Русские корни стилистики

Западные школы стилистики

Объект внимания – композиция

От языка газеты – к стилистике жанров

• Истоки функциональной стилистики в трудах М.В. Ломоносова

• Лаокоон стилистики и риторики, красноречия, поэтики, логики

• От филологического анализа художественного текста – к теории функциональной стилистики

• Теория «трех стилистик» в трудах В.В. Виноградова и Ш. Балли

• Лингвистические исследования публицистической речи

В глубокую древность – в древнегреческую и древнеримскую науку о красноречии уходят истоки русской стилистики. Богатое прошлое позволяет нам проследить этапы становления ее основных понятий. В том числе композиции текста. Фактические же национальные признаки стилистики зафиксированы в работах XVI–XVII вв. в первых русских риториках вологодского епископа Макария и М.И. Усачева. В них даются рекомендации, как построить речь, соответствующую по форме и теме повествования и ситуации, разграничивая при этом три типа речи – высокий, средний и низкий. По сути – это элементы теории функциональных стилей литературного языка, начало русской функциональной стилистики.

Русские корни стилистики

Развитие и упорядочение ее как науки о стилистических ресурсах русского языка находим в трудах М.В. Ломоносова. Академик В.В. Виноградов писал: «…никто у нас, в отечественной филологии, с такой полнотой и с такой глубиной, с такой свободной и всесторонней оценкой и интерпретацией языковых фактов, опирающейся на гениальную интуицию, тонкое художественное чутье и историческое осмысление тенденций русского литературно-языкового развития, до Ломоносова и после него не разрабатывал проблемы стилистики русского языка»[1].

Ведущим принципом всеобъемлющего ломоносовского учения о русском языке является стилистический. А его трактат «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» – первая собственно стилистическая работа. В ней целенаправленно используется жанровый принцип анализа языка. В «Предисловии…» автор говорит о стилистических эффектах причастий и деепричастий, вполне уместных в высокой поэзии. Его волнуют три фундаментальные проблемы стилистики: сосуществование в литературном языке церковнославянских и русских слов (актуальная на тот исторический момент в жизни русского языка), разграничение литературных стилей (и по сей день ответы многоконцептуальны), классификация литературных жанров (вечная проблема.).

Теория трех стилей в ломоносовской трактовке послужила не исходным положением, а лишь формой, в которую оказалось удобным заключить результаты наблюдений и обобщений исторического развития и стилистической организации русского литературного языка. Идеи Ломоносова дают первое представление о функциональных разновидностях русского языка, о жанрах (типах) русской литературной речи и принципах ее выразительности.

«Риторика» (1748 г.) под длинным названием – «Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки» – имеет четкий адрес: «в пользу любящих словесные науки». Она и по сей день востребована. Конечно, взгляды Ломоносова на риторику как на «искусство о всякой данной материи говорить и тем приклонять других к своему об оной мнению», традиционны. Его риторика основана на определениях Аристотеля, Горация, Квинтилиана Фабия и первых русских риторов. Однако оригинальность и значимость риторического учения Ломоносова в том, что оно полностью ориентировано на русскую культуру и строй русского языка.

Эссеистический стиль работы, логическая выстроенность делает многие его тексты образцом классической ораторской речи. Ломоносов выявил закономерности стилистического использования лингвистических, композиционных и изобразительных средств, связанных со спецификой жанров в русском литературном языке, наметил классификацию стилей и приемы совершенствования ораторской речи. Его научные воззрения оживают в собственной писательской практике. Изменяется лишь ракурс мысли, усиливая эффект целостного восприятия, отмеченный еще А.С. Пушкиным: Ломоносов «обнял все отрасли просвящения»[2].

Но в его поистине необъятном научном наследии есть одна очень личная работа – статья «О качествах стихотворца рассуждение». Это пример глубочайшей эрудиции, владения искусством слова, работы мысли. Перед нами весь арсенал эссеистической технологии поиска ответа на поставленный вопрос. Тема имела продолжение в русской литературе – в эссе «Что нужно автору» Н.М. Карамзина, в эссеистической статье «Нечто о врожденном свойстве душ российских» П. Плавильщикова и во многих других, полных рефлексивных свидетельств о переплетении судеб частных с абстрактными судьбами «души российской». Спустя пару веков предпримем эксперимент: попробуем с позиций современной стилистики текста проследить путь композиционной разработки темы самим Ломоносовым.

