось это сделать?

– Вы серьёзно? – удивился такой настойчивости журналистки Юродивый. – Вы хотите, чтобы я сказал вам, что, как волшебник из сказки, превратился в Президента России? Тогда зачем я не остался им и вернулся к своему прежнему облику? А? Как вы думаете? Чтобы вот сейчас выслушивать от вас такие бредни?

– Да, хочу. Я хочу, чтобы вы сказали правду! – вспыхнула Алёна, которой не понравились уничижительные интонации мужчины. – Если вы не трус, как большинство ваших собратьев по профессии!

Адвокат невольно залюбовался её горящими глазами. Прядь волос непослушно выбилась у неё из прически, и журналистка никак не могла вернуть её на место, отчего выглядела ещё более женственной.

– Хорошо, – сдался влюблённый мужчина, – я расскажу вам правду, если это останется только между нами, в противном случае боюсь, что не только лишусь своей работы, но и остаток дней проведу в психиатрической больнице. Вы обещаете?

Девушка кивнула.

– Да, я внешне трансформировался в Президента России, а потом – и в его собаку, – огорошил адвокат журналистку своим признанием.

– Я думала, вы серьёзный человек, – немного придя в себя, разочарованно произнесла девушка, вставая и намереваясь выйти из его кабинета.

– Ну, подождите, вы что, мне не верите? – Юродивый никак не хотел вот так, сразу, расстаться с любимой девушкой. – Когда вы в страхе упали на пол, Абвер припёр вас своими лапами к земле и долго не давал вставать…

– Об этом можно догадаться по ракурсу моего снимка. – Опешившая Алёна пыталась найти причину его осведомлённости.

– А потом вы его сняли на фото и прогнали, – продолжал пересказывать их первое «свидание» Юродивый.

– Вы что, подглядывали за происходящим? – Девушка остановилась в дверях и невольно вернулась назад.

– А потом я вас поцеловал, – вырвалось у Юродивого искреннее признание.

– О чём это вы? – Глаза у девушки округлились от удивления. – Вы меня поцеловали?

– Ну, в смысле, Абвер вас лизнул в лицо, – пояснил Юродивый. – Я же сознался, что был трансформирован в тело пса.

– Да, у вас точно с головой не всё в порядке. – Девушка смотрела на молодого мужчину с некоторой опаской и брезгливостью. – У меня о вас первоначально сложилось неправильное представление. Мало того, что вы подглядывали, как эта псина меня чуть не загрызла, и не пришли отогнать от меня пса, так вы ещё свои извращённые фантазии решили сюда приплести.

– Алёна, ну я же сказал правду. – Юродивый уже не знал, как остановить взявшуюся за дверную ручку девушку. – Вы сами подумайте: разве могло у злой сторожевой собаки быть к вам такое особое отношение. Помните, она же вам улыбалась…

– Когда ещё раз эту псину встретите, скажите, чтобы зубы чистила, а то я кроме неприятного запаха из пасти больше ничего не заметила. – Журналистка в негодовании хлопнула дверью и вышла из кабинета.

Заседание эзотерического Совета Фонда собралось по инициативе Верховного Магистра «Нового порядка» сэра Дэвида Голдмира. Магистр торжественным голосом открыл собрание, известив о том, что к нему накануне прибыл Некто, посланец Высших сил, для того чтобы открыть тайну грядущего мироздания. Этим и объяснялся срочный вызов Континентальных Магистров «Нового порядка», которые были единственными посвящёнными в тайные знания организации. Их было пять – по числу обитаемых континентов: евроазиатский, африканский, австралийский, североамериканский и южноамериканский. Именно из них выбирался Верховный Магистр, который осуществлял временное руководство Фондом. Кроме него и пяти Магистров на заседание был приглашён и статс-секретарь, который, согласно Уставу, должен был присутствовать на заседаниях исключительно в случае обсуждения вопросов, связанных с приходом Бога. Это добавляло волнения.

– Высокий Совет! Я рад довести до вас информацию, что прибывший ко мне посланец потребовал собрать вас, чтобы донести благую весть о приходе Мессии и открыть нам его имя, с тем чтобы мы признали его нашим Президентом и Богом и передали ему в управление мировые ресурсы Фонда. Наконец-то пришло Его время! Время нового мирового порядка!

– Сэр Дэвид! Это несколько неожиданно… – взял слово Магистр Австралии и Океании. – У меня нет оснований не доверять вам, но почему мы должны верить посланцу? А если это дезинформация, проводимая нашими идеологическими противниками?

– Да, этого нельзя исключить, – поддержал его Магистр Африки, – вспомните, как три года назад некий сумасшедший израильтянин, имеющий внешнюю схожесть с иконным ликом Христа, объявил себя новым Мессией и потребовал передать ему руководство «Новым порядком».

– Не такой уж он сумасшедший, – засмеялся его североамериканский коллега, – просто он имел русские корни, а его отец работал на КГБ. Попытка банального рейдерского захвата.

– Это совсем не то, – поднял руку Верховный Магистр, призывая коллег к вниманию. – Наивно даже сравнивать. Вы сможете скоро сами составить мнение о посланнике.

– Когда же? – прозвучал вопрос.

