Тор вспомнил все наслаждения прошлой ночи, которую они провели вместе, и их восхитительное завершение. Казалось, Сильвен совершенно не похожа на Элиссу... но сколько у них было общего! Она знала вкус к радостям жизни, а перед ее легким нравом невозможно было устоять. Годы печали и одиночества забылись в пылу страсти. Сильвен умела получать удовольствие и не стесняясь показывала своему любовнику, что ей особенно нравится.

Кажется, он снова задремал. На этот раз его разбудили тихие голоса на балконе: Сильвен разговаривала с одной из своих камеристок. Закутавшись в простыню, Тор вышел на балкон. Однако вид полуобнаженного мужчины здешних обитательниц не смущал. Даже камеристка смерила гостя весьма откровенным взглядом.

– Ты простудишься, Тор, – процедила королева. – Хела, сделай одолжение, принеси плед.

Хела исчезла и почти сразу вернулась. Плед из тончайшей шерсти был почти невесомым, но стоило закутаться в него, и сразу становилось тепло. Сильвен фыркнула.

– Пух коз из Галинги. Очень редкий и очень ценный.

В руках у Тора уже появилась чашка с чиканой, источающей ароматный пар. Юноша поднес ее к губам. М-м-м... восхитительно.

– И, наверно, очень дорогая, – отозвался он и чуть наклонился, чтобы поцеловать ее в волосы.

Королева благосклонно приняла это проявление нежности и снова вернулась к своим свиткам и бумагам. Глядя, как ее глаза пробегают исписанные строчки, Тор сидел, молча вдыхая утреннюю прохладу. Воздух благоухал неведомыми цветами, которые до сих пор цвели в садах дворца – за вчерашний вечер Тор успел вдоволь на них налюбоваться. Сейчас же он наслаждался тишиной и покоем. Потягивая чикану, он наблюдал за королевой. Знала ли она об этом? Несомненно, но глаз не поднимала.

– Знаешь, – проговорила она, – я терпеть не могу управлять королевством с помощью чернил и пергамента. Мне нравится выходить к людям, разговаривать с ними, а эти бумаги, подписи, печати...

Тор прыснул, и она замолчала.

– У меня очень много работы, – с укором заметила она и потянулась за печеньем, посеребренным сахарной пудрой. Тор последовал ее примеру.

– Понимаю, – он откусил маленький кусочек. – Ты говоришь в точности король Лорис... Ох, какая вкуснятина...

– В самом деле?

– Угу, – пробормотал Тор. Он успел засунуть в рот всю печенину. – Пальчики оближешь.

Она покачала головой.

– Нет, я о короле Лорисе. Расскажи про него. Я слышала, что он красив и... Прости, может быть, это жестоко, но сейчас он стал очень завидным женихом.

Тор задумчиво кивнул.

– Конечно. Он очень хорош собой. Кажется, ростом он чуть пониже вас, Ваше величество, но держится с достоинством, подобающим королю. Он обладает острым умом, образован, любит охоту и лошадей, предан своему народу... и постоянно жалуется, что его заваливают писаниной.

Королева улыбнулась.

– Догадываюсь, что он чувствует. А он – верный человек, Тор?

– Верный?

– Он не изменял супруге?

– Ничего не могу сказать. В конце концов, он мужчина...

Тор слишком хорошо помнил, как Лорис впервые увидел Элиссу. В его взгляде была страсть, и он даже не смог это скрыть.

– Да конечно... Как ты думаешь, он решит еще раз жениться?

Тор разделался с печениной и слизнул с губ крупинки сахара.

– Понятия не имею. Лорис не выглядит на пятьдесят лет.

Но они с Найрией были как будто созданы друг для друга. Найти другую такую женщину нелегко.

– Почему? Я сомневаюсь, что никто из знатных родителей не пожелает сделать одну из своих прекрасных дочерей королевой Таллинора.

