Профессор Рихтер снова скрылся в палатке, а Вернер Штарк вскинул на плечо ружье и отправился в мангровый лес на охоту. Купание в море, кишащем крокодилами, нисколько его не прельщало.
      2
      Поздно вечером пришли гости.
      Большой костер сыпал искрами в чернильную темноту. На вертеле жарился бок косули, которую днем добыл в лесу Штарк.
      Старик Умар Самсури пришел не один. Он прихватил с собой трех своих сыновей - крепких, рослых парней. Гости расположились на теплом песке вокруг костра. Салим поднес им коньяк в маленьких походных стаканчиках из пластмассы.
      Раздражительный Штарк отказался сидеть с гостями. Заявив, что слишком устал за день, он удалился в палатку. Беседу с Умаром вел сам профессор Рихтер.
      Он не сразу приступил к делу, а сначала долго расспрашивал старика о здоровье, о семье, об урожае риса и саго, об успехах рыбной ловли. Лишь после ужина, профессор осторожно завел разговор о коралловом атолле Пулау-Буайя. Умар сразу насторожился и нахмурился.
      - Пулау-Буайя совсем плохой остров. Хорошему человеку не нужно ходить на Пулау-Буайя, - сказал малаец.
      Салим тщательно перевел его слова профессору.
      - Скажи ему. Салим, что нам обязательно нужно плыть на Пулау-Буайя. Скажи ему, что мы изучаем морскую звезду, которая пожирает коралловые рифы и острова. Колония таких морских звезд появилась на Пулау-Буайя. Это очень важно. Скажи, что мы хорошо заплатим гребцам и за лодку.
      - На Пулау-Буайя смерть, - с мрачной категоричностью заявил Умар. - На Пулау-Буайя живет Оранг Хидьжоу, король крокодилов. Он жестоко накажет всякого, кто посмеет нарушить его покой...
      - Пусть расскажет про Зеленого Человека все, что знает, - попросил профессор Рихтер.
      Умар Самсури выслушал желание чужеземца, вздохнул и, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, принялся нараспев рассказывать:
      - В лагуне на Пулау-Буайя всегда было много морских крокодилов. С тех пор как начал дымиться неугасимый Тамбора 4, а может, и еще раньше, крокодилы начали жить на Пулау-Буайя. Их там много-много! Мне рассказывал мой дед Идрус, что там у них должен быть раджа. Но никто не видел его. Раджа-буайя никогда не показывался людям. Рыбаки там часто видели очень больших крокодилов, но раджу не встречали. И вот случилось, что пришли двое белых. Проклятых голландцев тогда давно уже не было в нашей стране. Двое белых пришли из Бима-Бей 5, куда их привез большой пароход. Это были охотники. Они сильно смеялись, когда узнали, что на Пулау-Буайя живет много крокодилов и сам раджа-буайя. Они не поверили, что это опасно, и сказали, что не боятся крокодилов и их короля. Они поплыли на Пулау-Буайя одни в пироге, и больше их никто не видел. Их съел раджа-буайя. С тех пор он стал открыто жить на своем острове. Иногда он принимает образ человека. Но это не простой человек. Это Оранг Хидьжоу, совсем зеленый человек, как лист папоротника. Борода зеленая, и волосы зеленые, и сам весь зеленый. Это и есть злой Оранг Хидьжоу. Кто его увидит, может умереть от страха. Я не верил этому, потому что я никогда не знал страха. Я взял лодку и поехал посмотреть на Зеленого Человека. Но только я приблизился к острову, как начал весь дрожать от страха. Еще ничего не видел, а страх уже сковал мое сердце. А потом появился Оранг Хидьжоу. Он бежал ко мне, размахивал длинными руками и кричал страшным голосом. Его зеленая борода летела за ним по ветру. Я понял тогда, что он хочет меня съесть. Свет померк в глазах моих, и кровь в жилах застыла. Я начал громко молиться аллаху, и аллах помог мне. Он дал мне силу схватить весло и погнать лодку прочь от острова. Только в открытом море я пришел в себя. Все тело мое дрожало, как в лихорадке, ибо я посмел заглянуть в глаза смерти. Никому не советую повторять это...