Вместо ответа в кабинете отъехала потайная дверь, и из неё вышел некто в странном одеянии, напоминающем монашеское. Капюшон, накинутый на голову, прятал от любопытных глаз лицо вошедшего. Оставалась видна только огромная дуга подбородка, она выдавалась вперёд и была гладко выбрита. Было непонятно, как человек «без глаз» может ориентироваться в помещении, не натыкаясь на мебель.

– Господин Некто. Так, кажется, вы просили представить вас эзотерическому Совету?

– Именно, – подтвердил посланец.

Голос у него был не похож ни на какой другой. Словно пропущенный через компьютерную программу, он вызывал неприятные ощущения, как от скрипа по стеклу. В голосе посланца Владилену Мерзавому показались знакомые нотки, и он задумался, попытавшись его идентифицировать. Помешала это сделать большая муха. Откуда она могла взяться зимой? Это отвлекло память, и мысль ускользнула.

– Прошу вас, господин Некто, дать нам информацию, ради которой мы здесь собрались, – дал слово гостю сэр Дэвид.

– Ваш Бог и Президент уже двадцать лет здесь, на Земле, – раздался его скрипучий голос, вызывая мурашки по телу. – В связи с его совершеннолетием произойдёт знамение, о котором напишут все английские и мировые издания. После этого знамения будут продолжаться, и Наш сын будет являть миру свою божественную силу, покоряя людей своей исключительностью и вызывая у человечества веру в его божественную природу.

– Кто же он? – последовал нетерпеливый вопрос Верховного Магистра. – Кому мы должны передать власть?

– Это младший сын английского принца Чарльза, внук королевы Елизаветы и родственник всех европейских королевских династий, – заскрежетал Некто.

– Генри?! – удивлённо, хором воскликнули Магистры. – Но он уже давно совершеннолетний.

– У принца Чарльза есть ещё один незаконнорождённый сын, Харольд, которого он уже признал накануне его совершеннолетия, – продолжал вещать голос из-под капюшона.

– Признал? – послышались удивлённые голоса. – А почему мы до сих пор об этом не знаем?

– Завтра в утренних газетах, – с явным раздражением пояснил Некто.

Мерзавой продолжал фиксировать увеличение в комнате количества мух, которые, кажется, прибавлялись пропорционально произнесённым таинственным гостем словам. Словно они вылетали из этого тёмного пространства под его капюшоном. Владилен уже не сомневался в том, кто их собеседник. Один раз он уже имел с ним судьбоносную встречу. Словно угадав его мысли, Некто повернулся к нему с немым предупреждением. Мерзавой понял, что тот не хочет огласки.

– И всё же, нам нужны более веские аргументы, – подал голос североамериканский Магистр. – На сегодняшний день «Новый порядок» производит более половины мирового продукта, Фонд является кредитором всех стран, из которых сто восемьдесят мог бы обанкротить и сменить там правителей. И нам нужно понимать, что мы передаём ключ от мирового господства тому, кто указан у нас в уставе, – Богу.

– Вы что решили, что я пришел за кого-то просить? – В голосе Некто раздались гневные нотки, и комната наполнилась роем жужжащих мух. – Это вы будете умолять Мессию возглавить ваше никчёмное предприятие и стать Мироправителем Нового Порядка!

Он встал в полный рост и оказался под потолок. Словно за время беседы вырос на метр. Капюшон его стал приподниматься ветром кондиционера, и смотрящие на него снизу вверх Магистры с ужасом увидели красные, налитые кровью глаза. От этого взгляда кровь стыла в жилах и хотелось спрятаться куда-нибудь, лишь бы не быть испепелённым этой неземной силой. Под этим взглядом американский Магистр, осмелившийся перечить посланцу, заорал благим матом, схватившись за грудь. Упав на пол, он стал кататься от необъяснимой, нечеловеческой боли. У американца изо рта пошёл дым, как из трубы печки, в которой разгорается огонь. Через мгновение сквозь его тело стали пробиваться языки пламени и он превратился в заживо горящий факел. Некто посмотрел на него своими огненными глазами и подал знак рукой. Горящий человек встал и, продолжая гореть, покорно ожидал от посланца следующей команды. Магистры в немом ужасе, чувствуя себя ничтожными и слабыми, внимали происходящему с рабской покорностью. Наконец Некто дал команду горящему Магистру, взмахнув рукой в направлении окна комнаты. Тот, подобно шаровой молнии, разбежался и прыгнул в оконное стекло с сорокового этажа небоскрёба. Пройдя через стекло и не повредив его, объятое огнём тело Магистра рассеялось, словно через стеклянное сито чёрным пеплом, который разметало в воздухе налетевшим ветром не оставив никакого следа.

Мерзавой, помня о прошлой встрече с Некто, встал на колени, склонившись перед посланцем в поклоне. Рядом с ним, ошеломлённый и напуганный происшедшим, опустился сэр Дэвид и один за другим континентальные Магистры. Все уже отдавали отчёт, с чем им пришлось столкнуться, и теперь молили посланца о пощаде. Удовлетворившись произведённым на Совет эффектом, Некто в секунду исчез, разлетевшись на тысячи жужжащих мух, словно под одеянием лжемонаха была обитель для этих насекомых и, теперь, лишившись наполнения, оно плавно опало на паркет комнаты. Прошло ещё минут десять, прежде чем Магистры осмелились встать с колен.

