Джеффри сидел в западной гостиной, когда Финни ворвалась через парадную дверь в родительский дом. Ее щеки пылали. Она хотела незаметно проскользнуть через вестибюль к парадной лестнице, но тут услышала голос Джеффри:
      – Ну разве не красавица! – Он поднялся, протягивая ей руки. – У вас такой вид, будто вы сегодня целый день веселились.
      – Действительно, – согласилась Пенелопа, бросив на Финни любопытный взгляд. – Отчего вы так раскраснелись?
      – От мороза, – ответила Финни.
      – И только? Гм-м… Звучит загадочно.
      – Ничуть, – бросила Финни. – Я ходила по магазинам.
      – А, да, – вежливо промолвила Пенелопа. На ней было платье из первосортного шелка, темные волосы стянуты узлом на затылке. – Значит, по магазинам? В последние дни вы только и делаете, что ходите по магазинам. И все время одна.
      Финни опустила голову и только сейчас увидела, что Джеффри держит ее ладони в своих. У него были ухоженные руки, но пальцы толстые и короткие, с седыми волосками на суставах.
      «Он годится мне в отцы», – содрогнувшись, подумала Финни. Так сказал Мэтью.
      Как и обычно, Аптон был одет с иголочки. На манжетах и рубашке ни одной складки. «Он не груб и не опасен», – с облегчением подумала Финни.
      Больше всего ей нравились в нем утонченность и жизненная мудрость.
      «Я не желаю больше встречаться с Мэтью Готорном и терпеть его сумасбродство и грубость», – продолжала размышлять Финни, вспомнив о разбросанных по полу обрывках полотен.
      Нет, она не хочет принадлежать Мэтью. Такая мысль взбрела ей в голову лишь однажды, в минуту слабости, после долгой ужасной ночи в джунглях.
      Внезапно парадная дверь с грохотом распахнулась, и в дом влетел Нестер. Он вихрем ворвался в гостиную в своем накрахмаленном белом воротничке, съехавшем набок галстуке и расстегнутом пальто. Лицо его было покрыто красными пятнами.
      – Что за дела? Почему вы подписали контракт с Кендаллом? – обратился он к Джеффри.
      Джеффри побагровел.
      – В контракте ошибка? – холодно спросил он.
      – Плевать мне на ошибки, они могут встретиться в любом контракте.
      – Тогда в чем дело, Нестер?
      – В том, что вы не имеете права принимать решения без моего согласия.
      Нестер принялся расхаживать по комнате, стуча ботинками. Пенелопа тщетно пыталась успокоить его.
      – Насколько я понимаю, – с трудом сдерживая гнев, заметил Джеффри, – моя работа в том и состоит, чтобы принимать решения. Кроме того, это решение касается всего лишь покупки нового литейного станка для плавильного цеха – его давно пора заменить.
      – Всего лишь литейного станка? – парировал Нестер, остановившись перед Джеффри. – Но деньги-то мои. И завод тоже. Хотя ты, кажется, считаешь его своим.
      – Нет, Нестер, не считаю. Но ты, видимо, забыл, что я распоряжаюсь по доверенности половиной акций и управляю заводом. Поэтому могу заключать сделки и без твоего согласия.
      – Не долго уж! – выпалил Нестер, тут же пожалев о сказанном.
      – А это мы еще посмотрим, – загадочно произнес Аптон.
      Финни не понимала сути данного спора, но ей не понравился их разговор. И еще меньше понравилась злобная ухмылка брата.
      Ни с того ни с сего тот вдруг сказал:
      – Финни ни за что не приживется здесь, Аптон. Смирись с этим.
      Финни не поняла, что Нестер имел в виду, но его слова уязвили ее до глубины души.
      – Это правда, сестренка, – произнес он тихо. – Напрасно ты надеешься, что моя мать примет тебя как дочь. Пораскинь мозгами. Ты никогда не приноровишься к здешним обычаям.
      Джеффри шагнул вперед:
      – Общество примет ее, если она выйдет за меня.
      Финни открыла рот от изумления, а Нестер издевательски усмехнулся.
      – Дражайшая Финни, вы выйдете за меня? – спросил Джеффри.
      От неожиданности она лишилась дара речи.