      Не успел Салим до конца перевести рассказ Умара, как из палатки выскочил Штарк.
      - Вранье! - заорал он. - Я не верю ни одному слову этого старика! В Берлине нас поднимут на смех, господин профессор, если узнают, что мы поверили такой чепухе!
      - Тише, Вернер! Ради бога, тише! Разве ты не видишь, как ты перепугал наших гостей? - замахал на него руками профессор.
      - Почему так кричит этот молодой оранг путтих? Не укусила ли его кобра? заботливо спросил Умар Самсури у Салима.
      - Он не верит, что ты видел Зеленого Человека, Умар-Туа, - ответил Салим.
      - Он еще молод и глуп, - с достоинством ответил Умар. - Спроси седого господина, поверил ли он старому Умару, не солгавшему ни разу в жизни.
      - Я верю тебе, Умар. Спасибо за предупреждение. Мы не поплывем на Пулау-Буайя. А на моего друга ты не сердись, он еще слишком молод и неопытен.
      Штарк так весь и вскипел от этих слов, но промолчал и скрылся в палатке. А старик Умар, выслушав профессора и весьма удовлетворенный, стал прощаться и благодарить за угощение. Потом, сопровождаемый молчаливыми сыновьями, он бесшумно удалился в темноту ночи.
      Профессор кряхтя забрался в палатку и стал готовиться ко сну. Вернер Штарк уже лежал на своем тюфяке и делал вид, что спит.
      - Не сердись, Вернер, - сказал профессор. - Конечно, я не верю ни в какого Зеленого Человека. Но зачем же зря обижать старика?.. А что касается атолла Пулау-Буайя, то что поделаешь, придется нам обойтись без него. Уж коли у местных жителей с ним связаны такие поверья, то их ничем не переубедишь. Придется нам искать колонию акантастер планци 6 на других коралловых атоллах или рифах.
      От этих слов Штарк подскочил на своем тюфяке, словно его подбросило пружинами.
      - Никогда! Ни за что! - возмущался он. - Завтра, профессор, я один поплыву на Пулау-Буайя и привезу вам шкуру этого раджи крокодилов. Но если там ничего нет, я сумею заставить отказаться этих олухов от своих нелепых сказок и переправить нас на остров со всем нашим снаряжением!
      - Ты серьезно, Вернер?
      - Совершенно серьезно. Наши исследования мы будем вести на атолле Пулау-Буайя, не будь я Вернер Штарк. Завтра с утра пусть Салим наймет рыбачью пирогу и пригонит ее сюда. До атолла не более пятнадцати километров. Я успею обернуться в один день.
      - Хорошо, Вернер. Завтра ты отправишься в разведку на этот таинственный Пулау-Буайя. А теперь давай спать.
      И профессор задул свечу.
      3
      На море господствовал полный штиль. Утлая малайская пирога скользила по сверкающей зыби, подгоняемая ударами весла. Утреннее солнце уже вошло в силу.
      Непривычный к физическому труду, Вернер Штарк быстро натер себе ладони и взмок от пота. Но он был зол и упрям. Позволив себе небольшую передышку, он лишь попил из фляги воды и снова взялся за весло.
      Постепенно зеленые берега Сумбавы слились с горизонтом. Лишь дымящийся конус вулкана Тамборы был все еще виден.
      Через четыре часа плавания пирога приблизилась к цели.
      В кабельтове от Пулау-Буайя Вернер опустил весло и долго всматривался в таинственную резиденцию короля крокодилов. Но ничего особенного он не заметил. Атолл казался издали заброшенным, безжизненным клочком земли. Местами на нем виднелись пальмовые рощи. Внешние берега были круты и обрывисты. На подступах к ним, в белых шапках пены, торчали многочисленные рифы. С этой стороны пристать невозможно. Придется поискать вход в лагуну. Вернер снова решительно взялся за весло и погнал пирогу вперед.
      Когда до атолла оставалось не более сотни метров, Штарк почувствовал вдруг, что сердце его начинает странно замирать. Что это? Неужели страх?.. Память тут же восстановила весь рассказ старика Умара о таинственном Зеленом Человеке.
      - Чепуха! - громко произнес Вернер и еще энергичнее заработал веслом.
