Глава 3

– Отлично выглядишь, Олег Сергеевич, – пожимая руку Донцову, проговорил генерал Журавлев.

И действительно, полковник выглядел свежо, бодро; костюм из тонкой шотландской шерсти без единой морщинки сидел на его подтянутой, атлетически сложенной фигуре.

Блондин равнодушно пожал широкими плечами и нарочито ворчливо ответил:

– Так уж и отлично. Возраст уже к полтиннику подходит, так сказать, к мужскому закату. В общем, прошла любовь, завяли помидоры…

– Ты, Олег, не красна девица, чтобы о возрасте да морщинах переживать. Мужик – он как коллекционное вино: чем старше, тем дороже.

Генерал и полковник встретились в одном из спальных районов столицы на конспиративной квартире «Комитета информации». Обычно эту точку использовал для встречи с агентурой начальник внутренней безопасности Зимогляд, но сегодня ее задействовал сам глава «Комитета». Неприметная, скромно меблированная «панелька» как нельзя лучше подходила для оперативных целей.

Своего гостя генерал Журавлев принимал на кухне за чашкой зеленого чая – возраст уже не позволял, как прежде, глушить кофе литрами.

– Слышал, вашу контору распустили? – спросил Андрей Андреевич.

Донцов молча кивнул. Управление по борьбе с организованной преступностью уже три месяца как упразднили. Долгие годы руководивший ГУБОПом старый опер, прозванный подчиненными за любовь к форме Генералом, ушел на заслуженную почетную пенсию. Остальные – кто перевелся в другие подразделения МВД, кто ушел на вольные хлеба.

Смакуя зеленый чай с мятой, Журавлев вновь задал вопрос:

– Ты-то как сам?

– Пока в бессрочном отпуске, как невеста на выданье, выбираю женихов. Есть два предложения – возглавить одну из оперативных бригад в МУРе или идти в чиновники в министерстве. Только кабинетная работа не по мне.

– А работа в МУРе живая, но в отношении карьерного роста тупиковая, – понимающе кивнув, закончил за сыщика генерал Журавлев. – Есть еще вариант: сейчас создается управление по защите свидетелей при Министерстве юстиции. Начальника уже подобрали, нужны заместители. Должность, как сам понимаешь, генеральская, год продержишься – получишь по большой звезде на погоны и лампасы на штаны. Да и работа не совсем кабинетная, по-настоящему живая. Ну, как тебе такое предложение?

– Да кто же откажется от штанов с лампасами, – мрачно усмехнулся Донцов, чашку с нетронутым чаем он отодвинул на край стола и пристально посмотрел на Журавлева. – А что взамен?

– Что, полковник, не веришь в бескорыстную мужскую дружбу? – насмешливо спросил генерал.

– Так ведь дружим-то не первый год.

Ответ был, что называется, не в бровь, а в глаз. Несколько лет назад старший оперуполномоченный ГУБОПа подполковник Донцов узнал о существовании сверхсекретной организации «Комитет информации». Тогда решалась его судьба – либо подписка о неразглашении и дальнейшая карьера участкового в далеком северном стойбище, либо подписка о сотрудничестве и работа не только на ГУБОП, но и на «Комитет». Решение оставалось за генералом Журавлевым. После личной беседы с Олегом он остановился на втором варианте. Потом Донцов участвовал в нескольких серьезных операциях, от результата которых зависели престиж и безопасность России.

– Молодец, не утратил хватки, – не скрыл довольной улыбки Андрей Андреевич, с доводом сыщика он был солидарен. Допил остывший чай и продолжил: – Верно, есть у меня к тебе дело. В Каире пропал сотрудник нашего посольства. Поиски по горячим следам ничего не дали. Так вот, Олег Сергеевич, мне очень бы хотелось, чтобы ты провел предварительное дознание. – Он протянул полковнику тонкую пластиковую папку. – Здесь все собранные материалы, фотографии пропавшего, список фигурантов по делу и удостоверение сотрудника Следственного комитета, чтобы меньше возникало бюрократических рогаток.