      – Понимаю, понимаю. Я застал вас врасплох. Все вышло как-то по-дурацки. – Аптон провел большим пальцем по ее ладоням. – Для меня большая честь жениться на вас. Если вы согласитесь стать моей женой, я постараюсь оказаться достойным вас.
      В этот момент в гостиную стремительно вошла Летиция.
      – Что здесь происходит? Даже наверху слышны ваши крики.
      Нестер, ткнув пальцем в Джеффри, воскликнул:
      – Он хочет завладеть моим заводом!
      – Твоим заводом? – не поняла миссис Уинслет.
      Однако сын не стал ничего объяснять.
      – Как он может на ней жениться? – не унимался Нестер. – Ведь она дикарка!
      Джеффри резко обернулся, и не успела Финни опомниться, как он взял Нестера за плечи и стукнул о стенку с такой силой, что задрожали картины и канделябры.
      – Не смей говорить так о Финни, ясно?
      Финни преисполнилась благодарности к Джеффри, вставшему на ее защиту.
      Летиция тихонько заплакала, а Пенелопа раскрыла рот от изумления.
      – Как ты смеешь?! – завизжал Нестер.
      – Смею, потому что мне надоело твое пренебрежение к сестре. Она не дикарка!
      Но ее брата не интересовало то, что говорил мистер Аптон.
      – Ты больше не работаешь у меня! Ты уволен!
      – Нет, Нестер, – неожиданно вмешалась Финни и шагнула вперед, глядя на Джеффри, – потому что я выйду за него. – Это решение Финни приняла, еще когда была у Мэтью, в вестибюле его дома, заваленном разорванными полотнами.
      – О Финни! – выдохнул Аптон и привлек ее к себе.
      – Глупости! – бесясь от злости, воскликнул Нестер.
      – Вот уж нет.
      Все повернулись и увидели в дверях Ханну.
      – Я не удержалась и подслушала, – произнесла старая дама. – Полагаю, следует их поздравить.
      – Спасибо, – тихо промолвила Финни, и у нее учащенно забилось сердце.
      Аптон, взяв ее под руку, прошептал:
      – Вы не раскаетесь.
      Раскаяние?
      Она тут же вспомнила Мэтью. Его боль. Его неистовую ярость.
      Его доброту, когда он спас ей жизнь.
      «Мне необходим Джеффри для завоевания Бостона. Африка осталась в прошлом», – подумала Финни. Черный континент отобрал у нее все, и ей приходится начинать жизнь сначала.
      Джеффри возродил в ее душе надежду. Он любит ее, добр к ней. Но принять его предложение Финни решила еще и потому, что у него есть взрослые дети.
       Изабель.
      На глаза навернулись слезы. У нее никогда не будет детей, потому что она не сможет полюбить другого ребенка. Африка научила ее этой истине.

* * *

      Дни пролетали в приготовлениях к празднику. У Финни не оставалось времени на раздумья. Было решено, что о помолвке объявят в день ее рождения.
      Слухи об этом проникли в избранное бостонское общество. Праздник обещал стать самым грандиозным событием за весь зимний сезон. Ее матушка была вне себя от радости, ведь все устроилось благодаря ее стараниям.
      Впервые после приезда в Бостон Финни ощутила свою близость с матерью и дорожила каждым мгновением, проведенным с ней.
      Жизнь постепенно налаживалась. Став невестой, Финни была принята в высшем свете. Мисс Уинслет старалась убедить себя, что поступает правильно, выходя за Аптона.
      Все было бы хорошо, если бы Финни не мучило недоброе предчувствие, стоило ей подумать о мужчине, с которым она собиралась связать свою судьбу.
      Наступила пятница, день ее рождения. Вечером в ее честь будет устроен праздник, а сейчас Финни с Джеффри катили по Бойлстон-стрит в его черном, покрытом лаком ландо. Она с трудом уложила свои непокорные рыжие волосы и даже напудрила щеки отвратительной рисовой пудрой. Мать настояла. От волнения голова у Финни шла кругом. А недоброе предчувствие комом стояло в горле.
      – Я так рад, что ты наконец познакомишься с моей матушкой, – произнес Джеффри, похлопывая ее по руке.
