— Вы хотите сказать, что часть бюджета Роты добрых услуг тратите на подкуп журналистов? — Генерал Скавино оглядывает его с головы до ног, генерал Скавино раздувает ноздри, морщит лоб, обнажает зубы. — Очень интересно, капитан.

— Они все у меня, все, кто распинал унтер-офицера Миранду. — Полковник Аугусто Вальдес шлет во все стороны патрульные группы, полковник Аугусто Вальдес удваивает часы караульной службы, отменяет отпуска и увольнительные, изматывает, озлобляет своих людей. — Да, он опознал большинство. Беда в том, что мы все силы бросили на «братьев» и совсем обнажили границу. Я знаю, опасности нет, но, если бы враг задумал вдруг напасть, он добрался бы до Икитоса за один переход, мой генерал.

— Нет, не из бюджета, бюджет — дело святое. — Капитан Пантоха видит, как в нескольких сантиметрах от генеральской головы по подоконнику пробегает мышонок. — У вас есть копии всех наших счетов, можете проверить. Из собственного жалованья. Приходится ежемесячно жертвовать пятью процентами своих доходов, чтобы заставить этого шантажиста молчать. Не понимаю, почему он так поступил.

— Из профессиональной щепетильности, нравственного негодования, человеческой солидарности, друг Пантоха. — Синчи входит в интендантский центр, хлопнув дверью, Синчи, как шквал, взлетает по лестнице на командный пункт, пытается обнять сеньора Пантоху, сбрасывает пиджак, садится на стол, смеется, грохочет, разглагольствует. — Ибо не могу выносить, что есть еще у нас в этом городе, где мать произвела меня на свет, люди, которые недооценивают ваш труд и вешают на вас всех собак.

— Наш уговор был прост и ясен, и вы его нарушили. — Панталеон Пантоха швыряет линейку о стену, у Панталеона Пантохи на губах выступает пена, глаза мечут искры, зубы лязгают. — Какого черта я плачу вам пятьсот солей ежемесячно? Чтобы вы навеки забыли о моем существовании. Чтобы вы забыли, что на свете есть я и Рота добрых услуг.

— Я ведь тоже человек, сеньор Пантоха, я знаю свои обязанности. — Синчи соглашается, Синчи успокаивает его, машет руками, слушает, как рокочет гидроплан, смотрит, как «Далила» бежит по реке меж двух водяных стен, как она поднимается и пропадает в небе. — Я тоже не чужд переживаний, и мне знакомы порывы и эмоции. Куда ни приду, всюду слышу, как вас поносят, и выхожу из себя. Я не могу позволить, чтобы клеветали на такого благородного человека, тем более что мы Друзья.

— Я хочу сделать вам серьезное предупреждение, уважаемый подонок. — Панталеон Пантоха берет его за ворот рубахи, Панталеон Пантоха встряхивает его как следует и, видя, как тот пугается, краснеет, дрожит, отпускает Синчи. — Помните, что было в прошлый раз, когда вы попробовали напасть на Роту? Я еле удержал сотрудниц, они собирались выколоть вам глаза, а вас распять на Пласа-де-Армас.

— Помню, очень хорошо помню, друг Пантоха. — Синчи поправляет рубашку, Синчи пытается улыбнуться, восстановить апломб, застегивает пуговицы. — Думаете, я не знаю, что на воротах Пантиляндии они повесили мою фотографию и каждый раз, входя и выходя, плевали на нее?

— Ты прав, Тигр, это, действительно, проблема. — Генералу Скавино рисуются народные волнения, генерал Скавино представляет расстрелы, убитых и раненых, окровавленных вожаков, отставки, суды, приговоры и слезы. — За три недели нам в руки попало около пятисот фанатиков, которые прятались в сельве. Но теперь я не знаю, что с ними делать. Отправить в Икитос — начнется скандал, пойдут демонстрации, на свободе остались тысячи «братьев». Что на этот счет думает Генеральный штаб?