– Это он?! – первое, что спросил сэр Дэвид статс-секретаря.

– Да, это мой хозяин, – не без гордости подтвердил Владилен. – Впервые мы с ним встретились в конце прошлого века. Он оказал мне честь и посвятил меня своему служению. Он же указал мне путь в «Новый порядок» и сказал, что я буду встречать и опекать его сына – Мессию, нового Бога.

– Да, и я тогда первым поверил в твою избранность и ввёл в руководство Фонда, – торопливо напомнил Владилену Верховный Магистр, словно боялся, что эта его заслуга не будет учтена в череде грядущих изменений.

Мерзавой почувствовал, как упрочилась его позиция в «Новом порядке» и теперь его должность статс-секретаря «при пустом месте», не наделяющая его никакими особыми властными функциями, превращается в должность статс-секретаря Президента Фонда. Секретаря Бога. Совсем скоро его Господину будут кланяться главы всех великих держав, и тень их поклонов будет падать и на его ноги. «Вот и старый лис, лорд сэр Дэвид, испугался, что я его смещу с должности. Глупец, его должность ничто по сравнению с той властью, которую я получу, служа Мессии».

– Да, сэр Дэвид, я это хорошо помню, и полагаю, что вы поступили очень дальновидно, – успокоил Верховного Магистра статс-секретарь, – вы же видели, что происходит с теми, кто подвергает сомнению величие и мощь моего Хозяина. Кстати, что будем делать с должностью североамериканского Магистра?

– С этим никаких проблем не будет. – Тон сэра Дэвида, тонко чувствующего произошедшие перемены, теперь напоминал разговор с вышестоящим по иерархии. – У нас в кандидатах на это звание несколько вице-президентов США.

– Если никто не возражает, в целях большей политкорректности я бы просил принять на это освободившееся место господина Обаму, – подал голос Магистр Африки, который в Совете был единственным с тёмным оттенком кожи.

– Боюсь, что Бараку Обаме это место не по чину, – впервые за всё время нахождения в должности статс-секретаря подал властный голос Мерзавой, закрепляя своё победное положение. Нам нужен либо Билл Гейтс, либо ещё кто-то из пятёрки самых богатых миллиардеров. Наступают времена не пустой болтовни, на почве которой политикам нет равных, а реальных действий. Это требует оперативных финансовых решений и тотального контроля над человечеством.

Возражений не было. Эзотерический совет принял позицию статс-секретаря с покорностью, с которой офицеры принимают решение своего маршала.

– Тогда я считаю, что следующая встреча Совета состоится завтра утром, и на ней мы определим все наши последующие шаги по организации встречи с сэром Харольдом, – подытожил Верховный Магистр, напоминая о себе, но уже больше в качестве секретаря, словно произошла невидимая рокировка власти.

– Только без меня, – усмехнулся Владилен Мозговой, – я приглашён на празднование его совершеннолетия и, боюсь, завтра не смогу рано встать.

Повинуясь внутреннему голосу своего Хозяина, который внушал ему, что нужно делать, он демонстративно сгрёб в кучу чёрный пепел, осевший на столе после сгоревшего Магистра, и эта кучка пепла на глазах у изумлённого Совета превратилась в красивое приглашение, на котором золотым тиснением была сделана надпись:

«Уважаемый мистер Мерзавой, Вы приглашаетесь на празднование совершеннолетия принца Харольда – младшего сына принца Чарльза, внука королевы Елизаветы…»

Далее сообщалось место и время.

Президент России прилетел на Сардинию ранним утром. У вертолёта его встречал личный помощник, который приехал сюда заранее, чтобы всё приготовить к приезду шефа. Григорий доложил ему, что звонила жена и жаловалась, что он не берёт трубку. Спрашивал, что ей отвечать. Но Президент его не слушал.

– Она уже здесь? – в первую очередь поинтересовался государственный деятель и спрыгнул с борта вертолёта, не дожидаясь трапика.

– Кто, жена? – удивился помощник, но, увидев выражение Президента, понял, о ком идёт речь. – Да, ждёт вас на вилле, когда я уезжал вас встречать, она шла купаться в бассейне, – заговорщицки улыбнулся помощник, исправляя свою оплошность.

Григорий давно сотрудничал с «Новым порядком», предоставляя им исчерпывающую информацию о своём друге детства, ставшем главой государства. Кроме того, он подбрасывал Президенту ту информацию, в которой был заинтересован Фонд, формируя у «первого русского» нужное отношение по многим важным вопросам мировой политики и экономики. Влияние школьного товарища на Президента было немалым, и, убеждаясь в этом, «Новый порядок» каждый раз исправно переводил Григорию приличные денежные суммы на его банковский счёт в Швейцарии.

Глава государства был взволнован предстоящей встречей с Даратэей Скрипник. Эта женщина покорила его с первого взгляда, когда он случайно оказался в эфире популярной телепередачи, на которой чествовали знаменитых людей России. Она тогда была ведущей и задавала ему вопросы как Председателю правительства и кандидату в Президенты России. Это было много лет назад, и тогда он загадал, что если станет главой государства, то непременно добьётся этой женщины. Его не смущала достоверная информация от службы безопасности, что девушка состоит в интимной связи с одним из самых влиятельных теневых политиков мира лордом Дэвидом Голдмиром, главой старейшей лондонской масонской ложи и руководителем Фонда «Новый порядок». Эта информация лишь подстёгивала его самолюбие. Он понимал, что должность Премьера правительства не гарантирует ему её благосклонности, поэтому не стал торопиться и ушёл с головой в выборы. Его Сменщик, видимо лишённый достаточно сильной мотивации, выборы проиграл и с большим неудовольствием сменил Кремль на Белый дом.

