29

— Раз, два, три, проверка, — произнесла Андреа.

— Вот так хорошо, — возбужденно отозвался Кит. — Слушай, у нас тут не прервется связь с тобой нынче вечером, а?

— Надеюсь, что нет. — Андреа решила, что произнесла это вполне уверенно.

— Ладно. Мы готовим специальную подводку и сначала вклинимся в эфир, а уж после дадим тебя. Так что ты пойдешь во главе.

— Хорошо.

— Насколько я могу судить, ты будешь гвоздем всей программы. Перебежать тебе дорогу не позволят никому.

— Что ж, наверное, настал мой звездный час.

— Надеюсь. Да, еще, Ястребица, слушай, постарайся... — Слова поглотили помехи.

Андреа переключилась на вспомогательную частоту — та же проблема. Эти сукины дети глушат ее. Невероятно!

Она сняла трубку. Но сколько ни ждала, гудок так и не зазвучал.

Джо Рескули сидел за рулем уже почти двенадцать часов, когда наконец свернул на шоссе №32, идущее в северном направлении, чтобы одолеть последние мили до Купола. В машине вместе с ним была его жена Эми и свояченица Тереса. Они приехали из Сакраменто, проделав весь путь за три дня. Тереса занималась физикой элементарных частиц. Джо толком не представлял, что это значит, но зато знал, что работа у нее хорошая, вкалывать чересчур много не приходится, и восхищался этим. «Она зарабатывает на жизнь тем, что знает», — гордо говорил он друзьям на винзаводе. Сам Джо не помнил дня, когда ему не приходилось бы лить семь потов за каждый цент.

Тереса уже не первый месяц только о Куполе и говорила, и энтузиазм ее был настолько заразителен, что Джо с Эми начали подумывать о поездке на гребень Джонсона. Но побывать там хотели все трое, а доехать на машине гораздо дешевле, чем лететь самолетом.

Вот так они тут и оказались. Тереса сказала, что надо задержаться на гребне до сумерек, чтобы посмотреть, как строение светится. Эми голосовала за это предложение обеими руками, она всегда поддерживала сестру в любом начинании. Джо давно понял, что она не единожды раскаялась в своем замужестве. Эми ни разу даже не заикнулась на эту тему, но это видно по ее глазам. Не выйди она замуж за Джо, она сейчас работала бы в каком-нибудь институте, имела бы отдельный кабинет, докторскую степень и уверенность, что она оставит свой след на земле.

В тени гребня было уже темно, мела поземка, крепкий ветер раскачивал старенький «бьюик». Джо знал, что на гребень ведет узкая извилистая дорога, и вовсе не горел желанием выписывать по ней кренделя на закате при таком ветре. Но сестры так разволновались, что не успокоятся, пока не увидят то, ради чего приехали.

— Вон. — Эми указала на установленный рядом с шоссе транспарант с большой желтой стрелкой и надписью «Купол». Но кто-то перечеркнул плакат жирной линией и набитой по трафарету надписью «Закрыто».

— Не может быть! — поразилась Тереса. — Он должен быть открыт до заката!

Сразу за поворотом обнаружилась подъездная дорога, но ее перегораживал барьер. Рядом стояла полицейская машина, и офицер подгонял поток машин. Джо притормозил и опустил стекло. Полицейский раздраженно махнул им, чтобы проезжали.

— Что стряслось, офицер? — осведомился Джо.

— Проезжайте, пожалуйста. Его прикрыли.

— Ладно. — Джо постарался скрыть удовлетворение. — А во сколько он откроется утром?

— Ни во сколько. Его прикрыли насовсем.

— Насовсем? — недоверчиво переспросила Тереса. — Почему? Офицер, мы приехали издалека! — Ее голос сорвался на фальцет.

— Мэм, нам-то толком ничего не говорят. Суд постановил его закрыть как источник опасности.

— Вы шутите?!

— Прошу прощения, но вынужден просить вас не задерживаться.

Полицейский отошел, дожидаясь, когда они отъедут. Тут же следом подкатил еще один автомобиль. Полицейский только вздохнул.

В этот момент с севера подъехал черный «форд» восемьдесят восьмого года и остановился у барьера. За рулем сидел пожилой индеец, пассажиров в машине не было. Джо с негодованием увидел, как перед ним открывают дорогу. «Форд» въехал, и заграждение вернули на место.