Она заявлена с самого начала, во вступительной прозаической строфе: «.В Российском народе между похвальными ко многим наукам склонностьми перед недавними годами оказалася склонность к стихотворству; и многие, имеющее природное дарование, с похвалою в том и преуспевают»[3]. Типичная оценочная констатация факта. Отсюда начинается движение «по касательной»: то раздумья автора совсем близки к сути, то отодвигаются на философскую дистанцию. Он «разглядывает» проблему в разных плоскостях, ищет подтверждения своим мыслям у писателей греческих. Высказывает свое отношение к истории древней, политической и литературной. Оценивает общекультурные достоинства Горация, Вергилия, Овидия. Формулирует (в сравнительном аспекте, сопоставив русский язык с латинским, французским и немецким) признаки оригинального стиля русского языка.

Работы Ломоносова по риторике, его философско-литературные статьи, в которых звучит забота о судьбах русского языка, о путях развития науки, о литературном труде, стали истоком эссеистического направления русской литературы. А его филологические труды, как бы далеко они от нас ни отстояли, – фундаментом, на котором поднялись современная стилистика текста и риторика, как, впрочем, и другие направления науки о языке и речи. Ломоносов заложил основы стилистики русского языка и провидчески наметил ориентиры ее будущего развития в функциональном направлении.

На каждом заметном этапе развития стилистики – этой самой капризной и непредсказуемой дамы в филологии – складываются свои взаимоотношения в функциональном спектре близких и соприкасающихся между собой в гуманитарном комплексе научных потоков. Она постоянно флиртует с разными направлениями, ловко ускользая от всех попыток определить ее место и ограничить круг полномочий. Заглянем чуть глубже в историю развития этих отношений.

Зародившись в традиционном учении о красноречии, стилистика продолжала свой путь как неотъемлемая его часть и в XVIII, и в XIX веках. Союз казался долговечным и продуктивным, а главной задачей считалось выявление выразительных средств в разных речевых ситуациях. Однако дальше в его развитии было несколько крутых поворотов. Успешным стал сравнительно-исторический метод в лингвистике. Затем интерес вызвали формально-языковые признаки стиля, исследование принципов стилистического («спектрального» – по Б.А. Ларину) анализа художественного текста и т. д. Неизменным оставалось одно: стилистика зависима и «сплетена» с другими науками – риторикой, красноречием, поэтикой, логикой, психологией.

Но и функциональное направление ожидали новые сдвиги в научных подходах к стилистике. Вопросы правильности русской речи, трудности языка, проблемы нормативности и выразительности – все это из теоретической сферы перемещается в практическую, размывая в очередной раз границы предмета стилистики. Практическая стилистика вторгается и в грамматику русского языка, и в культуру речи, которая ориентируется, как известно, на понятие нормы. На этом этапе стилистике пытаются придать статус независимой научной и практической дисциплины. Но сама природа стилистики, ее обращенность к языку и речи, ее коммуникативность противятся такому подходу.

Проанализировав сложившуюся ситуацию, Г.Я. Солганик предложил рассматривать стилистику по разным параметрам: 1) по предмету – стилистика языка, стилистика речи (в том числе стилистика газетных жанров); 2) по видам языка (речи) – стилистика художественной, деловой, газетно-публицистической, научной и разговорной речи; 3) по аспекту изучения – риторика (прагматический аспект), культура речи (нормативный аспект), лингвистическая поэтика (эстетический аспект); 4) по характеру изучения – общая (теоретическая) стилистика, обращенная к общим закономерностям функционирования языка, и частные стилистики (по видам речи)[4]. Точки соприкосновения стилистики с риторикой очевидны. Все указанные параметры соответствуют сложившемуся в науке в ХХ в. положению и фиксируют имеющиеся научные направления и подходы, придавая им необходимую упорядоченность и стройность.

Если сравнить прозвучавшее выше определение параметров стилистики с определением их в учебнике по общей риторике[5], то стилистика оказывается не самостоятельной конструкцией, а лишь одним из этажей трехэтажного «здания». Вот как оно выглядит:

– Грамматика как наука о правильной речи.