— А теперь они в восторге от комплиментов, которые я расточаю им по радио, сеньор Пантоха. — Синчи надевает пиджак, Синчи идет к перилам, прощально машет рукой Китайцу Порфирио, возвращается к письменному столу, трогает за плечо сеньора Пантоху, складывает пальцы крестом, клянется. — Теперь, встретив меня на улице, они посылают мне воздушные поцелуи. Ладно, дружище Пан-Пан, не делайте из этого трагедии, я думал вам услужить. Но если вы так желаете, Синчи о вас больше словом не обмолвится.

— Потому что, если вы еще раз упомянете меня или Роту, я спущу на вас всех пятьдесят сотрудниц и предупреждаю, у каждой длинные ногти. — Панталеон Пантоха открывает ящик письменного стола, Панталеон Пантоха вынимает револьвер, заряжает его и разряжает, вращает барабан, целится в грифельную доску, в телефон, в балки. — А если они вас не прикончат, я добью сам, пущу вам пулю в лоб. Ясно?

— Яснее ясного, друг Пантоха, не будем тратить слова. — Синчи отвешивает поклон за поклоном, Синчи расточает улыбки, прощается, задом пятится вниз по лестнице, пускается наутек, исчезает на тропинке к Икитосу. — Ясно как божий день. Кто такой сеньор Пан-Пан? Знать не знаю, нет такого, слыхом не слыхал. Что такое Рота добрых услуг? Понятия не имею, что это такое, с чем ее едят. Правильно? Ну вот, мы прекрасно друг друга понимаем. Пятьсот кругленьких за этот месяц, как всегда, через Чупито?

— Нет, нет, только не это. — Сеньора Леонор секретничает с Алисией, сеньора Леонор бежит к августинцам, выслушивает доверительное признание настоятеля, задыхаясь, возвращается домой, встречает Панту, разражается протестами.

—  — Явиться в церковь с одной из этих. И куда — в церковь Святого Августина! Отец Хосе Мариа рассказал мне.

— Выслушай и постарайся понять меня, мама. — Панта швыряет шапочку на вешалку, Панта идет на кухню, пьет сок папайи со льдом, вытирает рот. — Я этого никогда не делаю, ни с кем из них в городе не показываюсь. Но тут особые обстоятельства.

— Отец Хосе Мариа видел, как вы вошли под руку, будто так и надо. — Сеньора Леонор наполняет ванну холодной водой, сеньора Леонор срывает обертку с мыла, вешает чистые полотенца. — В одиннадцать утра, когда в церкви все порядочные женщины Икитоса.

— Потому что именно в одиннадцать утра крестят младенцев, я не виноват, дай мне объяснить. — Пантосик снимает гуайаберу, Пантосик сбрасывает брюки, рубашку, трусы, надевает халат, тапочки, входит в ванную комнату, раздевается, лезет в ванну, прикрывает глаза, бормочет: «Как прохладно». — Печуга — одна из самых старых и добросовестных сотрудниц, я не мог отказать ей.

— Мы не можем фабриковать мучеников, довольно с нас и тех, кого они сделали. — Тигр Кольасос просматривает папки с газетными вырезками, помеченными красным карандашом, Тигр Кольасос совещается с офицерами из Службы безопасности, из сыскной полиции, предлагает план Генеральному штабу, проводит его в жизнь. — Подержи их в казармах пару недель на хлебе и воде. Потом припугни и отпусти, кроме десяти-двенадцати заводил, их пришли нам в Лиму.

— Печуга! — Сеньора Леонор мечется по спальне, сеньора Леонор мечется по гостиной, заглядывает в ванную, видит, как Панта бьет ногой по воде и брызги летят на пол. — Посмотри, с кем ты работаешь, с кем водишься. Печуга! Это же значит — оторва! Как могло получиться, что ты явился в церковь с падшей женщиной, у которой вдобавок такое имя. Я не знаю, какого святого молить, я уж и к младенцу-мученику ходила, на коленях просила, чтобы он вытащил тебя из этого вертепа.