– Клянусь Светом, да! Но зная Лориса... если он, конечно, не слишком изменился за последние несколько лет... Думаю, его избранница будет безвестной. Ее имя ничего не скажет придворным. Знаешь... мне кажется, он предпочтет девушку из какой-то маленькой деревеньки всем искушенным столичным красавицам. Насколько я понимаю, Лорис и Найрия любили друг друга еще невинными детьми, – добавил он, словно размышляя вслух, но в его голосе слышалась мучительная тоска.

– А у тебя была такая любовь, Тор? Я хочу сказать... женщина, с которой вы вначале дружили, и только потом стали любовниками? – внезапно спросила Сильвен.

Он не хотел отвечать на этот вопрос, но Сильвен была честна с ним. Откровенность за откровенность.

– Была, Сильвен.

– О... – она взяла еще одно печенье. Похоже, Ее величеству нравились таинственные истории.

– И я до сих пор люблю ее, – тихо добавил Тор.

– Вы только послушайте! До сих пор! И кто она?

Королева уже заметила, что сумела смутить Тора. Он ничего от нее не скрывал. Какое чудо... Вот что захватило правительницу Кипреса, едва она увидела этого человека. Очаровательное смешение утонченности и наивности, силы и мягкости, надменности и скромности. Иногда он кажется маленьким потерянным мальчиком, а через миг она уже восхищается мужеством, с которым он несет на плечах свою тяжкую ношу. И теперь... потерянная любовь! Так и должно быть. Мужчина и его возлюбленная – желанная и вечно недоступная.

– Она не принадлежит тебе, Тор?

– Она всегда будет моей, – грустно отозвался он. – Мы просто не можем быть вместе.

– Почему?

– О-о... так получилось.

Но Сильвен не собиралась отступать.

– Где она?

– В Тале.

– Но родом она, конечно, не из столицы.

Тор фыркнул.

– Нет, Элисса родилась в местечке под названием Пустошная Топь. Маленькая деревушка, где ничего не происходит, про которую мало кто слышал.

– И она изумительно красива?

– Да, – лицо любимой снова встало у него перед глазами. – Золотые волосы. Серо-зеленые глаза. Кожа, как мед. Хрупкая, смешная, умная. Она... очаровательна.

– Я ревную, – проговорила королева и притворно надулась.

– Не ревнуй, – Тор улыбнулся. – Странно, но вы чем-то похожи.

– Спасибо. Как я понимаю, это лесть. О... знаешь, что? – в глазах Сильвен запрыгали лукавые искорки. – У меня только что появилась потрясающая мысль. Лорис и Элисса...

Она отправила в рот оставшийся кусочек печенья. Тор поморщился.

– Я так не думаю, – твердо сказал он.

– А почему бы и нет? – Сильвен стряхнула сахар с кончиков пальцев. – В ней соединилось все, что желанно для короля Таллинора – если верить тому, что ты сказал. Девушка без прошлого... по крайней мере, прошлого, связанного с жизнью при дворе. Родилась в Таллиноре, но не в Тале. Как я понимаю, она весьма небогата?

Тор кивнул.

– И при этом очаровательна – я просто повторяю твои слова. В общем, услада для глаз, ума и сердца. Думаю, они будут прекрасной парой. Король Лорис и королева Элисса...

И она подняла чашку, словно предлагая тост за новобрачных.

– Если вы предлагаете выпить за это, Ваше величество, то я не стану. Элисса его презирает. Ни один враг королевства не способен ненавидеть его так, как она. Элисса никогда не станет королевой Таллинора.

– Все девушки мечтают стать королевами, Тор.

– Но не Элисса.

Он начинал выходить из себя. Сильвен была в полном восторге.

– Почему же она так ненавидит короля? Ты же сам только что дал мне понять, что лучшего правителя на свете не сыщешь. Что он мог сотворить, чтобы его возненавидела простая деревенская девушка?

Тор не отвечал. Молчание затянулось, потом стало невыносимым. Может быть, она зашла слишком далеко?

– Он отобрал меня у нее, Ваше величество.

Эти слова наконец-то были сказаны... и с его лица исчезли последние отблески радости.