      Но страх не проходил. С каждым ударом весла он все сильнее овладевал сердцем, наполнял его каким-то томительным трепетом. Вернер почувствовал, как все внутри у него начинает мучительно сжиматься, как слабеют и дрожат натруженные руки. Никакой причины для страха он не видел. Что за чертовщина!.. В нем вскипело неистовое бешенство. На несколько минут ощущение страха отступило, размылось. Движение пироги ускорилось. Она как птица летела по волнам вдоль крутого берега, старательно обходя отмеченные бурунами рифы.
      А вот и вход в лагуну. Лодка свернула в узенький проливчик, с почти сомкнувшимися коралловыми берегами. Еще с десяток ударов веслом, и лодка заскользила по совершенно спокойной зеленоватой поверхности просторной лагуны.
      Размышлять и выбирать было некогда. Увидев удобное для высадки место, Вернер изо всех сил погнал к нему пирогу. Словно одержимый, выскочил он на берег и выхватил флягу с водой. Он с трудом разжал сведенные челюсти, чтобы напиться. Зубы его несколько раз лязгнули о горлышко фляги. Расширившиеся зрачки блуждали по сторонам, ничего не видя. Ноги в коленях подгибались, руки дрожали, проливая воду.
      Вода принесла некоторое облегчение. Во всяком случае, мозг снова начал работать. Но беспричинный страх не проходил. Во рту мгновенно снова пересохло, лоб покрылся холодной испариной.
      Схватив ружье, Вернер диким взглядом обшарил сонную поверхность лагуны, ослепительно сверкавшую в лучах полуденного солнца, затем быстро повернулся к зеленой пальмовой роще. Все вокруг мирно дремало в полном безветрии, но Вернеру казалось, что какая-то неведомая чудовищная опасность неумолимо надвигается на него со всех сторон. Ему стоило огромных усилий вытащить пирогу на берег и заставить себя двинуться в глубь острова.
      Роща встретила Вернера глубокой тишиной. Даже не верилось, что эти пальмы, кустарники и травы настоящие. Они, словно каменные, оцепенели в полной неподвижности.
      Пройдя несколько шагов по опушке, Штарк увидел тропинку, которая вела в глубь рощи. Еле передвигая ослабевшие ноги, он пошел по этой тропинке. С каждым шагом страх возрастал. Внутренний голос кричал: "Назад! Опасно!" Сердце било в набат. Но, собрав всю волю, закусив до крови губу и обливаясь холодным потом, Вернер продолжал идти вперед. Каждый шорох в чаще, вызванный падением созревшего плода с пальмы, каждая треснувшая под ногой ветка больно хлестали по нервам, заставляли вскидывать ружье и замирать в тревоге.
      Пустынная безжизненность рощи была непонятна и лишь увеличивала болезненное томление. Хоть бы одно насекомое затрещало крыльями! Хоть бы одна птица чирикнула в зеленой листве!..
      Думал ли Вернер в эту минуту о загадочном Зеленом Человеке? Скорей всего, нет. Он не думал вообще ни о чем. Весь его разум, вся его воля были без остатка мобилизованы на борьбу с неотступно нарастающим животным страхом. Он шел вперед, как заведенный автомат.
      Но вот тропинка кончилась, и Штарк очутился на краю небольшой поляны, посреди которой стояла убогая хижина из бамбуковых палок и пальмовых листьев. Вернер замер, еле переводя дух. Он стоял, прислонившись спиной к стволу пальмы, и не спускал широко раскрытых глаз с хижины.
      Внезапно томительную тишину разбил резкий каркающий голос. Вернер вздрогнул. Ноги его подкосились, и он упал на колени. Из помертвевших рук выпало ружье. Кто-то в хижине или за ней пел отвратительным голосом по-немецки:
      - Настанет день, настанет день, придет моя победа!..
      "Оказывается, Оранг Хидьжоу - соотечественник!.." - мелькнула мысль и тут же погасла.
      В это время из-за хижины показался и сам певец. Это был Зеленый Человек именно такой, каким его описывал старик Умар Самсури: зеленые волосы, длинная зеленая борода, худое зеленое тело на тощих зеленых ногах. Вся одежда чудовища состояла из нескольких пальмовых листьев.
