На их фоне разрушенные здания, охваченные пламенем, остовы дворцов и соборов, мосты через Эльбу казались зловещими призраками. Надо всем этим повисла густая и мрачная, как грозовая туча, сплошная пелена дыма, пара и чада. Видно было, как по мосту метались люди в горящей одежде. Многие, как живые факелы, бросались в Эльбу, захлебывались и уходили на дно... "Содом и Гоморра! - шептал Гауптман, и слезы текли по его лицу. - Я хочу умереть. Сию же минуту..." Тогда же, вечером, он продиктовал секретарше в свой дневник несколько страничек, которые озаглавил: "Я плачу".
      Умер Гауптман у себя в Силезии, хотя для него была подготовлена вилла в Берлине, куда он должен был переехать. Он просил похоронить его на острове Хиддензее, что и было выполнено...
      Позже об этой ужасной бомбардировке, которая оказалась сродни атомным бомбардировкам Хиросимы и Нагасаки, рассказывали мне немецкие друзья, лично пережившие эти трагические часы в Дрездене. Они полностью подтвердили все описанное Гауптманом.
      Нисколько не оправдывая тех, кто приказал уничтожить Дрезден, и тех, кто этот приказ, может быть даже со злорадством, исполнил, мы все-таки вспомнили произведенные несколькими годами раньше люфтваффе бомбардировки Герники и Роттердама. В момент казни на палачей находит какое-то ослепление и им кажется, что с ними и с их родными и близкими никогда не поступят так, как они поступают с другими. Но маятник войны всегда возвращается. Иногда через несколько часов, иногда - через несколько лет, иногда - через несколько столетий... Но возвращается всегда.
      История, как известно, не знает последнего слова. Мне часто вспоминаются слова песни, которую любил напевать мой, ныне покойный, отец. Есть в ней монолог Наполеона, наблюдавшего пожар Москвы и предчувствовавшего свое поражение: "Зачем я шел к тебе, Россия, Европу всю в руках держа? То вознесет судьба высоко, то бросит в бездну без стыда!"
      Мой начальник предложил мне поискать вблизи здания окружной комендатуры, где находилось наше служебное помещение, частную квартиру. Это мне удалось без особых затруднений. Двумя старыми женщинами-сестрами нам была предложена квартира с двумя отдельными спальнями и столовой между ними, что нас вполне устраивало. Они даже обрадовались, что в их квартире в это тревожное время появились мужчины. Рядом сестры имели другую квартиру. Отношения были хорошими, чему способствовало мое знание немецкого языка, и они всячески старались помочь нам по хозяйству. На этой улице вскоре нас стали узнавать немцы-соседи, здороваться. Однажды ко мне подошла молодая женщина и просила помочь ее жениху, если это возможно, устроиться на работу. Шофер нам был нужен, так как в нашем распоряжении было две автомашины, и мы взяли Артура к себе, о чем потом не пожалели. Правда, мат-часть автомобиля он не знал совсем. Когда однажды заглох мотор, Артур растерялся, и тогда подполковник-инженер Мосунов вышел из машины, открыл капот, отсоединил трубку, втянул из нее в рот бензин, выплюнул, снова присоединил, сел за руль и поехал сам, а через пару километров передал управление Артуру...
      Но зато как Артур пел! Ранее он был певцом Кельнской оперы. Судьба забросила его - на Восток, где он уклонялся от военной службы, за что попал в тюрьму и от страшного наказания был освобожден нашими стремительно наступающими войсками. В плен он, естественно, не попал. Его пением, а он часто пел и за рулем, наслаждались не только мы с шефом, но и наши товарищи из комендатуры. Пел он охотно, а его невеста аккомпанировала ему на рояле или пианино. Вторым шофером у нас работал Фриц - бывший летчик-испытатель фирмы "Арадо". Он был гражданским лежащим этой фирмы, испытывал реактивный самолет "Арадо". Когда американские "летающие крепости", наносящие днем удары по городам Германии, проходили дом с Бранденбургом, он взлетал на реактивной машине, врезался снизу в строй бомбардировщиков, сбивал как правило, одного из них, затем делал боевой разворот и сверху еще раз, ведя прицельный огонь, сбивал второго и шел на посадку, ибо запас горючего на этом самолете был всего на полчаса лета. Так ему удалось сбить шесть американских самолетов, но затем при одной из бомбежек авиазавода он был ранен и таким образом тоже избежал плена. Фриц носился и на нашем "опель-капитане" с максимальной скоростью, за что получал ежедневные замечания от моего шефа. Он постоянно соглашался, что нужно ездить с меньшей скоростью, а потом говорил: "И это скорость?" Впрочем, он обладал мгновенной реакцией, и мы ни разу не имели с ним особых трудностей при поездке в горах. Отводил же он душу на автостраде.