      Вот уже две недели с того самого дня, как Финни приняла его предложение, она с нетерпением ждала встречи с его матерью, надеясь, что ее отношения с будущей свекровью будут такими же, как у Пенелопы с матерью Финни. Но проходили дни, а Джеффри все откладывал эту встречу под любыми предлогами, и Финни начала беспокоиться, что она вообще не состоится. Возможно, так бы оно и было, если бы во время праздника не объявляли об их помолвке.
      Аптон, заметив тревогу на лице Финни, обнял ее и сказал:
      – Все будет хорошо. Что может нам помешать? – Он похлопал девушку по руке. – Ты же знаешь, что я обожаю тебя!
      «Так ли это? – вдруг подумала Финни. – И если даже так, разве одной его любви достаточно?»
      Финни хотя и решила больше не встречаться с Мэтью, несколько раз приходила к его особняку, но его то не было дома, то он не принимал, то посылал записку, что он не хочет ее видеть.
      Его нежелание встретиться с ней огорчало Финни, но она ничего не могла с собой поделать. Она и сама не знала, зачем добивается встречи с Мэтью, как будто он был в силах избавить ее от недоброго предчувствия.
      Но дело тут было не в предчувствии, а в том, что по ночам ей снилась широкая грудь Мэтью, а не Джеффри. Воспоминание о его поцелуях лишило ее покоя. Но она сказала себе, что выйдет за Джеффри, что хочет за него выйти. В его присутствии Финни чувствовала себя любимой женщиной, дамой, которой мечтала стать.
      И когда Аптон сказал: «Мама полюбит тебя», – ей захотелось поверить в истинность его слов.
      Они остановились перед домом, казавшимся крохотным по сравнению с особняками состоятельных граждан Бостона, находившимся на одной из фешенебельных улиц района Бикон-Хилл. Оконные стекла, как и в соседних особняках, под воздействием солнечных лучей приобрели фиолетовый оттенок. Никто не знал, почему так случилось, но стекол не меняли. Да и зачем, если они являлись своего рода украшением этого района.
      Расправив плечи, Финни, укутавшись в шерстяную шаль, подобрала подол своего изящного платья из голубого шелка и оперлась на руку Джеффри, который помог ей выйти из экипажа.
      Парадную дверь отворил сгорбленный дворецкий с лицом, изборожденным морщинами, и скрюченными пальцами.
      – Ваша матушка ждет вас, сэр, – произнес слуга с надменным видом и повел их в гостиную.
      Нигде не было ни соринки, но Финни не могла не заметить, что ковры и обои очень старые, а оконные рамы во многих местах потрескались.
      Маленькая гостиная была забита безделушками, столь модными в последние десятилетия. Полки ломились от музыкальных шкатулок и небольших портретов в рамках. Там же лежали связки наперстков и фарфоровые куклы. С каждого окна свисал огромный папоротник, а по углам в кадках стояли пальмы. Финни шла очень осторожно, опасаясь что-нибудь задеть или опрокинуть.
      В первый момент мисс Уинслет изумилась тому, что Джеффри живет в такой тесноте. Неужели он собирается и ее сюда привести? Но тут просто нет места.
      – Здравствуй, Джеффри!
      Старая дама, которую увидела Финни, была небольшого росточка и выглядела гораздо моложе своих семидесяти лет. На ней было пышное платье из плотной тафты коричневого цвета, на плечи накинута пестрая шаль багряно-желтых тонов. Высокий воротник украшала брошь, а пальцы были унизаны безвкусными перстнями. На молочно-белом лице выделялись крашеные щеки, и она очень напоминала фарфоровую куклу.
      – Джеффри, милый! – Дама протянула сыну свои крошечные руки.
      Затем она повернулась к Финни, и улыбка сползла с ее кукольного личика.
      – А это кто?
      Мисс Уинслет едва удержалась от удивленного возгласа.
      – Это Финни, матушка. Финни Уинслет.
      Старушка изогнула нарисованную угольным карандашом бровь, но не проронила ни слова.
      – Матушка, – промолвил Джеффри, – я же вам говорил, что мы приедем сегодня.
      Реджина Аптон поджала губы, будто откусила что-то невкусное.