      Оранг Хидьжоу шел приплясывая и нес на плече палку со связкой вяленой рыбы. Он направлялся к себе в хижину. Случайно взгляд его упал на неподвижную фигуру Вернера. На мгновение остолбенев, Оранг Хидьжоу тут же отбросил палку с рыбой и крикнул резким, скрежещущим голосом:
      - Человек!
      Большими прыжками он подбежал к Штарку и склонился над ним. Вернеру показалось, что к нему приблизилась сама смерть. Он почувствовал на себе ее ледяное дыхание. Сердце его затрепетало и замерло. В глазах поплыли зеленые круги. Без единого звука Вернер Штарк свалился к ногам Зеленого Человека, лишившись чувств...
      4
      Беспамятство длилось долго. Когда Вернер пришел наконец в себя, он вновь ощутил наплыв ужаса.
      Широко раскрыв глаза, он озирался по сторонам, но ничего не видел. Его окутывал непроницаемый мрак. Где-то, совсем рядом, кто-то громко храпел и чмокал. Вернер попробовал пошевелиться и тотчас же понял, что связан по рукам и ногам. Это было нестерпимо. Ужас его превзошел все допустимые разумом границы. Из его горла вырвался дикий, нечеловеческий вопль, и он забился, извиваясь, как червяк, и ударяя головой о землю. Кто-то невидимый навалился на него. Крепкие руки прижали его к земле. Над самым ухом раздался повелительный каркающий голос:
      - Спокойно, спокойно, малыш! Твой страх скоро пройдет, и все будет в порядке! Лежи!
      Слова эти были произнесены на родном для Вернера немецком языке, но ужас его от этого нисколько не ослабел. Он опять завопил и забился как сумасшедший. Но продолжалось это недолго. Нервы его не вынесли напряжения, и он вновь погрузился в спасительное беспамятство...
      Когда Вернер снова открыл глаза, был уже день. Смутно припоминая все случившееся, он осмотрелся по сторонам. Зеленого Человека нигде не было. Это значительно успокоило Вернера и вернуло ему самообладание.
      Осмотревшись, он понял, что лежит внутри хижины. Через открытое входное отверстие были видны синева неба и зелень пальмовой рощи.
      От ночного ужаса не осталось и следа. Лишь удивительная слабость чувствовалась во всем теле да порой его сотрясала нервная дрожь. С радостью Вернер обнаружил, что больше не связан, и быстро вскочил на ноги. Первая мысль была о ружье. Где оно? Завладел им Оранг Хидьжоу или оно осталось там, у подножия пальмы? Он вышел из хижины, огляделся и со всех ног бросился по тропинке к роще. Но не успел он сделать и десяти шагов, как за спиной у него раздался отвратительный голос Зеленого Человека:
      - Стой! Назад!
      Вернер быстро обернулся и невольно попятился. Возле хижины стояло зеленое чудовище и целилось в него из ружья. Как это ни странно, но теперь Вернер не ощутил ни малейшего страха. Напротив, он мгновенно вскипел от ярости.
      - Опусти ружье, зеленая обезьяна! Как ты смеешь мне угрожать? - заорал он.
      - Немец! - восторженно прокаркал Оранг Хидьжоу и тотчас же повесил ружье на плечо.
      Некоторое время они стояли молча, с жадностью рассматривая друг друга. На лице Зеленого Человека было написано восторженное умиление. В глазах Вернера еще горела неостывшая злоба. Он первым нарушил молчание:
      - Кто ты такой? - спросил он резко. - Отвечай! Только не вздумай мне плести небылицы про Оранг Хидьжоу, короля крокодилов!
      Зеленый Человек разразился громким смехом и крикнул:
      - Какой там, к черту, король! Я Ганс Миллер из Франкфурта-на-Майне. А ты кто, приятель?
      Вернер несколько мгновений медлил с ответом.
      "Не стоит этому чучелу открывать, что я из ГДР", - подумал он и с достоинством произнес:
      - Я Генрих Шульц из Мюнхена, охотник и поставщик зверей для всех зоопарков Европы. Вам не знакомо мое имя, господин Миллер?
