Орк вышел под летнее солнышко, провожаемый пристальными взглядами старушек, гревшихся на скамеечке у подъезда. Дул ветерок, шелест листвы и пение птиц сливались в веселую симфонию.
      Неожиданно для самого себя Гиллигилл ощутил что-то вроде симпатии к миру, где так некстати оказался. Ему даже захотелось улыбнуться пожилым дамам, что он и сделал - во все тридцать два огромных желтых зуба, приведя бабулек в состояние легкой паники.
      В таком радужном настроении Гиллигилл ввалился в приземистое здание, обилием стекла напоминавшее дворец, а полным отсутствием украшений - сарай на крестьянском подворье.
      – Здорово, хозяева! - гаркнул орк с порога. В ответ ему раздался дружный смешок одинаково одетых девиц, сидевших за длинными столами, преграждавшими проход в торговый зал.
      – Здрасте-здрасте, - пропела самая бойкая из барышень - веснушчатая толстушка, втиснутая в узкую кабинку у среднего стола.
      – А где тут у вас, - продолжал орк, стараясь тщательно выговаривать новые для него слова, - фут-болки, штаны и паста а-бра-зивная сорок шестого и пятидесятого размера?
      Девушки снова прыснули, потом толстушка неопределенно махнула в сторону тянувшихся за спиной полок:
      – Одежда там, а чистящие - в среднем ряду.
      Миновав проход в торговый зал, орк встал как вкопанный. Перед ним простирался бесконечный лабиринт из полок, стеклянных ларей, столов, ломившихся от товаров. У Гиллигилла нестерпимо зачесались ладони, рот наполнился слюной. То, что он видел, казалось совершеннейшим безумием. И не было ни стойки, ни прилавка - ничего, что могло бы оградить орка от сказочного изобилия непонятных, но таких притягательных вещей.
      Руки сами потянулись вперед, будто обладали собственной волей.
      – Боги, боги, боги! - простонал орк и двинулся в трудный путь, полный опасностей и соблазнов.
      Первыми его приобретениями были: шесть зубных щеток, четыре тюбика зубной пасты - причем по полтюбика каждого сорта Гиллигилл умял во время дегустации; флакон шампуня, после дегустации брошенный незавернутым на пол; пакет собачьего корма, ушедший прямиком в ненасытную утробу; толстый журнал с голой девицей на обложке. Потом Гиллигилл набил карманы мороженым, здраво рассудив, что нести его в руках слишком холодно. Следующими на очереди оказались пять банок маринованных огурцов, кочан капусты и огромная связка бананов.
      Больше в руки ничего не поместилось. Гиллигилл отчаянно затоптался на месте, не в силах ни покинуть это райское место, ни взять что-нибудь еще, но тут в конце прохода появился мальчишка лет четырнадцати, толкавший перед собой проволочную тележку.
      Растянув губы в благостной улыбке, орк приступил к переговорам. Парень быстро усвоил, что от него требуется, и в качестве уплаты за транспорт потребовал журнал с девицей. Сделка состоялась.
      Заполучив тележку, Гиллигилл отрядил мальчишку на поиски брюк, футболок и чистящей пасты с абразивом, а сам с новой силой бросился собирать дань с этого храма изобилия.
      Праздник длился недолго. Спустя четверть часа к кассе с душераздирающим скрипом подкатила гора всякой всячины, толкаемая юным ценителем эротики. Следом шествовал Гиллигилл, с тоской оглядывая лари, чье содержимое уже не помещалось в тележку, и подбадривая мальчишку, который, помимо журнала, получил за свои услуги три серебряных монеты и черный кошачий череп. Бумажки, выданные Наташей, орк платежным средством так и не признал, и потому его помощнику пришлось удовлетвориться столь странной платой.
      Явление вещевого обоза вызвало среди кассирш легкую панику. На подмогу толстушке, с которой свел знакомство Гиллигилл, подоспели три девицы в желтой форменной одежке и двое вооруженных дубинками охранников, габаритами не уступавших орку.
      Гиллигилл попытался, было, протолкнуть мальчишку с поклажей к выходу из магазина, но паренек уперся и заявил, что покупки нужно выложить на стол и "пробить в кассе". Последнее слово напомнило орку разговор с Наташей и он, бросив малолетнему помощнику еще один череп, царственным жестом велел разгружаться.
      Пока парень сопел, перекладывая скарб на дорожку транспортера, Гиллигилл принялся разглядывать покупки. Он вскрывал пакеты и коробки, пробовал содержимое на вкус, на изгиб и на разрыв - одним словом, вел себя как вел бы в его мире любой нормальный покупатель, не уверенный в честности торговца. По залу понесся громкий хруст и жалобный звон.
      Кто-то из персонала почуял неладное, и тотчас возле придирчивого покупателя возник желтый как цыпленок юнош. Сверкнув белоснежными, зубами он поприветствовал орка замысловатой фразой на чужом языке:
      – ЗрасеЯСерейЧркуновМэжерРговогоЗалаЧемМгуПомочь?