— Эй, в чем дело? — спросила Тереса. — А почему пустили его?

— Это казенная машина, — пояснил фараон.

Джо свирепо воззрился на него, но легавый не придал этому значения. Бросив взгляд на Джо, он молча указал вдоль шоссе.

— Ну, кто-то у меня получит письмишко, — буркнул Джо, поднял стекло и ударил по газам.

Ходок предполагал, что у полицейского заграждения его ждут неприятности. Всю дорогу из резервации он пребывал в полнейшей уверенности, что его не впустят на гребень. Быть может, даже арестуют. Но вопреки ожиданиям его все-таки впустили. Уже выезжая на дорогу, Ходок понял, в чем тут причина. Он старик, и власти надеются, что он поумерит пыл воинственной молодежи в Куполе. Во всяком случае, по их мнению, сам он никакой угрозы не представляет.

Он осторожно огибал повороты, попутно отмечая, что полиция получала подкрепление. Через некоторое время деревья поредели, и он наконец выехал на вершину гребня. На стоянке сиротливо приткнулось всего около полудюжины машин.

Купол поблескивал в угасающем свете дня, настраивая душу на возвышенный лад. По чистым и ясным очертаниям Купола легко было понять, что его создатели любили Землю именно такой, какой она была в дни строительства, а по ту сторону ворот такой мир существует и поныне. Ходоку захотелось потолковать с теми, кто прилетел в такую даль, чтобы пройтись под парусом по девственному морю. Они словно догадывались, в каком положении окажутся индейцы, и оставили им в дар нетронутую планету.

Вышедший из сторожки Адам помахал ему рукой.

Заглушив двигатель. Ходок выбрался из машины:

— Рад видеть тебя, Адам.

— А я вас, губернатор... — Адам хотел было что-то добавить, но замешкался и промолчал.

— Ну, в чем дело?

— Участок очень трудно оборонять. Во всяком случае, с горсткой людей.

— Ты предпочтешь отступить?

— Нет. Этого я не говорил. — Тут чуть ли не над самыми их головами пролетел вертолет, вздымая пыль из раскопа. — Фоторекогносцировка, — прокомментировал Адам.

Ходок кивнул:

— Подъездную дорогу перекрыли. Так что же ты предлагаешь?

— Приготовиться к неизбежному. Не дожидаться, пока они нанесут удар.

— И как вы это сделаете?

Они уже подошли к сторожке и остановились у порога.

— Начнем с того, что свалим несколько деревьев поперек дороги. По крайней мере это их немного задержит.

— Вдоль всей дороги стоит полиция.

— Я знаю.

И тут Ходок понял, куда клонит Адам. Полицейским и в голову не приходит, что обороняющиеся отважатся на сколь-нибудь решительные действия. Как ни крути, люди здесь давным-давно не стреляют друг в друга. Ряд одновременных засад очистит дорогу. А пара удачно расположенных снайперов сможет продержаться очень долго, если свалить несколько деревьев. Это могло бы удаться.

— Нет, — отрезал Ходок.

— Губернатор, не можем же мы здесь сидеть и вот так просто дожидаться, когда начнется атака.

— Неужели ты думаешь повлиять на исход схватки, убив пару-тройку полицейских?

В черных глазах Адама полыхнул гнев:

— Если нам суждено отправиться за великую реку, не следует уходить в одиночестве.

— Нет, — повторил Ходок. — Пролей кровь единожды, и она потечет рекой, пока не погибнут все. Я предпочел бы более благоприятный исход.

— И как же вы надеетесь организовать благоприятный исход?

— Я связался с высокопоставленными друзьями. Помощь уже в пути.

— Высокопоставленные друзья? — усмехнулся Адам. — С каких это пор у сиу завелись подобные друзья?

— С очень давних, Адам. Быть может, ты их просто не замечал.

Они вошли в сторожку. Малый Призрак и Сандра Белое Крыло вскочили, но не утратили невозмутимости. Губернатор хорошо знал Малого Призрака — тому уже под тридцать, он содержит жену и двух детей, долго маялся без работы. Но сегодня эти обстоятельства отошли на второй план.