Прежде чем королева успела ответить, город огласил перезвон колоколов. Оставив чашки на столике, Сильвен и ее гость поспешили к краю балкона. Как кстати, подумала королева. Она была спасена от необходимости продолжать разговор. К ее облегчению, Тор больше не выглядел так, словно отбивается от толпы врагов.

– Колокола как будто чего-то требуют, – заметил Тор.

– Они возвещают смерть, – откликнулась королева. Тор недоуменно посмотрел на нее. Правительница Кипреса шагнула к нему, Тор обнял ее и прижал к себе. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Обычно она выгоняла наложника из спальни, как только он исполнял то, ради чего его туда позвали. И терпеть не могла, когда после этого бедолага околачивался поблизости, постоянно попадаясь на глаза, или, что еще хуже, влюблялся в нее. Наложники – это просто слуги, не более того.

Но Торкин Гинт не таков.

Едва увидев его, она поняла, что должна заполучить этого человека на свое ложе. Теперь стало ей ясно, что жаждет настоящей любви, а не только постельных утех... Нет, большего. Он должен принадлежать ей.

– Твой друг Локки потребовал, чтобы Хэрид с «Осы» удостоился поцелуя Серебряной Девы, – напомнила королева.

– Ах, да... Я просто не понял. Слишком много всего сразу... Сначала Адонго, потом все остальные... Я не успел...

«О боги, – подумала королева Сильвен. – Значит, тебе будет нелегко это услышать».

– Колокола возвещают День Ожидания.

– Я ничего не знаю про этот обычай, Сильвен. Я вообще не знаком с вашими обычаями.

Королева повернулась, покинула балкон и устроилась в одном из уютных кресел возле небольшой жаровни. Тор последовал ее примеру.

– Согласно закону Кипреса, поцелуй Серебряной Девы – самое страшное наказание. Это ужасная смерть... правда, смерть наступает не всегда. Вообще, Дева разборчивостью не отличается. Случается, что она целует невиновных.

Тор пожал плечами.

– Не понимаю.

– Серебряная Дева сама выбирает, кого целовать, а кого нет. Ее поцелуй рассекает человека пополам – с головы до ног.

– Для Хэрида трудно придумать что-то лучшее, – с довольным видом отозвался Тор.

– Подожди. Тот, кто назначает наказание, сначала должен рискнуть сам. Если Дева не тронула его, значит, он пострадал невинно и может требовать правосудия. И тогда тот, кто причинил ему зло, должен испытать на себе ее гнев.

Ее гость выглядел так, словно его ударили по голове чем-то тяжелым... или заставили решить какую-то весьма непростую задачу.

– Да, – поспешно произнесла Сильвен. – Я догадываюсь, каков будет твой следующий вопрос. Позволь мне ответить сразу. У Девы есть десять врат, которые могут открыться, пропуская клинок... или не открыться. Выбор за самой Девой.

Тору стало страшно.

– Ты хочешь сказать, что это воля случая? И Локки играет вслепую?

– Да, можно сказать и так. Вот почему мы редко прибегаем к услугам Серебряной Девы. Многие приносят мне жалобу, но чаще всего выбирают меч или кнут – смотря по тому, насколько тяжким было оскорбление. Но если ты хочешь, чтобы твой обидчик понес самое тяжелое наказание, которое только знают Королевства, пережил самый сильный страх, какой только возможен, за это надо заплатить. Все имеет свою цену.

– И можно надеяться?..

– Надежды мало, – Сильвен предпочла не скрывать правды. Мы не можем заставить Деву изменить решение.

– У нее есть Хранитель, преданный мне человек. Я вполне доверяю ему. За последнее время к Деве обращались дважды, и оба раза она не тронула ни жертву, ни обидчика. Она пощадила четверых. Как я понимаю, теперь она жаждет смерти.

– Ваше величество... при всем моем почтении к вам... вы не можете этого допустить! Локки еще ребенок.