– Стилистика как наука о понимании ясной, красивой и уместной речи и риторика как наука о порождении ясной, красивой и уместной речи.

– Культура речи.

Объединение стилистики и риторики на одном «этаже» представляется продуктивным для развития вузовской дидактики этих научных дисциплин: от искусства понимать, слушать и читать, оценивая глубину и мастерство сказанного и написанного (стилистика), – к мастерству говорить и писать с максимальной эффективностью (риторика). Думаю, что главная причина исследовательского интереса к связке стилистика текста – риторика кроется в их общем «знаменателе» – композиции. Композиция – основной раздел в классической риторике, но по-разному называвшийся, например, у Аристотеля («склад событий», «сплетение», «расположение») или у Ломоносова («расположение»).

Техника создания, говоря современным языком, экспрессивной композиции и есть главный объект внимания стилистики текста. Ее потенциал в дуэте с риторикой оказался необходимым в первую очередь для коммуникативно-жанровых исследований. Согласна с В.В. Одинцовым в том, что современная стилистика возвращается к риторике, которая занималась выяснением закономерностей функционирования текстов и четкостью их построения. Она давала ответы на вопросы, которые ставятся заново[6].

Современное состояние стилистики и развитие новых ее направлений, о чем более подробно речь пойдет на пространстве всей книги, – не случайный результат творческого прозрения одного или даже десятка талантливых исследователей века прошлого и нынешнего. Это научные плоды, возросшие на благодатной почве глубочайших лингвистических идей русской филологической школы И.А. Бодуэна де Куртене, Ф.И. Буслаева, Я.К. Грота, А.А. Потебни, Ф.Ф. Фортунатова, В.И. Чернышева и многих других. Хотя следует признать, что XIX век оказался не очень плодотворным для развития стилистики. В ней так и не определился свой объект исследования, она продолжала существовать в сплетении с другими науками – логикой, поэтикой, психологией, судебным красноречием и т. д.

В 20-е годы прошлого столетия проблемы стилистики изучаются в процессе поиска формально-языковых признаков стиля художественной литературы. Направление получило название «русский формализм», и под его эгидой объединились Б.М. Эйхенбаум, В.М. Жирмунский, Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашевский, А.А. Реформатский, В.Б. Шкловский. Это было время становления теории и истории литературы как филологической науки, опирающейся в изучении художественного творчества на лингвистику.

Основные контуры этой концепции определил В.М. Жирмунский в статье «Задачи поэтики» (1919)[7]. Стилистику наряду со стиховедением, тематикой и композицией он включил в разделы поэтики и назвал «как бы поэтической лингвистикой». В советской филологии развивались многие продуктивные идеи, родившиеся в работах представителей формального направления: в функциональной стилистике, к примеру, продолжается поиск приемов актуализации содержания; в стилистике текста используются многие наблюдения по теории композиции, отражавшие влияние блестящих опытов филологического анализа текстов Б.М. Эйхенбаума[8], и т. д.

Дальнейшее развитие стилистики прослеживается в работах А.М. Пешковского, Л.В. Щербы, Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, А.Н. Гвоздева, Г.О. Винокура. Стало очевидным, что стилистика уже не вмещается в рамки пособий по риторике и поэтике. Началом собственно функциональной стилистики стала работа Г.О. Винокура «Культура языка» (1925 г.), в которой он доказывает, что содержание и сфера приложения стилистики должны быть шире и не могут ограничиваться рамками науки о красноречии: «Правила искусственного красноречия должны уступить в ней учению о говорении в самом широком смысле этого термина»[9]. В 20-30-е годы ученые задумываются над проблемами функционирования языка, над его сутью как социального явления. Глубокое осмысление жизненных, общественных, культурных функций языка, проявляющихся в речи, содержится в работах М.М. Бахтина и Н.И. Конрада.