Сандра тоже один раз приходила к губернатору за помощью, когда ее отец врезался на автомобиле в газонасосную станцию. Заглянув в ее сияющие глаза, Ходок вдруг поймал себя на мысли, что она очаровательна. За все эти годы он каким-то образом умудрился проглядеть столь очевидное обстоятельство. С головой ушел в прокладывание своей узенькой жизненной тропки. Жаль.

Она работает в ресторане, обслуживающем посетителей резервации. До слуха Ходока дошло, что она обручилась с белым — столяром, электриком или что-то в этом роде, живущим у Дьявольского озера. Ей еще не исполнилось и двадцати одного года. Губернатор подумал, что следовало бы приказать ей покинуть гребень, но это было бы несправедливо — и по отношению к ней, и по отношению к ее братьям. Она решила стоять на этом рубеже, и он не имеет права отказать ей в этой привилегии.

Вдоль стен стояло оружие — винтовки М-16. Ну по крайней мере у них есть хоть какая-то огневая мощь.

— А еще у нас есть гранатомет, — сообщил Адам. — Так просто им нас не взять.

— Кто здесь еще? — спросил Ходок.

— В Куполе Уилл Горн, Джордж Чистый Родник и Андреа. Макс и доктор Кэннон еще здесь, но я не сомневаюсь, что скоро они уедут. У них гости.

— Тут все еще есть гости? — удивился Ходок.

— Трое, с последней экскурсии.

— Надо обсудить план обороны. — Губернатор опустился в кресло.

Тут распахнулась дверь, и вошел Макс.

— Прямо не верится, что такое возможно, — виноватым тоном проговорил он. — Я пытался дозвониться до сенатора Виковски, но, судя по всему, линия отключена.

— Они хотят, чтобы мы не могли поговорить ни с кем, — усмехнулся Ходок. — Впрочем, по-моему, это не имеет значения.

В душе губернатор пожалел Макса, пребывающего в состоянии полнейшей растерянности. Нелегко найти в душе отвагу, когда война стучится в дверь.

Поглядев в окно на закатное солнце, он с грустью осознал, что рассвета может уже не увидеть.

Эйприл беседовала с уезжающими исследователями, про себя гадая, не станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели Сесил Морин — полная, добродушная особа, бактериолог из Колорадского университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих пор пребывающая под впечатлением чудес Конской Головы; и Дмитрий Рушенко, биолог из «Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз».

— Я бы с радостью туда перебралась, — заметила Грин.

— А правда, — поинтересовалась Морин, — что правительство намерено отнять у вас землю и Купол с ней заодно?

— Очевидно, — кивнула Эйприл.

— Помоги, Господи, всем нам! — горестно покачала головой Морин.

Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.

— Правда на вашей стороне, знаете ли, — сказал он с нью-йоркским акцентом. «Наверное, Лонг-Айленд», — подумала Эйприл.

— Мы знаем.

— Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства, — продолжал он. — Чертовски будет жалко. Хотелось бы мне вам чем-нибудь помочь. — Он сел в машину и включил зажигание.

— Ну, знаете, что я вам скажу, — подхватила Грин. — Будь это в моей власти, им пришлось бы применить силу.

Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.

— Мы собираемся остаться. — Эйприл употребила местоимение лишь в фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но ей было приятно прибегнуть к такой формулировке. — И вы можете остаться с нами, Агата, если хотите. — Она намеревалась произнести это тоном шутливой бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница пришла в полнейшее замешательство.

— Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж и маленькая дочь, — зарделась та.

Остальные просто промолчали.

Эйприл выгадывала удобный момент, чтобы переговорить с губернатором наедине. Он на улице беседовал с Адамом и остальными, наклонившись навстречу крепкому ветру, разметающему земляные валы, оставшиеся возле раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.

— Макс, — спросила она, — зачем они так поступают? Что толку?

Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу и всему, что с ним связано.

— Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.

Эйприл понимала, что Макс с нетерпением дожидается, когда она согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в темноте по дороге, забитой нервными полицейскими, — предприятие рискованное.

А уже стемнело.

— Ужасно не хочется бросать их здесь, — промолвила она, затевая очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося раз за разом на протяжении последнего часа.

— Мне тоже.

— Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.

— И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!

В восемь часов выключили прожекторы, но груды земли по-прежнему были прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.