– Этот ребенок принял решение мужчины, Тор. Он настаивал. Я не могу ему отказать. Он подал жалобу и должен получить то, что просит. Так гласит закон Кипреса.

Тор почувствовал, что закипает.

– И когда можно будет полюбоваться этой мерзостью?

Сильвен сделала вид, что пропустила оскорбление мимо ушей.

– Через несколько часов, поэтому колокола и звонят. Лорке нужно время, чтобы перенести Деву в амфитеатр. Нужно наточить клинки, смазать замки маслом...

– Не хочу больше об этом слышать, – Тор прошелся по комнате. – Кошмар. Что я скажу Эйрин?

– Кто такая Эйрин?

– Сестра Локки. Я обещал ей, что присмотрю за мальчиком.

– Тор, Локки сам принял это решение. Не ты. Не его сестра. Даже капитан Квист повинуется закону.

– Да, легко повиноваться закону, когда речь идет не о твоей крови. Квист – муж Эйрин, а Локки – его шурин, хотя Квист вроде бы старается заменить ему отца. Кстати, отца у них никогда не было. Такого Эйрин своему супругу никогда не простит. Никогда!

– Ты зря выходишь из себя. Будем надеяться, что Дева проявит милосердие. Ты ничего не можешь сделать.

– Я не буду просто стоять и смотреть, как твоя Дева режет Локлина Гилбита пополам.

Это была угроза, не высказанная явно, но королева поняла его.

– Если ты прибегнешь к волшебству, Тор... Пока это наш секрет, но мне придется его открыть. Ты не оставишь мне выбора. В Кипресе Чувствующие встречают больше понимания, чем в Таллиноре, но мы не допускаем, чтобы волшебство творилось в открытую.

– Я следую голосу сердца, Ваше величество, – Тор встал, собираясь уйти.

– А я – законам моего королевства.

– У вас есть закон, запрещающий творить волшебство?

– Волшебство может творить только королева, – резко ответила Сильвен. – Для того, чтобы зачать дочь.

– В таком случае... Не исключено, что мне тоже придется попросить вашу Деву о поцелуе. По вашему приказу, – он медленно поклонился. – Я покидаю вас.

– Да, думаю, тебе пора.

Она печально смотрела, как Тор одевается и уходит. Никто из них больше не произнес ни слова.

Сильвен не удивилась, когда несколько минут спустя Хела вошла в ее покои, сопровождая еще одного чужеземца.

– Ваше величество... – гость отвесил глубокий поклон. Похоже, ему было не впервой встречаться с особами королевской крови.

– Я ждала вас, – произнесла королева.

– Благодарю, что приняли меня, Ваше величество. Я считаю своим долгом рассказать вам о своей жизни в Таллиноре, как вы и просили.

– В самом деле? – сухо спросила она. Это могло означать все, что угодно, но ее собеседника подобное не смутило.

– Я должен предупредить вас, государыня. Это опасный человек.

– Вы про Торкина Гинта? И чем он опасен? Только вчера вы сами говорили, что мне стоит пригласить его во дворец. Что это будет весьма любопытно...

Гот коротко кивнул. Это можно было принять и за знак согласия, и за поклон.

– Конечно. Когда вы рассказали, как он появился на невольничьем рынке, я не мог поверить собственным ушам. Пока могу сказать только то, что я уже сказал. Этот человек опасен. Беды идут за ним по пятам, Ваше величество.

Глядя, как это мерзкое создание, наглое и подобострастное одновременно, распинается перед ней, Сильвен задумалась. Знает ли он, на что способен Тор? Вряд ли. Нет, здесь что-то другое... возможно, ревность.

– Как я поняла, некоторое время вы оба находились при дворе короля Таллинора?

– Совершенно верно, – Гот попытался улыбнуться, но ухмылка получилась отвратительной.

– Торкин Гинт очарователен и помог мне скрасить минуты отдыха.

Она увидела, как при этих словах лицо Гота скривилось, и почувствовала что-то вроде торжества. Лицо не слушается его... такое же уродливое, как и его душа.