Президенту льстило, что теперь самая красивая и богатая гражданка России приняла его приглашение провести уик-энд на его вилле. Через полчаса «мерседес» привёз Президента к белоснежной вилле, расположенной на невысоком скалистом берегу Средиземного моря. Внизу, у воды, куда вела красивая мраморная лестница, стояла дорогая морская яхта с российским гербом на борту. Охрана первой вышла из машины и хотела пройти на территорию виллы, чтобы убедиться в безопасности, но Президент приказал им спускаться к яхте и готовить её к прогулке. Он хотел сделать Даратэе сюрприз своим внезапным появлением.

Подходя к бассейну, он услышал плеск и увидел плавающую в нём желанную красавицу. Ему захотелось раздеться и, разбежавшись, прыгнуть в бассейн, окатив девушку фонтаном брызг. Этим он снимет формальный барьер и сразу переведёт их общение в неформальное русло. Он стал развязывать галстук, но потом вспомнил, что на нём нет плавок, а прыгать в семейных трусах ему показалось моветоном. Между тем купальщица с женскими формами, с которыми могли соперничать лишь мраморные скульптуры, подплыла к краю бассейна и, увидев идущего мужчину, приветливо помахала ему рукой. Президент почувствовал, как его сковала робость. Точно так он чувствовал себя, когда принимал присягу как глава государства. Он поймал себя на схожести этих ощущений и поразился этому факту. Два переполняющих плоть чувства: страх и вожделение. Когда боишься того, что тебе предстоит сделать, но и хочешь этого больше всего на свете. Вожделение преобладало над страхом, и с каждым шагом к бассейну оно вытесняло страх, заполняя освободившееся пространство тела, и вот уже отдавал в висках. Всё точно так же, как тогда на присяге. Тогда всё прошло после первых слов текста. А сейчас?

– Я рад видеть вас, Даратэя, у себя в гостях здесь, на Сардинии, – вырвалось у мужчины, и остатки страха покинули плоть, сдавшись более сильному чувству.

– А вы не хотите более галантно со мной поздороваться? – Девушка жеманно протянула Президенту руку для поцелуя.

– С удовольствием, но для начала я бы пошёл и надел плавки, чтобы составить вам компанию, – произнёс мужчина, поднося её мокрую руку к своим губам.

– Зачем же тянуть время, – озорно блеснули глаза женщины, и она, схватив Президента за галстук, столкнула его на себя в бассейн.

Не ожидая такого напора, Президент глотнул прохладной воды и закашлялся, вынырнув на поверхность.

– Ой, простите, мистер Президент, – пародируя голос Мерилин Монро, озорно улыбалась купальщица, словно провоцируя главу государства на определённые действия.

Президент бросился к ней, чтобы «наказать» соблазнительницу, но та быстрым кролем поплыла к лесенке и выскочила из бассейна перед самым носом плывущего за ней мужчины.

– Ой, я что-то проголодалась, – словно ничего и не произошло, капризно надула губки Даратэя.

Она стояла, широко расставив ноги у самого края бассейна. Прямо над головой мужчины, который смотрел на неё снизу вверх. Стекающая с её волос вода, подобно горным ручейкам, собирала всю влагу с её тела и капала ему на лицо. Тонкий купальник ничего не скрывал, наоборот, он словно подчеркивал природную женскую красоту, которая своей откровенностью притягивала и восхищала взгляд Президента.

– Пойду приму душ перед ужином. – Женщина поняла, что мужчина, словно пойманная рыба, лишён дара речи, думая только об одном. – И не сидите долго в бассейне, а то вода закипит.

Она, смеясь, пошла к вилле, а оставшийся мужчина решил ещё несколько минут посидеть в прохладном бассейне, успокаивая тот гормональный взрыв, который ему устроила эта сексуальная «террористка». «Интересно, а мой Сменщик догнал бы её в бассейне или нет?» Почему он подумал о бывшем президенте – неизвестно, но, наверное, потому, что ему нравилось сравнивать себя с Партнёром и находить во всём своё превосходство. «Нет, он бы, наверное, даже к бассейну не подошёл. Он предпочитает тайные комнаты для интимных дел. Желательно даже без окон. В крайнем случае попытался бы пристать к ней на яхте, затащив её за барную стойку, предварительно услав команду на берег. А я? А я точно не смогу дождаться ночи. Пойду и овладею ею прямо сейчас!»