      Вслед за этим юнош схватил с тележки самый большой пакет и хлопнул на транспортерную ленту.
      Стоявшие возле кассы охранники неотрывно следили за происходящим. Покупатели в черной "коже" всегда на особом счету у секьюрити.
      С появлением нового помощника дело пошло быстрей, но Гиллигилла это не обрадовало. Бойкий молодой человек, не переставая болтать на загадочном языке, ловко выхватывал из рук покупку за покупкой и переправлял кассирше. С каждой новой вещью, уплывшей неисследованной, лицо посетителя становилось мрачнее.
      Наконец Гиллигилл не выдержал: вцепившись в толстую бутылку зеленого стекла с обернутым фольгой горлышком, он потребовал объяснить, что это такое.
      – ШампанскоСладкОченьХорошиСорт, - выпалил молодой человек и потянул бутылку на себя.
      – Что-что шампанбрбр? - сосуд рывком перешел на сторону орка.
      – Вино шампанское. Сладкое, - сделав над собой усилие, раздельно ответствовал "цыпленок". Бутылка снова оказалась ближе к нему.
      – Вино?! - сильный рывок и покупатель безраздельно завладел сосудом. Помощник-мальчишка, неотрывно следивший за ходом схватки, встретил победу работодателя радостным возгласом и поспешно отступил на несколько шагов.
      – Вино! - повторил орк, одним движением содравши фольгу. Вид пробки, проволокой прикрученной к горлышку, смутил его лишь на мгновенье. А в следующий миг…
      – Мама! - только и успел выговорить "цыпленок".
      Тугая белая струя рванулась из стеклянного плена, окатив продавщиц, "цыпленка" и обоих охранников. Кассовый аппарат сердито затрещал и окутался клубами густого вонючего дыма. Орк, не ожидавший такого фортеля от заурядной винной бутылки, повалился на стеклянный ларь и принялся истово творить охранные знамения, оберегающие от джиннов и прочей опасной нежити.
      И только хитрый мальчишка, вовремя успевший понять, к чему идет дело, корчился от смеха у выхода из магазина.
      – Ну ты че творишь, урод! - донесся до Гиллигилла злой окрик. Повернув голову, он увидел охранников, с ног до головы облитых сладким липким вином и похожих на две сахарные горы. Они надвигались, размахивая дубинками, и их вид вселял надежды на славную потасовку.
      Орк сжал кулаки. Громила справа замахнулся и опустил дубинку на то место, где миг назад находилась голова обидчика. Стеклянный ларь брызнул осколками и пестрыми упаковками мороженого. Заголосила кассирша. За спиной охранника черным медведем вырос Гиллигилл. Удар - и хозяин дубинки ухнул в ларь, заместив собой остатки его содержимого. Еще удар - и второй охранник примостился сверху - в качестве крышки.
      Столь быстрая развязка озадачила и расстроила орка. Он окинул поле битвы выжидающим взглядом, но других противников не обнаружилось. Гиллигилл почувствовал горькую обиду. Выудив из кучи барахла штаны, футболки и банку пасты и бросив остальное - отчасти из-за того, что поджимало время, отчасти - из опасения, что могут попасться и другие магические предметы с непредсказуемыми свойствами - он вышел из магазина, громко хлопнув дверью. Вслед махал журналом мальчишка, твердо решивший, что когда вырастет, непременно подастся в байкеры.
      Гиллигилл ввалился в квартиру злой как тысяча троллей. Из карманов кожаной куртки вытекала белая тягучая жидкость и дорожками бежала вниз по штанам. Губы и подбородок были украшены белыми, синими, зелеными мазками. Кулаки все еще чесались после безобразно короткой драки. В огромных ручищах орк комкал две пары джинсов подросткового кроя и две невообразимо пестрых футболки. Полуоткрытая банка с моющим средством примостилась за пазухой.
      – Вот! - рявкнул Гиллигилл, бросая Наташе покупки. - Дрянь этот твой супермаркет. Плешивый Норики, последний прощелыга в нашем городе - и тот держит вполне приличную лавку в сравнении с этим вертепом.
      – Ты чем таким вымазался с головы до ног? - спросила девушка, оглядев орка.
      – Сунул в карман пару ледяных шариков. Думал, полакомлюсь по дороге, а они растаяли, - Гиллигилл обиженно махнул рукой.
      – А подбородок в чем?
      – Мятная тянучка в железной трубочке, - орк совершенно расстроился. - Я такие с детства люблю, только от этих в брюхе урчит.
      Наташа покачала головой.
      – Недотепа сказочный! Шмотки свои сам чисть. В таком виде в машину не пущу. Пасту для Геры принес?
      – Угу, - орк отдал девушке пластиковую банку, покрытую подсыхающими серыми потеками.