Глаза бывшего Инквизитора стали похожи на каменные шарики.

– Я бы посоветовал вам больше не пускать его во дворец, Ваше величество. Будет хорошо, если вы позволите мне разобраться с ним. Может быть, мне понадобится несколько ваших стражников, но... Ради вас, Ваше величество.

– Разобраться?

– Избавить вас от него, госпожа.

– Избавить от него Кипрес или этот мир?

– Как пожелаете, Ваше величество. Я с радостью выполню ваш приказ. Я обязан вам жизнью. И этот долг мне не оплатить до самой смерти.

Гот поселился во дворце лишь несколько дней назад, но королева Сильвен уже прониклась к этому человеку презрением. Она всегда презирала тех, кто готов был перед ней стелиться. Ни малейшего доверия он у нее не вызывал... но мать учила ее, что правительница должна выслушать любое слово, из чьих бы уст оно не прозвучало. Гот был Инквизитором Таллинора и бежал, когда инквизицию упразднили. Очевидно, опасаясь за свою жизнь... Он находился на борту «Осы», когда корабль затонул недалеко от маленького островка, но думал, что кроме него, никто не спасся. По его словам, за время плавания он не разговаривал ни с кем, кроме капитана и юнги по имени Райк.

Узнав, что Торкин Гинт тоже плыл на борту «Осы», а теперь находится в Кипресе, Гот был потрясен. Похоже, он много может рассказать о Торе... кроме того, что давно его ненавидит. Вместо этого слова были сказаны сотни других, умных и красивых, но королева умела читать по глазам. Этот дар, как и тонкое чутье, она унаследовала от матери. Нет, если кто и опасен, так это Гот. И это ему нельзя доверять. Он может быть любезен, может льстить и заискивать, но это лишь маска, за которой скрывается жестокость человека, не способного и не желающего прощать.

Именно Гот предложил пригласить Тора во дворец, разбудив ее любопытство. Конечно, он не рассчитывал, что королева и ее гость проведут ночь в одной постели... но Сильвен тоже представляла себе этот визит иначе. Она видела, как изрытое шрамами лицо бывшего Инквизитора кривит гримаса неодобрения. Наверно, проболтался кто-то из служанок. Кто еще мог знать, что Тор так и не покинул ее покоев? Впрочем, его мнение не интересовало правительницу Кипреса. Куда любопытнее другое: что было между этими людьми?

Пока королеве не удалось узнать, что этот человек знает о ее новом любовнике. Кажется, сейчас ей выпала возможность наверстать упущенное.

Знает ли Гот, что его недруг – Чувствующий? Она снова и снова задавала себе этот вопрос. Что связывает их? Может быть, они стали соперниками, пытаясь добиться благосклонности какой-то дамы? Неужели той самой Элиссы? Нет, немыслимо. Она представила себе красавицу Элиссу и очаровательного молодого лекаря. Чем не пара? Неужели девушка, которая любит своего избранника и счастлива с ним, хотя бы бросит взгляд на такое чудовище, как Гот? Что касается самого Гота... похоже, женщины его не интересуют. Может быть, он евнух? Он даже не пытался приставать к служанкам и не заглянул ни в одно заведение – в том числе и туда, где посетителей обслуживают юноши. Королева решила не задумываться о том, почему он пренебрегает любовными утехами. Как бы то ни было, ревность тут не при чем.

Бывший Инквизитор так и сверлил ее взглядом, при этом один глаз у него то и дело подергивался. Когда же ее гость снова облизнулся, королева не выдержала и отвернулась. Это было просто невыносимо. В конце концов, она вежливо попросила своего гостя удалиться. Да, она пока не готова выслушать его. Похоже, Гот очень огорчился, однако не посмел перечить и покинул покои королевы.

День обещал быть нелегким. Каково утро, таков и весь день. Королева злилась на Тора. Дерзкий мальчишка открыто выказал неповиновение, но это еще полбеды: он пригрозил что нарушит закон Кипреса! Какая строптивость... какая восхитительная строптивость. Он никого не боится, даже ее. Да, такого человека она могла бы полюбить.