Эта мысль заставила его вылезти из бассейна и, издавая смешные, хлюпающие звуки, поторопиться к заветной цели. Узнав у перепуганной горничной, где комната гости, он, раздеваясь на ходу, ввалился в её комнату уже в одних трусах. Но Даратэи там не оказалось. Он лёг на её кровать и стал ждать. Женщины не было. После купания в бассейне немного знобило. Чтобы немного себя занять он залез в бельевой шкаф и долго с увлечением рассматривал женское бельё. Особенно ему понравился комплект кружевных чёрных трусиков, лифчика и чулков с пояском. Даратэя всё не приходила. Это было уже слишком. Разозлённый, что её всё нет, он взял комплект её белья и унёс с собой в качестве трофея. Для чего – он не знал, может, чтобы как-нибудь подшутить? Разочарованный, с упавшим настроением, он зашёл в свою комнату и первым делом решил выпить виски. Чтобы не простыть. Снял мокрые трусы, насухо вытерся полотенцем. После внушительной дозы алкоголя он уселся в кресло и вспомнил, когда последний раз был в постели со своей женой. Давно. Он так и не вспомнил дату. Два срока назад. Премьерство, президентство… опять премьерство, может быть даже лет десять. Неожиданно до его ушей донёсся звук из ванной комнаты, и на пороге его комнаты появилась Даратэя.

– Господин Президент, вы меня простите, что я пришла принимать душ в вашу комнату, я просто была уверена, что в своей вы бы мне не дали принять душ. – Девушка с вызовом смотрела на голого Президента, на кровати у которого лежал её комплект чёрного белья.

– Даратэя! – охнул глава государства, прикрывшись, словно футболист в «стенке» от штрафного удара.

– Что же, могу сделать вам большой комплимент: бельё вы умеете выбирать, я с собой привезла точно такой комплект, – напоказ стушевалась Даратэя, но потом осмелела, – значит, за ужином мы будем в одинаковом. Прикольный дресс-код!

Такого позора Президент не испытывал ни с одной из женщин. Но этот стыд и позор только усилили и без того мощнейшее влечение к дерзкой красавице. Он обязан был не на словах, а на деле доказать, какой из себя мужчина Президент России. Суперсамец, и никак ни меньше! Когда Даратэя ушла, он опомнился, вызвал горничную и отдал ей проклятый комплект белья для возвращения хозяйке. Красивая прислуга скривила рот в откровенной насмешке, показывая тем самым своё неуважение к хозяину.

Горничная была прапорщиком ФСБ, которые проходили серьёзный отбор и кастинг не хуже, чем стюардессы на зарубежные линии. Президент уже несколько раз пользовался её незамысловатыми услугами, выходящими за рамки служебных обязанностей. Это оплачивалось отдельно, и девушка в белом переднике была зла на гостью, которая лишала её внушительного приработка. Она долго стояла и не уходила, словно надеясь, что хозяин соблазнится и утешится ею, но тщетно. Поняв это, она показательно скомкала дорогое белье и хлопнула дверью…

Вечером Президент и Даратэя встретились на смотровой площадке перед спуском к яхте. Женщина была в шикарном бордовом платье, с глубоким вырезом на спине. В волосах её была вплетена чёрная кружевная роза, а на груди висел кулон с редким чёрным алмазом. Судя по низкому вырезу на платье, она была без нижнего белья, и эта прельстившая его откровенность заставила забиться сердце мужчины в учащённом ритме.

– Да, я решила не надевать это бельё, с ним так много хлопот, – поймав алчущий взгляд на своей спине, томно пояснила женщина.

– Тогда прошу. – Президент России подал руку женщине, предлагая спуститься к яхте.

От его спутницы исходил опьяняющий аромат. Он манил, пробуждая все чувства организма, обостряя обоняние, зрение, либидо. Президент не удержался и коснулся губами руки Даратэи. Аромат ударил в ноздри с удвоенной силой. Он с трудом отпустил руку девушки, полагая, что прикасается к её телу не последний раз. Весь вечер они провели в непринуждённой беседе. Казалось, что все недоразумения остались в прошлом и теперь ничего не может нарушить красоту такого романтического вечера. Президент всё чаще целовал ей руки, норовя перейти поцелуями на предплечье и плечо. Девушка смеялась, указывая на влажную дорожку, которую оставляли губы мужчины на её руке.

Они перешли с палубы яхты в президентскую каюту, и, как только дверь закрылась, мужчина, обезумевший от желания, набросился на женщину и разорвал её платье. Потом была ночь безудержного секса, в котором Президент не знал устали. Он и правда оказался суперсамцом, каким хотел быть с этой женщиной. Ему порой казалось, что Даратэя сама по себе является афродизиаком, она словно пропитана каким-то умопомрачительным благовонием, которое даёт нескончаемый поток мужской силы, лишь стоит коснуться языком её тела. Президент забылся только под утро. Когда он проснулся, был уже полдень. Даратэи рядом не оказалось. Словно от лёгкого похмелья немного ломило виски. Он вспомнил пьянящий аромат и вкус тела женщины, и весь организм, всё его тело просигнализировало: хочу ещё! Президент выбежал на палубу и столкнулся с Григорием, который словно поджидал его пробуждения.

– Где она? – рыкнул глава государства.

– За ней прилетел самолёт из Лондона, её срочно пригласили на важное светское мероприятие. Она не хотела вас будить и просила передать вам вот это. – Помощник протянул Президенту России конверт. Президент достал записку от своей любовницы.