— Скверно, что на него не набросишь брезент, — заметил Макс.

Когда губернатор покинул Адама и вернулся в сторожку, Эйприл решила, что подходящий момент настал:

— Макс, давай с ним поговорим!

Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У него на глазах Адам Небо и его люди, некогда казавшиеся чрезвычайно разумными и рассудительными, вдруг обратились в шайку фанатиков, вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о том, что можно послать судебные и полицейские власти к чертям, была совершенно чужда его натуре.

Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.

— Губернатор, — начала Эйприл дрожащим голосом, — не стоит идти на такое. Вы можете положить этому конец.

— Так вы все еще здесь? — ласково улыбнулся ей Ходок.

Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены домика, будто пытаясь их сокрушить.

— Нам не хочется бросать вас.

— Приятно слышать, — кивнул Ходок. — Но вам нельзя оставаться.

От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не собирался участвовать в перестрелке.

— Это совершенно бессмысленно, — сказала Эйприл. — Все равно исход предрешен заранее.

Ходок посмотрел ей в лицо:

— Не загадывайте наперед. — Он отвел взгляд, озирая утопающую во тьме речную долину, луну, пребывающую в третьей четверти, дальние огни Форт-Мокси и его пограничной заставы.

— Вы можете выиграть эту битву в суде, — вставил Макс. — Мне кажется, что у вас есть вполне реальные шансы по суду получить все обратно. Но если вы доведете дело до вооруженного сопротивления... — Тут во взгляде старика промелькнуло странное выражение, заставившее Макса прикусить язык.

— Что? — насторожилась Эйприл. — Вы что-то недоговариваете!

— Даже не догадываюсь, что вы имеете в виду, моя молодая леди, — приподнял брови Ходок, не сумев, однако, скрыть легкого замешательства.

— Так что же? — повторила она. — Вы тут все заминировали? Или что?

Вертолет вернулся, пролетев над серединой плато.

Ходок бросил взгляд на часы.

— Разум подсказывает, что надо обратиться в суд, — гнула свое Эйприл. — Почему вы не хотите обратиться в суд?

Вопрос угодил в цель, и Ходок просто отмахнулся, не желая более произносить ни слова. Он хотел лишь одного — чтобы она уехала.

— Так почему же? — не уступала Эйприл. — Почему суд не поможет? Вы ждете подвоха? Или чего похуже?

— Пожалуйста, Эйприл, уезжайте. Хотелось бы мне, чтобы существовал иной, более спокойный путь.

— Вы считаете, что они уничтожат Купол, правда? — раскрыла она глаза. — Вы считаете, что никакой суд не сумеет вернуть его вам?

Губернатор поднял глаза к небу, избегая смотреть на нее. Потом развернулся на пятках и вышел за дверь.

— Боже мой, — охнула Эйприл. — Не может быть! Они на такое не пойдут!

— Нет, пойдут. Вынуждены будут пойти. До тех пор, пока люди уверены, что сверхсовершенная техника существует, что она рано или поздно выплывет на поверхность, — он будет продолжать оказывать гибельное воздействие на мир в целом. Существует лишь один способ нейтрализовать Купол.

— По-моему, он прав, — проронил Макс. — Настало время убираться отсюда.

Эйприл все еще пребывала в нерешительности, постигая разверзшиеся в душе бездонные хляби ужаса.

— Нет. По-моему, не настало.

Внутри у Макса все оборвалось.

— Я не уйду, — закончила она. — Я не могу позволить, чтобы это случилось.

Ровно в двадцать тридцать Брайан Коттер, высокий, импозантный темнокожий американец, уполномоченный Агентства по защите окружающей среды, вошел в пресс-комнату агентства, навстречу объективам телекамер. Еще ни разу ему не доводилось ощущать столь напряженную атмосферу и видеть такое скопление репортеров. Это означает, что была утечка информации.

Коттеру происходящее пришлось весьма не по душе, и принимать в этом участие ему тем более не хотелось. Он понимал необходимость предпринятых президентом шагов, но знал, что воспоминания об этом дне будут годами преследовать его. Наверное, наступит час — и весьма скоро, — когда он всем сердцем будет желать вернуть время и переиграть эти несколько минут заново.