Полюбить? Ей такое даже в голову не приходило. Разве что в юности... но у нее было хорошее воспитание. Ей предстояло стать великой королевой великого народа. И ни один мужчина не будет править ни этим народом, ни ею самой. Она никогда не полюбит, никогда не выйдет замуж. Ее мать и бабушка до последних своих дней отбирали для нее любовников. Это было своего рода придворное заведение, которое посещала только одна клиентка. Множество мужчин, которые всегда к ее услугам. Никто не задерживался надолго: с одной стороны, это не позволяло принцессе скучать, а с другой – она не успевала привязаться ни к кому из тех, с кем делила ложе.

Им удалось и то, и другое. За эти годы у королевы Кипреса было слишком много любовников, чтобы думать о любви. И вот в сорок лет она влюбилась. Вот смех. Да еще в уроженца Таллинора! Но как можно устоять перед таким, как Торкин Гинт? Даже если забыть о его красоте и очаровании... Это удивительный человек. Какая острота ума... Он не уступал ей самой. Собеседник, который никогда не сможет наскучить. Чувствующий. Загадка, которую можно разгадывать до конца жизни.

Королева Сильвен помотала головой, отгоняя эти мысли. Этот удивительный человек только что ушел от нее.

Тор был в ярости. Как он мог такое допустить? Локки был вправе выбрать для обидчика любое наказание. Хэрида могли высечь, ему могли отрубить голову... Так нет, мальчик решил рискнуть собственной жизнью. Теперь с поисками Клута придется повременить.

Глупо! Глупо! Проклиная себя, Тор шагал по городской улице. Он уже знал, на каком постоялом дворе остановился Квист. Неожиданно Кипрес утратил все свое очарование. Краски стали резче, город дышал угрозой. И с Сильвен они расстались как чужие... Одного этого было достаточно, чтобы испортить настроение.

На постоялом дворе капитана Квиста и в самом деле знали.

– Он ушел, – сообщил мальчишка – один из тех, которых прикармливают в трактирах и используют для мелких поручений.

Тор вышел на улицу и остановился. И куда теперь идти? Разве что в порт. От любимого трактира – к любимому кораблю...

Он не ошибся. Квист и в самом деле находился на борту «Ворона». Команда готовилась к отплытию.

– Эй, Квист! – крикнул Тор.

Капитан перегнулся через палубные ограждения, помахал Тору, и тот поспешно поднялся по сходням на палубу. Янус Квист был мрачнее тучи.

– Похоже, ты все слышал?

– Как ты мог такое допустить? – заорал Тор.

Если до сих пор лицо разбойника напоминало грозовое небо, то теперь разразилась буря.

– Ты что, рехнулся? Как тебе такое в голову пришло? Если бы я знал! Локки утверждал, что этого мерзавца выпорют при всем честном народе, а потом посадят в клетку и оставят без еды. Про Серебряную Деву я и слыхом не слыхивал – до нынешнего утра. Надо было подписать пару бумаг, тут-то все и вскрылось. Само собой, я начал отпираться, но мое слово, как оказалось, ничего не решает. И моя подпись тоже. Как сказал Локки, так и будет. Я бессилен.

Нет, подумал Тор. Я так легко не сдамся.

– Значит, решил сбежать?

– Я готовлю корабль к отплытию, Гинт, – ледяным голосом ответил Квист. – Что бы ни случилось, завтра мы выходим в море. Я должен вернуться домой, к Эйрин. Возможно, мне придется привезти ей труп. Может, хочешь сказать, что я счастлив?

Тор потерял голову. Своей невозмутимостью, своими попытками успокоить его Сильвен добилась лишь одного: в нем клокотал гнев. И теперь нашелся кто-то, на ком этот гнев можно было сорвать.

– Хотел бы я знать, хватит ли тебе духу посмотреть ей в глаза!