Донцов открыл папку. Сверху лежала красная корочка служебного удостоверения. В ее подлинности Олег нисколько не сомневался, зная возможности «Комитета информации». Рядом – фотография парня в смокинге и черном галстуке-бабочке.

«Типичный мажор. Вряд ли этот представитель золотой молодежи имеет отношение к спецслужбам», – вглядываясь в снимок, сделал первый вывод сыщик. Затем внимательно просмотрел список будущих допрашиваемых и убедился в правоте своего довода насчет «мажора».

– Серьезная клиентура, – произнес он вслух, постукивая указательным пальцем по столбику фамилий.

– Вот поэтому у тебя такая солидная ксива, – произнес Журавлев. – Сколько нужно времени на общение с этой публикой?

– С учетом свободного времени за три дня управлюсь.

– Вот и отлично. Через три дня встречаемся здесь в это же время…

Уже на следующий день генерал-полковник сидел в вагоне правительственного метро, направляясь на очередной доклад к президенту. Впрочем, мысли Андрея Андреевича были заняты не предстоящим докладом и тем, что «откопает» губоповский волкодав Олег Донцов. Часом раньше на его служебный телефон позвонила Веретенникова.

Элеонора Максимовна выражалась в свойственной ей манере – спокойным, лишенным каких-либо эмоций голосом, хотя генерал наверняка знал, что творится в ее душе. Но многие годы муштры не прошли бесследно для супруги сотрудника партийной номенклатуры и приучили ее к выдержке по системе «каменное лицо».

– Пока мне ничего не известно, но как только что-то прояснится, я тебе немедленно сообщу. – Это было все, что Журавлев мог сказать женщине, которую когда-то любил.

Президент принимал начальника «Комитета информации» в своем рабочем кабинете. Глава государства без особого интереса выслушал доклад, в котором ничего экстраординарного не было: учения на Севере проходили в штатном режиме, а западные наблюдатели ожидали ракетных пусков – они должны были стать апогеем флотских маневров. На Кавказе с переменным успехом шла борьба спецслужб с сепаратистским подпольем. В Ираке и Афганистане войска НАТО пытались навязать демократию, медиакомпании сообщали о серьезных успехах на этом поприще, но все уже давно догадались, что успехи эти сильно преувеличены… В общем, события текли в прежнем русле.

– У вас все, Андрей Андреевич? – устало спросил президент, когда генерал замолчал.

– Нет, – Журавлев открыл папку и извлек лист с ровными строчками, написанными от руки. Это был рапорт с просьбой увольнения в запас.

– А вы не поторопились?

Глава государства ощутил, что на лбу выступила испарина. Только в прошлую встречу он подумал, что одного из последних центурионов советской империи пора отправлять на покой, – и тут же тот сам подает рапорт об отставке. Как будто прочитал его мысли. От кого-то президент слышал, что в СССР разведчиков учили многим вещам, в том числе телекинезу и парапсихологии. Тогда еще подумал, что это одна из легенд новейшей истории. Сейчас он был готов в это поверить.

– Кого думаете на свое место? – после секундной паузы спросил президент. Он давно решил, что преемника на должность начальника «Комитета информации» для пользы дела должен предложить нынешний руководитель.

– Генерал-лейтенанта Крутова, начальника аналитического отдела в нашей конторе, – последовал немедленный ответ Журавлева.

– Почему аналитик, почему не ваш заместитель?

– Заместитель – профессионал высшей категории, отличный исполнитель, но у него напрочь отсутствует инициатива, умение принимать нестандартные решения, и он всегда будет вторым. Родион Крутов – боевой офицер, пришел в «Комитет» из военной разведки, он-то как раз к своим обязанностям подходит творчески, что является залогом его служебных успехов.