— Она попросила меня быть крестным отцом ее сынишки, и я не мог отказать ей, мама. — Пантосик намыливает голову, лицо, тело, Пантосик плещется под душем, заворачивается в полотенце, выскакивает из ванны, вытирается, опрыскивается дезодорантом, причесывается. — Печуга и Стомордый поступили очень мило — дали малышу мое имя. Его зовут Панталеон, я крестил его.

— Какая честь для нашей семьи. — Сеньора Леонор идет на кухню, сеньора Леонор приносит щетку с тряпкой, вытирает пол в ванной, идет в спальню, подает Панте рубашку, отутюженные брюки. — Уж если тебе приходится выполнять эту ужасную работу, выполняй по крайней мере и то, что ты мне обещал. Не ходи с ними, чтобы люди вас вместе не видели.

— Знаю, мамуля, не томи мне душу, оп! До потолка, оп! — Пантосик одевается, Пантосик бросает грязное белье в корзину, улыбается, подходит к сеньоре Леонор, обнимает ее, приподымает. — Ах, чуть не забыл показать. Смотри, письмо от Почиты. И фотографии малышки Гладис.

— Ну-ка, подай мне очки. — Сеньора Леонор оправляет юбку, сеньора Леонор поправляет кофточку, отнимает у него конверт, идет к свету, к окну. — Ой, ну что за прелесть, до чего хороша моя внучка и как поправилась. Когда же ты пошлешь мне то, что я у тебя прошу, святой Иисус Багасанский. Целыми днями простаиваю в церкви, молюсь, чтобы нас перевели отсюда, — и никакого толку.

— Какой набожной ты стала в Икитосе, моя старушка, а в Чиклайо, бывало, и в церковь не заглядывала, все в карты играла. — Панта садится в плетеную качалку, Панта листает газету, решает кроссворд, смеется. — Молитвы, наверное, не помогают потому, что ты путаешь веру с предрассудками: младенца-мученика со святым Иисусом Багасанским, господа-чудотворца со святой Игнасией.

— Не забывайте, что придется бросить людей и деньги на охоту за сумасшедшими «братьями». — Полковник Лопес Лопес садится на самолет, в джипы, на катера, полковник Лопес Лопес разъезжает по Амазонии, возвращается в Лиму, заставляет работать сверхурочно офицеров из Счетно-финансового отдела, диктует докладную, является в кабинет к Тигру Кольасосу. — Довольно значительные расходы для Сухопутных войск. Да еще Рота добрых услуг — чистое кровопускание, работает в убыток. Не говоря уж о других проблемах.

— Вот письмо от Почи, всего четыре строчки, я тебе прочитаю. — Панта слушает музыку, Панта гуляет по Пласа-де-Армас с сеньорой Леонор, работает до полуночи у себя в кабинете, спит шесть часов, поднимается с зарей. — На лето они поехали с Чичи в Пиментель, там пляж. И ни слова о возвращении, мама.

— Словно никакой Роты и не было. — Тигр Кольасос нахлобучивает фуражку, Тигр Кольасос пропускает вперед генерала Викториа и полковника Лопес Лопеса, вслед за ними выходит из кабинета, в машине садится на переднее сиденье, велит шоферу гнать в «Росита Риос». — Да, разумеется, это один из выходов, именно его выбрал бы Скавино. Но не слишком ли мы спешим? Не вижу причин и необходимости объявлять опыт с Ротой добрых услуг неудавшимся. Отрицательные стороны, имеющиеся в ее работе, не так уж значительны.

— Меня не беспокоят отрицательные стороны в ее работе, меня беспокоят положительные, Тигр. — Генерал Викториа выбирает столик на открытом воздухе, генерал Викториа садится во главе, отпускает узел галстука, внимательно изучает меню. — И особенно ее фантастические успехи. По-моему, дело в том, что мы, сами не зная того и не ведая, запустили адский механизм. Лопес только что объехал все гарнизоны в сельве, его доклад вызывает тревогу.