М.М. Бахтин еще в 1929 году заговорил о социальной природе слова, о жизни слова, которая ощущается в переходе «из уст в уста, из одного контекста в другой контекст, от одного социального коллектива к другому, от одного поколения к другому поколению»[10]. Небезынтересно, что это явление стало предметом пристального рассмотрения в теории «языкового существования» в японской лингвистической школе в конце 50-х годов[11]. Проблемы теории «языкового существования» затрагивались в работе Бахтина «Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке и языке» (1930)[12]. Он обратил внимание на диалогическую природу слова (слово – продукт взаимоотношения говорящего и слушающего), рассматривал высказывания как «реальные единицы языка-речи», обосновывал важное для функциональной стилистики положение о роли контекста. Именно М.М. Бахтин подвел философскую базу под функциональную стилистику.

Ученые, совершенно независимо друг от друга, предлагают оригинальные методики анализа художественных произведений. Л.В. Щерба говорит о необходимости объединения лингвистического и литературоведческого методов, определяя лингвистический путь толкования значений[13]. Б.А. Ларин, предупреждая о недопустимости препарирования литературных произведений, разрабатывает методику выявления комбинаторных приращений, которая имеет широкий спектр действия – от слова до целого произведения[14]. В.В. Виноградов сосредоточивает свое внимание на синтаксическом строе произведений, пытаясь уловить в структурах движение авторской мысли (не только высказанной, но и скрытой)[15].

Поиск методики анализа художественного текста открывает перед учеными новые перспективы и расширяет общее представление о возможностях функционального направления. К 40-50-м годам в исследовании традиционного и функционального направлений стилистики был накоплен значительный опыт и назрела необходимость его обобщения. Из работ такого плана в лингвистической литературе особенно выделяются «Очерки по стилистике русского языка» А.Н. Гвоздева[16]. В основе его стилистической системы лежит понятие нормы, которое служит языковым регулятором между говорящими и пишущими.

Глубокий смысл видел ученый в том, чтобы стилистика, выявив значения, экспрессивную окраску, употребление слов и грамматических конструкций, помогла создать условия для их эффективного использования. Многие наблюдения А.Н. Гвоздева явились научным предвидением дальнейших путей развития функционального направления в стилистике. Совершенствование навыков сознательного выбора лингвистических средств и лежит в основе направления практической стилистики, которое становится одним из ведущих в 50-60-е годы[17].

В языкознании нет общепринятого определения стилистики. Причина, очевидно, в том, что становление стилистики как науки происходило в недрах других наук. Это породило множество направлений, методик, необычайно расширился объект исследования, и мнения ученых, естественно, разошлись в определении основных понятий этой науки.

В какой-то мере показательна научная дискуссия, которая шла в 1954–1955 годах на страницах журнала «Вопросы языкознания». Начало дискуссии положила статья Ю.С. Сорокина «К вопросу об основных понятиях стилистики»[18]. В ней автор пытался отойти от широко принятого деления на «стили языка», так как оно не позволяло, по его мнению, увидеть картину функционирования языка и не давало возможности проследить зависимость лингвистического облика высказывания от условий его использования и назначения. Ю.С. Сорокин считал, что в высказывании проявляется многообразие стилей речи, а не стилей языка, и предлагал поэтому разделить стилистику на аналитическую и функциональную. В функциональном плане должно, по его мнению, рассматриваться стилистическое применение элементов языка в конкретных речевых условиях.

В ходе дискуссии были высказаны различные мнения по поводу объекта стилистики, основных понятий и категорий. Подводя итоги, В.В. Виноградов сформулировал определение стилистики, принятое за основу в науке того времени: «Стилистика общенародного национального языка охватывает все стороны языка – его звуковой строй, грамматику, словарь и фразеологию. Однако она рассматривает существующие языковые явления не как внутренне связанные элементы целостной языковой структуры в их историческом развитии, а лишь с точки зрения функциональной дифференциации, соотношения и взаимодействия близких соотносительных, параллельных или синонимических средств выражения более или менее однородного значения, а также с точки зрения соответствия экспрессивных красок и оттенков разных речевых явлений; с другой стороны, стилистика рассматривает эти явления с точки зрения их связи с отдельными формами речевого обращения или с отдельными общественно разграниченными типами и разновидностями речи»[19]. Из этого определения следует, что стилистика проходит через весь язык, «по всему срезу его структуры.»[20].