      – Гера, пойдем отмываться, - скомандовала Наташа. - Время поджимает.
      Девушка захлопнула дверь, и целых полчаса из ванной доносился плеск воды и жалобные вопли Геремора.
      Тем временем Олло переоделся в принесенную орком одежду. Зеленые джинсы "дудочкой", черная футболка с изображением злобной костистой рожи в сочетании с обтрепанными форменными сапогами и лесом рыжих косичек сделали его неотразимым для маленьких детей и собак. Олло с тоской покосился на свои старые вещи, еще раз оглядел себя в зеркале и пробормотал:
      – Если я в этом не похож на психа, значит здешний мир безнадежен.
      Потом он отправился на кухню - излить душу Гиллигиллу.
      Олло застал Гиллигилла за кухонным столом. Орк сидел неподвижно, уставившись на небольшой потемневший от времени сундучок, стоявший на большом листе оберточной бумаги - Наташе пришлось временно оставить его, чтобы заняться Геремором. На полу валялась тряпка, которой орк оттирал одежду.
      Когда Олло вошел, Гиллигилл сказал:
      – Странная штука, правда?
      – Сундук как сундук, - пожав плечами, ответил Олло. - Нам по уставу похожие положены. Ничего необычного.
      – Меня не было почти час, - сказал орк, - а Наташа так и не успела его упаковать, хотя очень спешила. Не странно ли? Или она до самого моего прихода занималась чем-то другим?
      Олло почесал в затылке, припоминая.
      – Нет. Как только ты ушел, она сняла сундук с антресолей, заперлась здесь и что-то над ним мороковала.
      – Вот, - удовлетворенно произнес орк. - Что-то тут такое есть. И заметь, сундук пустой.
      – Ты заглядывал? - испуганно прошептал Олло. - Наташа не велела его трогать.
      – Нечего тут трогать, - отмахнулся Гиллигилл и откинул крышку. - Вот, сам убедись.
      Олло, ожидавший чего-то необычного, и даже затаивший дыхание в предвкушении встречи с тайной, разочарованно выдохнул. Внутри ничего не было - если не считать старой пожелтевшей газеты, которой оклеил сундук кто-то из первых владельцев.
      – Но что-то ведь должно быть, - сказал эльф, когда Гиллигилл захлопнул крышку.
      – То-то и оно, что должно, - согласился орк. - Иначе, почему бы те разбойники за ним гонялись.
      Помолчали.
      – Я знаю, почему они гоняются за сундуком, - заявил вдруг Олло, понизив голос до заговорщицкого шепота. Косички на его макушке возбужденно встопорщились.
      – Почему же? - орк тоже перешел на шепот.
      – Потому что это - воплощатель! - выпалил Олло.
      – Что? Брешешь! - на жабьей физиономии Гиллигилла попеременно отразились надежда, восторг, недоверие, разочарование.
      – Да говорю тебе! - с жаром воскликнул эльф. - Сам подумай, какого рожна кому-то гоняться за старым сундуком? Его даже не всякий старьевщик возьмет, так за каким же гномом он понадобился шайке воров, да так сильно, что они даже Наташиного жениха умыкнули, чтобы его заполучить! Опять же, сундук хранится в семье полтораста лет. Сухую деревяшку берегут как зеницу ока, передают из поколения в поколение как королевский орден. Такие страсти могут разгореться только вокруг настоящего воплощателя, уж я-то знаю!
      Приведенные аргументы подействовали на орка как запах мяса на голодную собаку. Он вскочил и принялся нарезать по розово-оранжевому полу торопливые круги.
      Гиллигилл с детства мечтал о воплощателе. Беда в том, что подобные вещицы встречались исключительно редко, и на свете прозябали сотни королей, султанов, императоров и шахов, которым подобные артефакты не могли достаться даже во сне. А о том, чтобы воплощатель попал в руки простолюдина, невозможно было и помыслить.
      Надо сказать, сам по себе воплощатель - обычнейший предмет. Он может быть чем угодно - светильником, козой, деревом, камнем или, например, сундуком. Никто и взгляда не бросит.
      Но стоит ему соприкоснуться с неким особым предметом, который колдуны именуют активатором, и можно ожидать самых невероятных чудес.
      Беда в том, что активатором опять-таки может быть все, что угодно и никто не знает, на какой предмет настроен воплощатель. Армии исследователей тратили целые жизни, и умирали среди гор немыслимого хлама, так и не сумев подобрать нужного сочетания.
      – Ночной горшок Тенезийского султана, - прошептал Гиллигилл, вспомнив последние сплетни о владыке Тенезии - обладателе ночного горшка, обращавшего розовые лепестки в золотые монеты.
      – Интересно, на что настроен наш сундук? - продолжал он, остановившись возле стола.
      – Давай попробуем! - воскликнул Олло. Бросившись к стенному шкафчику, он выудил оттуда огромный чугунный утюг, покрытый вековой ржавчиной.