      - Нет, не слыхал, - ответил Зеленый Человек и, быстро подойдя к Штарку, протянул ему руку: - Рад видеть соотечественника, господин Шульц. Какая приятная неожиданность!
      Подавив отвращение, Вернер пожал зеленую руку.
      - Вы что же, господин Миллер, современного Робинзона разыгрываете? А если так, зачем вам этот нелепый маскарад?
      - Робинзона? Маскарад? Что вы, господин Шульц, что вы! У вас глаза вылезут из орбит, когда я расскажу вам, в чем тут дело... А пока давайте пообедаем. Вы ведь со вчерашнего дня не ели...
      Пообедать Штарк не отказался. Он действительно чувствовал зверский голод. Зеленый Человек отправился за припасами, а Вернеру приказал собирать хворост. Вскоре они сидели у пылающего костра и закусывали жареной рыбой. Миллер протягивал к огню скрюченные зеленые пальцы и, блаженно осклабясь, бормотал:
      - Огонь... Огонь... Как это хорошо! Вы не можете себе представить, господин Шульц, как трудно человеку без огня. Я его не видел пятнадцать лет! Целых пятнадцать лет я питаюсь устрицами, сырой рыбой, сырыми плодами...
      - Ничего себе! А сколько вы всего тут торчите? - спросил Вернер с набитым ртом.
      - Девятнадцать лет! - каркнул Миллер. - Ведь, если я не ошибаюсь, у нас семьдесят четвертый год?
      - Нет, пока еще только семьдесят третий.
      - Тогда, выходит, восемнадцать лет... - уныло сказал Миллер.
      - И все это время в полном одиночестве?
      - Да, господин Шульц.
      - Не завидую вам. Но почему же вы не попытались уйти отсюда? До Сумбавы тут рукой подать. Хороший пловец и без лодки доберется, если его, конечно, не слопает крокодил или акула.
      - Я должен тут отсидеть положенный срок, господин Шульц. Я не могу показаться людям в таком виде. Моя зеленая окраска не маскарад и не болезнь. От меня исходят невидимые волны ужаса. Их не выносит ни одно живое, существо. Вчера и вы, господин Шульц, чуть не помешались от страха, когда высадились на моем острове. Признаться, я опешил, когда увидел вас на этой поляне. Вы молодец, господин Шульц! Будь вы хлюпиком из этой восточной зоны, вы бы тут же протянули от страха ноги!
      - Не зазнавайтесь, господин Миллер! - с холодной неприязнью возразил Штарк. - Я не верю в ваше излучение ужаса. Я просто от природы впечатлительный человек. Я приехал сюда, чтобы поймать парочку крокодилов, и ваш пустынный остров подействовал на меня несколько удручающе. Да и ваше неожиданное появление потрясло мои нервы. Что ни говорите, а вы похожи на какую-то чудовищную помесь обезьяны с лягушкой!
      - Моя внешность тут ни при чем! - зло прокаркал Миллер, дернув себя за зеленую бороду. - Теперь-то вы меня не боитесь. Но почему? Потому что за сутки вы привыкли к моему излучению и оно перестало на вас действовать. А вчера вас спасло только то обстоятельство, что вы настоящий западный немец. Любой паршивец из красной зоны...
      - Вы забываетесь, господин Миллер! - закричал Штарк в порыве негодования.
      - Э-э-э, бросьте! Я знаю, что говорю. К вам это не имеет отношения. Не подскакивайте, а лучше сядьте и выслушайте мою историю, тогда вы будете иначе ко мне относиться.
      - Ладно, рассказывайте, - согласился Штарк, овладев собой и снова усаживаясь поудобнее. - Только не вздумайте плести небылицы!
      По правде говоря, Вернера разбирало жгучее любопытство. В душе он не мог не признать, что вчера его действительно потрепал, наплыв какого-то непонятного страха. Интересно, какую тайну скрывает эта зеленая обезьяна!..
      Оранг Хидьжоу намотал на руку свою длинную бороду и уставился зелеными глазищами на огонь.
      - Не беспокойтесь, господин Шульц. Мой рассказ будет правдив от начала до конца...
      И Зеленый Человек принялся излагать свою удивительную историю.