«Дорогой мой мальчик, я так не хотела уезжать от тебя, но мой бизнес в Лондоне требует срочного присутствия на очень важном мероприятии. Тебе, мой милый, я могу сказать, что сегодня принц Чарльз объявит о том, что у него есть внебрачный сын, Харольд, которого он признает своим наследником. В день его совершеннолетия будет присутствовать и королева-мать, которая тоже признала внука, и все самые влиятельные персоны старого света. Об этом важном событии ты скоро узнаешь из информационных агентств и поймёшь, что моё исчезновение – вынужденная мера, продиктованная исключительно соображениями бизнеса. Жду не дождусь, когда смогу снова увидеть моего тигрёнка. Мур-мур. Твоя кошечка».

Президент был расстроен и удручен. У него было чувство, словно его обманули и не дали вкусить заслуженной награды. Словно умирающему от жажды, вместо фляги с водой помочили одни только губы. Он даже сначала решил полететь в Лондон, но потом немного успокоился, решив, что это будет выглядеть нелепо и недостойно его статуса. Он вернулся на виллу к себе в кабинет и, написав ответ, вызвал своего доверенного референта.

– Пошлите человека и передайте моей вчерашней гостье письмо и вот это. – Он протянул Григорию украшенную стразами коробочку из чёрного бархата. – А лучше поезжай в Лондон сам. Мне так будет спокойнее.

Гриша поспешил выполнять поручение шефа, но не утерпел и, выйдя от Президента, открыл коробочку, в которой оказалось дорогое кольцо с редчайшим чёрным бриллиантом в несколько каратов.

– Похоже, тебе, Гришуня, полагаются хорошие комиссионные, – радостно захихикал беспринципный делец.

Весь день, пока Александр Соболев вёл приём, он не преставал надеяться, что очередным посетителем адвокатского кабинета окажется его Алёна, вернувшаяся, чтобы задать ещё пару вопросов для своего журналистского расследования. Но тщетно. Вместо полюбившейся девушки к адвокату приходили только люди, пострадавшие от произвола властей или просто от других сограждан. Кого-то несправедливо уволили с работы, кто-то страдал от равнодушия медицинских работников и стал инвалидом. Одна пожилая женщина пришла к адвокату с жалобой на взрослую дочь, которая воровала у своей матери-пенсионерки продукты из холодильника. Дочь после развода жила с сыном-школьником и сама первая завела с матерью речь о раздельном питании.

– Я не знаю, что мне делать, – плакала пенсионерка. – С одной стороны, мне не жалко, если дочь или внучок возьмут что-то из еды. С другой стороны, вы же знаете, какие сейчас дорогие продукты. Я и так себе ничего из одежды купить не могу, так теперь ещё на еду перестало хватать. За неделю до пенсии я просто начинаю голодать и сижу на одном хлебе и молоке, так и то…

Адвокат смотрел на женщину и чувствовал, как внутри просыпается Юродивый. Но что он мог сделать? Как помочь в ситуации, где отношения между людьми регулирует не свод законов, а простая человеческая совесть? Рост цен на продовольствие, в последние два года связанный с засухой и неурожаем, вызывал у людей недовольство и заставлял их приноравливаться к грядущим неприятностям. Во многих странах из-за выросшего спроса на продукты питания начались приоритетные закупки продовольствия. Вслед за этим на биржах поползли цены, и подогретое начавшимся ажиотажем население Земли также включилось в накопление запасов. Если раньше продукты в магазине были неким прилагающимся к жизни незаметным атрибутом, то теперь это становилось самым важным, как и вода, которая тоже стала дорожать из-за высыхания естественных пресноводных источников. Еду из ресторанов, оставшуюся несъеденной, теперь забирали с собой, и это не считалось дурным тоном. Совместные праздники теперь отмечали в складчину, принося свою порцию продуктов к столу. Каждый старался сделать продуктовые запасы впрок, поскольку цены росли слишком стремительно и за год вырастали на сто процентов. Стали даже открываться Продовольственные банки, которые теперь вкладывали средства в производство и хранение продуктов питания.

Так же стремительно, как и рост цен на продукты, происходило очерствение человеческих душ. Люди становились всё эгоистичней, нетерпимей, завистливей, переставая делать разницу между чужими и близкими, между друзьями и врагами. Выгода и корысть теперь заменяли чувство долга и доброту. Милосердие стало архаичным понятием, которое теперь высмеивалось в телевизионных юмористических шоу… Чем больше Юродивый слушал пенсионерку тем больше ему хотелось вмешаться. Трансформация могла начаться в любой момент, и он прервал свой приём, сославшись на недомогание.

После встречи с Алёной Рощиной адвокат впервые решил для себя, что с его изменчивым состоянием нужно что-то делать. Он влюбился в девушку, но даже представить себе не мог, чтобы она смогла принять его таким, каким он был. Оборотень! Ещё, как назло, любимая девушка стала наступать ему на пятки в своих журналистских расследованиях. Все его существо и прежний жизненный опыт ему подсказывал, что если кто и сможет снять с него эту напасть, то только один человек на свете – старец Иоаникий, который вместе с ещё одним насельником обосновался в заброшенном монашеском скиту на севере Урала в устье небольшой реки. О нём Соболев слышал ещё от своего отца, который был лично знаком со старцем и рассказывал сыну про чудеса, которые старец творил молитвой и с Божьей помощью.