      – Не все ли равно, что ты говорил. Ведь вы уже здесь.
      Джеффри чмокнул мать в щеку.
      – Вы как-то странно себя ведете.
      Дама вскинула голову:
      – Почему странно, Джеффри? Я рада, что ты привез свою молодую подругу. – Она повернулась к гостье и окинула ее пронзительным взглядом. – Скажите мне, мисс Уинслет, что привело вас сюда?
      У Финни едва не отвалилась челюсть. И ей стало не по себе.
      – Тебе хорошо известно, что Финни приглашена на чай. Мы же договорились, – с укором произнес Джеффри.
      – Я полагала, ты пригласишь ту чудесную женщину из семейства Ситон. Дочь Мелвина Ситона, если не ошибаюсь. Знаешь, когда-то Мелвин был неравнодушен ко мне. Уверена, он попросил бы моей руки, если бы твой отец его не опередил. – Она вздохнула и улыбнулась. – Тогда в наш дом каждый день наведывались молодые люди из благородных семей. Дюжинами, правда. – Миссис Аптон воззрилась на сына. – По-моему, та женщина из семейства Ситон так мила.
      – Матушка, – суровым тоном проговорил Джеффри, – сейчас у нас мисс Уинслет.
      Реджина очень вежливо обратилась к Финни:
      – Да, разумеется. Джеффри не предупредил меня, что придете вы. Впрочем, это не важно. Проходите, садитесь.
      На губах Аптона заиграла улыбка. Он показал Финни на небольшой затейливый диванчик, но когда собрался сесть рядом с ней, матушка сказала:
      – Джеффри, голубчик, помоги мне устроиться на стуле. Я что-то прихворнула сегодня. Да, старость не радость.
      Джеффри взял матушкину руку и, рассмеявшись, сказал:
      – Вы совершенно здоровы, матушка. Выглядите как девица на выданье.
      От комплимента старушка зарделась, словно влюбленная школьница.
      – Не глупи, – хихикнула она. – Девица на выданье, скажешь тоже.
      Миссис Аптон невольно бросила взгляд на Финни, затем села и поставила сыну стул рядом со своим.
      Пожав плечами, Аптон опустился на него.
      – Да, так как ваше имя? – обратилась старуха к мисс Уинслет.
      – Финни, мэм. Рада вас видеть, – через силу произнесла девушка.
      – Странное имя. Финни. Что-то гэльское. Это родовое имя? Джеффри назвали в честь отца, да упокоит Господь его душу, а отца – в честь дедушки Джеффри. Старинное родовое имя. Предки Аптонов приплыли сюда на «Мэйфлауэре». А кто ваши родные, милая?
      – Матушка, это Финни Уинслет, сестра Нестера, вы же знаете!
      – А, да, девушка из Африки, – с пренебрежением сказала старая дама. – Джеффри, в понедельник я приглашена на музыкальный вечер к Саре Чамберс. Надеюсь, ты отвезешь меня?
      – В понедельник я буду в конторе. Но вы можете воспользоваться каретой. Я пришлю ее. Не возьмете ли с собой Финни?
      Миссис Аптон внимательно посмотрела на девушку. Финни сидела тихо, как мышка. Ей показалось, что здесь, в этой викторианской комнате, до отказа набитой безделушками, она лишняя. Дама вперила в нее неодобрительный взгляд, и Финни показалось, будто ей влепили пощечину. От ее золотистого загара осталось одно воспоминание, но даже рисовая пудра не придала ее коже белоснежной прозрачности, присущей местным женщинам.
      Реджина холодно улыбнулась:
      – Взять с собой мисс Уинслет? – Старая дама повернулась к сыну: – Вряд ли это удобно, Джеффри. Приглашены только члены семьи.
      – Но Финни почти член семьи. Вы разве забыли?
      – Ах да, ты не раз упоминал о помолвке, но я была уверена, что речь идет о той милой женщине из семейства Ситон.
      – Матушка, – с укором произнес Джеффри.
      Реджина Аптон, как ни старалась, не могла скрыть своего неудовольствия.
      – Пожалуй, ты прав. Я возьму с собой мисс Уинслет на вечер. – Старуха похлопала сына по руке. – Ты поезжай в контору, а мисс Уинслет пусть останется, я с удовольствием поболтаю с будущей невесткой.