Это было уже слишком. Тор едва успел загородиться невидимой стеной – судя по силе, с которой в нее врезался кулак капитана, ему очень повезло. Удар был так силен, что Квиста развернуло на месте. На лице разбойника появилось выражение бесконечного удивления, но ненадолго. Пригнув голову, как бык, он бросился на обидчика. Тор не раз видел, как люди, которых таким образом боднули в живот, лежат скорчившись и ловят ртом воздух. Однако ему самому подобное не грозило. Квисту показалось, что он с разбегу налетел на каменную изгородь. Миг спустя он уже без чувств лежал на палубе своего корабля.

Тор склонился над капитаном и осмотрел его. К счастью, все обошлось. Скоро Янус Квист очнется. Какое-то время у него будет кружиться голова, он вряд ли поймет, что случилось... но его жизнь вне опасности.

Самому Тору повезло еще больше. Никто не видел этой странной драки. Когда он поднимался по сходням, Квист отдавал своим подручным приказы, и на палубе никого не было. Матросы вернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, что их капитан лежит, распластавшись на досках.

– Что случилось? – крикнул один, устремившись к нему.

– Обморок, – соврал Тор. – Отнесем его в каюту. Я лекарь и смогу ему помочь.

Квиста уложили на койку. Тор заверил разбойников, что позовет их, как только осмотрит капитана, а самого настойчивого попросил принести воды. Сейчас нужно было выиграть время... совсем немного времени.

Капитан уже приходил в себя, и Тор влил ему в рот немного настойки аррака, с которой теперь не расставался.

– Голова раскалывается... – простонал Квист, приоткрыв свой единственный глаз.

– Глотни еще немножко, – Тор снова поднес к его губам пузырек, попутно заметив, что драгоценного питья становится все меньше и меньше. Послушно сделав глоток, капитан с трудом сел. В этот миг в каюту влетел матрос с кувшином.

– Отошли его, – тихо проговорил Тор. – Нам надо поговорить.

– Все в порядке, Ларг, – сказал капитан. – Занимайся своими делами.

Однако от Ларга было не так легко отделаться.

– Уверен, капитан? На тебе лица нет.

– Ничего со мной не случится. Просто голова трещит. Так прихватило, что ноги подкосились.

– Хорошо, капитан. Зови, если что, – матрос вышел и закрыл за собой дверь.

Квист посмотрел ему вслед, потом гневно уставился на Тора.

– И что это было?

Тор вздохнул.

– Я Чувствующий, Квист. Я могу творить волшебство.

– Один из этих счастливчиков? – ухмыльнулся разбойник, потирая висок. – Ох, как тебе повезло... Нет, мне на самом деле лучше.

– Мне так все говорят, – улыбнулся Тор. – Прости, что причинил тебе боль.

Квист передернул плечами.

– Или ты мне, или я тебе. Бывало и похуже.

– Тебе беспокоит, что я Чувствующий?

– Меня – нет, а вот тебя... Я слышал, инквизиторов из Таллинора выгнали. Но ты, похоже, все никак не можешь забыть прежние страхи.

– Никогда не угадаешь, что подумают люди. Я стараюсь держать язык за зубами.

– Я тоже постараюсь, – Квист спустил ноги на пол и застонал. – Ох... Мне бы такой дар... Итак, Гинт: можешь сотворить чудо и спасти Локки?

– Я собирался. Но королева запретила мне творить волшебство. Она знает, что я Чувствующий.

– Во сне проболтался? – Квист расхохотался, и Тор почувствовал, как краснеет.

– Похоже, про это уже весь Кипрес знает?

– И все, кто знает, испытывают за тебя гордость. Я во всяком случае – точно. Мне еще не доводилось переспать с королевой – кроме той, что ждет меня дома.

– Ты ее и в самом деле любишь... – пробормотал Тор. Нет, просто подумал, слова сами сорвались с губ.

Квист удивленно взглянул на нее.

– Да, Гинт. Я и в самом деле ее люблю. Тебе что, не верится?