— Считаю необходимым как можно скорее набрать еще десять рабочих единиц, — телеграфирует капитан Пантоха. — Не ради расширения масштабов, но во имя сохранения достигнутого уровня.

— Дело в том, что услуги, предоставляемые Ротой капитана Пантохи, стали главной заботой всех гарнизонов, лагерей и постов Амазонии. — Полковник Лопес Лопес заказывает для начала жаренное на вертеле мясо с кукурузой, потом утку в маринаде с перцем. — Я ничуть не преувеличиваю, мой генерал. И офицеры, и унтер-офицеры, и солдаты только об этом и говорят, поверьте. Даже о преступлениях «братьев» забывают, едва дело касается услуг.

— Причиной тому — многочисленные патрули и поисковые группы, снаряженные в погоню за убийцами на религиозной почве, — вскрывает суть капитан Пантоха. — Как известно Командованию, эти отряды находятся в горах, выполняя задание первостепенной важности полицейско-гражданского характера.

— Этот чемодан, Тигр, полон доказательств. — Генерал Викториа останавливается на маринованной рыбе с луком и перцем и на почках по-креольски с рисом. — Угадай, что в нем за бумаги. Докладные о боевой готовности воздушных, наземных и речных оборонных сооружений на эквадорской, колумбийской, бразильской и боливийской границах? Холодно. Предложения и проекты улучшения наших средств обороны и нападения в районе Амазонии? Холодно. Исследования в области коммуникаций, интендантского дела, этнографии? Холодно, холодно.

— Рота добрых услуг полагала своей обязанностью послать оперативные группы туда, где находятся эти отряды, — радирует капитан Пантоха. — И мы выполнили эту задачу благодаря усилиям и энтузиазму всего без исключения персонала.

— Сплошные заявки на ЖРДУГЧА, мой генерал. — Полковник Лопес Лопес на десерт берет медовую халву из арахиса и охлажденное как следует пльзеньское пиво, полковник Лопес Лопес заключает: — Все унтер-офицеры Амазонии подписали прошение о предоставлении им возможности пользоваться услугами Роты. Вот они тут: сто семьдесят две страницы.

— Для них мы специально создали летучие бригады из двух-трех рабочих единиц, но такое дробление персонала лишает меня возможности полностью обеспечивать потребительские центры, — телефонирует капитан Пантоха. — Надеюсь, я не слишком превышаю свои полномочия, мой генерал.

— Опрос, проведенный Лопес Лопесом среди офицеров, дал невероятные результаты. — Генерал Викториа управляется с едой, помогая себе корочкой хлеба, генерал Викториа запивает каждый кусок пивом, отирает лоб салфеткой.

— От капитана и ниже — девяносто пять процентов офицеров — тоже требуют услуг. А от капитана и выше — пятьдесят пять. Что ты скажешь на это, Тигр?

— В соответствии с цифрами, которые сообщил мне полковник Лопес после проведения неофициального опроса, я должен полностью пересмотреть наш план-минимум и расширить деятельность ЖРДУГЧА, мой генерал. — Капитан Пантоха оживляется, капитан Пантоха исписывает тетрадь за тетрадью, принимает таблетки, засиживаясь до рассвета на командном посту, отправляет объемистые заказные пакеты. — Убедительно прошу не принимать во внимание проект, который я вам направил. Сейчас день и ночь я работаю над новым графиком. Надеюсь скоро выслать его вам.

— Мне очень жаль, Тигр, но я должен сказать, что Пантоха хоть и псих, но при этом воплощение здравого смысла. — Генерал Викториа набрасывается на почки, генерал Викториа шутит, что французы правы, главное — попасть в ритм, а там можно съесть сколько угодно — восемнадцать, двадцать блюд. — Его аргументы неопровержимы.