– Отлично, – испытывая чувство удовлетворения, кивнул президент и отложил в сторону рапорт. – Хорошо, передавайте дела преемнику, но особо торопиться не следует. Хозяйство сложное, и нужно, чтобы «Комитет» и впредь работал без перебоев. А то порой бывает, как в поговорке: «Где тонко, там и рвется». В большой политике такие сбои иногда чреваты весьма серьезными последствиями. Как только передадите дела, я представлю личному составу нового руководителя «Комитета информации».

– Разрешите идти? – Журавлев поднялся.

– Идите.

Разбитый пикап «Тойота» резко затормозил, поднимая плотное облако рыжей пыли. Дверь кабины, жалобно заскрипев, открылась, выпуская немолодого, худощавого и смуглолицего мужчину. На нем был просторный костюм неопределенного цвета, несвежая легкая рубашка, а голову прикрывала широкополая мятая шляпа. Даже невооруженным глазом было видно: подобный наряд ему непривычен. Выходец из каирских трущоб предпочитал одежду бедноты – шаровары, джинсы, кеды, кроссовки, просторные рубашки. То, в чем он чувствовал себя вполне комфортно – как в черте города, так и в пустыне. Учитывая род его деятельности, это было жизненно необходимо.

Звали мужчину Рамзай Аршараф, хотя об этом было известно разве что полицейским. Остальные же звали его Рамзай Сутулый. Этот человек был не просто преступником – он являлся представителем династии потомственных уголовников.

Аршарафы воровали еще со времен Османской империи; многим из них отрубили руки по законам шариата, но были и те, кто лишился за свою пагубную привычку головы. И все же они были мелкими жуликами-одиночками. Лишь их потомок Рамзай пошел дальше, поднявшись на ступеньку выше по иерархической лестнице местного криминалитета.

С расцветом туризма в Египте Сутулый сколотил небольшую, но эффективную банду и стал вовсю трясти заезжих зевак из Европы и Америки, воруя их вещи в аэропорту и гостиницах. Но аппетит приходит во время еды. Набив руку на кошельках, сумках и чемоданах, преступники решили расширить сферу деятельности. Теперь они нападали на одиноких ценителей древностей, которые отправлялись в пустыню созерцать вечные пирамиды и безносых сфинксов. Потом бедолаг продавали их родственникам за умеренную плату. Схема была отлажена, что называется, до идеала. Одни захватывали заложников, другие их содержали, а третьи вывозили и отпускали, когда выкуп был выплачен. Кроме того, существовала парочка бывших клерков, которые, потеряв работу, быстро переучились на посредников. Ко всему прочему был прикормлен человечек из полиции, регулярно получавший свою долю от этого предприятия. Так все шло до последнего случая. Теперь же своими силами им не обойтись, необходимы специалисты более высокого уровня…

В салоне пикапа остались сидеть два мрачных типа. Эти парни были личной охраной Сутулого и его ударной силой, если у конкурирующих банд вдруг возникали к ним претензии. Братья-близнецы виртуозно владели кинжалами, неплохо стреляли и, главное, всегда действовали слаженно.

Рамзай, прищурив левый глаз, окинул настороженным взглядом район, куда они приехали. Давно он здесь не был, но такое впечатление, будто это было накануне. По-прежнему взмывала ввысь стрела минарета, а на открытой террасе сидели степенные мужчины, ведя неспешные разговоры за чашкой ароматного, крепкого кофе. На небольшом рынке торговцы на разный лад громогласно расхваливали свой товар, среди лотков не спеша прохаживались покупательницы, приценивались, торговались, прикрывая головы цветастыми хиджабами.

А дальше – трущобы бедняков, ютившиеся по соседству с хоромами богачей. Район еще тот, настоящая клоака.

Сутулый достал из нагрудного кармана пиджака сигареты, поднес пачку к лицу и с наслаждением вдохнул аромат крепкого египетского табака. Он не выносил фабричные сигареты, отдавая предпочтение самодельным, которые в свободное время собственноручно скручивал. Прикурив от зипповской зажигалки (трофей времен начала криминальной карьеры), приказал своим «торпедам»:

– Ждите в кофейне, скоро буду.