Юродивый решил, что нужно избавиться от этого непосильного груза, снять с себя роковое проклятие. Только тогда он смог бы надеяться на взаимное чувство девушки. Через три часа адвокат был на борту самолёта Москва – Пермь. А далее ещё целые сутки: на поезде, попутном грузовике по североуральскому бездорожью и, наконец, на моторной лодке, привёзшей его к заброшенной таёжной деревне. Егерь местного заповедника подсказал, где находится скит с кельей старца, указав рукой вдоль берега реки на высокий скальный обрыв в нескольких километрах от деревни. К скиту адвокат подошёл за полночь и только потому что увидел свет лампадки, горевший перед иконой Христа, расположенной над входом в пещеру. При входе в пещеру висел небольшой колокол, похожий на корабельную рынду. Адвокат осторожно дёрнул за язык, и над ночной непроглядной теменью разнесся тонкий звон. На звук вышел немолодой монах и, узнав о цели визита гостя, без ропота указал место ночлега – наверху двухъярусных деревянных нар, расположенных в глубине пещеры. Пахло сеном и животными, а в дальнем углу раздался звон колокольчика и блеяние козы.

– Вы накрывайтесь одеялом, а то у нас холодно. – Монах подбросил в железную печку пару новых поленьев.

Адвокат, уставший от дороги, не стал задавать лишних вопросов о старце, полагая, что тот отдыхает. Одеяло оказалось набито козьей шерстью. Оно быстро обволокло тело уставшего путника теплом, и он заснул под убаюкивающую монашескую молитву, доносившуюся с нижней койки. Утром адвокат проснулся от холода. Проникающий в пещеру свет высветил нехитрую планировку и обстановку помещения. Пещера была разделена на две части. Первая, отгороженная часть служила хлевом, в котором хрустели сеном две козы с козлятами, а также рыскали с десяток кур. Вторая, большая часть помещения предназначалась под кухню-столовую и ночлежное помещение. Об этом свидетельствовала печка с обеденным столом и длинный ряд двухъярусных полатей, расположенных вдоль стены и уходивших в конец пещеры. Монаха в пещере не было. Адвокат вышел наружу, и теперь, при свете, смог в полной красе полюбоваться природой и тем, как в неё вписался приют старца Иоаникия. Скит состоял из двух частей. Первая часть представляла собой выдолбленное в скале помещение, от которого на верхушку скалы вела деревянная лестница. На самой скале стояла небольшая рубленая часовенка, украшенная куполом с крестом, словно парящая между землёй и небом.

– Залюбовался, сын мой? – раздался сзади адвоката чей-то голос.

Он обернулся и увидел позади себя убелённого сединами старика в простой чёрноризной одежде. Из всех украшений на нём был деревянный резной крест на кожаном шнуре, но и этого было достаточно, чтобы по охватившему адвоката благоговению понять, что перед ним и есть праведный старец – отец Иоаникий.

– Здравствуйте, – перекрестился Соболев, – благословите меня и исповедуйте, святой отец. Мне очень нужна ваша помощь. Мне о вас ещё мой отец рассказывал…

– Знаю я тебя, мне о тебе твой отец тоже плакался, когда посещал меня годков десять назад, – огорошил встречным признанием святой отец.

Адвокат хотел объясниться, но отец Иоаникий сделал прерывающий жест и, кивнув адвокату, стал взбираться по лестнице в церковку. В церкви старец стал выслушать историю покаяния и раскаяния мужчины, корни которой тянулись в далёкое прошлое…

Глава 2

Предопределение

Россия. Владимирская область.

Село Кулички.

Лето 1999 года.

Деревня, куда сослали строптивого священника, была не слишком примечательна. Некогда имеющая несколько сот зажиточных дворов и действующую церковь, пройдя горнило революции, Гражданскую войну и коллективизацию, она уже накануне Великой Отечественной войны «похудела» вдвое. Немецкие бомбёжки ещё больше потрепали село: разметали с десяток домов, сельсовет и церковь, которая к тому моменту сделалась клубом. Восстановление послевоенного хозяйства не сильно отразилось на Куличках, деревня так и осталась «инвалидной», несмотря на все последующие советские пятилетки ударного коммунистического труда. Единственное, что выросло в своих размерах, – деревенское кладбище, которое начиналось от разрушенной церкви и уходило своими задками в лес. К моменту приезда туда священника отца Никодима с женой и сыном деревня насчитывала пятьдесят «живых» домов и пользовалась самой дурной славой в районе. Причиной этому были участившиеся случаи убийств домашних животных, тела которых находили растерзанными и подвешенными на деревьях и электрических столбах. Словно какая-то неведомая сила предупреждала непрошеных гостей, что здесь её территория.

Указание священнику на это новое место службы было местью церковного начальства за его независимый характер, который выражался в его проповедях к пастве. Его речи шли в полный разрез с официальной политикой церкви по отношению к светской власти, так как были полны критики правительства и главы государства. Он не раз писал Патриарху, где просил его заступничества за народ перед государственным произволом в ценовой и социальной политике, на что получал отповедь и призывы к смирению. Однако горячее сердце священника, болеющее за слабых, старых и обездоленных сограждан, каждый раз вспыхивало с новой силой, когда он видел несправедливость, жестокость и равнодушие властей. В конце концов властям стало известно о священнике-бунтаре, и к Патриархии появился ряд вопросов. В результате епархиальным властям было рекомендовано использовать энергичного священника по «прямому назначению» на благо возрождения Церкви. Начальство обрадовалось представившемуся случаю поставить на место отца Никодима и, несмотря даже на его дальнее родство с царской фамилией, избрало ему самое сложное место служения. При этом отрапортовало наверх так, что там ещё долго смеялись над таким стечением обстоятельств: «…отправлен к чёрту на Кулички».