      Финни пришла в ужас. Меньше всего ей хотелось остаться наедине с этой вздорной старухой, от которой она не надеялась услышать ничего, кроме пакостей и оскорблений.
      – Я, пожалуй, тоже пойду, – промолвила она.
      – Так скоро? Выпейте хотя бы чаю, – сказала Реджина с явным разочарованием.
      Джеффри тоже попросил Финни остаться, и ей было неловко ему отказать. Быть может, ей удастся добиться расположения этой женщины. Надо попытаться. Настоящая дама поступила бы именно так.
 
      Выйдя из дома, Джеффри направился к своему экипажу и лишь тут услышал, что его кто-то окликнул. Это была Пенелопа в шубке из горностая и горностаевой шляпке.
      – Джеффри!
      – Зачем вы вышли в такой мороз? Где Нестер?
      – Не знаю, где Нестер. Я сейчас от Дианы Гринуэй, вышла, а кареты нет. Не подвезете меня домой?
      – Конечно, подвезу. Вы живете на Мальборо-стрит?
      – Совершенно верно.
      Аптон сказал кучеру, куда ехать, и помог Пенелопе сесть в экипаж. Откинувшись на сиденье, она вздохнула и плотно запахнула шубку.
      – Этой мерзкой погоде не видно конца. Мне становится плохо при мысли, что ее придется терпеть еще.
      – Финни тоже плохо переносит эту погоду. Почти не выходит из дому. Ждет не дождется весны.
      – Вы ошибаетесь, – с недоумением произнесла Пенелопа. – Она почти не бывает дома.
      – Не может быть. Когда бы я ни пришел, она у себя.
      – Да, но вы почти весь день проводите в конторе, – усмехнулась Пенелопа. – Эх вы, мужчины, ничего не замечаете!
      – Ну, да… я не знаю. Быть может, изредка она и выходит.
      – Изредка? Чуть ли не каждый день. – Она взглянула на лайковые перчатки, лежащие у нее на коленях. – Как ни странно, она регулярно навещает своего друга мистера Готорна.
      – Мистера Готорна? Брэдфорда Готорна?
      – Конечно, нет. Мэтью Готорна.
      Воцарилась напряженная тишина.
      – Откуда вы знаете? – спросил Аптон.
      Пенелопа высморкалась в тонкий кружевной платок.
      – Я сама ее видела. Готорн живет на Мальборо-стрит, он, можно сказать, мой сосед.
      – Почему Нестер мне ничего не сказал?
      – Нестер об этом не знает.
      – Вам следовало поставить его в известность.
      – Но он мог не поверить и рассердиться.
      – Он должен знать.
      – Полагаю, не стоит поднимать шум. Лучше поговорите с Финни.
 
      Филипс принес поднос с чаем и поставил на столик рядом с миссис Аптон.
      – Итак, вы хотите выйти за моего сына? – без обиняков спросила старая дама.
      – Да, хочу. Ваш сын прекрасный человек.
      – Согласна. Это благодаря моим стараниям. Он занял достойное место в жизни. Его отец всегда об этом мечтал.
      – Таким сыном можно гордиться.
      – Да, – промолвила миссис Аптон без прежней напускной веселости. – Но мужчине, поднимающемуся по общественной лестнице, нужна благовоспитанная супруга.
      Ладони у мисс Уинслет вспотели.
      Реджина изящно разлила чай по чашкам, добавила в него, не спросив у Финни, сливок и сахара и протянула чашку Финни. Девушка изо всех сил старалась не показать своих дурных манер.
      – Вы полагаете, что сумеете стать моему сыну достойной супругой?
      Обжегшись чаем, Финни закашлялась, выплеснула его себе на платье и стала вытирать платье салфеткой.
      Старуха приподняла бровь.
      – Вы всегда столь изящны? Пожалуй, вам следует подняться наверх и привести себя в порядок, – промолвила миссис Аптон.
      Сгорая от стыда, Финни бросила салфетку.
      – Разумеется, благодарю вас.