Он пересек забитую транспортом площадь и оказался перед большим трехэтажным домом, обнесенным высоким каменным забором. В центре ограды изумрудным цветом поблескивали широкие автоматические ворота со встроенной дверцей. Сбоку на окружающий мир свысока смотрела немигающим глазом небольшая камера слежения, вблизи опытный взгляд мог разглядеть в воротах несколько замаскированных амбразур для стрельбы. Обитающий в особняке человек знал цену своей жизни и оберегал ее всеми средствами.

Остановившись перед этой преградой, Рамзай отшвырнул недокуренную сигарету и надавил черную кнопку звонка. Почти сразу прозвучал громкий щелчок открывающегося замка. Калитка беззвучно отворилась.

Шагнув внутрь, он оказался на открытой площадке, выложенной ажурной тротуарной плиткой и, как амфитеатр, окруженной еще одним забором. Военная хитрость: преодолей неприятели ворота, здесь они оказывались, как мишени в тире, на простреливаемой со всех сторон территории.

Сутулого встретили два охранника, вооруженные портативными автоматами «узи». Рамзай криво усмехнулся. При всей нелюбви арабских боевиков к Государству Израиль этому оружию они отдавали должное – как, впрочем, и русскому «калашникову». Один из бодигардов прикрыл калитку свободной рукой, а другой молча указал гостю направление.

Вторая ограда оказалась вполовину ниже основного забора. Выложенная из гранитных плит, она с легкостью могла выдержать выстрел гранатомета. В центре плиты были установлены внахлест, создавая довольно широкий проход. Пройдя за эту ограду, гость оказался в небольшом парке с невысокими деревьями, густыми кустами и прудиком, в темных водах которого плескались разноцветные японские караси.

Охранник провел Рамзая в особняк, в богато обставленный холл, стены которого украшали пергаментные свитки с древнеегипетскими рисунками и позолоченные маски почивших в бозе фараонов. Сутулый готов был голову заложить, что перед ним подлинники, а не тот ширпотреб, который в лавках продают доверчивым туристам.

Дальше тянулся скудно освещенный коридор, отделяющий мужскую половину от женской. Охранник прошел в самый конец и остановился, опустив ладонь на пластиковое цевье «узи». Указав на резную дубовую дверь, отошел в сторону.

Рамзай толкнул дверь и вошел в просторную комнату. Его ноги тут же едва не по щиколотку погрузились в ворс толстого цветастого ковра. В углу мерцал экран плазменного телевизора, в противоположном на вычурной подставке притягивала взгляд золоченая клетка, в которой вовсю жизнерадостно щебетала пара канареек. А в центре помещения на высоких подушках полулежал сам хозяин особняка.

Он был далеко не молод, толст, нижнюю часть его обрюзглого лица прикрывала аккуратная бородка, изрядно побитая сединой. Верхняя часть головы была лысой и блестела, как бильярдный шар из слоновой кости. На его большом животе едва сходился шоколадного цвета шелковый балахон, расшитый золотой нитью, грудь и частично шею скрывала повязанная черно-белая куфия, ставшая для всех мусульман символом сопротивления палестинского народа. Перед ним стоял включенный ноутбук. Рамзай уже знал, что с такой штукой можно решать многие дела, даже не вставая с места. Знать-то он знал, но как пользоваться компьютером, не имел ни малейшего представления.

– Салам аллейкум, уважаемый Омар Хаджи, – с почтением поздоровался гость.

– И тебе здравствуй, Сутулый, – нейтральным тоном ответил хозяин, не назвав по имени вошедшего, тем самым демонстрируя свое превосходство. – Проходи, садись, рассказывай, что тебя сюда привело. – Холеная рука с массивным золотым перстнем и крупным изумрудом на большом пальце указала на место на ковре возле подушек.