Стилистика – наука конфликтная, пестрая, имеющая свои объекты и в области исследования языка, и в речевых исследованиях, и уж, конечно, в области текстовых исследований. Стилистика генеративная, лингвистическая, структурная, функциональная, лексическая, синтаксическая, фразеологическая, стилистика теоретическая и практическая, индивидуально-авторская и жанровая, стилистика художественной системы и документальной, стилистика языка, речи, текста, стилистика восприятия, кодированная и декодированная. создалось представление о том, что, применив «портняжный принцип», можно выкроить объект исследования на любой вкус («cajon de sastre» – ящик портного – в науке). А если посмотреть на это по-другому, приняв как должное специфическую широту объекта стилистики и вынужденную необходимость исследовать его всегда в стыковке с другими смежными науками?

Наука всегда подчиняется господствующему стилю мышления («господствующая парадигма»[21]). В истории научного становления стилистики – и объективное подтверждение этого положения, и объяснение ее современной пестроты концепций, школ, направлений. Функционально-системный принцип, ведущий в современной русской стилистике, соответствует не только функциональному подходу к явлениям языка и речи как нового и перспективному, но и отражает процесс интеграции в науке, предопределенный господствующим функционально-системным стилем мышления в современном обществе[22].

Русская стилистика традиционно развивалась в функциональном направлении. Предмет стилистики, естественно, уточнялся неоднократно. Но уже риторика XVIII века различала элементы теории функциональных стилей литературного языка. В риториках XIX века разрабатываются выразительные средства русского языка и приемы построения правильной речи. Стилистика всегда была озабочена тем, чтобы выявить возможности языка для эффективного выражения мыслей – в самом широком плане. И на фоне теоретического многоголосия всегда заметным было функциональное направление исследований, в основе которого – принцип диалектического единства языка и речи.

При таком подходе понятие «текст» соотносится с понятием «язык» через функциональный стиль, позволяя рассматривать композиционно-речевое единство текста в соотношении содержательного и структурного планов. Именно это определило развитие функциональной стилистики в русле лингвистических наук, а изучение особенностей и закономерностей употребления языка в разных условиях и сферах человеческой деятельности стало научной целью. Оттолкнувшись от «трех стилистик» Ш. Балли, русская наука изменила направление, и движение ее вошло в иное русло, сформированное работами В. Виноградова. Его концепция «трех стилистик» отличается от вышеизложенной новым подходом к произведению художественной литературы[23].

Академик В. Виноградов предложил новую схему стилистических исследований, тоже, как и в концепции Ш. Балли, состоящую из трех кругов, но по сути это были совсем другие круги исследования. В центре внимания оказалась стилистика языка как «система систем», или структурная стилистика (объект ее изучения – функциональные языковые стили), и «стилистика речи» с основным объектом изучения – речевыми жанрами, обусловленными видами письменной и устной речи. В особое направление выделяется «стилистика художественной литературы», внимание которой сосредоточено на стиле литературного произведения, стиле писателя, стиле литературного направления.

Выделив эпицентры стилистических исследований, В. Виноградов неоднократно отмечал их взаимное тяготение и соприкасаемость: «В той очень обширной, малоисследованной и не ограниченной четко от других лингвистических или даже – шире – филологических дисциплин сфере изучения языка вообще и языка художественной литературы, в частности, которая ныне называется стилистикой, следовало бы различить по крайней мере три разных круга исследований, тесно соприкасающихся, часто взаимопересекающихся и всегда соотносительных, однако наделенных своей проблематикой, своими задачами, своими критериями и категориями»[24]. Работы В. Виноградова позволили объединить языковой и речевой аспекты исследования и усилили функциональную направленность исследований, хотя это, в свою очередь, вызвало новые разногласия, появление новых концепций и обострило научные дискуссии.

Западные школы стилистики

Современная стилистика разменяла последнее десятилетие своего векового существования[25], однако своеобразный юбилей был омрачен состоянием этой научной дисциплины, которое многими учеными оценивается сегодня как кризисное. Некоторые ученые даже ставят под сомнение существование стилистики как науки. «Прекрасная реальность», а именно так назвал в свое время стилистику А. Алонсо[26], исчезает с научного горизонта, растворяясь в других дисциплинах – риторике, прагматике, литературной критике и т. д. По мнению других современных исследователей, научная ситуация гуманитарных знаний и поиск новой методологии вывел стилистические исследования на новый виток.