      Горничная проводила Финни наверх. Реджина смотрела ей вслед. Через несколько секунд парадная дверь распахнулась, и в гостиную размашистым шагом вошел Джеффри.
      – Где Финни? – спросил он.
      – В чем дело, сынок? Ты в ярости.
      Аптон обвел взглядом гостиную и с мрачным видом посмотрел на мать:
      – Вы прогнали ее? Отвечайте!
      – Ну, если и так, то что? – надувшись, спросила Реджина.
      Джеффри стремительно пересек гостиную.
      – Черт возьми, мама, как же вы могли?
      – Да что я такого сделала? Это странная девушка, Джеффри. Я заслуживаю невестки получше. Она тебе не пара.
      Аптон мгновенно забыл, что заставило его вернуться.
      – Эта странная девушка является совладельцем предприятия, где я тружусь, и вы это хорошо знаете. Женившись на ней, я получу пакет ее акций.
      – Как член правления и вице-президент металлургического завода Уинслетов, ты распоряжаешься ими по доверенности. Ты сам мне это сказал!
      – Если я не обручусь с Финни до конца дня, то ее акции перейдут к Нестеру.
      – Что?! – воскликнула Реджина.
      – Да, такие вот дела. Уильям Уинслет перед смертью изменил свое завещание. Мне представился удобный случай. Три последних года я был на побегушках у Нестера. Я управлял заводом, когда до него никому не было дела. Уильям довел завод до нынешнего его состояния. А после женитьбы на Финни я не буду зависеть от этого проклятого Нестера.
      Реджина нервно вертела в пальцах платок.
      – Стало быть, ты не любишь ее? – кокетливо спросила Реджина.
      – Как можно любить эту дикарку? Но я хочу жениться на ней. Немедленно отправьте ей записку, извинитесь за то, что прогнали ее.
      – Не надо посылать записки, я здесь, Джеффри!
      Джеффри стремительно обернулся и в дверном проеме увидел Финни. На ее светло-голубом платье темнели безобразные бурые пятна.
      – Финни!
      – Да, Джеффри?
      – Ты все слышала?
      – Вполне достаточно, – равнодушно ответила она.
      – Ты не так поняла!
      В гостиной повисла напряженная тишина. Финни стало душно. Единственное, чего она сейчас хотела, – это побыстрее уйти отсюда.
      – Полагаю, что так, – промолвила она. – Впервые я услышала из ваших уст правду. Так что позвольте проститься с вами.
      – Черт подери, Финни! Нам необходимо поговорить. Матушка, извините нас.
      – Не о чем говорить, Джеффри, – бросила мисс Уинслет.
      – Ты ошибаешься!
      Взяв Финни за руку, Джеффри повел ее в свой мрачный кабинет, где стоял слабый запах сигарного дыма.
      – Скажи, что это неправда, – грозно произнес он.
      – О чем вы? – спросила девушка.
      – Скажи, что ты не навещаешь Мэтью Готорна у него на дому.
      У Финни замерло сердце.
      – Кто вам это сказал?
      – Пенелопа. Какой смысл ей врать?
      – Вряд ли это теперь имеет значение, потому что никакой помолвки не будет.
      – Не будет? Это невозможно!
      Финни направилась к двери.
      – Куда ты?
      – Домой. Скажу матушке, что о помолвке не может быть и речи.
      – Ты не посмеешь!
      – Не посмею? – повысила голос Финни.
      – Нет! Все общество соберется на праздник. Хочешь выставить меня на посмешище?
      Джеффри даже не извинился перед ней. Не испытал угрызений совести. Беспокоился только о своей репутации. Как она в нем ошиблась! Ведь он еще хуже Нестера.
      – Мне жаль, Джеффри. Но помолвка будет расторгнута.
      – Ты предпочитаешь оказаться во власти брата? – спросил он.
      На какое-то мгновение Финни заколебалась. От Джеффри это не ускользнуло.
      – Да! – воскликнул он. – Не очень-то радужная перспектива.
      – Не знаю, кто хуже – вы или он. Он по крайней мере не лгал, не говорил, что любит меня. А теперь простите, я должна идти.
      Когда Финни вышла на улицу, ее охватила дрожь. Сердце болезненно сжалось. Какая же она дура! Поверила, что Джеффри хочет жениться на ней по любви!