— Леди и джентльмены, — начал он, — я должен сделать сообщение, после чего с радостью отвечу на ваши вопросы. Мы крайне обеспокоены опасностями, проистекающими от Купола. Наше правительство, как вам известно, не выработало официальной позиции по вопросу о том, на самом ли деле существует там мост к звездам или нет. Однако достаточно солидным свидетельством этого является то обстоятельство, что территория по другую его сторону совершенно определенно находится вне Земли.

Это приводит нас к ряду тревожных выводов. Уже распространяются слухи о том, что на нашу планету проникло некое существо. Мы не представляем, что это может быть за существо, и не сомневаемся, что слухи беспочвенны. Но исключить подобную возможность все-таки нельзя, равно как и проникнуться окончательной уверенностью, что подобное не произойдет в дальнейшем. Имеются и прочие потенциальные опасности. Например, вирусы. Или химическое загрязнение.

Поэтому, в целях обеспечения общественной безопасности, наше агентство затребовало и получило судебное постановление, предписывающее владельцам находки передать ее под правительственный контроль. Подчеркиваю, это исключительно временная мера, направленная единственно на предотвращение возможной угрозы. — Вид у Коттера был совершенно страдальческий. — А теперь я отвечу на ваши вопросы.

Марис Квимби, «Пост»:

— Мистер уполномоченный, а согласились ли сиу с таким решением?

Коттер покачал головой:

— Марис, постановление федерального суда не требует ничьего согласия. Но, отвечая на ваш вопрос, скажу, что они наверняка поймут мудрость подобного курса действий. — Он указал, на Хэнка Миллера из «Фокса».

— А не поздновато ли беспокоиться о микробах? — спросил тот. — Я хочу сказать, что, если там были какие-то опасные разновидности, можно не сомневаться, что они уже здесь.

— Хэнк, мы не думаем, что имеются серьезные основания для подобных опасений. Наши действия в данном отношении носят чисто профилактический характер.

Закончив пресс-конференцию, Коттер поднялся к себе в кабинет и откупорил бутылку рома из своих запасов.

30

Дженсен расположилась в Синем доме — здании администрации племени, загнав в угол Уильяма Ястреба. Трансляция на всю страну. Если ты работаешь в десятичасовых новостях Фарго, это твой звездный час. Она улыбнулась Ястребу, но тот словно и не заметил этого.

— Минутная готовность, — сообщил оператор, наводя камеру на резкость.

— Держитесь естественно, советник, — сказала она. — Мы начнем, когда загорится красная лампочка.

— Ладно, — отозвался Ястреб, одетый в кожаный жилет, фланелевую сорочку и джинсы. «На вид ему лет шестьдесят, — прикинула Кэрол, — хотя лицо так изборождено морщинами, что можно дать и больше».

Снова послышался голос режиссера, сидящего в Фарго:

— Кэрол, все, как обычно. Как будто работаешь для нас. Только когда будешь представляться, не забудь, что выступаешь по-крупному.

— Хорошо.

До эфира остались считанные секунды. Оператор показал пять пальцев и начал обратный отсчет. На камере вспыхнула красная лампочка.

— Здравствуйте, я Кэрол Дженсен. Мы находимся в здании администрации сиу на Дьявольском озере. Мы беседуем с советником Уильямом Ястребом, одним из руководителей племени сиу. Советник Ястреб, как я понимаю, вы видели пресс-конференцию Агентства по защите окружающей среды, состоявшуюся сегодня вечером?

— Да, Кэрол, видел. — Ястреб плотно сжал губы, но во взгляде его застыла мука. Кэрол надеялась, что его боль видна на экране, олицетворяя трагическое благородство.

— Как вы можете прокомментировать заявление уполномоченного Коттера?

— Уполномоченный не может не понимать, что нет никакой опасности. Ни для кого. Никто не видел никаких существ, вошедших сквозь ворота, и я уверен, что ни один человек не воспринимает всерьез байку о невидимке. И прочее.

— Советник, как вы намерены поступить?

Его лицо омрачилось:

— Мы не позволим отнять у нас эту землю. Она принадлежит нам по праву, и мы будем ее защищать.

— Означает ли это применение силы?

— Если потребуется. Надеюсь, до этого не дойдет.

— Чуть раньше вы мне говорили, что ваша дочь находится на гребне.

— Совершенно верно.

— Заберете ли вы ее домой?