      5
      Был у меня когда-то друг, инженер-химик, по имени Фердинанд Бер. Жил он во Франкфурте-на-Майне, Бисмаркштрассе, восемь. Там у него была небольшая лаборатория, в которой он занимался какими-то научными изысканиями. Семьи он не имел и был довольно беден, так что мне часто приходилось оказывать ему помощь. Мне это ничего не стоило: моя жена держала большой магазин музыкальных инструментов, дававший отличный доход.
      Однажды весной пятьдесят четвертого года Бер позвонил мне и попросил немедленно приехать. Я был уверен, что он опять нуждается. Прихватив немного денег, я поехал к нему в своем "мерседесе". Свернув на Бисмаркштрассе, я увидел вдруг толпы людей, охваченных чудовищной паникой. Мужчины, женщины, дети бежали по тротуарам и прямо по мостовой с дико вытаращенными глазами и вопили, как звери. Некоторые падали под колеса автомашин, их давили, но никто не обращал внимания на искалеченных и убитых.
      Не зная, что и подумать, я повел машину навстречу этому обезумевшему людскому потоку. С огромным трудом мне удалось проехать несколько сот метров. Дом моего друга был уже виден, но тут меня задержал полицейский кордон.
      - Что случилось? - спросил я жандармского офицера. - Пожар? Прокаженный? Бомба замедленного действия?
      - Хуже, господин, хуже, - ответил мне офицер. - Мы не знаем причин этой паники. Жители десятка домов покинули вдруг свои квартиры и бросились бежать по улице. Паника охватила и всех тех, кто проходил или проезжал мимо этих домов. Отряд полиции попытался проникнуть в дома, но с позором отступил. Все мои парни бежали, побросав оружие. Они вопили как одержимые. К домам невозможно подойти. От них исходит непонятный ужас...
      У меня тотчас же мелькнула догадка. Не дослушав до конца рассказ полицейского, я бросился к ближайшему телефонному автомату и набрал номер Бера. В трубке раздался его спокойный голос:
      - Инженер Бер слушает.
      - Привет, Ферди! Что случилось? Почему вокруг твоего дома такая паника? Почему все убежали, а ты сидишь дома как ни в чем не бывало?
      - Это ты, Ганс?
      - Конечно, я!
      - Замечательная история, Ганс! Это действует мой "Бериоль"! Я принял всего одну капельку и весь позеленел. Я излучаю неодолимые волны ужаса. Мой кот Нигер умчался от меня как сумасшедший... Но до вечера все пройдет, Ганс! Приезжай ко мне вечером, тогда поговорим. Привет!
      К вечеру действительно "дома ужаса" на Бисмаркштрассе успокоились и стали вновь обитаемыми. С первыми же людьми, возвращавшимися домой, я ворвался к Беру. И тут я услышал поразительную новость.
      Мой друг, державший до этого свою научную работу в строжайшей тайне, открыл мне, что он искал состав, способный защитить организм человека от любых бактерий и вирусов. Я не силен в биохимии, но, помнится, это средство должно было возбуждать в организме какие-то особые биотоки, отпугивающие любых микробов. Совершенно неожиданно для самого изобретателя у него получился состав, отпугивающий не только микроорганизмы, но и вообще все живое, не исключая человека. Так на свете появился "Бериоль".
      Фердинанд заявил мне, что будет дальше работать над составом, пока не ограничит его действие одними бактериями. Но я помешал ему это сделать. Я вспомнил панику на Бисмаркштрассе, и у меня зародилась замечательная идея: "Бериоль" - оружие!
      Мне тотчас же представились победоносные дивизии бундесвера. У солдат зеленые лица, они идут завоевывать мир. Враг в ужасе бежит от них по всему фронту. Самолеты, танки, ракеты - все бессильно перед "Бериолем"!..
      У меня захватило дух от таких перспектив. Но я лишь очень осторожно намекнул Беру о своей идее. И что бы вы подумали? Бер ответил решительным отказом! Он заявил, что не желает слышать ни о каких войнах. Мне стало стыдно за моего друга, оказавшегося таким интеллигентским слюнтяем.. Но я не подал виду. Я решил отнять у него "Бериоль" силой.