      На заводе "Арадо" представители наших авиационных заводов в соответствии с потсдамскими соглашениями проводили демонтаж оборудования для вывоза его в СССР. Можно было понять желание и даже право победителя хотя бы частично компенсировать огромные материальные потери, нанесенные вторжением Германии, что, кстати, признавали и сами немцы, но, по моему мнению, работа эта проводилась далеко не всегда разумно, что, конечно, не добавляло уважения к нам. В одном из приказов Главноначальствующего Советской военной администрации приводился пример: прибывшие за своей долей имущества представители Министерства путей сообщения демонтировали поворотный круг, нужный для формирования эшелонов, в том числе направлявшихся в СССР...
      Лично мне приходилось наблюдать похожее и в нашем округе. Представители Министерства авиационной промышленности начали демонтировать завод по производству очень нужной для нашей страны фибры, но дело в том, что завод был очень старым, оборудование сильно изношенным. Немцы сами еще до войны хотели полностью его обновить и совершенно правильно доказывали: "После демонтажа и транспортировки у вас в стране окажется куча металлолома! Не лучше ли будет, если мы сами пару лет будем на нем работать и всю продукцию отправлять в СССР, а затем сами его демонтируем и вместо старого построим новый. Тогда фибры всем хватит". Но нашему начальству, получившему на этот счет "разумное" распоряжение, доказать ничего не удалось. Хлам демонтировали, перевезли за Урал, на что были использованы десятки эшелонов, а затем, как я позже узнал, все было заброшено.
      Однажды на другом военном заводе немецкий инженер мне сказал:
      - А знаете, с одной стороны, это даже хорошо, что вы так поступаете: вывозите старое оборудование, а мы будем вынуждены здесь поставить уже новое, более современное. Ваша промышленность начала бурно развиваться в тридцатые - сороковые годы. На ваших заводах было установлено новое оборудование из стран Западной Европы, в том числе из Германии, а также США, а мы, немцы, часто довольствовались старым, ибо было жалко его выбрасывать, да и немецкая бережливость сказалась. И, как следствие, производительность на ваших заводах была часто выше, чем у нас. Это - тоже одна из причин вашей победы.
      Другой, без опаски, доверяя мне, пошутил:
      - Вы знаете, я долго думал, как вам в СССР удается избежать безработицы? И пришел к выводу: вы сначала строите, потом построенное ломаете и вновь строите. Да, действительно, у вашего руководства светлые головы, ибо до этого еще никто в мире не додумался.
      Шутки шутками, а доля истины в этих высказываниях была, да есть она и сегодня, уже при новом режиме, как будто ничего и не произошло.
      Вообще, должен заметить, история нашей страны и ее взаимоотношения с Германией освещены еще далеко не полностью, а уже известное практически до конца не осмыслено. Вопрос о безработице тоже не так прост. О ней лучше всего рассуждают те, кого она пока не коснулась. Безработица, кроме всего прочего, вредно влияет на здоровье человека. Работа, производительный труд являются одной из основных жизненных потребностей человека и необходимым условием его нормальной жизни. Ведь именно труд фактически создал, сформировал человека, и, чтобы не превратиться обратно в животное, человек должен регулярно трудиться в соответствии со своими интересами и способностями, получая от труда не только материальную выгоду и вознаграждение, но и моральное удовлетворение. Не случайно экстремисты всех мастей вербуют своих сторонников именно среди безработных, в том числе и безработных генералов...