Тор неловко переступил с ноги на ногу. Всего несколько дней назад он тоже спал с этой королевой.

– Почему? Эйрин тоже мне нравится. Я всегда считал, что она достойна настоящий любви. Она просто получила то, что заслужила. Я за вас рад.

– Сомневаюсь, что она будет очень рада, когда я привезу ей труп ее братца, – буркнул Квист.

– Не будет никакого трупа. Поверь мне, Квист. Обещаю, с головы Локки не упадет и волос.

– Значит, ты наша последняя надежда. К парню никого не пускают. Мне даже не позволили поговорить с ним. Но ему плевать. Месть ослепила его. Может, он еще не дорос до того, чтобы понять, что мстить можно по-разному.

Тор кивнул.

– Я пойду на главную площадь. Пора взглянуть на эту Деву.

– Я тоже скоро приду. Нужно кое-что закончить. Завтра утром мы должны выйти в море. Можешь вернуться со мной в Карадун.

– Спасибо. Мне еще нужно найти своего сокола.

Тор направился назад к центру города, к амфитеатру. На душе стало легче. Его способностей достаточно, чтобы справиться с этой Девой, как бы сложно ни были устроены ее врата. Но он по-прежнему не представлял, как найти Клута. Без помощи Сильвен, которая могла бы открыть для него двери, эта задача представлялась весьма непростой. Найти птицу, которая больше не может установить с ним связь разумов. Море вокруг Кипреса усеяно множеством крошечных островков, и Клут может оказаться на любом из них.

Странное молчание Клута наводило на размышления. Тор не сомневался: если бы его друг умер, он бы это почувствовал. Но он не чувствовал ничего. Только пустота. Неужели опять архалит – волшебный зеленый камушек, который не позволял ему дотянуться до Элиссы через разделяющее их расстояние? Нет, так продолжалось лишь до тех пор, пока они были далеко друг от друга. Когда же Тор прибыл в Академию, Элисса даже слышала его мысленный зов, хотя и сильно приглушенный.

Теперь он узнал бы действие архалита и справился с этой преградой без особых усилий. Все дело в том, что преграды не было. Тор никогда не сталкивался ни с чем подобным. На всякий случай он постоянно держал свой разум открытым. Возможно, Клут тоже отчаянно пытается докричаться до своего друга. Говорят, если хорошо прислушиваться, когда-нибудь услышишь...

Внезапно Тора охватила печаль. Положение дел не сулило ничего хорошего. Клут потерялся, Локки предстоит встретиться лицом к лицу со смертью, Найрия умерла... и в довершение всех бед он поссорился с королевой Сильвен. Его мысли невольно обратились к Элиссе. Самая страшная потеря в его жизни... Нет, хватит себя жалеть, хватит лелеять чувство вины. Надо собираться с силами и что-то делать.

Кажется, Лисе говорила, что его дети уже в пути? Значит, Ярго их нашла. Тору было достаточно вспомнить о детях, чтобы надежда снова ожила в нем. Он шагал по прелестным улочкам Кипреса и думал о сыне и дочери – роскошь, которой он не позволял себе с тех пор, как Соррель покинула Сердце Лесов с бесценным грузом, который он доверил ей.

Его дети уже встретили свое пятое лето. Тор попытался представить, какими они стали. Он вспомнил темные волосы новорожденного Гидеона. Наверно, малыш уже похож на него самого... а Лаурин – на свою мать. Правда, девочка родилась лысой, так что не исключено, что он ошибается.

Женщина, которая шла навстречу, улыбнулась, и Тор понял, что улыбается сам, вспоминая эту крошечную лысую головку. Его дети скоро будут здесь... Эта мысль придала ему решимости. Надо как можно скорее отыскать Клута и возвращаться в Таллинор. Скорее всего, Соррель с детьми вернется именно в Сердце Лесов – более безопасного места не найти. Будь ты неладна, Сильвен, вместе со своими сокольничими. Будь ты неладен, Локлин Гилбит, со своей гордостью. Неужели без вас трудностей в жизни мало?