      Финни шла очень быстро, край платья волочился по утоптанному снегу и льду. Шла куда глаза глядят. Все вокруг угнетало ее: и городской пейзаж, и шум, и яркие, поражающие воображение краски. Невольно приходила на память Африка, где Финни чувствовала себя так легко и свободно.
      Финни поскользнулась и вскрикнула. Мороз крепчал, и Финни растирала окоченевшие руки. Скорее бы добраться до дому и согреться! Так хотелось броситься в объятия матери, выплакаться, услышать слова утешения!
      Подавив рыдание, Финни заправила выбившиеся из-под шляпки пряди непослушных волос.
      На пути ей не попался ни один наемный экипаж. Она дошла до Бикон-стрит, порылась в сумочке, нашла пять центов и побежала к конке. Сидя на жесткой скамейке, она смотрела в разрисованное морозом окно на проносящиеся мимо здания.
      На перекрестке улиц Бикон и Арлингтон Финни сошла, а конка потащилась дальше на запад, в Бруклин. Не доходя одного квартала до родительского дома на Коммонуэлс-авеню, Финни свернула направо и вышла на улицу Мальборо. Она все время ускоряла шаг и не останавливалась, пока не добежала до дома «Полет голубки».

      Тяжелый медный молоток настойчиво бил в парадную дверь.
       Финни.
      Последние две недели она каждый день приходила к нему, и он всякий раз отправлял ее восвояси, хоть ему и хотелось с ней повидаться. Впрочем, их встреча была бы теперь лишена всякого смысла.
      Ярость охватила его, когда он узнал, что Финни действительно собирается замуж за Джеффри. Но это не его дело. Мэтью хоть и влекло к Финни, жениться вторично он не собирался.
      Разглядывая привезенную из Африки деревянную маску, Мэтью размышлял о Финни, которая не шла у него из головы.
      Что привело ее в Бостон? Что заставило разыскивать мать чуть ли не двадцать лет спустя? Неужели потребность в родном человеке после смерти отца? Возможно. Но почему тогда такая опустошенность во взгляде?
      Мэтью услышал шаги Куинси прежде, чем тот вошел в кабинет.
      – Сэр?
      В этот момент донесся удар молотка.
      – Меня нет, Куинси.
      Слуга вздохнул:
      – Но, мистер Готорн…
      – Меня нет, – с холодной яростью повторил он.
      Помешкав, Куинси кивнул:
      – Разумеется, сэр.
      Мэтью услышал приглушенные голоса, и парадная дверь захлопнулась. Подождав с полчаса, Мэтью велел подать пальто. С недавних пор Готорн стал по ночам проникать в родительский дом посмотреть на спящую Мэри или выходил прогуляться, когда к непогоде у него ныла больная рука. Однако сегодня он решил пройтись днем, чтобы избавиться от назойливых мыслей. Но, едва открыв дверь, увидел сидящую на ступеньках Финни. Он уже готов был отругать ее за упрямство, но сердце у него тревожно забилось.
      Девушка так окоченела, что с трудом подняла голову. В ее взгляде была та же безысходность, что и в душе.
      Готорн нахмурился. Финни появлялась у него всякий раз, когда бывала чем-то расстроена.
      – Для вас существует слово «нет»? – спросил он с деланной суровостью, преодолевая желание взять ее на руки и отнести в дом.
      Финни улыбнулась. Как ни странно, его резкость придала ей смелости.
      – Пожалуй, не существует, – стуча зубами, ответила она.
      – Ведь я могу оставить вас на улице.
      – Не можете.
      Мэтью схватил Финни за руку и потащил в дом.
      – Куинси! – позвал он.
      Через несколько секунд слуга вышел из кухни, неся серебряный поднос.
      – Желаете чашечку горячего какао, мисс Уинслет? – спросил дворецкий.
      – В-вы ч-ч-чудо, мистер Куинси, – произнесла Финни.
      – А ты надоеда, – пробурчал Мэтью так тихо, что слышал только слуга.
      Пока Готорна не было в кабинете, Куинси успел разжечь камин и принести толстое шерстяное одеяло. Финни завернулась в него и села к огню с дымящейся чашкой какао в руке.