      Я прочитал много немецких книг, интересуясь прежде всего предысторией прошедшей войны. Естественно, прочитал и "Майн кампф" Гитлера, которую, кстати, миллионы немцев только держали в руках, но не читали. "Пивной путч" Гитлера поддержал бывший начальник генерального штаба германской армии во время Первой мировой войны генерал Людендорф. Для меня было открытием, что он же, Людендорф, лично следил за следованием по железной дороге через Германию российских революционеров-эмигрантов во главе с Лениным. Недавно я прочел чудовищное свидетельство самого Людендорфа, о котором мне говорили, но я не мог верить до последнего времени: "Тогда мы очутились в положении, когда уже нельзя было ни рассуждать, ни разбираться в средствах защиты. Я нисколько не скрываю, что устраивал в России революцию, чтобы иметь возможность заключить мир и прекратить войну..."
      Тот же Людендорф был наиболее ярким идейным вдохновителем немецких реваншистов в период между двумя мировыми войнами. Уже в 20-х годах в том, что новая война должна быть и будет, он не сомневался, исследуя только то, какой она должна быть. Людендорф утверждал, что имеет смысл говорить только о "молниеносной" войне, иначе военный потенциал Германии может оказаться недостаточным и народ не выдержит длительной войны. Войну следует вести исключительно наступательно, поскольку оборона, по его мнению, приводит к разложению армии, ибо армия должна все время иметь успех, а это возможно только при наступлении. Исключительно важное значение Людендорф придавал внезапности...
      Плохие люди часто бывают хорошими учениками. Нарождающийся фашизм очень хорошо воспринял эти идеи. Гитлеровские военные теоретики включили в теорию "молниеносной войны" теорию "танковой" войны, заимствованную у англичанина Фуллера. Приспособили, об этом выше я уже упоминал, и теорию "воздушной войны" итальянского генерала Дуэ, которая в предвоенные годы была принята для решения стратегических задач во многих странах Европы. Военно-воздушные силы должны были поддерживать танковые армии и дивизии с воздуха и прокладывать им путь, а также наносить массированные удары по промышленным объектам противника и населенным пунктам, чтобы сломить моральный дух населения и разрушить экономику.
      Параллельно готовился "человеческий материал" как внутри страны, так и за рубежом. Планировали свои акции "белые воротнички" - пропагандисты, журналисты, дипломаты, ведь если агрессор раньше времени делает явными свои планы, то он сталкивается с излишним сопротивлением чужих и даже своих граждан: поначалу мало кому хочется участвовать в агрессии или помогать агрессору. Другое дело "борьба с коммунизмом", укрощение и уничтожение "азиатского зверя", только и ждущего момента ринуться к Ла-Маншу, не говоря уже о его желании расправиться с "историческим врагом" - Германией.
      Планируют, реализуют планы не только "волки", но и "овцы", желающие загрести жар чужими руками. 19 ноября 1937 года министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс в беседе с Гитлером заявил, что он "и другие члены английского правительства проникнуты сознанием того, что фюрер достиг многого не только в самой Германии", что "в результате уничтожения коммунизма в своей стране он преградил путь последнему в Западную Европу, и потому Германия по праву может считаться бастионом Запада против большевизма".
      Как свидетельствуют опубликованные после войны документы, правительства Англии, США и Франции проявляли большую активность, чтобы использовать Германию в своих целях. Герман Геринг на Нюрнбергском процессе подтвердил, что Англия, заключив мюнхенское соглашение, имела целью подтолкнуть Германию к войне против СССР. Уинстон Черчилль заявил, что Англия объявила войну Германии потому, что Гитлер, обещавший войну с большевизмом, не выполнил своего обещания и тем самым обманул западную цивилизацию.
      Планы, планы... Реки крови начинаются с капелек чернил. Как часто мы это забываем! Когда военные стратеги планируют войну малой кровью, в первую очередь имеется в виду кровь своя, а не противника. Стратеги вермахта ломали голову над тем, как выиграть войну против более сильных в военном отношении противников, как исключить вероятность борьбы на нескольких фронтах и т. д. Было принято как аксиома, что внезапные и массированные удары танковых и мотомеханизированных войск во взаимодействии с авиацией должны обеспечить победу Германии в молниеносных кампаниях и войне в целом. Военно-политическое руководство Германии считало, что своих противников следует громить одного за другим путем нанесения последовательных, обязательно мощных ударов. Принцип тотальной войны требовал решительного и беспощадного применения всех средств войны, в том числе и признанных уже мировым сообществом как варварские, бесчеловечные. Победителей не судят. Так они думают до самого суда над ними...