Дышащий особо едким перегаром председатель местного колхоза, встретивший священника на служебном УАЗе, всю дорогу от станции до деревни жаловался на беспробудное пьянство работников и не скрывал своей надежды, что с приездом священника все может перемениться к лучшему. Уже показывая покосившуюся избу, где предстояло разместиться вновь прибывшим, он вдруг словно опомнился.

– Только, батюшка, чур, денег на восстановление церкви у меня не просить. У меня фондов даже на посевную не хватает. Колхоз в кредитах банковских как в трясине завяз. Того и гляди ко дну пойдём, – жалостливо, словно на паперти пожаловался мужчина.

– Ну, может, хоть материалом каким строительным поможете, и на том спаси вас Бог, – спокойно отреагировал священник, – кирпичу бы для начала, досок да кровельного железа.

– Не знаю, где и взять, – пряча глаза, попятился к калитке председатель, – может, старую ферму разбирать будем, так я мужикам скажу, чтобы они кирпич не били, а в остальном пока ничем помочь не могу. Мы когда с вашей епархией подписывали договор о передаче церкви, так сразу договорились, что восстановление не за наш счёт.

– Неприятный какой человек, – отреагировала на ушедшего председателя матушка Елена. – В такую халупу нас поселил, разве здесь можно жить по-человечески?

– Жаль. Храм в таком упадке. – Взгляд священника ощупывал порушенные купола церкви. – А изба что? Сейчас лето, а к зиме утеплимся.

– А мне природа здесь нравится, – подал свой голос третий член семьи, семнадцатилетний Сашка, разглядывая двух девчонок на велосипедах, которые, словно случайно, уже второй раз проезжали мимо их забора, высматривая новых поселенцев.

На первую, которой было совсем ещё мало лет, парень не обратил никакого внимания, зато вторая, которой было лет шестнадцать, невольно приковала его взгляд. Она была в короткой джинсовой юбке, из-под которой мелькали загорелые крепкие ноги, и в обтягивающей майке, через которую даже с такого расстояния виднелась хорошо сформированная женская грудь. Сашка, словно намагниченный такой красотой, не заметил, как оказался за калиткой.

– Привет, – проезжая мимо калитки в третий раз, затормозила девушка.

Ей вслед, словно эхо, поздоровалась малявка. Они познакомились. Её звали Дарья.

– А ты что, сын попа? – с вызовом улыбнулась девушка, перебросив ногу через велосипедную раму таким образом, что юбка задралась до неприличных высот.

– Не попа, а священника. – Борясь с соблазном, Сашка увёл взгляд в сторону.

– Ой, ой, подумаешь, разница какая, – дразняще улыбнулась Даша, садясь на велосипед. – Я купаться на речку, ты со мной?

– Да, – непроизвольно вырвалось у парня, который даже не подумал о том, что родителям потребуется его помощь по обустройству на новом месте.

– Садись на багажник, – кивнула девушка. – А ты давай домой.

– Сестра? – поинтересовался Сашка, когда недовольная малявка уехала.

– Да нет, дачница. Увязалась сил нет, – равнодушно пожала плечами девушка, и её упругие ягодицы заработали в такт педалям, смущая сидящего за ней молодого человека.

Всю дорогу до речки он думал только об одном. Как будет купаться девушка, если у неё под майкой ничего нет. Однако на берегу оказалось, что это не проблема. Дарья подвязала майку под грудью, сделав таким образом пикантный топик. Они искупались. Не успели обсохнуть, как на берегу затарахтели мотоциклетные двигатели, и на пляже появились три парня на мотоциклах.

– Это наши пацаны деревенские и Влад, – махнула им рукой девушка.

Двое из них – примерно одного с Сашкой возраста, а другой, на «Яве», – лет двадцати. Одет во все чёрное, что не гармонировало с такой сильной жарой. Ко всему у него были крашеные чёрные волосы, что было заметно из-за более светлых бровей.

– Кого это ты успела подцепить? – неприятным тембром заговорил крашеный брюнет. – Новый дачник?

– Влад, это сын священника, они только сегодня приехали на жительство в Кулички, – многозначительно пояснила девушка. – Его отец будет нашу церковь восстанавливать.

Сашка удивился смене выражения лица брюнета, целая гамма – от удивления до гримасы злости – промелькнула на его лице, прежде чем вернулась прежняя маска высокомерия.

– Веришь в Христа? – кивнул Влад на Сашкин нательный крест.

– Верю, – спокойно ответил Сашка.

– Ну, да у тебя же отец в Православной церкви работает. – Его слова были адресованы не ему, а девушке, словно он хотел этим принизить его, Сашкино личное достоинство.

– Не работает, – поправил его парень, – служит.

– Какая разница, – отмахнулся от него Влад.

Сашка заметил, что Даша засмеялась, видимо проведя аналогию с их разговором. Парень подумал, что в её глазах он выглядит глупо, как маленький, постоянно придираясь к словам, словно оправдывается за своего отца.