— Ввиду возможного удвоения числа потребителей в случае включения в их число унтер-офицеров, — капитан Пантоха совещается с Чучупе, Чупито и Китайцем Порфирио, капитан Пантоха производит осмотр кандидаток, отсеивает «прачек», беседует с сутенерами, подкупает сводней, — должен сообщить вам, что, согласно минимальному плану, обеспечивающему уровень потребления ниже жизненно необходимого сексуального минимума, понадобится четыре судна того же водоизмещения, что и «Ева», три летательных аппарата типа «Далилы» и оперативный штаб в двести семьдесят две рабочие единицы.

— Почему сержантам и солдатам эти услуги предоставляются, а унтер-офицерам — нет? — Полковник Лопес Лопес отодвигает на край тарелки лук и косточки и в два приема приканчивает утку под маринадом, полковник Лопес Лопес улыбается, оглядывает проходящую мимо женщину, подмигивает, восклицает: — Какая лепка! А если предоставить унтер-офицерам, то чем офицеры хуже? И так далее. Возразить нечего.

— Разумеется, если в сферу деятельности Роты включить офицеров, то и цифры будут другими, мой генерал. — Капитан Пантоха идет к знахарям, капитан Пантоха принимает айауаску, и в его галлюцинациях армии женщин, распевая распу, проходят парадом по Марсову полю, капитана Пантоху рвет, он работает, ликует. — Я провел небольшое исследование, так, на всякий случай. Придется, по-видимому, создать специальный отряд для чрезвычайных заданий.

— Разумеется. — Генерал Викториа отказывается от десерта, генерал Викториа просит кофе, вынимает пузырек с сахарином, бросает две таблетки, залпом выпивает чашку, закуривает сигарету. — И если допустить, что для биологического и психологического здоровья войск необходима Рота, то, наверное, из месяца в месяц надо увеличивать и число услуг. Потому что, ты сам прекрасно знаешь, Тигр, инструмент совершенствуется в процессе труда. И в данном случае спрос всегда будет превышать предложение.

— Вот именно, мой генерал. — Полковник Лопес Лопес просит счет, полковник Лопес Лопес делает попытку вынуть бумажник, слышит: «Вы что, с ума сошли, сегодня угощает Тигр». — Хотели заткнуть дыру, а разворотили такую брешь, что сквозь нее, как сквозь решето, уйдет весь бюджет Интендантской службы.

— И вся энергия наших солдат. — Генерал Скавино отправляется с особой миссией в Лиму, генерал Скавино наносит визиты политическим деятелям, просит аудиенции, советует, интригует, хитрит, возвращается в Икитос.

— Эту жажду услуг, пробудившуюся в сельве, Тигр, не может остановить даже Христос. — Генерал Викториа открывает дверцу машины, генерал Викториа выходит первым, говорит: жаль, нельзя вздремнуть после такого обеда, велит ехать обратно в министерство. — Даже — не будем отставать от моды — младенец-мученик. Кстати, вы знаете, что его почитают уже и в Лиме? Вчера я у своей невестки обнаружил маленький алтарь с изображением младенца-мученика.

— Для начала — отборный отряд из десяти рабочих единиц специально для офицеров, мой генерал. — Капитан Пантоха разговаривает сам с собой на улице, капитан Пантоха засыпает за письменным столом, грезит, пугает сеньору Леонор своей худобой. — Для гарантии качества мы, разумеется, набрали бы их в Лиме. Как, по-вашему, звучит: «Особый отряд Женской роты добрых услуг для офицеров — ОО ЖРДУГЧА»? Высылаю вам подробный проект.

— Да, черт возьми, они, пожалуй, правы. — Тигр Кольасос входит в кабинет, Тигр Кольасос думает, ломает голову, вскрывает почту, грызет ногти.

— Эта свистопляска принимает мрачный оборот.