      Начав войну 1 сентября 1939 года нападением на Польшу, Германии удалось завоевать почти всю Западную Европу, потеряв всего 217,5 тысячи человек. Европейские страны, руководителями которых двигал антисоветизм и уверенность, что нацистская Германия в первую очередь нападет на Советский Союз, а они за это время успеют подготовиться к войне с ней, ослабленной в восточной кампании, потеряли около 4 миллионов человек убитыми, ранеными и пленными...
      Если инициатива отдается агрессору, он до поры до времени волен в своих поступках и сам выбирает последовательность действий. Действительно, Гитлер в своей книге "Майн кампф" центральное место отводил захвату территории СССР, уничтожению Советского государства, порабощению всего многомиллионного населения нашей страны. Нападение нацистской Германии на СССР было преднамеренной и заранее разработанной акцией германского империализма. Сам Гитлер еще летом 1939 года, до начала Второй мировой войны, заявил: "Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад так глуп и слеп, что не может этого понять, я буду вынужден договориться с русскими. Затем я ударю по Западу и после его поражения объединенными силами обращусь против Советского Союза..."
      Откровеннее не скажешь. Легенда о "превентивной войне" против СССР не выдерживает никакой критики, в чем признавались сами руководители тогдашней Германии на Нюрнбергском процессе. "Я, как руководитель германской прессы и радиовещания, - отмечал Фриче, - организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что в этой войне повинна не Германия, а Советский Союз".
      А в конце своего выступления сказал: "Никаких оснований к тому, чтобы обвинять Советский Союз в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было".
      Удивительно, что сейчас, более чем через 50 лет после Великой Отечественной войны, на Западе вновь используется тезис о "превентивной" войне фашистской Германии против Советского Союза, хотя большинство немецких политиков и историков объективно оценивают те давние события.
      Иностранных авторов теории о неком "упреждающем ударе Германии по Советскому Союзу" можно если не простить, то понять: с целью патриотического воспитания молодых поколений немцев они стремятся после грандиозного поражения гитлеровской Германии в войне с СССР хоть как-то "подправить" историю в свою пользу. Но трудно понять "отечественных историков", претендующих на знание "абсолютной истины" и пытающихся очернить свою же армию, свой народ. Думаю, их не простит и История.
      Известные немецкие историки и публицисты Ф. Круммахер и Г. Ланге в книге "От Брест-Литовска до "Барбароссы", опираясь на документы, убедительно доказывают лживость тезиса о "превентивной" войне против СССР.
      "Можно с уверенностью сказать, - пишут они, - что Сталин учитывал недостаточность своих сил против агрессора и стремился успокоить Гитлера, не давать повод для войны. Все было направлено на недопущение военного конфликта.
      ...5 мая 1941 года Сталин выступал перед выпускниками военных академий с речью, в которой был признак, по некоторым оценкам, его агрессивных намерений. Текст этой речи не опубликован, но ее содержание известно... Вот его выводы:
      1) Советская политика должна учитывать современное соотношение сил;
      2) Советские вооруженные силы и военная промышленность, несмотря на определенные достижения, не имеют оснований радоваться и увенчивать себя лавровыми венками. ...Что касается Гитлера, то он уже давно принял решение нанести удар, не обращая внимания на возможные дальнейшие приглашения для переговоров..."
      Вот копия протокола допроса от 14 октября 1941 года, составленного в отделе разведки 11-й армии вермахта: пленный - майор, командир артиллерийского полка Красной Армии, учился в Москве в военной академии в 1941 годах, присутствовал на приеме в Кремле 5 мая. Весь допрос посвящен одному вопросу: что говорил Сталин на приеме? Пленный довольно подробно изложил речь Сталина и утверждал, что о нападении на Германию речи не было. Там речь шла о том, что НУЖНО учиться лучше военному делу, и у немцев прежде всего.
      Немцы до самого окончания воины искали факты, подтверждающие необходимость "превентивной" войны. Найти такие факты они не могли, и их оставалось только выдумать. Теперь они должны сказать спасибо тем из наших (слово это даже не хочется к ним применять) историков и публицистов, кто помогает им в этом нечистоплотном деле.