      Несколько недель я уговаривал Бера отправиться вместе со мной в путешествие по тропическим странам, прельщая его невероятными возможностями экспериментальной работы. Бер долго отказывался. Ему не терпелось переделать свой "Бериоль". Но я был упорен, и Бер наконец сдался. Мы быстро собрались и выехали в Гамбург. Летом пятьдесят четвертого года на пароходе "Гельголанд" мы прибыли на Суматру.
      У меня был план: заманить Бера на охоту и где-нибудь в непроходимых джунглях разделаться с ним без свидетелей. Человека, погибшего на охоте в тропиках, никто искать не станет. Но Бер уже начал относиться ко мне с недоверием и наотрез отказывался участвовать в охоте. Так мы и тащились, как двое туристов, от острова к острову по всей Индонезии. Мы посетили Яву, Мадуру, Бали. И вот однажды высадились в Бима-Бей на Сумбаве. От туземцев я узнал, что атолл Пу-лау-Буайя кишит морскими крокодилами.
      - Давай, Ферди, сделаем доброе дело местным рыбакам - очистим островок от этих тварей, - предложил я Беру.
      Решительно уклонявшийся от охоты ученый чудак легко попался на эту удочку: доброе дело соблазнило его. Мы купили у малайцев пирогу и вдвоем отправились сюда, на Пулау-Буайя...
      6
      Это было восемнадцать лет назад, но я помню все, как сейчас. Мы прибыли на атолл после полудня. Из всех вещей мы взяли с собой лишь запас воды и провизии на два дня, ружья с боеприпасами и поллитровую бутыль с "Бериолем", которую Бер носил в дорожной сумке и никогда с ней не расставался.
      Когда мы вошли в лагуну, нам на первый взгляд показалось, что она совершенно необитаема. Но стоило нам нарушить ее поверхность ударами весел, как показались коричневые спины, выпуклые глаза и ноздри огромных чудовищ. Обнаружив нашу лодку, они со всех сторон двинулись к нам. Признаюсь, мне стало не по себе.
      - Что будем делать, Ферди? - спросил я Бера.
      - Греби к берегу, - ответил он. - Вряд ли эти твари осмелятся напасть на лодку.
      Но Бер ошибся. Крокодилы окружили нас и сразу перешли в наступление. Они лезли в пирогу, грызли ее зубами, старались перевернуть своими длинными рылами. Мы оказались всецело в их власти.
      - Давай скорей "Бериоль"! - закричал я Беру.
      Но он был ненормальный, этот Бер.
      - Греби к берегу, трус несчастный! - ответил он мне и начал палить в крокодилов из ружья.
      Во мне закипело бешенство. Этот тщедушный книжный червяк, всю войну проторчавший в тылу, посмел назвать меня, оберштурмбанфюрера СС, рыцаря двух Железных крестов, несчастным трусом! Такое оскорбление можно было смыть только кровью.
      Над лодкой снова показалась страшная пасть. Я разрядил в нее ружье и кинулся к Беру:
      - Давай "Бериоль", скотина, черт тебя побери!
      Мне удалось сдернуть с его плеча сумку, но Бер успел за нее ухватиться. Между нами завязалась борьба. Несколько раз лодка зачерпнула воды. В нее снова начали лезть чудовища. Вдруг Бер с силой дернул к себе сумку, потерял равновесие и свалился за борт. Сумка осталась у меня в руках. Бер лишь на секунду погрузился в воду. Тотчас же вынырнув, он стал карабкаться обратно в лодку.
      - Ганс, друг, помоги! - орал он с перекошенным от ужаса лицом.
      И тут я показал ему, как опасно оскорблять героев третьего рейха.
      - Я не друг врагу моего отечества! - крикнул я Беру в лицо и с размаху ударил его прикладом ружья по голове.
      Бер залился кровью, руки его отпустили борт пироги. Он не успел пойти ко дну - на него набросились сразу два крокодила. А потом к ним присоединились и другие. На какое-то время путь к берегу был свободным. Я не стал мешкать и схватился за весло.
      До берега мне добраться удалось, но тут меня подстерегала новая опасность: на отмели грелись несметные полчища крокодилов. Путь к роще был отрезан. Нельзя было терять ни секунды. Я выхватил из сумки бутылку с "Бериолем", откупорил ее и сделал несколько больших глотков. Затем я разрядил ружье в ближайшего крокодила. Зверь свалился замертво, но других тварей это не остановило. Они упорно подбирались ко мне со всех сторон.
      Сердце мое стучало, как молот. Я боялся только одного: вдруг "Бериоль" не сработает! Тогда погибло все: и я, и мечты о великом будущем фатерлянда...
      Но "Бериоль" не отказал. Ровно через пять минут, которые мне показались вечностью, мои руки позеленели. Крокодилы остановились в замешательстве. Тогда я сам перешел в наступление. Я принялся колотить их прикладом ружья и пинать ногами. Словно послушное стадо чудовищных свиней, крокодилы поспешно поползли к воде. Это был величайший момент в моей жизни! Я стоял над лагуной победителем и смеялся над крокодилами. Страшный для всех, я сам никого не боялся.
      Успокоившись, я стал думать о своей дальнейшей судьбе. Я вспомнил все, что рассказывал Бер о свойствах и дозировке "Бериоля". От страха я выпил из бутылки гигантскую дозу: четверть всего ее содержимого. Не без труда мне удалось высчитать, что действие "Бериоля" на мой организм будет продолжаться свыше двадцати лет.
      Сначала это открытие повергло меня в уныние. Но потом я взял себя в руки и решил мужественно выдержать это новое испытание.
      "Что такое двадцать лет? - рассуждал я. - Когда они пройдут, мне будет всего лишь пятьдесят восемь. Я еще успею перевернуть мир по-своему. А пока пусть он себе остается в слепом неведении, пусть даже не подозревает, что где-то на юге, на атолле Пулау-Буайя, ждет своего часа его неотвратимая судьба!"
      Так я стал жить на этом острове.
      За время первых суток атолл покинули все его прежние обитатели: птицы, змеи, ящерицы, насекомые. Я уверен, что даже бактерии, занесенные сюда ветром, старались тут не задерживаться. Во всяком случае, за восемнадцать лет я ни разу ничем не болел.
      Крокодилов в лагуне тоже сильно поубавилось. Они продолжали в ней жить, но старались не появляться на суше, довольствуясь прогретой солнцем отмелью. Я установил, что "волны ужаса" действуют в воде на очень незначительное расстояние. Впрочем, этого было достаточно, чтобы я мог купаться в море, не опасаясь ни акул, ни крокодилов.
      Первые три года я ухитрялся сохранять огонь. Но потом, во время длительного периода дождей, я потерял его. Пришлось перейти на сырую пищу...
      Проходил год за годом. Несколько раз к острову наведывались малайские рыбаки. Однако все мои попытки заманить на остров хотя бы одного и добыть таким образом огонь кончались неудачей. "Бериоль" действовал безотказно, его невидимый барьер был практически непреодолим. Я потерял всякую связь с внешним миром и не знал, что в нем происходит. Но я не унывал. Я спокойно ждал своего часа: "Настанет день, настанет день, придет моя победа!"
      А пока я вел непрерывную войну с крокодилами. Они сильно мне досаждали: рвали сети, крали из них рыбу. Долго я с ними возился и только в прошлом году меня осенила идея, как от них избавиться раз и навсегда.
      Я облюбовал на отмели великолепного восьмиметрового самца. Это был поистине гигант среди крокодилов! Я решил приручить его и сделать невосприимчивым к действию "Бериоля". Это была трудная и кропотливая работа. Поначалу даже рыбу, побывавшую у меня в руках, мой Зигфрид (так я назвал своего питомца) отказывался принимать. А меня он подпускал к себе только до границы действия "Бериоля". Но я упорно добивался своего, по сантиметрам, по секундам приучал Зигфрида к "Бериолю". В конце концов он привык к моему излучению и стал брать пищу прямо у меня из рук. И вот две недели назад я осуществил свой план: в широко раскрытую пасть Зигфрида я плеснул небольшую дозу "Бериоля". Крокодил проглотил состав, не моргнув глазом. Ровно через пять минут он стал восхитительно зеленым и уполз в лагуну.