      К июню 1941 года в гитлеровской армии сложилась и прошла проверку в войне на Западе система управления войсками, во главе с опытным генеральным штабом. По оснащению и подготовке вооруженные силы Германии являлись сильнейшими в мире. Следует иметь в виду и то обстоятельство, что вся военная техника оккупированных стран, в том числе вооружение 30 чехословацких, 92 французских, 12 английских и бельгийских, 18 голландских и 6 норвежских дивизий, попала в руки агрессора. Только во Франции они захватили 4930 танков и бронетранспортеров, а также 3000 самолетов. Германия обладала также мощным транспортом и разветвленной системой сообщения, при которой была в состоянии осуществить военные перевозки и передачу данных в большом объеме и за короткий срок. Только за счет трофейных и выпущенных во Франции автомашин гитлеровское командование перед нападением на СССР оснастило автотранспортом 92 дивизии.
      На заводе "Арадо" в Бранденбурге во время войны выпускались серийно самолеты "Юнкерс-88". Там же разрабатывались реактивные самолеты фирмы "Арадо". После войны, как уже выше рассказывалось, представители министерства авиационной промышленности СССР демонтировали оборудование этого завода. Под их руководством была собрана группа немецких ведущих специалистов и ученых, которые занимались описанием научных разработок, проектов и технологии производства авиационной техники. Мой шеф тоже интересовался эти-ми работами, и особенно аэродинамической трубой, в которой проводились испытания реактивных истребителей фирм "Арадо" и "Мессершмитт". Труба, на строительство которой, как нам было известно, лично Г. Геринг распорядился выделить два миллиона немецких марок, была разрушена во время бомбардировок союзной авиацией, документация по ней тоже не сохранилась. Но в Бранденбурге остался главный аэродинамик и крупнейший специалист по аэродинамическим трубам профессор Ойлиц. Естественно, инженер-полковник Мосунов неоднократно встречался с ним и через меня - переводчика - вел интересные беседы. Мосунов ранее работал в Центральном аэрогидродинамическом институте и в аэродинамике разбирался хорошо, я тоже кое-что смыслил в авиации.
      Доктор Ойлиц производил хорошее впечатление. О работе аэродинамической трубы рассказывал, чувствовалось, не из страха, но утверждал, что документация погибла при пожаре. На прямой вопрос, смог ли бы он восстановить аэродинамическую трубу, ответил, что, естественно, смог бы, ибо труба - это дело его жизни, и что голова его, слава Богу, пока находится на месте. Ойлиц сказал, что немецкая разведка знала о том, что в СССР велись работы по созданию реактивных самолетов, знали и о их испытаниях. Потом заметил: "Но вы, русские, терпели поражения, ибо не имели аэродинамической трубы для их испытания, а самолет, летающий около и выше скорости звука, должен иметь другие аэродинамические характеристики. Вот почему у вас погиб летчик Бахчиванджи на самолете Би-1 с жидкостно-реактивным двигателем".
      Мы были удивлены его осведомленностью, тем более тем, что он знал фамилии и основные результаты работ наших ведущих аэродинамиков. У Ойлица было трое маленьких детей, и жизнь его в эти послевоенные месяцы была тяжелой. Мы делали все от нас зависящее, чтобы ему помочь: попросили руководителя группы нашего Министерства авиационной промышленности на заводе поручить Ойлицу описание аэродинамической трубы. Ему определили заработную плату, право пользоваться столовой и, кроме того, добились, чтобы ему и его семье выделили карточки на продукты высшей категории.
      Однажды мне позвонил дежурный и сказал, что ко мне хочет пройти для беседы женщина по имени Ойлиц. Я, естественно, пригласил ее в кабинет, и она рассказала, что ее муж болеет уже несколько дней и очень просит меня приехать к нему на квартиру для серьезного разговора. Я обещал приехать к ним вечером, но сейчас приказал нашему шоферу Артуру отвезти фрау Ойлиц домой, но попутно заехать к нам домой взять пакет с продовольствием для этой семьи и одновременно привезти к доктору Ойлицу немецкого врача Через пару часов Артур доложил о точном исполнении приказа. Делал это он всегда с величайшим удовольствием.
      Когда я приехал к доктору Ойлицу, тот лежал в кровати, но заявил, что чувствует себя лучше и надеется скоро приступить к работе. Затем доверительно сказал, что к нему из Западного Берлина два дня назад приезжал посланец от американцев, которые предлагают ему вместе с семьей прибыть в Западный Берлин по такому-то адресу. Оттуда его с семьей немедленно перебросят в Соединенные Штаты, обеспечат высокооплачиваемой работой...
      К моменту окончания войны в Европе американская администрация имела специальную организацию, занимающуюся вывозом ученых из Германии. Шла "откачка нужных людей" и из советской зоны, в основном через Западный Берлин.
      На мой вопрос, что он решил, Ойлиц ответил:
      - Господин лейтенант, я много думал о своей судьбе и о судьбе моих детей, о войне, о послевоенном положении побежденной Германии и о судьбах мира. Поймите меня правильно. Что сейчас происходит? Кто в конечном итоге выиграл Вторую мировую войну? Американцы! Германия лежит в руинах. То же в Японии, пережившей атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сейчас иное соотношение сил. Появились новые средства уничтожения, которые могут привести к уничтожению всего живого на планете Земля. В итоге вырисовываются две мощные силы: богатейшая страна - США, нажившая баснословные капиталы после обеих мировых войн, и другая мощная сила, но очень ослабленная теми же войнами и внутренними противоречиями - СССР. Германия и СССР - естественные, дополняющие друг друга силы, и они должны, обязаны жить в мире. Всегда, когда немцы и русские жили Дружно, - это было благо для обоих народов. Так всегда говорил мой отец, ученый-историк, неоднократно бывавший в России. Американцы не желают, чтобы СССР был мощной державой. Две бомбы, сброшенные на Японию, - это прежде всего предупреждение вашей стране. Сейчас они не могут начать войну против вас, но готовятся: создают арсенал атомных бомб, но это не так просто. Я знаю, что вы тоже работаете в этом направлении. Представьте положение: американцы вдруг решат нанести атомный удар по Москве. До Москвы "летающая крепость" нового образца доставит бомбу на высоте, которой ваши истребители пока не достигают, а реактивных истребителей, которые могли бы ее сбить на пути к Москве, у вас нет. А если будут, то они задумаются, посылать ли свои "крепости" с бомбами... Итак, я прошу вас доложить руководству, что я готов передать все свои знания по созданию аэродинамических труб для испытаний русских реактивных самолетов. Я думаю, что вы скоро будете иметь такие надежные самолеты-истребители, и это остудит горячие головы, а затем создадите и атомное оружие и будете сдерживать американцев. Гитлер ведь напал на соседей, когда понял, что он сильнее всех. А в ядерный век просчеты и ошибки государственных деятелей особенно опасны. Когда они понимают, что получат отпор, политики, как правило, принимают более правильные решения...
      Я был потрясен неоспоримой логикой этого незаурядного человека, который находился в отчаянном положении как ученый, ибо такие люди в Германии пока не требовались. Он получил удивительный шанс работать и припеваючи жить в США, а вместо этого предложил свои услуги СССР, даже зная, что наши, как он выразился, "внутренние противоречия" могут трагически отразиться и на нем.
      Доктор Ойлиц переехал с семьей в СССР, работал над созданием аэродинамической трубы. В том, что до последнего времени в мире сохранялся баланс сил, есть и его заслуга. Позднее, изучая иностранную литературу по этим вопросам, я много раз находил доказательства правоты мудрого доктора Ойлица. Говорят, что история - это "застывшая политика", а политика, как известно, всегда многовариантна. Понимали ли политики, какой катастрофой для народов Европы могла бы закончиться политика проволочек с открытием второго фронта и тем самым затягивание войны в условиях, когда гитлеровская Германия активно создавала ракетно-ядерное оружие, уже имея самолет-снаряд "Фау-1" и ракету "Фау-2"? Тактика затягивания Второй мировой войны таила в себе куда большую угрозу для европейских народов, чем принято обычно считать. В воюющих государствах под покровом глубокой тайны велись работы над созданием ядерного оружия.
      Министр вооружений третьего рейха Альфред Шпеер писал в мемуарах: "Гитлер иногда говорил мне о возможности создания атомной бомбы, но эта идея совершенно очевидно перенапрягала его интеллектуальные способности. Он был уже не в состоянии охватить революционную природу ядерной физики... Я уверен, что Гитлер не стал бы колебаться и мгновения перед тем, как применить атомные бомбы против Англии".
      К счастью, этого не случилось. Да, действительно, не случилось, но случиться вполне могло. Призрак атомной смерти уже витал над старой Европой. По словам гитлеровского генерала Фридриха Фромма, держащего в своих руках нити связей с наукой и промышленниками, "единственным шансом Германии выиграть войну было создание оружия с совершенно новыми принципами действия". Весной 1942 года генерал в одной из своих бесед с министром вооружений Шпеером заявил, что он "поддерживал контакт с группой ученых, которые вышли на создание оружия, способного уничтожить целые города и, вероятно, вывести из борьбы Британские острова". Фромм предложил своему собеседнику встречу с ведущими физиками-ядерщиками.
      7 мая 1942 года Шпеер обсуждал эту проблему с Гитлером и предложил поставить во главе научно-исследовательского совета рейха Геринга, чтобы поднять значение совета, и 9 июня тот был назначен на этот пост. К работе над проектом были привлечены будущие нобелевские лауреаты Отто Ган и Вернер Гейзенберг. В Германии имелось 1200 тонн урановой руды, захваченной в 1940 году в Бельгии. Шпеер задал Гейзенбергу вопрос: "Как ядерная физика могла бы быть использована для производства атомных бомб?" Последовал ответ, что в научном плане не существует препятствий для создания ядерного оружия. Что касается технической стороны дела, то потребовалось бы самое меньшее два года при максимальной поддержке. Небольшой ускоритель находился в Париже, но Шпеер сказал, что в Германии можно срочно соорудить ускоритель даже больший, чем в США. 23 июня 1942 года Шпеер доложил Гитлеру о проекте ядерного оружия, и работа пошла полным ходом. По предложению генерала Фромма с фронта были отозваны сотни ученых, инженеров, других специалистов. "Возможно, замечал Шпеер, - атомная бомба могла бы быть готова к применению в 1945 году... Но после сокрушительного поражения вермахта под Сталинградом была объявлена "тотальная мобилизация", и дело создания атомной бомбы затормозилось.
      Жизнь все больше входила в мирную колею. Можно иметь разные взгляды на жизнь, политику, послевоенное развитие Германии. В СССР сложился свой взгляд, и правительство стремилось его реализовать в полной мере. Важным событием в политической жизни советской зоны оккупации стал прошедший в Берлине 21-22 апреля 1946 года объединенный съезд коммунистической и социал-демократической партий. Своей целью объединившая обе эти партии Социалистическая единая партия Германии провозгласила "ликвидацию всякой эксплуатации и угнетения, экономических кризисов, нищеты, безработицы и империалистической угрозы войны. Эта цель, означающая решение жизненно важных для нашего (немецкого. - Ред.) народа национальных и социальных вопросов, может быть достигнута только в результате победы социализма".
      В манифесте к немецкому народу говорилось: "В наших руках будущее Отечества. Наше мировоззрение должно стать верой молодого поколения. В нем вы найдете высочайшие идеалы... Партия - представительница нового времени. Социалистическая единая партия - это юная, тесно связанная с жизнью народа боевая партия, является поэтому и вашей партией, партией немецкой молодежи".
      Председателями Социалистической единой партии Германии на съезде были избраны Вильгельм Пик и Отто Гротеволь. Эрих Хоннекер стал председателем Союза свободной немецкой молодежи, созданного в марте 1946 года. Первый парламент этого союза заседал в Бранденбурге, в здании городского клуба, недалеко от нашей окружной комендатуры с 8 по 10 июня того же года. К этому времени в рядах этой организации состояло около десяти процентов молодежи, жившей в советской зоне. В работе парламента участвовали также представители молодежи из западных зон. Эрих Хоннекер выступил с докладом "Основные права молодого поколения". Естественно, в зале присутствовали и представители политотделов Военной администрации.
      Основным переводчиком был офицер нашей комендатуры, с которым мне часто приходилось встречаться и беседовать - пожилой, высокий, статный человек с седой и шевелюрой. Он был в звании капитана и, представляясь, шутя добавлял: "Бывший штабс-капитан русской армии". В свое время он окончил немецкую гимназию в Петербурге, затем был направлен на фронт, где служил военным переводчиком в штабах и дослужился до чина штабс-капитана. После революции работал преподавателем немецкого языка и директором школы в Ленинграде С начала Великой Отечественной войны и до ее окончания был переводчиком на различных фронтах.